Книга публицистически обобщает накопленный материал по альтернативистике междисциплинарному направлению прогнозирования перспектив перехода к альтернативной цивилизации,

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16

Глава IV. “НАТУРАЛЬНОСТЬ”, ИЛИ “ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЧИСТОТА”

1. От реконструкции к реставрации

Самое характерное, что объединяет многие опусы о будущем 50-х годов, это — “великие инженерные проекты реконструкции земной поверхности”. Их было свыше полусотни — один другого грандиознее.

Если у устьев реки Конго соорудить плотину, то перед ней образуется рукотворное пресное море побольше бывшего Аральского. Оттуда воду самотеком можно направить на север, к мелеющему озеру Чад, где разольется еще одно рукотворное море. В итоге вода займет 10% африканского материка, зато по берегам пресных морей на месте пустынь и джунглей встанут сотни городов и раскинутся сотни миллионов гектаров плантаций. А ГЭС в устье Конго будет давать баснословно дешевую энергию чуть ли не для половины материка.

Если верховья рек Ориноко, Амазонки и Параны в Южной Америке соединить судоходным каналом (не длиннее нашего Беломорканала), то через весь материк протянется великий водный путь, по берегам которого — см. выше.

Если верховья рек, стекающих с Гималайского нагорья, замкнуть цепью плотин с водохранилищами перед ними, то, регулируя сброс воды, можно избавить от катастрофических наводнений народы к югу от Гималаев и превратить в цветущие плантации колоссальные пустыни к северу от этих гор.

Если Берингов пролив (глубина— всего несколько десятков метров) перекрыть океанской плотиной, то перекачивая воду гигантскими пропеллерными насосами на

==126

атомной энергии, можно создать второй Гольфстрим и превратить Аляску с Чукоткой в Швецию с Норвегией, а север Канады и Сибири — в сплошную Финляндию.

И так далее в том же духе. Разве не впечатляет?

Позднее, уже в 60-х годах, проекты такого рода — только помельче масштабами — начали один за другим претворяться в жизнь. А в 70 — 90-х годах некоторые уже претворились. Поднялась Ассуанская плотина на Ниле, были пробиты тоннели под Ла-Маншем и между японскими островами Хонсю и Кюсю, перекрыли плотиной залив Кара-Богаз-Гол, встала гигантская морская дамба, призванная защитить Ленинград от периодических наводнений, начали насыпать по мелководью 400-километровую дамбу между устьем Дуная и Крымом, чтобы использовать воды Дуная и Днепра для орошения засушливых земель северного Причерноморья...

Но уже в 60-х годах на страницах печати рядом с “инженерными проектами” замелькали статьи с заглавиями типа “Знаем ли мы ответы природы?” И вскоре узнали.

Мелководный залив Кара-Богаз-Гол, словно воронка, всасывал и тут же испарял целые кубические километры драгоценной воды мелевшего в те времена Каспия. Что подсказывает разум? Перекрыть плотиной и спасти от обмеления прибрежье. Перекрыли. А что ответила природа? На высохших просторах Кара-Богаз-Гола стали гулять песчаные бури, превратившие всю округу в пустыню. Имевшаяся там химическая промышленность была подорвана на корню. А уровень Каспия, как на зло, стал подниматься: оказывается, у него периоды повышения и понижения уровня чередуются каждые несколько десятилетий. Пришлось возвращать Кара-Богаз-Гол в первобытное положение.

Не успела дамба перед Ленинградом, ставшим снова Санкт-Петербургом, спасти город от очередного наводнения, как образовавшаяся за плотиной заводь стала загнивать, покрылась какими-то невиданными прежде водорослями, испускающими при гниении кошмарное зловоние, словом, Маркизова лужа, как иронически именовали когда-то мелководье меж Питером и Кронштадтом,

==127

обратилась действительно в зловонную лужу, куда Нева несла нечистоты многомиллионного индустриального города, а морские волны уже не могли играть прежнюю санитарную роль спасителей. И вот уже заговорили о том, что наводнения, оказывается, не просто вгоняли в страх, а периодически “чистили” город. И вот уже начали раздумывать о том, как перестроить дамбу в плотину, которая, не допуская особенно уж катастрофического разгула наводнений, сохраняла бы естественное течение речных и морских стихий.

Правда, в этом случае есть серьезные основания подозревать, что на дамбу свалили свои грехи крупные промышленные предприятия города, которые по-прежнему сбрасывают в воду ядовитые отходы производства. Таким образом, дамба не дает загрязнять Балтику, но резко усиливает загрязнение городского побережья. Впрочем, это не меняет сути дела касательно бездумности многих наших инженерных проектов.

А Волга, а Днепр, а другие крупные реки, загубленные каскадами плотин, за которыми “раскинулось море широко”, а в море — гниющая биомасса, а вокруг — бездумно выведенные из сельхозоборота миллионы гектаров плодороднейшей почвы? А каналы, которые дают воду в один район, оставляют без воды другой и превращают в мерзость запустения третий? И вот уже советская общественность восстает против очередного инженерного проекта: поворота рек вспять — из Сибири в Среднюю Азию. И вот уже властям под нажимом общественности приходится отказаться от проекта канала Дунай—Черное море, который грозит превратить в Маркизову лужу все прибрежье от Одессы до Херсона.

Идея реконструкции земной поверхности оказывается тотально скомпрометированной. Впору задуматься о реставрации того, что разрушено, испакощено, загублено. В середине 60-х годов мне казалось, что одно не исключает другого. Да, надо восстанавливать разрушенное. Но ведь все равно придется и плотины строить, и каналы прокладывать, и тоннели пробивать. Необходимо только учитывать последствия и корректировать проекты с поправками на них. Никак не мог понять, почему мои

==128

американские коллеги с нарастающим ужасом отшатываются от “реконструктивной” проблематики. А объяснение простое: у них к тому времени появилась совершенно иная информационная база. В то время как я продолжал жить в мире 50-х годов, где главенствовала идея покорения природы, они уже переселились в 60-е годы, когда обнаружилось, что природа еще не совсем покорена, но уже доведена до предсмертного состояния. И если умрет природа, то кого и, главное, кому покорять?

2. Природа оказывается смертной

Подозрения, что с природой дело обстоит неблагополучно, зародились давно. При желании, опасения на этот счет можно найти в литературе XIX в. и даже минувших столетий. Звучали они и в предвоенные десятилетия, и в 50-х годах. Но их заглушало традиционно конкистадорское отношение к природе, как к объекту завоевания. В бывшем СССР это отношение сделалось органической частью официальной идеологии и постепенно стало прямо-таки воинствующим. Люди с детских лет выучивали наизусть и вплоть до старости с упоением декламировали изречение одного удачливого селекционера: “Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача”. Селекционер вкладывал в эти слова чисто рабочее содержание: не сиди сложа руки, не жди у моря погоды, занимайся селекцией, выведением все более продуктивных сортов. Но словам был придан существенно иной смысл: не жди, пока осажденная крепость сдастся на милость победителя, бери ее штурмом! И пошли на штурм.

Несмышленый грудной ребенок напал на свою мать-кормилицу, пытаясь урвать больше того, что ему положено судьбою. И добился, что у матери стало пропадать молоко...

Сначала шел подсчет земных богатств — сколько их и надолго ли хватит. Обнаруживались довольно серьезные проблемы, но все они казались легкоразрешимыми.

==129

Раскройте фундаментальную двухтомную работу Г.Г.Ланд-сберга, Л.Л.Фишмана и Дж.Л.Фишера “Ресурсы США в будущем” (1963; рус. перевод — 1965) — и вы познакомитесь с блестящим образцом подобных трудов, типичных для 50-х — начала 60-х годов.

Потом стала накапливаться чисто статистическая информация: какой именно ущерб и в каком объеме успел нанести человек за тысячелетия — и в особенности за последние десятилетия — своего хозяйничания на Земле. Типичной в этом отношении можно назвать не менее фундаментальную работу Р.Парсона “Природа предъявляет счет” (1964; рус. перевод — 1969). Всего год, а словно столетие прошло. Не зря в СССР мыкались с ее переводом целых пять лет. Наверное, не раз, как водилось тогда, запрещали, “согласовывали” и снова запрещали, чтобы в конце концов разрешить с купюрами и комментариями перестраховочного толка. Знали бы разрешители-запретители, какие сюрпризы ожидают их впереди — эта книга показалась бы им докладом на брежневском партсъезде по мягкости и обтекаемости формулировок. Тем не менее, уже на этом этапе замелькали зловещие заголовки: “Почвы и их истощение”, “Хищническая эксплуатация пастбищных угодий” и т.д. Это были результаты первых более или менее систематических исследований экологического характера, развернувшихся со второй половины 50-х годов и принявших значительные масштабы к началу 60-х годов.

А затем на начавшиеся комплексные экологические исследования с начала 60-х годов “наложились” первые основательные технологические прогнозы. Две критические массы соединились и произвели эффект взрыва атомной бомбы, повергнув в ужас мировую общественность. В книге Жана Дорста, вышедшей всего лишь год спустя после книги Парсона, природа уже больше никому не предъявляет никаких счетов — ее дни, а также дни порожденного ею человечества сочтены. Книга так и называется: “До того, как умрет природа” (1965; рус. перевод - 1968).

Заглавия ее глав звучат как похоронный звон, перемежаемый набатом тревоги: “Человек разрушает Землю

К оглавлению

==130

огнем и железом”, “Бедствия, угрожающие всему живому на Земле”, “Отходы технической цивилизации в наступлении на планету”...

Мы выбрали три книги из числа наиболее типичных и наиболее ярких, по нашему мнению, а также из числа немногих, переведенных на русский язык. Вообще же работ всех трех типов было во много раз больше, включая не менее, а может быть, в каких-то отношениях и более интересные. Со второй половины 60-х годов работы последнего из перечисленных типов пошли нарастающим потоком, десятками в год даже наиболее значительных . В совокупности они породили “экологическую волну”, которая погребла под собой мажорную футурологию 60-х годов и привела к рождению глобалистики. Было выявлено целых восемь конкретных областей загрязнения окружающей природной среды, и по каждой из них дело быстро шло к необратимости загрязнения, т.е. к неизбежности экологической катастрофы, грозящей похоронить человечество.

3. Восемь коней Апокалипсиса

О

казывается, знаменитым четырем коням Апокалипсиса, несущим смерть роду человеческому, предшествует вдвое большее число животных той же породы, после наезда которых остальным лошадям делать больше будет нечего.

Первое — загрязнение воздушной среды. Собственно говоря, атмосферу отравляет и сама природа. Чего стоит в этом отношении одно только извержение вулканов. При крупных извержениях частички пыли, поднимаясь в верхние слои атмосферы и медленно, годами оседая, ослабляют солнечное облучение земной поверхности настолько, что это вызывает катастрофические последствия для земной флоры и фауны. Но никакой вулкан не может сравняться по масштабам таких последствий с человеком. Все изменения, порожденные в атмосфере извержениями вулканов, остаются обратимыми, и пусть через несколько лет, но атмосфера самовосстанавливается в

==131

прежнем составе. Но не то человек. Он губит атмосферу тремя путями: выбросом промышленных дымов и пыли; выхлопами транспортных газов; сжиганием горючего для обогрева жилья, приготовления пищи и просто для развлечения (например, на туристских кострах). И получает в результате болезни легких, кислотные дожди, которые губят легкие нашей планеты — леса, патологические изменения климата, способные превратить сегодняшнюю земную флору и фауну в сплошной колумбарий.

Сжигание горючего идет по нарастающей, загрязнение воздуха — тоже, и близится рубеж, за которым природе уже не самовосстановиться. Рубеж не за горами — нас отделяет от него всего несколько десятилетий.

Порой загрязнение атмосферы принимает не только необратимый, но и неуловимый поначалу характер. Так, лишь сравнительно недавно обнаружено истончание в верхних слоях атмосферы озонового слоя, защищающего все живое на планете от чрезмерной солнечной радиации. Возникло небезосновательное подозрение, что причиной являются фреон и другие вещества, без которых невозможны современные холодильники и пульверизаторная парфюмерия, но которые, возносясь в атмосферу, и губят защитный слой. Возникла угроза жизни на Земле. Но что за жизнь без холодильников и пульверизаторов? Потому заключили международные соглашения, согласно которым выпуск холодильников и иных аппаратов, работающих на фреоне, будет сокращаться и к 2000 г. постепенно сойдет на нет. Объявлен конкурс на лучший проект нового бытового холодильника. Победитель получит приз в 30 миллионов долларов. И примерно столько же людей, как ожидается, погибнут в 90-х годах, пока не прекратится губительное действие фреона, от чрезмерной солнечной радиации. Такая ситуация, пожалуй, типична для сегодняшних взаимоотношений человека и природы.

Второе — загрязнение водной среды. В этом отношении у быстро растущего населения развивающихся стран и без того, как мы уже говорили, довольно безотрадная ситуация: примерно половина не имеет доступа к источникам чистой воды, вынуждена пить зараженную

==132

болезнетворными микробами и поэтому обречена на преждевременную гибель от эпидемических заболеваний. Кроме того, и природа, и люди всегда ужасно загрязняли воду. Вспомните речку, когда в нее хлынут мутные грязевые потоки после ливня. Вспомните загнивающее, умирающее озеро. И это не говоря уже о вулканах на дне морском. Что же касается людей, то они испокон веков использовали любую реку как сточную канаву. Но природа к капризам природы давно приспособилась. А много ли мог сбросить в реку даже очень крупный город былых времен? Органические отходы большей частью вывозились на поля в качестве удобрений. Из неорганических большая часть тоже так или иначе использовалась. Поэтому сравнительно недавно, всего два-три десятилетия назад в черте города в Москве-реке, можно было купаться самому брезгливому человеку и даже пить воду пригоршней, если захочется. Сегодня то и другое может проделать только сумасшедший, хотя немало москвичей — вовсе не клиентов сумасшедшего дома — выступают и поныне именно в такой роли, продолжая купаться и радостно пофыркивать тем, что назвать водой можно только с очень большой натяжкой. Впрочем, это уже другая материя — поражающая воображение психология так называемого советского человека (гомо советикус).

За последние десятилетия подавляющее большинство рек и озер не только в развитых странах мира, но и в индустриальных или перенаселенных районах развивающихся стран превращены в сточные канавы или отстойники нечистот. Несмотря на хорошие канализационные системы и гигантские поля орошения, о которых не слыхивали в XIX в. Несмотря на сотнемиллиардные вложения в очистные сооружения, которые в состоянии предотвратить превращение реки или озера в зловонную жижу, но не в состоянии вернуть воде былую естественную чистоту : нарастающие объемы промышленных стоков и твердых отходов, растворяющихся в воде, оказываются сильнее самых мощных очистных агрегатов.

Вода перестает быть питьевой во все большем числе городов планеты — и это тоже один из признаков надвигающейся катастрофы, особенно с учетом стремительно

==133

растущей численности человечества. Подумайте только: вода перестает быть водой и становится совсем иной жидкостью. А ведь, как известно, человек в значительной мере состоит из воды и, чтобы оставаться человеком, должен потреблять именно воду, а не, скажем, керосин или нашатырный спирт.

Мало того, перестает быть водой... морская вода. Загрязнение коснулось Мирового океана и прогрессирует по нарастающей. Множество прибрежий омываются жидкостью с совсем иным химическим составом, нежели тот, который имела морская вода несколько десятилетий назад. Полвека назад Мертвое море было на Земле только одно — в Палестине. Сегодня этот эпитет уверенно можно ставить перед названиями морей одного за другим. Симптомы деградации флоры и фауны Мирового океана замечены исследователями-подводниками на большой глубине вдали от побережий. А ведь Мировой океан, как тоже хорошо известно, — колыбель жизни на Земле и Главный Хранитель климата его планеты. Если довести его до состояния Маркизовой лужи — всем петербургам на Земле конец.

Третье — загрязнение ландшафтов, включая эрозию почв. Об исчезновении великого множества красивых пейзажей в общей картине нарастающих бедствий не хочется и говорить. Вроде бы не до них. Хотя потеря эстетического восприятия земной поверхности как Сферы прекрасного — потеря великая. Горький опыт показывает, что от одного этого люди звереют. Скажем, был дачный городок из коттеджей, где были свои опустившиеся люди и хулиганы среди молодежи, которые безобразничали и пакостили как могли. Но в общем и целом среда обитания сохранялась приличной, потому что подавляющее большинство относилось к ней с уважением и даже с любовью, пусть неосознанной. Хулиганов приструнивали, да они и сами побаивались возмущения общественного мнения окружающих. Но вот на смену коттеджам пришли десятки и сотни безликих многоэтажных коробок жилья — точно гигантский лабиринт с высокими стенами воздвигли. И словно плотину прорвало. Общественное мнение оказалось в глубоком обмороке. А на этом

==134

фоне юные и не особенно юные вандалы начали погром окружающего их Рима. Деградация среды обитания пошла словно в гонке с моральной деградацией все более значительного числа обитателей. По нарастающей. Но, повторяем, главные беды — не в этом. Намного главнее — следующие четыре.

Исчезают леса — легкие планеты. Мы уже привыкли к этому расхожему журналистскому штампу. Но как человеку без легких? Ведь если даже перестроиться на жабры, мало, что это будет уже не человек, а рыба. Но ведь и рыба дышит кислородом, т.е. жабры не помогут. Столетие назад леса покрывали три четверти суши. К настоящему времени осталась четверть, да и из той ежегодно “отпиливается” почти два процента. Сами посчитайте, когда конец последней роще. Только в 1996-м году лес был вырублен на площади около 100 тыс. кв. км (что равно территории Исландии) только под сельскохозяйственные культуры. Еще с 50 тыс. кв. км лес пойдет на продажу. Сколько еще “Исландии” осталось на четверти земной суши? И что вместо лесов будет перерабатывать растущие объемы углекислого газа, выбрасываемого в атмосферу, в кислород, жизненно необходимый земной фауне, в том числе человеку, которому без него жизнь — не жизнь?

Съеживается, как бальзаковская шагреневая кожа, площадь пашен и садов (в расчете на одного человека). С одной стороны, как только что говорилось, под сельскохозяйственные культуры запахиваются значительные площади лесов (и это плохо), заброшенных пустошей (и это хорошо). С другой, на пашню идет разбойничье нападение со всех сторон. Ее застраивают зданиями. По ней прокладывают дороги. На ней раскидываются аэродромы, танкодромы, полигоны, склады. Ее разъедают овраги. Она выводится из строя хищнической или преступно-глупой, “чернобыльской” эксплуатацией. В каждом случае счет идет на миллионы гектаров ежегодно. И каждый год на Земле прибавляется сотня миллионов новых голодных ртов. Когда “ножницы” между уменьшением одного (пашни) и увеличением другого (ртов) раздвинутся до предела (нарастающей нехватки

==135

продовольствия на душу населения в мире в целом) — начать “сводить” их в обратном направлении будет вряд ли возможно. С этой минуты можно начинать отсчет приближения даты гибели человечества от голодной смерти.

Кроме того, портится сама почва и ухудшаются условия произрастания на ней сельскохозяйственных культур. Возводится ли плотина на реке без учета последствий от “подтопления” почвы на многие километры вокруг за ней и “ухода” грунтовых вод перед ней, распахиваются ли леса по берегам рек, осушаются ли болота в их верховьях (в этих случаях — с обмелением рек и падением уровня грунтовых вод), засоряется ли почва промышленными отходами или бездумно перегружается химическими удобрениями, гербицидами, пестицидами и т.д. — результат один: подрыв плодородия. Либо на следующий же год, либо в отдаленной перспективе.

Наконец, меняется сам химический состав земной суши. На поверхность каждый год из подземных глубин поднимаются миллиарды тонн пород, которым “положено” оставаться глубоко под землей, чтобы на Земле существовали такие флора и фауна, которые существуют. В составе поднятых на поверхность пород — едва ли не вся периодическая система Менделеева, в том числе редкие металлы и даже трансурановые элементы — источник гибельной радиации. Мы как бы собственными руками создаем на поверхности нашей планеты новую Луну. Или Венеру. Забывая, что та и другая отличаются от Земли одной важной деталью: на них нет и быть не может Жизни.

Вот одно из последних “при открытий”, обрушившихся на нас после снятия цензурой “завесы молчания”. Обнаружилось, что великая сибирская река Енисей на 800 км вниз от сверхсекретного города, известного под кодовыми названиями “Красноярск-26” или “Атомград”, заражена искусственными радионуклидами в сбросных водах местного горно-химического комбината (пойма загрязнена даже на 1500 км вниз по течению от места сброса). Как известно, сибирские просторы в бывшем СССР любили мерять количеством западноевропейских стран, которые могли бы разместиться на них. Так вот, представьте себе, что оказались смертельно зараженными Рейн

==136

или Дунай на всем их протяжении от истоков до устьев. С прилегающими землями. Или еще один Чернобыль на территории, равной половине Франции.

Выяснилось также, что местные Саддамы Хуссейны (других государственных деятелей в бывшем СССР на уровне от района или области и выше не было) ухитрились охлаждать проточной речной водой Енисея... атомный реактор. По пословице: дешево (для военно-промышленного комплекса) и сердито, очень сердито для жизни прибрежного населения.

Впрочем, тут мы переходим к следующей ипостаси загрязнения окружающей среды — радиации. Итак, четвертое — радиационное загрязнение. О нем много не приходится говорить. Чернобыль у всех на памяти и перед глазами. Но ведь беда пришла не только в этот регион. Идет тотальная “чернобылизация” земной поверхности. Разными путями и разной степени интенсивности. Начиная с гибели человека, получившего смертельную дозу облучения при аварии какой-то атомной установки, и кончая тяжелым заболеванием, преждевременной смертью живущего рядом с высоковольтной линией, проводящего слишком много времени чересчур близко к экрану телевизора (попробуйте приблизить голову на сантиметр к телеэкрану — почувствуете, что у вас в буквальном смысле от радиации дыбом встают волосы).

Радиация страшна своей незримостью, вообще нечувствительностью. Это в прямом смысле слова тихая, незаметная смерть. Ну, родился ребенок с шестью пальцами на руках. Ну, внезапно заболел раком молодой человек цветущего здоровья. С кем не бывает, чего не случается. На территории бывшего Советского Союза от несчастных случаев гибнет намного больше людей, чем на Западе, смертность во всех возрастах — намного выше. Так что региональные всплески повышения заболеваемости и смертности проходят для обыденного сознания неприметно. И только бесстрастная статистика констатирует: чем выше уровень радиационного загрязнения — тем выше Уровень заболеваемости и смертности. Образно говоря, радиационное загрязнение — это множество хиросимских атомных бомб замедленного действия. Этакая

==137

управляемая ядерная реакция, только направленная не на получение энергии, а на гибельное облучение людей.

Пятое — тепловое загрязнение, огромные выбросы тепла, получаемого от расточительного потребления энергии, в воздух и, что еще хуже, в воду. Известно, что средняя температура воздуха в центрах крупных городов всегда минимум на 1—2°С выше, чем за городом. Это результат того, что бездумные транжиры энергии, как говорится “топят улицу”. Тысячи домов отдают накапливаемое в них тепло окружающей атмосфере, единственным результатом чего становится более капризная погода. Впрочем, не единственным: ухудшаются условия произрастания флоры и повышается заболеваемость фауны, до человека включительно. И ради этого сжигаются драгоценные нефть, газ, уголь? По Москве-реке мы студентами полвека назад бегали зимой на лыжах. Сегодня проще прокатиться на лыжах (не водных, конечно) или на коньках по Амазонке или по Нилу: тысячи московских предприятий круглый год “подогревают” все реки в черте города на манер батарей центрального отопления. А рядом одно за другим возникают отстойники-водохранилища теплоэлектроцентралей и атомных электростанций с водой, в которой круглый год можно принимать горячую ванну. Если продолжать такую практику по нарастающей, можно сделать погоду в буквальном смысле сумасшедшей. А заодно — свести с ума условия произрастания сельскохозяйственных культур. К первому худо-бедно можно приспособиться. Ко второму можно приспособиться только на кладбище.

Еще более значительную опасность в данном отношении представляют выбросы в атмосферу углекислого газа, что создает на земной поверхности “парниковый эффект” — повышение средней температуры, несет катастрофические перемены в климате, наносит тяжелый удар по сельскому хозяйству, вызывает таяние полярных льдов и подъем уровня Мирового океана, о чем мы уже говорили.

Шестое — шумовое загрязнение. Мы только в самое последнее время год за годом узнаем, что раздражающий

==138

нас слишком сильный или слишком неприятный звук — подлинный убийца, не лучше радиации, только еще более коварный. Дело не только в том, что слишком громкий шум ослабляет слух, вплоть до полной глухоты. Главное в том, что шум вызывает как бы “дезорганизацию организма”, ослабляет сопротивляемость заболеваниям, вообще действует наподобие вируса СПИДа. Мы сочувствуем нашей молодежи, которая обрекает себя на преждевременную тугоухость и возможно даже глухоту самолетными децибелами электро-рок-музыки. Но зачастую не замечаем, как становимся жертвами своего рода аккордов “тяжелого рока” на работе, в быту и на досуге.

Рабочий день в шумном цеху. Администрация, как обычно, плюет на технику безопасности. Постепенно привыкаешь, и к концу дня всего лишь словно оглушенный. А к льготной пенсии в пятьдесят лет подходишь, словно тебе семьдесят. И умираешь в пятьдесят пять, словно тебе семьдесят пять. Даже если в остальном все было хорошо. Тебя убил производственный шум.

Твои окна выходят на шумную транспортную магистраль. Постепенно привыкаешь, а тебя относят на кладбище на несколько лет раньше такого же по здоровью и возрасту соседа, чьи окна выходят в тихий двор. Тебя убил бытовой шум.

Есть люди, которые привыкли проводить вечер, читать и даже писать под оглушительный “рок” — не на всю квартиру, так хоть в наушниках. У них обычно срок жизни тоже укороченный, как у заядлых курильщиков. Их убивает досуговый шум.

Иногда тебя будит ночью мотоцикл без глушителя. На улице ты вздрагиваешь от взревевшего грузовика. В аэропорту тебя ставят в очередь к трапу ревущего самолета. На рок-концерте от чрезмерных децибелов у тебя режет не только уши но и почему-то мышцы живота. И каждый раз — как удар палкой по голове. Как сотрясение мозга. Как контузия на фронте. И когда одолевает серьезная болезнь, врач задается вопросом: что могло послужить “спусковым крючком”? Не исключено, что цепь “шумовых стрессов”.

И все это — по нарастающей.

==139

Я привык спасаться от бытового шума наушниками с тихой, приятной музыкой. Можно внимательно читать и сосредоточенно писать даже когда во дворе грохочет отбойный молоток, молодежь гоняет на мотоциклах, автомобилисты выясняют отношения на пределах своих голосовых возможностей, а окно нельзя закрыть из-за духоты. Но всем ли по карману и всех ли устроит такой способ? Не станет ли он главенствующим в борьбе с усиливающимся шумовым загрязнением окружающей среды на протяжении XXI в.?

Седьмое — химическое (химикатное) загрязнение пищевых продуктов. По масштабам гибельности для человека оно сопоставимо с радиационным. Двести с лишним лет назад выдающийся русский ученый М.В.Ломоносов произнес и записал пророческую фразу: “Далеко простирает химия руки свои в дела человеческие”. Он и сам не подозревал, насколько точно сбудется его пророчество — только со знаком минус вместо ожидавшегося плюса. Последние пятьдесят лет мы, как околдованные, повторяли эту фразу, выводили ее аршинными буквами на фронтонах научно-исследовательских институтов и университетов. Но вот уже лет двадцать как заподозрили, что химия простерла свои руки чересчур уж далеко — в самые глубины человеческого организма, где повела себя, как отъявленный садист-убийца, маньяк-отравитель, словом, форменный Джек-потрошитель.

Сто лет назад великий композитор — П.И.Чайковский, сидючи в первоклассном ресторане столичного города Санкт-Петербурга, попросил стакан холодной воды напиться. Напился — и вскорости скончался в страшных мучениях: вода в городском водопроводе оказалась зараженной бациллами холеры. Понятно, это вопиюще, и наука постаралась сделать все возможное, чтобы такую опасность устранить. Водопроводную воду стали прогонять через сложнейшие фильтры, а заодно нашпиговали таким количеством химических элементов — от хлора до фтора, что все бациллы — и полезные, и вредные — в ужасе бежали в страны “третьего мира”, где окопались в различных сточно-питьевых арыках. А мне мои доброжелатели строго-настрого приказали наливать воду для

Blog