Geum.ru

Юрий васильевич Лебедев

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

Все эти первичные зоны в коре задних долей головного мозга довольно далеко отстоят друг от друга. И между собой не имеют четкую ассоциационную взаимосвязь. Поэтому следует признать, что замыкание раздельно воспринятых органами чувств явлений в единый образ предмета (например, собаки) происходит еще в подкорковых образованиях в момент прохождения через них соответствующих нервных импульсов, то есть еще до поступления их в соответствующие первичные зоны коры. Но об этом я буду говорить несколько позже. А сейчас вернемся к коре задних долей головного мозга.

Я уже сказал о том, что как у животных, так и у человека над каждой первичной зоной возвышается вторичная. Затем у человека над всеми ними возросла еще и третичная, именуемая зоной перекрытия. Вот сейчас рассмотрим их функционирование.

При восприятии органами чувств всевозможных предметов в первичных зонах осуществляется соответствующая проекция их образов. К тому же она беспрерывно меняется. Появляющиеся всевозможные световые, цветовые, звуковые и тактильные изменения вскоре исчезают. На их месте появляются новые. Так что в беспрерывно задействованном состоянии пребывают все нервные клетки этих первичных зон. У больных, находящихся на операции, их раздражение слабым электрическим током вызывает отдельные неоформленные ощущения: например, при раздражении поля 17-го возникают всевозможные ощущения света и цвета, поля 41-го — всевозможные ощущения звуков, поля 3-го — различные прикосновения к коже, а поля 4-го — сокращения мышц у противоположной части тела по отношению к раздражаемому полушарию головного мозга.

Всевозможные повреждения вышеперечисленных полей вызывают соответствующие резкие нарушения зрительных, слуховых и сенсорных восприятий или же расстраивают координацию движений. Тем самым у человека нарушается способность воспринимать простые составные части окружающих его предметов объективной действительности.

Раздражение слабым электрическим током вторичных зон у больных вызывает уже не элементарные, а соответствующие оформленные галлюцинации как определенных образов предметов, так и целых явлений объективной действительности, которые когда-то переживались им: зрительные — при раздражении полей 18-го и 19-го, слуховые — при раздражении полей 42-го или 22-го и соответствующие сенсорные, двигательные и речедвигательные — при раздражении полей 1-го, или 2-го, или 45-го.

Их всевозможные повреждения не приводят к выпадению чувствительности соответствующих анализаторов или определенных участков. Но вызывают нарушение возможности объединять отдельно воспринимаемые элементы в целый образ предмета или в определенное явление объективной действительности, то есть нарушается их синтез. Так, например, при повреждении вторичных полей зрительной зоны больной продолжает видеть свет, различать цвета и пятна; но перестает узнавать предметы в их целом виде или же бывает не в состоянии выделить их существенные признаки, отличающие от других предметов. Аналогичное наблюдается и при повреждении вторичных полей сенсорной и сенсомоторной зон.

Что же касается речи, то ее простые составные части воспринимаются первичным 41-м полем слуховой зоны левого полушария; а ее грамматическое и стилистическое построение предложений осуществляется в последующих, во вторичных, то есть 42-м и 22-м полях. Их же контакт с уже воспринятыми или же заново воспринимаемыми образами предметов тоже осуществляется в подкорковых образованиях. Повреждения первичной слуховой зоны приводят больного к нарушению способности распознавать отдельные звуки, из которых состоят слова и тем более предложения. Разговорную речь он воспринимает в виде шороха листьев на дереве. Повреждения вторичной слуховой зоны приводят больного к нарушению способности понимать разговорную речь — он слышит сказанное, может повторить, а что означает каждое слово и вся речь в целом, он не может сообразить.

Чтобы подвести итог вышеизложенному, следует сказать, что во вторичных зонах по отношению к первичным из массы воспринимаемых отдельных неоформленных ощущений осуществляется оттормаживание незначительных, менее важных и посторонних и отбор более основных, а посему более существенных. Они складываются в определенные образы предметов и явлений объективной действительности и затем фиксируются. Так что вторичные зоны по сравнению с первичными осуществляют более сложную, а посему и более важную работу.

Если первичные зоны коры построены по четкому сомато-топическому, или сегментарному, принципу, то во вторичных зонах он выражен уже в значительно меньшей степени. В третичной же зоне перекрытия он уже вообще не отражается. Однако функциональное значение составляющих ее подобластей определяется топографическим соотношением с полями ядерных зон, между которыми они располагаются. Так, обе теменные подобласти наиболее тесно связаны с зонами зрительного и сенсомоторного анализаторов. Из них верхняя теменная подобласть (поля 5-е и 7-е), граничащая с одной стороны с представительством тела, а с другой — со зрением, фиксирует наиболее тонкую и сложную координацию движений собственно тела со зрительными образами и ориентировку в пространстве; нижняя теменная подобласть в левом полушарии (поля 39-е и 40-е), граничащая с одной стороны с представительством рук, лица и слуха, а с другой — со зрением, фиксирует координацию движений уже в соответствии с речевыми и зрительными образами; височно-теменно-затылочная подобласть тоже в левом полушарии (поля 37а, 37с, 37d, 37ab, и 37ас), граничащая с одной стороны с представительством слуха, а с другой — со зрением, фиксирует координацию сложных форм устной и письменной речи.

У больных, находящихся на операции, раздражение слабым электрическим током третичной зоны, расположенной ближе к височным образованиям, вызывает уже целые комплексы сложных сценоподобных явлений, пережитых больным в прошлом. А в левом полушарии они протекают с активным участием и речи. Что же касается других подобластей, то они на электрическое раздражение не отзываются, за что врачи стали называть их молчаливыми.

Повреждения подобластей третичной зоны не приводят к выпадению чувствительности определенных участков анализаторов и не вызывают нарушения восприятия образов предметов, как это происходит при повреждении первичных и вторичных полей ядерных зон; а влечет за собой нарушение ориентировки во внешнем мире и наиболее сложных, обобщенных форм поведения человека.

Если у животных еще во вторичных зонах осуществляется синтез, то есть взаимная связь отдельно воспринятых составных частей предметов зрительным, слуховым и сенсомоторным анализаторами в единый образ предмета; то у человека эту же роль в большей степени исполняет еще и зона перекрытия. Ведь в нее стекается не только всесторонний образ, например, собаки, но и множество других образов в их совокупности. Вот так и происходит накапливание знаний не только об отдельных предметах, но и о совокупных явлениях окружающей человека объективной действительности.

И этот синтез осуществляется посредством последующего оттормаживания концентрацией раздражения не столь важного и отбор еще более основного, более существенного, чем при переходе от первичных зон ко вторичным. Так что третичные зоны по сравнению со вторичными с точки зрения выявления рациональности осуществляют еще более сложную и важную работу.

А теперь вышеизложенному стоит подвести итог. Если анализаторы осуществляют анализ, то есть разложение предметов и явлений объективной действительности на их составные части, то задняя сфера головного мозга, особенно у человека, наоборот, осуществляет синтез, то есть складывание их в единые комплексы. Этот процесс осуществляется сперва в подкорке, затем повторяется в коре головного мозга. Сперва в соответствии с наличием первичных и вторичных ядерных зон анализаторов. Затем — дополняется складыванием в общей третичной зоне.

Этот последующий переход напоминает работу на обычных бухгалтерских счетах, которые в современный период вышли из употребления. В них десяток костяшек первого ряда заменяется и фиксируется одной костяшкой второго ряда. Затем десяток костяшек второго ряда заменяется и фиксируется одной костяшкой третьего ряда. Вот примерно так, но в более глобальном масштабе происходит и в головном мозгу человека, что дает ему возможность ассимилировать огромнейшее, астрономическое количество знаний.


Что же касается лобных долей, то прежде всего следует сказать об основном различии в деле их функционирования по сравнению с задними. Если задние доли головного мозга исполняют восприятие сигналов внешнего мира, то лобные на их основе осуществляют ответную реакцию, то есть условно-рефлекторную деятельность и соответствующее целесообразно направленное поведение на удовлетворение личных биологических потребностей.

Если у собаки вырезать всю заднюю часть больших полушарий, то она носом и кожей будет опознавать своего хозяина, пищу, всевозможные предметы, с которыми сталкивается; завиляет хвостиком, если вы ее погладите; выразит радость, носом узнав вас. Но если вы будете стоять в стороне, то она не сможет увидеть вас и не будет реагировать, даже если вы произнесете ее кличку. Такая собака просто не может пользоваться в должной мере органами чувств. А в остальном она будет выглядеть вполне нормальной.

Если у собаки вырезать переднюю часть больших полушарий, то она превратится в ненормальное, в совершенно исковерканное животное при полном отсутствии каких-либо признаков целесообразного поведения. Она не будет проявлять правильное отношение ни к хозяину, ни к своим сородичам-собакам, ни к пище, которой она и искать не будет, и тем более к окружающим предметам.

Следовательно, между обоими вышеописанными животными получается огромнейшая разница. Первое из названных становится просто слепым и глухим. Второе становится глубоким инвалидом, беспомощным идиотом.

А теперь от общего ознакомления с функционированием лобных долей перейдем к более детальному. Начнем, конечно, с низшей нервной деятельности. Безусловные рефлексы у животных различны. Основными из них являются ориентировочный, исследовательский, пищевой, оборонительный, половой, родительский и другие. Их проявление целиком и полностью зависит от состояния организма: сыто животное или голодно, находится в спокойной обстановке или испытывает наносимую ему боль, отсутствует или имеется в данный момент половая потребность и так далее. При наличии всесторонне удовлетворенного состояния в лобных долях будет полностью отсутствовать и возбуждение, истекающее от соответствующих безусловных рефлексов. И наоборот, при наличии неудовлетворенного состояния от них будет истекать даже предельно интенсивное возбуждение. Короче говоря, каждый из безусловных рефлексов проявляется в двух диалектически противоположных разновидностях: или в положительной, или в отрицательной, то есть или стимулирующей, или тормозящей высшую нервную деятельность. В соответствии с ними животное будет пребывать в покое, или начнет искать еду, или защищаться от нависшей опасности. Когда у него наступает период половой потребности, то поведение резко меняется. И наша собака или кот убегают из дома, по нескольку суток остаются даже без еды, дерутся между собой только из-за доминирующего в данный период полового безусловного рефлекса.

А вот ориентировочному безусловному рефлексу следует уделить особое внимание. Он всегда проявляет себя в паре с другими безусловными рефлексами. К тому же между ними твердой границы нет — она всегда колеблется в ту или иную сторону и зависит от наличия интенсивности проявления в данный момент безусловной потребности. Животное может быть или полностью сытым, или сытым относительно, или голодным; испытывать меньшую или большую половую потребность и так далее. В соответствии с данным безусловным состоянием организма животное будет проявлять определенную положительную или отрицательную реакцию. Если оно голодно, то на основе возбужденного пищевого безусловного рефлекса даже незначительный внешний сигнал будет восприниматься им как содержащий признаки наличия пищи. И животное будет выполнять соответствующие действия. Услышав откуда-то донесшийся незнакомый шорох, запах или еще что, тут же устремляется туда. Осмотрев и обнюхав данный предмет и убедившись в его несъедобности, отойдет.

Если животное сыто, то господствующее положение занимает ориентировочный безусловный рефлекс в его независимом проявлении. Наиболее наглядно виден он у собак. Сыта ли она, нет ли, она все равно все осматривает, обнюхивает, ко всему прислушивается. Убедившись в бесполезности сигнала или предмета, отходит. И наоборот, при обнаружении определенного интереса и тем более какой-то потребности проявит даже чрезмерную инициативу. Вот так на основе вариаций, то есть ориентировочного и какого-то другого безусловного рефлекса, головной мозг животных осуществляет регулировку интенсивности и длительности проявления действия или же отказ от него.

Я уже сказал о том, что в задних долях головного мозга при переходе воспринятых образов предметов, окружающих животное или человека, от первичных зон ко вторичным, а у человека еще и к третичным происходит оттормаживание не столь важного. Вот это последующее оттормаживание и отбор более существенного происходит и при передаче их в лобные доли. Из еще оставшейся части что-то снова отбрасывается как постороннее. И только какая-то незначительная часть используется в процессе образования условных рефлексов и в целом высшей нервной деятельности.

Низшая нервная деятельность у животных проявляется не на основе отдельных вышеперечисленных безусловных рефлексов, а в виде сложных систем, называемых инстинктами. В соответствии с ними осуществляется и определенная сложная ответная реакция, присущая данному виду животных. Вот только поэтому их поведение и образ жизни столь резко разнятся. Поведение собаки резко отличается от поведения кошки: собака бросается на чужих, а кошка равнодушна к ним и даже бывает согласна ласкаться с ними.

Безусловно-рефлекторная деятельность не приобретается в процессе жизни, а достается организму по наследству при рождении и сохраняется всю его жизнь. Она является основной базой для образования над ней условно-рефлекторной деятельности, направляет и корректирует ее в зависимости от всевозможных вариаций, то есть разновидностей внешней среды. Так что последняя из названных является надстройкой над безусловной и приобретается в процессе жизни.

У животных, пребывающих на воле, это довольно трудно усмотреть. И совсем просто — в цирке. Дрессировщики каждое животное дрессируют на основе присущих ему безусловных рефлексов. На арене мы видим зайца, играющего на барабане; енота, стирающего белье; морских львов, жонглирующих мячами, и так далее. Так, например, морская львица взбирается по лестнице, держа на носу трость, а на трости — мяч. По команде дрессировщика она резким движением головы бросает трость и ловко ловит мяч на нос. На основе чего это можно было достигнуть? Дело в том, что морские львы питаются живой рыбой, к тому же глотают ее целиком, не пережевывая. Но проглотить ее можно только с головы, иначе колючие плавники поцарапают горло. И вот, поймав рыбу, морской хищник всплывает на поверхность, подбрасывает добычу в воздух и, словно заправский жонглер, ловит ее на лету именно в тот момент, когда она падает головой вниз. Зайцы же на воле любят поколотить лапами по пню, по корням дерева. Не зря охотники называют их стукачами. Еноты полощутся в ручьях, на речных отмелях, отыскивая пищу, перетирают в воде мелкие предметы. Используя эти природные инстинкты, дрессировщики и учат животных «играть» на барабане, «стирать» белье. Кроме того, любая дрессировка животных всегда и в обязательном порядке подкрепляется лакомствами, то есть удовлетворением безусловного пищевого рефлекса.

А теперь перейдем к человеку.

Все действия новорожденного крайне примитивны и основаны на чисто безусловных рефлексах, каковыми являются плач, сосательный рефлекс, поворачивание глаз в сторону движущегося предмета, хватательный рефлекс пальцев рук и так далее. Дитя плачет, когда ему становится неудобно лежать, ощущается холод, боль, возникает потребность покушать и так далее. На чисто безусловном рефлексе он сосет грудь матери или соску. Да и другую земную пищу — например, кашу с ложечки — ребенок проглатывает только тогда, когда мать подаст ее прямо в рот.

Но вот впервые у ребенка появляется условный рефлекс на зрительное восприятие пищи. И рот он начинает открывать еще тогда, когда еду ему только подносят ко рту. Дальше этот первый пищевой условный рефлекс усложняется и постепенно оформляется в довольно сложное поведение при приеме пищи: ребенок садится кушать в определенное время, перед едой моет руки, при еде соблюдает последовательность употребления блюд и так далее. При достижении школьного возраста он осознает необходимость учиться не только ради простого интереса к знаниям, но и чтобы в будущем трудиться и кормить себя. Он понимает и то, что разный труд по-разному оплачивается. И в соответствии со сложившимися у него представлениями, местом жительства, здоровьем и способностями выбирает себе трудовую деятельность. Да и в процессе ее человек получает не непосредственно хлеб насущный, а деньги, которые только в магазине можно поменять на хлеб.

Только что сказанное о пищевом безусловном рефлексе дополним хватательным. Для этого придется немного вернуться назад. Ребенок свои пальчики рук сжимает в кулачок всякий раз и без всяких причин. Он сжимает и предметы, которые случайно попадают ему в ладонь, и отправляет их в рот. Затем начинает тянуть ручонку и к тем, которые просто попадают в поле его зрения, хватает их и тоже отправляет в рот. Но с помощью родителей и накопившегося условно-рефлекторного опыта ребенок так уже поступает только со съедобными предметами.

Перейдем теперь к половому безусловному рефлексу. Школьники уже знают о тайнах деторождения. Из литературы и других произведений искусства знают о существовании чувства любви между мужчинами и женщинами. Однако лично у них половая потребность еще отсутствует, а если и выражается, то в зачаточной и смутной форме. Поэтому у них не возникает той любви, которая присуща взрослым. Более того, отношения между мальчишками и девчонками, как правило, бывают даже неприязненными. Но вот приходит время, когда у них не только просто проявляется, но и расцветает половая потребность, и дело в корне меняется. И у бывших мальчишек ранее нейтральный объект восприятия какой-либо девчонки становится центральным, основным в их повседневной жизни. Такие же преобразования в головном мозгу происходят и у девушек по отношению к парням. Между ними сперва возникает чувство взаимного притяжения, а затем чувство любви, основанное на половой потребности.

Здесь следует добавить и то, что у женщин по сравнению с мужчинами половая потребность выражается в большей степени. К тому же у них в полной мере проявляется и родительский безусловный рефлекс, что и обуславливает последующее чувство любви к своим детям. Тогда как у мужчин — только привязанность.

Что же касается исследовательского безусловного рефлекса, то у животных он проявляется довольно короткое время, в какие-то моменты. Например, наша собака услышала откуда-то долетевший незнакомый шорох, запах или еще что-то и тут же устремляется туда, осматривает и обнюхивает данный предмет и, удостоверившись в его несъедобности, отходит. У человека же этот рефлекс может проявляться очень сильно, целеустремленно и длительное время, порой всю его жизнь. Почти от каждого ребенка можно беспрерывно слышать вопросы: «Что это такое?», «Как называется?», «А зачем?», «А почему?» и так далее. Если он и удовлетворяется коротким ответом взрослых, то юноши проявляют более глубокий интерес и даже переключаются на изучение тех предметов и явлений, которые привлекли их особое внимание.

Как-то увидел Ньютон в саду упавшее с дерева яблоко и невольно задал себе вопрос: «А почему оно упало?» И решал его всю жизнь до тех пор, пока не познал закон всемирного тяготения. Вот так исследовательский безусловный рефлекс у человека стимулирует стремление к науке, к ее развитию, порой даже в ущерб таким важным безусловным потребностям, как еда, половое удовлетворение и так далее. Ведь И. Ньютон всю свою жизнь прожил холостяком.

А вот у женщин исследовательский безусловный рефлекс проявляет себя в меньшей степени, чем у мужчин. Поэтому и высшая нервная деятельность у них в течение большей части истории человеческого общества развивается в направлении домашнего хозяйства, семейного уюта, постели, детей, кухни и так далее, а не науки, политики, философии.

Следовательно, безусловные рефлексы у людей и соответствующие им условные не исчезли, как трактует определенная часть физиологов и психологов. Они продолжают существовать даже в более объемном виде, чем у животных. Вот на это нейрокибернетикам следует обратить особое внимание. Еще раз хочу повторить, что низшая нервная деятельность у человека исполняет роль не только первотолчка, но и осуществляет последующее направление творческой деятельности. Безусловные рефлексы сперва переходят просто в условные, затем в условно-условно-условно- и так далее рефлекторные и тем самым довольно далеко уходят от породившей их безусловной сферы. Человек может стать и простым хлебопашцем, и кустарем, и ювелиром, может развить движения ног, тела и рук до виртуозности и стать искусным танцором, акробатом, художником, музыкантом, оратором, писателем и так далее.


Но лобные доли коры головного мозга подразделяются, как я уже говорил, на медиобазальную часть и конвекситатную. Последняя же из названных состоит из первичной зоны и вторичной. А у человека имеется еще и речедвигательный анализатор, который тоже состоит из первичной зоны и вторичной. Кроме всех них, имеется еще и общая третичная зона. Вот сейчас и рассмотрим, как каждая из них осуществляет свое функционирование. Начнем с медиобазальной.

Напомню еще раз, что в морфологическом отношении, то есть по внешнему виду и клеточному строению, медиобазальная часть коры лобных долей головного мозга даже у человека продолжает оставаться близкой к подкорковым образованиям и имеет с ними неразрывную функциональную связь. Через хронически вживленные электроды (конечно, у животных) были установлены пункты голода и насыщения, боли и удовольствия, наказания и поощрения, страха и ярости в их диалектически попарном проявлении. Именно они осуществляют регулировку работы вегетативных органов, то есть глотания, пищеварения, обмена веществ в организме, дыхания, сердечной деятельности, температуры тела, цикличности сна и бодрствования, регулирование роста и так далее. Их экспериментальное разрушение приводит не только к изменениям соответствующих процессов, но и к проявлению чрезмерно возбужденного поведения, безудержных взрывов агрессивности или же, наоборот, необоснованного страха, или же к поглощению огромных количеств пищи без видимого насыщения и постепенному ожирению. При экспериментальном разрушении пунктов половой активности прекращается овуляция, значительно снижается или вообще исчезает способность к спариванию.

Аналогичные данные были получены после поражения или оперативного удаления соответствующих пунктов и у человека. Кроме всего этого, у него теряется чувство своего «я», чувство к ранее любимой женщине, к детям, к родным и знакомым; нарушения эмоциональной жизни сопровождаются снижением инициативы и целенаправленности поведения, неудачи перестают вызывать переживания. Человек начинает проявлять безразличие ко всему окружающему. При более массивных поражениях эмоциональные изменения переходят в полное безразличие и бездействие. Вот поэтому медиобазальную часть коры лобных долей головного мозга человека следует считать чувственной, эмоциональной и волевой ядерной зоной. В связи с этим ее 47-е поле лобных и 38-е задних долей головного мозга, которые имеют между собой афферентно-эфферентную связь, В. Пенфильд и Л. Робертс признали музыкальными. Из них 38-е исполняет слуховую функцию, а 47-е — соответствующую ответную реакцию.

Характерно здесь еще и то, что при поражениях или оперативном удалении соответствующих пунктов медиобазальной части вышеизложенные нарушения нервной деятельности протекают без существенных изменений мыслительных процессов. У такого больного рассудок в определенной степени сохраняется. Он сможет с вами о чем-то порассуждать, а делать ничего не станет, и тем более проявлять инициативу.

У животных во время записи электрической активности при наличии хронически вживленных электродов было установлено, что на ранних стадиях выработки условного рефлекса появление перед животным пищи вызывает возбуждение сперва в соответствующем пункте подкорковых образований и характеризуется довольно большой интенсивностью и длительностью. Затем через некоторый промежуток времени оно передается в медиобазальную часть лобных долей. А оттуда растекается по конвекситатной и, наконец, фиксируется в ее первичной моторной зоне. Вот здесь и встречается нервное возбуждение данного безусловного рефлекса или инстинкта с нервными возбуждениями, поступающими по афферентным волокнам от зрительных, слуховых или сенсорных ядерных зон коры задних долей головного мозга. Здесь, в конвекситатной части лобных долей, и осуществляется фиксация определенного условного рефлекса. Поэтому те из них, которые уже выработаны, при повреждении медиобазальной части не разрушаются. Тогда как выработка новых прекращается, в том числе и при глобальном повреждении коры конвекситатной части.

А теперь о функционировании ее составных частей. Начнем с работы зрительных органов. Напомню, что если первичное 17-е и вторичные 18-е и 19-е поля коры задних долей головного мозга фиксируют зрительные восприятия, то вторичное 8-е поле коры лобных долей осуществляет координированные движения глазных яблок, направляя их внимание на определенные предметы объективной действительности. Вот поэтому его и назвали глазодвигательным. При его поражении человек теряет способность манипулировать своим зрением и тем самым уподобляется слепому, хотя таковым и не является.

Если первичное 3-е поле коры задних долей головного мозга фиксирует кожные восприятия внешних воздействий, то первичное 4-е поле коры лобных долей направляет распоряжения к мышцам тела. Вот поэтому его и назвали моторным. Здесь следует напомнить еще и о том, что оба эти поля имеют четкую проекцию всего тела. Так что определенные нервные клетки управляют работой определенных мышц скелетной мускулатуры: расположенные в верхней части головы — нижними конечностями, а расположенные в нижней части (то есть ближе к вискам) — мышцами рук и головы. При их поражениях возникает соответствующая кинетическая апраксия, то есть нарушение способности производить необходимые простые, отдельные движения той частью тела, которая находится в проекционной связи с пораженным участком. Больной, пытаясь взять какой-либо предмет, застегнуть пуговицу или завязать шнурок на ботинке, не может скоординировать движения своих пальцев. Он долго ищет таковые и в конце концов осуществляет действия с помощью здоровой руки. При глобальных поражениях, например при параличе, больной с большим трудом переставляет ногу и поднимает руку. А то и эти движения сделать не может.

Вторичное 6-е поле коры лобных долей имеет непосредственное отношение к осуществлению координированных двигательных комплексов, протекающих во времени и пространстве и вовлекающих в совместную деятельность различные группы мышц тела. Раздражение слабым электрическим током поля 6 вызывает интегрированные движения всего туловища, раздражение поля 6 после удлиненного латентного промежутка времени приводит к появлению комплексных движений, включающих в свой состав поворот глаз, головы, всего туловища, а затем движение руки, протекающее по типу хватательного акта.

Но даже при массивных поражениях вторичной зоны коры лобных долей простые, элементарные движения не нарушаются. Однако становятся недифференцированными, неловкими, каждое отдельное движение начинает требовать специального волевого усилия. Особенно это проявляется тогда, когда человеку необходимо совершить определенный комплекс или серию движений, в которых участвуют обе руки. Они выступают не только в контрлатеральной, то есть в противоположной по отношению к пораженному участку, но и в одноименной, хотя и в меньшей степени. Меняется почерк. К этим симптомам присоединяются еще и грубые персеверации в виде насильственного схватывания, многократного повторения раз сделанного движения против намерения больного.

Здесь еще следует отметить и то, что если первичное поле имеет четкую проекцию всего тела, то таковая во вторичной довольно расплывчата, а посему движения проявляются даже на стороне, не присущей данному участку головного мозга.

Что же касается расстройства речи и мышления, то при поражении только что разобранных зон особых симптомов не наблюдается.

Вот сейчас нам и следует перейти к разбору функционирования тех частей лобных долей, у которых они наблюдаются.

Но прежде хочу напомнить, что воспринимает и понимает членораздельную речь центр Вернике. Он расположен в задней доле левого полушария головного мозга. А воспроизводит ее центр Брока. Он расположен в лобной доле тоже левого полушария. Они имеют не только раздельное существование, но и тесную как цитоархитектоническую, так и функциональную взаимосвязь. Работу центра Вернике мы уже разобрали. А теперь займемся центром Брока.

Его первичное речедвигательное 44-е поле осуществляет движения мышц лица, губ, языка и голосовых связок. Поэтому при его поражении нарушение речи проявляется в наиболее грубой форме. Больные хотя и могут артикулировать отдельные звуки, но не могут произносить слова и тем более фразы. Так, чтобы произнести слово «муха», больной долго издает мычание, затем с большим трудом выдавливает отдельные звуки: «му… мум… му… ма…» Здесь страдает только кинетическая, то есть двигательная, система плавно меняющихся артикуляций. В клинике этот феномен носит название «телеграфного стиля».

Больные, имеющие поражение вторичного речедвигательного 45-го поля, не испытывают этих трудностей. Некоторые затруднения у них возникают при воспроизведении серий слов или фраз в соответствующей последовательности. У них существенно страдает схема высказывания, точнее стилистика построения предложений. Наибольшие трудности они испытывают тогда, когда приходится самостоятельно что-то объяснять и тем более дать развернутое устное сочинение на заданную тему.

Что же касается мышления, то здесь следует говорить не о возникновении логических искажений, а о наличии затруднений, связанных с нарушением указанной динамики речевого процесса. Из нее и истекает затрудненность в изложении своих мыслей.

А теперь перейдем к самой обширной третичной зоне лобных долей головного мозга. Снова напоминаю, что ее основу составляют 9-е и 10-е поля. Они хотя и тесно связаны с третичной зоной задних долей афферентно-эфферентными волокнами, однако исполняют иную функцию, то есть ответную реакцию на зафиксированные образы окружающих предметов как животных, так и человека. При их массивных поражениях (травмах, кровоизлияниях, опухолях, операционных удалениях) прежде всего отмечается нарушение ориентировочных рефлексов. Так, при длительном предъявлении одних и тех же несигнальных, то есть посторонних, раздражителей в тех же условиях ориентировочная реакция не угасает, а продолжает проявляться с прежней силой. Это, конечно же, влечет за собой и нарушение образования условной реакции.

Для человека такая трактовка является слишком упрощенной. В данном случае следует говорить о нарушении более сложной высшей нервной деятельности, в том числе и интеллектуальной. При массивных поражениях больные никогда не предъявляют каких-либо требований. Даже испытывая голод, они не просят поесть. Бывает даже так, что и руку к еде не протягивают. Чтобы пустить в ход акт еды, приходится ему в руки вложить хлеб и ложку. У них всегда обнаруживается нарушение последовательных звеньев определенного действия. С одной стороны, довольно часто наблюдается насильственное схватывание попавших под руку предметов, а с другой — возникновение инерции, то есть многократного повторения раз начавшегося движения, которое они бывают не в силах прервать. Так, при исполнении задания больной чертит круг до тех пор, пока его не остановят. Чтобы зажечь сигарету, он много раз подряд зажигает спичку, подносит ее ко рту, тушит и снова зажигает другую. Получив задание постругать доску, больной состругивает ее до верстака. Близкие по типу нарушения наблюдаются и при менее тяжелых поражениях третичной зоны лобных долей.

В ней, как и в третичной зоне задних долей, сомато-топический, или сегментарный, принцип тоже вообще не отражается. Поэтому при ее поражениях наблюдаются не только двигательные, но и зрительные, речевые, мыслительные нарушения.

У здоровых личностей зрительные восприятия сопровождаются активным движением глаз, ощупывающим воспринимаемый предмет. Это дает возможность задним долям головного мозга зафиксировать в нем более существенные, то есть более важные, моменты. При поражении третичной зоны лобных долей этот двигательный компонент зрительного восприятия теряет свою активность, становится безучастным, что приводит к недооценке как воспринимаемых предметов, так и объективной действительности в целом, особенно при наличии более сложной обстановки.

Что же касается речи, то при поражениях третичной зоны лобных долей не проявляется ни постоянное нарушение значения слов или фраз, ни стойкое нарушение как грамматических, так и стилистических ее построений. Но зато проявляется существенное ослабление регулирующего влияния наглядной, и особенно речевой инструкции. Такие больные без какой-либо надобности включаются в посторонний разговор и в то же время не реагируют на вопросы, непосредственно относящиеся к ним. На предложение врача: «Поднимите руку», — он ограничивается эхолалическим повторением: «Да… да… поднимите руку…» — не делая при этом никакого движения. Или же, наоборот, начинает безостановочно повторять раз вызванную двигательную реакцию.

Да и определенная часть мыслительных процессов тоже сохраняется даже при наличии тяжелых поражений третичной зоны. К таковым относятся отвлеченные логические понятия, как, например, часть и целое, род и вид, отношения противоположности и другие. (Это происходит потому, что они вырабатываются в третичной зоне задних долей головного мозга, о чем я буду еще говорить). Однако когда перед таким человеком ставится задача, состоящая из ряда взаимоподчиненных операций, тот тут и выявляется нарушение интеллектуальной деятельности — он оказывается не в состоянии даже систематически проанализировать ее, выделить заключенные в ней существенные моменты, логические связи и на их основе провести соответствующую классификацию. Такие больные при пересказывании текста беспрерывно соскальзывают с основного вопроса на побочные, малозначащие и бывают не в состоянии удержаться от них. Поэтому их речь наполняется рядом отрывочных и изолированных друг от друга ответов, не подчиненных общей задаче, — в ней нет четкой иерархической структуры.

Изложение функционирования составных частей конвекситатной части лобных долей я начал с первичных зон, затем перешел ко вторичным и от них — к третичной. Так я поступил, чтобы читателю можно было легче разобраться в их работе. В действительности же нервные импульсы от медиобазальной части сперва вступают в третичную зону, затем во вторичные и, наконец, в первичные, где осуществляется их окончательное оформление в определенную ответную реакцию. Вот сейчас и пройдем по этому пути.

Начнем с медиобазальной. У человека, по сравнению с остальными животными, ее размеры не уменьшились, а, наоборот, даже увеличились. Следовательно, и безусловно-рефлекторная деятельность не уменьшилась, как утверждает значительная часть физиологов и психологов, а, наоборот, даже увеличилась и продолжает определять его поведение. От ее наследственно-врожденного состояния очень многое зависит, кем родившийся ребенок должен стать и будет в реальности: психопатом или порядочным человеком; садистом или сентиментально-чувственной натурой; неисправимым аферистом, не способным ладить с законами, «паханом» среди рецидивистов или склонным к научной деятельности и так далее. Последующая же приобретаемая высшая нервная деятельность не подменяет низшую, безусловную, а наслаивается над ней. При этом воспринимается только то поведение и образ жизни, которые оказываются в согласии с врожденными инстинктами. Ребенок, родившийся с задатками к проявлению садизма, завораживается картинами жестокости, убийства, крови. Всем известный маньяк Чикатило еще с детства страстно смотрел на трупы. Тогда как у нормальных людей они вызывают неприязнь. Рецидивистов, убийц, «паханов» сроки тюремного заключения в подавляющем большинстве не исправляют. Такими они и остаются до конца своей жизни. И в то же время склонных к научной деятельности даже тюрьма не может сломить.

Кроме этого, врожденные инстинкты не просто включаются в условную связь, а проявляют активирующее влияние на лобные доли, подобно заводной пружине или аккумулятору на электромотор, заставляют их работать с большей интенсивностью. И в дальнейшем она продолжает оказывать непосредственное влияние на тонус, заставляя головной мозг длительно функционировать в задаваемом направлении. Так что лично я не спешу даже вслед за значительной частью физиологов и психологов утверждать, что у человека высшая нервная деятельность якобы целиком и полностью подчинила себе низшую.

При моделировании робота да и мыслящей машины нейрокибернетикам необходимо будет создать какой-то подобный активирующе-направляющий блок. И в то же время нет никакой необходимости копировать функционирование низшей нервной деятельности человека. Ее можно просто заменить каким-либо своим автоматом. Их сейчас превеликое множество на заводах, фабриках, в военной технике, беспилотных самолетах, ракетах, спутниках и так далее. Так что создать что-то новое для нейрокибернетиков проблемы составлять не будет.

Нервные импульсы из медиобазальной части поступают в конвекситатную. Сюда же поступают проекции образов предметов и явлений из задних долей головного мозга. Здесь они на основе доминанты встречаются и вступают в общие условные связи. Постепенно накапливаясь, перевоплощаются в определенные знания и даже абстрактные идеи. Но в объективную действительность они выходят только через первичные зоны лобных долей. Здесь они подвергаются окончательному дроблению и в виде отдельных движений мышц ног, рук, туловища, лица, или голосовых связок исходят во внешнюю среду.

Этот процесс разложения на составные части называется анализом. По направлению он противоположен синтезу, осуществляемому задними долями головного мозга.


Материал, предшествующий мышлению

Пункт третий

О функционировании нейронов, как именно они осуществляют процессы иррадиации
и концентрации раздражения, и о соответствующем результате

Академик В.М. Глушков в статье «Моделирование мыслительных процессов» высказал мысль, что самая грубая модель нейрона имеет такой же порядок сложности, как одноламповый приемник. Но при уточнении схемы более уместно сравнить ее со сложностью многоламповых приемников и телевизоров. А так ли это? Вот сейчас и посмотрим.

Напоминаю, что каждый нейрон головного мозга состоит из тела клетки, у которой имеется единственный длинный отросток, называемый аксоном, и множество коротких, называемых дендритами.

Толщина аксонов у человека не превышает 0,025 миллиметра, а их длина колеблется в пределах от миллиметра до нескольких сантиметров и даже до полутора метров. Наиболее длинные из них связывают органы чувств, или рецепторы, с головным мозгом, вернее сказать, с его подкорковыми образованиями. А в обратном направлении — с мышцами тела. Наиболее короткие связывают отдельные участки головного мозга между собой. Одна часть аксонов является неветвящейся, а у другой окончания имеют кисточкообразные разветвления в виде расходящегося веера, называемого коллатералями. Все они заканчиваются синапсами, находящимися в основном на телах других нейронов или же на мышцах тела.

В спокойном состоянии внутренняя часть тела нейрона и его аксон находятся в отрицательно заряженном состоянии, а по их внешней части со стороны сферы глии, то есть межклеточного вещества, располагается положительный заряд. Прохождение нервного импульса характеризуется переменой поляризации на очень короткий момент. Он равен примерно 50 милливольтам и по продолжительности занимает около одной миллисекунды. В этот момент от тела клетки внутри аксона к синапсам со скоростью от нескольких до 100 метров в секунду пробегает положительный импульс, а по их внешней части — отрицательный. На осциллографе он фиксируется в виде пика. Слишком слабый из них через несколько миллиметров затухает. А более сильный достигает своих синапсов и передается на тело или тела других нейронов. Этот вид контактов назван аксосоматическим.

Возникающие нервные импульсы не единичны. В подавляющем большинстве они распространяются в виде залпов, целыми сериями, представляя собой ритмический процесс и образуя при этом определенные волнообразные потенциалы.

Синапсы одних нейронов контактируют со строго определенными другими нейронами. Так что и передача положительных импульсов осуществляется строго определенным нейронам или их группам. Так что по направлению расположения нервных волокон можно проследить весь путь положительных потенциалов, то есть начать от рецепторов, затем пройти по всем составным частям головного мозга и закончить мышцами тела. Что мы сейчас и сделаем по отношению к человеку.

От рецепторов, то есть от органов чувств, полная проекция положительных импульсов через соответствующие им подкорковые образования посредством проекционных волокон поступает преимущественно в первичные зоны задних долей головного мозга: зрительные — в затылочную часть, слуховые — в височную и сенсорные — в теменную.

Здесь их воспринимают пирамидные нейроны, которых хотя и очень мало, но они все же есть. Воспринятые положительные импульсы по своим коротким ассоциационным волокнам передаются дальше в соответствующие им вторичные зоны. На концах этих волокон имеются коллатерали, которые частично перекрывают друг друга, проще говоря — перекрещиваются. Благодаря этому каждый положительный импульс во вторичной зоне расходится и возбуждает уже некоторое количество нейронов. Соответственно проекция воспринятого образа предмета частично нарушается и его контуры расплываются.

Во вторичных зонах положительные импульсы воспринимают последующие пирамидные нейроны, которые тоже по своим коротким ассоциационным волокнам передают их дальше в общую третичную зону. На концах этих волокон имеются более мощные коллатерали, которые уже полностью перекрывают друг друга. Благодаря этому положительные импульсы веером расходятся по третичной зоне, охватывая собой если не всю, то ее довольно обширные части. Здесь уже проекция воспринятого образа предмета полностью исчезает.

Вот так, на основе наличия у аксонов коллатералей, осуществляется иррадиация положительных потенциалов сперва в каждой вторичной зоне (в зрительной, слуховой и сенсорной), затем более мощная — в общей третичной.

Ассоциационные волокна, соединяющие соседние извилины коры головного мозга, являются более короткими, а осуществляющие дальние межкорковые связи являются более длинными. И лежат они глубже, то есть уже в белом веществе. Каждый из этих пучков имеет свое название, как, например, нижний продольный, связывающий затылочную часть коры головного мозга с височной; крючкообразный, связывающий височную часть с лобным полюсом; верхний продольный, связывающий лобную часть с височной и затылочной. И так далее и тому подобное. А комиссуральные волокна проходят через мозолистое тело и связывают симметричные части обоих полушарий головного мозга и тем самым осуществляют их совместную работу.

Проекция иррадиированных положительных потенциалов по более длинным афферентно-эфферентным волокнам не только поступает из задних долей головного мозга в лобные, но и подвергается их неоднократному круговороту, то есть опять возвращается в задние, а из них снова в лобные и так далее. Эти волокна, являясь одновременно и ассоциационными, при повторах еще более многократно увеличивают иррадиацию проекции, поступившей из задних долей головного мозга.

В лобных долях положительные потенциалы воспринимаются тоже пирамидными нейронами с более короткими ассоциационными волокнами. Так что их дальнейший поэтапный переход к первичной двигательной зоне сопровождается последующим процессом иррадиации.


Почти любой здравомыслящий читатель по отношению к вышеизложенному должен задаться вопросом: «А могут ли в такой безграничной степени разливаться положительные потенциалы? Есть ли у них предел? По всей вероятности, должен существовать какой-то механизм, блокирующий и контролирующий распространение положительных потенциалов». Вот сейчас и поговорим об этом.

Среди нейрофизиологов преобладает мнение, что дендриты с их шипиками служат для передачи дополнительных нервных импульсов(?!). А так ли это? Если бы было именно так, то и животные, и люди не только беспрерывно бились бы в эпилептических припадках, но никогда не выходили бы из них.

Для решения этой задачи следует рассмотреть работу второй составной части нейронов, то есть дендритов с их шипиками.

Они характеризуются иными структурными особенностями и физиологическими параметрами. Напомню, что дендриты представляют собой древовидные разветвления, не превышающие одного или двух миллиметров. У определенной части их имеются чрезвычайно разнообразные по форме и размерам боковые выступы, получившие название шипиков. С их помощью дендриты воспринимают нервные импульсы от соприкасающихся с ними аксонов и проводят их со скоростью не более одного или двух метров в секунду.

Эти аксодендритные контакты по сравнению с аксосоматическими исполняют не просто различную, а даже прямо противоположную роль. Если по аксонам и синапсам осуществляется передача положительных импульсов на тела других нейронов, то шипики осуществляют восприятие отрицательных потенциалов, проходящих по внешней части аксонов, и передачу их по дендритам к телам своих же нейронов.

Эта разновидность контактов расположена в более верхних, даже преимущественно в 1-м слое коры головного мозга. Дело в том, что сюда восходит большая часть дендритов веретенообразных и особенно пирамидных нейронов. Здесь же проходит и большая часть от них же восходящих аксонов с их же коллатералями, которые тесно контактируют с массой дендритов.

Дендритные ответвления составляют единую однородную сетку, охватывающую всю верхнюю часть коры головного мозга, в основном ее первого слоя. Если у одного нейрона можно насчитать только несколько десятков аксосоматических контактов, то его аксодендритные исчисляются тысячами. У наиболее разветвленных пирамидных нейронов их насчитывается около 5 тысяч и более. При наличии такого разнообразия дендриты нейронов могут активироваться из огромнейшего количества источников.

Но, кроме этих контактов, имеется еще тоже неисчислимое множество дендритодендритных. Так что отрицательные потенциалы охватывают не строго определенные группы нейронов, а диффузно распространяются по обширной поверхности коры, образуя соответствующие колебания. Наиболее устойчивые отрицательные волны возникают в лобных долях, затем они направляются в сторону задних и достигают там затылочных областей. Возникают они при раздражении и в других областях коры головного мозга. Но распространяются уже в разные стороны. А вот от затылочной области распространение волн довольно часто вообще не происходит.

Их скорость примерно в 10 раз более медленная, чем положительных потенциалов, движущихся по аксонным волокнам. К тому же с большим декрементом, то есть с большой степенью затухания. Вот поэтому более слабые из них через 0,1-0,2 секунды исчезают, так и не достигнув тел нейронов.

Отрицательные колебания в самых верхних слоях коры головного мозга на электроэнцефалографе регистрируются всегда и при любом состоянии. Тогда как положительные потенциалы — только при наличии какого-либо действия. Если человек лежит в тихой затемненной комнате и ни о чем не думает, то они не регистрируются. Однако если произвести звук, включить свет, прикоснуться к испытуемому, или он самопроизвольно о чем-то подумает, тут же в коре на несколько большей глубине и под корой в белом веществе возникают положительные волны. С некоторым вышеуказанным отставанием они возбуждают дополнительные отрицательные, которые сливаются с уже существующими в единое медленное колебание. Изменение знака у этих двух разновидностей потенциалов происходит где-то на границе 2-го и 3-го слоев коры. При их возникновении в каком-либо пункте одного полушария одновременно возникают такие же двухфазные потенциалы и в симметричном пункте противоположного полушария.


А теперь о самом главном.

Итак, мы установили, что отрицательный потенциал по дендриту достигает тела своего нейрона. Ну и что же он с собой приносит? Какие изменения возникают в функционировании данного нейрона? Вот это до сих пор нейрофизиологи не смогли узнать. А посему и нейрокибернетики не могут создать хотя бы принципиальную схему мыслящей машины.

Когда отрицательный потенциал достигает тела нейрона, то он производит его блокаду, то есть он уже перестает воспринимать и передавать дальше положительные импульсы. Вот это производство торможения и является основной функцией как каждого дендрита, так и дендритной системы в целом. В массе своей отрицательные колебания преобладают, даже господствуют над положительными потенциалами. Они всегда пребывают разлившимися по всей коре головного мозга как животных, так и человека и всю ее держат в приторможенном состоянии.

Однако появившиеся аксосоматические положительные потенциалы прорывают ее и устремляются дальше в определенном направлении. При этом на своем пути они возбуждают аксодендритные отрицательные потенциалы. По форме они очень похожи друг на друга — почти как зеркальное отражение. Возникшие отрицательные сливаются с уже имеющимся постоянным отрицательным в единое более мощное отрицательное медленное колебание. Так что оно вдогонку положительного потенциала начинает производить уже полную анэлектротоническую блокаду нейронов не только в получившей возбуждение сфере, но и за ее пределами. В связи с этим они перестают воспринимать и передавать положительные потенциалы. Вот это производство общего торможения нейронов осуществляет 1-й слой коры головного мозга, состоящий в основном из дендритной системы. Вот благодаря этому эпилептические конвульсии не проявляются.

Я уже говорил, что скорость положительных потенциалов по аксонам достигает даже 100 метров в секунду. Тогда как отрицательных по дендритам не превышает и двух метров. Вот поэтому нейроны успевают осуществить не только дальнейшую передачу положительных импульсов, но и их иррадиацию, которая охватывает определенные участки коры головного мозга.

Одновременно с этим в них возникают отрицательные волнообразные колебания. Но их наступательное движение на разлившиеся положительные протекает с большим опозданием. Однако оно все же осуществляется и начинает производить последовательную блокаду, то есть концентрацию разлившихся положительных волн. <…>

Но человеку требуется сохранять на какое-то определенное время ранее воспринятый органами чувств и вскоре исчезнувший из поля зрения образ предмета. Так, например, я увидел пробежавшую мимо меня рычащую злую собаку. Ее уже нет. Поэтому в вышеперечисленные поля перестали поступать и импульсы от первичных зон задних долей головного мозга. Но возникшее опасение быть укушенным определенное время продолжает волновать меня. Во время игры в карты или в домино нам приходится до конца партии держать в голове уже прошедшие масти или костяшки. И на их основе у соперника определять еще не вышедшие. А гроссмейстеры проявляют незаурядную способность играть одновременно на нескольких шахматных досках. После игры через некоторое время значительная часть этих данных из их голов улетучивается. Еще большая потребность во временном запоминании имеется при восприятии и передаче речи. Мы только что услышали или произнесли фразу. Ее звуки тут же исчезли. Но только что произнесенное какое-то определенное время продолжает сохраняться в нашей голове. Еще большая сохранность проявляется при осмыслении разговора и прочитанного текста.

Вот это временное (а не постоянное) хранение положительных потенциалов осуществляют звездчатые нейроны. Ведь одна часть из них хотя и имеет дендритную систему, но очень слабо развитую, а другая ее вообще не имеет. Поэтому они не запираются. К тому же у определенной их части коллатерали заканчиваются на самих себя. А посему себя же многократно и возбуждают. Вот как раз наибольшее количество звездчатых нейронов усматривается во вторичных и третичных зонах как задних долей головного мозга, так и лобных, особенно в полях 22 и 21, 39 и 40, затем в 44 и 45-м, то есть в чисто человеческих.


<…>


А теперь нам следует теоретически вышеизложенный материал подкрепить более приближенным к практическому. Для этого прибегнем к электроэнцефалографу, способному фиксировать, усиливать и записывать как отрицательные, так и положительные потенциалы.

Во время сна от подкорковых образований головного мозга, точнее от их ретикулярной формации, истекают наиболее медленные отрицательные волны с периодом колебаний, равным 1 3 герц. Они сразу же выходят в 1-й слой коры и по дендритодендритным контактам сперва преодолевают медиобазальную часть лобных долей, затем растекаются по всей коре больших полушарий и, наконец, достигают зрительной области. Интенсивность их является наибольшей. Тем самым они осуществляют общую блокировку всех нейронов коры, включая и ядерные зоны анализаторов, которые перестают воспринимать обычные положительные импульсы, приходящие в них от внутренних и внешних органов чувств. Так осуществляется сон.

Однако не всегда бывает только так. Под утро отрицательные колебания начинают ослабевать, особенно в задней зрительной области. К тому же их волнообразный характер подразумевает наличие в них некоторых неравномерностей, тоже перемещающихся по сфере коры головного мозга. Места их спада иногда оказываются настолько ослабленными, что в них на какой-то короткий промежуток времени прорываются самопроизвольные положительные потенциалы. Вот они и проявляют себя зрительно, то есть в сновидениях, иногда подкрепленных речевыми отрывками фраз. Их причудливое содержание объясняется тем, что дальнейшее проявление возникших положительных потенциалов осуществляется не в соответствии с уже ранее проторенными путями в аксонах, а продолжает увлекаться спадом, образовавшимся в отрицательной волне. Что же касается двигательных проявлений, то они, как правило, отсутствуют, так как запирающие волны при протекании лобных долей имеют большую интенсивность. Даже тогда, когда человек видит страшный сон и ему от какой-то «опасности» надо убежать, он все равно сделать этого не может. Такие сновидения иногда заканчиваются тем, что спящий просыпается. Но обычные не выводят человека из состояния сна. Более того, они сами вскоре угасают. Преодолеть барьер блокировки медленных отрицательных колебаний могут только наиболее интенсивные раздражители внешнего мира, как, например, неожиданный звук.

Когда человек бодрствует, но находится в условиях наиболее полного физического и умственного покоя, то есть когда он неподвижно лежит в затемненной и звуконепроницаемой камере и ни о чем не думает, то электроды, расположенные на голове, в самых верхних слоях коры регистрируют несколько более быстрые отрицательные волны с периодом колебаний, равным 14-16 герц и называемые -ритмом (альфа-волнами). Но интенсивность их значительно меньшая. Вот поэтому они уже не в состоянии осуществлять блокировку положительных потенциалов.

Если испытуемому дать какое-нибудь внешнее раздражение, например включить свет, воспроизвести звук, прикоснуться к нему или же ему самому просто подумать о чем-либо, как -ритм через некоторый скрытый период, равный примерно 0,25 секунды, исчезает и на его месте в более нижних слоях коры появляются более частые и более интенсивные положительные потенциалы, называемые -ритмом (бета-волнами). Частота их равна 20-30 герц. Они отражают возникшее в голове человека противоположное, то есть деятельное состояние. У него уже разблокировываются безусловные, биологические потребности в еде, тепле, может проявиться половое возбуждение, стремление к дальнейшему познанию окружающей действительности и научной деятельности. В соответствии с этим включаются в работу и органы чувств с их ядерными зонами, расположенными в коре задних долей головного мозга. Депрессия, то есть подавление, -волн появившимися -волнами при зрительных раздражениях возникает в затылочной части головного мозга, при звуковых — в височной и при тактильных и двигательных — в пределах центральной борозды. И, конечно, с противоположной стороны по отношению расположения органов чувств.

При наличии умственной деятельности — например, при умножении двухзначного числа на двухзначное или же на дробь — возникают еще более частые, к тому же большой амплитуды -волны (гамма-ритм) частотой 500-800 и даже 1000 герц. Они особенно сильно выражены при прецентральном, то есть при лобном, отведении и характеризуются значительной нерегулярностью.

Да и вообще биоэлектрическая активность первоначально представляется в виде хаоса. То положительные потенциалы охватывают большие площади коры головного мозга, проще говоря, иррадиируют, то, наоборот, отрицательные; то наблюдаются их попеременные затухания, то они активизируются заново; то возникает та или иная изолированная активность как поверхностных, так и более глубоких слоев коры, и так далее и тому подобное. Однако в этом «хаосе», похожем на мозаику с ее своеобразными переливами активности, всегда можно отметить определенные закономерности. Так, передачу полной проекции потенциалов сперва из одного полушария в другое и обратно в первое. Затем аналогичную передачу полной проекции из задних долей коры головного мозга в конвекситатную часть лобных долей, где положительные потенциалы отличаются большей интенсивностью и более высокой частотой. А из лобных долей возвращаются обратно в задние. Эти два очага находятся в реципроктном, то есть переменно индукционном отношении. <…>

Разлившиеся положительные потенциалы сменяются аналогичными отрицательными. Они начинают медленно распространяться по территории, занятой положительными потенциалами, и постепенно блокируют их. Вследствие этого нейроны перестают пропускать продолжающие поступать в них положительные импульсы и их некоторые компоненты начинают выпадать. За одной отрицательной волной следует другая, за ней третья и так далее. И чем больше пройдет их, тем большее количество нейронов оказываются закрытыми для поступления в них положительных потенциалов. Это дает возможность ядерным зонам основной воспринимаемый образ предмета отделять от второстепенных, но одновременно воспринимаемых. И внимание как животного, так и человека перестает реагировать на их присутствие. Вот так осуществляется концентрация положительных потенциалов.

По окончании блокировки синхронизация постепенно ослабевает, а амплитуда колебаний увеличивается в два-три раза. Завершаются же они возникновением новых стойких, строго ограниченных локальных очагов негативности. В большинстве случаев их можно наблюдать в межсигнальные периоды, то есть после действия условного раздражителя и до появления ответной реакции. В подавляющем большинстве они ограничены несколькими квадратными миллиметрами в пределах даже одного электрода и проявляют себя в виде острых - и -волн большой амплитуды. Через короткий промежуток времени, примерно через десятые доли секунды, они гаснут.

Если заново произвести точно такое же условное раздражение, то вспыхивают и даже усиливаются прежние уже выработанные локальные очаги в тех же точках коры.

При изменении опыта, то есть при усилении или ослаблении света или звука, или при их перестановке, или вообще при введении новизны в опыт, реактивность коры головного мозга снова повышается и протекает в той же, прежней последовательности. Но локальные очаги негативности появляются новые и в новых точках коры под другим одним или двумя электродами. <…>

У человека же после окончания умственной деятельности и вообще после прекращения внешних раздражений на электроэнцефалограмме гамма- и бета-волны постепенно начинают исчезать и вновь восстанавливаются альфа-волны. Однако это возвращение к прежнему покойному состоянию происходит крайне медленно, порой даже часами. И еще долгое время на фоне -ритма можно наблюдать - и даже -волны.

В вышеизложенном материале довольно отчетливо просматривается наличие процессов иррадиации и концентрации раздражения, то есть сперва наблюдается разлив положительных потенциалов по коре головного мозга, затем после нейрофизиологической обработки происходит их отсеивание с соответствующей группировкой, которая завершается образованием строго определенного локального очага или нескольких подобных. Если читающий эти строки еще раз просмотрит «Схемы», изложенные мной в «Исследовании физиологического процесса логического мышления, протекающего в головном мозгу человека», то без особого умственного напряжения увидит аналогию этих электроэнцефалографических данных с моими физиологическими. <…>


А теперь следует в процессе разбора образования условных рефлексов больший акцент сделать на функционировании <…>

При восприятии органами чувств животного трехстороннего образа предмета положительные импульсы сперва поступают в реле-ядра таламуса. Их роль первоначально является довольно пассивной — по афферентным проекционным волокнам пропускать импульсы дальше в три первичные ядерные зоны коры задних долей головного мозга, то есть в зрительную, слуховую и сенсорную. Там они подразделяются на две части. Одна из них по афферентным ассоциационным волокнам иррадиирует дальше во вторичные зоны, в общую третичную и даже в лобные доли. <...>

В лобных долях проекция образа воспринимаемого предмета, поступившая из коры задних долей головного мозга, не остается без внимания, а подвергается контрольной проверке прежде всего со стороны безусловного ориентировочного рефлекса. Она выражается в команде поворота глаз, ушей и даже туловища в сторону воспринимаемого органами чувств предмета. Убедившись в его безопасности и бесполезности, животное успокаивается и отворачивается. При повторном восприятии данного образа предмета реакция ориентировочного рефлекса может повториться. Но при последующих восприятиях реле-ядра таламуса перестают передавать положительные потенциалы в первичные три ядерные зоны коры задних долей головного мозга, а в лобных возбуждать ориентировочную реакцию.

Стоит только изменить образ воспринимаемого предмета или тем более воспринять новый, так все повторяется заново: реле-ядра таламуса отпираются и положительные потенциалы пропускают в кору, а в лобных их снова встречает ориентировочный рефлекс. И на сей раз при наличии его безопасности и бесполезности передача положительных потенциалов к коре, а также возбуждение ориентировочной реакции и к этому новому образу предмета тоже сходит на нет. И так бесконечное число раз.

Но если в данный период времени животное имеет какие-то потребности, например в еде, то от гиппокампа <…> в кору лобных долей истекают дополнительные положительные потенциалы от соответствующего безусловного рефлекса: одни из них в медиобазальную, другие — в первичную моторную зону. Затем они разливаются, то есть иррадиируют, по всей коре лобных долей. Но каждый безусловный рефлекс уже содержит в себе какие-то определенные наипростейшие действия. Вот они и заставляют животное перейти из спокойного состояния в беспокойное. И оно начинает ходить, что-то искать, нюхать и так далее. Первоначально они не имеют определенной целеустремленности и проявляются больше в хаотическом виде. Когда животное допускает ошибки и появившаяся безусловная потребность в еде остается неудовлетворенной, положительные потенциалы в лобных долях усиливаются.

Но сюда же, в лобные доли, поступают и комплексы положительных потенциалов от образов предметов, воспринимаемых корой задних долей головного мозга. <…> Сопровождается оно образованием соответствующего уже сконцентрированного условного рефлекса, воплощенного в локальный очаг негативности. Так происходит слияние удовлетворения безусловных потребностей животного с реальной действительностью, завершающееся определенным действием по отношению к воспринимаемому предмету, целесообразной ответной реакцией на него. <…> Так что стоит нам только услышать лай, как эта частичка возбуждает весь полный образ собаки с соответствующей нашей защитной реакцией — не укусила бы.

Место расположения первоначально зафиксированного условного рефлекса носит неупорядоченный характер, и выглядит он соответственно довольно грубым и нечетко выраженным, то есть не отдифференцированным. Да и действие животного при этом проявляется еще только в двух основных наипростейших разновидностях: в неуверенном стремлении приблизиться в объекту (например, к еде) или же при наличии угрозы удалиться. Но если через какой-то промежуток времени органы чувств животного осуществляют восприятие данного предмета при прежней ситуации, его окружающей, то процессы иррадиации положительных потенциалов вспыхнут снова как в коре задних долей головного мозга, так в лобных, хотя и в значительно меньшей степени по интенсивности. И их снова сменит концентрация, которая на сей раз в прежнем локальном очаге зафиксирует меньшую группу нейронов. Так при повторении однородных ситуаций осуществляется постепенная и более точно выраженная отработка локальных очагов негативности, а с ней и соответствующих условных рефлексов.

При восприятии частично измененного предмета или окружающей его ситуации в коре головного мозга произойдет тоже частичная вспышка положительного потенциала. Она повлечет за собой не переделку, а какое-то, тоже частичное, добавление, вернее сказать — уточнение к уже образованному условному рефлексу, зафиксированному в локальном очаге. И оно сядет или прямо на него, или рядом с ним. Но не уйдет куда-то в сторону.

После того как условный рефлекс бывает полностью выработан, то <…>