Geum.ru

Сверхновый литературный журнал «Млечный Путь» Выпуск 5 Содержание

Вид материалаДокументы
К’Джоуль  ДостопочтенныйВиртуальная хроника чертовщины и плутовства
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

К’Джоуль  Достопочтенный

Виртуальная хроника чертовщины и плутовства


    ГЛАВА ШЕСТАЯ, в которой читатель совершает путешествие на секретную базу мятежного воинства и присутствует на открытии важного совещания, а я тем временем как бы между прочим знакомлю публику с грозным адмиралом Молохом и его заместителем Ваалом.
    
    
     Почти тишина.
     Могильная.
     Тишина и чье-то сопение с легким попукиванием.
     Наконец часы затикали все громче и громче, пока не взорвались истошным трезвоном.
     – Муссоли! – кончив возиться с громоздкой шифровальной машиной, окликнул слугу Люциферов.
     – Полон внимания, Ваша Лучезарная Темность! – мгновенно отреагировал Вельзевул, перестав сопеть, причмокивать и лениво попукивать.
     – Горе слабым! – грозно выпалил Янус Адольфович. – Наш удел – творить исторически оправданное зло во имя неприукрашенной до безобразия истины!
     – Какой истины? – напрягся Вельзевул.
     – Голой! Без всяких эстетических украшательств и мифопоэтических образов.
     – Понял, шеф. Как не понять. Люблю все голое, все натуральное и еще кое-что посконное.
     – Тогда...
     Неожиданно Люциферов осекся, напрягся, побагровел и яростно уставился в иллюминатор.
     Высоко в темном небе стремительно промчались три ярко светящиеся точки.
     – Дозорные корабли империи следят за нами, – злобно прошипел Янус Адольфович и нажатием на кнопку опустил экран иллюминатора. – Ох, как я не переношу этой бесцеремонно удушающей и нагло унижающей меня блокады Тартара! Моя свободолюбивая диктаторская натура так и клокочет!
     – Пущай ищут зубастую рыбку в чернильном омуте! – злорадно хохотнул Вельзевул. – Наши резервные заградполки и штрафбаты надежно замаскированы в этих сумрачных горах. Мы еще покажем им кузькину мать. Шоб я так жил! Ох, мы им покажем! Ух, мы им покажем! Эх!..
     С этим многозначительным «эх» он деловито выпучился на экран видеомонитора и стал пристально наблюдать за резво удаляющимися шпионами империи. Когда те полностью исчезли с экрана, Вельзевул быстро защелкал тумблерами панели управления, готовя перпетолет к полету.
     Где-то за переборками раздалось негромкое завывание и жужжание, переходящее в деловитое присвистывание. Через несколько минут перпетолет злобно фыркнул, мрачно хрюкнул, раза два присел на упругих телескопических ногах, затем пружинисто скакнул вверх и, убедившись в своей аэромобильности, сноровисто юркнул в пропасть. У самого подножия скалы он резко спланировал и медленно пополз черт знает куда, направляемый дьявольски смышленым автопилотом.
     Забавная штука этот перпетолет. Забавнее ничего не сыскать, а посему и не ищите, нервно хлопая себя по пустым карманам и по озабоченной голове.
     Тем, кто в дошкольные и школьные годы никогда не бывал на экскурсии в Музее сциентистской магии и научно-технического колдовства, трудно представить себе даже в страшном сне или во сне под наркозом овеществленный в железе гений дьявольски изобретательной мысли. Поэтому не ломайте свою единственную голову, не насилуйте свое бескрылое воображение, а просто примите к сведению, что мобильный перпетолет Люциферова «Черный Пудель» – превосходный аппарат для творческой работы, отдыха и военно-космических операций. В нем множество помигивающих и подмигивающих лампочек, изящных, с дизайнерской точки зрения, рычажков, ручечек, кнопочек, шкафов для военных доспехов, сейфообразных шкафчиков и холодильников для замороженных душ, убаюкивающих кресел-качалок и раздвижных диванчиков с автобудильниками, самонаводящихся лазерных пушек и обыкновенных крупнокалиберных плазменных пулеметиков. Он может выделывать такие умопомрачительные акробатические фокусы, что врагам научно-технического прогресса остается только завистливо скрипеть зубами и распространять подметные письма клеветнического содержания. Словом, весь этот мерцающе-гудящий механизм с мощной электронной, мебельной и огнестрельной начинкой – само воплощение вечного движения необузданной фантазии экстраординарных трудяг фундаментальной и прикладной науки.
     Полет в мобильном перпетолете – ни с чем не сравнимое ощущение, разве что отдаленно напоминающее приятственное опьянение от третьей или четвертой рюмки спотыкача или, скажем, перцедора. Так считает Вельзевул, знатный гурман и сибарит. Янус Адольфович не возражает против подобной точки зрения, но сам, разумеется, придерживается иной, а какой, никто не знает и знать не должен.
     Включив второй перестраховочный автопилот, Люциферов небрежно откинулся в штурманском кресле и медленно процедил, смакуя каждое слово:
     – Императору никакими дурными средствами не достать нас здесь, хотя мы и загнаны сюда по его капризной воле. Тартар – отличная планета для таких, как мы. Отсель грозить мы будем империалистической шушере.
     – Да, шеф, планетка – просто дамские пальчики оближешь, – подобострастно согласился Вельзевул, старательно обкусывая ногти. – Она еще войдет во вселенскую историю с помощью тьмы обиженных Императором, как пить дать. Нам дать, а им не дать. По этому поводу не мешало бы промочить глотку. Как вы на это смотрите?
     – Разрешаю, – снисходительно проронил Янус Адольфович. – А мне плесни кефира со льдом. И включи что-нибудь из музыкальной классики. Желаю отдохнуть душой со всеми ее фибрами и фибриляторами.
     Вооружившись стаканом кефира и закрыв глаза, Вождь всем своим естеством растворился в мрачной симфонии «Вечерний звон в ушах».
     Полет длился не долго.
     Тенью скользнув между двумя циклопическими утесами, оснащенными боевыми противоракетными комплексами и системами аварийной эвакуации, машина зависла над крохотной площадкой, защищенной железобетонным козырьком и военно-административной надписью «Посторонним вход запрещен!».
     По площадке пауками забегали восьминогие караульные роботы, то и дело козыряя своими металлическими лапками машине высокого начальства.
     «Черный Пудель» осторожно начал вплывать в темный провал пещеры. Где-то в глубине ее чрева призрачно замерцали сигнальные огоньки. По стенам заплясали слабо светящиеся указатели контрольных пунктов.
     Миновав защитный экран, перпетолет причалил к ажурному чугунному пирсу, и тут же в его борт чмокнулись мощные якорные присоски.
     Главный зал пещеры имел форму не совсем правильного овала. Одна половина его была занята боевыми космическими торпедоносцами и стапелями для новых боевых машин. На другой половине располагались: арсенал, жилые модули командного состава, казармы, пищеблоки, спорткомплексы, лазареты, дансинги и штаб мятежников.
     Вельзевул первым выпрыгнул из бокового люка на заасфальтированный пол пещеры и застыл, вытянув руки по швам и слегка оттопырив локти. Вслед за ним по узкому трапу быстро спустился Люциферов.
     Почетный караул напряженно пятил грудь, преданно и жадно пожирая глазами своего сверхлюбимого Вождя. Встречающие офицеры выбросили правые руки в традиционном приветствии и троекратно пролаяли короткое, но воодушевляющее солдатскую душу приветствие.
     Небрежно махнув в ответ, Люциферов подошел к седому, коренастому адмиралу с багровым лицом, обезображенным несколькими глубокими шрамами, протянул ему руку и сказал:
     – Приветствую тебя, товарищ Молох! Сегодня будет серьезный разговор о нашем лучезарном будущем. Ты готов?
     – Да, мой Вождь, всегда и непременно! – гаркнул бравый генерал, непроизвольно виляя мощным задом.
     Штабной зал совещаний был заполнен до отказа.
     Поднявшись под приветственный рев на сцену, украшенную черным символом трехглавого огнедышащего дракона на красном фоне, Люциферов энергично вскричал:
     – Мои славные воины!..
     Зал замер.
     – Не за высокими горами, не за низкими холмами, не за глубокими морями и, разумеется, не за черными космическими далями то судьбоносное время, когда наши полки, батальоны, роты, взводы и санитарные подразделения будут парадно, будут победоносно маршировать по проспектам, бульварам, площадям и стадионам имперской столицы под призывный барабанный грохот. Вы жаждете этого?
     Зал взорвался:
     – Жа-а-аждем!!!
     Люциферов радостно и хищно блеснул глазами. Позволив вдоволь наораться элите своего воинства, он поднял руку, призывая к тишине.
     – Обсудим, товарищи, план исключительно коварного нападения на трухлявую в своей основе империю и выслушаем всех, кто готов и может предложить нечто дельное, нечто в известном смысле конструктивное и, естественно, полезное для нашего крайне правого дела.
     Первым слово взял генерал Молох.
     Это был прославленный в многочисленных крупных боях и мелких стычках вояка, сжегший не один космический дредноут империи и множество разведботиков врага. Поговаривали, что его восхитительная солдатская жестокость и неукротимая воинственность были круто замешаны на родительских генах.
     Нет слезоточивого дыма и адской копоти без огня или чего-нибудь огнеподобного. Действительно, папаша Молоха, лютый до крови старик Ягва, был колониальным палачом на одной из заштатных планет империи, добротно оборудованной под всекосмический концлагерь с эшафотами, газовыми камерами, крематориями и фабриками по изготовлению весьма ходовой кожгалантерейной продукции из натурального сырья, поставщиками которого служили смертники. Высоко чтя заслуги добросовестного работяги, ударника вредного для нервов производства, передовика профосного фронта, автора множества запатентованных изобретений по разделке туш смертников, имперская администрация протежировала его сыну поступление в кадетский корпус, после окончания которого перед Молохом распахнулись двери знаменитейшей Военно-Космической Академии имени легендарного космолетчика Ганса фон Херинга.
     Первые вполне доблестные шаги на боевом поприще молодой выпускник Академии сделал в дважды орденоносном Легионе Космических Ландскнехтов и Странствующих Карателей. Этот прославленный в штабных кругах Легион отличился похвально жестоким подавлением восстания роботов-рудокопов на планете КAРUT & KAPUSTA.
     Потом была утомительно длительная пауза мирного периода, бесившего Молоха отсутствием возможности добыть в легком бою с трусливо и позорно капитулирующим врагом маршальские эполеты, а также еще неприватизированную госдачу в придачу. Маясь от безделья и тоски по эполетам под дачным соусом, он все чаще стал прикладываться к бутылке и таскаться по злачным клубам для нижнего офицерского состава. Это не осталось незамеченным вышестоящими штабными офицерами, крайне щепетильными в вопросах воинской субординации. Герой Легиона был деликатно, но строго предупрежден о недопустимости экономить на посещении дешевых буфетов, обслуживающих унтер-офицеров и полковых шлюх.
     Увы, но предупреждение вызвало обратную реакцию. Обыкновенные пьянки с нижними офицерскими чинами сменились запоями и кабацким буйством в компании с ефрейторами. В итоге бравый легионер очутился на одном из санаторных планетоидов империи, плотно заселенном отставными генералами, генеральскими денщиками, склочными генеральскими женами, их капризными собачонками и пенсионного возраста политработниками, страдающими хроническим словесным поносом. Там-то его и вынюхали по запаху одеколонистого перегара тайные агенты Лучезарного Князя Тьмы. К своему превеликому удовольствию, они нашли опального вояку в крайне удрученном состоянии, тупо созерцающим пустой флакон одеколона «Ароматная заноза» и явно находящимся на грани маниакально-депрессивного психоза.
     Долго обхаживать и агитировать крайне обиженного офицера не пришлось. Выхлебав здоровенную бадью крепчайшего и чертовски забористого первача, настоянного на солдатской махорке, он весело отмахнулся от призрака маниакальной депрессии, укоризненно погрозив ему указательным пальчиком, и небрежно подмахнул контракт с чертями, после чего радостным голосом заказал еще бадью по поводу праздника души, запросто проданной смертельным врагам империи.
     Так в состав заговорщиков влился еще один участник, безумно храбрыми делами доказавший свою преданность мятежникам.
     Испытательный подвиг взбунтовавшегося Молоха был своеобразным жертвоприношением на алтарь неугасимой славы мятежных протестанторов. Произошло это вот при каких интересных обстоятельствах.
     Упорно готовясь к реваншу за неудачное восстание в столице Великого Альдебарана, несколько опечаленные, но не павшие духом протестанторы во главе с Люциферовым усиленно форсировали создание мощнейшей космической армады. На первом этапе было построено несколько «карманных линкоров» с исключительно сильным пиратским вооружением. Командование этими линкорами было поручено Молоху.
     – Ты уж, старина, на подведи нас, – говорили ему новые закадычные дружки из таверны «На Троих».
     – Будьмо! – отвечал им старина Молох, ослабляя ремень на пузе. – За мной не пропадет.
     По льстивым словам малоизвестного военного летописца Эрика Рыжего, Молох обладал кое-какими незаурядными способностями наводить страх на окружающих врагов и распространять панические настроения в их рядах посредством наглядной фронтовой агитации – пить только до дна из трофейных фляжек. Обычно, как убедительно свидетельствуют хроники и профессионалы запойного искусства, он отдавал приказы, находясь в приливе многоградусного энтузиазма, идеологически подкрепленного верноподданническими тостами за Вождя всех чертей.
     Не совсем трезво, но и не на всецело пьяную голову оценив возможность своих «карманных линкоров», Молох занялся сбором разведывательной информации о состоянии космических коммуникаций империи, для чего лично посетил под видом странствующего дегустатора некоторые перевалочные базы империалистов. В первую очередь его интересовали маршруты тяжелых транспортов, доставлявших стратегическое сырье для производства отравляющих напитков на военных заводах империи. Благодаря пиратам и контрабандистам он узнал точные данные о передвижении этих транспортов, и сразу же его грозные корабли начали вдоль и поперек бороздить необъятные космические просторы и беспредельно далекие пылевые туманности в поисках добычи.
     Вскоре империя недовольно крякнула и чертыхнулась, почувствовав на себе возросшую воинственность протестанторов. Один за другим подозрительно быстро и бесследно исчезали транспорты, из-за нехватки сырья останавливались ликеро-водочные заводы, волны стачек и забастовок захлестнули центры индустрии империалистических развлечений.
     Ощутив, к чему ведет халатность и потеря бдительности, Министерство обороны Великого Альдебарана отдало приказ о конвоировании транспортов отрядами трезвенников и вегетарианцев. В ответ на это мятежники лишь зло рассмеялись и усилили атаки на обеспокоенных империалистов.
     Находясь на очень большом удалении от своих баз и постоянно испытывая неутолимую жажду приключений, а также жажду физиологическую, рейдеры Молоха не боялись ввязываться в бой с потерпевшими аварию кораблями противника. При этом их командир, если и терял иногда голову, засунув ее в бочонок забористого спотыкача, но никогда не отступал от тактики шальных налетов и лихих ударов исподтишка.
     Наибольший урон империи нанесли рейдировавшие в самом дальнем космосе быстроходные линкоры «Адмирал Беня Боут» и «Граф Пинчер». Первый за короткое время настиг и сжег более двадцати транспортов и пять катеров охраны, второй – шесть транспорта и два стареньких космических эсминца.
     Взбешенные до полного умопомрачения и прострации вызывающей отвращение наглостью мятежников имперские космофлотоводцы не поленились и оперативно создали несколько карательных групп кораблей, поставив перед ними задачу по поиску и беспощадному уничтожению рейдеров мятежников.
     И вот три имперских космических крейсера встретились с линкором «Граф Пинчер», на борту которого находился сам бесстрашный Молох. В районе пылевой туманности Прокаженная Кляча произошел бой на встречных курсах. Тяжелый имперский крейсер «Великий Инквизитор» и два легких крейсера «С нами Бог» и «Бог с нами» начали вести обстрел рейдера с двух направлений, что вынудило Молоха разделить огонь главного калибра. Но, видя, что это не приносит успеха, он хлобызнул кружку крутого тонизатора, после чего пришел в неописуемое возбуждение и приказал сосредоточить весь огонь на крейсере «Великий Инквизитор», который в результате нескольких прямых попаданий торпед вынужден был выйти из боя. К этому времени крейсер «Бог с нами» также имел серьезные повреждения. Правда, здорово досталось и «Графу Пинчеру». В ходе двухчасового боя он получил до сорока попаданий, в результате чего многие члены команды были убиты, ранены или приведены в жестокое уныние. Боеспособность рейдера заметно упала, чем попытался воспользоваться имперский крейсер «С нами Бог», бросившийся в погоню за рейдером.
     Часов через девять, десять или одиннадцать космического времяисчисления «Граф Пинчер» достиг пиратской платформы «Порт Братьев Висельников», где, как надеялся Молох, ему удалось бы отремонтировать своей рейдер. В этом заключалась его стратегическая ошибка, на которую потом в целях назидания неоднократно указывал Вождь, приводя Молоха в большое смущение.
     – Да я, да мы... – лепетал он, краснея и отводя взгляд.
     – Надо было рвать когти на совершенно необитаемый астероид Козырный Валет, – раздраженно говорил Янус Адольфович. – А ты, сукин сын, принялся бражничать с пиратами и проворонил врага.
     – Честное адское слово, я больше так не буду.
     – Ша! Не надо врать. Я тебя знаю как облупленного. Пей, но, ради бога, закусывай. А ты только занюхиваешь. Это никуда не годится. Поберег бы свое здоровье.
     – Обязательно поберегу, чтоб я сдох!
     – Ну и ладненько.
     Янус Адольфович всегда пекся о физическом и психическом здоровье своих подчиненных. Глубоко вникая в суть вещей, он понимал, что неурядицы приходят и уходят, а вот здоровье только безвозвратно уходит, ибо так устроена железная механика часов жизни. Эту механику следовало переделать, но все как-то руки не доходили подыскать толкового алхимика.
     Словом, Янус Адольфович был отцом родным всем чертям и доктором их темных в своей бессознательной основе душ.
     Отвести душу хорошим лечебным разговором – лучший способ личной заботы о кадрах. Вопросы кадрового воспитания всегда должны стоять на первом месте у безусловно мудрого кадровика.
     Вот взять, к примеру, Молоха. Ценный кадр, что не говорите. Его боевые заслуги перевешивают кое-какие отдельные недостатки, являющиеся естественным свойством всех живых тварей. И такая тварь, как Молох, – не исключение. Надо с пониманием относиться к данному факту, чтобы не учинять бестолковых кадровых разносов по мелким поводам или просто для собственного развлечения.
     Да, Молох чуток провинился. Но разве это могло повлиять на обещанную Вождем победу чертей в космополитическом масштабе? А нисколечко. До победы еще далеко, и посему следует извлекать все самое ценное из любых допобедных неудач.
     Неудача Молоха в схватке с империалистами – поучительный тому пример.
     Продолжим рассмотрение этого примера.
     Когда Молох принимал свое поучительно роковое, а следовательно, неизбежно фатальное решение, командир имперских кораблей Изя Зельберович, тот самый Изя, который любит фаршированную рыбу и не любит играть в кошки-мышки, рвал на себе последние волосы, считая, что смертельная игра с позором для него проиграна. Знали бы об этом мятежники. Вот смеху-то было бы.
     Два имперских крейсера уже ложились на обратный курс, когда внимательные наблюдатели с ушедшего в погоню корабля доложили, что «Граф Пинчер», по-видимому, направляется с какой-то зловеще загадочной целью к пиратской платформе, слабо защищенной с тыла и с флангов. Коммодор Зельберович вначале не поверил в эту нежданную удачу, но, удостоверившись в правдивости сообщений, тяпнул на радостях рюмку нашатырного спирта и срочно запросил подмоги.
     С прибытием двух легких крейсеров и шести скоростных торпедоносных барж имперские корабли ринулись к платформе. Отныне судьба могучего рейдера была предрешена.
     Узнав о приближении многочисленных кораблей врага, пираты вежливо известили об этом Молоха и начали ломать голову, как быть и что делать. Молох, рассерженный тем, что его отвлекли от пиратского застолья, крепко выругался и насупился. А флибустьерский атаман-ротмистр во всеуслышание заявил своим собутыльникам, что эта игра не по правилам, ибо между коммодором Зельберовичем и джентльменами удачи существует тайный протокол о разделе сфер влияния.
     Получалась некрасивая ситуация.
     Джентльмены удачи начали намекать чертям, что пора и честь знать. Вы, ребята, как говорится, выпили, закусили, а теперь валите отсюда ко всем своим чертям.
     Черти – народ тоже вежливый, народ все хорошо понимающий. Они не стали понапрасну уродовать алюминиевую посуду и биться своей собственной головой о железные переборки, устраивать разборку полетов и делать большой шмон с политическим резюме. Пообещав при случае как следует расплатиться за щедрое гостеприимство, отважные парни быстренько смотали удочки.
     Тьма непроглядная.
     Холодрыга несусветная.
     Метеоритный дождь так и хлещет.
     В этих крайне неблагоприятных погодных условиях попытка поврежденного корабля мятежников прорваться в пустынный космос выглядела авантюрой.
     На какую-то крохотную минуту Молоху стало зябко и сделалось дурно, его волевой подбородок обмяк и поплыл. Однако, собрав всю свою расплавленную волю в огнеупорный кулак, он поборол непростительную слабость и решил сдаваться только в самом крайнем случае, в случае самом неотвратимом.
     Имперские корабли не ожидали от чертовой развалюхи столь стремительного и яростного натиска. Растерявшись, они упустили возможность уничтожить исчадие Тартара еще на дальней дистанции, чем не преминули воспользоваться контратакующие. Поставив пылевую завесу, они смылись в неизвестном для империалистов направлении.
     Вождь по достоинству оценил храбрость и мужество крепыша Молоха, присвоив ему звание адмирал-ефрейтора и наградив орденом «Глухой Завязки». Следующий орден «Непревзойденного Питуха» Молох получил за десант на планету Горящие Трубы, в недрах которой добывался чафунный камень, отличное средство для зубных протезов, и огненная вода вулканического происхождения.
     Хорошо защищенный замками космопорт был захвачен всего лишь одной партизанской бригадой, усиленной штрафротой. Другая партизанская бригада была выброшена в горном районе, богатом полезными ископаемыми и предпринимательскими конторами, с задачей оседлать серпантин, соединяющий рудники с военной базой, а конторы – с бассейнами огненной воды. Ведя бой против численно непревосходящего противника, эта бригада, несмотря на отвратительные военно-полевые условия, продержалась на перевале вплоть до подхода основных сил десанта, высадившегося в космопорту. Затем всей своей мощью десант мятежников обрушился на гарнизон главного форта.
     С трудом переправившись через безводный канал Святого Ростовщика, отборный взвод хорошо обученных саперов под командованием конопатого капитана Забодайкомарского взорвал бронированные колпаки форта усиленными полыми зарядами и тем самым открыл дорогу штурмовикам майора Фингалюка. В считанные часы с гарнизоном форта было покончено.
     По приказу свирепого Молоха свиноматки и кнуры из личного свинарника командира форта, порочного чревоугодника, были беспощадно четвертованы и пущены на сосисочные колбаски и холодец, а каждого десятого пленного бесцеремонно мобилизовали в дьявольский стройбат. Так мятежники отплатили за спровоцированное империалистами поголовное дезертирство команды их рейдера «Неунывающий Пупсик», который с помощью идеологических диверсантов был захвачен врасплох имперским флотом и пущен на металлолом.
     Разделавшись с фортом, десантники Молоха устремились на самокатах к рудникам и скважинам. И здесь вновь саперы Забодайкомарского поработали на славу, осушив до дна все бассейны с огненной водой. Администрация рудников и скважин была подвергнута публичному порицанию и продана с аукциона в рабство к плутократам из созвездия Перегнившего Буржуя.
     С небольшими финансовыми потерями и с воодушевляющими песнями десантники победно вернулись на свои базы, расположенные в районе астероидов Гиблый Шишел, где устроили скромную солдатскую попойку.
     Вождь был очень доволен успешно проведенной операцией, которая надолго испортила настроение зубопротезным техникам и водколечителям империи. Молох в очередной раз продемонстрировал свои блестящие военные способности.
     Сегодня уже каждый инакомыслящий альдебаранин знает, что Люциферов-Сатанинский – непревзойденный мастер оценки деловых качеств своих подчиненных, а также их менталитета, ауры и порочных наклонностей. Благодаря этому мастерству он хорошо разобрался в Молохе и его солдафонских амбициях. К тому же практика показала, что за низким лбом вояки находятся вполне исправные мозги достойного выпускника Военно-Космической Академии.
     Молох, промаршировав к экрану с картой звездного неба, безошибочно указал наиболее неуязвимые места в космической обороне империи и предложил фронтально атаковать противника в день Великого Умиротворения, когда многие имперские чины будут беззаботно развлекаться на банкетах в честь Императора-Умиротворителя.
     Это предложение было бурно поддержано его заместителем Ваалом, плосконосым, крепкоскулым и широкоплечим карликом, весь облик которого свидетельствовал о неоспоримости происхождения разумного существа от совершенно неразумного и дикого предка. Хотя многие офицеры посмеивались между собой над внешностью и чрезмерной похотливостью Ваала, который мог служить великолепным экземпляром столичного зоопарка, но они дружно соглашались с тем, что это смелый и хитрый вояка. Его торпедоносцы не раз обрушивали испепеляющие атомные удары по сторожевым базам империи.
     Продажным летописцам и брехучим газетным борзописцам хорошо памятна роль Ваала в жаркой битве при Солитерах, когда мятежники пытались укрепиться на спутнике гиганта Балабы. Все началось с секретного совещания, которое проводил начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами чертей генерал-ассистент Фрыць Львиная Печенка. Каждый из присутствовавших на этом совещании должен был дать клятвенное обещание хранить в строжайшей тайне то сообщение, которое собирался сделать генерал-ассистент. В случае нарушения этого обещания мерой наказания являлась смертная казнь посредством стерилизации и чучелизации клятвопреступника.
     Львиная Печенка выступил с нетривиальным проектом хитроумнейшего плана решающего наступления, которое предстояло предпринять против имперских вольнонаемных рейнджеров на участке группы армий «Z2».
     Незадолго до этого решающе важного совещания Вождь, мысленно проанализировав все без исключения из правил варианты наступлений, отступлений и контрнаступлений, отчетливо представил себе картину титанической схватки и ясно понял, что армия мятежников на левом фланге находится на грани унизительно полного разгрома. Тогда он пришел к неоспоримому умозрительному выводу, что военные операции необходимо организовать так, чтобы предстоящий отход чертей за Фиолетовые Дюны стал подготовительным этапом мощного контрнаступления. В связи с этим решено было подтянуть свежие соединения и после прорыва обороны противника ввести их в действия.
     В своем идеологически значимом и политически грамотном докладе Львиная Печенка доверительно сообщил, что неотвратимое наступление, приказ о котором отдан самим Вождем, должно быть предпринято на том участке, где прорыв наличными силами будет гарантирован. Таким участком был выбран район Бодающегося Пузыря, в котором противник не имел эшелонированной обороны с комфортабельными зонами санаторно-профилактического отдыха и к тому же не ожидал наступления в слякотную непогоду.
     Используя стратегически важный элемент дьявольской внезапности и преотвратные метеорологические условия, не позволявшие сто раз проклятым империалистам поднять в воздух боевые стреколеты, Вождь рассчитывал на быстрый прорыв фронта и ввод в действие панцирных черепах Ваала, которым приказано было захватить плацдарм на противоположной стороне каньона Подслеповатая Кишка.
     Предполагалось, что, форсировав каньон, черепахи Ваала перережут тыловые коммуникации имперских войск и захватят стратегически важный комплекс продовольственных складов, забитых бижутерией, и складов с обмундированием, до отказа наполненных инопланетной мебелью для офицерских казино.
     Охарактеризовав чисто военные цели операции, Львиная Печенка указал на другие преимущества, которые Вождь надеялся получить в случае удачного исхода контрнаступления. Прежде всего было отмечено, что военно-технические и морально-политические планы противника будут расстроены на очень и очень длительный срок, а это вынудит его заняться хлопотным пересмотром всей колониальной политики империи и даст протестанторам желанную передышку с возможностью отдыха на зимних квартирах, оборудованных пропагандистскими кинолекториями, библиотеками с литературой для закаленных в боях мужчин и залами для обучения бальным танцам.
     На совещании была названа дата начала наступления. Эта дата приходилась на период чудовищно ураганных ночей, что позволяло мятежникам обеспечить скрытность выдвижения войск на исходные позиции.
     Бои в окрестностях озера Усык-Бурдык, где отличились панцирные черепахи Ваала, служили прекрасной маскировкой намерений верховного командования чертей. Кроме того, они делали скрытным сосредоточение войск мятежников для планируемого победоносного наступления.
     Первый удар в битве при Солитерах был поразительно успешным. Черепахи Ваала быстро смяли противника, размазали его своими гусеницами по окрестным пустырям и огородам, а потом начали развивать наступление на ополоумевшие от страха вражеские гарнизоны.
     Особенно упорное сопротивление противник оказал в районе форта Глухая Мазара. На этом участке Ваал ввел в бой крупные силы. Завязались ожесточенные схватки, в ходе которых обе стороны понесли тяжеленные потери. Тем не менее, панцирники Ваала справились с поставленной задачей и по замороженным тушам из разграбленных холодильников мясокомбината ворвались в маленький городок Херц-на-Бубе. Здесь Ваал и его офицеры погуляли от души в местном борделе, а затем ринулись дальше, предвкушая новые бордельные схватки. Однако неожиданно продвижение панцирных машин замедлилось.
     Пыльная дорога от Херца-на-Бубе до замка Гнездо Москита на участке в несколько десятков миль была преграждена завалами из офицерских чемоданов, солдатских рундуков и несессеров прапорщиков. Эти завалы создали трусливо отступающие имперские войска. Ваал не растерялся и в считанные сутки, опустошив содержимое указанных завалов, нашел обходную дорогу. Атакующие части мятежников ринулись сквозь жуткое пекло пустыни Высохшего Чиряка.
     Проутюжив высоченные песчаные барханы, пробив просеки в непроходимых зарослях канделябровых вонючек и сверхлипких глистогонов, они с воодушевляющим ревом вырвались на оперативный простор солончаковых полупустынь. Здесь их радостно встретила Дикая дивизия генерала Иблиса, чья джинны оседлали черепахи Ваала и помогли сломить сопротивление отдельных узлов обороны врага, забившегося в кратеры действующих вулканов на каменистом плато в окрестностях замка Гнездо Москита.
     В окружении боевых офицеров Иблис и Ваал навестили хозяина замка барона Заксафона. Во время этого визита вежливости Ваал не преминул переспать с его женой, прекрасной баронессой Белопопой, и в обнимку с Иблисом, сладко переспавшим с дородной Шакризадой, юной наследницей замка, отбыл в передовые части под воодушевляющие вопли барона, распятого на воротах в знак черной благодарности.
     На следующий день сумасшедшие темп продвижения танковых корпусов мятежников опять замедлился по причине внезапного появления на театре военных действий 10-й свинцовопанцирной имперской дивизии «Пришитая голова». Завязались тяжелые, изнурительные бои, в результате которых имперская дивизия была полностью уничтожена, а ее командира хотели заживо сожрать джинны Иблиса в соответствии с неписаным уставом Дикой дивизии, но потом все-таки передумали и выгодно обменяли на партию консервированных шашлыков.
     Оставшаяся не у дел часть штабистов оказалась в потных руках панцирников Ваала, которые сделали приятный презент своему горячо любящему женский пол главарю, пригнав ему небольшой табун молоденьких штабисток. С каждой из них этот карлик темпераментно покувыркался на своей любимой походной койке, а потом так же темпераментно устремился в бой за главный узел обороны противника, неприступный город Свистоград.
     Многолюдный Свистоград магнитом притягивал к себе имперские силы, ибо служил превосходным плацдармом для перехода в контрнаступление на соседней планете.
     Окружение города не составило большого труда для мятежников. Блокировав его со всех сторон, они потребовали полной и безоговорочной капитуляции имперских войск. Однако последние не согласились на предложенные условия капитуляции и открыли ураганный огонь по осадным машинам тяжелого калибра, чем очень разозлили Иблиса и раздосадовали Ваала. Мало того, утром следующего дня боевые имперские стреколеты обрушили сильнейший ракетно-ядерный удар по окружавшей город группировке мятежников. Это еще больше взбесило Иблиса и Ваала. Иблис публично поклялся отдать на съедение своим джиннам каждого пятого мирного жителя, тогда как Ваал поклялся принародно переспать с женой и дочками коменданта города, а самого коменданта отдать на растерзание в самый дешевый публичный дом.
     Собрав все свои резервы и сколотив из них ударный кулак, мятежники бросились на штурм города.
     Панцирные машины Ваала с неприлично орущими десантниками Иблиса на броне рванулись через минные поля и заминированные огороды к городским окраинам.
     Неожиданно черепахи попали под сильный фланговый огонь лазерных гиперболоидов, и начали вспыхивать синим пламенем одна за другой. Тогда в бой на самой тяжелой панцирной черепахе ринулся сам Ваал. Его машина смяла гиперболоиды вместе с расчетами и первой ворвалась в город, большая часть которого лежала в дымящихся руинах.
     Иблис и Ваал сдержали клятвы, чем приумножили свой авторитет в широких солдатских массах.
     Не их вина, что наступление потерпело сокрушительный провал. Империя все-таки, знаете ли, есть империя. Она, поднатужившись, сумела перебросить свежие части волонтеров с других планет и начать широкомасштабные карательные действия.
     Несмотря на неутешительный для чертей исход очередного вооруженного восстания, адские летописцы правильно отмечают, что солдаты и офицеры мятежного воинства сделали все возможное и даже невозможное, чтобы покрыть себя неувядаемой славой чертовски храбрых парней.
     После не слишком позорного провала столь успешно начатого наступления Ваал, потерявший в исключительно жарких боях почти все свои машины, но не голову, попросил у Вождя разрешения на командование дивизионом космических торпедоносцев. В знак его очень больших заслуг перед чертями это прошение было сразу же удовлетворено. Вождь неоднократно имел возможность убедиться в безошибочности своего выбора.
     Выступая на совещание, Ваал пропищал, подобострастно поглядывая на Вождя своими людоедскими глазенками:
     – Космос – моя стихия! Наши усовершенствованные торпедоносцы с новыми бортовыми компьютерами наведения боевых ракет на цели способны сегодня привести в трепет любую космическую армаду империи. Молох прав: нельзя терять ни минуты драгоценного времени. Дряхлая империя рухнет под нашим напором. Ура перманентной войне до победного конца! Да здравствует наш выдающийся Генералиссимус!
     Так впервые прозвучал высший воинский титул Вождя, вскоре закрепленный за ним постановлением Политбюро партии протестанторов.