Ф. Р. Сундуров социально-психологические и правовые аспекты исправления и перевоспитания правонарушителей

Вид материала

Документы

Содержание § 3. Социально-психологические факторы формирования личности осужденного-рецидивиста

Подобный материал:

• Психологические аспекты социально-профессиональной реабилитации, 69.95kb.
• С. М. Кирова Кафедра истории России Миграция сельского населения России XVIII iпол., 598.08kb.
• Психологические аспекты деятельности организационного психолога в области профориентации, 2550.35kb.
• Социально психологические аспекты профессионального самоопределения на опыте работы, 35.83kb.
• Программа дисциплины «Банкротство хозяйствующих субъектов: гражданско-правовые и уголовно-правовые, 387.07kb.
• Актуальные социально-экономические и правовые аспекты устойчивого развития региона., 3483.41kb.
• Пермский государственный педагогический университет психологический факультет, 101.99kb.
• Программа май, 83.69kb.
• Международные правовые аспекты в современном спортивном движении содержание, 230.97kb.
• Учебно-методический комплекс дисциплины: Управление проектами Специальность, 2083.48kb.

§ 3. Социально-психологические факторы формирования личности осужденного-рецидивиста

Для теории и практики исправительно-трудового пра­ва немаловажное значение имеет выявление тех факто­ров, которые способствуют формированию личности осужденного.

Процесс формирования личности осужденного-реци­дивиста как типа личности злостного преступника — это отражение имеющегося противоречия между общест­венным и индивидуальным сознанием, которое, в свою очередь, берет истоки из отдельных социальных явле­ний нашего общества. В литературе подчеркивается, что на рецидивную преступность влияют обстоятельства двоякого рода: причины и условия, влияющие на пре­ступность в целом, с одной стороны, и специфические условия, влияющие именно на рецидивную преступ­ность, — с другой¹⁷⁹. Все противоречивые явления, процессы, лежащие в основе преступности вообще и формирования личности осужденного, наиболее концентри­рованно воздействуют на формирование личности рецидивиста.

А. Б. Сахаров еще в 1961 г., когда советская крими­нология делала свои первые шаги, писал, что сохране­нию индивидуалистической психологии способствуют от­ставание сознания от бытия, влияние капиталистического мира и некоторые экономические условия¹⁸⁰. Г. Е. Глезерман отмечает следующие виды противоречий между общественными и личными интересами при социализме: 1) противоречия, обусловленные трудностями строитель­ства нового общества, которые вызывают необходимость временно ограничивать удовлетворение некоторых лич­ных потребностей; 2) противоречия, вытекающие из недостатков в организации общественной жизни, в сфере труда, распределения и т. д.; 3) противоречия между личными стремлениями человека и нуждами общества в целом ¹⁸¹. В. Н. Кудрявцев полагает, что все эти груп­пы противоречий, объективно существующие на стадии социализма, непосредственно или опосредствованно влияют на преступность¹⁸². Кроме того, он выделяет среди причин преступности противоречия между разными социально-экономическими системами — социализмом и капитализмом, влияние чуждой идеологии.

Среди противоречий, связанных с трудностями строи­тельства нового общества, следует выделять: 1) недо­статочный уровень развития при социализме, по сравне­нию с высшей фазой, экономики; 2) трудности преодоле­ния частнособственнической психологии и формирования качественно нового социалистического сознания, т. е. Формирования социалистического типа личности; 3) упу­щения, промахи в организационной, хозяйственной, уп­равленческой сферах; некоторые из них связаны не толь­ко с субъективными просчетами, но и вызваны самой но­визной, неповторимостью, беспрецедентностью создания нового общества, т. е. имеют в определенной степени объективный характер.

Первая группа противоречий находит свое выраже­ние в сохраняющихся противоречиях между рабочим классом, крестьянством и другими структурами общест­ва, между городом и деревней, умственным и физиче­ским, квалифицированным и неквалифицированным тру­дом, между все возрастающим уровнем образования и достаточно большим удельным весом неквалифициро­ванного труда, а также в отношениях, вытекающих из социального положения и роли женщин в семье и

обществе в целом и т. д. Все эти противоречия не носят ан­тагонистического характера, диалектика их такова, что с каждым днем, каждым годом они разрешаются.

Подчеркивая сложность преодоления частнособствен­нической психологии, традиций прошлого и воспитания нового человека, В. И. Ленин писал: «К этому комму­низм идет, должен идти и придет, но только через дол­гий ряд лет. Пытаться сегодня практически предвосхи­тить этот грядущий результат вполне развитого, вполне упрочившегося и сложившегося, вполне развернутого и созревшего коммунизма, это все равно, что четырехлет­него ребенка учить высшей математике»¹⁸³.

Противоречия второй группы, выделенной нами, мо­гут и не основываться на противоречиях первой группы. В данном случае проявляет свое действие закон отстава­ния сознания от бытия.

Необходимо учитывать здесь и исторические условия нашей страны; подавляющее большинство населения до­революционной России было или совсем неграмотным, или же имело низкий уровень образования и культуры. Поднять уровень сознания до социалистического обра­за мышления и жизни в этих исторических условиях ока­залось куда сложнее, чем даже создать материальные основы социализма. На живучесть антиобщественных традиций оказывают свое влияние и недостатки воспита­тельной работы.

На формирование личности преступника влияют и противоречия между социализмом и капитализмом. По­мимо непосредственных посягательств на внешнюю бе­зопасность и суверенитет Советского государства импе­риалистические силы систематически проводят и идеологические диверсии.

В цепи объективных факторов формирования личности рецидивиста, объективных условий, благоприят­ствовавших сохранению рецидивной преступности, долж­ны быть отмечены испытания и трудности военного и послевоенного времени. Как показывают исследования, начальный этап воспитания значительного числа осуж­денных-рецидивистов совпал с этим трудным временем, породившим и глубокие потрясения человеческих судеб, и безнадзорность, и экономические трудности и т. д. Действие всех указанных факторов в той или иной мере опосредствуется различными явлениями субъективного


характера (в том плане, что они могут быть устранены на данном этапе): 1) недостатки в организации борь­бы с преступностью и другими антиобщественными яв­лениями (паразитизм, пьянство и др.); 2) упущения в работе отдельных управленческих органов, торговых, хо­зяйственных организаций; 3) недостатки в воспитатель­ной работе в отдельных школах, коллективах, общест­венных организациях, 4) недостатки в организации бы­та, досуга граждан и воспитании в отдельных семьях. Эти отрицательные явления могут выступать на различ­ных уровнях: от неблагоприятных условий воспитания в отдельных семьях и кончая факторами более общего порядка. Известно, например, что если в 30—40-е годы недооценивалась роль общественности в борьбе с преступностью, то в последующем, в 50-е годы, отмечалась другая крайность — недооценка государственных средств в ликвидации преступности. Разумеется, подобные «ша'рахания» в уголовной политике бесследно не проходили. В то же время на формирование антисоциаль­ного типа личности оказывают влияние психические и иные индивидуальные свойства личности. В конкретных ситуациях, подчеркивает В. Н. Кудрявцев, «где выраба­тываются стандарты поведения, существенную роль иг­рают волевые, интеллектуальные и эмоциональные осо­бенности субъекта»¹⁸⁴. Выше уже отмечалось, что у зна­чительной части осужденных-рецидивистов наблюдаются существенные нарушения интеллектуальной, волевой и эмоциональной сфер.

Все приведенные факторы участвуют и в формирова­нии личности осужденного-рецидивиста, поскольку ре­цидивная преступность «вырастает» из преступности первичной. Очевидно, однако, что личность рецидивиста » формируется, как правило, при стечении исключительно сложного комплекса, совокупности отрицательных усло­вий и обстоятельств. Однако удельный вес их в форми­ровании личности рецидивиста не одинаков и изменяет­ся. Так, например, меньшее значение в этом случае имеет фактор влияния семьи, поскольку здесь мы имеем дело с уже сложившейся личностью. С другой стороны, на рецидивистов оказывает наиболее интенсивное воз­действие преступный мир. Возрастает в данном случае и субъективный фактор, рецидивист в соответствии со своими ориентациями, взглядами, установками избирает

соответствующие связи и отношения, пытается подвести под свою антиобщественную деятельность какое-то обос­нование («философию» преступного мира). В силу этого может быть ускорен процесс становления типа злостного преступника.

Другая группа отрицательных обстоятельств, влияю­щая на формирование личности осужденного-рециди­виста,— это специфические факторы, связанные с недо­статками назначения наказания, пенитенциарной и пост­пенитенциарной деятельности. Последние как бы на­слаиваются на причины и условия общего характера и переплетаются с ними¹⁸⁵. «Условия рецидивной преступ­ности, — подчеркивает М. А. Ефимов, — это обстоятель­ства, которые способны ускорить реализацию ее объек­тивных причин». В плане борьбы с рецидивной преступ­ностью, пишет он, гораздо важнее узнать, какие конк­ретные условия могут способствовать рецидиву, ибо без этого нельзя выработать практические меры борьбы с ним¹⁸⁶. В сфере условий, способствующих рецидиву, в ряде случаев, указывает А. М. Яковлев, происходит присоединение новых отрицательных факторов к действовавшим ранее и не устраненным ко времени освобожде­ния лица неблагоприятным условиям нравственного формирования. «Общие причины и условия, способствую­щие совершению преступлений, в результате этого про­должают действовать в отношении такого рода лиц и в случае, если они сочетаются с обстоятельствами, специфически влияющими на рецидивную преступность» ¹⁸⁷. При исследовании специфических факторов формирова­ния личности осужденного-рецидивиста необходимо, та­ким образом, учитывать и общие причины, и условия сохранения у отдельных граждан индивидуалистической психологии.

Особенно жесткую связь можно усмотреть между условиями нравственного формирования несовершенно­летних правонарушителей и антиобщественным поведе­нием этих лиц в дальнейшем. Исследуя юношеский ре­цидив, X. Кинге пришел к закономерному выводу, что истоки рецидива обнаруживаются уже в раннем возрас­те, в таких сферах формирования и проявления личнос­ти, как семья, школа, учебное заведение и т. д.¹⁸⁸ По данным X. Кингса, большинство рецидивистов вышли из семей с неблагоприятной нравственной атмосферой

(95%), среди них по сравнению с другими учащимися в 10 раз больше второгодников, 42% были исключены из школ (контрольная группа только 13%)¹⁸⁹, меняли школу по собственному желанию 80% (контрольная группа 64%), 64% ко времени привлечения к уголовной ответственности первый раз не учились (контрольная группа — 38%). Среди рецидивистов оказалось в два ра­за меньше лиц с 8-классным образованием, в то же вре­мя в три раза больше — с 5-классным и более низким образованием, 40% рецидивистов занимались неквали­фицированным трудом, 10% начали употреблять алко­голь под влиянием «товарищей» по работе, 90% рециди­вистов употребляли спиртные напитки, 94% —кури­ли, притом курить рецидивисты в среднем начали с 13,7 года, а употреблять спиртные напитки — с 14,1 года (контрольная группа —соответственно с 14,8 и 15 лет). К первому осуждению 28% из них не работали и не учились, 50% не были пионерами и 83% — комсомольцами, у 33% вообще не было социально положительных интересов, стихийно проводили время — 85%; 41% реци­дивистов ранее убегали из дома, 86% совершали анти­общественные поступки и правонарушения (кражи, ху­лиганство и т. д.), 35% рецидивистов ранее находились за проступки в воспитательных учреждениях закрытого типа ¹⁹⁰. Как видно, уже в несовершеннолетнем возрасте до первого осуждения у рецидивиста складываются дос­таточно определенные антиобщественные взгляды и ус­тановки, которые во многом предопределяют судьбу этих лиц в будущем. Зачастую уже перед первым осуж­дением мы имеем дело с вполне сложившимся типом злостного преступника. Возможно в силу этого наказа­ние лишением свободы в воспитательно-трудовых колониях или иных учреждениях оказывается неэффективным с точки зрения достижения основной его цели — ис­правления и перевоспитания правонарушителя.

Все эти факторы, снижающие эффективность нака­зания лишением свободы, могут одновременно расцени­ваться в качестве специфических условий формирования личности рецидивиста. «Рецидивиста,— пишет А. М. Яковлев, — отличает от первичного преступника именно это знакомство с механизмом правосудия — он «усваи­вает» опыт, приобретенный в камере следователя, в зале судебного заседания, в месте заключения)¹⁹¹.

Отбывание лишения свободы не может проходить бес­следно: либо правонарушитель действительно исправля­ется, либо, несмотря на все перипетии и тяготы осужде­ния н отбывания лишения свободы, он может еще более утвердиться в своей антиобщественной ориентации.

В исправительно-трудовых учреждениях функциони­руют общественные отношения, обладающие целым ря­дом специфических черт. Назначение этих отношений, урегулированных нормами исправительно-трудового права,— это реализация наказания лишением свободы. Осужденный к лишению свободы испытывает воздейст­вие целого комплекса карательных элементов, правоограничений, вытекающих или связанных с содержанием данного вида наказания. Основное его содержание — изоляция осужденного из круга участников тех общест­венных отношений, которые действуют в условиях сво­бодного общежития. Карательная сторона изоляции

г осужденных усиливается строгой и последовательной регламентацией их образа жизни и поведения, в том чис­ле и тех его аспектов, решение которых находится в сво­бодном распоряжении других граждан, и рядом сущест­венных ограничений в сфере основных прав и свобод, гражданских, трудовых и иных правоотношений.

Специфические условия отбывания наказания, реа­лизация его кары дополняются иными, чисто воспита­тельными по своему характеру средствами исправительно-трудового воздействия. В результате осуществления карательно-воспитательного процесса у осужденных, как правило, искореняются отрицательные, формируются и закрепляются необходимые положительные свойства, ка­чества личности. В одних случаях достигается полное нравственное исправление, коренным образом изменяют­ся ориентации и установки личности. О таких осужден­ных говорят, что они исправились. В других — достига­ются более скромные результаты; отдельные закреплен­ные или привитые положительные качества в личности осужденного могут сочетаться с определенным кругом антиобщественных, негативных черт и признаков. И, на­конец, в отношении третьей категории осужденных — злостных нарушителей режима, а подчас тех, которые не относятся к их числу, исправительно-трудовое воздейст­вие оказывается нейтральным, т. е. не достигает целей, поставленных перед наказанием. Последние две группы

осужденных в основном и служат «резервом» рецидивис­тов.

Причиной того, что не всегда удается достичь целей наказания, являются самые различные обстоятельства В литературе иногда можно усмотреть попытки выдать все факторы, снижающие эффективность исправительно-трудового воздействия на осужденных, за недостатки в деятельности исправительно-трудовых учреждений. Так, Г. С. Гаверов и Г. 3. Моисеенко пишут, что в результа­те недостатков в работе исправительно-трудовых учреж­дений часть осужденных освобождается от отбывания наказания неисправившимися¹⁹². В данном случае, на наш взгляд, следует подходить дифференцирование, иначе мы будем просто-напросто принижать усилия ра­ботников системы ИТУ и, естественно, не сможем оказать какую-либо помощь в совершенствовании деятель­ности исправительно-трудовых учреждений. Очевидно, кроме имеющихся недостатков, среди факторов, снижающих эффективность деятельности исправительно-трудо­вых учреждений, могут быть отмечены отдельные несо­вершенства практики назначения наказания, системы ИТУ и т. д. В качестве основного направления деятель­ности по устранению условий, способствующих формиро­ванию личности рецидивиста, должно выступать повы­шение эффективности нормотворческой, правоприменительной, воспитательной и предупредительной работы.

В плане влияния условий отбывания лишения свобо­ды на личность осужденного заслуживает внимания во­прос об особенностях среды в местах лишения свободы, достаточно зримых элементах ее ущербности. Самое страшное, пишет Г. Медынский, не начальники, не ре­шетка, не замок и не правила режима. «Самое страшное, оказывается, это своя же братия. Зло, загнанное в четыре стены, старалось и здесь быть злом, бродило в собственном соку и изыскивало способы насилия над че­ловеком, сильного над слабым, наглого над жертвой своей наглости». Герой повести «Честь» это чувствовал во всем, «постепенно впитывал в себя, привыкал и сми­рялся с тем, что ...вместе с «наколками», картами, пес­нями и бесконечными россказнями незаметно входило в него и так же незаметно заслоняло и отодвигало куда-то назад «тот», нормальный мир человеческих отношений, и проступал превратный и искаженный, как в кривом

зеркале, с дикими кличками вместо имен, мир мрака и подлости, изуродованного языка и извращенных понятий и чувств»¹⁹³. Описывая условия жизни заключенных, Ф. М. Достоевский также подчеркивал, что «...сплетни, интриги, бабьи наговоры, зависть, свара, злость были . всегда на первом плане в этой кромешной жизни»¹⁹⁴. Следует, однако, оговориться, что переход от тюрем к исправительно-трудовым колониям, от одиночного содер­жания осужденных к совместному — само по себе явле­ние положительное. Поэтому нельзя ни с точки зрения политической, ни с точки зрения воспитательной искать разрешение проблемы нейтрализации влияния злостных преступников на остальных осужденных на пути возврата к системе одиночного заключения. Последняя, как извест­но, во всем своем уродстве проявлялась и поныне кое-где сохраняется в практике буржуазных тюрем. Понятно, что к такой антигуманной, бесчеловечной системе испол­нения наказания возврата быть не может. Ключ к разрешению проблемы нейтрализации отрицательного влия­ния злостных преступников следует искать, на наш взгляд, в дальнейшей дифференциации осужденных в колониях общего, усиленного и строгого режимов. Как уже отмечалось, в этих учреждениях отбывают наказа­ние разные по степени социализации осужденные. Сведе­ние всех рецидивистов в одну безликую группу, писал в 1966 г. М. А. Ефимов, противоречит принципу индивиду­ализации наказания, исключает дифференцированное и эффективное применение средств и методов исправитель­но-трудового воздействия к различным их категориям¹⁹⁵. Нуждается в совершенствовании и практика предвари­тельного содержания под стражей, пересылки, этапиро­вания и перевода осужденных из одного учреждения в другое. Нередко содержание под стражей, в пересыльных учреждениях и вагонзаках составляет значительную часть срока наказания. В силу известных причин здесь не может быть налажена необходимая воспитательная работа, осуществляться соответствующий контроль, и поэтому некоторые осужденные прибывают в колонию с приобретенными на этапах отрицательными привычками и склонностями. Особенно ощутимо эти негативные моменты проявляются тогда, когда срок лишения свободы незначителен ¹⁹⁶,

Говоря о задачах нейтрализации отрицательного влияния злостных преступников на других осужденных, не следует смешивать различные малые, неоформленные группы осужденных с отрицательной направленностью со всем коллективом осужденных колонии, отряда, зве­на, бригады. Сам по себе коллектив не может иметь отрицательной направленности, ибо большинство его членов, хотя и имеют определенные изъяны, ранее прошли ту или иную школу коллективизма, товарищества. Кол­лективизм — важнейшее свойство личности советского человека, результат плодотворного воздействия социа­листического уклада жизни на людей, ибо «коммунизм, коллективизм, братство — понятия, органически взаимо­связанные и взаимообусловленные»¹⁹⁷. К тому же и ис­правительно-трудовые учреждения, исходя из положений Программы КПСС, в центр воспитательного воздейст­вия на осужденных ставят воспитание их в духе созна­тельного отношения к труду, уважения интересов трудо­вого коллектива¹⁹⁸. В «...коммунистическом воспитании, — говорил А. С. Макаренко, — единственным и главным инструментом воспитания является живой тру­довой коллектив»¹⁹⁹. Воспитание коллектива и через кол­лектив отдельных его членов — основополагающий прин­цип советской исправительно-трудовой педагогики. Бо­гатые возможности коллектива необходимо использовать в полную силу в предотвращении негативного влияния групп осужденных с отрицательной направленностью.

Трудность нейтрализации этих элементов заключается в том, что они «самопроизвольно» объединяются в группы, в основе которых лежит много эмоционального и даже эмоционально-рефлекторного ²⁰⁰. « ..Степень ин­тенсивности различных форм психического заражения,— подчеркивает Б. Д. Парыгин, — находится в прямой зависимости от степени однородности, от уровня присуще­го этой общности сознания и чувства «мы», а также сте­пени внутренней солидарности, взаимного доверия...» ²⁰¹ Именно в местах лишения свободы, где коллектив фор­мируется без учета воли его членов и где вследствие этого оказываются люди различных ориентации, взгля­дов, установок и т. п., создается достаточно благоприят­ная основа для появления разных неоформленных групп, в том числе и отрицательно настроенных к исправительно-трудовым мероприятиям. Правда, всех осужденных

объединяет то, что каждый из них совершил преступле­ние пли несколько преступных деяний. Но стоит загля­нуть в Особенную часть уголовного закона, как будет нетрудно убедиться в исключительно большом спектре разнообразных по своему характеру, опасности, направленности, мотивации преступных проявлений. То же са­мое можно сказать и об отдельном виде преступления, поскольку каждое из его конкретных проявлений отли­чается множеством индивидуальных признаков, несущих на себе печать своеобразия, самобытности и неповтори­мости личности виновного. С другой стороны, как пишут А. Д. Глоточкин и В. Ф. Пирожков, лишение свободы разрушает сложившуюся ранее систему отношений чело­века с другими людьми, образуется определенный ва­куум. В результате он начинает подыскивать себе друга, который, в свою очередь, связан с другими осужден­ными. Так и формируется малая группа, где действует с особой силой рефлекс подражания. Если один из ее ^т членов, особенно наиболее авторитетный, продолжают они далее, становится нарушителем, то вслед за ним в порядке солидарности и подражания на путь нарушения режима могут встать другие члены этой группы.

Малые группы осужденных с отрицательной направ­ленностью обычно подразделяют на осужденных: а) при­держивающихся «воровских законов и традиций», б) объединяющихся расположенностью к какому-либо на­рушению режима, в) знавших друг друга до совершения преступления и г) объединенных религиозными взгляда­ми (А. Д. Глоточкин, В. Ф. Пирожков). В одних случаях все они могут отличаться откровенно отрицательной на­правленностью, в других — скрытым негативным отно­шением к мероприятиям администрации и активу осужденных. Но как те, так и другие выступают в качестве существенного социально-психологического фактора со­хранения и даже формирования отрицательных свойств личности осужденного. В данном случае перед нами один из показателей влияния преступного мира и преступ­ности в целом на формирование личности осужденного-рецидивиста. Будучи следствием взаимодействия различ­ных сохраняющихся в социалистическом обществе руди­ментов старого строя, преступность и ее носители сами „оказывают интенсивное влияние на формирование лич­ности преступника вообще и рецидивиста, в частности,

на сохранение индивидуалистической психологии в ее наиболее уродливых формах

Влияние лишения свободы как наказания на форми­рование личности осужденного имеет и другой аспект — связанный с его предупредительным воздействием. Нака­зание, как это подчеркивается в литературе, выступает в качестве составной части системы предупредительных мер в борьбе с преступностью и иными антиобществен­ными действиями ²⁰².

Само существование наказания в законе, — пишет И. И. Карпец, — обеспечивает психологическое воздейст­вие на неустойчивых людей в целом и на самого преступ­ника»²⁰³ Уголовный закон и предусматриваемое им на­казание — это реальные факторы, которые в числе мно­гих других воздействуют не только на поведение лич­ности, но и на сам механизм ее становления. Не следует забывать, что и благодаря возведению тех или иных социальных ценностей в ранг охраняемых уголовным зако­ном происходит формирование соответствующего отношения к ним. Особенно сильное психологическое воз­действие на неустойчивых граждан оказывает возмож­ность применения за преступное поведение лишения сво­боды.

В то же время предупредительное воздействие нака­зания в отношении определенной группы лиц, ранее от­бывавших лишение свободы значительно снижается «Если не испытанное субъектом уголовное наказание еще может удерживать его от совершения преступления, то уже примененное раз к нему и не давшее должного эффекта наказание резко снижает в отношении этого лица обще предупредительное воздействие»²⁰⁴. Больше удерживает от совершения преступления наказание, которое не испытано, чем уже однажды примененное и не ^г давшее должного эффекта²⁰⁵. Данное замечание применимо только к тем осужденным, которые сознательно не встали на путь исправления, честной трудовой жизни, неуклонного соблюдения законов и правил социалисти­ческого общежития В отношении же лиц исправленных наказание по-прежнему выполняет предупредительную функцию. Не исключено и то, что в отдельных случаях это психологическое воздействие даже усиливается.

Объяснять снижение предупредительного воздействия лишения свободы на лиц, ранее отбывавших


таковое и не исправленных, надо не только исходя из вполне известной боязни чего-то неизвестного и неиспытанного. Хотя, очевидно, и она имеет место ²⁰⁶. В данном случае необходимо учитывать специфику этой категории пре­ступников. Перед нами, как правило, лица, не дорожа­щие общественным мнением, не имеющие необходимых социально значимых связей с общественными организа­циями, коллективом трудящихся, семьей и т. п. Поэтому совершенное преступление и осуждение к лишению сво­боды у них не вызывает глубоких нравственных пережи­ваний. С другой стороны, оказываясь в колонии, осуж­денный зачастую встречает там своих «единомышленни­ков», выступающих, правда, в иной роли — лишенных свободы. Лишение свободы, объективно заключающее в себе элементы кары, для человека с искаженными нрав­ственными представлениями теряет соответствующую психологическую нагрузку После отбытия наказания оно не ассоциируется с неблагоприятными условиями. Авторитет наказания снижается и под воздействием пре­ступного мира, восхваления и утверждения злостными преступниками среди осужденных традиций, чуждых со­циалистическому обществу. Надо учитывать и то обстоя­тельство, что в колониях общего режима созданы срав­нительно облегченные условия отбывания наказания, которые не могут оказать необходимого устрашающего воздействия на лиц, упорно не желающих встать на путь исправления.

Очевидно, что по мере возрастания числа судимо­стей предупредительное значение наказания снижается еще более. В ряду других обстоятельств этому способст­вует, в частности, то, что осужденные-рецидивисты, если они не признаны особо опасными, отбывают наказание независимо от числа осуждений к лишению свободы в колониях одного и того же вида (строгого режима).

Опыт неоднократного отбывания наказания, длитель­ного пребывания в местах лишения свободы вырабаты­вает у отдельных осужденных известную приспособляе­мость к режимным условиям. Рецидивисты, стремясь «заслужить» возможные льготы, зачастую создают ви­димость своего исправления, маскируются под «осознав­ших свою вину», «раскаивающихся», «активистов» и т. п. В действительности же остаются с прежним порочным, безнравственным багажом. Естественно, после

выхода на свободу такие лица не прекращают антиобщест­венной деятельности.

В плане предупреждения рецидива остро встает во­прос о совершенствовании карательной политики. По­скольку наказание лишением свободы, как это показано выше, объективно сопряжено с рядом нежелательных последствий, следует более последовательно соблюдать принцип экономии репрессии. С одной стороны, указывает А. Л. Ременсон, наказание выступает как добро, поскольку ликвидирует противоречие преступника с об­ществом, обеспечивает безопасность общества, с другой же — выступает как вынужденное зло, так как пред­ставляет собой ограничение определенных общественных и соответствующих общественным интересам личных объективных ценностей²⁰⁷.

Необходимо более широко применять к лицам, кото­рые могут быть исправлены без изоляции от общества, наказания, не связанные с этой изоляцией. Повышение предупредительного эффекта наказания может достигаться не только путем усиления его суровости. Наилучшим образом обеспечивает исправление правонарушите­лей лишь справедливое наказание²⁰⁸. С этих же позиций, на наш взгляд, необходимо подходить и к вопросу о со­отношении карательных и собственно воспитательных средств в процессе воздействия на осужденных. Его ре­шение надо искать не столько в увеличении каратель­ных, устрашающих элементов, сколько в дальнейшей дифференциации средств и методов исправительно-тру­дового воздействия, включая и возможные послабления режима или введение дополнительных ограничений для соответствующих категорий правонарушителей.

Среди предпосылок повышения результативности исправительно-трудового воздействия, повышения пре­дупредительного значения наказания и уголовного зако­на в целом, предупреждения рецидива выступает и про­блема стабильности уголовного наказания. Характерно, что немногим более половины рецидивистов были осуждены за последнее преступление после отбытия полного наказания в виде лишения свободы. Особенно высокий уровень рецидива среди освобожденных условно-досроч­но. В соответствии со ст. 44 Основ уголовного законода­тельства условно-досрочное освобождение может быть применено лишь в том случае, если осужденный

примерным поведением и честным отношением к труду доказал свое исправление²⁰⁹. Закон, как уже отмечалось выше, не содержит определения понятия исправления, не дает четких и определенных его признаков, критериев. Предотвращению рецидива среди освобожденных услов­но-досрочно способствовало бы и введение дополнитель­ных условий, при наличии которых решение об освобож­дении виновного могло бы быть отменено. Условно-до­срочное освобождение (как и большинство других ви­дов досрочного освобождения) должно выполнять как бы две функции: с одной стороны, оно призвано выпол­нять роль желанной перспективы, стимулирующего сред­ства исправления осужденных, с другой — оно не долж­но подрывать стабильность назначенного по приговору суда наказания. Найти оптимальный вариант соотноше­ния указанных функций — стержень проблемы эффек­тивности этого института. Поэтому необоснованное при­менение условно-досрочного освобождения, как это не трудно заметить, подрывает стабильность наказания, создает иллюзию, если не полной безнаказанности, то по крайней мере недостаточно последовательной борьбы с преступностью. В конечном итоге, значительная доля лиц, освобождаемых по различным основаниям досроч­но и не испытавших соответствующего исправительно-трудового воздействия, вновь совершают преступления. I Известно, какое важное значение в деле успешного решения проблемы искоренения преступности в социалистическом обществе придавал В. И. Ленин последовательной реализации принципа неотвратимости наказания. «Давно уже сказано, — отмечал В. И. Ленин,—что предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостькл Важно не то, чтобы за преступление было назначена тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым»²¹⁰. Это ленинское положение особую актуальность приобретает на современном этапе советской уголовной и исправительно-трудовой политики. «Борьба за неотвратимость наказания — ключ к повышению эффективности его обще предупредительного воздействия»²¹¹. Зачастую борьба мотивов у преступника вызывается не только его внутренними сомнениями и личными особенностями, но в том числе и уровнем работы правоохранительных органов, надеждой

на безнаказанность, — правильно подмечает И. И. Карпец. «И бывает так,— продолжает он,— что, совершив одно тяжкое преступление и оставшись неразоблачен­ным, преступник идет на второе, третье преступление, уверовав в свою безнаказанность»²¹². Безнаказанность — один из факторов формирования личности злостного пре­ступника. Иногда рецидивист начинает с преступлений, не представляющих большой общественной опасности, a после того, как он остается неразоблаченным, переходит к совершению тяжких преступлений, отличающихся же­стокостью, особой дерзостью и т. п. Безнаказанность, та­ким образом, может способствовать закреплению анти­общественной установки и формированию типа личности злостного преступника еще до первого осуждения к лишению свободы. Естественно, «запоздалое» примене­ние наказания не имеет такого эффекта, как если бы оно было назначено своевременно. Неизмеримо труднее убедить в неотвратимости наказания того, кто до осуж­дения совершил ряд преступлений, в течение более или менее продолжительного времени вел антиобщественный образ жизни. Тем самым, нарушения принципа неотвра­тимости наказания, укрепляя надежду виновного на без­наказанность, имеют в некоторой степени и отдаленные последствия, а именно: создают условия для формиро­вания типа личности злостного преступника.

Эффективность исправительно-трудового воздейст­вия на осужденных в значительной степени предопреде­ляется законностью, целесообразностью и справедли­востью назначаемого cviom наказания. Речь идет не только о назначении наказания в соответствии с санкцией закона, но и о таком наказании, которое было бы спра­ведливым и целесообразным с точки зрения интересов исправления правонарушителя и общего предупреждения преступлений На данный момент неоднократно обращал внимание судов Пленум Верховного Суда СССР: «...вы­полнение задачи, поставленной Программой Коммуни­стической партии Советского Союза о ликвидации пре­ступности в стране, может быть достигнуто при усло­вии строгого и неуклонного соблюдения законов. Ника­кие нарушения законности не могут быть оправдываемы ссылками на то, что это необходимо якобы в целях уси­ления борьбы с преступностью»²¹³. «В тех случаях, когда _Л по обстоятельствам дела исправление лиц, совершивших

преступления, возможно без применения лишения свобо­ды, суды должны шире применять меры наказания, не связанные с лишением свободы, а также условное осуж­дение...» ²¹⁴. Особенно Пленум указывает на недопусти­мость применения лишения свободы на краткие сроки, вместо других видов наказания и принудительных мер воспитательного характера к «несовершеннолетним, впервые совершившим преступление, не представляющее большой опасности, или второстепенным участникам преступления» ²¹⁵. Если наказание будет назначено без учета интересов исправления виновного и специфики того или иного его вида, оно неспособно выполнить роль отправной, начальной позиции в исправлении и перевос­питании правонарушителя. Человек, пишет К. Обуховский, осознает свое действие и для него типично то, что его сознание регулирует выбор той, а не иной цели и про­граммы действий. Даже очень сурово наказанный может не отступить от своих действий, если он убежден в правильности своего поведения и в несправедливости (хотя бы частично) избранного наказания²¹⁶. Поэтому чрез­мерно суровое наказание зачастую влечет иной, чем ожидается, эффект, осужденный нарушает требования режима и более расположен к восприятию негативного влияния со стороны злостных преступников.

Одной из важных проблем предотвращения рециди­ва является поддержание необходимой преемствен­ности в работе с освобождаемыми из мест лишения свободы.

Задача первостепенной важности заключается, оче­видно, в том, чтобы существенно повысить эффектив­ность постпенитенциарной работы с этими лицами. Про­веденные исследования вскрывают значительные упущения в этой деятельности, многие из вновь осужденных к лишению свободы злоупотребляли спиртными напитка­ми, доставлялись в медвытрезвитель, совершали административные правонарушения, допускали нарушения трудовой дисциплины, а часть из них вообще не работа­ли, вели паразитический образ жизни. Таким образом, и после освобождения от наказания значительное число лиц продолжали вести антиобщественный образ жизни.

8 результате отсутствия необходимого контроля и соответствующей воспитательной работы и воздействия неблагоприятных условий многие рецидивисты совершили


очередное преступление в течение года после освобожде­ния (по данным разных авторов от 37 до 45%).

По данным нашего исследования, над 12,9% осуж­денных-рецидивистов ранее устанавливался администра­тивный надзор. В литературе не без оснований указы­вается на отдельные несовершенства практики установ­ления и осуществления административного надзора²¹⁷. Одним из них является отсутствие конкретною, дифференцированного подхода при его установлении и осу­ществлении. Чаще неэффективность административного надзора обнаруживается в отношении лиц в возрасте от 18 до 24 лет (5т общего числа осужденных, над которыми был установлен административный надзор, этот воз­раст дал 64,6% рецидива. Разумеется, в данном случае проявляется не сам по себе возраст, а все те особен­ности, которые характеризуют личность этих правонарушителей. Многие из них не имели семьи или детей, стре­мились поддерживать контакты с приятелями, в том числе и из преступного мира, круг которых достаточно обширен, с другой стороны, уже в этом возрасте они имеют, как правило, две или более судимостей. Данная наибо­лее трудная категория поднадзорных требует дополни­тельных мер по усилению контроля за их поведением и проведению с ними воспитательной работы.

Практика показывает, что нередко рецидивисты пос­ле нетяжкого преступления совершают затем опасные для общества деяния. Было бы целесообразнее поэтому предоставить право устанавливать административный надзор в отношении лиц, отбывавших лишение свободы за нетяжкие преступления, с учетом их поведения в мес­тах лишения свободы и в дальнейшем, независимо от количества осуждений. Административный надзор, как мы полагаем, должен быть нацелен в будущее, а не только фиксировать факты, ставшие достоянием прошлою. Предотвратить новое преступление, содействовать закреплению результатов исправительно-трудового воз­действия и правильному формированию личности — вот основное его назначение. Административный надзор может выполнить свои задачи лишь тогда, когда меры по наблюдению, надзору будут сочетаться, дополняться интенсивной воспитательной работой по месту трудовой деятельности и жительства поднадзорного. Речь идет не только о проведении лишь общих воспитательных

мероприятий, к чему нередко сводится ёсс воздействие на освобожденных из ИТУ, но и о выделении их из общей массы коллектива. Они требуют более внимательного подхода. Недопустимы тем более факты бюрократизма, бездушного подхода, отказа в связи с отбыванием лишения свободы в приеме на работу (когда это не преду­смотрено законом), формального отношения к жалобам и запросам этих лиц. Трудности перехода освобожден­ного от жизни в местах лишения свободы к условиям жизни на свободе, разрыв семейных связей, неустроенность в быту и т. п. — все это представляет объектив­ную реальность, игнорировать которую нельзя.

В настоящем разделе рассмотрены лишь некоторые специфические факторы формирования личности реци­дивиста. Не рассмотрены, в частности, те факторы, ко­торые непосредственно связаны с недостатками в дея­тельности исправительно-трудовых учреждений, посколь­ку эта сторона вопроса выходит на более широкую проблему — эффективность деятельности исправительно-трудовых учреждений.