Клуб Общественной Палаты» тема проекта (гранта): «исследование
| Вид материала | Исследование |
- Обращение членов Общественной палаты Российской Федерации, утвержденных Президентом, 39.32kb.
- Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными закон, 1395.14kb.
- М. Ю. Бажаев, член Общественной палаты, 143.97kb.
- Уважаемый Александр Александрович! Уважаемые члены Общественной палаты! Приглашенные!, 119.38kb.
- Председатель Комиссии Общественной палаты по вопросам регионального развития и местного, 75.4kb.
- Обзор прессы с 11 апреля по 15 апреля 2011 года, 340.92kb.
- Обзор прессы с 03 октября по 07 октября 2011 года, 252.5kb.
- Содержательный отчет о целевом использовании гранта, 89.62kb.
- Общественная палата тамбовской области доклад о состоянии гражданского общества в Тамбовской, 2519.45kb.
- Круглый стол Общественной палаты Республики Карелия по вопросу «Региональная экологическая, 71.73kb.
Глава 1 Цели в Канаде и США
Глава 2 Цели в Западной Европе
Глава 3 Цели в Советском Союзе и Восточной Европе
Глава 4 Цели в Китае и Японии
Глава 5 Цели в Латинской Америке
Глава 6 Цели в Африке и на Ближнем Востоке
Глава 7 Цели в Индии и Юго-Восточной Азии
Глава 8 Цели в Австралии
Раздел 2: Атлас международных и транснациональных целей
Глава 9 Цели ООН и Международной организации труда
Глава 10 Цели многонациональных корпораций
Глава 11 Цели Всемирного совета церквей и Римской католической церкви
Часть II Открытия: глобальные цели как инструмент
Глава 12 Глобальные цели и безопасность
Глава 13 Глобальные цели и продовольствие
Глава 14 Глобальные цели: энергетика и природные ресурсы
Глава 15 Глобальные цели и развитие
Глава 16 Расхождение целей
Часть III Преодолевая внутренние пределы
Глава 17 Великие религии и всемирная солидарность
Глава 18 Современные мировоззрения и всемирная солидарность
Глава 19 Революция всемирной солидарности
Приложение 3
Методология глобального моделирования
Авторы В.Бритков, С.Дубовский
Объект глобального моделирования включает в том числе и многогранную деятельность человека, способного сознательно, активно воздействовать на функционирование всей системы, исходя из большого числа различных, часто противоречащих целей. Поэтому важное значение приобретают вопросы, связанные с управлением в глобальных системах и в целом с методологией исследования социально-экономических систем с помощью математических моделей. Эти вопросы в значительной мере определяют выбор метода моделирования, метода формального описания отдельных блоков, структуры модели, область применимости модели и возможные результаты.
При формализации социально-экономических и экологических процессов часто используются эмпирические соотношения, полученные с помощью наблюдений за фактической статистикой, без достаточного анализа, устанавливающего пределы их использования. Например, ключевая проблема описания экономического механизма – определение связи между экономическим выходом системы и располагаемыми ресурсами – обычно решается с помощью задания так называемой производственной функции.
При описании процесса производства следует иметь в виду, что сам этот процесс управляем, т.е. происходит при определенных управляющих воздействиях. Эти управляющие воздействия, как и цели системы управления, совершенно различны в социалистической и капиталистической экономиках. Различие управлений из-за различия в целях не единственное. Управляющие воздействия меняются с течением времени. Фактический опыт определения значений параметров производственных функций показывает, что: во-первых, эти значения часто различны даже для стран, находящихся на одинаковом уровне экономического развития, во-вторых, они различны на различных этапах развития одной и той же страны. Таким образом, нет никакой уверенности в том, что экономическое развитие мира в будущем будет описываться производственной функцией, близкой к современной производственной функции США (гипотеза Медоуза), или производственные функции регионов мира в будущем останутся такими же, как сейчас (гипотеза Месаровича – Пестеля).
В докладе при рассмотрении процесса экономического развития было построено иное формализованное описание процесса производства с явным выделением и описанием управляющих воздействий, целей системы и научно-технического прогресса.
В более широком теоретическом плане вопросы формализации социально-экономических и экологических процессов тесно связаны с вопросами адекватности моделей. Когда нет возможности исходить только из «точных» законов естествознания и приходится привлекать некоторую систему гипотез о процессе, часто рассуждают следующим образом: модель адекватна, так как, во-первых, принятая система гипотез в настоящий момент времени выглядит правдоподобной, а, во-вторых, по количественным и качественным показателям на известном отрезке развития модель и реальный процесс близки.
По методам исследований, проводимых с помощью глобальных моделей, их можно объединить в две группы – имитационные и оптимизационные модели. Имитационные модели описываются замкнутой системой уравнений, т.е. все функциональные связи, значения параметров и экзогенных величин (в том числе управляющих воздействий) заданы заранее до функционирования модели. Исследование моделируемой системы с помощью имитационной модели заключается в определении влияния выбора различных предположений о функциональных связях и численных значений параметров и управляющих воздействий на поведение системы. Система уравнений оптимизационной модели не замкнута – часть экзогенных переменных (управляющих воздействий) не задана. Исследование объекта с помощью оптимизационной модели заключается в нахождении значений этих переменных, обеспечивающих достижения поставленной заранее конкретной цели, как правило, оптимизирующие некоторый заданный функционал.
Из известных глобальных моделей к имитационным относятся модели Форрестера, Медоуза и модель Месаровича-Пестеля. Первые три модели представляют собой систему нелинейных дифференциальных уравнений. При таком описании в модель включается заранее выбранный неизменный механизм управления, который фактически представляет собой модель принятия решений, идентифицированную на предыстории развития системы. В этом случае исследование системы заключается в переборе различных «политик» и анализе их влияния на поведение системы. Под «политиками» подразумеваются различные сочетания гипотез о функциональных связях, структуре управляющего механизма, численных значений параметров.
Такой подход помогает на первом этапе глубже понять динамику исследуемых процессов, выявить возможные критические тенденции развития. Однако фиксация управляющего механизма не предполагает сознательного изменения человеком существующих тенденций развития и не позволяет проанализировать все возможности системы при допустимых управляющих воздействиях.
В уравнения модели заранее не закладываются какие-либо механизмы управления или значения управляющих функций и параметров. Выбор значений управляющих воздействий осуществляется в процессе диалога между лицом, принимающим решение – ЛПР (или человеком проводящим исследование проблемы) – и ЭВМ. Выбор осуществляется из множества заранее заданных допустимых альтернатив – «сценариев», которые для каждой проблемы (модели) объединяются в дерево допустимых решений. При таком подходе исследование системы проводится следующим образом. ЛПР в процессе диалога с ЭВМ выбирает некоторую ветвь дерева решений, т.е. один из «сценариев», и тем самым однозначно определяет управляющие функции. ЭВМ вычисляет траекторию, соответствующую выбранному «сценарию». ЛПР знакомится с результатами и, если они его не устраивают, выбирает новый «сценарий». Этот процесс повторяется до тех пор, пока ЛПР не подберет приемлемое с его точки зрения управление.
Таким образом, формирование управляющих воздействий в процессе диалога ЛПР с ЭВМ делает модель управляемой, позволяет учитывать возможное сознательное вмешательство человека в функционирование системы. Однако следует отметить, что ЛПР фактически подбирает управление из представленного ему ограниченного выбора. Ограничение допустимых управляющих воздействий конечным набором не позволяет проанализировать все возможности системы. Этот недостаток присущ любой имитационной модели. Поэтому если необходимо широко исследовать возможности системы, в том числе предельные (в различном смысле), то предпочтение отдается оптимизационным моделям. Весь процесс можно разбить на два этапа. Первый включает построение модели и предварительное изучение системы, позволяющее понять основные закономерности ее функционирования и определить возможные критические пути ее развития. На этом этапе рационально использовать имитационную модель в режиме диалога ЛПР или исследователя с ЭВМ. Наиболее удобным аппаратом, обеспечивающим такое взаимодействие, по всей видимости, служит один из вариантов метода сценариев. Однако в дерево допустимых решений необходимо включить только те варианты и переменные, которые действительно могут изменяться по желанию человека. При этом должен быть обеспечен доступ ЛПР ко всем управляющим величинам. Метод сценариев особенно удобен, когда ЛПР получает возможность работать с привычными для него понятиями, заданными в удобной форме.
Фиксировать в структуре модели какие-либо управляющие механизмы, как это делается, например, в моделях Форрестера и Медоуза, на данном этапе не рационально, так как это неоправданно сужает область допустимых управлений. Конечно, после построения модели имеет смысл замкнуть ее работающим в настоящее время управляющим механизмом (если известно его формальное описание) для оценки возможных последствий сохранения существующих тенденций, т.е. управлений. Однако дальнейшее изучение должно проводиться на всем множестве допустимых управлений.
Результатом первого этапа анализа является список проблем – отрицательных тенденций долгосрочного развития исследуемой системы. Второй этап связан с поиском управляющих воздействий, обеспечивающих наиболее приемлемое, с точки зрения ЛПР, развитие системы. На этом этапе необходимо использовать оптимизационные модели. Однако если при исследовании оптимизационной модели ограничить поиск заранее заданными целевой функцией и системой ограничений (как это сделано, например, в латиноамериканской модели), то вряд ли можно полученные результаты выносить в качестве окончательных рекомендаций.
Внутренняя структура социально-экономических систем такова, что их поведение нельзя представить как стремление к оптимизации одного скалярного критерия. Часто не только стремления отдельных подсистем противоположны, но и сам набор целей всей системы содержит трудно совместимые требования. Кроме того, цели сложных социально-экономических систем часто плохо поддаются формализации. Но даже если нам удастся их выполнить, то мы сталкиваемся с известной проблемой векторного критерия качества: как определить наилучшую совокупность показателей, к которой должна стремиться исследуемая система.
Глобальная модель – это инструмент, помогающий ЛПР найти решение стоящих перед ним проблем. Вряд ли целесообразно, передавая в руки ЛПР модель, априорно закладывать в нее какой-либо критерий качества, т.е. пытаться формализовать цели ЛПР. Более того, сам человек, проводящий исследования с помощью глобальной модели, не может заранее точно сформулировать свои цели, поскольку они в значительной степени определяются возможностями системы, о которых он узнает только в процессе изучения.
Более адекватно представление о сложной системе как об имеющей целый набор основных параметров - «жизненных индикаторов» – и стремящейся поддерживать их в рамках определенных ограничений. Поэтому задачу управления такими системами следует мыслить скорее как задачу не оптимизации, а нахождение удовлетворительной траектории. Разумно предположить, что ЛПР (или группа экспертов) обладает неформальной способностью находить компромисс между различными требованиями, распознавать удовлетворительное состояние в векторном пространстве жизненных индикаторов системы. В таком случае необходимо направить усилия не на формализацию целей ЛПР, а на рациональное распределение функций между ЛПР и ЭВМ.
Предполагается следующая схема взаимодействия ЛПР и ЭВМ в процессе исследования системы с помощью оптимизационной модели.
ЛПР формулирует некоторые требования к процессу, задавая промежуточные временные цели и ограничения. ЭВМ находит управления, обеспечивающие достижение (если это возможно) поставленных целей. ЛПР анализирует результаты и, если они его не устраивают, меняет систему целей – ограничений. Процесс повторяется, пока ЛПР не сочтет полученное решение удовлетворительным. В процессе исследования ЛПР задает цели развития через ограничения на значениях «жизненных индикаторов» системы, И хотя на каждом этапе поиска промежуточные цели – ограничения – действительно могут быть объединены в скалярный критерий, он выполняет чисто техническую функцию, меняется от этапа к этапу и не несет идейную нагрузку найденной глобальной цели системы. Удобным промежуточным критерием служит приближение выбранной траектории системы к заданной кривой. Использование такого критерия позволяет ЛПР последовательно улучшать картину развития системы, задавая кривые желаемого поведения той или иной фазовой траектории и закрепляя ограничениями результаты промежуточных поисков. Использование глобальной модели в оптимизационном режиме при рациональном распределении функций между ЛПР и компьютером позволяет получить качественно новые результаты. Однако прежде чем довериться выводам, вытекающим из анализа глобальных моделей, необходимо четко представить зависимость этих выводов от степени адекватности используемого формального описания.
Приложение 4
С.Г. Кара-Мурза1
Ядро системы угроз для России.
(Карта угроз).
Введение
Разумный человек обладает навыками устанавливать корреляции и причинно-следственные связи между явлениями, что позволяет предвидеть угрозы. В государстве предвидение угроз и создание средств их преодоления или смягчения - особая функция власти. В Новое время главные угрозы стали порождаться самим обществом – и техносферой, и конфликтами интересов, и сдвигами в массовом сознании или бессознательном. Эти угрозы для их предвидения требуют уже исследовательской работы в рамках научного метода – традиционного знания и здравого смысла для этого недостаточно. Во время кризисов эта работа, как правило, ослабевает, хотя именно тогда и возникают новые риски и угрозы, для предвидения которых прошлый опыт не дает достаточно знаний.
Во время кризисов всегда имеются влиятельные силы (см. главу 8) заинтересованные в том, чтобы заглушить сигналы о рисках, которыми чреваты их программы. Так и произошло в России в 90-е годы – были свернуты исследования, «беспокоящие» реформаторов, рассыпано интеллектуальное сообщество, изучавшее угрозы, исходя из норм научной достоверности.
Сейчас по крупицам собирается накопленное знание о кризисе, чтобы снабдить хотя бы базовыми сведениями ту молодежь, которой предстоит принять на себя основной удар вызревающих угроз.
И в научном сообществе России, и в политических кругах (как властных, так и оппозиционных) идут постоянные внутренние и публичные дискуссии о проблемах безопасности страны и государства. Большой объем знания накоплен за последние двадцать лет при анализе стихийных и техногенных бедствий, социальных кризисов, межэтнических конфликтов, отказов больших систем жизнеобеспечения. Часть этого знания является уникальной и представляет ценность для мировой науки. Актуальной стала задача систематизации этого знания и введения его в научный оборот и общественный диалог. Актуальны и усилия по сплочению интеллектуального сообщества, для которого риски и угрозы являлись бы главным предметом исследований и методологических разработок.
В этом исследовании составлен перечень и дан краткий анализ тех угроз, которые, на наш взгляд, составляют ядро системы опасностей для России в нынешней фазе кризиса (примерно до середины XX века). Речь идет о системообразующих угрозах, которые затрагивают все главные системы страны и обладают мультипликационным эффектом. Это — угрозы не для отдельных институтов общества или отдельных социальных групп, а угрозы России как целого.
Данный обзор – резюме отчета об исследовании, при реализации которого используются средства, государственной поддержки, выделенные в качестве гранта, в соответствии с распоряжением Президента РФ от 14.04.2008 № 192-РП. Полностью отчет будет опубликован в форме монографии, которая подготовлена к изданию. Она будет снабжена научным аппаратом (библиографическими ссылками и статистическими данными).
Мы переживаем Смутное время, а это – разброд и шатания. Но есть тема, о которой думают все - «что же будет с Родиной и с нами?» Люди всех социальных и профессиональных групп пытаются разглядеть и понять угрозы для России.
При этом всегда встает проблема выделения тех угроз, которые составляют ядро системы опасностей для России в нынешней фазе кризиса. Перечень угроз, входящих в это ядро, можно сделать длинным или коротким - на деле все они есть просто разные грани большой угрозы бытию России. Кризис России – системный. В ходе таких кризисов страдают и элементы, и связи всех систем страны (причем, как правило, самая уязвимая часть систем – связи).
Одним из критериев выделения ядра фундаментальных угроз служит степень, в которой реализация угроза может повлечь за собой лавинообразные цепные процессы распада, угрожающие гибелью целого. Такие угрозы можно считать критическими.
Слово «гибель» в приложении к таким большим системам, как цивилизация, страна, народ, в большинстве случаев надо понимать как метафору (если речь не идет о природных катаклизмах, угрожающих самому существованию обитаемой Земли). Даже самое страшное нашествие или ядерная война не могут «уничтожить» Россию или ее народ. Но они могут настолько изменить материальные и культурные условия бытия народа России, что произойдет разрыв непрерывности в развитии сложившегося в России жизнеустройства. Это значит, в короткое по историческим меркам время Россия будет так «переформатирована», что наши предки, «взглянув с небес», ее бы не узнали - даже если бы названия городов и имена людей остались прежними. Гибель России – это «стирание» ее центральной мировоззренческой матрицы и ценностной шкалы. Такая катастрофа очень маловероятна, но одновременная деградация и многих системообразующих для России структур делает ее в принципе возможной.
В ходе обсуждений нами составлен такой перечень примерно из дюжины фундаментальных угроз. Здесь мы их перечислим, а затем некоторые подробнее разберем в следующих главах.
2.1. Угроза деградации и распада (демонтажа) народа как системы
Это разрыв связей, соединяющих людей в народ, а также порча механизмов, которые «ткут» эти связи, «ремонтируют» и обновляют их. Народы – продукт культуры, результат творческой работы многих поколений. Связи, стягивающие людей в народ, поддаются изучению, а значит, и воздействию с целью их ослабления, преобразования и разрыва. Современная антропология служит научной основой и для создания технологии таких воздействий.
Ядро России - русский народ, который и сам вобрал в себя множество племен. Их «сплавило» Православие, общая историческая судьба с ее угрозами и войнами, русское государство, язык и культура. К середине ХХ века народ исторической России сложился в полиэтническую гражданскую нацию – советский народ. Операция по демонтажу советского народа с конца 80-х годов ударила прежде всего по его русскому ядру, но также и по связности других народов России. Эта операция продолжается и порождает главную на сегодня угрозу для России.
Народ – субъект истории и держатель страны. Разрыхление его связности лишает его надличностной памяти, разума и воли. Отсюда – кризис всех других систем. В частности, возникает угроза деградации главных социокультурных общностей России. Идет интенсивный процесс деклассирования крупных контингентов трудящихся и распад многих профессиональных сообществ. Так, уже произошли резкое количественное сокращение и утрата системных свойств общностей промышленных рабочих и квалифицированных организованных работников сельского хозяйства, научно-технической интеллигенции.
Демонтаж народа России в острой фазе проводился посредством экономической и информационно-психологической гражданских войн. Сейчас размонтированы верхние слои связей, основа цела, но угроза ее деградации нарастает (см. гл. 4).
2.2. Угроза распада системы межнациональных отношений («общежития народов»)
Россия за четыре века создала особый тип сосуществования множества народов и народностей в одном государстве. Он принципиально отличается от моделей других цивилизаций. Восточные славяне, соединяясь в русский народ, нашли способ собрать на огромном пространстве империю неколониального типа.
Здесь не было этнических чисток и тем более геноцида народов, не было планомерной насильственной ассимиляции, не создавался «этнический тигель», сплавляющий все народы и племена в новую нацию, не было и апартеида, закрепляющего разные народы в разных цивилизационных нишах.
С конца 80-х годов ХХ века механизм, который скреплял эту систему, переживает кризис. Один из главных ударов, имевших целью преобразование советского жизнеустройства, был направлен на механизм, который скреплял систему совместной жизни этнических общностей России. В ходе этой программы возниклои и стали вызревать две угрозы: превращение этнического сознания нерусских народов из «русоцентричного» в этноцентричное; нагнетание русского этнонационализма, ведущего к разделению и архаизации народов («трайбализации»).
В условиях социального кризиса и трансформации национальных государств под давлением глобализации возникают интенсивные потоки этнической миграции, создающие новый, конфликтогенный фон межнациональных отношений. При дальнейшем развитии указанных угроз России грозит «молекулярная» этническая война всех против всех и регрессивный распад больших народов (откат к племенным структурам) (см. гл. 5).
2.3. Угроза деградации культуры рационального мышления
Для жизни индустриальной страны нужно массовое овладение инструментами рационального мышления – адекватным современной реальности языком, навыками логических умозаключений, «духом расчетливости» (меры), навыками рефлексии и проектирования. Все эти инструменты и навыки были сильно повреждены в ходе тяжелого длительного кризиса.
Сейчас сознание общества, в том числе его экономической и политической элиты, хаотизировано и не справляется с задачами, которые ставят императивы восстановления и развития. Резко снизилось качество решений и управления, возникли аномальные зоны, где принимаются наихудшие решения из всех возможных. Самопроизвольного устранения повреждений не происходит, инерция деградации рационального сознания велика. Дальнейшее развитие этого процесса – всеобщая угроза (см. гл. 6 и 7).
2.4. Угроза «внедрения» системы потребностей, несовместимых с реальностью России
«Экспорт потребностей» – один из главных видов оружия в цивилизационных войнах (против «варваров»). Теперь оно применяется против России. Два десятилетия ведется интенсивная идеологическая кампания по дискредитации ценностей непритязательности, средствами масс-культуры внедряются стереотипы западного общества потребления с его шкалой престижа. Навязанные рекламой недоступные стандарты потребления и несбыточные желания вызывают массовую фрустрацию и девиантное поведение, особенно в среде молодежи. Когда в стране «ускользает национальная почва из-под производства потребностей» (Маркс), народ чахнет и впадает в тоску.
Эта операция информационно-психологической войны против России продолжается и разрывает связи солидарности людей, без которой не преодолеть кризиса (см. гл. 7).
2.5. Ухудшение здоровья и снижение культурного уровня населения. Дети России как группа риска
Реформа нанесла тяжелый урон населению. Ухудшилось физическое и психическое здоровье большинства граждан России всех возрастов и социальных групп – народ болен в прямом смысле слова. Растет заболеваемость «социальными» болезнями (особенно туберкулезом).
Быстро снижаются формальные и качественные показатели уровня образования, наступает невежество и мракобесие. Упала до красной черты и продолжает падать квалификация главных групп работников. Подорваны нормы человеческих отношений и способность населения к самоорганизации. Возникли «малые народы», подгрызающие структуры цивилизации. Наступает «цивилизация трущоб», обитатели которых привыкают к своей новой культуре.
Фундаментальная угроза заключается в том, что дети и подростки выпали из поля зрения государства и общественных институтов как совершенно особый объект политики. Они рассматриваются как часть социальных групп, в то время как функции общества и государства в отношении детей принципиально отличаются от системы социальных отношений. Этот контингент является прежде всего объектом охраны как стратегическое и невосполнимое достояние.
Дети не обладают свойствами социальных групп (в частности, способностью к самоорганизации для борьбы за свои социальные права), и в отношении их демонтаж системы государственного патернализма абсолютно неприемлем. Однако этот демонтаж идет шаг за шагом.
В результате в России очень высока (около 50%) доля детей, которые рождаются больными или заболевают после родов. Резко выросла инвалидность детей и доля больных детей школьного возраста. Возникла социальная патология – массовая подростковая смертность.
Чрезмерно высок уровень преступности, рост детской и подростковой преступности опережает средние показатели. Массовой стала беспризорность детей, быстро меняется самосознание беспризорников и возрастают трудности с их реабилитацией. 70% беспризорных больны и нуждаются в госпитализации.
Охрана детства и их здоровая социализация в качестве нового поколения граждан представляют собой большую систему функций, лишь в малой степени сводимую к финансовому обеспечению. Речь идет о защите и оздоровлении ряда «пространств», в которых обитает ребенок и подросток, и все они исключительно уязвимы в периоды кризисов и смут.
Эти процессы не останавливаются или стабилизируются на слишком высоком уровне угрозы.
2.6. Угроза снижения цивилизационного статуса России
В Новое время сложилась иерархия статусов стран и культур, которая действует и поныне, хотя терминология смягчена политкорректностью. Статус цивилизации является исключительно важным ресурсом и в международных отношениях, и в формировании мирового общественного мнения, и в поддержании высокого уровня связности и морали нации. Россия, которая с начала ХIХ века воспринималась в мире и в собственном мнении как цивилизация («православная», «восточно-христианская», «евразийская»), поддерживала этот статус целой системой государственных и общественных мер.
Россия заняла свое место в семье цивилизаций благодаря тому, что на главные вопросы бытия предлагала свои ответы, имеющие общее значение и понятные другим. Это создавало напряженность и даже цивилизационные конфликты, но высоко ценилось в мире, как ценился самобытный «русский» стиль постановки проблем в науке, литературе, политике. В свою очередь, это было важным духовным мотивом для народа России и давало ему самосознание носителя ценностей, важных для всего человечества.
В начале 90-х годов ХХ века статус России как самостоятельной цивилизации был поставлен под сомнение. В одной из версий политической философии утверждалось, что Россия ни в какой момент истории не «доросла» до уровня цивилизации, оставаясь в состоянии варварства. В другой версии Россия была представлена как цивилизация изначально порочная и «неправильная». Третья версия исходила из видения России как части европейской цивилизации.
Следование любой из этих версий означало бы демонтаж несущих цивилизационных конструкций России с прогрессирующим углублением внутреннего кризиса и снижением международного статуса (см. гл. 9).
2.7. Угроза деградации системы административной власти и управления
Страна – как самолет, а власть и управление – его экипаж. От его квалификации, здоровья и совести зависит жизнь страны.
За 90-е годы произошло глубокое падение качественных характеристик и кадров управления, и всей системы управления в целом. На высокие посты пришли люди, не имевшие представления о системах, которыми они должны были руководить. Из-за непрерывных административных перестроек и кадровых перемещений эти люди не связывают свое будущее с конкретным объектом управления и не осваивают знание о нем. Зачастую они занимают вынужденно агрессивную позицию по отношению к специалистам, что ухудшает качество решений.
Из всех социальных групп именно у состава высшего эшелона управления поражение рационального мышления сопровождается самым резким отрывом от здравого смысла. Это усугубляется расширенным воспроизводством коррупции.
Государственный инстинкт заставляет чиновников тянуть лямку, однако эта угроза нарастает, поскольку процесс деградации вышел в режим самоускорения, а программы лечения нет. Само появление такой программы уже требует чрезвычайных мер.
2.8. Кризис легитимности власти и угроза «оранжевых» переворотов
Постсоветская власть не может преодолеть кризис легитимности – нехватку авторитета, уверенности граждан в том, что эта власть гарантирует жизнь страны и народа. Как следствие, недостаточна активная поддержка власти со стороны большинства. До предела сузилась социальная база власти – ее кадры отбираются из узкого слоя «своих».
Кризис легитимности был смягчен с приходом В.В. Путин, который проявил качества харизматического лидера и получил огромный кредит доверия. Это до сих пор служит стабилизирующим государство фактором и является важным ресурсом в преодолении кризиса. Тем не менее, в латентной форме кризис углубляется. Высокий рейтинг президента и главы правительства при очень низком доверии к правительству (формула «добрый царь – злые министры») – симптом риска срыва.
Множество опросов последних лет показали высокую степень отчуждения населения от власти. По многим проблемам в массовом сознании сложилось мнение, что власть действует не во благо народа, а во вред ему.
Возникло неустойчивое равновесие, дестабилизация которого может быть достигнута сравнительно небольшими воздействиями. Культура и квалификация властной верхушки и ее интеллектуальных бригад не отвечают тем вызовам, которые содержатся в современных «оранжевых» технологиях.
Эти технологии позволяют со сравнительно небольшими затратами создавать контролируемые политические кризисы. Единственный способ для власти преодолеть эту угрозу – пойти на честный и открытый общественный диалог, но это сопряжено с рядом сложных политических и методологических проблем.
Недостаток легитимности делает российскую власть уязвимой – ее можно измотать непрерывной чередой политических провокаций и спектаклей. Угроза, что Россию столкнут в новый виток хаоса, велика.