Geum.ru

Философия. Притворись ее знатоком. Джим Хэнкинсон

Вид материалаДокументы
Дика Хеэра
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

ЭТИКА


Нет большего удовольствия для философа, чем указывать всем (а не только детям и собакам), что они должны делать и что не должны. Этим и занимается этика. Грубо говоря (что и делает всякий знаток), все этические теории распадаются на два типа. (Ставший недавно популярным коммунитарианизм или так называемую «этику заботы» вряд ли можно назвать теориями – они просто декларируют, что относиться к людям хорошо – это хорошо.) Занимаясь же этикой всерьез, вы неизбежно должны стать либо консеквенциалистом, либо деонтологом. Первые полагают, что моральное значение поступка определяется лишь его результатом. Вторые же утверждают, что есть действия нравственные и безнравственные, независимо от того, какие результаты достигнуты (или предполагаются).

Наиболее распространенной формой консеквенциальной этики является утилитаризм, рожденный в XIX веке Бентамом и Миллем и все еще не умерший. Классическая формулировка основного принципа утилитаризма гласит, что надо стремиться к тому, чтобы максимальному количеству людей было максимально хорошо. Что такое «хорошо» и для кого это «хорошо» – хорошо; что делать, если кому-то плохо оттого, что хорошо другому; какое количество людей можно считать максимальным, – это лишь те вопросы, которые лежат на поверхности.

Основная проблема утилитаризма (и любой из его многочисленных разновидностей) заключается в том, что при решении спорных вопросов он стремится достичь таких результатов, которые противоречат интуитивному желанию человека. Предположим, у троих ваших друзей напрочь отказали какие-либо жизненно важные органы, а у вас, как назло, на редкость здоровый организм. В соответствии с требованиями утилитаризма, вы должны немедленно выразить желание, чтобы вам вырезали ваши здоровые органы и пересадили их вашим друзьям. Противники утилитаризма полагают, с достаточным основанием, что подобное желание может возникнуть далеко не у каждого.

Несомненным достоинством утилитаризма является то, что он – по крайней мере, в основных своих проявлениях – пытается решать все вопросы прямо и открыто. Правда, он вызывает и массу нареканий. Если следовать его принципам буквально, говорят критики утилитаризма, то всю жизнь только и будешь что прикидывать, какие результаты даст тот или иной поступок, а в итоге так ничего и не сделаешь.

С деонтологами все еще более проблематично. Прежде всего, не вполне ясно, каковы обязанности человека и, соответственно, вытекающие из них права. Единой точки зрения на эту проблему не существует, а ученый мир расколот на два лагеря: объективных деонтологов и субъективных. Объективисты полагают, что человек моральный действует, повинуясь некоему непреложному внутреннему принципу; согласно субъективной деонтологии, мораль – это выбор того образа действий, который устраивает (или, наоборот, не устраивает) других членов сообщества. Если вы захотите принять участие в этих дебатах, вам надо в этом вопросе как-то определиться.

Став на сторону субъективистов, вы должны быть готовы к тому, что вас зачислят – если только вы не смоетесь вовремя – в культурные релятивисты. Это, конечно, лучше, чем быть некультурным релятивистом, но тоже чревато многими неприятностями. Согласно основному постулату культурного релятивизма, ни одно общество не имеет права утверждать, что в другом обществе что-то плохо или, наоборот, хорошо. Следует признать, что это требование существенно обедняет общественную жизнь и делает ее пресной, а международные отношения – попросту невозможными. Получается, что, борясь у себя на родине, к примеру, с абортами или мини-юбками, вы должны делать вид, что те же преступления где-нибудь в Новой Гвинее вас ничуть не волнуют. Это может привести к серьезным конфликтам с обществом. Феминистки вас наверняка не поймут.

Лучше всего, вероятно, последовать примеру Дика Хеэра, заявившего, что он никогда не мог понять, в чем разница между этими двумя направлениями, и прибавил, что не встречал ни одного человека, который понимал бы это. Это заявление – блестящий пример, которому должен следовать всякий знаток. Объявите что-нибудь абсолютно простое и ясное безнадежно запутанным и темным – мол, люди недальновидные не улавливают всей сложности вопроса, а вот если копнуть поглубже... Подобную тактику применял время от времени и Витгенштейн, но Хеэр – ее непревзойденный мастер. Однажды он обронил, что истинный смысл слова «это» тоже, по сути, не вполне ясен.

Однако, что бы вы там ни думали по поводу происхождения морали, определенную позицию в битве этических учений занять необходимо. Это и возвращает нас к деонтологам. Если вы хотите поупражняться с классическими образцами, то лучшего варианта, чем Кант с его категорическим императивом, вам не найти. В своих работах философ дал несколько определений, которые, как вы понимаете, поистине сущий клад. Как только вы почувствуете, что противник берет верх в споре на тему морали, оглоушьте его вопросом: «Да, но какую именно из кантовских формулировок вы имеете в виду?» – и он не скоро придет в чувство. Наиболее же распространенной формулировкой, хотя и далеко не столь ясной, как хотелось бы, является следующая:

«Действуй только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в то же время можешь желать, чтобы она стала всеобщим законом».

Это положение Канта понимается обычно таким образом, что следует делать только то, что, будучи сделано другими, не вызовет у вас возражений. Тут, однако, не все так просто. К примеру, вам хочется соснуть часок-другой. Будете вы возражать или нет, если все остальное человечество составит вам компанию а той же постели?

В наши дни основными сторонниками деонтологического подхода являются церковники и некоторые из английских консерваторов. Философы же в основной своей массе – совершенно аморальные типы (по крайней мере в личной жизни). Это утверждение абсолютно справедливо в отношении тех из них, которые занимаются вопросами морали. Поэтому они думают не столько об обязанностях, сколько о правах человека и изобретают всевозможные теории прав. Человек имеет право на что-то, когда заслуживает этого или когда это сходит ему с рук.

Основополагающим принципом большинства теорий драв является «способность быть универсальными», которую вам обязательно надо взять на вооружение хотя бы из-за того, что она выражается таким длинным словосочетанием. Согласно этому принципу, вы или я имеем право на что-нибудь только в том случае, если и все остальные имеют на это право. Поэтому, прежде чем соглашаться с той или иной теорией прав и сопутствующей ей способностью быть универсальной, продумайте заранее, какими именно правами и на что вы хотели бы обладать, иначе кто-нибудь другой уведет их у вас из-под носа.

Вообще же права – вещь исключительно полезная. Все убеждены, что обладают определенными правами, но, как правило, не умеют взглянуть на это дело трезво. Многие, например, соглашаются, что каждый человек имеет право на жизнь, и в то же время утверждают, что угнетенные имеют право убивать угнетателей. Проявив минимум изобретательности, можно откопать множество подобных прав и использовать их с выгодой для себя. Помимо всего прочего, это придаст вам уверенности и породит приятное ощущение собственного интеллектуального превосходства, а у вашего оппонента – сильное (хотя, может быть, и аморальное) желание выцарапать вам глаза. Собственно говоря, к подобным конфликтам вся этика и сводится.

Но на этом пути человека подстерегает опасность: его могут обвинить в том, что убеждения, которые он исповедует, необоснованны. Если против вас действительно выдвинут такое обвинение, вы можете оправдаться тем;, что согласились исповедовать эти убеждения, поскольку подразумевалось, что они не безоговорочны – иными словами, что существуют исключения, которые лишь подтверждают правило (пусть поломают голову над тем, что бы это значило в данном случае). Объясните, что в некоторых совершенно определенных обстоятельствах (ни в коем случае не уточняя, что это за обстоятельства) один принцип приобретает приоритет над другими. Примите глубокомысленный вид и небрежно оброните, что совокупность ваших принципов иерархизирована в соответствии с последними научными достижениями в области этической системности.

В аксиологическом плане среди этических учений необходимо различать так называемые «сфокусированные на действии» (то есть те, которые ставят во главу угла само деяние, поступок) и «сфокусированные на деятеле». Попросту говоря, одним важно то, что мы делаем, а другим – кем мы являемся. Правда, нередко случается, что самые отпетые негодяи из тех, что сшиваются на политической сцене, вдруг совершают поступки, которые не могут не вызывать нашего одобрения, так что все это относительно. К тому же теорий того или иного типа в чистом виде практически не встречается, так что вы можете черпать аргументы из тех и из других, не уточняя, какому типу вы отдаете предпочтение. Очень весомо прозвучит, например, следующее замечание: «Не кажется ли вам, что этот подход чрезмерно сфокусирован на действии (или, наоборот, на деятеле)?»

Целесообразно иметь в запасе несколько неортодоксальных (и потому крайне раздражающих: всех) взглядов, в особенности по так называемым «новым проблемам морали» (насколько они новы, это еще вопрос). Имеются в виду проблемы, порожденные такими достижениями цивилизации, как «пробирочные» дети, клонирование, экспериментирование с зародышами и т. п.

Эвтаназию, которая в той или иной форме практикуется человечеством с незапамятных времен, тоже часто причисляют по ошибке к но-вым моральным проблемам. Не стоит слишком категорично высказываться ни «за», ни «против» нее. Принято различать пассивную и активную эвтаназию. В первом случае человеку просто дают спокойно умереть, во втором сами убивают его. Попробуйте оспорить эту дифференциацию на том основании, что она очень относительна. В конце концов, врач, который отказывается лечить больного, хотя и может делать это, сознательно приговаривает человека к смерти и должен нести такую же ответственность, как и тот, кто укокошил пациента топориком у себя в кабинете. Активная эвтаназия даже в некотором смысле гуманнее пассивной, ибо последняя обрекает человека на неминуемую смерть после продолжительных мучений. Этот аргумент очень эффективен в разговоре с врачами – неизменно доводит их до белого каления. А что может быть увлекательнее, чем зрелище изрыгающего пламя и трясущегося от ярости невропатолога?

Что касается прочих моральных проблем – как новых, так и древних или очень древних – выбирайте тактику по ситуации. Если, например, вы беседуете с феминисткой об абортах, спросите ее очень вежливо, считает ли она, что женские права должны включать право на убийство. Но, чтобы задать этот вопрос, необходимо быть к нему подготовленным и кое-что знать о правах зародышей – быть просто католиком недостаточно. Тут нельзя забывать и высказывание Бентама о том, что способность терпеть боль уже наделяет человека определенными правами.

Обсуждение моральных категорий предполагает хорошо продуманные аргументы. Тема, конечно, довольно скользкая, но тут можно собрать очень неплохой урожай. Определите свою моральную позицию, вооружитесь подходящими аргументами и приступайте. Ваши аргументы могут быть и не истинными – главное, чтобы они были действенными (о принципиальной разнице между этими двумя категориями см. «Глоссарий»), Однако следите за тем, чтобы вас не занесло слишком далеко, а то может случиться, что унесет и всех ваших друзей, а вы останетесь в одиночестве. Очень легко, к примеру, доказать, что брак – вещь абсолютно аморальная, что действует безотказно на новобрачных и их родителей. Так что продумайте свою тактику во всех деталях. Блеф – процесс творческий.