, т е. русских староверов, живших ранее в Польше и

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

Наряду с общиной у поляков наблюдаются и так называемые «от общинные» формы: помочи и артель. Помочи очень распространены, особенно в степной полосе, и отказываться от приглашения придти на помочь считается неприличным. Помочи устраивают всегда в будни, так как поляки считают грехом работу в праздник и в день самых помочей никакого угощенья, кроме обычного обеда, не бывает. Зато в ближайший праздник хозяин обязан устроить «гулянку» для помочан с пивом, катаньем на лошадях и пр. Чаще всего помочи сзывают для уборки хлеба; но нередко также и для косьбы или уборки сена и для других полевых работ.

Еще более широкое распространение имеют артели. Кажется, нет ни одного промысла, где не применялась бы эта форма труда: есть артели земледельческие (артельные сенокосы), пчеловодные, охотничьи, рыболовные, лесопромышленные, плотничьи и т. д. В д. Екатерининке Александровской волости есть артельные печи для бученья холстов, устроенные на берегу р. Алея, для безопасности в пожарном отношении: холсты бучат в конце весны — начале лета, и для бученья нужно жарко топить печь, на берегу же это можно делать безопасно. Таких печей — около 72 десятка, и некоторые из них принадлежат артелям из двух-трех домохозяев, устроивших их сообща и пользующихся ими поочередно.

Артели сенокосные и пчеловодные обыкновенно составляются из двух-трех человек, чаще родственников, которые сообща производят необходимый труд и делят поровну, как расходы, так и полученный продукт — сено или мед и воск.

Крестьяне с. Шемонаихи и других селений, лежащих по р. Убе, составляют также артели для промыслов лесного и рыболовного. Вырубка леса и сплав его по Убе имеют большое хозяйственное значение для местных крестьян: из одной Шемонаихи ежегодно отправляются в верховья Убы человек 200 за лесом, соединяясь в артели. Артели слагаются небольшие — от трех до девяти и одиннадцати человек в каждой; число членов обязательно нечетное. Каждый артельщик-промышленник должен иметь при себе лошадь с «передками», т.е. запряженную в передние колеса телеги, на которых срубленный лес вывозится на берег реки, и харчи на все время промысла, продолжающегося две-три недели. Вся артель состоит из мелких артелек, по два «плотовщика» в каждой, которые должны вместе сгонять принадлежащий таковой артельке плот вниз по Убе. Кроме того, на всю артель полагается один вожатый, «вож-жевой», на обязанности которого лежит доставить лошадей домой, когда остальные члены артели уплывут на плотах.

Рубят лес и свозят его к реке каждый сам для себя, кому сколько нужно. Спускают же лес в реку и вяжут плоты уже по два человека вместе; они же и сплавляют его по Убе до места. Эти то группы из двух человек и составляют те первоначальные ячейки, из которых слагается общая лесопромышленная артель. Плот — общая собственность обоих артельщиков; но паи их в нем не равны, а пропорциональны труду каждого. Эта первичная артелька называется «одной кашей», потому что входящие в нее промышленники складываются харчами на все время промысла — «варят одну кашу»; во время же работы в самом лесу, до сплава плотов промышленники, в видах экономии времени, нужного для приготовления пищи, складываются «по две каши вместе», составляя продовольственные артели по четыре человека; к одной из них присоединяется и вожатый, и эта артель состоит уже из пяти человек. Каждая «каша» по очереди готовит обед, ужин и пр., доставляя тем другой «каше» возможность дольше оставаться в лесу за работой и не тратить времени на приготовление для себя пищи; следующую очередь должна готовить пищу другая «каша». Припасы каждая «каша» для приготовления общей пищи употребляет свои, так что все харчи потребляются сообща, по очереди. Балаганы также ставят сообща по две «каши» вместе.

Наконец, на время сплава плотов вся артель соединяется в одно целое. Хотя каждая «каша» плавит свой плот самостоятельно, но во всех затруднительных случаях — спуска плотов через пороги, снятия с мели и пр., когда одна «каша» была бы бессильна помочь беде, все члены артели работают вместе. Общая помощь товарищам в опасности считается обязательной, и случаи, когда часть артельщиков оставляла своих товарищей и возвращалась домой ранее, так редки, что население помнит лишь два-три за несколько десятков лет, да и в этих случаях общество заставляло виновных возвращаться назад, предварительно наказав их розгами или штрафом.

Рыболовство, как промысел, не играет большой роли: им занимаются больше для удовлетворения собственных потребностей, и только излишек продают на местных базарах. Организация рыболовных артелей очень не сложна. Два-три человека соединяются вместе для покупки общего невода, которым и работают сообща. Добычу делят счетом, поровну, принимая во внимание величину каждой рыбы. Иногда невод заводит кто-нибудь один и потом уже приглашает себе в товарищи одного-двух человек. Раздел добычи и в этом случае производится поровну; но иногда хозяин невода выговаривает себе за него несколько лишних рыб в прибавку, к чему, впрочем, население относится неодобрительно. Также не сложна организация и звероловных и других артелей: тот же небольшой размер артели, тот же раздел добычи поровну и пр.

Из перечисленных выше неземледельческих занятий населения более или менее самостоятельное значение имеют только плотничное и кузнечное ремесло и женские рукоделья, а из последних вышиванье. Кожевенные заводы и клееварня не могут идти в счет, во-первых, потому что они существуют только в Шемонаихе и представляют единичные исключения, а, во-вторых, по слухам (самой мне не удалось осмотреть их), они только лишь начинают развиваться. Торговля в большинстве случаев находится в руках посторонних людей, хотя во многих селениях и найдутся отдельные личности из поляков, с успехом занимающиеся торговыми делами. Все остальные ремесла, кроме плотничного, кузнечного и вышиванья, дают такой ничтожный заработок и носят настолько случайный характер, за неимением постоянного спроса на их произведения, что не могут служить самостоятельным средством существования. Только на кузнецов, плотников и вышивальщиц существует постоянный спрос, почему эти ремесленники могут жить и почти исключительно своим ремеслом.

Несмотря на то, что в последнее время у поляков замечается стремление заменить старинный костюм общепринятым в Сибири, тем не менее вышиванье по-прежнему в ходу у них: не говоря уже о старухах, обязательно заготовляющих себе старинные вышитые костюмы для «смёртнаго», даже легкомысленная молодежь, увлекающаяся новизной до предпочтения юбки сарафану, а пиджака — вышитой рубашке, и та не обходится без вышивок: женщины вышивают кофты, полотенца, фартуки, а мужчины под пиджак надевают вышитые рубашки. Поэтому спрос на вышивки всегда и везде существует, тем более, что во многих селениях старинный костюм и сейчас еще во всеобщем употреблении.

Надо отдать справедливость, польские женщины достигли виртуозности в деле вышивок. Вышивают золотом и серебром кокошники, настилая одну нить возле другой, как в шитье гладью; рубашки, фартуки, полотенца и сарафаны вышиваются шерстями и бумагой, причем употребляют различные швы: «крестиком» (малороссийский шов), «полукрестом» (русский) и «по-киргизски» (в тамбур). Узоры крестом и полукрестом — обыкновенно прямолинейные, более или менее замысловатые арабески, а киргизские — чаще кругообразные, реже прямолинейные; только кокошники вышивают узорами с листьями и цветами. Между узорами, вышитыми на полотенцах, часто продергиваются две-три металлические нити. Халаты всегда вышивают «по-киргизски».

Различные вышивки носят различные названия: широкие узоры на концах полотенца или фартука, а также на рубашке называются просто «узором»; узкие

узоры, вышиваемые в промежутках между широкими, — «выметками»; они вышиваются обыкновенно в полкреста; вышитые оборки у полотенец или фартуков — «манжетки», металлические нити между узорами — «прутик» и т. д.

Каждой вышивке, смотря потому, на что она предназначается, соответствует определенный шов и узоры, и соблюдение всех этих тонкостей в вышивке считается обязательным, хотя далеко не все знают их. Поэтому искусные вышивальщицы имеют часто хороший заработок. В последнее время появились даже женщины, живущие исключительно заработком от вышиванья; в Че-ремшанке, например, две таких вышивальщицы, из которых одна татарка, другая — местная крестьянка, причем первая занимается золотошвейным мастерством (вышивка кокошников), а вторая — вышивкой рубашек, сарафанов и пр. Вышивка кокошника золотом стоит от 5 до 10 р[уб.]; полотенца — I 72-3 р[уб.].; мужской рубашки — 2-4 р[уб.] и т. д.

Blog