Geum.ru

1599 г., сентября 10. – Грамота в Березов воеводе Ивану Волынскому о построении храма в вотчине князей Алачевых Коде

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11

1607 г., апреля 1. – Грамота в Березов воеводе Петру Черкасскому о заготовке леса и исправлении острога

 

От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии в Сибирь, в Березов-город, воеводе нашему князю Петру Ахамашуковичу Черкаскому да голове Ивану Игнатьевичу Зубову. Писал к нам ты, князь Петр, что Березов-город ветх: городовые стены и башни худы, и от речки Вагулки городовую стену подмыло водою; а пушечной всякой наряд и запасы пушечные на башнях и в городовых городнях, и служивые люди живут на наших службах все в розсылках, а в городе оставаются немногие люди, и починити города некем и немочно. Да в прошлом в 113-м году березовские служивые люди воздвигнули храм во имя Воскресенья Христова за острогом; да они ж поставили у того нового храму за острогом, для острожной тесноты, 15 дворов. И бьют нам челом березовские служивые люди, чтоб нам их пожаловать, велети им для храму и для острожной тесноты острогу прибавить. И как к вам ся наша грамота придет, а храм Воскресенье Христово будет поставлен от острогу недалече и прибавити острогу будет мочно, и вы б на городовое и на острожное дело велели лесу выронити березовским служилым людям, как с службы съедутся, да и торговым тутошним жилецким и приезжим людям всяким и ярыжным казакам; а выроня лес, велели пригнать водою; да как лес на Березов пригонят, и вы б у города которые худые места велели поделати и острогу прибавити теми же людьми. Писан на Москве лета 7115-го апреля в 10 день.

 

СПбО АРАН. Ф. 21. Оп. 4. № 16. Л. 138 об., № 29.

Опубл.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 196–197.


1607 г., октября 21. – Грамота в Березов воеводе Петру Черкасскому о торговле русских с самоедами в Березовском уезде

От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии в Сибирь, в Березов-город, воеводе нашему князю Петру Ахамашуковичу Черкаскому да голове Ивану Игнатьевичу Зубову. Писали есте к нам, что в прошлом в 115-м году писали к тебе, ко князю Петру, с Обдора из Носового городка березовские служивые люди Ивашко Нестулцев с товарищи, которые посланы для нашего ясаку и десятинной пошлины, пришли-де на Обдор в Носовой городок торговые люди – пустоозерцы Корепко Мазлыков, Савка Крутиков, Федосейко Иванов, Васька Антонов, Ивашко Корепонов, Митька Широкой с товарищи, 30-ть человек, а русских товаров у себя не объявили, а сказали, что они ходят к ясашной самояди для своих старых долгов; а проезжих у них грамот из Пустоозера от приказных людей нет; а Ивашко-де Нестулцев с товарищи тех пустоозерцев Савку Крутикова с товарищи, 5 человек, приманя на Обдор, в Носовой городок, переимали и лутчих людей: Савку Крутикова, Корепка Мазлыкова, Ваську Антонова, Ивашка Корепонова, Федосейка Иванова – прислали на Березов за приставом, с 20-ть человек, а Митьку Широкова с товарищи послали было на Березов же с березовскими казаки, с Митькою Поменином да Степаном Коширянином, и Митька-де Широкой да Жданко Ушаков с товарищи, 25 человек, казаков Митьку и Степанка, едучи, ограбили да покинули их на тундре, а сами побежали; и тех-де казаков нашли на тундре кунная самоядь Ниля с товарищи нагих и голодных, и вывезли их в Носовой городок только еле живых. А на Березове пустоозерцы Савка Крутиков с товарищи в распросе сказали, что ездят они из Пустоозера х кунной самояди для своих старых долгов; а грамот проезжих из Пустоозера и товаров у себя не сказали; а что-де у себя сказали на тундре оленей и хлебного запасу и что с собою привезли мяхкого борошню и с того-де у них взята наша десятинная пошлина; а взяв пошлины, отпустить их в Пустоозеро для того, что держать их на Березове до нашего указу долго. А приезжают пустозерцы в Березовский уезд по вся годы многие люди и ходят Печерою-рекой в судех с великими товары, а с Печеры на Усу-реку под Камень, в Роговой городок, и тут они осенюют; а как дорога станет, и к ним приезжают пустозерская каменная самоядь, их знакомцы и други, и та пустозерская самоядь у тех торговых людей наимаются и товары их возят за Камень по тундрам к ясашной х кунной самояди, которая приходит с нашим ясаком на Обдор и в Казым; а иные многие свои товары меняют за Каменем на Усе-реке, в Роговом городке; а сами торговые люди, пустоозерцы, ездют за товары своими с каменною самоядью на оленях и, не допущая кунную самоядь к ясатчиком на Обдор, и в Казым и в Куноват, с ними торгуют воровством прежде нашего ясаку и сваживают их за Камень на Усу-реку, в Роговой острог; и многая-де самоядь, с теми пустозерцы исторговався и не платя нашего ясаку, отъезжают назад по тундрам, а иная самоядь отъезжают к пустозерцам за Камень и торгуют на Усе-реке, в Роговом городке; и от тех-де пустозерцев, от торговых людей, от их воровства, по вся годы чинится в казне ясаку недобор, а десятинную пошлину многую торговые люди провозят; и нам бы о том велеть указ учинить. И как ся наша грамота придет, и вы б послали из Березова, выбрав из наших служилых людей, атамана, а с ним казаков человек 20-ть или сколько пригож, а велели им проведати, и досмотреть, и распросить русских торговых людей, остяков и самояди, в котором месте у пустозерцев поставлен Роговой городок дле торговли, и сколь далече от Березова и от Обдора до того Рогового городка ходу водяным и сухим путем, и сколько от Пустоозера рекою Печерою да рекою Усою до Рогового городка ходу; и для чего без нашего ведома пустозерцы-мужики воровством городок поставили и с самоедью торгуют и нашу десятую пошлину крадут, а в Носовом городке заставу объезжают, и кто именем торговых людей и, которых городов приезжая, с самоядью торгуют; и, распрося подлинно, рассмотрев того городка, велети писати на роспись. Да будет которых городов торговых людей с товары в том в Роговом городке или по рекам на Печере и на Усе заедут, и тех торговых людей, которые воруют, ходят Пустаозера и с Пенеги, и с Мезени, и з Ваги Печерою-рекой, а из Пустоозера от приказных людей проезжих грамот у них нет, и торгуют с кунною самоядью на Печере или на Усе-реке в Роговом городке и десятинные пошлины не плотят; а на Обдоре Носовой городок заставу для нашей пошлины объезжают и на Березов торговать не ездят, переимав, их и с их товары привести на Березов, и те их товары, переписав, взяли в нашу казну, чтоб им неповадно было вперед воровати и без проезжих грамот торговати. И о том бы есте на Березове и во всем Березовском уезде, на Обдоре, и по рекам на Печере и на Усе, и в Роговом городке велели заповедь учините крепкую, чтоб пустозерцы, и пенежане, и мезенцы, и важаня, и всех московских городов торговые люди с самоядью и с остяки по лесом, и по тундрам, и по рекам преж нашего ясаку не торговали; а приезжали б они на Березов и в иные б сибирские городы и торговали с остяки, и с вагуличи, и с самоедью на наших гостиных дворех после ясашного сбору и на нашу десятинную пошлину с своих товаров платили по нашему указу; а как они исторгуются, и вы б им давали наши проезжие грамоты за нашею печатью и товары их, с которых возьмете пошлины, в проезжих грамотах писали имянно. А однолично б есте повелели смотрети и беречи накрепко, чтоб торговые люди с самоядью, и с остяки, и с вагуличи по тундрам, и по лесом, и по рекам не торговали и кунную самоядь под Камень, в Роговой городок, торговать не отзывали. А которые торговые люди учнут воровати мимо нашу заповедь и учнут торговати мимо наших гостиных дворов, и им быть от нас казненным смертью, а товары их и животы велим имать на нас. А самоедь бы есте, и остяков, и вагулич ото всяких торговых людей берегли, чтоб их не продавали, и старых своих долгов без наших грамот своим произволением не правили, и насильства и убытков не чинили. А которые пустоозерцы Митька Широкой с товарищи, 25-ть человек, своровали, березовских казаков переграбили и на Березов с ними к вам не поехали и побежали в Пустоозеро, и об них в Пустоозеро к приказным людем наш указ послать. А которых торговых людей в Роговом городке переимают, и тех торговых людей в нашей пене подавали на поруки с записями и отпустили их по городам к себе, а товары их держали в Березове в нашей казне до нашего указу. Да о том отписали б есте подлинно и роспись всяким их товарам прислать к нам к Москве, и велели отписку и роспись отдать в приказе Казанского дворца. Писан на Москве лета 7116-го октября в 21 день.

На обороте: Дьяк Алексей Шапилов.

 

СПбО АРАН. Ф. 21. Оп. 4. № 16. Л. 139–141, № 30.

Опубл.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 200–202.


1607 г., октября 28. – Грамота в Березов воеводе князю Петру Черкасскому о восстании березовских остяков, вогулов и самоедов

 

От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии в Сибирь, в Березов-город, воеводе нашему князю Петру Ахамашуковичу Черкаскому да голове Ивану Игнатьевичу Зубову. В нынешнем во 116-м году сентября в 5 день писали есте к нам, что приезжала из березовских и подгородних юрт от остяка от Ваюска служащая жонка нарымского полону Осдоня и, пришед к вам в съезжую избу, сказала на всех Березовского уезда остяков измену: в прошлом в 115-м году приходили к Ваюску в юрты новокрещен Петрушка Куланов с сыном своим с Антонком и говорили они с Ваюском и с Аткатком и с иными со многими остяками, что хотели нашу казну и хлебные запасы громить и служивых и торговых людей побить, и затем-де у них измена не учинилась, что Онжа и Мамрук Обдорской были на Москве; а в 115-м году тот же Петрушка Куланов с сыном своим с Антонком, и с Ваюском, и с Аткатком, и с иными со многими остяки говорили, что они нынеча знают, как им город сжечь, и казну и хлебные запасы громить, и служивых людей побить, и Петрушка-де Куланов и сын его Антонко в распросе перед вами заперлись, а подгородные остяки Аткатко и Учкутко да казымский остяк Елгоз в измене повинились, сами на себя и на товарищев своих на всех остяков Березовского уезда измену сказали и били челом на Петрушку, да на сына его на Антонка, да на новокрещена на Левку, да на Шатрова на Лугуева, да на князя Василия Обдорского, да на тобольдинского шайтаншика, да на котских остяков на Тугубаска да на Деруика: вся большая измена чинится от тех людей-остяков и самоед приводят на измену они, лучшие люди и все-де березовские остяки и вагуличи им во всем верят; а Петрушка-де Куланов и сын его Антонка у пытки в измене по тому ж повинились, что они изменили и остяков в измену призывали, и казну и хлебные запасы погромить и город сжечь хотели по ворожбе его, Петрушкины, жены, а в измене-де были всее земли лучшие люди: князь Василий Обдорской, да сын его Мамрук, да ляпинские остяки Антонко да Лельманко, да ломинские остяки Шатров с братом с Вокчимком, да казымские остяки Богдашко Цынгопов да Еночко, да сосвенские остяки табылдинской шайтаншик, да Талынко, да котские остяки, князь Онжа, да Чуменко, да Тугунаско, да Чауков сын Дерунко, да белогорские остяки Лаутко, да Таирко, да подгородные остяки Ваюско да Аткатко, да новокрещен Левка, и сургутские ясачные люди и пелымские вагуличи отложились, и изменная у них мысль и ссылка меж себя была одна, а всех-де было у них людей в сборе, остяков и самоеди, 2000 человек, а съезду быть было у них всем людям за неделю до Петрова дня в обской протоке, в Изяпали, выше Березова-города 15 верст, и казна было громить и к городу приступить. И пойман в той изменной думе подгородной остяк Ваюско, и в распросе в измене повинился, что остяки к нему приезжали и измену с ним думали. И ты, князь Петр, сыскав измену допряма, пущих изменников и воров Антонка Куланова, да Ваюска, да новокрещена Левку за воровство и за измену, а Петрушкину жену Куланова за волшебство велел повесить, чтоб, на то смотря, иным ворам неповадно было воровать. Да по челобитью березовских подгородних остяков Аткатка, да Учкутка, да Нерымка с товарищи штидесяти человек, сыскав, и привели на Березов к вам сосвенских остяков Конжика Микитина, да Талыбку да дву шайтаншиков ляликарского да тоболдинского, да Зарнешка, да Корсомку, да Чевнежка, да казымских остеков Енока да Монсинка, да Абыска, да Кохрома, да Гагаченка, да Туянка, да Моивидика, и те-де все остяки в той измене повинилися ж, сами на себя и на всех остяков Березового уезда измену сказали. Да к вам же, поимав, привел изменников князь Онжа Юрьев: куноватских остяков Шатрова Лугуева, да брата его Вокчимка, да Маленгинка, да казымских остяков Паршу да Хулченка, и вы их про измену распрашивали, и в распросе они во всей своей измене повинилися ж, сами на себя и на товарищев своих измену сказали. Да июня ж в 2 день приехал на Березов князь Мамрук Обдорской, а с ним 8 человек остяков, а в распросе князь Мамрук с товарищи в измене повинились на себя и на отца своего, на князя Василия, и на всех остяков Березовского уезда, и измену сказал, и изменили они всею землею, и в том-де он перед нами виноват, что на отца своего и на всех остяков измены посяместа не сказал, для того что блюлся отца своего и от остяков убивства; а отец-де его князь Василий на Березов для своей измены по вашей посылке не поехал. И июня ж в 9 день, поимав князя Василия Обдорского да ляпинского остяка Алыка, привели к вам на Березов, и в распросе вам князь Василий Обдорской и Лечманко в измене повинилися ж, что сами они изменяли, и остяков и самоед в измену призывали, и казну громить и к городу приступать хотели, и в Сургут-де он, князь Василий, к лучшим людям посылал на измену ссылатись, и у всех у березовских и у сургутских остяков изменная мысль одна была, что им было казну громить и к городу и к острогу приступить и служивых людей побивать хотели. Да июня ж де в 12 день приехали на Березов белогорские остяки Таир Самиров, да Мочей, да Еранской с товарищи, 20-ть человек, и вину всю нам принесли, сами на себя и на товарищев своих измену сказали. Да князь Василей Обдорской сказал: как-де преж сего самоеды нам изменили, казну и наряд погромили, мангазейских воевод князя Мирона Шаховского и служивых людей побили, и он-де, князь Василий, в той же изменной думе был, да и тогда-де он, князь Василий, самоеде говорил, чтоб сыну его Мамруку большего изменного дела не сказывали, для того что сын его Мамрук нам прямит, а его, князя Василия, не слушает. И вы, проведав в остяках шатость и сыскав измену допряма, пущих воров Шатрова Лугуева да тобольдинского шайтаншика, да котских остяков Тугупаска да Верунка велели повесить для того, чтоб, на то смотря, иным ворам неповадно было воровать. А иных изменников били кнутьем. А пущих изменников во всей измене: князя Василия Обдорского, да ляпинского остяка Лечманка, да Богдашка Цынгопова – дали есте за приставов до нашего указу. А князь Мамрук Обдорской да князь Онжа даны на поруку. И ныне-де многие остяки и вагуличи всего Березовского уезда вину свою принесли и нам добили челом и ясак платят и самоед хотят призывать; и говорили, де они вам: изменили-де они нам для того, что положен на них ясак не в меру, платят-де они ясак, покупая, продав котлишко и топоры и в долг емлючи у русских людей и у прожиточных остяков дорогою ценою, и оттого-де обнищали и одолжили великими долги и жены свои и дети на ясак продают, а иные многие голодною смертью померли. Да били нам челом всего Березовского уезда остяки и вагуличи Аткатко, да Улкутко, да Нерымко, да Наумко, да Алымко, да Кушкилко с товарищи на изменников – на князя Василия Обдорского, да на Лечманка, да на Богдашка Цынгопова: вся- де большая измена преж сего была ныне от тех изменников, остяков и самоед водят на измену, уграживают остяков и самоед убивством, и им-де, остяком, с теми изменники вперед быти немочно, и только-де вперед быть им живым, и в тех изменникех и вперед чаять измены, и нам бы вам велети об изменникех указ учинить. И вы то учинили гораздо, что пущих начальных воров, сыскав за их измену, казнили, а себя, и город, и нашу казну, и хлебные запасы, и служивых людей от изменников уберегли. И мы вас за вашу службу, аще даст Бог, увидите наши царские очи, пожалуем своим великим жалованьем. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б велели собрать остяков и вагулич всего Березовского уезда, а собрав, сказывали б есте им, что князь Василий Обдорской с товарищи нам изменяли и в измене сами на себя говорили, что большая измена и смута была от них и их, всех остяков, в измену они привели; а они, остяки всего Березовского уезда, нам били челом, что им со князь Васильем Обдорским с товарищи вперед жити немочно и вперед они от них измены чают; и мы их, остяков, пожаловали, вину их им отдали, что они делали по наученью пущих воров и изменников – князя Василия Обдорского с товарищи. А сказав им, князя Василия с товарищи велели казнити, велели повесить, а живот бы его, чем он был пожалован, переписав подлинно, отдали сыну его, князя, Мамруку, чтоб вперед так неповадно было воровати и иным, на то смотря. А которые изменники по вашему сыску и по распросным речам до казни не довелися, и вы б велели, приведчи к шерти, подавати на крепкие поруки с записьми, что им вперед не воровать и не изменять. А которые князьки и остяки и вагуличи сами свои вины принесли и нам добили челом и на товарищей своих измену сказали, и вы б им сказали наше жалованье, что мы их пожаловали, опалу свою им отдали, и они бы вперед так не делали, и нам не изменяли, воров не слушали, и на воров на их вперед измену извещали, и того у себя изменного воровства не таили, и извещали на воров всех воеводе и головам, и жили б в нашем царском жалованье и в милости по-прежнему безо всякого сумненья. А жонке, которая про остяцкое воровство и про измену вам извещала, и вы б ей велели жити в Березове на посаде, и двор ей велели отделить от всяких наших податей и от сделей, и промышлять ей и торговать безпошлинно до ее живота, да ей же б есте дали нашего жалованья из нашей казны 2 сукна добрых да 10-ть рублев денег, и велели ее беречи. И вперед бы есте жили с великим береженьем и про остяцкое воровство и про измену сыскивали и проведывали накрепко, чтоб от них вперед которые измены и воровства не было. А которые будет ясачные люди охудали нашего ясаку, и платить им нечем, а похотят ехать к нам к Москве бити челом, что на них ясак положен не в меру, и жены свои и дети на ясак продают, а иных в ясаках закладывают, и вы б из тех ясашных людей человек двух или трех отпустили к нам к Москве и роспись подлинную ясачным людям и волостям, сколько в которой волости ясачных людей и по чему с человека ясаку платят, прислали, а до нашего указу с них ясаку не имали. Да о том отписали к нам к Москве и велели отписку и роспись отдати в Казанском и в Мещерском дворце. Писан на Москве лета 7116-го октября 28 день.

 

РГАДА. Ф. 199. Портф. 481, ч. 3. № 40.

Опубл.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 202–204.


1608 г., января 10. – Грамота в Березов воеводе Петру Черкасскому о выдаче березовским служилым людям жалованья за городовую службу во время восстания березовских остяков, вогулов и самоедов

От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии на Березов воеводе нашему князю Петру Ахамашуковичу Черкаскому да голове Ивану Игнатьевичу Зубову. Били нам челом Березова-города атаман казачей Истома Аргунов, да казак Васька Юрьев, да литвин Федька Волошенин и во всех товарыщов своих Березова-города служилых людей, литвы и казаков, место, а сказали: в прошлом во 115-м году, как-де изменили Березовского уезда все ясашные люди, и они-де в те поры на Березове сидели в осаде два месяца, и около города ров копали, и во рву острог ставили, и город крепили, и Божьею милостью многих изменников переимали; и нам бы за их службы и за городовое дело пожаловать нашим великим жалованьем, сверх годового. И мы Березова-города всех служилых людей пожаловали, велели им дати нашего жалованья за городовое дело, сверх годового, по полтине человеку. А которые Березова-города служилые люди были на Москве в челобитчикех: литвин Миколай Орехов, казаки Васька Роев, Андрюша Микифоров, Мещерин, Ивашко Лихачев, Ивашко Смолнянин, Меншилко Иванов, Левка Семенов, Макар Федоров, Богдашка Егупов, всего 9 человек, и тем наше жалованье за городовое их дело по полтине человеку дано на Москве сверх годового. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б Березова-города нашим служилым людем атаману, и литве, и казакам, Истоме Аргунову с товарищи 314-ти человеком за городовое известье и за службу нашего жалованья по полтине человеку дали всем налицо, опричь беглых и мертвых, которые будет из того числа выбыли, и опричь новиков, которые прибраны на выбылые места и городового дела не ведали; и в расходные книги те деньги велели записать имянно; а кому именем нашего жалованья за городовое известье дадите, и вы б о том отписали и роспись прислали к нам к Москве и велели отписку и роспись отдать в приказе Казанского и Мещерского дворца, чтобы нам было ведомо. Писан на Москве лета 7116-го генваря в 10 день.

На обороте: Дьяк Алексей Шипилов.

 

СПбО АРАН. Ф. 21. Оп. 4. № 16. Л. 141 и 141 об., № 31.

Опубл.: Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 205.


1608 г., февраля 16. – Наказ сургутским воеводам Федору Волынскому и Ивану Благому

 

Список с наказу слово в слово.

Лета 7116-го году февраля в 16 день государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии велел воеводам Федору Васильевичю Волынскому да Ивану Володимеровичю Благому быти на своей службе в Сибире, в Сургуцком городе, а князю Ивану Жировому-Засекину да Григорью Тушину велел ехати к Москве. А кому с ними служилым людем быти, и кому ведати город и острог, и что в Сургут послано с Москвы служилым людем, и ружником, и оброчником государева денежново жалованья, и сургутцких казаков, которые приежжали к Москве в челобитчиках, и что взяти на Верхотурье хлебных запасов сургуцким служилым людем на жалованье, и тому всему дана им роспись за диячьею приписью.

И воеводам Федору Васильевичю Волынскому да Ивану Володимеровичю ехати с Москвы на Верхотурье, не мешкая нигде ни часу. А приехав на Верхотурье, взяти у колничего и у воевод у Михайла Михайловича Салтыкова да у Бориса Ивановича Нащекина да у дьяка Нечая Федорова государеву денежную казну и хлебные запасы сургуцким всяким служилым людем на жалованье. А отмерити им у целовалников, которые присланы за отчетом из городов по росписи. И под те запасы, и под себя, и под свои запасы възяти на Верхотурье суды, как мочно поднятца. А взяв, ехати им в Тюмень, да в Тоболеск, да в Сургут. А кому с Верхотурья до Тюмени, и до Тоболска, и до Сургута денежную казну и хлебные запасы на судех провадить, и о том у колничево и у воевод у Михайла Михайловича Салтыкова да у Бориса Ивановича Нащекина да у дьяка Нечая Федорова государев указ подлинной. А приехав в Сургут, взяти у князя Ивана Жирового-Засекина да у Григорья Тушина государев подлинной наказ и государевы грамоты о всяких государевых делех, и городовые и острожные ключи, и на городе и на остроге наряд, и в казне зелье, и свинец, и ядра, и всякие пушные запасы, и в житницах всякой хлебной запас, и денги, и книги подлинные приходу и росходу денгам, и хлебу, и государеве ясашной и поминошной казне. Да по тем книгам в приходе и розходе в денгах, и в хлебных запасех, и в ясашной, и во всякой государеве казне счести подлинно с тех мест, как им велено быти в Сургуте. Да будет что на князя Ивана и на Григорья государевых хлебных запасов и денег или иные какие государевы казны взотчтут, и им тот хлеб, и денги, и всякую государеву казну велети на князе Иване и на Григорье доправити. А наперед всево велети быти в съежжей избе служылым и всяким жилецким и приежжим людем и сказати им государево царево и великого князя Василья Ивановича всеа Русии жаловалное слово, что царьское величество их пожаловал, велел их беречь и нужи их розсматривать, чтоб им ни в чем нужи не было, и они б, служилые и всякие жилецкие люди, царским осмотрением и жалованьем по ево царскому милосердью жили безо всякие нужи. А будет им князь Иван и Григорей в чем какую обиду, или продажу, или насилство какое чинили и посулы и поминки имали, и они б на них били челом. А они по царскому повеленью во всем им управу учинят. Да хто на кого учнет бити челом вы их насильствах, и в продажах, и в посулех или в каких обидах, и им в том велети приносити к себе челобитные, и давати суд, и управа чинити по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу безволокитно. А после руских людей велети им быти у себя сибирским Сургуцкого города князком, и остяком, и самоеди лутчим людям из волости, по колку человек пригоже. А самим в съежжей избе быти в цветном платье, и служылые б всякие люди в те поры были при них в цветном же платье, и казати сургуцким князком, и остяком, и самоеди, и уездным людем по тому ж государево царево и великого князя Василья Ивановича всеа Русии самодержца жаловалное слово, что царьское величество их пожаловал, велел их беретчи во всем, чтоб им насилства, и убытков, и продажи никоторые ни от кого не было, и ясаков лишних имати с них и вновь за посмех прибавливати не велел, и велел их во всем беретчи и лготить велел во всем, а велел ясаки имати рядовые, какому мочно заплатить, смотря по вотчинам и по промыслом. А на кого будет ясак положен тяжел, не в силу, и вперед того ясаку платить не мочно, и государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии самодержец велел того сыскати, да будет ясак положен не в силу и в том им тягость, и царьское величество, смотря по тамошнему делу, велел им в ясакех лготить. А з бедных людей, кому платить ясаков не мошно, по сыску имати ясаков не велел, чтоб им, сибирским всяким людем, ни в чем нужи не было, и они б, Сибирские земли всякие люди, жили в царьском жалованье в покое и в тишине безо всякого сумненья и промыслы всякими промышляли, и государю царю и великому князю Василью Ивановичю всеа Русии самодержцу служили и прямили во всем по своей шерти, на чом ему, великому государю, шерть дали. И над воры воровства, и шатости, и всяково лихово умышленья смотрили и берегли накрепко, и братью, и дядь, и племянников, и друзей отовсюду призывали, и в городкех юрты, и в уездех волости полнили, а царское величество во всем их пожалует своим царьским жалованьем и лготу им дати велит, а в которых будет людех почают шатости и воровства, и они б воров не укрывали, и тем государю службу свою и правду объявили. И тех воров, в которых почают шатости и воровства, сказывали про них, имая, приводили к ним, к воеводам, к Федору Васильевичю Волынскому да к Ивану Володимеровичю. А хто на кого скажет какое воровство или измену и сыщетца допряма, и государь тех людей велит пожаловать своим царьским жалованьем и животы их и вотчины подает им, хто на кого какую измену и воровство доведет. А будет князь Иваным и Григорьевым небереженьем хто из служылых людей кого-нибудь из них в городе или в юрьтех и в волостях, приежжая, изобидили, а князь Иван и Григорей про то не сыскивали и оборони им не давали, или сами они, князь Иван и Григорей, им какое насилство и продажи чинили или ясак имали не по государеву указу, и государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии их, Сибирские земли всяких людей, пожаловал, хто их чем изобидил и насилство им и продажу какую чинили или посулы и поминки имали, давати суд праведной и росправу им и оборонь чинити велел. Да будет сургуцкие князьцы, и остяки, и самоедь на князь Ивана и на Григорья или на кого-нибудь на служылых людей в их насилствах и в продажах или в каких обидах учнут бити челом, и им в том во всем давати суд и росправа чинити по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу, чтоб нихто, никаков человек Сибирские земли ничем изобижен ни от ково не был.

 А сказав сургуцким князьком, и остяком, и самоеде государево жалованное слово и во всем им по их челобитью указ учинив, сказати им государево жалованье, что государь царь и великий князь Василей Иванович, всеа Руси самодержец, их пожаловал, велел их кормить и поити. И сказав им, велети их накормити и напоити доволно и отпустить их по домом. Да после того пересмотрити им по росписи налицо служылых всяких торговых людей и росписати подлинно, хто ныне в Сургуте и в отсылке, и хто куды послан, и хто куды отпущен или збежал, и коль давно. А пересмотря, велети служылым людем, и ружником, и оброчником роздати государево царево и великого князя Василья Ивановича всеа Русии денежное и хлебное жалованье на нынешней на сто шестой на десять год по росписи по прежнему государеву указу на два срока для того, что многие литва, и казаки, и стрелцы, воры, взяв государево жалованье, вдруг да и заворуют, и того над служылыми людми смотрити и беретчи накрепко, чтоб они не воровали и не грабили, и Сибирские земли людем князьком, и остяком, и самоеди, и всяким жилецким людем насилства, и продажи, и убытков не чинили, и зернью не играли, и кабаков не держали. А хто кого чем изобидит, и им в том росправа чинити, сыскав накрепко, чтоб никому ни в чем обид и насильства не было, и во всем им, Сибирские земли людем, ласка и привет держати, и приводить их ко государеву жалованью ласкою, ни в чем их не жесточить, чтоб их не отогнать, а шатости и воровства велеть проведывать накрепко и говорить лутчим людем, чтоб они по ворех не покрывали, в ком узнают какую шатость и воровство, и они б, имая, приводили к ним, а царское величество за тое их службу пожалует.

И во всем воеводам Федору Васильевичю да Ивану Володимеровичю делати по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии наказу и смотря по тамошнему делу, и искати государю царю и великому князю Василью Ивановичю всеа Русии в сибирских доходех прибыли, и россматривати в Сургуцком городе во всем, чтоб Сибирская земля устроити промыслы всякими и торговлею, чтоб государю прибыль учинити, а земле тягости не навести, и вперед бы та прибыль была стоятелна и прочна, и налогов бы и продаж не было. И меж детей боярьских, и служылых, и всяких людей росправа чинити по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу, и береженье держати во всем, чтоб никому ни от ково насильства и продажи не было, и всякие дела делати, и беретчи государевых дел во всем по государевым по прежним и по нынешным наказом, и по грамотам, и смотря по тамошнему делу, как государеву делу прибылние, и прежних государевых наказов и грамот высмотрити, да в преж наказех написано к укрепленью, и к доброй прибыли, и к береженью крепко. И им те дела делати по прежним государевым наказом, смотря по тамошнему делу.

 А которых государевых дел князь Иван Жировой-Засекин да Григорей Тушин по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу по их приезд зделати не успели, и им те государевы дела делати по государеву указу, и по грамотам, каковы ко князю Ивану и к Григорью посыланы, и смотря по тамошнему, как будет пригожей и государеву делу прибылнее. А покаместа князя Ивана и Григорья в государеве во всякой казне сочтут и судные всякие дела у них вершатца, и им до тех мест князя Ивана и Григорья к Москве не отпускати. А как сочтут, и дела всякие вершатца, и по щету, что доведетца на князе Иване и на Григорье, денги и хлеб доправят, и им князя Ивана и Григорья отпустить к Москве.

А стояти им на прежних дворех, на которых стояли прежние воеводы и головы, и береженье в городе и в остроге держати великое, чтоб по сторожам и по караулом были сторожи крепкие, и на караулех и на сторожах велети быти литве, и казаком, и стрелцом. И о всяких о тамошних о сибирских делех по вестям о людях для походу или о хлебных запасех отписывати и в Тоболеск к околничему к Михаилу Михайловичю Салтыкову, а Михаила государев указ подлинной. А что у князя Ивана и у Григорья в государеве казне денег, и в житницах хлебных запасов, и на городе наряду, и в казне зелья и свинцу, и государевых всяких дел возмут, и что государева денежного и хлебного жалованья всяким служылым людем и кому именем роздадут, и о том о всем отписати и про тамошние про сибирские дела и росписи прислати в Тоболеск колничему и воеводе к Михаилу Михайловичю Салтыкову, а он учнет писати и росписи присылати ко государю царю и великому князю Василью Ивановичю всеа Русии к Москве.  

 

РГАДА. Ф. 214. Кн. 1. Л. 141 – 150. Копия.

Опубл.: Первое столетие сибирских городов. XVII век. Новосибирск, 1996. С. 38–41.