Ф. Р. Сундуров социально-психологические и правовые аспекты исправления и перевоспитания правонарушителей

Вид материала

Документы

Содержание § 2. Психологические особенности личности осужденного-рецидивиста

Подобный материал:

• Психологические аспекты социально-профессиональной реабилитации, 69.95kb.
• С. М. Кирова Кафедра истории России Миграция сельского населения России XVIII iпол., 598.08kb.
• Психологические аспекты деятельности организационного психолога в области профориентации, 2550.35kb.
• Социально психологические аспекты профессионального самоопределения на опыте работы, 35.83kb.
• Программа дисциплины «Банкротство хозяйствующих субъектов: гражданско-правовые и уголовно-правовые, 387.07kb.
• Актуальные социально-экономические и правовые аспекты устойчивого развития региона., 3483.41kb.
• Пермский государственный педагогический университет психологический факультет, 101.99kb.
• Программа май, 83.69kb.
• Международные правовые аспекты в современном спортивном движении содержание, 230.97kb.
• Учебно-методический комплекс дисциплины: Управление проектами Специальность, 2083.48kb.

§ 2. Психологические особенности
личности осужденного-рецидивиста

По своей природе психология рецидивиста не отлича­ется от психологии других людей. Но поскольку послед­няя есть главным образом результат общественной практики, конкретной деятельности человека, она не может

не иметь различного содержания и проявлений в зависи­мости от условий формирования и развития самой лич­ности. К такого рода факторам формирования личности осужденного-рецидивиста относятся: 1) влияние со­циально-экономических, идеологических факторов, всей социалистической действительности на воспитание членов общества, 2) значительное воздействие на личность — через микросреду — антиобщественных, неблагоприятных для гармоничного развития личности факторов, вклю­чая и известную ущербность лишения свободы, и 3) как правило, длительный антиобщественный образ жизни рецидивиста, т. е. совершение им целого ряда преступ­лений и иных антиобщественных деяний. Если направ­ленность психической деятельности осужденных-рециди­вистов определяется преимущественно социальными ус­ловиями, то степень ее активности зависит и от индиви­дуальных психофизиологических свойств (темперамент, эмоции, врожденные задатки и т. п.).

Противоречивое воздействие на личность осужденно­го-рецидивиста различных по своему содержанию и
значимости факторов, борьба нового и старого в реаль­ной действительности общества находят свое яркое от­ражение во внутренних противоречиях личности право­нарушителя. Присущее личности правонарушителя противоречие между частнособственнической и социалисти­ческой моралью, между отрицательными и положитель­ными чертами, свойствами у осужденных-рецидивистов приобретает, как правило, ярко выраженную, острую, конфликтную форму. Личность осужденного-рецидиви­ста характеризуется более широким комплексом устой­чивых отрицательных свойств, и в то же время, в отли­чие от других преступников менее заметно присутствие в ней положительных качеств. Характерно и то, что внут­ренние противоречия у рецидивиста разрешаются в
пользу неоднократного совершения преступлений и иных
антиобщественных деяний, что приводит при отсутствии
надлежащей воспитательной работы к формированию и
закреплению других отрицательных черт и соответ­ственно «вытеснению» имевшихся положительных ка­честв. Особенности склада «давнишних преступников», подчеркивал А. Л. Щеглов, не претерпевают изменения, ибо они выступают скорее следствием преступления, а не его причиной. Они определяют развитие в человеке

преступных наклонностей, которые характеризуют его как человека, способного или склонного к преступлению еще до того, как он совершил его ¹¹⁵.

При изучении психологии осужденных-рецидиви­стов важное методологическое значение приобретает задача научно обоснованной классификации психических явлений и установления существующих между ними связей. «В многообразии индивидуальных особенностей и их причин,— 'подчеркивают М. В. Сергиевский и Л. Н. Кадочкин,— нетрудно заблудиться и даже усом­ниться в принципиальной возможности основательно, точ­но изучить конкретную личность, особенно, если принять во внимание, сколь динамичны психические свойства, процессы и состояния»¹¹⁶. Эти авторы предлагают изу­чать личность с «самого начала», т. е. с изучения «инди­видуально своеобразных врожденных особенностей»¹¹⁷. В свою очередь, А. М. Яковлев в качестве цели психо­логического изучения личности правонарушителя назы­вает выявление: 1) системы взглядов и представлений, ^у нравственных критериев личности, 2) уровня интеллек­туального развития, объема знаний, широты взглядов и 3) иных характерологических особенностей его личности¹¹⁸. Психологическую характеристику личности осужденного-рецидивиста можно дать лишь на основе ана­лиза ее социальных и индивидуально-психологических, внутренних свойств. Но главное, что выделяет психоло­гию осужденного-рецидивиста,— это его нравственно-психологические свойства, ценностные ориентации и со­циальные роли, т. е. его отношение к выполнению обя­занностей, вытекающих из гражданского, профессиональ­ного, семейного и иных статусов.

При характеристике личности осужденного-рецидивиста нам представляется более приемлемым подход А. Г. Ковалева. В структуре психики правонарушителя, как уже отмечалось выше, он выделяет три взаимно связанных психических явления—процессы, состояния и свойства¹¹⁹. Достоинство этого подхода в том, что он основывается на принципе развития, вследствие чего представляется возможность проследить все многообра­зие психических явлений, особенностей психологии осужденных-рецидивистов в их генезисе и развитии.

Изначальными в психической жизни выступают процессы, обеспечивающие отражение действительности,


формирование знаний, жизненного опыта, ценностных ориентации, регуляцию деятельности и активное отно­шение личности к окружающему миру Психические процессы отличаются оросительной однородностью своей структуры во все время своего кратковременного протекания¹²⁰.В литературе по психологии эти процессы разделяют на познавательные, эмоциональные и воле­вые ¹²¹.

Познавательные процессы у осужденных рецидиви­стов не отличаются какими либо существенными осо­бенностями, в целом ощущения, восприятия, мышление, воображение, память и т. п. соответствуют норме. Однако длительный антиобщественный образ жизни в известной степени коррелирует отдельные из них Так, мышление большинства рецидивистов отличается узо­стью, а в отдельных случаях и примитивностью, осо­бенно этот момент проявляется тогда, когда речь идет об оценке своего поведения Самостоятельность мышления, умение сопоставить свои и общественные интересы в значительной степени ограничиваются рамками его утилитарно-потребительского подхода, грубо индиви­дуалистической позиции в отношении к обществу и окружающим людям. Неумение, а не только нежелание, осмыслить назначение, положительною перспективу своей жизни, историческую значимость строительства нового общества в стране — характерный показатель этой узости мышления Поэтому обучение осужденных соответствующим законам и приемам мышления должно быть одной из важных задач воспитателей

Или обратимся к процессу воспоминания, который близко примыкает к познавательным процессам. Воспоминания преследуют любого человека, особенно тогда, когда резким оказывается контраст между его настоящим и прошлым Лишение свободы — это как раз тот повод, который, по свидетельству ряда исследователей, в том числе и тех, кто на собственном опыте испытал это, стимулирует данный процесс Тюремные воспоми­нания, писал М Н Гернет, даже и о далеком прошлом, отличаются такой живостью, которая поражает своей силой самих авторов воспоминаний ¹²². «Воскресает в воспоминаниях прошлое — яркое, реальное, полное г жизни, и снова переживается то, что, казалось бы, уже умерло, забыто и никогда не воскреснет»¹²³ .


Проф. Гернет основывает свои выводы на практике тюремного заключения, притом речь идет, скорее всего, о впервые изолированных от общества. Можно предположить, однако, определенную склонность к воспоминаниям и у рецидивистов. Правда, как показывает практика, их воспоминания не отличаются такой живостью, яркостью, точностью, какую мы видим у впервые лишенных сво­боды, ибо, говоря словами проф. Гернета, как бы ни был обилен запас воспоминаний, он при однообразии жизни и длительности пребывания в заключении быстро расходуется и истощается. Известно, что у большинства рецидивистов «за плечами» не один год отбывания лишения свободы. Нет у многих из них и оптимистичности, жизнеутверждающей силы в воспоминаниях,— что называется, нет для них «прежнего, покрытого розо­вой дымкой» (М. Н. Гернет). Предметом воспоминаний нередко выступает преступный образ жизни, что нахо­дит свое выражение в пересказах о совершенных преступлениях, «автор» которых не скупится на ложь и фантазию и стремится предстать перед другими осуж­денными в роли «героя». Характерными для осужден­ных-рецидивистов являются также воспоминания о яко­бы имевшей место несправедливости, учиненной по отно­шению к ним. Весьма характерно, что около половины обследованных нами рецидивистов считают назначен­ную меру наказания несправедливой, чрезмерно суро­вой, а 56% исходят из того, что органы следствия и суд всесторонне не разобрались в обстоятельствах пре­ступления.

Однако было бы не соответствующим действитель­ности утверждение, что среди осужденных-рецидивистов нет таких, которые предаются воспоминаниям об отдельных социально значимых фактах, периодах своей жизни как о притягательном, приятном прошлом. Часть из них, несмотря на неоднократные осуждения к лише­нию свободы, не потеряла интерес к чисто человеческим отношениям, не утратила определенных социально полезных связей, качеств и в какой-то мере чувства ответственности перед обществом, отдельным коллекти­вом, семьей и т. д.¹²⁴ Здесь важно, чтобы воспитатели стимулировали и закрепляли склонность к такого рода воспоминаниям и использовали ее в процессе осуществления исправительно-трудового воздействия.

В обычных условиях люди чаще всего не замечают многообразия впечатлений Разнообразие явлений, воспринимаемых различными органами чувств,— залог, необходимое условие нормальной психической деятель­ности человека В местах лишения свободы такого разнообразия нет Поэтому осужденные в определенной степени (испытывают своеобразный, если можно так выразиться, сенсорный голод¹²⁵, т. е. недостаток раз­дражителей, идущих в мозг от внешней среды Его испытывают особенно те, кто отбывает лишение свободы в тюрьме, находится в помещении камерного типа или в штрафном изоляторе Известная однообразность, монотонность по сравнению с жизнью на свободе харак­терна и для обычных условий отбывания наказания в исправительно-трудовых колониях Длительность сро­ка лишения свободы усугубляет «сенсорный голод» у рецидивистов Отсутствие необходимого круга внеш­них «раздражителей» нередко приводит к тому, что на незначительные явления у них могут возникать чрезмерные эмоциональные состояния Преувеличенность всяких чувствований, как заметил М.Н. Гернет, явле­ние общее, свойственное как развитым, так и нераз­витым заключенным ¹²⁶.

У большинства рецидивистов не развиты эстетиче­ские чувства, поэтому, например, услышанная музыка, увиденная картина и т. п. не вызывают у них взрыва восторга, соответствующих впечатлений Круг осозна­ваемых ощущений осужденных-рецидивистов ограничи­вается тем самым не только отсутствием известного круга впечатлений в местах лишения свободы, но и их нравственной, эстетической и социальной недоразвитостью Разумеется, сенсорный голод не всеми осужден­ными переносится одинаково, в этом случае можно установить такую закономерность чем меньше раздражителей он осознавал раньше, тем, видимо, легче им переносятся условия изоляции, и наоборот, большие страдания переносит тот осужденный, который ранее жил более или менее полнокровной жизнью, ощущал и осознавал многообразие ее проявлений Однако в той или иной мере этот «голод» вынуждены переносить все осужденные Известно, например, с каким повышенным вниманием осужденные-рецидивисты воспринимают по явление, скажем, шефа, лектора, воспитателя и даже

вновь прибывшего «собрата». С интересом восприни­маются ими и воспитательные мероприятия, отличаю­щиеся новизной, в то же время устаревшие средства и методы воспитательной работы встречаются осужден­ными с недоверием.

Сенсорный голод стимулирует у человека склонность к воспоминаниям, однако он удручающе действует на мышление и другие процессы и состояния. Однообразие и монотонность впечатлений при отсутствии достаточ­ного притока внешних раздражителей, как это подчер­кивается в литературе, резко снижают энергетический уровень коры мозга и нередко приводят к нарушению психических функций¹²⁷. Об этом наглядно свидетель­ствует система молчания, имевшая место в практике буржуазных тюрем. «Самым страшным орудием пытки в тюрьме является тишина... Тюрьма должна быть мертва, мертва как могила, мертва день и ночь... При небольших расстройствах нервной системы, какие бы­вают у людей на свободе, тишина есть благодеяние.. Но вечная, вечная тишина. Бесконечно длинная, беско­нечно мертвая — ужасно. Быть может, нет средства более сильного, чтобы в конец испортить нервы чело­века»,— писала В. Фигнер ¹²⁸.

Совершенно на иных принципах строится деятель­ность советских исправительно-трудовых колоний. Осуж­денные в соответствии с правилами внутреннего рас­порядка свободно передвигаются в пределах жилой зоны, вовлекаются в коллективные формы труда, в самодеятельные организации, политико-воспитательные мероприятия. Все это направлено и на то, чтобы созда­вались наиболее благоприятные предпосылки исправле­ния и перевоспитания осужденных. Ню изоляция от общества и в этих учреждениях объективно не может не вызывать у осужденных недостатка ощущений и впечатлений, чувства неудовлетворенности своим поло­жением; иначе наказание лишением свободы потеряло бы свой психологический смысл.

Определенной спецификой характеризуются и спо­собности осужденных-рецидивистов.

К. К. Платонов определяет способности как степень соответствия данной личности в целом требованиям определенной деятельности, раскрытия через структуру данной личности и структуру требований к личности

определенного вида деятельности с учетом возможной компенсации одних качеств личности другими ¹²⁹. Пси­хологи проводят различие между способностями общи­ми и особенными, элементарными и сложными, акту­альными и потенциальными и т. д.¹³⁰

Для осужденных-рецидивистов характерна неразви­тость как общих, так и специальных способностей.
Недостаточная их развитость — следствие узости, противоречивости ценностных ориентации, социально полез­ных связей. Поскольку формирование способностей за­висит от сложности и значимости соответствующей деятельности, необходимо на основе выявления у осужденных соответствующих задатков и общей одаренности
находить наиболее рациональные пути развития у каж­дого из них определенного вида способностей. Чем сложнее и значимее будут практические усилия осуж­денного в сфере трудовой деятельности, общественной жизни коллектива колонии и т. д., тем эффективнее и успешнее должен протекать этот процесс. Однако нель­зя забывать, что способности могут положительно ха­рактеризовать личность лишь при необходимой согласо­ванности их с ее социально полезными связями и отно­шениями, направленностью и основными чертами харак­тера. Отдельные способности могут обращаться и на достижение антиобщественных целей. Так, у значительной части осужденных-рецидивистов отмечаются различные профессиональные навыки совершения преступ­лений, элементы профессиональной памяти. Многие из них умеют не только успешно выполнять различного рода технические действия, сопутствующие антиобщественной деятельности (например, открыть запирающий механизм, незаметно проверить чужой карман, скон­струировать и создать какое-то техническое или иное приспособление и т. п.), но и показывают организаторские способности, умение вовлечь в преступную деятельность других лиц, особенно несовершеннолетних, и порой удивительные знания психологии «своего дела».

Данное обстоятельство следует учитывать в криминологической, следственной и исправительно-трудовой
практике. В частности, необходимо принимать все меры
к предотвращению «обмена опытом» между расхитителями, особенно ворами, мошенниками и др.

Познавательные процессы тесно взаимосвязаны с

эмоциональными, т. е. всякого рода переживаниями человеческой личности. Эмоции, как первоначальная форма отражения объективной реальности, занимают важное место в регуляции поведения человека ¹³¹. Эмоции, чув­ства, переживания способны как активизировать, так и тормозить психическую деятельность и соответственно влиять на проявления личности. В сочетании с другими психическими явлениями эмоции выступают в качестве строительного материала более сложных психических компонентов — чувств, ощущений, восприятии таких качеств, как целеустремленность, самообладание, на­стойчивость и т. д. Иногда, как отмечает К. К. Плато­нов, эмоции накладывают отпечаток в сознании на длительное время, проявляясь как бы в «чистом» виде в специфических эмоциональных состояниях (состояние тоски они или эйфории с неосознанными причинами и др.) ¹³².

Для многих осужденных-рецидивистов характерно ослабление системы социальных критериев поведения, тормозящей функции воли, что объективно выдвигает на первый план эмоциональные начала поведения. Отсюда проистекает невыдержанность, импульсивность в их поведении.

В целом же эмоции играют подчиненную роль по
сравнению с другими компонентами психики — нравственными, волевыми и иными свойствами личности. Характер этого взаимодействия определяют как общие, так
и специфические проявления в эмоциональной сфере
осужденных. Пожалуй, многих рецидивистов объеди­няет тоска по свободе, которая с особой силой проявля­ется у тех, кто должен отбывать значительный срок на­казания. Тоска — спутник однообразия жизни, сравни­тельной ущербности настоящих ее условий — прояв­ляется в упаднической «философии», бесперспективно­сти и отсутствии смысла жизни. Подобные настроения часто сквозят и в своеобразном тюремном фольклоре: иносказаниях, песнях, стихах и т. п. Можно поэтому представить себе, какое исключительно важное значение имеет задача возрождения перед таким осужденным перспективы, т. е. эмоционально насыщенного представ­ления о будущем¹³³, с тем, чтобы он отрешился от взгляда на свою жизнь как бесперспективную, как на бессмысленное и бесцельное существование. Проблема


перспектив личности, подчеркивает В. Ф. Пирожков, для исправительно-трудовой психологии имеет особое значе­ние ¹³⁴.

У значительной части осужденных-рецидивистов от­сутствуют положительные эмоциональные переживания (стыд, раскаяние, моральное самоосуждение) в связи с совершенными преступлениями. По данным проведен­ного нами исследования, свыше 50% осужденных-реци­дивистов указали, что в жизни, в том числе и при совер­шении преступления, не считают аморальным пользо­ваться слабостью других. Заметно также стремление переложить свою вину, ошибки в жизни на других, предъявить «счет» за свою изуродованную судьбу дру­гим или обществу в целом. Формирование у данной ка­тегории осужденных положительных эмоций, чувств должно быть необходимым условием закрепления поло­жительных свойств и качеств личности.

Подчас эмоции у рецидивистов проявляются весьма бурно, скоротечно и переходят в аффекты. Чрезмерная импульсивность особенно присуща лицам с холериче­ским и сангвиническим темпераментом, отличающимся мотивацией насилия и агрессии. Подобные эмоциональ­ные проявления «оголяют» наиболее отрицательные чер­ты личности осужденного-рецидивиста: жестокость, оз­лобленность, черствость, грубый индивидуализм и эгоизм, кичливость, импульсивность и т. п. В сочетании с этими извращенными чертами характера эмоции служат базой общественно опасных действий — остро аффективных действий, истерических реакций, злостных нарушений режима в местах лишения свободы, членовредительства, упорного нежелания встать на путь исправления. Таким ж образом, ряд эмоций увеличивает энергетический уровень проявления отрицательных черт, свойств личности осужденного-рецидивиста.

Разумеется, у части рецидивистов проявляются и различные положительные эмоции: гордость за достиг­нутые успехи в труде, учебе, радость перед свиданием или освобождением и т. д. Поддерживать, закреплять и расширять сферу положительных эмоциональных пере­живаний у осужденных — важная задача работников исправительно-трудовых учреждений. Эффективным средством развития этого процесса должно быть корен­ное изменение системы взглядов и мотивации поведения,

возбуждение у осужденного потребности, установки на исправление, возвращение к сознательной трудовой жизни.

Формирование волевых качеств происходит не на «голом месте», а в результате постоянных упражнений в волевых действиях, обобщения происходящих процессов и соотнесения их с интеллектуальными и морально-эмоциональными свойствами¹³⁵. Волевая организация личности осужденного-рецидивиста страдает существен­ными изъянами, уяснить которые можно лишь на основе понимания воли как выражения целевой установки лич­ности на определенный вид деятельности ¹³⁶. Типичным для волевых процессов осужденных-рецидивистов явля­ется то, что большинство из них не ставят цели и созна­тельно не добиваются своего исправления, а, напротив, пытаются уклониться от соблюдения правил отбывания наказания. Осознание потребностей и побуждений не со­провождается какими-либо трудностями, ибо большийство из них отличается ограниченно-потребительским подходом (спиртные напитки, карты, домино, передачи, посылки, свидания). И в то же время заметно отсут­ствие какого-либо значительного интереса к труду, повы­шению своего общеобразовательного, профессионального и культурного уровня, удовлетворению духовных запро­сов, игнорирование интересов коллектива и т. д.

Ограниченность, витальность потребностей, низкий уровень сознания и недостаточность интеллектуального и эстетического развития решающим образом влияют на механизм мотивации и характер самих мотивов поведе­ния рецидивистов. Эти мотивы отличаются односторон­ностью, узостью и неустойчивостью¹³⁷. У большинства людей, в том числе и у впервые осужденных, принятие решения, как правило, «сопровождается внутренней борьбой, во время которой происходит сличение и оцен­ка мотивов и выбор цели»¹³⁸. Однако этого не скажешь о многих рецидивистах, которые без колебаний и угры­зений совести, без какой-либо значительной внутрен­ней борьбы идут на совершение преступлений и наруше­ний режима отбывания наказания¹³⁹.

Чрезмерная забота о личных интересах и в то же время нежелание считаться с интересами других лиц, коллектива, общества, чувство недоверия, а в отдельных случаях и злобы по отношению к правопорядку и

мероприятиям администрации исправительно-трудовых учреждений, отсутствие долга и ответственности — преобладающие мотивы поведения значительной части реци­дивистов. Принятие и исполнение решений в сфере ан­тиобщественной деятельности у них, как правило, отличается быстротой, отсутствием значительных колебаний, необходимой благоразумности и предусмотрительности и в то же время известной устойчивостью. Эта особенность проистекает из отсутствия сдерживающих нравственных начал, неоднократного или систематического соверше­ния антиобщественных действий данной категорией осужденных, а также проявлениями у некоторых из них психопатии и иных аномалий нервной системы.

По данным нашего исследования, около 35% осуж­денных-рецидивистов считают себя нерешительными. Это, как правило, лица морально неустойчивые, лишенные необходимых волевых качеств, идущие на поводу дру­гих. Для них процесс принятия решения не отличается указанными выше чертами, ибо противоречивость миро­воззрения, отсутствие твердых взглядов, навыков, уста­новок влекут и противоречия в мотивах и самом пове­дении. Указанная особенность должна учитываться при организации и осуществлении исправительно-трудового воздействия на рецидивистов этой категории. В частно­сти, на первоначальном этапе от них не следует требо­вать непосильного психического перенапряжения, а ско­рее всего стремиться по возможности упрощать работу и процесс принятия решения. Иначе можно лишь усилить неверие в свои силы, спровоцировать отрицательное отно­шение осужденного к воспитательным мероприятиям ¹⁴⁰. Таким образом, наряду с формированием мировоззрения, повышением сознательности, в качестве основной задачи воспитательной работы должно рассматриваться и стимулирование у осужденных необходимых воле­вых процессов. Осужденный, исправленный нравственно, но не умеющий правильно принимать решения и выпол­нять их, в будущем вновь может встать на путь со­вершения преступлений.

Механизм превращения, трансформации психических процессов в свойства личности, черты ее характера нельзя понять без учета состояний человека. Одинако­вые, часто повторяющиеся психические состояния наряду с психическими процессами выступают в качестве

строительного материала индивидуальных свойств личности¹⁴¹.
Психические состояния — связующее звено между про­цессами и свойствами личности. Выделяют следующие основные признаки состояний психики: целостность, подвижность и относительная устойчивость, индиви­дуальное своеобразие и типичность¹⁴².

Осужденным-рецидивистам присущи, как правило, состояния личностные, глубокие, отрицательно дей­ствующие на их поведение. Специфику психических со­стояний рецидивистов можно понять лишь исходя из то­го образа жизни, который они вели до последнего осуж­дения, условий отбывания лишения свободы и их инди­видуально-психологических особенностей.

Известно, что рецидивисты неоднократно осуждают­ся к лишению свободы, поэтому среди них имеется сравнительно большая доля тех, кто не испытывает бо­язни перед наказанием, имеющими место в колониях
правоограничениями, а существующую в колониях строгого режима обстановку воспринимают как обычную,
знакомую или же относятся к ней безразлично. В то же
время характерно, что после первого осуждения многие
обследованные нами рецидивисты испытали необычай­ность обстановки в ИТК. (см. табл. 12).

Таблица 12

Характер состояния после первого после послед.

первый период отбывания освобождения % освобождения

Лишения свободы

Необычайность обстановки 82,1 46,0

Воспринял как обычную 4,9 40,2

Проявил безразличие 8,8 8,8

Прочее 4,2 5,0

Итого 100,0 100,0

У более чем половины осужденных-рецидивистов перспектива снова оказаться в колонии не вызывала особых потрясений, 40,2% — после последнего осужде­ния обстановку в колонии восприняли как обычную. Если у них и проявлялось состояние тревоги, то оно бы­ло, конечно, не таким, как после первого осуждения к

лишению свободы. Обращаем внимание на то, что почти десятая часть осужденных проявила безразличие к своей судьбе, как после первого, так и после последнего осуждения к лишению свободы. Можно предположить, что для них характерно состояние апатии, равнодушия ко всему тому, что происходит вокруг. Оно вызывается не только фактом неоднократного отбывания лишения сво­боды, знакомством с обстановкой в ИТУ. «У неоднократ­но судимых, — пишут А. Д. Глоточкин и В. Ф. Пирожков _ апатия часто вызывается пресыщенностью впе­чатлений от преступного образа жизни»¹⁴³. Апатии со­путствуют такие психологические особенности личности осужденного-рецидивиста, как бесцельность, бесперспек­тивность, отсутствие или дефекты волевых качеств, а также ничтожность самой антиобщественной деятель­ности.

Состояние апатии, безразличия, тупого ухода в себя у рецидивиста вызывает другие негативные психиче­ские процессы и состояния — волевую пассивность, под­чинение судьбе, неверие в возможность исправиться и вести нормальный образ жизни, готовность проявлять не­примиримое (открытое или скрытое) отношение к испра­вительно-трудовым мероприятиям и т. д. ¹⁴⁴ Для осуж­денных-рецидивистов менее характерны состояния опти­мизма, жизнерадостности, бодрости, лояльного отноше­ния к окружающим. В местах лишения свободы, особен­но в первые месяцы по прибытии в колонию, у них про­являются иные, противоположные по своему характеру и содержанию состояния: подавленность, пессимизм, обреченность, озлобленность и т. п. (см. табл. 13).

Как видно, осуждение к лишению свободы и на­правление в колонию озадачивают даже тех, кто ранее отбывал данное наказание (а некоторые отбывали и не один раз). Большинство рецидивистов после послед­него осуждения (но меньшая доля по сравнению с впер­вые осужденными к лишению свободы) находятся в состоянии подавленности (64',9%) и бесперспектив­ности (8%). Характерно также, что состояние озлоб­ленности характерно для рецидивистов более молодого возраста.

Озлобленность — состояние глубокое и отрицательно воздействующее на осужденного. Чтобы снять, преодо­леть его в большей степени необходимы такт,

Таблица 13

Психологическое состояние

Рецидивиста в К общему количеству
момент прибытия его в НТК всех изученных, в %

Подавленность 64,9

Пессимизм 5,2

Обреченность 2,8

Озлобленность 7,1

Душевное равновесие 16,7

Иные состояния 3,3

Итого 100,0

доброжелательность и терпение при проведении индивидуаль­ной воспитательной работы. При попытке форсировать, ускорить этот процесс может получиться отрицательный эффект: состояние озлобленности может стать более глу­боким и устойчивым и привести к закреплению тех или иных отрицательных черт характера осужденного.

Обращает на себя внимание то, что 16,7% обследо­ванных нами лиц в момент прибытия в колонию после последнего осуждения находились в состоянии душев­ного равновесия, т. е. безразлично относились к резкому изменению условий своей жизни. По данным Ю. В. Бышевского и А. И. Марцева, среди воров-рецидивистов выявился еще больший процент лиц, которым было без­различно, к какому наказанию они будут подвергнуты (30,0%)¹⁴⁵. Можно предположить, что в отношении этой группы осужденных-рецидивистов лишение свободы не оказывает необходимого психологического воздействия. Выше уже подчеркивалось, что по мере увеличения суди­мостей притупляется предупредительное воздействие наказания вообще и лишением свободы — в частности. По­этому для осуждаемых к лишению свободы три и бо­лее раз необходимо создавать такие условия отбывания наказания, которые бы оказывали на них соответствую­щее психологическое воздействие.

Такие психические состояния осужденных-рециди­вистов, как подавленность, пессимизм и др., — свиде­тельство ущербности условий в исправительно-трудовых колониях по сравнению с условиями жизни на свободе. И это естественно. Одна из задач организации исполнения наказания состоит в том, чтобы осужденный перенес

соответствующие страданий, своего рода «болезнь» с
тем, чтобы в дальнейшем быть всегда «здоровым»¹⁴⁶. Однако важно своевременно снять указанные психические
состояния, чтобы осужденный увидел перспективу своей
жизни. Чем ближе к освобождению, тем характернее для
осужденных-рецидивистов становятся состояния оптимизма (62,4%). Остальные отнеслись к освобождению от
отбывания наказания безразлично (4,5%) или испытывали иные состояния (33,1%). Надежда на лучшее будущее никогда не покидает человека, даже тогда, когда, казалось бы, он находится в безнадежном состоянии, и этот момент должен учитываться в воспитательной работе с осужденными-рецидивистами. Но иной смысл имеет надежда на освобождение у тех рецидивистов,
которые упорно не желают встать на путь исправления,
нарушают правила отбывания наказания и намерены
продолжать антиобщественную деятельность. По данным Ю. В. Бышевского и А. И. Марцева, 3% опрошенных воров-рецидивистов категорически заявили, что
вновь будут совершать преступления, а 22% из них ответили, что не могут ручаться, как в дальнейшем сложится их образ жизни ¹⁴⁷.

Как указывают А. Д. Глоточкин и В. Ф. Пирожков,
распространенным психическим состоянием среди осужденных, особенно среди рецидивистов, является состояние мнимой защищенности¹⁴⁸. В порядке «защитных»
мер рецидивисты нередко прибегают к объединению в
группировки, «лидерами» которых выступают, как правило, злостные преступники. Однако в подобных группах создается лишь видимость защищенности слабых от
диктата злостных и волевых преступников.

Иногда психические состояния проявляются комплексно; если они отрицательные, то могут вызвать более
глубокие и разрушительные состояния. К ним обычно
относят фрустрацию, объединяющую тоску и тревогу,
безнадежность и обреченность, апатию и пессимизм¹⁴⁹.
Крайне агрессивное, озлобленное состояние, которым отличается фрустрация у отдельных рецидивистов, направляется в русло антиобщественного поведения, не само по себе, а берет свое начало от антиобщественной установки личности или, как говорит Ф. С. Махов, диспозиции личности¹⁵⁰.

Характер и сила психических состояний осужденных-

рецидивистов зависят от многих факторов объективного и субъективного свойства. В частности, большое зна­чение имеют условия отбывания наказания, морально-психологическая атмосфера в коллективе осужденных или в малой группе, характер взаимоотношений работ­ников колонии и осужденных, срок наказания, нравственные, волевые и психофизиологические свойства и т. д. Например, для рецидивистов, осужденных на крат­кие сроки, свойственно состояние равнодушия ко всему происходящему (В. 3. Фетисов). В то же время для тех, кто осуждается на длительные сроки, более харак­терны состояния подавленности, агрессии, характеризу­емые открытым, часто аффективным состоянием гнева, импульсивной беспорядочной активностью.

Выше были рассмотрены наиболее типичные психи­ческие процессы и состояния осужденных-рецидивистов, на основе которых формируются и закрепляются соот­ветствующие свойства личности. Свойства личности, чер­ты ее характера в отличие от психических процессов и состояний обладают известной устойчивостью, менее подвержены изменениям и поэтому в высшей степени отражают достоинства и недостатки личности. Они опре­деляют не только реакцию личности на события, но и отражают ее отношение к окружающим и самому себе¹⁵¹. Основное, что выделяет личность рецидивиста, — это наличие в ней устойчивого комплекса отрицательных свойств, черт, признаков, отражающих односторонность и узость ценностных ориентации, специфику ее социаль­ных ролей и ожиданий.

В содержании антиобщественной ориентации личнос­ти рецидивиста выделяются:

— пренебрежение интересами общества в целом, нежелание сознательно участвовать вместе со всем наро­дом в созидании коммунизма;

— игнорирование труда как единственной формы жизнедеятельности индивида в социалистическом об­ществе;

— неумение контролировать свое поведение, неуважительное, безразличное отношение к интересам других людей;

— алкоголизм и наркомания;

— иные безнравственные побуждения, привычки, свойства.

По данным К. Е. Игошева, распространенность ряда приведенных признаков среди лиц, ранее судимых, почти в два раза превышает их распространенность среди впер­вые осужденных. Это свидетельствует о серьезной дегра­дации личности, втянутой в антиобщественную деятель­ность¹⁵².

Рецидивисты, как правило, сознательно самоотстра­няются от общенародных целей и задач и ведут антиоб­щественный образ жизни. Как уже отмечалось, более 40% изученных нами осужденных совершили по три, че­тыре или более преступлений; у некоторых из них на преступную деятельность и отбывание назначенных на­казаний уходят многие годы. Чем больше совершается ими преступлений, тем меньше они задумываются о тех интересах, ценностях, на которые посягают.

Грубое противопоставление своих узколичных инте­ресов общественным — характерная особенность личности осужденного-рецидивиста. По данным нашего иссле­дования, около 13% рецидивистов считают, что личные интересы должны быть поставлены выше коллективных, общественных. Почти столько же не находят интереса в жизни коллектива. В данном случае речь идет о совер­шенно осознанной, мотивированной программе поведе­ния. Если же обратиться к практической стороне дела, т. е. к совершаемым преступлениям, нельзя не обратить внимание на то, что все осужденные-рецидивисты пре­следуют в ущерб общественным свои узколичные, инди­видуалистические интересы.

Нравственную платформу рецидивистов особенно характеризуют ответы на вопрос: «Считает ли обследуемый аморальным пользоваться слабостью других, чтобы за их счет получить выгоду?» Свыше 54% осужденных ответили на него отрицательно. Около 20% полностью или частично пытаются оправдать свое последнее преступле­ние (полностью — 8,2%). И это неслучайно, по их же признанию, у 21% рецидивистов отсутствует такое каче­ство, как самокритичность.

В результате нарушения гармонии между общественными и индивидуальными интересами многие нравственно-психологические свойства личности осужденного-рецидивиста предстают в искаженном свете: вместо настоящего товарищества, дружбы — ложное товарище­ство, вместо дружеской принципиальной поддержки —

круговая порука, вместо подлинного героизма — «патрио­тизм» во имя преступного мира. Многие рецидивисты культивируют идею исключительности, неповторимости, сверхценности и необычности своей персоны. «Отсюда,— замечает А. М. Яковлев,— искусственный, противоесте­ственный мир идей, представлений, принципов, где все «вывернуто наизнанку», где украсть, ограбить, убить — правильно... а работать, жить честной трудовой жизнью — значит быть человеком «второго сорта» ¹⁵³. Вот перед нами некий Герман — молодой, развитый, от­бывает лишение свободы второй раз. В себе испытывает много энергии, а направить ее не знает на что, посколь­ку считает, что везде обман. В поведении элементы высокомерия и развязная манера держать себя. Скво­зит неуважение к труду: «А пахать я не буду». В пре­ступный мир привлекла блатная жизнь¹⁵⁴. Вместо на­мека на какую-то исключительность, на поверку оказы­вается ничтожность, аморальность, низменность подобного рода личности и ее образа жизни.

Существенной особенностью личности осужденного-рецидивиста является паразитизм, который проявляется как в характере совершаемых преступлений, так и в негативном отношении к общественно полезному труду. Из обследованных нами рецидивистов 41,2% совершили первое преступление против социалистической или лич­ной собственности граждан, а последний раз за анало­гичные по характеру преступления осуждено 36,1% ре­цидивистов. По данным обследования одной из колоний, проведенного Ю. В. Бышевским и А. И. Марцевым, воры (осужденные по ст. ст. 89, 96, 144 УК РСФСР) среди рецидивистов составили 35% ¹⁵⁵. Кроме того, о паразитизме, корыстном типе антиобщественной ориентации рецидивистов свидетельствуют и другие совер­шаемые ими преступления: бродяжничество, попрошай­ничество, уклонение от выполнения решения о трудо­устройстве, иные преступления, сопряженные с корыст­ными мотивами (ряд должностных, хозяйственных пре­ступлений, деяний против личности и т. д.).

В исследованиях некоторых авторов отмечается тенденция перерастания у отдельных рецидивистов корыстной ориентации в насильственно-корыстную или насиль­ственную. Например, по Иркутской и Оренбургской областям за преступления против собственности


осуждено 16,2% рецидивистов, тогда как при первом осуждении виновными в совершении этих преступлений были признаны 36,1%¹⁵⁶.

У рецидивистов с корыстным типом антиобществен­ной ориентации материальные интересы выступают в качестве самоцели, причем если у впервые осужденных мы нередко видим стремление к накопительству, дости­жению некоторых стандартов более высокого уровня жизни и т. п.^15Т, то для рецидивистов более характерно - «прожигание» жизни, обращение денег, добытых пре­ступным путем, на пьянство, ведение аморального образа жизни ¹⁵⁸. Так, среди воров-рецидивистов вы­явлено только 9% лиц, обращавших похищенное на нужды семьи. Видоизменяется и диапазон, круг коры­стных преступлений.

Кроме того, значительная часть осужденных-рецидивистов, будучи на свободе, уклонялась в той или _% иной форме от общественно полезного труда. А из тех, кто был занят трудовой деятельностью, 10% имели взыскания за нарушения трудовой дисциплины, тот же почти процент нарушителей трудовой дисциплины выяв­лен и при отбывании лишения свободы. Около 3% реци­дивистов нарушали ее систематически будучи уже в исправительно-трудовой колонии. Характерно, что некоторые осужденные пытаются выдавать себя за «труже­ников» и отмежеваться от такого явления, как парази­тизм. На вопрос: что по мнению обследуемого способ­ствовало совершению последнего преступления—лишь 6% указали на нежелание честно жить.

Все это нельзя не учитывать при организации испра­вительно-трудового воздействия на рецидивистов. Трудовое воспитание — краеугольный камень всего здания воспитательной работы в социалистическом обществе. Именно в труде формируются необходимые качества советского человека: коллективизм, дисциплинирован­ность, товарищеская сознательность и зрелость, положи­тельные волевые качества личности.

«При социализме, — подчеркивает Г. Л. Смирнов, — уже в непосредственном процессе производства, т. е. еще до выхода в сферу политических, правовых отноше­ний, создаются условия для формирования определенных свойств личности идейно-нравственного порядка, ибо сам труд, его организация, его проблемы и радости

обретают помимо производственно-технических еще и нравственные аспекты» ¹⁵⁹.

Чтобы добиться заинтересованности, привлекатель­ности труда, выработать у осужденных-рецидивистов общественно одобряемый мотив и привычку трудиться, необходимы дополнительные усилия в совершенствовании трудового соревнования, создании благоприятных нравственно-психологических, санитарно-гигиенических и эстетических условий трудовой деятельности, повыше­нии профессионального и общеобразовательного уровня и совершенствовании моральных и материальных стиму­лов производительного и сознательного труда.

Практика показывает, что там, где к этим вопросам проявляется вдумчивый подход, обычно успешнее проте­кает процесс ресоциализации рецидивистов. Например, в одной из колоний строгого режима более 90% осуж­денных участвуют в индивидуальном трудовом сорев­новании, а в некоторых отрядах этой формой соревнования охвачены все осужденные. Не случайно поэтому в одном из таких отрядов в течение нескольких лет число нарушителей режима было в два раза меньше, чем по НТК в целом, не совершались преступления, ни один осужденный не переводился в помещение камерного типа. Члены этого коллектива неоднократно выступали инициаторами повышенных трудовых обязательств, которые, как правило, выполняли. Участие в соревнова­нии способствует более быстрому исправлению осужден­ного, актуализации у него социально значимых потребностей и ожиданий. Это можно проследить на примере рецидивиста Силуянова ¹⁶°. Будучи осужден за хулиганство, Силуянов нарушал требования режима, систематически отказывался от работы, за что неоднократно под­вергался дисциплинарным взысканиям. Однако посте­пенно путем разъяснительной работы начальник и актив отряда сумели вовлечь его в трудовое соревнование, заинтересовать трудом. В итоге Силуянов из злостного нарушителя превратился в передовика производства, выполняющего нормы выработки на 130—170%. В даль­нейшем он был избран звеньевым. Руководимое им зве­но стало одним из лучших в отряде.

Одно из главных мест в структуре отрицательных
свойств личности осужденного-рецидивиста занимают
такие черты, как неумение и нежелание контролировать
^:

свое поведение, считаться с Интересами других людей, черствость, жестокость, уродливое стремление к самоутверждению путем агрессии и насилия и т. п. В отличие от корыстных и некоторых иных посягательств насильственное, агрессивное поведение зачастую представляет собой «самоцель». В силу всего этого конфликтная си­туация у рецидивистов с насильственным типом анти­общественной ориентации приобретает более глубоко выраженный характер. Большинство рецидивистов со­вершают насильственные преступления; за хулиганство осуждено около 35%, за насильственные преступления против личности — около 10%, свыше 5%—за раз­бой и грабеж и т. д. Притом, как отмечалось выше, при последнем осуждении увеличивается доля рецидивистов с насильственным типом антиобщественной ориентации.

Типична для осужденных-рецидивистов и такая чер­та, как недисциплинированность. Последняя является следствием либо «злой» воли, сознательного, обдуман­ного нарушения законов и моральных норм социалисти­ческого общества, либо отсутствия соответствующих волевых качеств. О недисциплинированности, в частно­сти, свидетельствуют неоднократные преступления, а также весь образ жизни рецидивиста.

В той или иной форме перед последним осуждением
нарушали общественный правопорядок свыше 40%
обследованных нами лиц. Около 20% рецидивистов привлекались к ответственности за нарушения требований
режима в местах лишения свободы ¹⁶¹. Недисциплиниро­ванность и ряд других черт характера, свидетельствую­щие об известной нравственной деградации личности о осужденного-рецидивиста, с особой силой проявляются
у лиц, злоупотребляющих алкоголем, и наркоманов.
Хорошо известно, что большинство преступлений совер­шается виновными в состоянии опьянения. По данным В. Пинчука и Т. Клейменова, в состоянии опьянения со­ вершили хулиганство 97% рецидивистов, преступление,
предусмотренное ст. 108 УК РСФСР, — 87,5%, убийство
и изнасилование—100% ¹⁶². Даже среди воров-рециди­вистов, антиобщественная деятельность которых весьма специфична и менее располагает преступника к состоянию опьянения, большинство совершают преступления в состоянии опьянения. Дисциплинированность

разрушается и ё результате половой распущенности, нетребовательного отношения к себе, пренебрежения интересами общества, коллектива, отдельных лиц, а также под воз­действием отрицательной среды.

Важным фактором формирования у осужденных-рецидивистов дисциплинированности является режим. Важно поэтому обеспечивать точное, неуклонное соблю­дение всех требований режима, вести последовательную и действенную борьбу с его нарушителями.

Осужденный-рецидивист может обладать и некото­рыми положительными или «нейтральными» качества­ми — такими, как смелость, устремленность, решитель­ность, настойчивость, упорство в достижении поставлен­ных целей. Однако, как правило, эти качества рециди­вист использует во вред обществу. Среди рецидивистов больше, чем среди впервые осужденных, лиц с отрица­тельно направленной сильной и злой волей. Они стре­мятся к лидерству, гегемонизму, не останавливаясь ни перед чем. Сочетание указанных волевых свойств с некоторыми другими иногда приводит к чрезмерному повы­шению волевой активности рецидивиста — гипорбулии, характеризующейся быстротой движений, энергичностью походки и мимики, лихорадочностью и бессистемностью движений (А. Д. Глоточкин, В. Ф. Пирожков).

Отрицательная направленность многих волевых ка­честв осужденного-рецидивиста проявляется и в том плане, что он, как правило, не может их привлечь для сознательного исправления и перевоспитания. Здесь, как правило, рецидивисты проявляют и нерешитель­ность, и непоследовательность, и отсутствие настоящей силы воли.

В то же время некоторую часть осужденных-рециди­вистов составляют лица с парализованной волей. Без­успешные попытки покончить с преступным миром и известная степень социальной деградации и деморализа­ции сделали их безвольными. В той или иной мере со­знавая порочность, ничтожность преступного образа жизни, такие рецидивисты в результате дефектов воли и механизма социального обусловливания вновь совершают преступления. Тем самым порождается неуверенность в возможности честно трудиться, нормально жить на свободе. Среди воров-рецидивистов выявлено 4% тех, кто совершил последнюю кражу в силу привычки, а

6,5% совершили кражи «по уговорам приятелей»¹⁶³. Неоднократное совершение преступлений и осужде­ния к лишению свободы порождают у рецидивиста не­желательную ассоциацию «обретение свободы — пре­ступление». Характерный пример приведен Ю. В. Бышевоким и А. И. Марцевым, когда рецидивист в течение часа после выхода на свободу совершил кражу кошель­ка, хотя только что получил в бухгалтерии колонии свы­ше 300 руб. Своеобразное психологическое явление обус­ловлено не только отсутствием необходимых волевых качеств, а, главным образом, отсутствием у этой катего­рии рецидивистов надлежащего механизма социального обусловливания, недостаточной степенью социализации. Возникает своеобразный психологический барьер, труд­нопреодолимый для человека, которому, возможно, легче снова переступить установлений запрет, совершить пре­ступление, чем его не совершить. Чем менее типичен для лица характер требуемого поведения, тем больше волевых и эмоциональных усилий требуется от него, чтобы отрешиться от преступного мира и начать полнокров­ную трудовую жизнь.

При закреплении результатов исправительно-трудо­вого воздействия в отношении данной категории рециди­вистов должны проявляться максимум внимания и чут­кости, в частности, целесообразно после освобождения устраивать их на те предприятия, организации, где бы смогли не формально (как это нередко бывает), а по-настоящему организовать с ними воспитательную рабо­ту— вовлечь в социалистическое соревнование, обще­ственную жизнь коллектива, проводить индивидуальную работу, назначить шефов и т. д.

В личности осужденного-рецидивиста присутствуют и
и определенные положительные черты. У некоторой час­ти осужденных-рецидивистов мы видим и привязанность
к труду, и, как указывает А. Л. Ременсон, чувство на­родности, патриотизма, отдельные элементы коллекти­визма и взаимопомощи, искренность, презрение ко лжи
и т. д. Однако имеющиеся положительные качества у
рецидивиста проявляются во взаимодействии с отрицательными свойствами, чертами, через призму его специ­фических отношений и связей. Уяснить этот процесс можно лишь на основе исследования антиобщественной установки, которая характерна для личности


обусловленного-рсцидивиста. А. М. Яковлев называет эту установку активной, отрицательной и определяет ее как избира­тельное установление связей и отношений, прямо связан­ных с совершением преступлений¹⁵⁴. В антиобществен­ной установке заложена своего рода социально-психоло­гическая «программа» соответствующей деятельности личности¹⁶⁵, и поэтому обладатель этого феномена отличается готовностью к избирательности поведения в ан­тиобщественном направлении^1б6.

Установка на антиобщественную деятельность как бы генерализирует все особенности личности осужденно­го-рецидивиста, придает ей соответствующую качествен­но содержательную характеристику и выделяет ее в от­дельный тип — наиболее деградированный в социальном отношении. Однако антиобщественная или иного рода установка не может фатально обрекать человека на те или иные действия. Совершение преступления, поведе­ние в исправительно-трудовом учреждении и т. п. всегда есть результат сознательного решения и поведения инди­вида, какой бы привычной, стереотипной для него ни была та или иная деятельность. Нельзя не отметить в этой связи определенную опасность, исходящую из попы­ток ряда криминалистов для объяснения механизма фор­мирования, закрепления или затухания антиобществен­ной установки привлечь учение И. П Павлова о дина­мическом стереотипе. В. Д. Филимонов, например, ди­намический стереотип у преступника называет психофи­зиологической основой индивидуалистического личност­ного отношения¹⁶⁷. Также и в ряде работ, вышедших ранее, на наш взгляд, переоценивалась роль учения о динамическом стереотипе в объяснении проблемы анти­общественной установки¹⁶⁸. «Образование и разрушение каждого данного динамического стереотипа, — справед­ливо отмечает А. Л. Ременсон, — находится в огром­ной зависимости от типа нервной системы Но направле­ние, длительность и интенсивность перевоспитания, — продолжает он, — нельзя ставить в зависимость от ти­па нервной системы преступника»¹⁶⁹.

Антиобщественная направленность личности осуж­денного-рецидивиста своим основанием имеет не физио­логические данные, а те, которые характеризуют ее цен­ностные ориентации, мотивы, мировоззренческую и нрав­ственную позиции. Сколько бы лицо ни совершило

преступлений, какой бы период оно ни вело антиобще­ственный образ жизни, его поведение всегда остается осознанным. Осознавать же значит представлять, мыс­лить и переживать эмоционально и совершать волевые действия ¹⁷⁰.

Прежде чем принять то или иное решение и объек­тивировать его, человек сознательно оценивает прием­лемость конкретного поступка и его последствий с точки зрения своей нравственной платформы. Преступление в своей основе — это открытый вызов общезначимым мо­ральным, правовым нормам и ценностям. Поэтому как бы ни «вжился» рецидивист в антиобщественную дея­тельность, каким бы привычным, стереотипным ни было для него то или иное преступное деяние, он всегда, в меньшей или большей степени, стоит перед дилеммой: или совершить преступление, или же поступить иным об­разом. Главная роль в разрешении этого противоречия принадлежит ценностным ориентациям и мотивам лич­ности, в которых как бы аккумулируются и социальный опыт, и направленность, и ожидания, взгляды и другие особенности личности. Правда, у рецидивистов этот про­цесс проходит менее противоречиво, болезненно, так как моральная, социальная деградация их личности в зна­чительной степени ослабляет или вообще разрушает ме­ханизм саморегулирования, самоконтроля. Тем не менее и в этом случае нет достаточных оснований подводить под преступную деятельность некую физиологическую основу. По крайней мере необходимы для этого досто­верные, научно обоснованные выводы физиологов, пси­хологов и др.

Исключительно большое значение приобретает и вопрос о природе антиобщественной установки личности
осужденного-рецидивиста. Ряд авторов пытается при
этом привлечь учение о фиксированной, внесознательной
установке Д. Н. Узнадзе. Так, С. А. Тарарухин признает, что если антиобщественную установку понимать неверно, то легко можно отойти от материалистических позиций в объяснении причин конкретных преступлений и свести их к области бессознательного. Как будто пра­вильное суждение. Однако, резюмируя свои соображе­ния, автор определяет социальную установку как неосознаваемую тенденцию деятельности и готовность к ее

определенному виду¹⁷¹. При подобном понимании социаль­ной (в том числе и антиобщественной) установки вооб­ще можно усомниться в принципиальной возможности ресоциализации, переориентации тех лиц, которые имеют неосознанную тенденцию к преступному поведению. Пе­реоценивают значение внесознательного в поведенческой %>_» установке Ю. В. Бышевский и А. И. Марцев. Они, в част­ности, заявляют, что учение Узнадзе, «в наиболее пол­ном объеме в настоящее время дает представление о закономерностях поведения того или иного субъекта» ¹⁷². Вполне правомерно, на наш взгляд, возражают про­тив подобного подхода Н. С. Лейкина¹⁷³ и некоторые другие ученые.

На формирование антиобщественной установки реци­дивиста влияют главным образом социальные компонен­ты — антисоциалистические традиции прошлого, недо­статки в воспитании, прошлый опыт и антиобщественные проявления личности, интересы, сложившиеся ценностные ориентации и т. д. Кроме того, чтобы возникла по­добная установка, необходимо, чтобы субъект «перепла­вил» и сделал все эти и некоторые другие социальные факторы внутренним достоянием¹⁷⁴. Процесс замены од­них отношений личности другими, нивелирования ее ориентации и формирования антиобщественной установ­ки проходит не только под воздействием внешних раз­дражителей, факторов, но и при непосредственном учас­тии сознания самого субъекта. Формирование у него антиобщественной установки одновременно означает и закрепление определенной структуры компонентов ее содержания и личности в целом. По нашему мнению, в содержание антиобщественной установки входят: 1) определенная совокупность социальных ролей (недобросовестный работник, плохой семьянин, совершивший пре­ступление и т. д.); 2) ориентации, связанные с потреб­ностями и способами их удовлетворения, которые лежат в антиобщественной сфере; антиобщественные взгляды, принципы¹⁷⁵; 3) мотивы преступного поведения; 4) идеа­лы субъекта — отсутствие социально значимых идеалов и 5) определенный ансамбль волевых и эмоциональных черт личности (некритическое подражание, неумение контролировать свое поведение, безволие или упорство и т. д.)¹⁷⁶. При наличии единства указанных компонентов установки личности преступник получает как бы

«готовое знание», устойчивый личностный ориентир в усвое­нии влияния внешней среды и определении своего по­ведения. «Установка, — отмечает В. А. Стрижаков, — есть своего рода «матрица» стандартов и стереотипов восприятия, каждый из которых фиксирует определен­ным «кодом» наиболее значимые для личности ценности н ориентации»¹⁷⁷. О состоянии готовности, предрасполо­женности к восприятию негативных факторов и антиоб­щественной деятельности как основной функции антиоб­щественной установки мы можем говорить тогда, когда эта сфера деятельности, ее характер отвечают ценност­ным ориентациям, взглядам и идеалам личности. Об участии «внесознательного», с которым якобы сопряже­на антиобщественная установка, в решении о соверше­нии преступления или иных антиобщественных действий не может быть и речи, поскольку антиобщественное по­ведение по своему характеру, нравственной подоплеке связано со всеми социально значимыми компонентами личности.

Установка Узнадзе может быть использована лишь при исследовании отдельных актов восприятия, приемов, связанных с совершением преступления. Возможна какая-то роль «внесознательного» при совершении ряда неосторожных преступлений, одним словом, там, где че­ловек объективно может и не задумываться о нравствен­ных критериях своего поведения, или же там, где этому препятствует ситуация (действия в состоянии сильного душевного волнения, необходимой обороны).

У значительной части осужденных-рецидивистов ан­тиобщественная установка отличается глубиной, стой­костью и достаточной выраженностью. Это объясняется тем, что они, как правило, длительное время находятся под влиянием неблагоприятных с точки зрения форми­рования личности социальных условий и продолжитель­ное время ведут антиобщественный образ жизни. С дру­гой стороны, установка у рецидивистов зачастую осно­вывается на идейных мотивах (преступной «философии») и глубоко продуманных антиобщественных целях. И на­конец, те ценностные ориентации, побуждения, интересы, которые не входят в содержание установки и, возможно, даже противоречат ей, в определении поведения осуж­денного-рецидивиста имеют меньшее значение, чем, скажем, у впервые осужденных.

По степени интенсивности, устойчивости установки рецидивистов на антиобщественную деятельность можно выделить следующие ее виды:

1. Антиобщественная установка, основанная на мировоззрении, идейных мотивах лица, предполагающая вполне осознанную направленность строя мыслей и це­ленаправленность поведения. Выше приводились данные о том, что 3% воров-рецидивистов ответили, что во­ровали и будут воровать после освобождения. Этим ли­цам как раз присуща антиобщественная установка по­добного рода.

2. Установка, основанная на противоречивой нравст­венной, мировоззренческой платформе и противоречивых мотивах поведения. В этих случаях рецидивист может иметь такие ценностные ориентации и руководствовать­ся такими мотивами, которые в какой-то степени проти­воречат установке на преступную деятельность. Реци­дивисты, обладающие подобной установкой, не пресле­дуют глубоко обдуманные цели, а совершают преступления при наличии определенных обстоятельств (незна­чительного влияния со стороны других лиц, создавшейся благоприятной обстановки и т. п.). К этой группе мож­но отнести тех рецидивистов, которые не знают, не «ру­чаются» за себя, совершат ли они или не совершат пос­ле освобождения нового преступления.

Некоторые авторы, как уже отмечалось, исходят из неверного положения, что поскольку лицо совершило два или более преступлений, оно непременно обладает антиобщественной установкой. «Определенную группу преступников, — правильно отмечает А. М. Яковлев, — составляют лица, которые хотя и совершают второй и более раз преступления, однако не в силу противопоставления преступной воли обществу, а в силу деграда­ции, обесценения в социальном аспекте качеств и свойств своей личности»¹⁷⁸. И с этим мнением нельзя не согласиться. Действительно, среди рецидивистов есть определенная группа лиц, которые в результате длитель­ного пребывания в местах лишения свободы, продол­жительного антиобщественного образа в определенной степени стали неприспособленными к условиям свобод­ной жизни. Это, как правило, лица, страдающие дефек­тами воли, алкоголики, наркоманы. Совершаемые ими г преступления (бродяжничество, попрошайничество и

др.) обусловливаются не антиобщественной, а скорее всего асоциальной установкой. Последняя характери­зуется такой степенью социальной деградации и демора­лизации личности, которая свидетельствует о неспособности этих лиц к честной, трудовой жизни. Приведенные типы установки на антиобщественное поведение должны учитываться при индивидуализации средств и методов исправительно-трудового воздействия и проведении пре­дупредительной работы среди освобождаемых из испра­вительно-трудовых учреждений.

Резюмируя изложенные выше соображения, следует подчеркнуть, что личность осужденного-рецидивиста вы­ступает как наиболее социально запущенная, обладаю­щая совокупностью отрицательных свойств и признаков. Главное, что характеризует ее,— это негативное отноше­ние ко многим ценностям социалистического общества, ее социальные роли, включая неоднократное совершение преступлений и отбывание наказания лишением сво­боды, а также устойчивая установка на антиобществен­ную деятельность.