Учебное пособие рекомендовано умо по образованию в области сервиса угаэс

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Глава 3. международная миграция Таблица 9 Население развитых стран В том числе 3.2. Нелегальная миграция в России 5 млн человек × 0,35 × 109 долл. × 12 месяцев = 2289 млн долл. 3.3. Эмиграция. Международная миграция рабочей силы

Подобный материал:

• Учебное пособие «Рекомендовано умо учебных заведений РФ по образованию в области сервиса, 1752.76kb.
• Учебное пособие Рекомендовано учебно-методическим советом угаэс уфа-2005 удк 330., 1365.17kb.
• Учебное пособие Рекомендовано учебно-методическим советом угаэс уфа-2006, 1339.31kb.
• Учебное пособие Рекомендовано учебно-методическим советом угаэс уфа-2009, 2459.47kb.
• Учебное пособие Часть 1 Рекомендовано учебно-методическим советом угаэс уфа 2006, 1359.55kb.
• Бизнес-планирование предприятия учебное пособие Рекомендовано учебно-методическим советом, 1729.98kb.
• Учебное пособие по курсам "Мировая экономика", Междунар, 8814.36kb.
• Учебное пособие для вузов, 9441.53kb.
• Учебное пособие Рекомендовано учебно-методическим советом угаэс уфа-2008, 3188.71kb.
• С. Н. Федоров Н. С. Ярцева А. О. Исманкулов Глазные болезни Рекомендовано умо по медицинскому, 11325.47kb.

ГЛАВА 3. МЕЖДУНАРОДНАЯ МИГРАЦИЯ


3.1. Иммиграция населения


Иммиграция населения – въезд в страну на постоянное или временное жительство граждан другой страны. Иммиграция населения определяется рядом причин: экономическими (ввоз рабочей силы или въезд в страны с более благоприятными условиями работы или более высоким жизненным уровнем и т. д.), военными (захват чужих земель и их военная колонизация) и политическими (бегство от политических, национальных, расовых, религиозных и др. преследований, обмен нацменьшинствами между государствами и т.д.). Иммиграция населения играла важнейшую роль в заселении некоторых частей света и формировании населения многих стран мира. Иммиграция населения оказывает существенное влияние на динамику численности населения; ее демографические последствия обусловлены не только численностью мигрантов, но и своеобразием их половозрастной структуры: заметным преобладанием в числе переселенцев людей молодого и среднего возраста, а также мужчин. Иммиграция приводит к смешению различных этнических групп населения, в результате чего складываются новые нации и народности. Это явление характерно для всех исторических эпох. Огромное влияние на формирование населения Евразии оказали миграции, происходившие в течение последних двух тысяч лет, такие как Великое переселение народов в Европе (IV–VII вв.), миграции, связанные с арабскими завоеваниями (VII–VIII вв.), с экспансией тюрко-монголов (XI–XVII вв.). Эпоха Великих географических открытий (середина XV – середина XVII вв.) положила начало широкому развитию межконтинентальных миграций, главным образом из Европы в другие части света, прежде всего в Америку и Австралию. В ХХ в. темпы миграции не ослабевают, хотя сами миграции и приобретают в целом ряде случаев иной аспект: огромные перемещения населения, связанные с двумя мировыми войнами; переселение во вновь образованное государство Израиль более 16 млн человек еврейской национальности, бегство и выселение оттуда арабов, и т. д. В то же время все еще остаются значительными переселения по причинам экономического характера. Они охватили население практически всех государств Европы, США, Канады, Японии. Вместе с Россией эти государства образуют так называемое «северное кольцо», а из стран, расположенных к югу от экватора, к ним относятся только Австралия и Новая Зеландия.

При сохранении нынешних демографических тенденций никакой серьезной перспективы роста численности населения в странах «северного кольца» нет. Даже при самом оптимистическом варианте оно может лишь незначительно увеличиться за счет Северной Америки. Население же России, так же как и всей Европы, обречено на сокращение (см. таблицу 9).

Таблица 9

Население развитых стран

	1950	2000	Варианты прогноза ООН на 2050 г.
			Низкий	Средний	Высокий
Все развитые страны	813	1194	1084	1220	1370
В том числе:
Европа	547	728	565	632	705
Европа без России	444	582	473	531	593
Россия	103	146	92	101	112
Северная Америка	172	316	391	448	512
Япония	84	127	101	110	119

Долгосрочный – до 2100 года – прогноз состояния численности населения России, впервые составленный недавно российскими демографами, подтвердил, что без крупномасштабных миграционных вливаний ее население будет быстро сокращаться. Экстраполяционный, т. е. в основном предполагающий сохранение современных тенденций миграции, вариант прогноза предсказывает, что число жителей России в 2050 г. с высокой вероятностью будет ниже 100 млн, в 2100 г. – ниже 70 млн человек. В прогнозе рассматриваются, конечно, и различные сценарии изменений рождаемости и смертности, но даже самые благоприятные из них не позволяют надеяться на перелом обстановки.

Особая ситуация с Северной Америкой вынуждает внимательнее присмотреться к опыту Соединенных Штатов. Эволюция и перспективы демографического развития в России и США заметно различаются. В 1950 г. оба государства были крупнейшими по численности населения после Китая и Индии. СССР занимал третью позицию, Соединенные Штаты – четвертую, но даже если брать только Россию в ее нынешних границах, то, уступая США третье место, она занимала четвертое. Согласно прогнозам, к 2050 г. Россия будет замыкать второй десяток стран, а США сохранят свое третье место. Секрет состоит в готовности этой страны принимать огромное количество иммигрантов. С демографической точки зрения Соединенные Штаты представляют собой тот альтернативный путь, в котором нуждается и Россия.

В самом деле, замедлить или прекратить сокращение населения России может только реализация стратегии активного привлечения иммигрантов. Предполагающий такую стратегию стабилизационный вариант прогноза говорит о том, что для сохранения численности населения России на уровне начала XXI века необходимо уже сейчас обеспечить, наращивая примерно до середины века, очень высокие объемы нетто-миграции в Россию.

При такой стратегии среднегодовое число оседающих в стране иммигрантов должно после 2025г. заметно превышать 1 млн человек, вследствие чего будет быстро меняться состав населения России, в том числе, разумеется, и этнический. К середине XXI века мигранты и их потомки с высокой степенью вероятности составят больше трети населения нашей страны, во второй половине столетия они могут превысить его половину, а к концу века потомки сегодняшних россиян окажутся уже в явном меньшинстве. И снова речь идет отнюдь не о специфически российской ситуации: в сходном положении находятся и многие другие страны «северного кольца». Согласно расчетам экспертов ООН, произведенным несколько лет назад, поддержание с помощью миграции неизменной численности населения таких стран, как Германия или Италия, также означало бы, что к середине столетия доля мигрантов и их потомков в населении этих стран приблизилась бы к 30% . Как и в России, впоследствии она, конечно, продолжала бы возрастать.

Подобные прогнозы, казалось бы, укрепляют позицию противников иммиграции, не без оснований твердящих об угрозе потери российской, европейской, американской, японской идентичности. Их аргументация поначалу производит впечатление, но вскоре становится ясно, что она строится на акцентировании, а часто и преувеличении отрицательных последствий приема большого количества мигрантов. Между тем не менее важно учитывать и его положительные последствия – демографические, экономические и иные. Бесспорно, быстрое нарастание доли пришлого компонента несет с собой немалые опасности, но связанные с ним выгоды ложатся на другую чашу весов, которая может оказаться тяжелее.

Каким образом альтернативные миграционные стратегии могут сказаться на экономике России?

Убыль населения страны по экстраполяционному варианту будет к тому же сопровождаться сокращением числа потенциальных работников, прежде всего людей в трудоспособном возрасте (по современным критериям – мужчин от 16 до 60 и женщин от 16 до 55 лет). Число таких людей (далее – трудоспособного населения) на протяжении последних пяти десятилетий, несмотря на некоторые колебания, в целом все время росло. Этот рост продолжается еще и сейчас, но он сохранится недолго. Экстраполяционный прогноз предсказывает, что уже с 2006–2007 годов начнется быстрое сокращение абсолютного числа россиян в трудоспособном возрасте. К 2050 г. их может оказаться на 45% меньше, чем было в 2000 г., а к 2100 г. останется около 35% от исходного числа в начале века.

Если бы удалось реализовать стабилизационный вариант, положение было бы иным. Сокращение числа трудоспособных неизбежно и при таком варианте (это связано с меняющимся возрастным составом населения), но оно оказалось бы намного менее значительным и продолжалось бы, скорее всего, только до середины века. К этому времени число трудоспособных сократилось бы менее чем на 15% от уровня 2000 года, после чего наступила бы стабилизация.

Дело, однако, не только, а возможно, и не столько в количестве трудовых ресурсов, сколько в их структуре. Сокращению числа работников могут быть до известного предела противопоставлены повышение их качества, лучшая профессиональная подготовка, рост производительности труда и т. д. Но есть структурные ограничения, которые сохраняются даже при самом благоприятном изменении качественных характеристик.

Чтобы смягчить проблему старения экономически активной части населения, требуется дополнительный приток молодежи, а создать его в условиях низкой рождаемости может только иммиграция. Но, что еще более важно, миграция может являться фактором формирования социальной пирамиды.

Богатеющие общества с более высоким уровнем образования и квалификации и быстро растущим средним классом неизбежно нуждаются в пополнении «низа» социальной пирамиды за счет притока менее квалифицированных и менее притязательных работников извне. Такой подход всегда применялся во всем мире при комплектовании трудовых ресурсов современных городов, особенно крупных. Их население первым «перешло» к низкой рождаемости и перестало воспроизводить себя. Но оно постоянно пополнялось сельскими жителями, согласными на жизнь в условиях, уже неприемлемых для горожан во втором и третьем поколении. И именно такого рода крупные городские центры, быстро растущие за счет пришлого населения, становились главными локомотивами экономического развития и роста национального богатства. Что касается СССР, то долгие годы деревня была его внутренней колонией, жестокая эксплуатация которой позволила провести ускоренную модернизацию советского общества. А одним из главных механизмов такой эксплуатации была постоянная перекачка из деревни в город дешевой и нетребовательной рабочей силы.

Настало, однако, время, когда внутренние источники притока подобных трудовых ресурсов в современные секторы экономики во многих странах, в том числе и в России, оказались исчерпанными и им понадобились новые, внешние источники. Так образовались экономические и социальные ниши, которые больше не хотят заполнять западные европейцы, а у нас – россияне, но которые с удовольствием заполняют не столь притязательные выходцы из бедных стран. Более того, поначалу они готовы закрепиться в городе даже на самых невыгодных для себя условиях, что открывает огромные возможности повышения «нормы эксплуатации» и быстрого обогащения эксплуататоров, новой формы «первоначального накопления капитала», очень важного для такой сравнительно бедной страны, как Россия (а таковыми сразу после Второй мировой войны были и европейские страны). По сути, иммиграция из менее развитых в более развитые страны представляет собой еще одно проявление «неоколониализма» со стороны последних. Как всякий колониализм, он много дает обеим сторонам, между которыми, однако, нет равенства. Как и любой колониализм, он лицемерен: наживаясь на дешевом труде приезжих, он одновременно обвиняет их в том, что они-де грабят Россию (Францию, Германию и пр.), пользуясь социальными льготами или отсылая на родину часть заработанных денег.

Иммиграция выгодна для стран-реципиентов, так как является одним из необходимых условий эффективного использования их относительно высокого человеческого потенциала. Нелегальная же иммиграция выгодна вдвойне – по той простой причине, что именно бесправный нелегал особенно удобен для неограниченной эксплуатации. Выгоды от иммиграции ощущает каждый, кто сталкивается с иммигрантом как работодатель, арендодатель, потребитель услуг, даже «правоохранитель» и т. п. Подогреваемая некоторыми политиками и ведущаяся чиновниками борьба с иммиграцией, в том числе и нелегальной, зачастую приобретает характер замаскированного инструмента усиленной эксплуатации пришлого населения, иной раз даже под лозунгами защиты его прав. Нередко такая борьба просто оказывается неэффективной, ибо направлена против очевидных экономических интересов собственного населения или, по крайней мере, какой-то его влиятельной части.

В Соединенных Штатах, например, санкции против работодателей оказались не очень эффективными, а американские политики по-прежнему занимают неоднозначную позицию в этом вопросе. Так, правительству США было известно, что до 80% работников, убиравших урожай лука в штате Джорджия, являлись нелегальными мигрантами. Служба иммиграции и натурализации (СИН) пыталась выполнить свой долг, однако этому воспрепятствовали законодательные органы штата, заставившие СИН отступить. Работодатели в сельском хозяйстве, строительстве и низкооплачиваемом секторе услуг продолжают утверждать, что у них должна быть возможность нанимать на работу иностранцев, даже если они находятся на нелегальном положении. Есть ли основания думать, что борьба с нелегальной иммиграцией в России будет более успешной, чем в Америке?

Если российский бизнес выигрывает от притока иммигрантов, то российский наемный работник может от этого и проиграть, так как предложение дешевого труда иммигрантов создает давление на рынок труда и способно ухудшить условия найма для работников и даже породить безработицу. Однако если оставить в стороне проблему абсолютного «избытка людей», явно надуманную в стране, которая находится в состоянии депопуляции, то все опять-таки сводится не к связке «мигранты – коренные жители», а к отношению труда и капитала. Политика маргинализации мигрантов, формально направленная на защиту национального рынка труда, по сути, усиливает позиции капитала. Она расширяет его возможности как эксплуатировать мигрантов, так и диктовать свои условия на рынке труда вообще.

Одна из основных тревог, которые российское общество испытывает в связи с иммиграцией, касается потенциального изменения этнического состава населения страны. В самом деле, сейчас примерно 80% жителей России – русские, но, как отмечалось, если к концу века реализуется «стабилизационный» вариант демографического развития, то большую часть ее населения будут составлять мигранты и их потомки. К каким бы этническим группам ни относились мигранты, этнические русские в России станут меньшинством.

Нежелательность изменения этнического состава населения очень часто выступает в качестве одного из главных аргументов в пользу рестриктивной иммиграционной политики России. Этот довод, как ни парадоксально, кажется многим убедительным даже сейчас, когда его логика входит в явное противоречие с реальными процессами. До сих пор подавляющее большинство иммигрантов прибывали в Россию из постсоветских стран и были этнически русскими. Русские обеспечили весь прирост населения России в 1992 году, затем их доля в нетто-миграции уменьшалась, не опускаясь, однако, ниже 60%. Еще около 10% приходится на иные российские этнические группы – татар, украинцев и др. Таким образом, нынешние антииммигрантские настроения, нередко националистически окрашенные, сформировались в условиях, когда реальная иммиграция способствовала не размыванию, а как раз укреплению моноэтничности России.

Но верно и то, что если Россия пойдет по пути реализации «стабилизационной» миграционной стратегии, то обществу придется принимать и интегрировать значительные потоки мигрантов, весьма далеких от русских в языковом, культурном и религиозном отношении. По некоторым оценкам, Россия в обозримом будущем может рассчитывать на привлечение примерно 3–3,5 млн этнических русских, еще около 0,5 млн представителей других коренных российских этносов, а также 3–4 млн представителей «титульных» народов бывших союзных республик, хотя и принадлежащих к другой культурной традиции, но, как правило, владеющих русским языком и тесно связанных с Россией историей последних двух столетий. «Переварить» такие потоки России было бы относительно несложно. Это тот самый ресурс, на эффективное использование которого должна быть направлена любая разумная стратегия (правда, из-за невнятной российской миграционной политики уже сейчас происходит частичная переориентация на другие страны миграционных потоков из государств СНГ; в стратегической перспективе это чистая потеря для России). Но если приведенные оценки верны, то речь идет всего о 7–8 млн человек, тогда как на ближайшие 25 лет требуется втрое больше.

Таким образом, России не избежать серьезных изменений этнического состава населения. Почему эта перспектива так тревожит общественное мнение? Ответить на данный вопрос отнюдь непросто, учитывая, что на протяжении столетий Россия по своей воле все время расширяла этническое разнообразие своего населения, и это никогда не считалось бедой для государства. Прежде такого рода расширение оправдывалось территориальной экспансией России. Но сейчас подобная экспансия потеряла всякий смысл, акценты сместились: России, как и многим другим странам, недостает не территорий, а людей. Современный Иван Калита должен решать сегодняшние проблемы; собирание людей на самой большой в мире государственной территории было бы не менее мудрым государственным шагом, чем собирание земель более шести столетий назад.

Однако не станем упрощать проблему: различия в языке, в культурных, религиозных, бытовых традициях нередко служат источником взаимного непонимания, усложняют взаимодействие между людьми. Но, помимо этого, активная миграция из развивающихся стран означает то, что основная масса «чужих» сосредоточивается в нижней части социальной пирамиды. Пожалуй, это и составляет главную трудность, причем возрастающую по мере увеличения масштабов и темпов миграции.

Хотя, прибывая в страну, иммигранты и готовы согласиться на любые условия, но по прошествии некоторого времени они начинают ощущать себя представителями дискриминируемого меньшинства, для которого закрыты многие возможности. Эта ситуация блокирует или сильно замедляет ход их интеграции в принимающее общество, создает стимулы к внутреннему сплочению на основе консервируемых «этнических», традиционалистских ценностей, питает протестные, в том числе и экстремистские, идеологии, «этническую» преступность и т. п. Таким образом, массовая иммиграция и в самом деле способна превратиться в серьезный дестабилизирующий фактор, поскольку речь идет не о вымышленной, а о реальной опасности.

Даже в США, стране иммигрантов, гордо назвавшей себя «плавильным котлом», все громче звучат голоса в пользу ограничения иммиграции. Постоянный приток испаноговорящих иммигрантов угрожает разделить Соединенные Штаты на два народа, две культуры, два языка. В отличие от прошлых иммигрантских групп, мексиканцы и другие латиноамериканцы не ассимилировались в господствующую американскую культуру, формируя вместо этого свои собственные политические и лингвистические анклавы и отвергая англо-протестантские ценности, которые создали американскую мечту.

Та же озабоченность слышна и в Европе. Выступая в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы», Жан-Мари Ле Пен заметил: «Целые города Франции находятся в ситуации, когда они охвачены массовой волной иммиграции… Если мы не сделаем все возможное, чтобы решать свои внутренние проблемы внутри своих границ, и если мы уничтожим эти границы, мы будем потоплены этим потоком». А вот что говорит вице-спикер Госдумы Сергей Бабурин, упоминая о «незаконных иммигрантах», которые не тысячами, а миллионами готовы переселяться на нашу территорию из Китая или других стран: «У нас 144 миллиона жителей в России: если к нам приедут 300 миллионов иммигрантов из Китая, то возникнет вопрос: какой язык будет государственным?»¹

В самом деле, если в России окажется 300 миллионов китайцев, то встанут вопросы и посерьезнее, но откуда взялась эта цифра? Согласно упоминавшемуся стабилизационному прогнозу, даже при очень высоком уровне иммиграции в Россию, необходимом для сохранения неизменной численности ее населения, нужно, чтобы в течение столетия в стране осело примерно 100 млн иммигрантов. Это, конечно, тоже немало, но все же не 300 миллионов, и к тому же совсем не обязательно, чтобы все иммигранты были китайцами. Стоит ли нагнетать страсти, вместо того чтобы трезво оценить реальные масштабы проблемы? Паника – не лучший способ поведения в трудные минуты.

Совокупное население стран «северного кольца» (порядка 1,2 млрд человек) составляет пресловутый «золотой миллиард». Сегодня это примерно 20% населения планеты. Они занимают около 40% мировой суши, а приходящаяся на них доля мирового богатства еще больше. Им – или, если угодно, нам – есть что терять, так что озабоченность в связи с нарастающим притоком пришельцев с Юга понять нетрудно. Но важно попытаться осмыслить проблему во всей ее сложности.

Все сторонники жесткого ограничения притока мигрантов, идет ли речь об американце Бьюкенене, французе Ле Пене, австрийце Хайдере или их российских единомышленниках, которым несть числа, убеждены, что ключ к решению вопроса находится в руках стран, принимающих мигрантов. Стоит только убедить их граждан в реальности миграционной опасности, принять жесткое миграционное законодательство, позволяющее регламентировать количество и качество допускаемых иммигрантов, отрасли экономики и регионы страны, в которые тех следует или не следует допускать, – и опасность миграционного потопа, а заодно и передела мирового богатства будет ликвидирована.

Подобные рассуждения учитывают интересы только одной стороны мирового миграционного взаимодействия – стран-реципиентов. Но ведь у этого взаимодействия есть и другая сторона: население стран – миграционных доноров. В начале ХХ века в них проживало не более 1 млрд человек, но уже сейчас число их жителей приближается к 5 миллиардам. Через 50 лет, даже при реализации наиболее благоприятных, хотя и не самых вероятных вариантов мирового демографического прогноза, оно может составить 7–8 или больше миллиардов. Наивно думать, что все эти люди будут равнодушно и пассивно взирать на антимиграционную стену, возводимую странами «золотого миллиарда». На Юге стремительно увеличивается число тех, кого Север привлекает как огромное поле потенциальных возможностей, подобно тому, как некогда их собственные края манили европейских мореплавателей и конкистадоров. Как сказал в одном из интервью генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, уже сейчас «многие люди во всем мире воспринимают Европу как континент неограниченных возможностей. Они хотят сюда попасть, чтобы начать новую жизнь. При этом они следуют примеру миллионов бедных, но активных европейцев, которые когда-то отправлялись в Новый Свет, потому что видели в этом свой шанс».

Миграция в богатые страны, даже если она влечет за собой выполнение менее престижного и хуже оплачиваемого по меркам этих стран труда, позволяет мигрантам из бедных государств почти сразу же достичь более высокого, чем у себя на родине, уровня жизни, дать образование детям, приобщиться ко многим благам современной цивилизации и т. п. Она служит пусть и относительно скромным, но все же не совсем ничтожным механизмом перераспределения финансовых ресурсов между богатым Севером и бедным Югом. По оценке Всемирного банка, еще в конце 1980-х г. мигранты ежегодно передавали на родину часть своих доходов, составившую 65 млрд долларов – сумму, уступавшую только совокупным доходам от продажи сырой нефти. А в 2002 году, как заявил в упомянутом интервью Аннан, «мигранты перевели в развивающиеся страны более 88 млрд долларов – на 54 % больше, чем те 57 млрд долларов, которые развитые государства выделяют в качестве помощи развивающимся странам». Все это делает миграцию весьма привлекательной для новых и новых миллионов выходцев из стран Юга, и миграционное давление на «северное кольцо» растет.

Таким образом, современные международные миграции – это отнюдь не только механизм демографической и экономической «подпитки» депопулирующих стран «северного кольца», дозированной в соответствии с их потребностями. Может быть, что еще более важно, это один из факторов, который хоть как-то противостоит стремительному нарастанию демографического и экономического дисбаланса между Севером и Югом, позволяя понемногу выпускать пар из перегретого мирового котла.

Нарастающее миграционное давление Юга на Север не случайно. Речь идет о процессах, которые по своей глубинной обусловленности сродни движению геологических пластов. На фоне сложнейшей глобальной социальной реальности возведение очередного «железного занавеса» вокруг одной страны или даже вдоль границы всего «северного кольца» выглядит средством слишком простым и маломощным, чтобы быть эффективным.

Все-таки главная глобальная драма современности разыгрывается не столько в физическом, сколько экономическом, социальном, культурном пространстве нашего многомерного мира. Там вызревают и угрозы, против которых бессильны пограничные заставы и контрольно-пропускные пункты. Туда и надо выдвигать основные силы.

Иоганн Готфрид Гердер, предтеча современного этнонационализма, утверждал, что «самое естественное государство – такое, в котором живет один народ, с одним присущим ему национальным характером. Этот характер сохраняется тысячелетиями»¹. Само понятие гражданской (а не этнической) нации никогда не воспринималось у нас массовым сознанием. За все это СССР расплатился исчезновением с географической карты, но его бывшие граждане, в том числе и россияне, унаследовали советскую иерархию ценностей и вошли с ней в постсоветскую эру. Если она сохранится, приток в Россию большого количества мигрантов будет попросту невозможен: каждый пришелец с непривычным разрезом глаз или цветом кожи будет восприниматься как чужой со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде конфликтных ситуаций. Российский «плавильный котел» не может быть запущен без поворота от этнического к гражданскому пониманию нации и национального.

Но даже если такой поворот произойдет, это не означает автоматического бесконфликтного решения всех проблем, связанных с интеграцией иммигрантов в российский социум. Главные проблемы лежат все же в социальной сфере, а она, как мы видели, весьма противоречива. Если опасность потери контроля над миграционными и интеграционными процессами существует даже в США, то тем более она актуальна для России, не имеющей американского опыта конструирования нации из иммигрантов. Так что для нас выработка и реализация дальновидной миграционной стратегии особенно важны.

Общество должно будет выстроить сложную и, скорее всего, дорогостоящую систему «сопровождения» вновь прибывающих, их обучения, вовлечения в российский культурный универсум и т. п. «Переработка» как можно большего числа прибывающих мигрантов, их «натурализация», превращение их самих и, уж во всяком случае, их детей в полноценных, лояльных граждан, разделяющих социокультурные традиции принимающих государств, отвечает глубинным интересам экономически развитых стран, да и всего мирового сообщества.

Ничего нового в такой стратегии нет. Ее давно уже реализуют все принимающие иммигрантов страны. Да и у России еще с екатерининских, а может быть, даже и с петровских времен есть немалый опыт приема в стране и немцев, и сербов, и болгар, и армян, и греков, которые вливались в российский «многонациональный народ», по выражению одних авторов, или в «многонародную нацию», как писали другие.

Существует много факторов, подталкивающих Россию к скорейшей разработке и реализации активной иммиграционной стратегии. Главный из них – сокращение населения страны. Ведь численность населения у нас непрерывно падает, а при этом уменьшается и число инокультурных иммигрантов, которых страна способна «переварить» и интегрировать. Немаловажно и то, что в силу сокращения численности детей и молодежи российская система образования располагает сейчас резервами, которые как раз и могли бы быть использованы для «перековки» мигрантов в полноценных россиян, предоставления им среднего специального и высшего образования, профессиональной подготовки в сферах промышленности, строительства и обслуживания, обучения и воспитания их детей в русских школах, дошкольных и внешкольных учреждениях, создания широкой сети курсов русского языка для иностранцев и пр. Но эти резервы при отсутствии спроса на них могут очень быстро испариться.


3.2. Нелегальная миграция в России


Незаконная (нелегальная) миграция в Россию за время своего существования обросла множеством мифологем и ложных представлений, основанных на домыслах, не подкрепленных фактами. Исследование незаконной миграции в России, проведенное с августа по декабрь 2002 года Международной организацией по миграции (МОМ), одной из своих целей ставило изучение ситуации в регионах России.

Проблема незаконной миграции в регионах России решается с карательно-ограничительных позиций. Этому сопутствуют взяточничество на местах и слабая материальная обеспеченность исполнительных органов, занимающихся вопросами миграции.

В настоящее время незаконная миграция в Россию главным образом трудовая, и осуществляется она по экономическим причинам. Основные потоки нелегальных мигрантов направляются из стран СНГ (Украина, Азербайджан, Молдова, Белоруссия, Таджикистан, Казахстан). Мигрантов из стран дальнего зарубежья не более 15–20%. Это тоже трудовые мигранты, но среди них больше транзитников. Самую значительную часть мигрантов из дальнего зарубежья составляют граждане Китая. Корейцы, вьетнамцы, афганцы представлены меньше. Из других государств нелегальные миграционные потоки пока достаточно слабы.

Потенциал адаптации у мигрантов достаточно высок. Об этом можно судить по их хорошему владению русским языком, знанию культуры и традиций России. В центральной части России такое знание культуры и языка среди мигрантов в целом выше. Если брать за критерий успешной адаптации уровень общения в свободное время с местным населением, можно сказать, что лучше всего интегрируются в российское общество мигранты в центральных городах России.

В потоках нелегальных мигрантов в регионы России в последнее время нарастает число выходцев из Кавказского региона, которые заинтересованы в оседании в Российской Федерации.

Среди этнических групп нелегальных мигрантов хуже всех интегрируются в российское общество выходцы из Китая. Они представляют собой замкнутые, иерархически организованные сообщества, не ассимилируются с местным населением и, хотя их число пока незначительно, обладают самым большим миграционным потенциалом. Ареал их миграций – Дальневосточный регион. В регионах Центральной России их немного.

Среди трудовых нелегальных мигрантов преобладают мужчины трудоспособного возраста. Наиболее образованны в этом потоке – русскоязычные мигранты из бывших союзных республик; мигранты из кавказского региона – менее образованны и квалифицированны, но имеют высокий потенциал к адаптации. Еще ниже по квалификации и образованию – мигранты из Центральной Азии (нерусскоязычные) и из Китая.

На решение о миграции в Россию достаточно сильно влияют успешные примеры выезда в РФ родственников или знакомых. При этом агентства по трудоустройству, службы занятости и средства массовой информации крайне плохо снабжают возможных мигрантов объективной информацией о перспективах работы, условиях жизни в России. Такая информация до сих пор распространяется «сетевым» способом – от человека к человеку. Затрудненный доступ к информации препятствует развитию трудового обмена между Россией и другими странами, негативно сказывается на эффективности использования трудового потенциала мигрантов, готовых работать в России.

С процедурой получения регистрации по месту жительства хорошо знакомы около трети мигрантов. Что же касается наличия такой регистрации, то ее имеет в среднем половина мигрантов. Жить длительное время в России (более года), а потом вернуться в страну исхода желают 36% нелегалов, вернуться домой через несколько месяцев (до года) – 13%; на оседание ориентированы 28% (хотят остаться навсегда, получить российское гражданство); иметь постоянный вид на жительство (но не гражданство) – 8%. Транзитников среди нелегальных мигрантов – только около 7%.

Согласно самооценке мигрантов, в результате миграции происходит смещение уровня благосостояния мигрантов из низших и высших по уровням дохода группам в средние.

В среднем нелегалы работают 6 дней в неделю. По выборке среднемесячный заработок мигрантов в стране выезда составлял 112 долларов США, а в России эта величина достигла 196 долларов, т.е. заработки возросли примерно в два раза.

Соответствие работы основной специальности одинаково редко встречается у всех мигрантов. Более половины мигрантов никак не используют в России свою профессиональную подготовку. Около четверти мигрантов самозаняты (имеют собственный бизнес или заняты индивидуальным предпринимательством – с наймом или без найма работников), т.е. мигранты зачастую сами создают себе рабочие места. Это говорит как о высокой их приспосабливаемости к реальным условиям рынка труда, так и о том, что отсутствие рациональной миграционной политики в России снижает отдачу от работы иностранных граждан. Очевидно, что работа с иностранцами должна вестись не только в рамках легализации их деятельности, но и рационализации использования их трудового потенциала.

Работодатели склонны нанимать нелегальных мигрантов, так как их можно уволить в любой момент, не оплачивать дни болезни, недоплатить им (контрактов с ними, как правило, не заключают). И так как работу найти достаточно трудно (это отмечают около половины опрошенных), то становится понятным, что условия неконтролируемого найма мигрантов притягательны для большинства работодателей.

Трудовая миграция, позволяя мигрантам из стран ближнего зарубежья (а именно эта миграция составляет большую часть в нелегальных миграционных потоках) поддерживать себя и свои семьи в финансовом плане, гасит социальную напряженность в сопредельных с Россией государствах и играет связующую, интегрирующую роль между Россией и странами исхода мигрантов.

Следует говорить о вовлеченности нелегальных мигрантов в теневую экономику, а не в криминальную среду России. Ситуация с неуплатой налогов нелегалами совпадает с ситуацией уклонения от налогов легально работающих граждан России. По большей части проблема легальной трудовой деятельности иностранцев в России создается расхождением российского трудового законодательства с практикой его исполнения, когда процедура легального привлечения иностранцев крайне затруднена бюрократическими проволочками.

Нелегальный труд иностранцев в России формирует питательную среду для развития теневой экономики, коррупции. Но проблема может быть решена при активных действиях российских властей по легализации труда иностранцев. Со стороны нелегальных мигрантов, как показывают результаты исследования, есть большое желание работать именно на легальной основе.

Один из экономических аспектов нелегальной миграции – это вывоз мигрантами валюты из России.

Деньги на родину пересылают до 35% всех мигрантов. В среднем мигранты пересылают на родину около 109 долларов ежемесячно. Если принять за общую численность нелегальных мигрантов экспертную оценку в 5 миллионов человек, то, рассчитывая сумму ежегодного вывоза валюты мигрантами из России («миградоллары»), мы получим следующий результат:

5 млн человек × 0,35 × 109 долл. × 12 месяцев = 2289 млн долл.

А если предположить, что деньги пересылает каждый мигрант, а не 35%, то получаем:

5 млн человек × 109 долл. ×12 месяцев = 6540 млн долл.

То есть можно говорить о том, что из России ежегодно мигрантами вывозится от 2,3 до 6,54 млрд долларов, но речь не идет о десятках миллиардах долларов. Необходимо учесть, что эта цифра охватывает вывоз валюты только теми мигрантами, которые работают в России по найму или как индивидуальные мелкие предприниматели. Эти капиталы заработаны трудом, не соответствующим по своим условиям никаким трудовым нормам, осуществляемым в немалой степени в тех сферах, где коренные жители работать не хотят, и к тому же нередко оплачиваемым по заниженным ставкам (как явно, так и скрыто – через увеличение продолжительности рабочего дня, невыплату социальных компенсаций за тяжелые условия и прочее).


3.3. Эмиграция. Международная миграция рабочей силы


Эмиграция населения – выезд из страны, переселение в другую страну с целью постоянного жительства или временного обоснования, обычно для работы. Эмиграция населения может быть постоянной («окончательной») и временной, даже лишь сезонной, срок которой иногда лимитируется контрактом или другими условиями найма (например, для уборки урожая и т. п.). Наряду с эмиграцией населения по экономическим мотивам имеют место переселения из одной страны в другую по причинам политическим, этническим, религиозным. Во II-й половине ХХ в. основные потоки эмиграции – это выезд «дешевой» рабочей силы из развивающихся стран, так называемая трудовая эмиграция.

Международный рынок рабочей силы охватывает разнонаправленные потоки трудовых ресурсов, пересекающих национальные границы, объединяет национальные и региональные рынки рабочей силы и существует в форме трудовой миграции.

На начало 1995 г. в мире было более 35 млн трудящихся-мигрантов против 3,2 млн в 1960 г. Если считать, что на каждого трудящегося-мигранта приходится 3 иждивенца, то численность мигрирующего населения в середине 90-х годов превышала 100 млн человек.

Международный рынок рабочей силы существует наряду с другими мировыми рынками, например товаров и услуг, капитала. Рабочая сила, перемещаясь из одной страны в другую, предлагает себя в качестве товара, осуществляет международную трудовую миграцию. Причинами миграции рабочей силы являются факторы как экономического, так и неэкономического характера. К причинам неэкономического типа относятся: политические, национальные, религиозные, расовые, семейные и др.

Причины экономического характера кроются в различном экономическом уровне развития отдельных стран. Рабочая сила перемещается из стран с низким уровнем жизни в страны с более высоким уровнем. Объективно возможность миграции возникает вследствие национальных различий в условиях заработной платы. Значительным экономическим фактором, определяющим миграцию рабочей силы, является наличие безработицы. Транснациональные корпорации способствуют соединению рабочей силы с капиталом, осуществляя движение рабочей силы к капиталу. Развитие средств транспортной связи в свою очередь благоприятствует развитию международной трудовой миграции. Основу миграционных потоков составляют рабочие, в меньшей степени – служащие.

Международная трудовая миграция поначалу возникает как стихийное явление, но постепенно государство охватывает ее своим регулированием. Вместе с тем до последнего времени в международной трудовой миграции сохраняется значительный элемент рыночной стихии.

В середине  века было отмечено самое значительное явление в истории современной миграции населения. В 40-е годы  столетия произошел взрыв эмиграции из Ирландии в США, вследствие так называемого «картофельного голода». Крупная миграция в начале 80-х годов  в. из Италии и стран Восточной Европы в США была связана с падением цен на европейскую пшеницу. Причинами широкомасштабной миграции рабочей силы стали аграрное перенаселение в некоторых европейских странах, безработица, более благоприятные условия работы в США и, конечно, благоприятные условия для развития собственного дела, повышения уровня жизни. Новая волна миграции из Европы в США отмечена в 20-е годы  века. К уже упомянутым причинам следует добавить трудности послевоенной жизни в Европе. После II-й мировой войны отмечают три новых потока в миграции рабочей силы в США. Во-первых, это «утечка умов», устойчивый поток высококвалифицированных специалистов и членов их семей в Северную Америку. Во-вторых, потоки беженцев из Венгрии (1956 г.) и Вьетнама (1974–1975 гг.). В-третьих, самым крупным потоком этого периода является наплыв рабочей силы из Мексики и стран Карибского бассейна.

Проблема международной трудовой миграции в настоящее время существует в двух аспектах: миграция рабочей силы из развивающихся стран в развитые и миграция между развитыми странами. Резервуаром международной миграции первого типа в значительной мере остается классическое аграрное перенаселение в развивающихся странах. Это находит свое наглядное проявление, например, в эмиграции крестьян и полупролетариатов из пограничных штатов Мексики в США, из ассоциированных членов ЕЭС в эти страны. Дело, однако, не исчерпывается избыточным крестьянским или полукрестьянским населением. Огромные масштабы приобрела эмиграция из развивающихся стран специалистов высшей квалификации («утечка умов»). Этот фактор серьезно обескровливает развивающиеся страны и одновременно подпитывает развитые государства в части экономики огромных объемов средств, объективно необходимых для обеспечения специалистами новых направлений индустриального развития. В 70–80-е годы удельный вес иностранцев среди инженеров в США составил более 10%, врачей – более 20%.

Можно выделить 5 направлений международной миграции рабочей силы:

миграция из развивающихся в промышленно развитые страны;

миграция в рамках промышленно развитых стран;

миграция рабочей силы между развивающимися странами;

миграция рабочей силы из бывших социалистических стран в промышленно развитые страны (сходна с миграцией из развивающихся в промышленно развитые);

миграция научных работников, квалифицированных специалистов из промышленно развитых в развивающиеся страны.

Особо следует отметить международную миграцию рабочей силы в рамках стран ЕС. В ЕС принята «Хартия основных социальных прав рабочих ЕЭС» (подписанная 9 декабря 1989 г.).

В разделе I «Хартии» записано: 1) «Каждый работник ЕЭС должен иметь право свободного перемещения по территории Сообщества, подчиняясь правилам и ограничениям, обусловленным общественным порядком, общественной безопасностью и здоровьем»; 2) «свобода перемещения должна давать право каждому работнику выбрать любое занятие или профессию в ЕЭС на основе принципов равноправия, касающихся трудоустройства, условий труда и социальной защиты в принимающей стране».

В «Хартии» декларируется, что строительство единого экономического пространства подкрепляется ее социальным обеспечением. По мнению некоторых специалистов, воплощение принципов свободного перемещения внутри ЕС может привести к тому, что высококвалифицированные кадры, инженеры будут концентрироваться в наиболее развитых регионах, а низкоквалифицированные работники окажутся менее мобильными.

Результатом миграции рабочей силы внутри ЕС может стать ее демпинг. Так, португальские предприятия отправляют своих рабочих на строительство во Францию и ФРГ на условиях оплаты труда, устанавливаемых ниже национальных стандартов.

В последние годы растет миграция рабочей силы между развивающимися странами. Главным образом это миграция между новыми индустриальными странами и странами-членами ОПЕК, с одной стороны, и иными развивающимися странами – с другой. Так, в послевоенные годы (60–80-е годы) особенно был заметен приток рабочей силы в Гонконг из Китая, Вьетнама и других стран Юговосточной Азии. Активно импортировал рабочую силу Сингапур. В Кувейте и Саудавской Аравии, например, было занято до 1 млн человек рабочих из Йемена.

Существует миграция рабочей силы из промышленно развитых в развивающиеся страны. В основном это сравнительно небольшой поток квалифицированных кадров из стран Европы и Северной Америки в развивающиеся страны.

Какое влияние оказывает миграция рабочей силы на страны, импортирующие и экспортирующие рабочую силу?

Страны, принимающие рабочую силу, получают следующие преимущества:

• повышается конкурентоспособность производимых страной товаров вследствие уменьшения издержек производства, связанных с более низкой ценой иностранной рабочей силы;
  
• иностранные рабочие, предъявляя дополнительный спрос на товары и услуги, стимулируют рост производства и дополнительную занятость в стране пребывания;
  
• при импорте квалифицированной рабочей силы принимающая страна экономит на затратах на образование и профессиональную подготовку;
  
• иностранные рабочие часто рассматриваются как определенный амортизатор в случае кризисов и безработицы – они первыми могут быть уволены;
  
• иностранные работники не обеспечиваются пенсиями и не учитываются при реализации разного рода социальных программ.
  

Для стран, экспортирующих рабочую силу, в свою очередь, также имеется целый ряд преимуществ. Основные из них следующие:

1. Экспорт рабочей силы рассматривается как важный источник поступления валюты в страну. По данным МВФ, средняя норма прибыли при экспорте товаров составляет 20%, услуг – 50%, а от экспорта рабочей силы значительно выше. Так, бывшая Югославия в 80-е годы имела поступление от экспорта товаров и услуг ежегодно около 10 млрд долл., фактическая прибыль от этого экспорта составляла примерно 2,5 млрд долл. От экспорта же рабочей силы только в виде переводов страна получала 3,5 млрд долл., а по возвращении работников домой из-за рубежа еще столько же. В итоге, фактические поступления достигали 7 млрд долл. Экспорт рабочей силы являлся фактически главным источником валюты для Югославии.
   
2. Поступления от экспорта рабочей силы в 90-е годы возрастают у развивающихся стран наиболее высокими темпами – 10% в год. Получая ежегодно значительные суммы от этого источника, многие развивающиеся государства начали специализироваться на трудовых услугах, экспорт которых стал важнейшим источником валютных доходов. Так, например, для Арабской Республики Египет эксплуатация Суэцкого канала в конце 80-х годов давала прибыль 970 млн долл. в год, туризм – 600 млн долл., переводы эмигрантов – более 3 млрд долл. В Йемене переводы эмигрантов в отдельные годы в 30 раз превышали доходы от экспорта. По данным на начало 90-х годов, около 40 стран мира имели в своих поступлениях из-за рубежа не менее 100 млн долл. от мигрантов, а 10 стран – более 1 млрд долл. По данным МВФ, частные переводы, включаемые в доходную часть платежных балансов, на 90% состоят из поступлений от эмигрантов.
   
3. Экспорт рабочей силы означает уменьшение давления избыточных трудовых ресурсов и, соответственно, социального напряжения в стране.
   
4. Бесплатное для страны-экспортера обучение рабочей силы новым профессиональным навыкам, знакомство с передовой организацией труда и др.
   

В то же время страны-экспортеры капитала сталкиваются и с некоторыми негативными явлениями. Главное – это «утечка мозгов», отток квалифицированных, инициативных кадров, столь необходимых национальной экономике.

С теоретической точки зрения доходы страны-экспортера рабочей силы далеко не ограничиваются переводами эмигрантов из-за рубежа, хотя они и составляют их основную долю. В числе прочих доходов, увеличивающих совокупный ВНП и благоприятно сказывающихся на платежном балансе, – налоги, накладываемые на фирмы по трудоустройству за рубежом, прямые и портфельные инвестиции эмигрантов в экономику родной страны, сокращение расходов на обучение, здравоохранение и других расходов социального характера, которые покрываются для эмигрантов другими странами. Возвращаясь на родину, мигранты, по оценкам, привозят с собой столько же накоплений, сколько ими было переведено через банки. Более того, приобретя опыт работы за рубежом и повысив свою квалификацию, мигранты привозят этот опыт домой, в результате чего страна бесплатно получает дополнительные квалифицированные кадры.

Эмиграция оказывает весьма ощутимое положительное воздействие на экономику трудоизбыточных стран, поскольку отъезд работников за рубеж сокращает масштабы безработицы. Так, в 70-е годы египетское правительство, принимая программы борьбы с безработицей, специально закладывало в них стимулирование эмиграции в страны Персидского залива. В Пуэрто-Рико закон о минимальной зарплате исходил из того, что по меньшей мере треть рабочей силы переедет в США.

«Утечка мозгов» является серьезной проблемой для многих развивающихся стран, особенно в Африке (Малави, Судан, Заир, Замбия). Однако она в большинстве случаев прекращается, когда экономическое положение страны улучшается. Так, индийские ученые, вернувшиеся на родину после того, как они несколько лет работали в высокотехнологических американских корпорациях в районе Силиконовой долины, стали основоположниками развития индийской промышленности по созданию новых компьютерных программ.

В последние десятилетия сложились основные мировые рынки рабочей силы вследствие не только межконтинентальной, но и внутриконтинентальной миграции населения.

Первый центр притяжения мигрантов сложился в Западной Европе. Здесь только в странах ЕС насчитывается 13 млн мигрантов и членов их семей. Основную часть иммигрантов принимают такие западноевропейские страны, как Германия, Франция, Англия, а также Бельгия, Нидерланды, Швеция и Швейцария. Например, в ФРГ насчитывается 4630 тыс. иностранцев, во Франции – около 4 млн (преимущественно выходцев из Северной Африки), в Бельгии – около 1 млн испанцев и итальянцев, в Швеции – 1 млн (преимущественно финнов).

По прогнозам европейских экспертов, в связи с созданием единого мирового рынка в миграционных потоках произойдут некоторые изменения. Плохо организованная массовая эмиграция работников низкой квалификации уступит место коллективным договорам по целевому назначению. Не смотря на то, что преобладающую часть будут составлять низко- и полуквалифицированные работники, приоритетное право получают высококвалифицированные профессионалы, число которых в перспективе возрастет.

Второй центр притяжения трудящихся-мигрантов в 70-е годы сформировался в регионе Ближнего Востока. В нефтедобывающие страны на промыслы приезжает огромное число людей из Индии, Бангладеша, Пакистана, Иордании, Йемена, а также из Греции, Турции, Италии. К началу 90-х гг. здесь работали более 4,5 млн иностранцев, в то время как число местных рабочих составляло только 2 млн человек. Доля иммигрантов в общей численности рабочей силы отдельных стран весьма значительна. Так, в Объединенных Арабских Эмиратах она составляет 97%, Кувейте – 86,5%, Саудовской Аравии – 40%, т.е. подавляющую или большую часть всей промышленной рабочей силы.

Особую группу эмигрантов на Ближнем Востоке составляют евреи. За период с 1989 по 1994 г. из стран СНГ в Израиль выехали свыше 500 тыс. человек. Причины бегства евреев из стран бывшего коммунистического региона следующие: возвращение на этническую родину, уход от политической неопределенности и экономических трудностей, желание воссоединиться с родственниками и религиозные мотивы.

Третий центр современной иммиграции рабочей силы находится в США. Трудовые ресурсы этой страны исторически сложились в значительной мере за счет иммигрантов. Иностранцы и сейчас составляют около 5% рабочей силы страны. Послевоенная иммиграция в Соединенные Штаты проходила в несколько этапов. Первый представлял собой мощный европейский поток, когда в США из стран Западной Европы въехали 6,6 млн человек. Второй начался в 1965 г., когда был принят закон, создавший благоприятные условия для выходцев из Азии и Латинской Америки. С 1993 г. ведет свой отсчет третий этап, когда отдается предпочтение эмигрантам из Европы – Ирландии, Италии, Польши, а также Аргентины. Означенная переориентация приведет к тому, что к началу третьего тысячелетия США могут стать страной, где белые окажутся в меньшинстве в результате прогнозируемой высокой рождаемости «цветного» населения.

Четвертый международный регион миграции сформировался в Австралии. В этой стране трудятся 200 тыс. иностранных рабочих. Австралия, как и США, ориентирована на ассимиляцию иммигрантов. Кроме того, с 1982 г. Австралия стала проводить миграционную политику, стимулирующую развитие бизнеса в стране. В соответствие с ней в страну в первую очередь принимались иммигранты, делавшие инвестиции в ее экономику.

Пятый центр трудовой миграции – страны Азиатско-Тихоокеанского региона: Бруней, Япония, Гонконг, Малайзия, Сингапур, Республика Корея, Тайвань, Пакистан. Например, Япония начинает ввозить рабочую силу. Традиционно это были корейцы, но в последнее время появились и иранцы, выполняющие черную работу. В то же время Япония может вывозить рабочую силу высокой квалификации, сопровождающуюся прямыми инвестициями в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Этот тип миграции называют профессиональной транзитной миграцией.

В Латинской Америке складывается шестой центр притяжения рабочей силы, где иммигрантов принимают в основном Аргентина и Венесуэла. Общее число мигрантов достигает 3 млн человек, большинство которых составляют латиноамериканцы. Но Аргентина, Боливия, Бразилия, Венесуэла, Чили и Парагвай субсидируют специальные программы по привлечению восточноевропейцев, в том числе выходцев из бывшего СССР. Они остро нуждаются в нефтяниках, инженерах-химиках, фермерах.

Существует и африканский центр. По приблизительным оценкам, межстрановая миграция в Африке составляет 2 млн человек. В основном более богатые африканские страны берут неквалифицированных работников из соседних стран. ЮАР заинтересована в притоке специалистов из стран бывшего СССР, но на постоянное местожительство.