Geum.ru

М. В. Ломоносова факультет государственного управления Кафедра политического анализа Калистратов Артем Сергеевич диплом

Вид материалаДиплом
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ ГЛАВА 1. Концептуальные основы безопасности современного государства.
Подобный материал:
1   2   3   4

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

ГЛАВА 1. Концептуальные основы безопасности современного государства.

§1.1. Безопасность: структура проблемы, понятие, виды. Безопасность в свете глобальных тенденций эволюции современного государства.


Необходимо отметить сложность, многосоставность структуры безопасности, выступающей в различных ипостасях.

Безопасность в широком смысле существует как логическое понятие, формируемое набором общефилософских, научных и ненаучных (обывательских) представлений. Безопасность также целесообразно рассматривать в строго формализованном правовом контексте: безопасность как юридически оформленное понятие. В практическом аспекте безопасность представляет собой набор стратегически ориентированных механизмов обеспечения защищенности личности и собственности от различных угроз на основе концептуальных представлений, применяемых институтами высшего военного и государственного управления для формирования доктрины, являющейся в свою очередь ориентиром и базовым документом, определяющим деятельность должностных лиц в сфере безопасности.

В рамках вышеприведенного рассуждения допущено сознательное избегание стандартных официальных формулировок, используемых в Концепции национальной безопасности РФ, военной доктрине, доктрине информационной безопасности и ряде других правовых актов, регулирующих сферу национальной безопасности Российской Федерации.

Это вызвано расширением представлений о проблеме коллективной безопасности, её несводимости к национальной безопасности и, более того, недопустимости восприятия коллективной безопасности исключительно в терминах военной безопасности государства.

Именно по этой причине в ряде случаев в рамках данной работы допущен отказ от формулировок «состояние защищенности личности, общества и государства», «угрозы военного характера», «защита объектов ВПК, гражданской инфраструктуры и мирного населения» и т.п.

На различных уровнях обеспечения безопасности, с учетом специфики предполагаемых театров военных действий (ТВД), в условиях разных политических систем, национальных и региональных особенностей, лежащих в том числе и вне контекста проблемы исключительно военной безопасности государства, возникают и развиваются различные представления не только о формах и методах ведения войны, но и об альтернативных направлениях и объектах защиты.

Таким образом, безопасность (коллективная безопасность) существует не только как военная безопасность, равно как и не является исключительно безопасностью государства (группы государств).

В современных условиях акценты смещаются от ценности национального суверенитета к ценности личности. Характер современных угроз, в свою очередь, обуславливает необходимость обеспечения уровня защищенности личности как от традиционных угроз военного характера, так и от новых видов деструктивного воздействия, формирующих новый круг проблем: международный терроризм, информационная безопасность, наркотраффик, незаконная миграция, этнические конфликты. Перечень может быть расширен.

Терроризм далеко не всегда корректно рассматривать в качестве военной угрозы. Более того, развито представление о терроризме, как об угрозе криминального характера.

Информационные угрозы не могут быть ликвидированы посредством воинских подразделений. Тем не менее, именно в военных кругах развиваются представления и разрабатываются методы противодействия информационной угрозе. Необходимо признать, что интерес Пентагона к некоторым аспектам ведения информационной войны является обоснованным.

Также необходимо уделить внимание новым подходам к определению субъектов безопасности, напрямую вытекающим из тенденций развития современного государства.

Встраиваясь в систему глобального мира, государство как управленческий субъект лишается ряда прерогатив на оценку и решение отдельных проблем (в силу дефицита суверенитета); вынуждено ориентироваться на значительно более аморфные (или более синтетические, связанные с интересами мирового и региональных сообществ) «национальные интересы»; испытывает соперничество со стороны мощнейших акторов (ТНК или же международной сети криминальных акторов, контролирующих нелегальную торговлю оружием, наркотиками или подпольную секс-индустрию), проявляющих заинтересованность в управлении отдельными ресурсами страны.2

Дефицит суверенитета приводит к переосмыслению роли органов государства, имеющих право на создание воинских формирований, в деле обеспечения безопасности.

В настоящее время в США и Великобритании широкое распространение получают так называемые частные военные компании (ЧВК). ЧВК представляют собой официально существующую организационно-правовую форму юридического лица. ЧВК имеют статус частных корпораций, оказывающих услуги в сфере безопасности. Прейскурант услуг ЧВК существенно шире, чем содержание деятельности охранных предприятий.

ЧВК выполняют подряды как для вооруженных сил государства национальной принадлежности компании, так и в интересах правительств иных государств, а именно выполняют задачи обучения иностранных армий, тылового обеспечения, охраны объектов, осуществляют инженерно-саперные работы в зонах вооруженных конфликтов.

Персонал ЧВК включает отставных профессионалов вооруженных сил, разведки, полиции. В США действующие военнослужащие не ограничены законом в праве подрабатывать в ЧВК в период отпусков.

Некоторые аспекты деятельности ЧВК подпадают под определение понятия наёмничество, данное в ст.359 УК РФ: Вербовка, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемника, а равно его использование в вооруженном конфликте или военных действиях.3

Как правило, подобные виды деятельности воспринимаются как этически неприемлемые, а лиц их осуществляющих как правило обозначают негативным по лексической окраске термином «дикие гуси».

Тем не менее, существуют исследования, основанные на размытости и неточности формулировок норм международного права, разводящие понятие наемничества и легитимной деятельности по оказанию военных услуг, в том числе связанных с непосредственным осуществлением боевых операций.

Однако, следует отметить, что в США действует разрешительный порядок заключения контрактов на оказание услуг ЧВК.

Перейдём к рассмотрению определений безопасности и её видов.

Безопасность - состояние общественных отношений, при котором личность, социальная группа, общность, народ, страна (государство) может самостоятельно, суверенно, без вмешательства и давления извне свободно выбирать и осуществлять свою стратегию международного поведения, духовного, социально-экономического и политического развития.4

Согласно Концепции национальной безопасности РФ, под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации.

Законом РФ № 2446-1 от 05.03.1992 г. «О безопасности» национальная безопасность Российской Федерации понимается как состояние защищенности национальных интересов России от внутренних и внешних угроз, обеспечивающее прогрессивное и устойчивое развитие личности, общества, государства.

Военная безопасность представляет собой состояние защищенности общества, личности и государства от угроз военного характера.

В соответствии с Доктриной информационной безопасности РФ, под информационной безопасностью Российской Федерации понимается состояние защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства.

В современной науке выделяется особый термин «небезопасность» (англ. insecurity). Широкое распространение данное понятие получило после террористических актов 11 сентября и стало использоваться для обозначения характеристики защищенности, точнее степени незащищенности, объектов от угроз, не связанных напрямую с применением военной силы, угроз без линии фронта с неявным направлением ответного удара – угроз терроризма.

Збигнев Бжезинский в своей книге «Выбор: мировое господство или глобальное лидерство» рассуждает о конце эры суверенной безопасности, о невозможности тотальной обороны и абсолютной защищенности. «Небезопасность» рассматривается как степень незащищенности, которая не помешает существованию Америки и удовлетворению её интересов.

В целом, можно выделить 2 основных подхода к классификации безопасности:
  • по горизонтали
  • по вертикали

К вертикально интегрированным элементам безопасности относятся: локальная, национальная, региональная, глобальная безопасность.

По горизонтали выделяются следующие аспекты: военная, политическая, информационная, экономическая, экологическая, гуманитарная и прочая безопасность.

В Большой Советской Энциклопедии дано следующее определение коллективной безопасности:

сотрудничество государств по поддержанию международного мира, предотвращению и устранению угрозы миру и, в случае необходимости, подавлению актов агрессии. Соглашение о К. б. должно включать систему мер, направленных на оказание коллективного отпора агрессору и коллективную помощь, включая военную, жертве агрессии по принципу: нападение на одного из участников договора о коллективной безопасности рассматривается как нападение на всех его участников.5

Итак, агрессия в отношении одного участника, либо группы участников системы коллективной безопасности, рассматривается как агрессия в отношении всей системы, что влечет за собой ответную реакцию, осуществляемую силами всех участников военного блока. Данный принцип, являющийся базовой составляющей смысла военных союзов, отражен и в ст. 5 и 6 Устава НАТО.

Концепция коллективной безопасности существует наряду с концепцией общей безопасности и концепцией безопасности на основе сотрудничества. Отличие концепции коллективной безопасности от других подходов заключается, как сказано выше, именно в восприятии агрессии в отношении одного члена как агрессии против всей системы.

Концепция коллективной безопасности является наиболее теоретически проработанной. На практике именно она крайне часто применяется во внешней политике США.

Важно отметить, что система коллективной безопасности может быть направлена как вовне, так и внутрь себя: автоматизм применения санкций распространяется как на внешних акторов, так и на союзников, угрожающих миру и стабильности системы.

В этой связи необходимо обозначить возможность проведения операций в составе многонациональных оперативных сил (МНОС) с целью обеспечения мира и защиты прав человека. Подобные операции проводятся при наличии санкции СБ ООН и подразделяются на:
  • Операции по поддержанию мира (требуется согласие национального правительства объекта гуманитарной интервенции)
  • Операции по принуждению к миру (достаточно санкции СБ ООН).

В теории также существует логическое разделение понятий «система коллективной безопасности» и «военный союз». Военный союз рассматривается как более централизованное образование, с доминированием военных институтов и функций оперативно-стратегического планирования, отмобилизования и т.п.

Договор коллективной безопасности подразумевает наличие согласительных процедур и партисипативные модели принятия решений. Указанное обстоятельство замедляет скорость ответной реакции системы на возникшее воздействие.

Тем не менее использование концепции коллективной безопасности обеспечивает ряд преимуществ.

М. Олбрайт сформулировала «пять императивов» для участия США в системах коллективной безопасности в эпоху после окончания «холодной войны»:
  • сотрудничество - когда с угрозами безопасности США трудно справиться в одиночку;
  • легитимность - приверженность США нормам международного права может побудить к этому и других;
  • экономика - разрешение региональных конфликтов за рубежом до того, как они начнут создавать экономические, миграционные и природозащитные проблемы самой Америке;
  • мораль - только международное сообщество имеет коллективный моральный авторитет и необходимые ресурсы для решения проблем, возникающих после окончания «холодной войны
  • равенство - «если СБ ООН говорит и действует от имени всего мирового сообщества, его усилия не могут сводиться исключительно к решению вопросов, волнующих великие державы».6

Военный союз является формой взаимовыгодного международного сотрудничества, в рамках которого выстраивается система совместной обороны, основанная на лидерстве наиболее сильного государства с военно-политической, военно-стратегической и военно-экономической точек зрения.

Участие в альянсе позволяет слабым получать гарантии безопасности по двум направлениям:
  • гарантия ненападения со стороны более сильного союзника, так как он союзник
  • гарантированное получение военной помощи и привлечение ресурса всей системы в случае внешней агрессии.

Лидер альянса обменивает ресурсы на политическую поддержку своей внешней политики со стороны участников договора, получая при этом возможность управления Объединенными Вооруженными Силами, транзита военных грузов через территорию и воздушное пространство партнеров по альянсу и использования иных видов сотрудничества.

В целом, совокупная мощь системы превышает ресурс отдельного актора.

Учитывая вышесказанное, необходимо отметить, что особенности международных организаций не всегда позволяют обозначить чёткие логические границы и определить соответствие той или иной структуры признакам системы коллективной безопасности (с точки зрения описанной теоретической концепции), либо военного союза. Это обусловлено наличием в структуре управления альянса как гражданских подразделений, так и органов военного планирования.

Таким образом, речь идёт о международной организации, характеризующейся некоторым набором переменных, и фокусирующей свою деятельность на проблемах безопасности.

К изменяемым параметрам следует отнести:
  • Степень централизации структуры и неравенства участников (1)
  • Направленность реакции (вовне/внутрь) (2)
  • Включение в состав объединенных ВС всех национальных армий (полное подчинение национальных систем военной организации единому военно-политическому органу), либо выделение подразделений в состав коллективных сил быстрого развертывания (3)
  • Перечень (горизонтальное измерение безопасности) и уровень (вертикальное измерение) решаемых вопросов: степень значимости военного компонента (4)

При этом целесообразно рассматривать организацию как сумму значения параметров (1), (2) и произведения параметров (3) и (4), так как снижение удельного веса военного компонента до критического значения позволит вести речь о системе коллективной безопасности, но не о военном блоке.

Вышепредставленное рассуждение наполняется содержательным смыслом при рассмотрении конкретных международных организаций, формирующих систему глобальной безопасности.

Определив общие принципы систем коллективной безопасности, перейдём к рассмотрению современной международной обстановки с целью последующей оценки деятельности организаций коллективной безопасности в свете вызовов и угроз ХХI века.

§1.2. Обзор геополитической обстановки. Вызовы и угрозы.

Современная геополитическая картина мира является результатом деятельности групп акторов, условно подразделяемых на традиционных и нетрадиционных.

Традиционными акторами являются государства. К нетрадиционным необходимо относить: транснациональные корпорации и транснациональные банки, межправительственные организации, некоммерческие и неправительственные организации и т.д.

Согласно теории Джозефа Ная, современный мир можно описать при помощи модели трёхуровневых шахмат: с однозначным военным превосходством США на первом уровне, экономическим противоборством США, Евросоюза, Китая и Японии на втором, и многообразием сетевых структур и субнациональных акторов, являющихся носителями новых нетрадиционных угроз. На третьем уровне наиболее вероятными средствами нападения являются информационная атака и терроризм.

В настоящий момент расстановка сил в мире позволяет выявить претендентов на роль мировых лидеров ХХI века.

С одной стороны, потенциальные лидеры, либо в зависимости от взглядов национальных элит будущие гегемоны мировой политики, обладая мощным военным потенциалом, представляют угрозы миру и безопасности.

С другой стороны, сильнейшие державы способны стать гарантом безопасности в разрешении локальных и региональных конфликтов, а также при условии организации успешного международного политического диалога войти в систему глобальной безопасности, формируя материальный фундамент превентивной дипломатии, позволяющей использовать политические механизмы, избегая военных методов разрешения конфликта.

Трудно отрицать, что на настоящем этапе развития США, будучи единственной мировой сверхдержавой, обладают экономической и военной мощью, способной нарушить равновесие любой системы. Эта же мощь способна и уравновесить любую систему при должном применении. Распространенным является мнение о том, что доминирование США будет оставаться нормой мировой политики в течение ближайших 20 лет.

Наряду с этим, в практическую плоскость переносится потенциал ряда акторов, теоретически способных в будущем составить конкуренцию США на мировой арене. К ним следует отнести: Европейский Союз, Японию, Индию, Китай.

Важной научной проблемой является роль России в глобальном мире. Точки зрения на место России как возможной сверхдержавы, представляют собой набор взглядов, варьирующихся от абсолютного отрицания роли РФ в глобальном пространстве до обоснованной позиции, заключающейся в высокой оценке возможностей России как глобального игрока ХХI века. Следует отметить, что как радикально-пессимистические, так и сверхоптимистичные подходы часто являются научно-обоснованными. В то же время, встречаются и откровенно политически ангажированные идеи. Более подробно геополитическая роль России будет рассмотрена в контексте взаимоотношений по линии Россия – США (НАТО).

Объединенная Европа действительно представляет собой сосредоточение значительных материальных, экономических, демографических ресурсов. Военно-стратегический потенциал ЕС нельзя рассматривать в отрыве от ядерного статуса Великобритании и Франции.

В то же время, ЕС находится в состоянии незавершенной политической интеграции, и испытывает трудности, связанные с политической проходимостью решений о создании наднациональных органов власти. Также необходимо отметить проблему старения европейского населения и усиление миграционных процессов из бывших колоний в метрополию, что неизбежно влечет культурную и этническую напряженность.

С военной точки зрения, процесс создания единых Вооруженных Сил ЕС также находится на стадии первичной реализации намерений. Состояние военных исследований в ЕС характеризуется как «технологическое разоружение». Это связано с отсутствием объективной необходимости концентрации усилий на проведении военных исследований ввиду наличия системы военно-технического сотрудничества в рамках Организации Северо-Атлантического Договора.

Однако следует отметить удачный германо-французский опыт разработки ударного вертолёта Еврокоптер (в немецкой версии – «Тигр», во французской – «Жерфо»). Несмотря на то, что совместный англо-франко-итальяно-испано-германский проект многоцелевого истребителя «Еврофайтер» требует существенной доводки, как с технической, так и с экономической точек зрения, тем не менее, «Еврофайтер» является примером реальных возможностей ЕС по созданию современных образцов вооружения и военной техники.

Так же в Европе не прекращалась и разработка стрелкового оружия и вооружения Сухопутных войск.

Логично предположить, что главной причиной недостатков европейских образцов ВВТ является факт наличия льготных военных поставок США и унификация вооружений в рамках НАТО, что лишает смысла ведение Евросоюзом НИОКР в военной сфере.

Маловероятным является переход Европы к политике конфронтации с Соединёнными штатами в случае обретения реальной военной силы ВС ЕС. Вероятнее всего, ситуация изменится в сторону более взвешенной позиции США по отношению к европейским партнерам в формате дискуссий в рамках Северо-Атлантического Альянса.

Япония может рассматриваться как будущее «сверхгосударство». Однако нельзя отрицать факт неумолимого старения населения Японии и замедления темпов экономического развития.

С другой стороны, нельзя отрицать мощные реваншистские настроения как в элитарных, так и неэлитарных кругах. Пацифистский характер японской Конституции, тем не менее, не мешает Японии иметь силы самообороны численностью 309 149 человек7 и включающие наряду с Сухопутными Войсками, ВВС и ВМС. Для сравнения, по данным ФСВТС России за 2006 г. численность регулярных ВС Франции составляет 259,05 тыс.чел.8 Однако не стоит забывать и о качественных характеристиках ВС, связанных с наличием и технологическим уровнем ВВТ различного спектра применения.

По мнению заместителя Министра иностранных дел РФ А.Н. Бородавкина, особого внимания требует ситуация в Азиатско-тихоокеанском регионе.

От этой географической зоны во все большей мере зависит и состояние дел в глобальной политике, международных отношениях. При этом хорошо известно, что конфликтный потенциал АТР, подпитываемый традиционными проблемами межгосударственных отношений (территориальные споры, соперничество за влияние, этнические и религиозные противостояния и т.д.) остается исключительно высоким. Не обошли регион и новые вызовы и угрозы (терроризм, наркопреступность, конкуренция за обладание ресурсами и др.).9

Также Япония осуществляет НИОКР по созданию ВВТ, в том числе боевых истребителей Митсубиси и ударных вертолетов Кавасаки.

Межконтинентальная баллистическая ракета М-5 создана японцами на базе самой мощной американской твердотопливной МБР МХ. Максимальная дальность стрельбы LGM-118A "Peacekeeper" - "MX" составляет 9600 км.10 Информация об имеющихся в Японии модификациях недоступна, следовательно, технические возможности японских МБР могут быть преувеличены. Известно, что новейшая японская ракета Н-2А имеет радиус действия 5000 км и может поражать любые объекты на территории КНР11. Таким образом, Япония имеет средство доставки ядерных боеприпасов.

Располагая 44 ядерными реакторами, финансовыми ресурсами и развитыми технологиями, Япония, по некоторым оценкам, способна в кратчайшие сроки стать ядерной державой. Данное обстоятельство существенно осложняет баланс сил не только в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и во всём мире.

В США стремительное наращивание японской военной мощи рассматривают как возможность дополнения глобальной архитектуры безопасности перспективными ВВС и ВМС Японии при условии отказа японского руководства от создания мощной сухопутной группировки. Предположительно, отношения Японии с НАТО будут развиваться по сценарию, аналогичному процессу стремительного включения ФРГ в Альянс в мае 1955 г.

Однако отсутствие мирного договора с Россией явно осложняет ситуацию. Наличие неурегулированного территориального спора по вопросу островов Курильской гряды окажется юридическим препятствием для вступления Японии в НАТО. Возникает повод для политического торга.

Китай, как ядерная держава, является серьёзным претендентом на роль глобального лидера ХХI века. Необходимо отметить: громадный демографический потенциал (население 1,2 млрд.чел), стремительный экономический рост, активное развитие ВС и ведение военных НИОКР, не сводимое исключительно к развитию советских образцов ВВТ 1960-х годов, но и создание современных вооружений, которое, однако, во многом представляет собой слепое копирование перспективных российских технологий с целью последующего нелицензионного производства не только стрелкового оружия, но и истребителей J-11b, представляющих собой нелегальную модернизацию российского Су-27.

Численность Народно-освободительной Армии Китая (НОАК) составляет порядка 3 млн. человек. Однако важно отметить нестабильность внутриполитической обстановки. Как это ни парадоксально, именно в реформируемом квазисоциалистическом Китае крайне сильны социальные противоречия и обостряется классовая борьба – борьба между классом коррумпированных управляющих и управляемых. В целом низкий уровень жизни населения, фрагментарность развития порождают внутренние проблемы экономического и политического характера.

Китай имеет неурегулированные территориальные споры с Индией. Нарушение прав человека в Тибете ведёт к обострению сепаратистских настроений. Классической является проблема восстановления контроля над о. Тайвань.

Очевидно, что внутренние противоречия полуторамиллиардного Китая будут существенно препятствовать становлению Китая как глобального лидера.

Структура военной организации КНР также свидетельствует об остроте проблемы реализации полицейских функций государства. Численность так называемой вооруженной народной милиции составляет 1 млн.чел. Это позволяет судить о характере внутренних противоречий и издержках национальной экономики, связанных с подавлением внутренних угроз.

Также нельзя игнорировать очевидную военно-стратегическую слабость Китая. Морская блокада Гонконга и ряда крупных портов способна в кратчайшие сроки лишить страну возможности ведения боевых действий в случае обострения обстановки в регионе. США, не имея сухопутных границ с Китаем и обладая мощным флотом, в том числе десятком крупных современных авианосцев класса «Нимитц», оборудованных ядерным реактором, обладает явными преимуществами над Китаем. Граничащая с Китаем Россия, традиционно строящая свои ВС на основе, прежде всего, сухопутной группировки предположительно не сможет аналогичным образом использовать уязвимость Китая с моря.

Сильные и слабые стороны этнически фрагментированной, де-факто ядерной Индии во многом являются аналогичными китайским. Мощный демографический рост на фоне социальных проблем, актуальности решения вопросов модернизации миллионной армии, оснащенной значительным количеством бронетанкового вооружения и техники (БТВТ), эксплуатация которой, безусловно, сопряжена с расходами, также будут сдерживать всестороннее развитие Индии в глобальном контексте.

Обратим внимание на то, что к странам-претендентам на глобальное лидерство отнесены ядерные державы. Важно заметить, что список обладателей ЯО включает США, Россию, Великобританию, Францию, Китай.

Однако фактически ядерными боеприпасами и средствами доставки разной эффективности обладают также Индия, Пакистан, Израиль. Очагом нестабильности также выступают КНДР и Иран, разрабатывающие ядерные программы в обход международных режимов нераспространения ядерного оружия.

Крупнейшими глобальными игроками ХХI века могут выступать США, ЕС, Япония, Китай, Индия. Существует точка зрения, отводящая России важное место в системе глобальной безопасности.

Могут ли Израиль, Иран и КНДР как обладатели ЯО осуществлять в будущем глобальное лидерство?

Израиль традиционно принято рассматривать в политическом тандеме с США. Необходимо отметить политические возможности Израиля в связи с американо-израильскими отношениями. В то же время, внутренние проблемы Израиля существенно снижают возможности внешней политики государства. В рассмотрении арабо-израильского конфликта некорректно прибегать к моральной оценке ситуации, ввиду её запутанности. Корректно лишь утверждать, что в зоне конфликта международным сообществом выявлено несоблюдение прав человека.

Иран и КНДР трудно рассматривать как гарантов безопасности. Более оправданным является видение стран, нарушающих ограничительные международные режимы, в качестве источников нестабильности.

Мощная державная политическая культура Ирана, восходящая в патриотическом сознании широких масс населения к культуре древних персов, помноженная на идеологический потенциал исламской революции и управляемая радикально настроенной элитой, способна внести существенные коррективы в международную обстановку.

С военно-политической точки зрения беспокойный мир ислама является источником угрозы существующему в глобальном пространстве балансу сил. Неоднородный и многомерный исламский мир в настоящий период находится в состоянии нестабильности. Следует отметить, что в опубликованном Госдепом США в 1996 г. списке государств, поддерживающих терроризм, видное место занимают страны Северной Африки и Ближнего Востока. Усиление радикальных настроений во многих исламских странах, зачастую некорректное смешение идей ваххабизма и исламского фундаментализма с догматическими положениями ислама, актуализация проблемы международного терроризма, - всё это стало поводом квалифицировать пространство мусульманской культуры как «Мировые Балканы».

Таким образом, в мире обозначена группа стран, обладающих явными преимуществами, позволяющими в будущем претендовать на глобальное лидерство. В то же время возник регион нестабильности, получивший название «Мировые Балканы».

В 2002 году на обозначаемый понятием «Мировые Балканы» ареал приходилось 1,2 млрд. человек населения, 68% разведанных мировых запасов нефти и 41% природного газа.12

Необходимо отметить, что в современных условиях, характеризующихся смещением угроз в сторону нетрадиционных, а методов борьбы в сторону экономических и политико-дипломатических, фактор военной силы продолжает сохранять свою значимость при учете расстановки сил в глобальном пространстве.

Для оценки возможностей систем коллективной безопасности и потенциала применения военной силы рассмотрим новые ассиметричные угрозы глобальной безопасности, прежде всего терроризм и кибервойны.

§1.3. От совместной обороны к коллективной безопасности: от вертикального измерения к горизонтальному.

На основе обзора современной геополитической обстановки и описания традиционных и нетрадиционных угроз определим место НАТО в архитектуре глобальной безопасности.

Создание военного блока НАТО в 1949 г. явилось реакцией США и стран Западной Европы на военно-политическую обстановку, сложившуюся в Европе после окончания Второй мировой войны. Раскол Европы на Западную, воспользовавшуюся американской поддержкой по «плану Маршалла», и Восточную, оказавшуюся в орбите влияния СССР, чья внешняя политика была несовместима с уступкой геополитических амбиций в обмен на экономическую помощь США, вызвал к жизни возникновение сначала Западного Союза (Англия, Франция, Бельгия, Голландия, Люксембург), а затем и Организации Северо-Атлантического договора в составе США, Канады и десяти стран Западной Европы.

В 1955 г. СССР перешел от практики двусторонних соглашений к участию в военно-политическом блоке – Организации Варшавского Договора (ОВД).

В период «холодной войны» смысл существования НАТО не вызывал сомнений у участников. Альянс был призван служить инструментом политики сдерживания. НАТО являлся противовесом и преградой на пути мощной сухопутной группировки Объединенных Вооруженных Сил стран Варшавского договора, способной стремительно взять под контроль территорию Западной Европы и пересечь Ла-Манш.

Сложно судить о разумности страха перед возможной советской агрессией. Маловероятно, что Советский Союз мог быть заинтересован в территориальных завоеваниях. Более того, военные расходы ложились тяжким бременем на народное хозяйство СССР, что делало уход из Европы наиболее экономически выгодным решением.

Тем не менее, у НАТО был чёткий образ врага, позволявший обосновать смысл существования и наращивание военной мощи Альянса.

Самороспуск ОВД 31 марта 1991 г. вынудил НАТО искать новый смысл своего существования. По-видимому, именно по этой причине возникла проблема стремительного расширения НАТО на Восток, воспринимаемого в России как агрессивное. Отчасти логика руководства НАТО ясна: интеграция бывших стран ОВД в Европейское сообщество, распространение демократии и недопущение реверса ситуации и воссоздания системы совместной обороны под эгидой наследницы СССР - России.

Сегодня членами НАТО являются 28 государств, в том числе бывшие участники ОВД и республики Союза ССР. Таким образом, процесс движения на Восток достиг географических пределов. В случае приема в НАТО Грузии и Украины задачи территориального расширения Альянса можно будет считать перевыполненными в неразумных объемах.

Данное обстоятельство вновь усиливает актуальность поиска новых аргументов в пользу осмысленного существования Организации Северо-Атлантического Договора. Отсутствие вектора развития и непонимание целесообразности существования способны привести к стагнации и закономерному самороспуску блока НАТО.

Находясь в состоянии поиска роли и места в современном мире НАТО осуществляет инициативы, направленные на трансформацию Альянса, ориентированную на противодействие новым угрозам.

В Стамбульской декларации «Наша безопасность в новой эре», отражающей итоги саммита НАТО в Стамбуле в 2004 г., к новым угрозам отнесены терроризм и распространение оружия массового поражения. НАТО считает необходимым противодействовать обозначенным угрозам путем проведения новых операций, развития партнерства и усиления военных возможностей. Сформированы соответствующие воинские подразделения, преобразована структура командования НАТО13.

По данным официального сайта, НАТО способствовало разрешению кровавых конфликтов в Косово, Боснии и бывшей Югославской Республике Македония. Реагируя на новые угрозы, Альянс берет на себя новые миссии и выполняет операции по всему миру: обеспечивает стабильность в Афганистане, патрулирует Средиземное море, защищая торговые суда от террористов, совместно с Африканским Союзом выполняет гуманитарную миссию в Дарфуре (Судан)14.

Целесообразно рассмотреть ряд оперативно-тактических особенностей некоторых кампаний НАТО, проведенных за последнее десятилетие. Принципы оперативного планирования и применения войск позволяют судить о характере принятия политических решений и составить представление об облике современных ВС демократического государства.

Операция «Решительная сила» свелась исключительно к использованию ВМФ авиации ОВВС НАТО. В общей сложности в ходе кампании против Югославии было задействовано 1120 самолетов, в том числе 625 боевых, 6 авианосцев, 5 носителей крылатых ракет в составе мощной морской группировки.

Ни европейские парламенты, ни Конгресс США не согласились направить военнослужащих для проведения наземной операции. В прямых боестолкновениях с воинскими подразделениями ВС СРЮ участвовали лишь боевики Освободительной Армии Косово, обученные американским спецназом.

Тактика ВВС также заслуживает серьёзного внимания. Район полетов и эшелоны были заданы таким образом, что пуски ракет осуществлялись в диапазонах высот, находящихся вне зоны поражения югославской ПВО.

Сведения о потерях американского спецназа и ОВВС в ходе проведения «Решительной силы» тщательно скрываются от общественности.

Операция «Шок и трепет» в марте 2003 г. являлась примером классического блицкрига, помноженного на высокий уровень технического оснащения войск коалиции.

Следует отметить, что для свержения режима Саддама Хусейна было выделено 120 тыс. военнослужащих и 500 танков против 375-тысячной армии Ирака, имевшей в распоряжении порядка 2000 танков.

Несмотря на численное преимущество иракской армии, командованию коалиции хватило сил 3 пехотной дивизии и 270 танков М-1 для выполнения ключевой задачи – взятия Багдада и дезорганизации управления ВС Ирака. Остальные силы выполняли отвлекающий маневр, а также функции преследования противника и тылового обеспечения.

В первые часы кампании был осуществлен глубокий прорыв. К 8 апреля Багдад находился под контролем войск коалиции.

Всё это было бы невозможно без использования спутниковой группировки для эффективного управления информацией как залога эффективного управления войсками. Также блицкриг сегодня невозможен без завоевания превосходства в воздухе, обеспеченного 3000 истребителей и истребителей-бомбардировщиков ОВВС коалиции.

На основании вышеизложенного с одной стороны можно судить о позитивных следствиях развитого парламентского контроля над Вооруженными силами, стимулирующего высокий уровень оперативного планирования и применения войск.

В то же время следует заметить, что возможности использования многочисленных сухопутных группировок ограничены. Отказ национальных парламентов в предоставлении Верховным главнокомандующим права использования войск для наземной операции, либо ограничение этого права, связано не только с бюджетными расходами (участие в кампании одной пехотной дивизии США обходится приблизительно в 200 млн.долл США), но и с высокой вероятностью усиления политического протеста пропорционально числу потерь в ходе боевых действий.

Всё это вынуждает планировщиков сражений избегать, либо минимизировать непосредственное соприкосновение подразделений контингентов НАТО с противником, и делать ставку на использование авиации и флота, где людские потери заведомо ниже.

Политические ограничения снижают военные возможности ОВС НАТО по ведению длительной затяжной войны с использованием мощной сухопутной группировки.

Как было отмечено выше, политические ограничения, накладываемые на высшее командование ВС, смещают акценты в сторону активного использования ВВС и сил флота.

Данный вывод позволяет поставить вопрос об оперативной совместимости ВС НАТО и ВС РФ. Возможно ли реальное сотрудничество России и США, России и НАТО, и по каким направлениям это сотрудничество может осуществляться?

Консультации России и НАТО по вопросам безопасности проходили в рамках Совета Россия-НАТО (СРН), основанного в 2002 г. Сдвиг отношений сторон в пользу взаимовыгодного сотрудничества произошел в 1991 г., когда Россия присоединилась к Северо-Атлантическому Совету по кооперации, программе «Партнерство во имя мира» (1994).

В круг общих проблем входили политические консультации по вопросам безопасности, борьба с терроризмом, ограничение распространения ОМУ, миротворческая деятельность, военное сотрудничество с целью проведения совместных российско-натовских операций, транзит грузов невоенного назначения в Афганистан, борьба с наркотраффиком и многое другое.

На совещании министров иностранных дел НАТО в марте 2009 г. было решено прекратить встречи и практическое сотрудничество в рамках СРН.

По-прежнему актуальным вопросом повестки дня остаётся расширение НАТО на Восток. Однако по заявлению Директора Информационного бюро НАТО в Москве Изабель Франсуа НАТО переходит от территориального расширения к функциональному. Это означает выбор в пользу горизонтального, а не вертикального (локальное, региональное, глобальное – территориальное) измерения безопасности.

Официальная позиция НАТО заключается не в поиске новых врагов, а в подавлении новых угроз. Смещение акцентов в сторону противодействия терроризму, нераспространения ОМУ, борьбы с наркотраффиком, миротворчества позволяют НАТО сформулировать новую глобальную миссию и сохранить организацию в XXI веке.

В этой связи продолжение противостояния с Россией и логика «холодной войны» выглядят устаревшим явлением.

В действительности плодотворное сотрудничество России и НАТО может существенно изменить архитектуру глобальной безопасности.

В период с 1996 по 2002 г. Россия была самым крупным ненатовским поставщиком воинских контингентов для операций по поддержанию мира, проводимых НАТО.

Россия как ядерная держава, ввиду исторически обусловленных особенностей и уникального географического положения, не может быть исключена из системы глобальной безопасности. Очевидно, конфронтация России и НАТО негативно сказывается на состоянии безопасности человечества.

В то же время России и НАТО есть что предложить друг другу.

Обладая огромной территорией и находясь в окружении сильных партнеров Россия не может уклониться от обладания сильной армией. Как правило, численность ВС рассчитывается либо по показателю числа военнослужащих на км2 территории государства, либо в процентах к населению.

Произведем расчеты:
Франция
ФРГ
Англия

численность вс, факт (тыс.чел)
259,05
284,6
151,7

численность вс/население
0,004353782
0,034707317
0,002571186

численность вс/территория
0,473583181
0,79719888
0,621466612

население (тыс.чел)
59500
8200
59000

территория (тыс.км2)
547
357
244,1

Исходя из представленной логики для того, чтобы выдержать показатель концентрации войск на кв.км местности России необходимо иметь Вооруженные силы численностью:

17 000 х 0,6 = 10 540 тыс.чел.

Безусловно, содержание 10-милионной армии является неоправданной нагрузкой на национальную экономику.

В то же время, оказавшись членом НАТО, для выполнения своих задач и внесения достаточного вклада в общее дело России достаточно будет иметь немногочисленные Вооруженные силы на уровне 200 тыс. человек. В случае полномасштабной войны Россия сможет рассчитывать на совокупный ресурс НАТО и будет иметь возможности по созданию классической многомиллионной армии при меньших издержках.

Мощный военно-морской флот США станет серьёзным аргументом для дипломатии России в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Очевидны не только экономические выгоды подобного решения, но и реальность перспективы создания компактной, мобильной, оснащенной по передовым технологиям, высокопрофессиональной и достойно оплачиваемой армии.

Членство в НАТО и участие в программах Альянса обеспечит России решение проблем модернизации ВС, проведения военной реформы, оздоровления национальной экономики.

НАТО в свою очередь также приобретет выгодного союзника в лице России. Традиции отечественного военного строительства с упором на Сухопутные войска явно будут дополнять военно-морскую и военно-воздушную мощь НАТО. Однако следует заметить наличие моральной дилеммы при принятии решения о перекладывании тяжести людских потерь на сухопутный контингент РФ.

Не менее достойный вклад в совместные операции могут обеспечить ВВС РФ, оснащенные техникой, традиционно отличающейся высокими летно-техническими характеристиками, которые могут быть дополнены и современным бортовым радиоэлектронным оборудованием (БРЭО), которое может быть разработано, приобретено и поставлено на условиях военно-технического сотрудничества в рамках Альянса.

Обширная территория и воздушное пространство РФ могут существенно расширить возможности НАТО по транзиту не только продовольственных, но и военных грузов.

Авторитет России в Центральной-Азии способен решить проблемы тылового обеспечения НАТО в Афганистане.

Война в Афганистане длится уже восьмой год и являет собой по-своему неповторимый набор проблем: боевые действия в основном ведутся в сельской местности, соседний Пакистан невольно представляет собой укрытие для боевиков, хроническая слабость афганского правительства, процветающий наркобизнес, слаборазвитая инфраструктура и более чем труднопроходимая местность. Последнее, то есть сложная горная система, перемежающаяся с пустынями и редкими плодородными долинами, существенно затрудняет не только ведение боевых действий обычными средствами, но и снабжение войск. Это вполне осознали и экстремисты - талибы, которые в 2008 г. резко увеличили количество нападений на Хайберский перевал - крупный транспортный терминал, соединяющий Афганистан и Пакистан. Поэтому для Соединенных Штатов настолько острой стала проблема закрытия военной базы в Манасе в Киргизии, через которую шло снабжение американских войск в Афганистане.

Таким образом, политический вес России способен обеспечить альтернативный Хайберскому перевалу канал поддержки миссии НАТО в Афганистане.

Членство России в НАТО будет способствовать внутреннему оздоровлению и перспективному реформированию Альянса. Участие России в консенсусной процедуре принятия решений на правах полноправного участника Северо-Атлантического договора станет компенсационным фактором, сглаживающим четкую направленность и решительность действий НАТО, осуществляемых на настоящем этапе.

Стоит отметить, что подобное положение дел не выгодно США, но выгодно системе коллективной безопасности, как таковой, и является путем нивелирования традиционных противоречий, выдержанных в терминах «холодной войны» и развития устремленности НАТО в будущее.

Сегодня в общем виде структура НАТО включает: гражданские структуры, военное командование, внешнее сотрудничество (партнеры по линии советов Россия-НАТО, Россия-Украина, Стамбульская инициатива сотрудничества и т.д.).

Сокращение военного компонента в пользу дипломатических невоенных методов и обеспечение реального соответствия структуры и деятельности Альянса базовым ценностно-демократическим принципам, закрепленным в Уставе НАТО, а также расширение толкования безопасности в горизонтальном измерении, подразумевающее превентивную дипломатию (региональные и локальные конфликты), развитие IT (информационная безопасность), гуманитарные миссии (терроризм, национально-освободительные движения, проблема Север-Юг) способны наделить НАТО новой глобальной ролью.

Совершенствование консенсусных механизмов принятия решений путем принятия новых членов, обладающих серьёзным политическим весом и позицией, не вписывающейся в фарватер внешней политики США, будет способствовать превращению НАТО в новую глобальную структуру безопасности, способную занять место ООН.

Безусловно, в условиях военной гегемонии США это невозможно. Однако смещение баланса экономических сил в ближайшие двадцать лет и выравнивание вкладов участников могут сделать достижение означенной цели реальным.

Выравнивание вкладов возможно ввиду наличия двух антагонистических процессов: интеграция Европы, сопровождаемая идеями создания собственных полнокровных ВС, и понимание избыточности военной мощи США в самих США. Роль мирового финансово-экономического кризиса, являющегося временным состоянием глобальной экономики, в данном контексте очевидно преувеличивать не стоит ввиду долгосрочности излагаемого военно-политического прогноза.

Таким образом, сегодняшнее НАТО, следующее в фарватере внешней политики США и неспособное к выполнению самостоятельных операций без опоры на заокеанского союзника, концентрируя усилия на военном компоненте организации сложно назвать системой, в полной мере отвечающей современным угрозам.

Раздел 1.1 настоящей работы содержит описание изменяемых параметров, являющихся управляемыми характеристиками, позволяющими изменять облик международной организации.

Как утверждалось ранее, речь идет о следующих изменяемых параметрах: