Geum.ru

1599 г., сентября 10. – Грамота в Березов воеводе Ивану Волынскому о построении храма в вотчине князей Алачевых Коде

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

1639 г., не ранее мая 31. – Отписка якутских воевод Петра Головина и Матвея Глебова из Тобольска о приеме под свое начало тобольских и березовских служилых людей и об их волнении из-за нежелания воевод выдать в Тобольске жалованье на три года

 

Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии холопи твои Петрушка Головин, Матюшка Глебов, Еуфимко Филатов челом бьют. По твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу велено нам, холопем твоим, взяти в Тоболске на твою государеву службу на великую реку Лену стрелцов и пеших казаков двести сорок пять человек, з Березова пятдесят человек и обоего двести девяносто пять человек добрых, с вогненым боем, у которых бы оружье было доброе и которым бы служба была за обычей, и в тех бы тоболских служилых людей человек с тритцать или болши было таких, которые топором судовому и всякому шному делу умели, да дву человек кузнецов добрых, которые бы оружейному и всякому плотнишному делу умели. И тем тоболским, и березовским, и на енисейских служилых людей твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье на один на 147-й год велено дать столнику и воеводам князю Михаилу Темкину-Ростовскому с товарыщи в Тоболску оклады их сполна. А дву годов, 148-го и 149-году твое государево денежное, и хлебное, и со[ляно]е жалованье тем служилым людем, [и ку]знецом, и толмачем велено взять в То[болске] на Лену нам, [хо]лопем твоим, с собою, давать им твое государево жалованье […]. И в нынешнем, государь, во 147-м году маия в […] мы, холопи твои, пришли в Тоболеск, [и по твоему] государеву указу столник и воевода князь Миха[ил] Темкин-Ростовский с товарыщи прислали к нам, холопем твоим, тоболских служилых людей-стрелцов и пеших казаков-двести сорок пять человек да березовских казаков пятдесят человек, и обоего двести девяносто пять человек, и им имянной список з денежными, и хлебными, и с соляными оклады за приписью дьяка Дорофея Пустынникова.

И в том, государь, имянном списке служилых людей пятидесятников нет, а десятников всего шеснатцеть человек да плотников шеснатцать же человек. И служилые люди все сказали, что в тех плотниках четыре человека плотничать судового дела не умеют, а делают портное дело. Да у смотру ж, государь, объявилось в тех же служилых людех старых, и увечных, и болных дватцеть три человека, а с твою государеву далную службу их не будет. И служилые люди про них сказали, что они преж сего на твоих государевых далных службах нигде не бывали и в свое место наймывали. Да и сами они, старые, и увечные, и болные служилые люди, тебе, государю, били ж челом, чтоб ты, государь, их пожаловал для их старости и увечья, велел переменить или в свое место нанять. Да в тех же служилых людей у смотру объявилось два человека без пищалей, а в роспросе сказали: как оне были на твоей государеве службе у соли у Ямышева озера, и на стрелбе у них пищали розорвало. И мы, холопи твои, к воеводам ко князю Петру Пронскому с товарыщи посылали память, чтоб оне велели к тем служилым людем прислать пятидесятников и десятников и в тех служилых старых, и увечных, и болных людей место добрых иных служилых людей, чтоб были с оружьем добрым и с твою бы государеву ленскую службу их стало, и вместо худых и розорваных пищалей велети тем служилым людем выдать ис твоей государевы казны иные пищали добрые.

И воеводы князь Петр Пронской с товарыщи о перемене старым, и болным, и увечным отказали, и мы, холопи твои, тех старых, и увечных, и болных служилых людей по их челобитью для поспешенья твоей государевы службы велели переменить и в их место велели им наймывать ис промышленых гулящих людей плотников добрых, которые б судовому и всякому плотнишному делу умели и с твою б государеву ленскую службу их было. И которых они наняли, и мы, холопи твои, по тех наемщиках велели взять в твоей государе[ве служ]бе и в денежном, и в хлебном, и в соляном жалованье, и в судовом во всяком пло[тнишном] деле поручные записи и привели их Хр[истову] целованью. А ис тех служилых людей Гришка Прокофьев в свое место нанять не добыл, а оставлен за болезнью в Тоболске, и твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье на 148-й и на 149-й год ему не дано.

А про енисейских, государь, служилых людей по твоему государеву указу сказано нам, холопем твоим, было на Москве, что, пришед в Енисейской острог, велено взять у воеводы у Микифора Веревкина служилым людем имянные списки и по тем имянным спискам велено нам, холопем твоим, енисейских служилых людей выбрать добрых, с оружьем добрым, и которым бы твоя государева служба была за обычей, и которые бы преж сего бывали на Лене-реке. А в наказе у нас, холопей твоих, написано: велено в Енисейском остроге взять служилых людей у воеводы у Микифора Веревкина. И о том нам, холопем твоим, вели свой государев указ учинить, чтоб худыми людми твоему государеву делу порухи не было.

И маия ж, государь, в 30 день били челом тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, тоболские и березовские служилые люди-стрелцы и пешие казаки, Богдашко Ленивцов-литвин, Копотко Григорьев с товарыщи, двести девяносто пять человек, а нам, холопем твоим, подали челобитную за своими руками. А в челобитной их написано: по твоему государеву указу велено им быть на твоей государеве службе на великой реке Лене, а твоего-де государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье на нынешней на 147-й год всем им дано половина, а за другую половину тоболским служилым людем за хлеб давано денгами по дватцети алтын за четь, и то-де они твое государево денежное и хлебное жалованье з женами и з детми съели, а ныне-де им, служилым людем, на твою государеву службу на великую реку Лену поднятца без твоего государева жалованья нечем – наги и боси. А купить-де им платья, и обувей, и для рыбных ловель на прокорм себе сетей, и мереж, и иных рыбных промыслов нечем. А в Енисейском-де остроге перед Тоболским все купят втрое ценою, [а на] Лене-де твое государево денежное жалованье им будет, и им-де на те свои нужи и купить ничево не добыть, а что-де будет и добудетца, и то купить болшою ценою.

А прежде, государь, сего посылывали их ис Тоболска и из Березова на твои государевы службы для серебреной руды и на годовые службы в Мангазею с хлебными запасы, и в Енисейской острог, и на Зеленую и им-де давано твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье впредь года на два и на три вдруг для их бедности и далнего подъему все сполна, и чтоб ты, государь, их, служилых людей, пожаловал, для своей государевы далние службы велел им ныне дать свое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье впредь на 148-й и на 149-й год для их бедности в Тоболске, чтоб им, идутчи на твою государеву ленскую службу, нагим и босым с стужи и з голоду не помереть и твоей бы государевы далние службы не отбыть. И мы, холопи твои, против их челобитья посылали к воеводам ко князю Петру Пронскому с товарыщи память, чтоб к нам велели отписать, которые служилые люди посыланы для серебреной руды и в Гуляши, и на Лену, и в Енисейской острог, и на Зеленую, и в Мангазею, и им твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье на прежние годы давано ль, и будет давано, и на сколко годов впредь давано.

И маия ж, государь, в 31 день в памяти к нам, холопем твоим, за приписью дьяка Ивана Трофимова написано. В Тоболску в съезжей избе в росходных книгах прошлого 141-го году тоболским служилым людем, которые посланы были на реку Лену с тоболским сыном боярским с Воином Шаховым, и тем служилым людем и Воину Шахову твое государево жалованье на 141-й и впредь на два годы, на 142-й и на 143-й год, денги, и хлеб, и соль по их окладом дано сполна в Тоболске. Да в росходных же книгах прошлых лет и 146-го году написано: служилым людем, которые посылываны в Мангазею и в Енисейской острог с хлебными запасы, и тем служилым людем твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье на тот год, в котором году которых пошл[ют], и впредь на целой год давано ж оклады их сполна.

И мы, холопи твои, видя их, служилых людей, бедность, сказали им, что твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье дадим сполна для подъему впредь на 148-й год в Тоболске. И послали мы, холопи твои, детей боярских Григорья Демьянова да Ивана Пилникова с целовалники и с служилыми людми, а велели им приймать твои государевы хлебные запасы и судовые всякие снасти и грузить в суды. И дети боярские Григорей Демьянов да Иван Пилников, пришед к нам, холопем твоим, в съезжую избу, сказали, что служилые люди твоего государева денежного, и хлебного, и соляного жалованья на один год имать, и запасов никаких грузить, и на твою государеву службу итти не хотят. И мы, холопи твои, призвав их в съезжею избу, говорили, что они твоим государевым делом зачем мотчают, и хлебных и судовых всяких запасов не приймают, и в суды не грузят. И тоболские, государь, и березовские служилые люди пришли к нам, холопем твоим, в съезжею избу, собрався многими людми, болшим шумом и озорничеством сказали нам, что им твоих государевых хлебных и судовых всяких запасов не приймать, и судов не грузить, и твоего государева денежного, и хлебного, и соляного жалованья на один на 148-й год не имать, и на твою государеву службу не йти. И, выступя из них пешей казак Безсоновы станицы Жукова Сенка Павлов, Мишка Ортемьев да Тугариновы станицы Панютина десятник Стенка Колмогорец, учели кричать болшим озорничеством и невежеством и отказывать, что им твоей государевы [казн]ы и хлебных запасов не приймывать и на твою государеву службу не итить.

И мы, холопи твои, велели детем боярским Сенку Павлова, Мишку да Стенку изымать и под[ержать] в съезжей избе, и Стенка из избы ушол, а Мишку велели бить батоги. И на [Мишку] Ортемьева товарыщи ево Сенка Скороходов да Олешка Чюкмасов поволялися на него и бить не дали. А товарыщи их перед избою и на дворе около съезжей избы кричали болшим шумом. И мы, холопи твои, Сенку Скороходова, да Сенку Павлова, и Мишку Ортемьева, и Олешку Чюкмасова велели в съезжей избе подержать, а тех людей, которые озорничеством кричали, послали писменого голову Василья Пояркова, а с ним детей боярских, а велели их на дворе изымать. И ис тех служилых тоболских людей Якунка Куклин да березовской казак Васка Серебреник писменого голову Василья Пояркова лаели и в шею толкали и изымать тех воров, которые у съезжие избы кричали, не дали. И мы, холопи твои, тех служилых людей Сенку Павлова, Мишку Ортемьева, да Сенку Скороходова, да Олешку Чюкмасова велели бить перед собою батоги, вместо кнутья, нещадно. А как их били, и в те поры ссылной человек тоболской стрелец Ивашко Болховитин, собрався со многими служилыми людми, пришед к съезжей избе под окошко, кричал на нас, холопей твоих, болшим шумом, что бьем товарищев их запосмешно, не по твоему государеву указу.

И мы, холопи твои, послали писменого голову Иналея Бахтеярова з детми боярскими, а велели ево, Ивашка, изымать. И служилые люди ево, Ивашка, изымать не дали, а он, Ивашка, на писменова голову и на детей боярских нож вынел и хотел резать. И мы, холопи твои, Сенку Павлова, да Мишку Ортемьева, да Олешку Чюкмасова, да Сенку Скороходова, бив батоги нещадно, послали з детми боярскими и с подьячим в тюрму. И как их, Сенку Скороходова с товарыщи, повели в тюрму, и служилые люди, собрався, хотели у детей боярских и у подьячево Сенку Скороходова с товарыщи отнять. И Сенка Скороходов и Олешка Чюкмасов служилых людей от себя отбили и в тюрму пошли. И того ж, государь, дни березовские казаки Васка Юрьев, Максимко Архипов с товарыщи того березовского казака Васку Серебреника, которой писменого голову лаел и толкал, и тоболские служилые люди Якунку Куклина привели ж к нам, холопем твоим, в съез[жею] избу. И мы, холопи твои, того В[аску], бив батоги нещадно, послали в тюрму. [И по И]вашке Болховитине прислал к нам, хо[лопем] твоим, твой государев богомолец архиепи[скоп] Нехтарей, чтоб тому Ивашку Болховитину для ево наказанья не учинить, потому что он озорничел в те поры пьянством. И назавтрее, государь, того дни те служилые лутч[ие] люди, пришед к нам, холопем твоим, в съезжею избу, били челом тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, и в том своем озорничестве и невежестве винились. И мы, холопи тв[ои], велели им твои государевы хлебные и судовые всякие запасы приймать и грузить в суды и им твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованье по их челобитью для их бедности дали на 148-й год сполна. А Сенку Скороходова и Ивашка Болховитина с товарыщи, держав в тюрме неделю, велел[и] дать на поруки з записми, что им впредь бунтов и заводов не делать и скопом, и заговором, и озорничеством не приходить.

И как, государь, служилые люди хлебные и судовые всякие запасы принесли и суды нагрузили и твое государево денежное, и хлебное, и соляное жалованья на 148-й год взяли сполна, и оне, тоболские и березовские служилые лутчие люди и кузнецы, пришед к нам, холопем твоим, в съезжею избу, били челом тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, своею бедностью, что им поднятца тем твоим государевым жалованьем, что им дано на 148-й год, нечем платья про запас, и обувей, и рыбных всяких снастей себе на прокорм купить нечем, чтоб нам, холопем твоим, твое государево денежное жалованье для твоей государевы далные службы и их бедности на 149-й год велеть выдать в Тоболске ж. И твой государев богомолец арихепископ Нехтарей нам, холопем твоим, по их челобитью говорил же, чтоб им для их бедности и подъему твое государево денежное жалованье на 149-й год выдать в Тоболске. И мы, холопи твои, примереся к прежним отпуском к твоим государевым далним таким же службам, в которые посланы преж сего на Лену, и тем давано твое государево жалованье в Тоболску вперед на три годы сполна. А в Енисейской, государь, и в Мангазею, которых служилых людей посылают с хлебными запасы, и тем дают твое государево жалованье на полтора годы. И их, служилых людей, видя самую нужу, дали им твое государево денежное жалованье и на 149-й год в Тоболску. А по них взяли поручные записи в том, что им впредь на 148-й и на 149-й год тебе, государю, о жалованье не бити челом и тово твоего государева жалованья не проворовать. А хто будет из них с твоей государеве службы збежит или твое государево жалованье проворует, и им, порутчиком, в того беглово место на твою государеву службу наймывать собою, а про воров извещать. А хто твое государево жалованье проворует, и им тех служилых людей ссужать собою ж. И, дав им твое государево жалованье, выбрали из них пятидесятников и десятников добрых и тем пятидесятником и десятником дали наказные памяти, что им в своих пятидесятнех и в десятках ведать у своих товарыщев всякая их рухледь и харчи и зерни, и воровства, и всякое дурно над ними смотреть накрепко. А у ково их товарыщей объявитца зернь или какое иное воровство, и им на них извещать. А будет мимо их извету сыщетца в товарыщех их зернь или иное какое воровство, и им, пятидесятником и десятником, быть за то в твоем государеве наказанье и в пене.

На л. 5 об.: адрес: Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии.

Пометы: 148-го сентебря в 3 день подал березовской казак Максим Потелицын.

Взять к отпуску, а в Тоболеск отписать: у которых стрелцов пищалей нет, и к тем велеть пищали послать тотчас. А к Петру Головину по тому ж отписать, чтоб служилые люди государева жалованья хлеба и денег не проворовали, у всех бы хлебное жалованье было с ними.

   

РГАДА. Ф. 214. Ст. 75. Л. 4–19.

Опубл.: Первое столетие сибирских городов. XVII век. Новосибирск., 1996. С. 86–89.


1644 г., марта 17. – Грамота в Березов воеводе Мелентию Квашнину о дополнительных работах по устройству острога в Березове

От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в Сибирь, на Березов, воеводе нашему Мелентью Клементьевичю Квашнину. В нынешнем во 152-м году писал ты к нам, что по нашему указу велено тебе, приехав на Березов, измерить на прежнем городовом месте, на скольких саженях поставлен на Березове острог и сколько башен, и досмотрить около острогу рвы и иные какие крепости великие есть ли. И в прошлом во 151-м году, как ты приехал на Березов и велел измерить на Березове острог, который поставлен после пожару, и на Березове ставлен острог из старых острожин, которые подсеканы и отволачиваны в пожарное время, а кругом тово острогу по мере только 160 сажен, да в острожной же стене поставлена одна башня с вороты, которая отнята в то ж пожарное время, да в остроге ж поставлена церковь во имя Ильи-пророка да съезжая изба, и казенные анбары, и воеводцкой двор, и тюрьма; а около тово острогу и иных никаких крепостей не учинить, и острог поставлен мал и низок из ветчаного лесу, и в остроге теснота большая. И нам бы о том велеть указ учинить. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б на Березове около острогу велел учинить крепости, без чево быть не уметь, и в остроге самые худые места велел поделати березовскими служилыми, и всякими жилетцкими людьми, и ружники, и оброчники, а в том в острожном деле березовским всяким людем тягости и напрасных налогов и убытков не учинил никоторыми делы. Да какие крепости около острогу учинены и что в остроге к прежнему острогу вновь прибавлено будет, и ты б то все велел написать на роспись подлинно да о том отписал и острожному строенью и крепостям роспись за своею рукою прислал к нам к Москве, а велел отписку и роспись подать в Сибирском приказе боярину нашему князю Никите Ивановичю Одоевскому да дьяку нашему Григорью Протопопову. Писан на Москве лета 7152-го марта в 17 день.

На обороте: Дьяк Григорий Протопопов. Справил подъячий Ивашка Селетцына.

 

СПбО АРАН. Ф. 21. Оп. 4. № 16. Л. 167 и 167 об., № 58.

Опубл.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 491–492.


1645 г., июня 12. – Грамота в Тобольск воеводе князю Григорию Куракину с товарищами об ямской гоньбе ямских охотников Демьянского и Самаровского ямов и сургутских ясачных  

От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в Сибирь, в Тоболеск, воеводам нашим князю Григорью Семеновичю Куракину да князю Михаилу Семеновичю Гагарину, дьяком нашим Ивану Переносову да Григорью Лукину. В прошлом во 151-м году послана к вам наша грамота, а велено Тобольского уезду Демьянского и Самаровского ямов ямским охотником нашу ямскую гоньбу гонять за одно за наше денежное жалованье, а за хлебное жалованье, по прежнему их челобитью, велено им на себя пахать пашню, которую им пашню отвел писмянной голова Станислав Баскаков да подъячий Ерема Кособоров; а будет те Самаровского яму ямские охотники ямские гоньбы за одно за наше денежное жалованье без нашего хлебного жалованья гоняти не похотят, и вам велено им сказать, что по нашему указу велено их Самаровского яму свесть в Томской в пашенные крестьяна, а в их место ямскую гонбу гонять ясачным людем по-прежнему; и будет самаровские ямские охотники за одно за наше денежное жалованье ямские гоньбы без хлебного жалованья гонять не похотят, и вам по прежнему нашему указу велено их с Самаровского яму з женами и з детьми и з животы свесть и отдать в Томском стольнику нашему и воеводам князю Семену Клубкову-Масальскому с товарыщи. А будет сургуцкие ясашные люди, которым та самаровская ямская гоньба гоняти велено, учнут нам бити челом, что им ямские гоньбы гонять не мочно, и вам велено им о том выговаривати, что они нам били челом все тобольские, и сургуцкие, и березовские ясачные люди. Ромота Кармышаков с товарыщи и во всех ясачных людей место, а воеводам нашим князю Петру Пронскому с товарыщи подали челобитную за своими знамены, чтоб нам пожаловати их, велети им наш ясак и поминки платить полной оклад по-прежнему, а ямскую гоньбу гонять тем же демьянским и самаровским ямским охотникам за наше за одно денежное жалованье, а в хлебново жалованья место велети им, ямским охотником, дати под пашню земли из их, ясачных людей, пашенных земель и из угодей, а те-де земли и угодья укажут они, ясачные люди; и ямские охотники на Демьянском и на Самаровском яму устроены; а они, ясачные люди, с тех мест по вся годы нашего ясаку сполна не плачивали и из ясачных своих земель ямским охотником за наше хлебное жалованье пашен против указу им сполна не указали, а указывали пашни немногие; и они б, ясачные люди, наш ясак платили сполна и на Самаровском яму ямскую гоньбу гоняли по-прежнему. А Демьянского яму ямские охотники гоньбу гоняют, и тот Демьянской ям стал им, ясачным людем, в прибыль. А что воеводы князь Петр Пронской с товарыщи писали к нам, что они Сургуцкого уезду ясачным людем, которые нам били челом о облегчении нашего ясаку, Ваське Ловчакову с товарыщи, велели наш ясак и поминки платить полной оклад бес складку и ямскую гоньбу гонять по-прежнему, а нашего ясаку и поминков половины окладу с тех ясачных людей, с Васьки Ловчакова с товарыщи, с их волостей не сложили для того, что-де против нашей грамоты с теми сургуцкими ясашными людьми тобольские, и сургуцкие, и березовские ясашные люди учинили рознь, да и по тому, что писал в Тоболеск из Сургута воевода Андрей Вельяминов, что-де он в Сургуте разсмотрил: Сургуцкого уезду всех волостей ясачные люди нашего ясаку и поминков из давних лет и в нынешние годы по окладу сполна николи не платят от ямские гоньбы, потому что-де им ямская гоньба перед тобольскими и перед березовскими ясашными людьми нелегче, и от той-де ямские гоньбы сургуцкие ясашные люди летом рыбных запасов добывать не могут и в зиму бывают беззапасны, и затем многие на лешние свои промыслы для ясаку и поминков не ходят; а которые-де ясачные люди с малыми запасы на лешние свои промыслы не в дальние места и ходят, и тот-де ясак и поминки платят оклады свои неполные, в полы и в треть; а иные-де ясашные люди, которые не стары, не увечны, а сказывают, что-де они ясаку и поминков по многие годы не платят ничего за бедностью, и оттого-де в Сургуцком уезде во всех волостях нашему ясаку и поминком по многие годы ставитца недобор большей; только-де по нашему указу сургуцких ясашных, которые о облегченье нашего ясаку нам били челом, разобрать, добрым бы платить наш ясак и поминки, а бедным и худым ясачным людем гонять ямская гоньба, и Сургуцкого-де уезду на ясачных людей нашего ясаку и поминков учнет в недоборе оставатца менши прежнего, потому что-де лутчие люди ясачные ямские гоньбы гонять не учнут, а учнут промышлять рыбными запасы и ходить на лешние свои промыслы для нашего ясаку в дальные места, а бедные-де и худые ясачные люди учнут в Сургуцком уезде гонять ямскую гоньбу по-прежнему. И вам велено того розсмотрить накрепко, чтоб Самаровского яму ямских охотников не сводить, а гоняти б им ямская гоньба Демьянского яму с ямскими охотники по-прежнему без хлебного жалованья за одно наше денежное жалованье с пашни, которую отвел им письмяной голова Станислав Баскаков да подъячий Ерема Кособоров, или тех Самаровского яму ямских охотников свесть в Томской и устроить в пашенные крестьяна, а в их бы место ямскую гоньбу гонять ясачным людем и наш ясак и поминки платить по-прежнему сполна для того, что Тобольского, и Березовского, и Сургуцкого уездов ясачных людей много, да им же, ясачным людем, в подмочь устроен Демьяновской ям, а гоньба перед прежним учала быть легче, воеводам перемена бывает в четыре годы; а с сургутцких бы ясачных людей, с Васьки Ловчакова с товарыщи, которые об ясачном зборе о облегченье нам били челом, и с них бы того ясаку не складывать, для того что их перед тобольскими и березовскими ясачными людьми много, ямская их гоньба по отписке воевод князя Петра Пронского с товарыщи тех тобольских и березовских ясачных людей легче, чтоб тем сургуцким ясачным людем ямскую гоньбу гонять и наш ясак по окладу платить сполна ж по-прежнему. Или будет так прочнее, как писал к нам из Сургута воевода Андрей Вельяминов, чтоб сургуцких ясачных людей розобрать: добрым бы платить наш ясак и поминку, а бедным и худым гонять ямская гоньба; и о том о всем ямском строенье велено вам разсмотрить и розыскать, как тому самаровскому и сургуцкому ямскому строенью вперед быть прочно и стоятельно и нашему б ясаку и поминкам большие убыли, а ясачным людем большово оскорбленья не учинить, тем их не ожесточить, а росмотря того всего, велено вам о том отписать к нам к Москве. И вы писали к нам, что Демьянского и Самаровского ямов ямских охотников вы к себе призывали и наш указ им сказывали, чтоб они нашу ямскую гоньбу гоняли с нашего с одного денежного жалованья, без хлебного жалованья, с пашни; а будет они с нашего с одного денежного жалованья ямские гоньбы гонять не похотят, и они б по прежнему нашему указу ехали в Томской в пашенные крестьяня. И демьянские-де ямские охотники сказали вам, до-де они нашу ямскую гоньбу гонять за одно наше денежное жалованье, без хлебного жалованья, с пашни готовы. А самаровские-де ямские охотники били нам челом, а вам в съезжей избе подали челобитную, а в челобитной их написано: в прошлом-де во 148-м году по нашему указу поселились они дворами своими под Самаровскими горами, а строищик-де тобольской сын боярский Карп Павлоцкой пашенных им земель не отъискал, только-де отведены им сенные покосы, и те недобрые; а после-де того присылан к нам под Самаровские горы ис Тобольска ж для прииску пашенных земель сын боярской Михайло Байкашин, да с ним пашенной крестьянин Спирка, да тобольской пасадцкой человек Киселко Рюков, да толмач Тупылко Иванов, и тот-де сын боярской Михайло Байкашин с товарыщи под Самаровскими горами, вверх по реке по Иртышу и по Обе-реке по обе стороны, пашенных мест не сыскали ж; а после-де Михаила Байкашина велено над Самаровскими ж горами самаровскому прикащику Федору Еголскому пашенных мест дозрить; и прикащик-де Федор под Самаровскими горами пашенных мест не сыскал же; да ис Тобольска ж де прислан был к ним под Самаровские ж горы тобольской сын боярской Михайло Харламов, да пашенные крестьяня Шестачко Исаков да Ларька Полуянов, да толмач тот же Тубылку Иванов для прииску пашенных же земель, и они-де под Самаровскими горами пашенных мест потому ж не сыскали ж; а во 151-м году присылан к ним ис Тобольска ж писменной голова Станислав Баскаков, да подъячей Ерема Кособоров, да пашенные крестьяня Васька Сидоров да Максимко Косинец да тот же толмач Тупылку Иванов для земляного дозору да с ними ж де велено быть их Самаровского яму старосте Степанку Ершу да 2-м человекам ямским охотником Ваське Терентьеву да Кирилку Федорову, и письменной-де голова Станислав Баскаков написал на них в своих дозорных книгах, бутто-де под Самаровскими горами пашне быть мочно; приехал-де он, Станислав, к ним о Дмитриеве дне, и в те-де поры снег выпал в три пяди, а речки и болота замерзли, и ходил-де он, Станислав, с товарыщи вверх по реке по Иртышу и по Обе-реке пашенных земель и сенных покосов дозирать на лыжах, и в зимнюю-де пору под снегом пашенных земель и сенных покосов узнать было ему, Станиславу, с товарыщи немочно, и просил-де с них Станислав от тово посулу, а им-де от тово посулу дать было ему нечево, и, рнясь-де тому, Станислав Баскаков, что они ничем ево не почтили, написал на них пашню ложно и велел к тому своему дозору руки прикладывать старосте их ямскому Степанку Тимофееву да ямским охотником Ваське Терентьеву да Кирилку Федорову, не вычетчи письма своего и дозору; и тот-де их ямской староста Степанко и ямские охотники Васька и Кирилко, ево, Станислава Баскакова, дозорнову списку не вычетчи, велели в свои места руки приложить по его, Станиславову, веленью в неволю; а со 145-го де году по 150-й год давано им нашего хлебного жалованья на паи по сороку четвертей ржи и овса да денежново жалованья по 20-ти рублев, а на 150-й да и на 151-й и на 152-й годы нашего хлебного жалованья им не дано, и они-де, ямские охотники, будучи на Самаровском яму без нашего без хлебного жалованья, обнищали и одолжали великие долги; да им же де по нашему указу велено ямскую гоньбу гонять из одного нашего денежного жалованья, а хлебново жалованья давать им не указано, а вместо-де нашего хлебного жалованья велено им на себя пахать пашню, и им-де, будучи на Самаровском яму в безпашенном и в пустом месте, без нашего без хлебного жалованья из одново из денежново жалованья ямские гоньбы гонять невозможно; а ямские-де они гоньбы гоняют перед демьянскими ямщики вчетверо вверх по реке по Иртышу до Демьянского яму, а вниз до князь Дмитриевы вотчины Алачева, вверх по Обе-реке до Сургута и ходят в подводах, летом в судах, а зимним путем нарты недели по три и по четыре и больши, а подводы-де наимуют рубли по 3 и по 4 и больши; да демьянские ж де ямские охотники завели пашни свои, а им-де пашни на себя завесть никоими мерами невозможно и без нашего-де без хлебново жалованья прожить им нечем; и нам бы их, самаровских ямских охотников, пожаловати, Станислава Баскакова ложному дозору поверить не велеть и велети б тех пашенных земель, где Станислав Баскаков дозирал, дозрить летом в пашенную пору иному дозорщику. И вы-де против тех самаровских ямских охотников челобитья распрашивали подъячево Ерему Кособорова, которой с Станиславом Баскаковым посылан был для земляного дозору, в кое они время под Самаровскими горами были и под ямские пашни земли дозирали; и подъячей-де Ерема Кособоров сказал вам: ездили-де они с Станиславом Баскаковым под Самаровы горы в октябре месяце, а земля-де в ту пору была мерзла и снег был в колено, и ходили-де они по пашенных мест, досматривали на лыжах, и на тех-де местех Станислав Баскаков целовальником во многих местах велел снег розгребать, сказал, что-де та земля под пашню годится. И вы-де посылали под Самаровские горы писмяново голову Григорья Семечюдова да подъячево Якова Писарева да с ними-де для веры посадцких людей и пашенных крестьян, приведчи к нашему крестному целованью, не ложно ль самаровские ямские охотники о том нам били челом; да ему ж, Григорью, велели вы с собою взять самаровского попа, и самаровских ямских охотников, и ясачных людей тех же, которые Станиславу землю указывали, и с ними тех пашенных земель и сенных покосов всех, которых дозирал Станислав Баскаков да подъячей Ерема Кособоров, дозрить и сметить и розсмотрить, сколько в котором месте пашенные земли чети и лесных каких угодей, которые Станислав Баскаков в своих дозорных книгах пашенные земли и лесново места под пашню написал, и те пашенные земли под пашню годятца ли, и лесные места росчистить мочно ль, и в сколько лет росчистити мочно, и на тех чищеных местах родитца учнет ли, и на сколько чети в котором месте тех росчищенных и чистых каких мест будет, или Станислав в дозорных в своих книгах те пашенные земли и лесные места написал ложно. И письменной-де голова Григорей Семичюдов да подъячей Яков Писарев, приехав в Тоболеск, подали вам дозору своево самаровским землям книгу за руками и за знамены; а в тех их книгах написано: на большем на высоком острову в розных местах – и над Неулевою протокою на увале к северной стороне, и над ямскою слободою на Самаровых горах по мысам, и над Лавралдинскою протокою – чистых и лесных пашенных мест по мере 36 десятин во всех в 3-х полях, а леса-де на тех пашнях березник большей и осинник толстой, а меж большово и толстово лесу иной всякой частой, мелкой лес; да на Репаловском мысу, что у Станислав Баскакова в книгах написано под пашню годится, по смете ж десятин з 200, а та-де земля не мерена, для того что под пашню не годитца, потому что на той-де земле мох, и кочки, и мокрые места, и лес старинной всякой: березник, и осинник, и ельник в обоймо, и в бревно, и в жердь, и в кол, и всякой частой, мелкой лес, а чистых-де мест на том Репаловском мысу нет ничево; а сенных-де покосов во всех местах много, и те-де сенные покосы все потопило водою; а от Самарова-де яму до большево высокова острову вверх по речке по Иртышу ходу шесть дней, а до Неулева протоку половина дни. А на Березов-де и в Сургут князь Григорей воеводам от себя писал, а велел им з Березова и из Сургута ясачных людей, которые нам били челом о ямском строенье и облегченье нашего ясаку, выбрав самим меж себя из лутчих, и из середних, и из худых людей, для тово ямсково строенья прислать в Тоболеск, чтоб тот Самаровский ям устроить и березовских и сургуцких ясачных людей укрепить и наш бы им ясак и поминку платить по вся годы по окладу сполна. И в прошлом-де во 152-м году писал к тебе ко князю Григорью из Сургута воевода Андрей Измайлов и прислал в Тоболеск сургутских ясачных людей, Ваську Ловчакова с товарыщи, 6 человек. И вы-де тем сургуцким ясашным людем, Ваське Ловчакову с товарыщи, наш указ сказывали и против нашей грамоты им говорили, чтоб они, сургуцкие ясачные люди лутчие, наш ясак и поминки по окладу платили сполна, а худые б люди ямскую гонбу гоняли; и те-де сургуцкие ясачные люди, Васька Лавчаков с товарыщи, сказали вам, челобитья-де их о том, чтоб им, лутчим людем, наш ясак и поминки по окладу сполна платить, а худым ясашным людем ямскую гоньбу гонять, не бывало, а писал-де к нам о том воевода Андрей Вельяминов ложно не по их, ясашных людей, челобитью, и впредь-де им, сургуцким ясашным лутчим людем, наш ясак и поминки сполна платить, а худым ясачным людем ямскую гонбу гонять невозможно. Да и Тобольсково ж уезду Демьянские, Торкапские, Цынгалинские, Карбинские, Надцынские, Туртацкие, Назымские, Нарымские, вверх Демьянки, Митькины, другие вверх Демьянки Григорьевы десяти волостей да Сургуцково уезду Салымские, Темлячиевы, Селиярской, Белогорской 4-х волостей наши ясачные люди Ромотам Кармышаков с товарыщи нам били челом: хотя-де будет по нашему указу с них и весь ясак снять, и им демьянские гоньбы гонять невозможно, для того что-де жен их и детей емлют в подводы и их позорят, и от той-де им гоньбы з женами и з детьми розбрестись будет врознь по дальним местам и по рекам; и чтоб нам их, ясачных людей, пожаловать, велеть самаровским ямским охотником ямскую гоньбу гонять по-прежнему, а их бы, ясачных людей, для тои ямской гоньбы разорить не велеть, а наш-де ясак платить они готовы. И по вашему-де высмотру только самаровским ямским охотником давать наше денежное жалованье по-прежнему, а хлебное жалованье давать им в полы их окладов, и им-де, самаровским ямским охотником, ямская гонба гонять будет мочно. А что-де в нашей грамоте написано к вам, чтоб сургуцким ясачным лутчим людем платить наш ясак, а худым бы ясашным людем гонять ямская гоньба, и то-де будет вперед непрочно, потому что худые ясачные люди от ямской гоньбы станут отъиматца ясаком, а переменяются в подводах по юртам, и от тое гоньбы розъедутца по дальным местам и по речкам, и вскоре собрать их немочно будет для ямской гоньбы, и в том будет нашему делу мотчанье и поруха. А что-де по нашему указу для ямской гонбы сургуцких остяков с Васьки Ловчакова с товарыщи велено збавить половину ясаку, и, на то-де смотря, учнут нам для ямские гоньбы о ясачной збавке бить челом и березовские, и Томского города, и острогов ясачные люди. И нам бы о той гоньбе велеть указ наш учинить. И мы указали: вперед Демьянсково яму ямским охотником для ямской гоньбы давать одно наше денежное жалованье прежние их оклады по 20 рублев на паи, а хлебного им жалованья не давать, потому что они вместо хлебного жалованья завели пашни. А Самаровского яму ямским охотником для ямские гоньбы указали есми давать наше денежное жалованье прежние их оклады по 20 рублев, а хлебного жалованья давати им половину окладов их по 10 чети ржи, по 10 чети овса на год на паи, потому что по вашему высмотру у тех самаровских ямских охотников пашенные земли нет; а впредь указали есмя тем самаровским ямским охотникам, около себя пашенных мест приискав, розчищати и пашнями строитца. А сургуцким ясачным людем всем, Ваське Ловчакову с товарыщи, указали есмя ямскую гоньбу гонять и наш ясак платить по-прежнему. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б велели Демьянского яму ямским охотником нашу ямскую гоньбу гонять с нашего с одного з денежного жалованья и велели им то наше денежное жалованье оклады их по 20 рублев на паи давать по вся годы сполна, а нашего хлебного жалованья давать им не велели, потому что они устроились пашнями. А Самаровского яму ямским охотником потому ж велели б есте наше денежное жалованье давать оклады их по 20-ти рублев на выть по вся годы, да им же велели есте давать нашего хлебново жалованья половину окладов их по 10-ти чети ржи, по 10-ти чети овса на паи, потому что, по вашему высмотру и по сыску, у тех самаровских ямских охотников пашен нет; а впредь велели б есте тем самаровским ямским охотником около Самаровского яму пашенных мест приискивать и росчищать и пашнями строитца так же, как и Демьянского яму ямские охотники пашнями устроились. А сургуцким ясачным людем велели б есте ямскую гоньбу гонять и наш ясак платить сполна по-прежнему. И что по челобитью самаровских ямских охотников велели вы для их бедности дать им в Тобольску из наших житниц взаймы до нашего указу 150 чети ржи, 150 чети овса, и вы б тое дачю велели им зачесть в наше годовое в хлебное жалованье. Да как по нашему указу демьянским ямским охотником с нашего с одного денежного жалованья ямскую гоньбу гонять, а самаровским ямским охотником к нашему денежному жалованью половину окладов их хлебнова жалованья давать и впредь пашнями строитца, а сургуцким ясачным людем ямскую гоньбу гонять и наш ясак платить по-прежнему велели, и вы б о том отписали к нам к Москве подлинно с иными нашими делы вместе, а отписку велели подать в Сибирском приказе боярину нашему князю Никите Ивановичю Одоевскому, дьяку нашему Григорью Протопопову. Писан на Москве лета 7153-го июня в 12-й день.

 

СПбО АРАН. Ф. 21. Оп. 4. № 16. Л. 276 об.–284, № 139.  

Копия.

Опубл.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 498–503.