Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008» Номинация «История Руси (допетровская эпоха)

Вид материала

Конкурс

Содержание Крадин Н.Н. Толстов С.П. Алексеев В.П. Алексеев В.П. Гумилев Л.Н. Файнбер Л.А. Савицкий П.Н. Джиовани дель Плано Карпини. Бичурин Н.Я. [Иакинф].

Подобный материал:

• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008» Номинация, 241.7kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым». 2005» Номинация, 70.26kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым». 2006» Номинация, 513.96kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2007» Номинация, 360.22kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008» Номинация, 88.8kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008» Номинация, 462.07kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008» Номинация, 437.53kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым». 2005» Номинация, 190.71kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008», 597.01kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008», 727.04kb.

Монголия и Забайкалье при наибольшем теоретическом уровне увлажнения именно в летний период отличаются нестабильностью погодных условий, выражающихся в сильных снежных бурях зимой или засушливых летних периодах²², что описано, например, Дж. Плано Карпини²³ или Сюй Тином²⁴. Местные народы по данным источников «кочуют с места на место в зависимости от [наличия] воды и травы [для скота] без постоянных [маршрутов]»²⁵. Это обуславливает необходимость создания зимних и стойбищ. Факт их наличия зафиксирован в истории²⁶. Летние стоянки располагались у речных долин²⁷. Чередование же степей с немногочисленными, зато густыми лесными полосами, раскинувшимися вдоль речных долин, ограниченных на севере таежными лесами и на востоке Хинганскими горами, что так же особо привлекало внимание средневековых авторов²⁸, позволяло использовать дополнительные способы добычи пропитания, такие как охота, как облавная, групповая, так и более сложная, лесная одиночная, и рыболовство, примеры которых мы наблюдаем в «Сокровенном сказании»²⁹. Осторожного отношения требуют упоминания между делом китайских источников о возможности выращивании хлеба у хун-ну³⁰. В то же время только Терхинская стела, датируемая кон. 50-х гг. VIII вв., говорит о «пашнях» (taryγlaγym) в долине рр. Селенга, Орхон и Туула³¹, но никакой источник более не упоминает о возможности занятия земледелием. Китайская хроника «Цянь Хань шу» ошибочно сравнивает местные, насыщенные мелким гравием, территории к северу от Гоби с пустыней³², а Дж. Плано Карпини отмечает, что земля здесь «смешана с хрящом, редко глиниста, по большей части песчана»³³. Хроника «Тан шу» характеризует почву верховий р. Селенги как «дресвяная и солонковатая»³⁴. Автор сочинения «Хэй да ши люе» Сюй Тин описывает мелкий песок и мелкие камешки³⁵. Из скота здесь больше всего разводили овец³⁶.

В открытой степи между ее обитателями неизбежны были контакты самого разного характера. Кочевали здесь семьями (аилами), входящими в большой патриархальный род, за каждой из которых была закреплена определенная территория для выпаса скота³⁷. Племенная (родовая) территория, как определил ее Г.Е. Марков, - это «совокупность пастбищ, на которых племя пасло свои стада в данное время», т.е. юрт - у тюрок, нутуг - у монголов³⁸. В хозяйстве широко использовалось домашнее рабство («прислужники»)³⁹. Сущность этого института у кочевников наиболее подробно и обстоятельно изучена С.Г. Кляшторным⁴⁰.

Как известно, Б.Я. Владимирцов связывал образование классового общества у монголов непосредственно с переходом от куренного способа кочевания, т.е. общинного хозяйства⁴¹, к аильному способу кочевания - индивидуальному хозяйству⁴². Вместе с тем, хотя и утверждая, что курень как форма общественной организации, присущая первобытно-общинному строю, изжила себя к кон. XII в., ученый не отрицал, что курень сохранялся в качестве пережитка в военной организации общества. Л.Н. Гумилев же, говоря о сосуществовании куреней и аилов, полагал, что смена способа кочевания диктовалась лишь внутренней ситуацией в степи: куренная система, вызванная соображениями безопасности, господствовала в степи в неспокойное время, сменяясь аильной, когда твердая и сильная верховная власть прекращала усобицы и взаимные грабежи⁴³. Такого же мнения придерживается Г.Е. Марков⁴⁴. Кроме того, нам курень представляется видом социально-экономического взаимодействия, носивший изначально больше организационный характер, нежели кровно-родственный⁴⁵.

Образование отдельных родов, отпочковывавшихся от материнского, происходило, судя по всему, с потрясающей динамикой⁴⁶. Со временем кровное родство стало уступать «генеалогическому», фиктивному⁴⁷, что можно рассматривать как непосредственный показатель распада родового строя. Курень, таким образом, изначально был естественной формой организации и, похоже, совпадал с родовой общиной как основной хозяйственной единицей. Впоследствии с распадом родов курень оставался формой совместного существования, но уже на уровне своеобразных соседских общин, не предусматривающих близкой кровнородственной связи между ее членами или не предусматривающих ее вообще⁴⁸.

Организация в крупные объединения с сильной ханской властью была необходима для создания возможности совместной обороны кочевий, а также для регулирования отношений между владельцами скота и кочевий в тех сферах, где они уже не могли регулироваться родовыми обычаями. Примеры подобных контактов особенно ярко демонстрируют сцены детства Темучжина из «Сокровенного сказания»⁴⁹. Рядовые кочевники, больше всего страдавшие от взаимных набегов и угона скота (баранты), в первую очередь были заинтересованы в установлении порядка. Сформировавшаяся кочевая аристократия, как обосновал Б.Я. Владимирцов, также стремилась к порядку внутри кочевий и была заинтересована в объединении под руководством сильного военного вождя, который бы смог организовывать масштабные грабительские походы на внешних врагов⁵⁰.

Сначала предводитель (хан) выбирался на сходках глав родов или куреней - хурултаях, что является явным типичным признаком распада родового строя и периода военной демократии⁵¹. Затем со временем родовые старейшины превращались в обыкновенную родовую аристократию. Выборная ханская власть постепенно усиливалась, находя опору уже не в знатных родовичах, а в верной лично ему дружине, состав которой, как удалось показать Б.Я. Владимирцову, в результате активно пополняется выходцами из кочевой аристократии⁵². Таким образом, формировалось типичное раннефеодальное общество.

Так возникает военизированное политическое объединение, названное Л.Н. Гумилевым «ордой». Орду Л.Н. Гумилев определял не как этническое⁵³, а военно-организационное понятие⁵⁴, «некоторое количество совместно живущих людей, определенным образом организованных», характеризующееся как высшая форма военной демократии, при этом полагая обязательной является именно организация, а не общность происхождения, языка, религии или нравов⁵⁵. Ученый полагает, что подобные объединения являлись носителями демократических принципов⁵⁶.

У нас нет поводов сомневаться в том, что орды – это модификация куреней⁵⁷.

В источниках под термином «орда» перед нами предстают примеры обыкновенных стойбищ, расположенных, однако, в определенном строгом порядке - юрты подчиненных группируются вокруг юрты предводителя⁵⁸. Соответствующая организация была свойственна и политическим объединениям кочевников Монголии (центр - крылья).

Б.Я. Владимирцов, разработавший теорию «кочевого феодализма» на примере общественного строя монголов, утверждал, что суть феодальных отношений у кочевников состоит в том, что феодальный сеньор руководил кочеванием зависимых от него людей, распоряжаясь пастбищами путем указывания маршрутов кочевания и мест стоянок. Вместе с тем, зависимость выражалась в обязанностях являться на военную службу по призыву сеньора, а также служить загонщиками при облавных охотах⁵⁹. Это была коллективная форма зависимости, в результате которой целые роды превращались в «крепостных вассалов» других родов, названная ученым unaġan boġol (правильно – ötegü boġol⁶⁰), складывавшаяся в результате постоянных войн, бушевавших в степи. Аналогичная форма вассальной зависимости существовала и у древних тюрков в форме социального института qul⁶¹, и также у хуннов⁶². Таким образом, сущность феодальных отношений у кочевников Монголии состояла не в земельной зависимости, а в личной⁶³.

Возможность существования феодальных отношений в Монгольских степях оправдывает сам факт сезонной формы кочевания как основной формы производственной деятельности, по сути являющейся полукочевым скотоводством и не представлявшей чистого кочевничества⁶⁴. Территория, условно закрепленная за одним родом, юрт или нутуг, состоит из пастбищных угодий, часть из которых в зависимости от численности табунов и стад может находиться в простое, когда необходимые земли задействованы для выпасов⁶⁵.

Примерами централизованных кочевых держав в Монголии, по мнению Л.Н. Гумилева, были: империя Хун-ну (209 г. до н.э. – 48 г. н.э.), держава Сянь-би (155 - 235 гг.), каганат Жуань-жуань (350-е – 555 гг.), каганат восточных тюркютов (545 - 747 гг.), Уйгурский каганат (747 - 840 гг.), государство киданей Ляо (907 - 1124 гг.), Кераитское ханство (XII в. – 1203 г.), Монгольская империя (1206 - 1368 гг.). Представляется возможным добавить сюда также сеяньтоский каганат (629 - 646 гг.) и возникший на его осколках первый уйгурский каганат (647 - 688 гг.).

Централизованный характер державы Хун-ну вытекает из зафиксированных историей фактов, сопутствующих ее основанию. Изложенная китайскими хронистами легенда о воцарении Мо-дэ дает очень интересный материал для возможных заключений. Однако, ее содержание требует очень осторожного и критичного отношения⁶⁶. Тем не менее, суть описания сводится к тому, что княжич Мо-дэ изначально опирался на собранных вокруг себя преданных лично ему людей, готовых исполнять любую его волю. Всех, отказывавшихся исполнять приказы, сомневающихся или медливших с исполнением, казнили⁶⁷.

О централизации сяньбийцев, занявших Центральную Монголию во время упадка хун-ну, косвенно говорят косвенные данные из «Хоу Хань шу», согласно которым молодой вождь Тан-ши-хуай, завоевавший авторитет в народе личными заслугами («все поколения боялись его и повиновались ему» в передаче И.В. Кюнера⁶⁸), «установил закон и запреты; правый и виновный не смел бы нарушать их»⁶⁹. Позже он разделил народ на три части (крылья?), во главе которых стояли назначенные им люди, полностью ему подчиненные⁷⁰.

У жуань-жуаней «государь и вельможи при жизни получали почетные наименования по делам»⁷¹, т.е. у них не было господства патриархальных отношений. Один из предводителей «бесчеловечно поступал с своими людьми; почему они убили его», поставив вместо него его брата⁷². О скотоводстве подробных данных нет, но только об охоте⁷³. Жуань-жуани, судя по всему, являли собой военизированную демократическую орду, существовавшую засчет грабежей и внешней эксплуатации, для которых коллективная охота была тренировкой⁷⁴, и основная сила которой состояла из «беглых и изменников»⁷⁵.

О демократическом устройстве древних тюрков говорил еще В.В. Бартольд⁷⁶. Демократический характер военизированной тюркской орды подтверждается анализом рунических памятников VII – VIII вв. Тюркское понятие иль/эль (il/el) может употребляться как в значении «племя, племенной союз», имея, таким образом, политический оттенок, так и в значении «народ», имея обобщенный смысл⁷⁷. Древнетюркский вечный эль представлял собой систему взаимодействия военной (орда) и родоплеменной организации, составлявший крылья⁷⁸. Крылья носили названия толис (восточное) и тардуш (западное), управляясь назначаемыми каганом людьми из его рода (шад)⁷⁹. Ордой являлась сама военизированная организация собственно тюрок, где беги (begler) представляли служилую аристократию, а рядовые общинники эры (erler) - эксплуатируемого непосредственного производителя. Вместе с тем, покоренные племена составляли крылья эля, сохраняя свою внутреннюю социальную структуру. Вся масса, соответственно, тюркских рядовых общинников и скотоводов, а также зависимые племена представляли собой народ – bodun⁸⁰. Все это в совокупности выражалось формулой «türk begler bodun» - «тюркские беги и народ» [КТб, стк. 22]. Это не противоречит установленной форме феодальных отношений у кочевников. Таким образом, тюркский эль – раннефеодальное государственное образование⁸¹, выросшее из орды периода военной демократии. Уйгурский каганат был преемником тюркского⁸². В уйгурских рунических памятниках встречаются социальные категории «именитых» (atlyγ) и «простого народа» (igil qara bodun)⁸³.

Каганат Се-янь-то по сообщениям китайских хроник также был основан авторитетным предводителем, равно как и сменивший его первый Уйгурский⁸⁴.

Государство Чингисхана также было основано при помощи лично верной вождю военизированной структуры. Кроме степных аристократов, выступавших с подвластными им людьми, существовала социальная категория «людей свободного состояния» (düri-yin gü’ün), представлявшая некоторого рода маргинальные слои общества, исключенные из господствующей системы родовых отношений⁸⁵. Появление подобных свободных от родовых отношений элементов уже является признаком начала разложения родовых институтов. Держава Чингисхана находилась в состоянии войны с соседями постоянно с момента своего образования. Это во многом определило ее централизованный милитаристический характер⁸⁶.

Указание киданей и подразумевание империи Юань к такому типу держав Л.Н. Гумилевым мнится здесь ошибочным⁸⁷. Е-лю Амбагай действительно объединил восемь киданьских племен⁸⁸, которые ранее составляли союз с поочередным председательством вождей каждого племени через три года. Завоевав же Китай, они отказались от кочевой жизни⁸⁹. Юань – пожалуй, типичная китаизированная «варварская» империя⁹⁰.

Кераитское же ханство имело структуру орды – ханская ставка и два крыла⁹¹, Кераитский хан в кон. XII в. имел огромный золотой шатер⁹² и гвардию из тысячи человек⁹³. Семь племен, составлявших кераитское объединение, состояли в кровном агнатном родстве друг с другом⁹⁴, территория кераитов, таким образом, представляла собственность рода⁹⁵. Этот факт моментально пресекает попытки рассматривать кераитов в качестве племенной конфедерации.

Таким образом, все указанные кочевнические объединения имели свои особенности, однако, в целом характеризовались сильной центральной властью, возникшей непосредственно изнутри.

Второй отмеченный Л.Н. Гумилевым регион - это т.н. Алтае-тяньшаньский, включающий в себя Джунгарию, Восточный Казахстан, Семиречье и предгорья Тарбагатая, Тянь-шаня и Алтая. Он отделен от первого сухой (экстрааридной) песчаной полосой, меридионально проходящей в Восточной Джунгарии на юг до Монгольского Алтая, где как раз и проходит граница соприкосновения континентального таежно-бореального воздуха Сибири с центральноазиатским субтропическим воздухом. Этот регион под названием «земля Найманов» обособил от Монголии даже Дж. Плано Карпини⁹⁶. Здесь в летнее время, когда солнце выжигало траву на равнинах, скот выгонялся на альпийские луга, горные пастбища - джайлау, поскольку леса на горных склонах задерживали скопления выпадавшего зимой снега, которые, тая, питали стекавшие с гор реки. Талые воды дают здесь рекам 30 - 50% стока, летние дожди почти столько же – 35 - 45%, остальное (15 - 25%) - грунтовые воды⁹⁷. Именно возле горных рек в летнее время растет больше всего травы. Так эти места в летний период и описывает Г. Рубрук⁹⁸. Зимой же, поскольку в горах выпадает много снега, скот пасся на равнинах⁹⁹, так как там снеговой покров был тонок и позволял животным самостоятельно добывать сухую траву из-под снега (тебеневка).

Долины и горные пастбища, являлись собственностью отдельных родов, изолированных друг от друга горными хребтами, и представители которых могли встречаться только на водопоях. Ввиду такой естественной разобщенности местных кочевых групп, а также недостатка пастбищных и охотничьих угодий каждой из них принадлежала определенная горная долина. Вместе с тем, пользование летними пастбищами (джайлау) всегда носило спорный характер и регулировалось правилом «первозахвата», но только на один сезон¹⁰⁰. Кроме того, правильность предложенной реконструкции подтверждают последние данные археологических работ на Алтае, относящиеся, правда, к раннескифскому времени (кон. IX – 2-я – 3-я четв. VI вв. до н.э.), зафиксировавшие преобладание аильного кочевания в рамках крупных территориально-родовых коллективов¹⁰¹. Таким образом, здесь были условия для создания племенных конфедераций с выборной ханской властью, практически исключавшие всякую возможность контроля над ее подчиненными. Н.Н. Крадин, пожалуй, дал наиболее четкую характеристику политическим объединениям конфедеративного типа¹⁰².

Оба региона, Центральномонгольский и Алтае-тяньшаньский, входящие в аридную (сухую) зону, объединяет сезонное кочевание, а также сочетание горного и степного ландшафта с той лишь разницей, что Монголию горы лишь окаймляют с северо-востока, оставляя место для чередующихся со степью лесными полосами в долинах рек, а на западе лесные массивы прорастают по склонам гор. Дефицит леса не позволял строить здесь домов¹⁰³. Однако условия диктуют необходимость создания летовок на водоразделах, что уже отмечалось выше.

Здесь историей представлены следующие примеры: четыре совместно живущих народа в лице саков, юэ-чжи, у-суней и жителей княжества Канг-юй с пятью вассальными владениями (II в. до н.э. – III в. н.э.); затем распавшаяся в 460 г. на четыре племени держава Юэ-бань бежавших сюда хуннов: чу-юе, чу-ми, чу-му-гунь и чу-бань; конфедерация двенадцати племен Гао-гюй в Джунгарии (487 - 516 гг.), затем в Семиречье (521 - 546 гг.); пятнадцать племен теле в Джунгарии (VII – VIII вв.); Западный Тюркский каганат (604 - 657 гг.), а также как один из его осколков каганат тюргешей, делившихся на желтые и черные роды (699 - 711, 714 - 756 гг.); Кимакский каганат и его 11 наследственных уделов (X - XII вв.), карлуксий племенной союз, затем каганат (с 840 г.) до принятия ислама (740 - 960 гг.), после чего – государство Караханидов, разделенное на восточный и западный каганаты (до 1212 г.); затем конфедеративное Кара-киданьское государство гур-ханов (1128 - 1211 гг.) и его осколок (?), распавшееся на две части Найманское ханство (1143 – 1204 гг.); Чагатайское ханство, распавшееся в 1347 г. на мусульманский оседлый Мавераннахр и кочевой Могулистан; племенной союз дурбен-ойратов (1418 – 1757 гг.).

В приведенном перечислении ни в коем случае не подразумевается тождество этих политических объединений. Большинство из них не сравнимо, поскольку являются различными по характеру экономики и политической организации образованиями. Однако, их объединяет разобщенный характер внутренних территориальных, экономических и политических связей.

Принцип взаимодействия алтайских конфедераций на примере теле наиболее основательно изложен хроникой «Вэй шу»: «У них не было единоначальствующего верховного главы; каждый род имел своего государя или старейшину... Родственники живут в согласии. Когда в набеге встретятся опасности, то единодушно помогают друг другу». Единых рядов в боях они не составляли, а воевали, судя по всему, строясь по родовым подразделениям¹⁰⁴. Конфедерация не смогла остаться единым целым, даже когда освободилась от даннической зависимости от жуань-жуаням. Теле были разделены двумя братьями и вскоре разгромлены.

Западно-тюркский каганат – «десятистрельный народ» (on oq bodun) – являлся двукрылой конфедерацией, каждое из крыл которой (правое, дулу, и левое, нушиби) состояло из пяти родов. Согласно китайской хронике, «хан разделил свои владения на десять поколений или аймаков. В каждом поколении поставил по одному начальнику для управления. Каждому начальнику дал по одной стреле, от чего они именовались десять Ше, и также десять стрел. Они разделились на восточную и западную сторону» (барунгар и джунгар)¹⁰⁵. Впоследствии каганы стали зависимы от этих управленцев¹⁰⁶.

При рассмотрении этого региона нельзя упускать из виду факт соприкосновения кочевых и оседло-земледельческих культур, что создавало предпосылки не только для организации комплексного хозяйства и культурного обмена, но и столкновения двух хозяйственно-культурных типов. Г.А. Федоров-Давыдов показал на примере Восточноевропейских степей золотоордынского времени, что в кочевнических политических образованиях с комплексной системой хозяйства управление оседло-земледельческим и кочевым населением было различным¹⁰⁷. Однако, такие формы взаимодействия не были присущи для рассматриваемого ландшафтного региона, поэтому даже в системе межкультурных взаимодействий здесь всегда существовал взаимовыгодный симбиоз. Б.И. Маршак и В.И. Распопова проследили различные варианты подобных контактов¹⁰⁸.

Кара-киданьское государство наиболее ярко демонстрирует политическую организацию, основанную на межэтническом разделении труда. Е-лю Да-Ши принял титул «гур-хан», что в буквальном смысле хан кофедерации племен¹⁰⁹. Кара-кидане сохранили местное самоуправление и все привилегии знати, ограничившись подворным налоговым обложением и номинальным признанием покорности¹¹⁰.

В третий регион Л.Н. Гумилевым выделена Арало-каспийская низменность с прилегающими полупустынями и пустынями, территории которых покрыта, в основном, полынью, колючками и отчасти песчаными злаками. Ровный рельеф, пониженное увлажнение и тонкий снежный покров зимой, дающий возможность держать скот на подножном корму (тебеневка), а весной, тая, сменяющийся густой травой, способствуют круглогодичному кочеванию¹¹¹.

Еще в кон. IV в. Аммиан Марцеллин соответствующим образом описывал образ жизни пришельцев гуннов и кочевавших здесь вплоть до р. Дона алан. Гунны описываются как абсолютные кочевники и представляются в образе некоего военно-демократическое объединение с выборным предводительством¹¹². В аналогичном образе предстают аланы. Рассеянные на ряд разрозненных племен, они кочуют по Прикаспийским и Волго-донским степям. Они также управляются выборными начальниками, отличавшимися личными качествами (меритократия), а также, по утверждению автора, они не имели представлений о рабстве¹¹³,

«Худуд ал ‘Алам», анонимное произведение 982 - 983 гг., так же описывает тюрок-огузов, которые вынуждены добывать прибавочный продукт путем торговли с идущими транзитом через их владения мусульманскими купцами или набегов на владения мусульман¹¹⁴. Ни о каких оседлых поселениях в степях и полупустынях северного Казахстана исторических данных нет. Так ал Бекри, писавший в первой половине XI в., однако, используя материалы более ранних авторов, описывает печенегов как «народ кочующий, который следит за местами, где выпал дождь и где имеется корм», а занимаемые земли, как «страны... все ровные», где «нет... гор и нет укрепленного места, куда они могли бы спасаться»¹¹⁵. В сер. XIII в. монах Г. Рубрук и его спутники без перерывов ехали от Каракорума до р. Волги «два месяца и 10 дней, не видя за это время ни разу города или следа какого-нибудь здания, кроме гробниц, за исключением одной деревеньки, в которой не вкушали хлеба»¹¹⁶. Источник конца XVI в. говорит о казахах даже в семиреченском регионе, что «они кочевники, у них нет ни городов, ни селений»¹¹⁷. Разводили здесь, в основном, овец, которых так расхваливал Ибн Хаукаль (писал в 976 - 977 гг.)¹¹⁸, а также коз, верблюдов, лошадей. Как верно отметил С.Е. Толыбеков, «только в такой зоне могло развиваться и существовать кочевое скотоводство в его самой высокоразвитой форме»¹¹⁹.

Устроение зимовок и летовок здесь было возможно только по плодородным берегам р. Сыр-Дарьи¹²⁰. Именно в низовьях Сыр-Дарьи наравне с исконно земледельческими народами обитало значительное число полуоседлых и оседлых родов огузов и туркмен¹²¹. Тем не менее, даже когда огузский джабгу перенес свою зимнюю ставку в г. Янгикенд¹²², в образе жизни огузов, в целом, не изменилось ничего¹²³.

Судя описанию быта тюрок-огузов, сделанного Ибн Фадланом, чьи сведения относятся к 921 – 922 гг.¹²⁴, можно заключить, что огузы жили военно-демократическим строем, их общественная организация была родоплеменной, а социальная структура характеризовалась как патриархально-родовая. Вместе с тем, важно отметить, что только при комплексном хозяйстве в XI в. началось сложение раннефеодальных отношений¹²⁵.

Таким образом, основной структурной социальной единицей здесь был патриархальный род – огуз¹²⁶, каждый из которых управлялся старейшиной. Группа родов возглавлялась одним из выбранных родовых старейшин. Председательство переходило от старейшин родов друг к другу поочередно. Только на время военных походов избирался общий предводитель, критерием кандидатуры которого был не только возраст, но и личные способности.

Заключения Л.Н. Гумилева об общественно-политическом укладе местных кочевников носили ретроспективный характер. Однако, такой подход к проблеме в данном случае представляется устаревшим и несостоятельным в связи с очень важными открытиями, сделанными в период времени, минувший с публикации статьи Л.Н. Гумилева, лежащей в основе рассматриваемой концепции¹²⁷.

«Огуз-намэ» был единственным источником, сообщающим о делении приаральских огузов на бузуков и учуков¹²⁸. Обнаруженная на Тэсинской стеле уйгурского кагана, относящейся к примерно 761- 762 гг.¹²⁹, надпись с упоминанием бузуков [стк. 9]¹³⁰, дает повод говорить о глубоких корнях существования подобного деления и подталкивает искать его истоки в Алтае-тяньшаньском регионе¹³¹.

Происхождение огуза как самостоятельной общественно-экономической единицы видится, таким образом, именно там, где роды были разобщены естественными географическими преградами. Представляется также обоснованным предположить, что система дуумвирата бузуков и учуков перекочевала в Приаралье вместе с огузскими племенами из Семиречья и Алмалыка¹³². Вопрос требует подробнейшего рассмотрения, чего невозможно сделать в рамках данной работы.

Представителями такого разобщенного общественного уклада здесь на протяжении всей истории были: сарматские племена (IV в. до н.э. – II в. н.э.), из которых позже выделились аланы (II в. – 370 г.), затем проникшие в Причерноморье гунны (370 – 463 гг.), акациры (V в.), затем болгары в Прикаспии (463 – 630-е гг.), хиониты в Приаралье (IV в. – 558 г.); угры (IX в.), огузы (X – XII вв.), потом туркмены (972 г. – XIII в.), и печенеги (X в. – XII в.); кыпчаки (сер. XI – 1241 г.); потом – осколки Золотой Орды: ногаи (1287 - 1300, 1419 – 1640-е гг.), ханство кочевых узбеков до вторжения в Среднюю Азию (1417 - 1468 гг.) и Казахские жузы (1469 г. – нач. XIX в.); Калмыцкое ханство (1627 – 1771 гг.).

Восточная Монголия характеризуется такими же условиями¹³³. Однако непосредственная близость Центральномонгольского региона и его влияние не может дать оснований говорить о Восточной Монголии как отдельном культурном районе. Представителями соответствующего общественного устройства здесь были образовавшиеся после разгрома дун-ху в 208 г. сяньбийцы и у-хуани до своего возвышения во II в. н.э., кидане в доимперский период (IV в. – 907 г.), и татары, составлявшие 6 родов (VIII в. – 1202 г.).

Основным фактором, влияющим на развитие общественно-политического уклада кочевников в Восточное Европе, является непосредственная близость степей к лесной зоне с преобладающей оседло-земледельческой системой экономики. Особое место здесь занимают причерноморские степи, к которым можно причислить венгерскую пушту. Земледельческий фактор в совокупности с географической ролью Причерноморья как проводника торговли сыграл не последнюю роль в генезисе государственности и хозяйственного уклада у изначально кочевых народов. Оседлое население здесь селилось исключительно по берегам судоходных рек, по которым шли торговые пути¹³⁴.

Лесостепную территорию от рр. Дуная до Дона, которую считали «границей Азии и Европы», европейцы также отличали от азиатских степей, отмечая, видимо, между перелесками «большую степь, которая в некоторых местах продолжается на 30 дневных переходов и в которой нет никакого леса, никакой горы и ни одного камня, а трава отличная»¹³⁵. Хозяйственный уклад кочевников, обитавших в Причерноморских степях, причисляется Л.Н. Гумилевым к Арало-каспийскому типу. Однако, Причерноморье отделено от Каспия т.н. Урало-донским коридором, причисляемым к Волго-терскому региону. Г. Рубрук также оставил краткое, но емкое описание принципа кочевания в этих местах¹³⁶. Местным кочевникам было присуще меридиональное сезонное кочевание¹³⁷, что зафиксировано и Константином IX Порфирогенитом у печенегов¹³⁸, а тебеневка была здесь возможна, однако, только в южных районах. Путешественник Иосафат Барабаро пишет, что Приазовских степях первым по значимости видом разводимых животных после лошадей был крупно-рогатый скот, затем шли верблюды, двугорбые и одногорбые, которые ценились меньше, затем овцы¹³⁹. Охота здесь была больше развлечением, чем видом добычи пропитания¹⁴⁰. Ему же принадлежит одно из наиболее сдержанных описаний процесса передвижения при смене места кочевания, которое поразило его своими масштабами¹⁴¹

Характерно, что все местные кочевые общности были пришлыми и, принося с собой привычный общественно-экономический уклад, не успевали полностью адаптировать его под новые условия. Политические объединения, создаваемые в Причерноморье кочевниками, всегда носили характер симбиоза оседлых и кочевых культур, однако, основой существования кочевников оставалось сезонное скотоводство.

Среди примеров здесь можно привести Скифские царства (VII – III вв. до н.э.), державу Аттилы (430-е - 454 гг.), Аварский каганат (553 – 820-е гг.), каганат Великая Болгария (632 – 660 гг.), Хазарский каганат (650 – 965 гг.) и Золотую Орду (1243 – 1502 гг.). Все эти государственные образования в той или иной мере значительно опирались на оседлое или торговое население подвластных территорий. Вместе с тем, в данную систему не может быть включена Волжско-камская Булгария, поскольку кочевая культура вовсе не нашла здесь заметного распространения¹⁴².

Перекочевавшие сюда с востока печенеги, торки и половцы принесли с собой привычный военно-демократический уклад и родо-племенную организацию¹⁴³. Печенеги вскоре двинулись на Балканы, теснимые торками¹⁴⁴, которые, в свою очередь, вынуждены были переселиться на киевские земли на правах федератов. Там из-за нехватки пастбищных угодий они были вынуждены сменить кочевой образ жизни на оседлый¹⁴⁵. Половцы продолжали кочевать в степях Северного Причерноморья вплоть до монгольского вторжения. На их земле располагались города, населенные преимущественно православным аланским населением¹⁴⁶.

Резко отличается от ландшафта окружающих степей область дельты рр. Волги, засчет которой, в основном, и питается Каспийское море (81 %), и долина Терека. Волго-терский регион выделяется плодородной пригодной для земледелия почвой и густыми зарослями ивняка. Монах Г. Рубрук рассказывает о неком городе Суммеркет, «не имеющем стен» в дельте Волги, где жили «Аланы и Сарацины [т.е. мусульмане – Авт.]»¹⁴⁷. Считается, что его остатки сегодня смыты рекой¹⁴⁸. Отсутствие стен говорит, о том, что город, видимо, полагался на естественную защиту¹⁴⁹. Этот факт, а также указанный состав населения говорят об оседлых корнях неизвестного поселения в дельте р. Волги. Для кочевников проникновение сюда было весьма затруднено¹⁵⁰. Скотоводство в регионе носило отгонный характер, оставляя отрасль комплексного хозяйства¹⁵¹.

Бассейн р. Дона по своим природным условиям подразделялся на две зоны: северная, - территория, в основном, верхнего течения реки, носила лесостепной характер, где открытыми пространства степей чередовались со значительными по площади лесными массивами, и южная зона, степная, охватывающая соответственно, долины нижнего и частично среднего течения Дона. Археологические данные говорят о большем распространении оседлых поселений в северной, лесостепной, зоне¹⁵². Степные долины на всем протяжении Дона чередуются лесами и густыми ивняковыми зарослями в поймах, что в совокупности с комплексным хозяйством¹⁵³ способствовало, равно как и в Волжско-терской долине, созданию общинной военно-демократической системы, где функции вождя сводились опять же к роли предводителя на время войны, в мирное же время его власть ограничивалась каким-либо совещательным органом.

Л.Н. Гумилев выделяет в общую категорию политические системы т.н. оседлых оазисов субтропической зоны: города в долине р. Тарим, а также в долинах рр. Дона, Терека и устья Волги. Разделенные степями, либо пустынями жители оазисов обосабливались в отдельные независимые друг от друга коллективы. Поскольку оазисы располагались вдоль, как в Синь-цзяне, или на пересечении торговых путей как узловые пункты, как, например, в долинах рр. Дона и Волги, власть сосредотачивалась в руках местных купеческих верхушек. Лишь чисто внешнеполитические факторы, наподобие прекращения действия пути или уменьшения торгового оборота, или вторжения врагов, могло подорвать их власть¹⁵⁴. Как пример здесь можно указать княжества оседлых уйгуров в оазисах на Великом шелковом пути: в Куче (847 – 866 гг.), затем в Турфане (866 – 1284 гг.), Ган-чжоу (866 – 1028 гг.).

Особое внимание также привлекают зоны лесостепного ландшафта Южной Сибири, население которых было больше охотничьими племенами, нежели земледельческими или скотоводческими. Их основным промыслом была одиночная охота и рыболовство, бортничество, добыча березового сока, что не исключало занятия земледелием и отгонным скотоводством¹⁵⁵. Так «Сокровенное сказание» упоминает у считающихся кочевыми меркитов, которые занимались, кроме того, «рыбной ловлей…, …ловлей соболей или звериной охотой»¹⁵⁶ в Прибайкалье ступы для того, чтобы «толочь просо»¹⁵⁷ и «хлебные запасы»¹⁵⁸, на основе чего можно справедливо относить эти народы к полуоседлым.

Что касается енисейских кыргызов (хагясов), то необходимо отметить, что попытки многих авторов рассматривать их государственное объединение как кочевое¹⁵⁹ не выдерживают критики. Это было полуоседлое объединение с комплексным хозяйством¹⁶⁰. У них была хорошо развита металлургия¹⁶¹, что, как известно, трудно совместить с кочевничеством, и может быть свойственно лишь оседлым или полуоседлым хозяйствам¹⁶². Кыргызы, разгромив Уйгурский каганат, судя по всему, достаточно быстро покинули степную Центральную Монголию¹⁶³.

Имя города кыргызского кагана Кемиджкет, о котором сообщает «Худуд ал-‘Алам»¹⁶⁴, состоит из разноязычных слов: «Кем» - местное тюркоязычное название р. Енисей, встречающееся в рунических надписях, и «кет», что по-персидски и согдийски означает «город»¹⁶⁵. Исследования, проведенные в районе Тувы, также показали, что все местные оборонительные сооружения были построены именно согдийцами¹⁶⁶. Раскопанные древние города Семиречья, относящиеся учеными к кыргызам, как например город Суяб V – X вв., где уже к VII в. был значительный земледельческий и торговый центр¹⁶⁷ также были построены согдийскими колонистами¹⁶⁸. Но крупных поселений, напоминающих города, по крайней мере в XIII в., они не имели¹⁶⁹.

Раннее уровень общественных отношений этих народов занижался, поскольку их комплексное хозяйство считалось переходной формой к кочевому скотоводству¹⁷⁰. Каждое племя этих «лесных народов» управлялось своим родовыми вождями¹⁷¹ и, видимо, они долго сохраняли пережитки матриархата, поскольку известны случаи наследования власти вдовой вождя¹⁷². Народы лесостепной зоны наравне с исповеданием собственных культов повсеместно практиковали шаманизм, находивший распространение на соседних территориях¹⁷³.

Самым известным образованием в лесостепной зоне является кыргызский (хагяский) каганат (с 840 г.). В аналогичных условиях развивались лесные племена Манчжурии: мо-хэ (государство Бохай, 698 – 926 гг.), затем чжурчжэни (X в. – 1114 г.) до своего возвышения и др.

Подводя итоги проделанной работы, остается отметить, что мы предостерегаемся от поспешных заключений, поскольку помним о слабой степени разработанности данной темы. По этой причине не представляется возможным дать более глубокую характеристику каждому историческому примеру, и мы ограничились общими очертаниями проблемы, актуальный характер которой не должен вызвать сомнений. Однако, приведенные выше примеры даже при самом общем и достаточно поверхностном рассмотрении дают возможность уловить весьма строгий ряд сходств в устройстве политической организации различных сменявших друг друга в рамках одной ландшафтной зоны кочевых общностей, которые порой н2е имели даже этнической или культурной связи. Мы полагаем, что установленные сходства с большой долей уверенности можно именовать закономерностями. Проанализировав обобщенный материал, мы вполне справедливо можем позволить себе говорить о присущих каждому рассмотренному ландшафтному региону особенностях общественно-политического устройства формировавшихся в его рамках кочевых общностей.