И. В. Грачева «Путь трудной чести и добра…»

Вид материала

Документы

Содержание Когда тебя достигнем мы? Вакхическая песня Томну сердцу угрожать! – Тиха пристань предо мною: Дружбы, нежности приют Тщетны планы пылких лет Ласка всем от всех равна Он тоскует с юных лет Протекает он эфир Страсти нежной от оков! И почестей блеск лучезарный От светских сует в удаленья Без трудных ненужных учений Высоких души утешений! Спокойно на бури мирские взирай; С тобою хранитель твой Гений! В душе уснувшия желанья Проснутся ль некогда от встречи роковой, И сладкий свет очарованья Поведай, точно ли разлуку Посвящается Вас.(илию) Фед.(оровичу) Тимковскому Стремился с шумом за наядой Там дивны прелести Востока Прикрыты черными кудрями, — Надгробный гимн своей свободе… Нептун на мягких камышах, — ... Полное содержание

Подобный материал:

• Проблема чести и долга в романе, 29.25kb.
• «По законам Вселенной», 514.08kb.
• Праведничества в рассказе Лескова «Однодум», 40.11kb.
• … чувства добрые я лирой пробуждал…, 120.1kb.
• Е. Ю. Грачева Э. Д. Соколова Финансовое право учебное пособие, 5061.49kb.
• Задачи собрать и изучить информацию о своей семье, о ее реликвиях, о ее традициях;, 127.81kb.
• Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла?, 27.44kb.
• Всё, что делается из любви, совершается всегда по ту сторону добра и зла, 228.9kb.
• Правила добра I кто не любит добра? Случилось так, что некий здоровенный пожилой черт,, 403.84kb.
• Неделя добра 17 по 24 апреля 2010г. Автономная некоммерческая организация, 101.64kb.

Когда тебя достигнем мы?

Когда твой свет обетованный

Расторгнет узы здешней тьмы?

Мы ждем: нас сердце не обманет!

С терпеньем трудный путь пройдем!

Минется брань - и мир настанет,

И подвиг награжден венцом!


К семейству NN


Жизни быстрому теченью

Вверил я свой легкий челн,

И, склоненный к усыпленью

Колебаньем шумных волн,

Руль и парус белоснежной

Богу радостей отдал,

Обнялся с мечтою нежной

И беспечно задремал. –

Вдруг челнок остановился;

Кормчий мой как сон исчез...

Где же странник очутился?

О властители небес!

Видно гнев ваш правосудный

Опочил на сих местах:

Здесь в пустыне многолюдной

Хлад зимы во всех сердцах;

Чувство вянет в злой неволе,

В мраке гаснет луч добра,

И как будто на престоле,

Здесь на груде, серебра.

Все пороки воцарились;

Эгоизм разлил свой яд;

Там Сирены поселились,

Здесь Сатиров целый ряд;

Слышно грозно дуновенье

Смертоносной клеветы;

Нет от стрел её спасенья

И под кровом доброты…


Где ж средь бурной непогоды

Томну сердцу отдохнуть?

Где приют златой свободы?

Где по чувствам лишь живут?

Свет, о храм очарованья!

Утомленного прими,

Облегчи души страданья,

С злой судьбою примири!" -

Так взывает странник бедной;

Ветр разносит слабый глас!

Ищет долго - но не тщетно:

Он нашел сей храм - у вас!

Вакхическая песня

Юпитер! грянь с высот небес,

Исторгни от земли живущих,

Бездушных, слабых сил повес,

Вино с водой постыдно пьющих,

И возврати тех блеск веков,

Когда Амур с тремя сестрами

Вязали мудрых и глупцов

Из виноградных лоз цепями!


Бывало, после ста побед

За полной чашей круговою

Богатыри протекших лет

Опять готовилися к бою.

И мы подобно огнь сердец

Возжем - для мирных побеждений;

И миртовый любви венец

Да будет наших цель сражений!


Сердечкин, пой своих Климен!

Одно вино я прославляю, -

Страдай, вздыхай от их измен:

Я пью - и горе презираю!

Моя Дуняша мне верна:

При ней я не томлюсь напрасно;

Но чаша коль моя полна,

То вдвое для меня прекрасна!


Стремись, о жалкой мой Поэт!

Источник выпей вод Кастальских!

Чтоб Вакху затянуть сонет,

Ищу бутылок я токайских;

В сухотку стихотворства бог

Парнасских лебедей приводит;

Спасибо, гений мой восторг


На дне ковша всегда находит!

Молю богов, да вкупе всех

Влекомых жаждою слепою,

В вине не знающих утех,

Довольных Невскою водою, -

Да всех их в Тартар низведет

Кичливая в питье их слава!

Там участь Тантала их вдет /

В огромной бочке вендеграва.

1813


На свидание с сестрою.

Вот, мой друг, и брат твой нежной

Возвращен опять тебе;

Видит образ твой любезной –

И не верит сам себе:


В сладком сердца упоенье

Гостю мнится, будто сон

Льстит его воображенье,

Что мечтой обманут он.


Ах! уверь его скорее,

Что прошла пора мечтать:

Обними его нежнее,

Дай себя расцеловать!


И своею дружбой милой.

Разгони, мой друг, разсей

Мрак души его унылой,

Сердце бедное согрей!


Много слез в сем разлученьи

Без тебя один он лил,

Много скорби, огорченья

Сиротой опять сносил…


Но почто воспоминаньем

Нам смущать столь сладкий час?

Ты со мной - венец желаньям!

Есть ли кто счастливей нас?

1814


Отставка и возвращение на родину.


О брега, холмы родные,

Лет беспечных колыбель,

Где встречал я дни златые,

Где теперь их вновь обрел!

Мирных радостей обитель,

Кров отеческой, драгой!

Я уж твой не посетитель –

Я опять хозяин твой...


Полно бурям и волненьям

Утлый челн свой предавать!

Полно гибельным крушеньям

Томну сердцу угрожать! –

Тиха пристань предо мною:

Дружбы, нежности приют, -

Им и сладкому покою

Чувства дань мои несут.


И давно в реке Забвенья

Скорби все погружены;

Свеял слезы сокрушенья

Зефир милыя страны.

Страхи мрачны миновались;

Тщетны планы пылких лет

За порогом все остались -

И едва их виден след!..


И одно теперь моленье

Воссылаю к небесам,

Чтобы их благословенье

Снизошло к родным полям,

Чтобы ввек не уменьшался

Мне любезных тесный крут,

Век тобой он украшался,

Мой старинный_Р добрый друг!


Тщетно бедствие грозило

Нас надолго разлучить:

Небо нам определило

Под одною кровлей жить.

Всё с тобой, и скорбь, и радость,

Мы делили пополам;

Наконец сей дружбы сладость.

Отверзает счастья храм...

1815


К неверному.


Вотще в тоске своей всечасно призываю,

Всечасно жду того, один кто сердцу, мил;

Увы! им обладать надежду я теряю:

Неверный! ты мне изменил!


Где ж клятвы страстные, где нежны уверенья? –

Воспомни, как вздыхал, томился, слезы лил!...

Ужель то был обман, не чувства выраженья?

Неверный! ты ль мне изменил?


В шуму веселостей зла грусть меня снедает;

Несносен мне весь свет: я в нем как средь могил!

Повсюду мысль одна мой скорбный дух терзает:

Неверный! он мне изменил!

1815


На слово люблю


Я не скажу тебе "люблю",

Всеобщей моде подражая;

Здесь часто говорят "люблю",

Совсем о том не помышляя.


И слово ли одно "люблю"

В себе всю нежность заключает?

Нет! мало говорить "люблю",

Коль сердце то ж не повторяет.


Кто чаще всех твердит "люблю",

Тот редко и любить умеет,

Иной не вымолвит "люблю", -

А чувством сильным пламенеет.


Так я - не говорю "люблю",

Храня молчанье осторожно;

Но верно так тебя люблю,

Как только лишь любить возможно!

1815


К портрету Д.В. Давыдова.


Давыдов! наконец твой образ украшает

Смиренну хижину мою,

И сколько разных чувств в душе моей рождает!

То в нем любимца Муз и Граций узнаю,

Твой "Брачный договор" с улыбкой повторяю

И сладко таю от любви...

То вдруг тебя средь битв жестоких вображаю,

Где сеча, гром, и дым, и груды тел в крови,

Где ты, как молния, разишь врагов надменных,

Как Немезида, мстишь внезапно и везде

Ужасны бедствия, Отчизне нанесенны:

Там Марсом кажешься ты трепетной орде!

Я зрю в огне тебя - невольно содрогаюсь:

Восторг мой юный дух объемлет и мятет...

О как судьбой твоей завидной я пленяюсь,

Давыдов, воин и поэт!

И в мире, и в боях равно ты побеждаешь,

Здесь тихой лирою, там саблей ополчен!

Повсюду лаврами чело свое венчаешь,

Несешь ли злобе казнь, иль сердцу сладкий плен!

Гордися даром сим счастливым,

И общим огражден почтеньем и хвалой,

Всегда будь правды друг, поклонник Муз, герой,

Любовь соотчичей и страх врагам кичливым!


К Г.А.Рачинскому.


За что, любезный чародей,

За что забыл меня, жестокой?

Кто верных разлучил друзей?

Где ты, в какой стране долекой,

Что и призывный дружбы глас

К тебе уж боле не доходит

И избранный свиданья час

Тебя в приют мой не приводит?..


Увы! сей скромный уголок,

Сей мирный кров уединенья,

Где часто чудный твой смычок

Рождал восторги умиленья,

Тоскует по тебе со мной:

Всё носит вид печальной скуки,

Везде унынье с тишиной,

Где раздавались прежде звуки

Очаровательной игры...

Забыт от гостя дорогого.

Дождусь ли счастливой поры,

Когда тебя услышу снова? –


Изменник милый! поспеши

Своей гармонией чудесной

Пролить во мрак моей души

Свет утешения небесный!

Приди: здесь нега и покой,

И дружбы искренней беседа,

И нектар родины драгой!

Забудем вместе скорби света

И чистым Музам посвятим

Отрадный день соединенья:

Пускай под кровом их святым

Воскреснут наши наслажденья!


Один еще денек (романс)


Один еще денек - и здесь меня не будет!

Навеки расстаюсь с сей милою страной,

Навеки, может быть, мой друг меня забудет;

И мне осталось жить надеждою драгой

Один еще денек.


Один еще денек мне ею любоваться,

С волненьем сладостным её словам внимать...

Любовь! не преставай мне нежно улыбаться,

Не преставай мой дух восторгом оживлять

Один еще денек.


Один еще денек!.. а с завтрашней зарею,

Заняв одною ей унылу мысль свою,

Я буду повторять с стесненною душою:

Почто нельзя опять зреть милую мою

Один еще денек?


Ненастье.


Подул осенний ветр - и меркнет вид Природы,

Валится желтый лист, простерся мрак кругом!

Счастлив, кто, уклонясь от бурь и непогоды,

В приютной хижине, пред скромным камельком

В волнистых облаках от трубки ароматной

Один задумавшись сидит,

Обворожен мечтой приятной,

Иль чтеньем сладостным дух скорбный веселит,

Иль сам священных Муз под кров свой призывает

И с тихой лирою в руках

Уединение восторгам посвящает;

Но счастливей сто крат, в цветущих кто летах

Деляся бытием с подругой милой, нежной,

В объятиях её внимает безмятежно.

И грозной бури треск, м ветров шум глухой!

Пусть яростный Борей Природу обнажает,

Гремит с Олимпа гром и льется дождь рекой;

Он под крылом любви несчастных дней не знает:

Он в сердце услажден волшебной тишиной»


Дружба

(Написано для графинь NN)


Позабыл о дружбе свет!

Где Оресты, где Пилады?

Средь приятельских бесед

Всюду видишь маскарады.

Не найдете чувств прямых

Ни в гусаре, ни в поэте,

Ни в ученых, ни в морских: -

Дружбы нет на свете!


Все помешаны умы

На придворной лишь интриге:

Уверений нежных тьмы

Вам читаются по книге;

Лесть привычная слышна

Даже в родственном привете;

Ласка всем от всех равна: -

Дружбы нет на свете!


Но я знаю двух сестер -

Образец любви взаимной, -

Веку нашему укор,

Исключение завидно!

Откровенность с добротой

В нежном их живут совете!

Я пленился сей четой;

Дружба есть на свете!

Мечтатель

Кто чувствительной душою

От природы одарен,

Тот жестокою судьбою.

Редко счастьем наделен.

Редко роза украшает

Для него сей жизни путь:

Взор куда ни обращает -

Всюду тернии растут.

И, как странник во вселенной,

Он тоскует с юных лет

По отчизне отдаленной,

Где тоски и горя нет.

Здесь надежда льстит напрасно:

Лишь блеснет - и нет следов!

Нежну сердцу всё безгласно,

Хладны дружба и любовь.

Здесь одно лишь утешенье

Могут Музы ниспослать,

И на время цепь томленья

В связь цветочну превращать.

Дев Парнасских верный чтитель

Новый мир в мечтах творит:

Там он царь-распорядитель,

Там порядок он хранит.

Окрылен воображеньем,

Протекает он эфир

И с священным умиленьем

Внемлет глас небесных лир,

И восторженный низводит

Дщерь венчанную с небес –

Мудрость; кто ж её находит, -

Тот не не знает горя, слез!

Добрый в ней обрел отраду:

Не страшит его злой рок;

Правда, честность зрит награду,

Осужден к стыду порок.

Всей Природы на престоле

Воцарилася любовь:

Не томится сердце боле

Страсти нежной от оков!

Нет измены, нет страданья!

Век златой опять цветет:

Всюду блеск очарованья!

Все в восторге радость пьет!

Сладко так певец мечтает,

Прешшвая море бед;

Синий брег вдали мелькает .""

И спокойна пристань ждет.


Послание к Коринне о счастии.


Ты знаешь, друг милый, я долго искал

Ко счастью путей неизменных,

Я долго был жертвой прелестной мечты

Блуждал в лабиринте желаний.


В ленивом покое, за чашей отрад,

Младенец неопытным сердцем,

Беспечно играя на розах любви,

Питал я забвение жизни.


Но вскоре отравой иной упоен,

Горел я желанием славы:

Дремоту с чела отряхнул, полетел

Навстречу трудам и заботам.


И лесть сладкозвучна народной молвы,

И почестей блеск лучезарный

Исполнили душу волшебной тоской,

Дотоле безвестною страстью.


Но в быстром стремленья сей пламень угас, -

И, с лаврами рано простившись,

Спешил я к оливам в объятиях Муз

Чистейших искать наслаждений.


Безмолвная скрыла меня тишина:

От светских сует в удаленья

Звучнее казалась мне лира певцов

И внятнее мудрых вещанья...


Какие же, друг мой, пожал я плоды

От всех на пути испытаний?

Открылась ли тайна, где можно найти

Сей жизни блаженство прямое?

Без опытов тяжких, оно твой удел!

Без трудных ненужных учений

Ты мне доказала, что счастье людей -

В невинности кроткого сердца.


С ней целой Природы нам сладостен вид:

Везде расцветают утехи;

К родным мы нежнее, милей нам друзья

И место отчизны священней.


С ней сладость надежды в печальной судьбе,

С ней вера в час смертныя муки,

А там, за порогом сей жизни - венец,

Сияющий светом бессмертья...


О друг! вот источник, вот верный залог

Высоких души утешений!

Спокойно на бури мирские взирай;

С тобою хранитель твой Гений!

Одному молодому человеку.


Юный друг мой! будь уверен,

Счастье есть и на земли!

Будь разумен, добр, умерен –

Расцветут златые дни.


Не спеши в своих сужденьях,

Чтобы, здравый смысл стяжать;

Не теряйся в словопреньях,

Приучайся помолчать!


Благосерд ты от природы:

Здесь совет не нужен мой;

Съединяй и в поздни годы

Честность с милой добротой.


Знай во всем благую меру:

И в желаньях, и в страстях;

Следуй мудрому примеру, -

И жалей о чудаках.


Прогоняй ученьем скуку,

С Музами ищи бесед;

И в других уважь науку:

Плод труда - ученья свет.


Другом будь великодушным,

Презирай в приязни лесть;

Нет чего - считай ненужным:

Будь доволен тем, что есть.


Не гоняйся ж за мечтами.

Почесть - прах, а слава - дым!

Будь их выше - не словами –

Делом то яви самим...


Вот вся счастия наука,

Философия моя!

Ты свершишь желанье друга,

Затвердив урок ея_.

К Софии

Ты имя мудрости прияла не случайно:

Огонь божественный в очах твоих горит,

Как мудрость ты важна, любезна и прекрасна,

Вся разность между вас в одном лишь состоит:


Та из людей непросвещенных

Творит глубоких мудрецов, -

А ты из умных и степенных

Творишь... повес и дураков!


К Эльмине,

приславшей мне часы в подарок.


На что, прелестная, даришь меня часами?

Я верить не могу жестокой стрелке их:

Минуты без тебя мне кажутся годами,

А при тебе весь день летит, как быстрый, миг.


К одной девице, гадающей на картах.


О ты, которой всё открыто,

Что время унесло, что время нам сулит,

Что сердцем навсегда забыто,

И чем еще оно, как жизнью, дорожит,

Моя Сибилла молодая,

Которой ясный взор и без волшебных книг

Во глубине души читая,

Людей распознает в один крылатый миг!

Спокой теперь мой дух смущенный,

Колоду чудных карт скорее разложи,

И сердца жребий сокровенный

Знакомцу старому подробно расскажи.

Злой неизвестностью, томимый,

Для счастья моего одно открыть хочу:

Свершатся ли мечты любимы?

Найду ли где-нибудь, чего везде ищу?

В душе уснувшия желанья

Проснутся ль некогда от встречи роковой,

И сладкий свет очарованья

Прольется ль с милых глаз на век унылый мой?

Могу ль узнать, где обитает

Предмет моей тоски, прелестный идеал,

И так же ль нежно ожидает,

Чтоб верный перст судьбы ей друга показал?

Поведай, точно ли разлуку

Неумолимый рок страдальцу сократил -

Иль сердца милую подругу

Преградой тайною навеки отдалил?...

Ах! лучше укажи могилу,

Не заставляй страдать, когда надежды нет!

Пусть раньше кончу жизнь постылу:

В печальном сиротстве несносен белый свет!


К Г.А. Р.-К.


В аулах Кабарды безлесной,

Среди вертепов и пустынь,

Где кроет свой приют безвестный

Свободы непокорный сын,

С толпой гостей многострадальной

Твои друзья московичи

Сменяли нектар свой бокальный

На кислосерные ключи;

Один, как труженик, потеет,

Другому зябнуть суждено,

А третий поглядеть не смеет

На запрещенное вино.

Таков удел наш незабавный.

А ты, изменник! ты теперь

Свободой дышишь своенравной

И смело отворяешь дверь

В чертог Европы просвещенной, -

Будь счастлив на благом пути!

Но если молвить откровенно,

Желал бы лучше я найти

Тебя в Москве гостеприимной,

С тобой Кавказ перекорить,

И жертвою от трубок дымной

Заздравное клико почтить,

1823


К Я - у.


Кавказских рыцарей краса,

Пустыни просвещенный житель!

Ты не одним врагам гроза, -

Судьбы самой ты победитель»


Как богатырскою пятой

Вражду черкеса попираешь,

Так неприступною душой

Тоску изгнанья презираешь.


Герой-мудрец! Ты искупил

Двойной ценой венец героя:

В бедах покой свой сохранил

И щит был общего покоя,

1823


Эпитафия П.Д. Черевину


Средь юных лет цветущий сединами,

Он образцом служил для сверстников младых;

Как нежный брат, он был любим друзьями,

Как верный друг, он утешал родных.

Минутная весна его полезной жизни

Вся протекла в трудах и в жертвах добрых дел:

Он жил для счастия земной своей отчизны, -

И рано в лучшую отчизну отлетел.

1824


Застольная песня греков


Кто в мире избрал путь прекрасный,

Путь трудной чести и добра,

Тому грозит бедой напрасно

Причудливой судьбы игра.


Исполнен тайных утешений,

Щитом терпенья оградясь,

Уверен он, что правды Гений

Восхитит лавр в урочный час.


Исчезнут мрачны препинанья,

Замолкнет грустный звук цепей,

И совершатся ожиданья

Отчизны истинных друзей.


Свободы песнь благословенна

Промчится по родным полям,

С землей забытой примиренна,

Астрея возвратится к нам.


Тогда мы братский круг составим

И, разогнав тиранства тень,

Отчизны светлый день прославим,

Как славим ныне дружбы день!

1824

Сирота

Еще в долине тьма ночная;

Едва за дальнею горой

Заря мерцает молодая;

Повсюду царствует покой:

Одна я рано убегаю

Его томительных оков;

И в ночь душой не отдыхаю,

Не ведая веселых снов.


В кустах зефиры пробужденны,

Колебля гибкую синель,

Птенцов, еще неоперенных,

Качают легку колыбель!

Я видела, как их крылами

Объемлет ласковая мать, -

И взор мой залился слезами...

Мне век такой любви не знать!


Часовни сельской у порога

Оставленная сирота,

Я состраданьем, ради бога,

В семью чужую принята;

Колен отца не обнимала,

Лаская детскою рукой,

И головы не преклоняла

На лоне матери родной.


Как дочь отверженна природы,

Никем сестрой не названа,

Я не вступаю в хороводы,

Когда сзывает их весна;

Дарами осени богатой

В объятьях веселясь детей,

На праздник не зовет оратай

Забытую от всех людей.


Ничьих забав не разделяя,

Бегу от них в глухую даль,

Туда, где средь могил святая,

Мне милая живет печаль:

Ищу хоть праха там родного

Под кровом смертной тишины,

Но чуждой для всего земного,

Увы! И гробы все равны...


Один приют, незатворенный

Бездомным в мире сиротам,

Под сению твоей священной,

Уединенный божий храм;

Стихает ропот отчужденья

В гостеприимных сих стенах:

Отец незримый утешенье

Здесь изливает мне в слезах.


Часовни сельской у порога

Оставленная сирота,

Я состраданьем, ради бога,

В семью чужую принята;

Колен отца не обнимала,

Лаская детскою рукой,

И головы не преклоняла

На лоне матери родной.


Как дочь отверженна природы,

Никем сестрой не названа,

Я не вступаю в хороводы,

Когда сзывает их весна;

Дарами осени богатой

В объятьях веселясь детей,

На праздник не зовет оратай

Забытую от всех людей.


Ничьих забав не разделяя,

Бегу от них в глухую даль,

Туда, где средь могил святая,

Мнe милая живет печаль:

Ищу хоть праха там родного

Под кровом смертной тишины,

Но чуждой для всего земного,

Увы! И гробы все равны...


Один приют, незатворенный

Бездомным в мире сиротам,

Под сению твоей священной,

Уединенный божий храм;

Стихает ропот отчужденья

В гостеприимных сих стенах:

Отец незримый утешенье

Здесь изливает мне в слезах.


Где ж ты, злосчастие которой

Лишило матери меня?

Я с ранней жду тебя Авророй,

Я аду тебя с закатом дня:

Завесой тайны не скрывайся,

Склонись на жалобный мой глас,

И ласки детской не чуждайся:

Дай мне обнять тебя хоть раз!..


Но тщетно скорбная взывала:

Не приходил желанный друг...

Весна её не отцветала, -

А слезный взор навек потух!

На той обрушенной ступени,

Где прежде брошена была,

Склонясь пред храмом на колени,

Она от мира отошла.


Носился после слух в долине,

Что незнакомка - на челе

С покровом черным - по пустыне,

Где предан сирый прах земле,

Блуждала в горести глубокой;

Над ним хотела возрыдать,

Но не смогла в траве высокой

Следов могилы отыскать.


ВОСПОМИНАНИЯ ¹

Посвящается Вас.(илию) Фед.(оровичу) Тимковскому


Я видел край благословенный,

Где изобилие не куплено трудом:

Там зреет виноград, рукой не насажденный,

Роскошный крин цветет в раздоле луговом;

Там с грушей абрикос беспечно обнялися,

И топол не носил порфиры ледяной.

Станицы мирные героев Танаиса,

Священной искони поимые волной!

Я ваши зрел брега, унизанны садами,

Поля, пожатые обломками мечей,

И воды, копьями плененны рыбарей,

И степь, утоптанну летучими конями...


Я пред тобой, седой Кавказ, благоговел,

Когда с подножия громады пятиглавой ²

Мой взор скользил по дебри величавой

И на тебе встречал творению предел.

Твой грозный царь, Эльбрус великолепный.

Виссоном покровен из девственных снегов,

Средь недоступнейших хребтов

Казался свитою объемлем раболепной. ³

У ног его кипит вражда,

И рдеют льды от зарева пожаров,

И с воплем падает от роковых ударов

К его стопам прибегшая орда, —

Подъемлясь к небесам челом своим надменным,

Гигант глядит с спокойством неизменным

На пагубу племен, которым жизнь дает

Шумящими со скал его реками;

Окрест один другим сменяется народ, —

Он торжествует над веками,

И, посмеваяся судьбам,

Безмолвный дел великих соглядатай,

Он раану тень дарил неравным знаменам

Ермолова и Митридата.


И вам я жертвы приносил,

О нимфы, славные целебными струями!

В объятьях пламенных на миг лишая сил,

Вы жизни молодой прелестными дарами

Любимца своего спешите увенчать. ⁴

С благоговением дерзал я лобызать

Фиал кипящий вод Нарзанны, —

И мнилось радостному мне

Пермеса нектар обаянный

Вкушать в волшебной стороне.

Вокруг стоящи великаны

Покой в долине стерегли

И отделяли от земли

Обитель райскую Игеи;

Тираны северных пустынь

Не слышны были там Бореи;

Один ручей, пробивший грудь твердынь,

Стремился с шумом за наядой

И эхо спящее по вздохам пробуждал;

Я понял эту грусть, и о любви бряцал

Улькуша страстного с застенчивой Кассадой. ⁵


Я посетил обширный сад,

По долам Терека цветущий,

И пастырей шатры средь неисчетных стад,

И славных гребенцов гостеприимны кущи.

За бурною рекой враждебны племена

Стрегут измены час, не ведая покоя:

Их ремесло — грабеж, богатство — плод разбоя,

Им ненавистна сел прибрежных тишина;

Их мщенье, притаясь, весь день сидит у прага

И рыщет в тьме ночной, как зверская отвага.

Но грозным казакам безвестны страхи битв:

С пищалью меткою союз они скрепляют

И, оградясь щитом молитв,

На все опасности дерзают...

Под кровом дротиков я смело пролетел

За влажный их рубеж к врагам непримиримым,

Чтоб взором вопросить пытливым

Последний вольности оставшийся удел...

Под сенью скромного чертога

Там Дружба Верность обрела ⁶

И детская любовь природу превзошла, ⁷

Там дивны прелести Востока

Цветут как лилии среди родных полей.

Мне памятей огонь пронзительных очей,

Сей вестник нежности глубокой,

И томность страстная ланит,

Невыразимая словами,

И перси пышные харит,

Прикрыты черными кудрями, —

Всё мне являло в них богинь окрестных гор:

Назвать их смертными не смел я изумленный...

Меж тем маститый бард на лютне вдохновенной

Героев падших пел — и заунывный хор

Чеченцев мрачных песнь передавал долине. ⁸

Туманный вечер наступал;

Недолго луч зари на ледяной вершине

Казбека гордого сиял. ⁹

Под ризой сумрака обвитый облаками,

Он в погребальный креп казался облечен...

Предчувством тайным возмущен,

Певец тоску свою с слезами

На струны тихо изливал, —

И скорбь он пробудил в униженном народе,

И мнилось мне, он возглашал

Надгробный гимн своей свободе… ¹⁰

Но далее меня манили на Восток

Пирамидальные раины: ¹¹

Здесь ринувшийся с гор стремительный поток,

Стихая медленно в объятиях равнины,

Как в Дельте благотворный Нил,

Обильный тук полей струями расточает, — ¹²

И хитрый армянин, не истощая сил,

В дарах его плоды сторичны пожинает.¹³

Забыв вечнозеленый дол

Боготворимого Гангéса,

Питатель Азии на сих брегах нашел

Отчизну новую с климатом Бенареса. ¹⁴

Под тенью тутовых ветвей

Художник тканей драгоценных

Здесь полюбил труды свершать уединенны.¹⁵

Здесь царство пышное зыбей

Залетный гость с полей Мемфийских

Священный Ибис поделил

С красавцем берегов Каспийских,

Блестящим силою и белизною крил.¹⁶

Здесь наконец усталый отдыхает

Нептун на мягких камышах, —

И ложе влажное отвсюду окружает

Неисчислимый полк и рыб, и черепах.¹⁷

На север дикая простерлася пустыня —

Стяжанье древнее тритонов и сирен.¹⁸

Там ныне и ловцов стыдливая богиня,

И козлоногий Пан, и друг забав Силен

Нашли приветную обитель

Среди кочующих племен.

Тяжелой роскоши презритель,

Избегший городских забот,

Затерянный в степях и позабытый светом,

Там праздный элеут под войлочным наметом

Нам неизвестную свободу бережет,

По вольной прихоти на пажитях блуждает

И всё, что зоркими очами обоймет,

Своим владением по праву почитает.¹⁹

В местах, где мутная волна,

Блуждая на брегах пологих,

Заснула, — и ничто ее не будит сна, — ²⁰

Я навестил татар летучие чертоги:

Как стая птиц, песчаный дол

Они, пестрея, покрывали,

Но час единый не прошел —

И взоры места не узнали...

Где шумный город был — безмолвная как гроб,

Там тишина уже вселилась!

В глухую даль орда пустилась, —

И скрыпом лишь одним навьюченных ароб

За ней пустыня огласилась.²¹


О мирных пастырей народ,

Куда девался блеск твоей воинской славы!

Где Чингисханов славный род

И кровожадные уставы?

Всё изменилося — и замыслы и нравы:

Восстал отмститель бог, — и попранным врагам

Бесплодну степь дает из милости Россия...

К чьим приближаюсь я разрушенным стенам?

Кто мира знамена святые

В вертепе водрузил, где крылась вечна брань?

Лобзай меч грозный Иоанна,

О пышной Волги дочь венчанна,

Любимая Гермием Астрахань!

Благоговей пред дивными следами

Во всем Великого Петра! ²²

Как туча, облечен громами,

Летел он с Севера — и реки лил добра:

По манию его, добыча запустенья,

Расторг тиранства цепь порабощенный Юг;

Под юной пальмой просвещенья

Нашли прохладну тень искусства и досуг;

И Мономахова порфира,

Простертая Петром на раменах полмира,

И Запад, и Восток прияв под свой покров,

Европу, Азию узлом родства связала,

И Бельта с Каспием, с Биармией Бенгала

Сдружила счастливой разменою даров.


Сарепта скромная! ужель когда забуду

Благочестивую любовь твоих детей?

Я не застал уже тебя в красе твоей:

Развалин обгоревших груду,

Как сонм угрюмый голых скал,

Мой огорченный взор на Сарпе повстречал.²³

Но вскоре грусть моя в святое умиленье

С отрадой тайной перешла...

Я видел торжество покорного терпенья

Над искушением нечаянного зла:

Стихия грозная, все блага поглощая,

Сокровища сердец похитить не могла.

Там с Трудолюбием Надежда молодая,

Порядок строгий с тишиной

И Вера твердая с молитвою смиренной

Опять грядут чредой обыкновенной

Довольство расточать и охранять покой

На страже братства неизменной.

Отселе началось владычество степей,

Стократ засеянных киргизскими стрелами;

Отсель Царица рек обилие зыбей

Вращает медленно широкими браздами,²⁴

Чтоб данью, собранной от снеговых вершин

Валдая, Веси и Рифея,

Зной лютый утолить полуденных равнин.²⁵

Отсель ее брега, в дали пустой чернея,

Как стелющийся дым, теряются в очах.

И вдруг донских валов гора сторожевая,

Чело седое воздымая,

Сретает странника Европы при вратах...

Природа ждет его иная:

Прохлада рощей, шум ручьев,

Веселые пригорков виды,

Между пестреющих холмов

Златые класов пирамиды

И нежный изумруд лугов —

Всё сердце веселит, всё громко возвещает

Пенатов сельских благодать,

И; безопасностью хранимая, блистает

На всем досужества печать.


Но далее еще прелестнее картина.

Резвее фауны, дриады веселей,

Приятней стелется равнина,

Щедрей благая Элевзина ²⁶

С Помоною делит наследие полей.²⁷

И наконец тебя усматривают взоры,

Священный Алаун, отеческие горы,

Где тихий Дон, свою оставя колыбель,

Струями плещется, как счастливый младенец,

Где в юности моей, брегов его владелец,

Я в первый раз прижал пастушечью свирель

К устам, трепещущим от радости безвестной.

О милой родины страна,

Какою тайною прелестной

С душою ты сопряжена?

Что мне перед тобой все красоты чужбины?

Что может заменить безмолвный сей привет

Знакомой от пелен долины,

Не изменившейся от лет

Нас изменяющей судьбины?

Нет! боле не пленит меня роскошный Юг

Ни ясностью небес, ни вечными цветами:

Я предпочту всему родное царство вьюг

С его глубокими снегами.

Одна улыбка вешних дней

И лета краткое лобзанье

Исполнят всё мое желанье

В семье стареющих друзей.

Увы! немного их в отраду мне осталось:

Мой путь на свете сем между могил проток;

Но сердце от любви еще не отказалось...

О, дайте, дайте мне близ них окончить век!

(1825)


Примечания

¹ В 1823-м году я был на водах Кавказских не с одним намере­нием поправить свое здоровье, но гораздо более для того, чтоб удовлетворить справедливое любопытство, чтоб осмотреть весь полу­денный Восток России. Из Москвы выбрал я путь кратчайший на Воронеж и Черкасск, но из Георгиевска возвратился в свою сторону совсем другою дорогою, чрез Моздок, Кизляр, Куманскую степь, Астрахань и Сарепту. Стихотворение, к которому присоединены спи пояснительные примечания, есть не что иное как беглый обзор любопытнейших предметов, поразивших меня в сем путешествии.

² Гора Бештау, при которой находятся Минеральные источники.

³ Вершина Эльбруса по справедливости почитается самым вы­соким пунктом Кавказских Альпов.

⁴ Пользование Кавказскими водами обыкновенно разделяется на две части: сначала употребляют теплые серные ванны, которые более или менее приводят в расслабление усиленною испариною; потом подкрепляют себя холодными, кислыми йодами, известными под названием Нарзанны или Богатырского ключа. Согласное в цели, по противное в действиях влияние их невольно напоминает древнее сказание о чудесах мертвой и живой воды. Разительное несходство в местоположении главных источников и происходящее от того не­ровное расположение духа еще более присвоивают им сии титла.

⁵ Это относится к моему стихотворению «Ручей Улькуш», где упоминается о слиянии сих двух речек в Нарзанской долине. Оно помещено было в Мнемозине и Вестнике Европы 1824 года.

⁶ Кому не известны кунаки горских народов, они друзья неиз­менные, готовые жертвовать имуществом и жизнию за человек;), снискавшего их любовь и доверие?

⁷ Именитые жители Кавказа отказывают себе в утешении вос­питывать детей своих дома — чтоб не повредить им родительским снисхождением.

⁸ У горцев есть свои песнопевцы пол именем егоко. Содержание их рапсодий имеет большое сходство с поэмами шотландскими. Та же природа, та же страсть к военным подвигам. Простые аккорды пандура, похожего на цитру, сопровождают голос егоки; к нему обыкно­венно присоединяется несколько человек, заключающих каждую строфу однообразным протяжным припевом.

⁹ Казбек есть высочайшая гора на Восточной стороне Кавказа.

¹⁰ Решительные меры нынешнего начальника наших войск на Кавказе быстро приближают время совершенного покорения всех горских народов.

¹¹ Род топола, лучшее украшение кизлярских садов.

¹² По мере приближения к морю, Терек теряет быстроту свою. Во время разлива, который бывает в летние только месяцы от тая­ния горных снегов, он наводняет окрестные поля и орошает виноград­ники посредством каналов, проведенных во множестве с особенным искусством.

¹³ Армяне, вызванные Петром Великим на берега Терека, со­ставляют главную и наиболее промышленную часть населения Киз­ляра.

¹⁴ При устье Терека с большим успехом сеется сарачинское пше­но, в котором состоит единственная почти пища азиатских народов.

¹⁵ Шелководство, распространяющееся по всей кавказской ли­нии, в одном Кизлярском уезде доведено до такой степени, что может приносить уже значительную прибыль.

¹⁶ Египетский ибис и великорослый лебедь принадлежат к числу птиц, населяющих берега сего края.

¹⁷ Поросшие камышом западные заливы Каспийского моря наи­более привлекают промышленников выгодною рыбною ловлею.

¹⁸ Есть признаки, несомненно доказывающие, что низменная степь между устий Терека, Волги и Дона покрыта была морем.

¹⁹ Элеуты или элёты есть общее название народа, которого пле­мена, подвластные России и ей сопредельные, известны нам под име­нем калмыков.

²⁰ Быстрая в горах Кума не имеет почти никакого течения в сте­пях, где служит рубежом калмыцким и ногайским кочевьям.

²¹ Ароба или арба есть двухколесная телега, особенно употреб­ляемая татарами. Замечательно, что они никогда не подмазывают своих экипажей и нимало не скучают пронзительным их скрыпом. Напротив, между сими номадами господствует мнение, что одному вору свойственно ехать на смазанных колесах так тихо, чтоб не слыхать его было.

²² Астрахань наполнена воспоминаниями о бессмертном госу­даре: в соборе показывают грамоту, данную еще юным монархом: в арсенале хранят боты, которыми управляла рука, вращавшая кор­милом полсвета; в садах ограждают место, на котором отдыхал порфироносный вертоградарь. Везде видишь его изображения, везде слышишь его имя. Кажется, он зчера только оставил облагодетель­ствованный им город.

²³ Незадолго до моего прибытия две трети благоустроенной Сарпинской колонии соделались добычею пожара.

²⁴ Под сим титлом трудно не узнать величественной Волги, достойной царского венца между всеми реками России и целой Европы.

²⁵ Здесь разумеются главные реки, с севера впадающие в Волгу: Тверца, истекающая из окрестностей Валдайских гор, Молога и Шексна, имеющие начало свое в стороне, которая в древности называлась Весью, и Кама, обогащенная водами Уральского хребта.

²⁶ Одно из наименований богини земледелия, полученное от таинств, которые совершались в её честь в древней Аттике.

²⁷ Известно, что в южных наших губерниях плодовитые деревья рас­тут кумами в полях, и между пшеницею и просом засеваются мно­гие десятины арбузами, дынями и пр.