Андрей демченко квадрат смерти от

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

ГЛАВНАЯ БЕДА "ГОМО САПИЕНС"

Ровно в 19.30. Воронов входил в кабинет Горячева. Хозяин попросил подождать пять минут, указал гостю на уже запомнившееся ему красивое кресло и вышел - заканчивать какой-то важный разговор по телефону.

Расслабившись, Павел повел глазами по стенам... Повсюду висели огромные, - примерно 60 на 90 - в красивых рамках, фотографии хозяина с женой. Подборка была вполне традиционная:

Горячевы возле огромного джипа, Горячевы на пороге своей виллы, Горячевы на берегу моря, у пальмы, Горячевы в костюмах для верховой езды держат под уздцы лошадей, Горячевы в наушниках стреляют из пистолетов в тире.

Павел улыбнулся, - надо отметить, вполне добродушно, достал сигарету и закурил. У него не было проблемы с новыми русскими, потому что он уже давно не завидовал им. Собственно, он уже довольно давно не завидовал никому, не завидовал в принципе.

Когда-то, еще учась на юридическом факультете МГУ, Павел был завистлив до предела. Сам он был из семьи интеллигентной, но небогатой: отец - военный, мать - учительница истории. А вот его однокашник Роман - в той же группе учился - дело другое. У того родители вот уже пятый год работали в Ираке, благо в те годы американцы его еще не бомбили. Павел ходил на занятия в своих единственных польских джинсах и толстом зеленом свитере, а Роман - в роскошном кожаном пиджаке. У Павла на руке были советские часы "Полет", а у Романа - японские, причем с калькулятором, что тогда было даже не писком, а скорее душераздирающим криком моды. Павел лишь недавно сменил черно-белый телевизор на цветной - марки "Рубин", а Роман наслаждался "Тошибой" с диагональю 72 сантиметра. Не говоря уже о том, что Роман приезжал на факультет на белой "пятерке", чем вызывал у всех до единой студенток тихие, но перманентные стоны восторга и неутоленной страсти.

Роман видел, что Павел завидует ему жутко, но что он мог поделать?

Впервые Павел задумался о том, что пора завязывать с завистью, - чувством непродуктивным, разрушительным - когда ему было около тридцати. Он беседовал с одним очень умным пожилым человеком, который сказал:

- Главная беда гомо сапиенс вот в чем: он всегда сравнивает то, что имеет, не с худшим, а с лучшим. Ему наплевать, что у соседа жена страшнее атомной войны; он мучается оттого, что жена другого соседа явно симпатичнее его собственной супруги. Скажем, у человека - машина "Жигули". Ему нет дела, что Петров ездит на велосипеде; его бесит, что Сидоров раскатывает на иномарке! А вот если бы умели мы примерять все, что имеем, на худшее, - мы бы и горя не знали. Попробуй применить такую шкалу координат - увидишь, как здорово!

Эта теория очень воодушевила Воронова, и он попытался ей следовать. Не все получалось сразу, но тем не менее эффект был.

Еще больше окрылил Павла в его стремлении покончить с завистью совет одной богомольной бабушки, с утра до вечера работавшей церковной служкой. Бабушка напутствовала:

- Не завидуй людям, внучек. Людям завидовать - значит, против Бога идти. Бог знает, кому что дать, кого чем наградить. Если дает Бог человеку богатство - значит, заслужил его человек. А для многих богатство - это испытание. Если другим стал человек, получив деньги да золото - жадным, злым, стало быть, не выдержал он испытания, и с него за это спросится.

Но последний штрих на эту картину нанес один приверженец буддизма, с которым Павел как-то встретился в дружеской компании. Его спросили, как буддизм объясняет то, что негодяи и подлецы часто купаются в роскоши, а добрые, хорошие люди живут в полной нищете. Буддист ответил:

- Вы же не знаете, каким был данный негодяй в своем прошлом воплощении. Может быть, он сделал несметное количество добрых дел. Поэтому в этой жизни ему дано многое - деньги, положение в обществе, власть, слава, любовь красивых женщин. А вот если он сейчас ведет себя неправильно, это уже его проблема (тут Павел вспомнил слова православной бабушки)... С другой стороны, вы не знаете, сколько злодейств сотворил в прошлой жизни тот добрый, хороший человек, о котором вы говорите...

"Удобную религию придумали индусы..." - пел Высоцкий, и с ним трудно было не согласиться. Так это или нет, нам, смертным, неизвестно, думал Павел, но в любом случае - с такой теорией куда легче жить. Павел много работал над собой, и в конечном итоге добился своего: зависть покинула его сердце. Навсегда или нет - это, конечно, сказать трудно, но в данный момент он не завидовал никому. Более того: иногда даже радовался за других людей, пусть почти незнакомых. Вот и сейчас, сидя на роскошном кресле, Павел сказал себе: молодцы Горячевы, сумели добиться в жизни того, чего

хотели, но тут же внутренне осекся, вспомнив о недавней трагедии этой "новорусской" семьи.

- Ну, рассказывай, - бросил Горячев, входя в кабинет и садясь за стол.

- Под подозрением было четыре человека, сейчас все упирается в одного, - отчеканил Павел, будто доложил, - но расколоть его будет непросто. Тут ведь надо брать только с поличным, а пойди, поймай его в тот момент, когда он будет на какого-нибудь мальчишку нападать.

- А может, вопрос проще решить?

- Паяльник или утюг использовать? - в тон переспросил Воронов, натянуто улыбнувшись, - если честно, я в такие игры никогда еще не играл...

- Утюги - это вчерашний день, им место разве лишь в музее русской мафии, если когда-нибудь такой создадут, - совершенно серьезно ответил Горячев, - сейчас совсем иначе делают... Цивильно! Берут человека, кормят его селедкой... Рыбки две, скажем, а то и три. А потом запирают в комнате - для начала, на сутки. Воды, естественно, не дают ни капли. Когда приходят, человек за стакан воды из-под крана все, что надо, рассказывает. Ни тебе побоев, ни ожогов. Пойди, докажи что-нибудь! Все в порядке, а цель достигнута.

- Хитрая штука, - у Воронова даже во рту пересохло, когда все это себе представил, - знаешь, я без комплексов, понимаю, где живу, в какое время. Я не зарекаюсь, не говорю, что никогда на такое не

пойду. Мало ли... Но все же давай с этим пока подождем. Оставим на крайний случай...

- Смотри, - ответил Горячев, - тебе решать. Когда дозреешь - скажешь.

- Хорошо.

- Только особо ты не тяни. Я надеюсь, условие наше помнишь хорошо - милиция маньяка раньше тебя найти не должна. Ни в коем случае.

- Не найдет, за это отвечаю, - улыбнулся Воронов.

- Я что-то не пойму, откуда такая уверенность берется...

- Ну, это уж мои дела, - Воронов понимал, что его собеседник - человек серьезный, но даже таким он никогда не позволял помыкать собой, - как бы это сказать - помягче, чтобы ты не обиделся... У каждого из нас свой бизнес, верно? Ты своими делами занимаешься, а я - своими.

Горячев начал было "заводиться", но, судя по всему, вовремя вспомнил, что совсем не заинтересован в конфликте с Вороновым. А здравый смысл, судя по всему, у этого человека всегда брал верх над эмоциями. Горячев взял себя в руки и, вставая из-за стола, примиряющим тоном пробурчал:

- Ладно, не напрягайся... Ты меня тоже понять должен - сына-то нет, а эта сука на воле ходит, жива-здорова.

- Я не напрягаюсь, все в порядке... - И Павел крепко пожал протянутую ему руку.

РАДОСТЬ И ГОРЕ

На следующий день Дугин впервые пригласил Павла с Настей к себе в гости. Алла была на работе, но ее приход ожидался с минуты на минуту. Не подъехала пока и Настя - как раз обговаривала с профессором тему своей кандидатской диссертации.

Мужчины решили удивить дам кулинарным искусством - а в первую, очередь, конечно же, вниманием. Было решено приготовить ужин "от А до Я". Резали салями и ветчину, шинковали овощи. Дугин лично приготовил острую закуску из сыра, чеснока и майонеза, а Воронов сделал салат из баночного лосося. Вареного риса, ставшего во времена кризиса палочкой-выручалочкой для большинства хозяек, он туда не клал принципиально: утверждал, что выходит не рыбный салат, а холодная рисовая каша с запахом рыбы. Тема вареного риса в салатах даже подвигла Павла написать частушку, с первого взгляда забавную, но при ближайшем рассмотрении довольно зловещую:

Экономим снова силы -

На столе салат из риса...

Началося с Михаила,

Но не кончится Борисом.

Салат Павел готовил исключительно из лосося, вареных вкрутую яиц и майонеза, но особенно вкусно получалось из-за простой добавки, делать которую его научила Настя. Когда все компоненты салата уже лежали в вазочке, надо было натереть туда

половинку лимона - вместе с кожурой. Попробовав, Дугин только губами причмокнул. В качестве основного блюда женщинам планировалось подать запеченную в духовке свинину, нашпигованную чесноком, курагой, черносливом и грецкими орехами.

Когда Воронов за готовкой рассказал Дугину о теоретических выкладках Штерна, тот искренне удивился:

- Вот голова! Это же надо было - на пустом месте сколько важных вещей открыть...

- Ну, место это было не такое уж и пустое, - возразил Павел, - мы тоже с тобой как проклятые сидели. Но то, что он голова, я тебе и раньше говорил.

- Значит, ты думаешь, Доценко?

- Я не то чтобы его подозреваю, - для этого прямых оснований нет, - но кроме него, выходит, больше некому.

- Да, выходит так, - Дугин закончил расставлять на столе закуски, - слушай, а может, примем по маленькой, пока хозяюшек нет?

- Святое дело!

Вадим достал из морозильника с утра остывавшую там бутылочку "Столичной"; она тут же покрылась ровным белым инеем.

- Смотри, красотища-то какая... - зачарованно прошептал Воронов.

Водка в морозильнике чуть загустела и лилась в хрустальные рюмочки неспешно, как бы с достоинством. Выпив и по русской традиции громко крякнув, коллеги захрустели маринованными огурчиками.

- Не согласен я ним, с профессором Преображенским из "Собачьего сердца", - пробубнил Дугин, - помнишь, он рекомендовал водку горячим закусывать? Так вот: пробовал я. Ерунда полная получается: водка обжигает, а горячее - еще добавляет... Сидишь - глаза на лоб, будто перца ядреного хватанул. Водку непременно холодненьким надо заедать, холодненьким запивать. Вот это - дело! А то еще знаешь что хорошо? Берешь лимончик... - и вдруг замер, перестав хрустеть и уставившись на дверь. Павел обернулся; в ней стояла Алла и с ехидной улыбкой покачивала головой.

- А мы это... - растерянно пробасил Дугин, - мы только по рюмашечке.

- Да ладно тебе, - Алла звонко рассмеялась, - пейте ради Бога! Гость еще подумает, что я - Цербер какой... Налейте-ка и мне, что ли.

Дугин, засуетившись, начал знакомить супругу с Павлом, наливать жене водки, подцеплять вилкой огурчик... Воронов с большим интересом разглядывал Аллу. По рассказам Дугина он представлял ее этакой бой-бабой килограммов под сто, а она оказалась весьма стройной и изящной для своих лет ( недавно исполнилось 47). В лице Аллы угадывалось некое сходство с

актрисой Быстрицкой. Воронов поймал себя на том, что до неприличного долго рассматривает жену Дугина, и быстро отвел взгляд в сторону.

Не успела Алла охнуть при виде такого замечательного стола, как в прихожей прозвенел звонок. Теперь уже со всеми знакомилась Настя...

После третьей рюмки был объявлен перекур; по такому случаю разрешили курить прямо в комнате.

- Ну, что там с маньяком вашим? Все никак? - поинтересовалась Алла.

- Ищем, - улыбнувшись, сказал Воронов, - пока, к сожалению, не нашли.

- Исчерпывающая информация, ничего не скажешь, - Настя сделала забавную гримаску, - а главное, свежая-то какая, прямо с иголочки!

- Ну, а что я мог еще сказать? Одно ясно: американские фильмы про маньяков - не бред, как я раньше думал, а близки к истине. Там - помните, маньяка обычно ищет женщина-следователь, причем безрезультатно, а он продолжает и продолжает убивать, а в конце он на нее саму, как правило, нападает. Она-то сама ему пулю в лоб и сажает. Так вот: я вижу, что иного способа найти маньяка не существует в принципе.

- Что? - глаза Насти округлились, - ты хочешь сказать, что в конце концов маньяк нападет на тебя?

- Думаю, такой вариант отнюдь не исключен. Или на Вадима, скажем.

- Да ладно тебе баб-то стращать, - Дугин налил еще по одной, - моя, например, и так пуганая, а ты еще усугубляешь... С чего это он нападать станет, дурак, что ли?

- В том-то и дело, что дурак, - быстро прореагировал Павел, - у него, небось, и справка об этом имеется.

- Будешь тут пуганая, - подхватила Алла и, обращаясь к Павлу, добавила, - между прочим, я скорей на вашей стороне. Это правильно - как раз и надо все рассказывать, чтобы жены знали, что к чему, какая опасность мужьям угрожает. А то ведь от него слова не добьешься. Спрашиваешь, как на работе, а ответ один: " Все нормально." Раз нормально, два нормально, а на третий звонят на работу и говорят, мол, супруг ваш в больнице, хорошо бы вам его навестить.

- Да ладно, Алка, только раз такое и было... - лениво отмахнулся Дугин.

- Нет, погодите, - Настя забеспокоилась не на шутку, - неужели это правда, что вы собираетесь как бы вызвать огонь на себя, стать приманкой для маньяка?

- Не принимайте вы это всерьез, Настенька, - Дугин постарался придать своему голосу побольше убедительности, - любит Паша порисоваться, вы уже, наверное, заметили. Ну, какая мы для маньяка приманка? Он только мальчиков насилует, а мы с Пашей, особенно я с моим пузом, - для него сексуальные объекты весьма сомнительные.

Более того: одно дело, когда в кино на женщину-следователя маньяк нападает. Это понятно - хлипенькая она, хоть и с огромным револьвером...

- А что толку? - Павел сел на любимого конька - он обожал издеваться над американскими боевиками и триллерами, - этот огромный револьвер у нее все равно откажет, а если и нет, то патроны кончатся. А дальше - в каждом фильме одно и то же, как будто пластинка заела. Эта баба кидается в машину, лихорадочно запирает дверцы, а маньяк приближается, причем ужасно медленно. В таких ситуациях надо все в два счета делать, но нельзя - зрителю будет неинтересно. Итак, баба в машине закрылась; пытается запустить движок, а он, когда маньяк близко, во всех иномарках почему-то не фурычит. Стартер-то гоняет, а не схватывает... Тут баба начинает зачем-то колотить руками по рулю с хрестоматийным криком: "Ау, шит! Фак ю!" - а иногда, если фантазия авторов особенно богатая, добавляет: "Сан оф бич!" - причем, как ни странно, на движок ни один из этих криков не действует... - выждав, пока стихнет взрыв хохота, Павел продолжал, - Итак, тачка не заводится... Кругом - тишина, а место пустынное. Ночь, естественно. Баба в ужасе озирается вокруг; маньяка не видно. Но мы-то знаем, что он рядом, он просто на корточках у машины сидит. Тихо... Тихо... Даже страшная музыка сходит на нет. Тссс! И вдруг - жуткий грохот! В кадре - топор, которым можно в два счета слона отоварить, и этот топор опускается на крышу машины. Странное дело - крышу-то зачем рубать? Выбей ты стекло, вот и вся недолга! Нет же, этот упырь начинает окучивать всю тачку, а героиня при этом дико вопит. Ну, наконец у монстра хватает ума разбить стекло... Все, казалось бы. У бабы шансов - ноль! Что же будет!? - прокричал Павел и тут же спокойным, ровным голосом добавил - а ни фига не будет. Раздастся выстрел, еще один, и маньяк свалится возле машины, как мешок с дерьмом. Это откуда ни возьмись появился полицейский, напарник нашей героини. Откуда он взялся, черт его знает - там вокруг абсолютно пусто. Ну, слава Богу... Все в порядке. Правда, маньяк - он, понятное дело, еще жив. Нормального американского маньяка парой пуль, хоть и самого здоровенного калибра, не завалишь. Медведь бы давно сдох, а маньяк - нет, шалишь! В момент, когда наши герои обнимаются и целуются, мы видим ужас в глазах женщины... С земли поднимается маньяк! Полицейский реагирует с быстротой молнии! Выстрел! Еще! Тут уж даже Шварценеггер не выдержит. Все! Финита ля комедия...

- Ну, Воронов, зараза... - Дугин уже не мог смеяться, а только пыхтел, держась за живот. У Насти и Аллы потекла тушь, и обе женщины поспешно отправились в ванную - приводить себя в порядок.

В этот момент зазвонил телефон... Вадим снял трубку.

- Дугин слушает... Так. - Павел глазами задал Вадиму вопрос - ну что, мол, опять? - и получил утвердительный ответ. - Где, когда? - спросил в трубку Дугин, - Так, понятно... Выезжаю.

- Ну что, Вадик?

- Еще один... Поехали, Паша.

В прихожей, у зеркала, раскрыв косметички, хихикали и шептались Настя и Алла... Увидев выражение лиц своих мужчин, они сразу все поняли.

- Еще одного мальчика убил, - сказал Павел, - мы едем... Аллочка, ничего, если Настя пока у тебя посидит? А я ее потом заберу, ладно?

- Да о чем ты говоришь, - быстро ответила Алла, - делайте свои дела, а мы уж тут...

Дугин с Вороновым, не говоря больше ни слова, быстро оделись и вышли из квартиры.

ТРУП У ПЛОЩАДИ

Дождь хлестал в лобовое стекло так, что дворники не справлялись с потоками воды. "Девятка" на скорости шла по проспекту, то и дело поднимая целые фонтаны брызг.

- Собака-то будет? - спросил Воронов, обгоняя "Форд-Скорпио", упорно не желающий уступать левую полосу.

- Да, опер сказал, едет кинолог... Только смысла в этом не вижу никакого - видишь, что творится... Такие потоки самые сильные запахи смоют.

- И что ж - опять алиби проверять?

- Придется... Я думаю, оно теперь у всех будет, и очень хорошее. Если тот гад - в "собачьей тусовке", так он уж давно понял, что к чему...

- Слушай, Вадим, а может, напрасно мы кинологу поверили? Может ведь пес ошибиться? Крутимся вокруг "собачников" этих, как будто в трех соснах блуждаем. А маньяк, - он, может, в стороне спокойно смеется над нами. Может, он специально как-нибудь по-хитрому устроил, чтобы следы собаку именно в школьный двор привели?

- Может быть... Только других-то вариантов все равно нет. И вот что я тебе еще скажу... - Дугин немного помолчал, - хоть убей, а кажется мне, что маньяк - один из них, из "собачников".

- Убивать не буду, тем более - мне тоже так кажется, Вадик. Я уже думал над этим - может, настраиваю себя, и именно потому, что нет других вариантов? Но вот лезет эта мысль в голову - и все тут. Я всегда говорю, что ясновидцем не являюсь... Мутновидец я скорее. Но ведь у всех людей какие-то проблески бывают, я сколько раз замечал! И сейчас - ну вот чувствую я, и все тут...

- Допустим, ну а конкретнее? Давай ощущения сверим. То есть исключительно ощущения...Чтобы никакой логики.

- Давай. Аринштейн?

- Нет.

- Согласен. Смагин?

- Нет.

- Согласен. Тоцкий?

- Черт его знает!

- Вот и у меня двойственное чувство... Ну, остается Доценко.

- Тут мне, Паша, трудно себя переломить. Доценко я скорее методом исключения, что ли, подозреваю. А вот интуиция говорит - не он это.

- А у меня, когда о Доценко думаю - провал какой-то, пустое место. Не пойму, отчего так выходит...

- Ты вот что - встретился бы с Викой этой, с Серовой.

- Я и сам хотел... А ты почему предлагаешь?

- Да не может быть, чтобы она мимо Доценко прошла, в смысле - в койку его не затащила бы. Не верю я... Пощупать бы ее, наверняка знает куда больше, чем мне рассказала!

- Ну, так сам бы и пошел... Что тебя тормозит?

- Да нету у меня с ней контакта... Не получилось. Может, все просто объясняется - старый я уже, толстый... А ты у нас - красавчик, бабы, небось, табунами вокруг. Тебе с ней сподручнее будет.

- Брось ты ерунду говорить. Мужик ты видный... Но дело даже и не в этом. Я уже давно вывод сделал, и не просто так, а на основе долгих наблюдений: для бабы внешность мужика вообще роли не играет. Никакой, понял? Как, собственно, и качество секса. Их абсолютно другое волнует - отношение чтобы человеческое было, доброта. И это тебе любая женщина скажет, если, конечно, не соврет.

- Может, и так... Но к Вике Серовой все-таки лучше ты сходи, ладно?

- Ладно, схожу... - улыбнулся Павел, - ну вот, мы, кажется, приехали.

Дождь стал слабее... Фары высветили из мокрой, холодной темноты небольшую площадь, в центре которой возвышалась металлическая стелла. На краю площади, возле кустов, стояли две машины - милицейская и "скорая".

Выслушав доклад оперуполномоченного, Дугин представил Воронова как своего коллегу из районной прокуратуры и вместе с опергруппой направился к месту преступления. В густом кустарнике, окаймлявшем площадь, на мокрой желтой траве ( была уже середина октября) лицом вниз лежал мальчик.

- Опять горло перерезали... - тихо сказал опер, - ты смотри, он, гнида, даже почерк не меняет. Уверен, значит, что мы его не возьмем...

- Да нет, не в этом дело, - ответил Дугин, - просто маньяки вообще никогда не меняют почерка. У них как бы заданность есть, программа... От нее они - ни на шаг. Может, и хотели бы поменять почерк, да не могут.

- Собака след не взяла, - доложил кинолог.

- Да понятно, сержант... А что, далеко это от прошлого места преступления?

- Рядом, - ответил опер, - метров пятьсот, не больше.

- Смотри, - сказал Дугин Воронову, - одет пацан неброско... Темная куртка, темные брюки...

- Да нет, про цветовой триггер вообще можно забыть. И внешне - видишь, опять никаких особых примет.

-Кто и когда обнаружил тело? - спросил Дугин у опера.

- Патрульный... Час назад. Значит, около одиннадцати было.

- Так, Паша, - сказал Дугин, - ну что... Нам тут больше делать нечего... С формальностями - это без нас обойдутся.

- Слушай, Вадик, - спросил Воронов, когда они сели в машину, - у тебя сегодня голова не болела?

- С утра просто раскалывалась, сейчас полегче. А почему ты спрашиваешь?

- А потому, что мне сегодня многие на головную боль жаловались. Уж не магнитная ли буря?

- Ух ты, дьявол! - Дугин резко обернулся к Павлу, - а ведь точно! Мне жена говорила, что сегодня - неблагоприятный день. Ты смотри, опять то же самое...

- Один к одному, - задумчиво произнес Павел, - а есть и еще одно совпадение. Полнолуние как раз...

- Ты что? Неужели и это совпало?

Воронов молча кивнул.

- Слушай, все совпадения эти... Ну неужели они нам никак помочь не могут?

- Давай думать, старина...

Blog

Андрей демченко квадрат смерти от