Урочище сто могил
| Вид материала | Книга |
- Список литературы, 4.61kb.
- Развитие теоретической физики в ХХ веке шло под флагом зарождения, развития и становления, 110.96kb.
- Тематика проведения классных часов по воспитательной методике, 151.82kb.
- -, 8904.36kb.
- Место проведения: г. Семей урочище Жидебай, 123.69kb.
- Отчет о научно-исследовательской работе, 2050.33kb.
- «Хочу все знать», 18.63kb.
- Наваждение или феномен блуждающих могил, 6011.03kb.
- Южный Урал. Активные маршруты по Башкирии, 55.69kb.
- Урок-повторения и обобщения темы "сто специальная теория относительности", 114.09kb.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ТОПОГРАФИЯ
ОЛЬВИЙСКОГО НЕКРОПОЛЯ
Первые выводы по исторической топографии некрополя Ольвии на основе анализа пла_
нов и карт, результатов раскопок, исторических сведений о его местонахождении и внеш_
нем виде были сделаны Б. В. Фармаковским. Ученый в общих чертах определил границы
некрополя, участки архаического, классического и эллинистического времени [1913, c. 89;
1918, c. 27]. Рассматривая вопрос о планировке отдельных участков, он по аналогии с не_
крополями Древней Греции, предположил, что погребения ольвиополитов располагались
компактными группами вдоль дорог, пересекающих некрополь [Фармаковский, 1914, c. 15–
16].
Границы ольвийского некрополя менялись на протяжении всего периода его функцио_
нирования со второй половины VI в. до н. э. и до середины — третьей четверти IV в. н. э.
Его размеры во многом зависели от уровня экономического и политического развития по_
лиса, внешнеполитической обстановки, численности и религиозных верований населения
[Козуб, 1984, c. 156; Липавский, 1990, c. 28].
Анализ материала, полученного за все время раскопок некрополя Ольвии, дали воз_
можность нарисовать общую картину расположения участков архаического, классическо_
го, эллинистического и римского времени, а новые архивные данные и раскопки последних
лет позволили уточнить локализацию и динамику развития различных участков некропо_
ля.
2.1. Некрополь Ольвии архаического периода
Некрополь архаического периода (30_е годы VI — конец первой четверти V вв. до н. э.)
возник одновременно с основанием Ольвии. Интересные выводы о самом раннем архаи_
ческом некрополе были сделаны Б. В. Фармаковским, предположившим, что в начальный
период становления ольвиополиты не имели специально отведенных мест для погребений.
По его мнению, жители Ольвии умерших, в большинстве случаев, сжигали, а затем хоро_
нили в специальных ямах на территории города [Фармаковский, 1912, c. 74; 1913, c. 89;
1915 а, c. 16; Pharmakowsky, 1912, s. 351]. Он считал, что найденные на территории городи_
ща ямы, вырытые в материке «большей частью представляли собой ямы погребений для
68
сожженных костей и праха покойного» [Фармаковский, 1913, с. 89–90]. Однако выводы
Б. В. Фармаковского не нашли подтверждений при дальнейших раскопках города [Кры_
жицкий, 1985, с. 86]. Только две ямы, раскопанные в 1908 году на участке «И» (№ 26 и «t»),
содержали остатки кремаций, но в архаический период этот участок еще не относился к
территории города. Кроме того, совершение захоронений в черте города противоречило
древнегреческим традициям. Например, в Афинах с конца VI в. до н. э. запрещалось хоро_
нить в черте города [Kurtz, Boardman, 1971, р. 70]. Этого правила древние греки придержи_
вались и в первые века нашей эры. По этому поводу Цицерон в одном из своих писем писал:
«Я не в состоянии уговорить афинян, чтобы выделили участок для захоронения в пределах
города. Они говорят, что им запрещает религия» (Сiс., VII, 15).
Первые погребения архаического периода в глубине плато, к западу от Заячьей балки, на
раскопе VIII открыл в 1902 году Б. В. Фармаковский [1906 б, с. 341–342; Minns, 1913, р. 450,
fig. 331]. Раскопки последующих годов (1903–1915, 1920–1921, 1923, 1924–1926) позволи_
ли ему уточнить границы архаического некрополя.
Ольвиополиты в этот период использовали два участка. Первый участок тянулся поло_
сой от Заячьей балки на запад, а его границы определяли первая и шестая западные дороги
[Карасев, 1956, с. 33, рис. 11]. По всей видимости, первая западная дорога соединялась с
другой дорогой, ведущей к городу, поскольку это было необходимо для погребальных про_
цессий.
Второй участок захоронений был открыт при раскопках в северо_восточной части плато
верхнего города над Бугским лиманом (раскоп «И»). В 1908 и 1925 гг. этот участок раска_
пывал Б. В. Фармаковский, а в 30_е годы — Т. Н. Книпович [Фармаковский, 1912, с. 63;
1926 в, с. 171–190; Книпович, 1940 а, б; 1941; 1950]. В период эллинизма данная территория
вошла в городскую черту и стала планомерно застраиваться.
На наш взгляд, не вполне обосновано утверждение Ю. И. Козуб о том, что некрополь
архаического периода охватывал древний город полукольцом с севера, северо_запада и се_
веро_востока [1984, с. 158], так как численность населения Ольвии в данный период была
небольшая [Крыжицкий, 1985, с. 68]. Исходя из этого предположения, архаический некро_
поль не мог занимать столь обширную территорию, даже при условии, что погребения по_
рой располагались на значительном расстоянии друг от друга [Фармаковский, 1913, с. 89].
На сегодняшний день на двух известных участках архаического периода раскопано около
трехсот архаических погребений, что составляет около 15% всех исследованных могил оль_
вийского некрополя [см. Скуднова,1988; Козуб, 1984, c. 160].
В своей статье «Про iсторичну топографiю ольвiйського некрополя» М. Б. Парович уд_
воила площадь западного участка архаического некрополя, сместив его на северо_запад.
Поэтому на карте, которая была приложена к ее статье, он занял сектора между первой и
шестой, шестой и второй западными дорогами [1962, с. 38]. Однако этот вывод не подтвер_
ждается данными раскопок. Участок между шестой и второй западными дорогами исследо_
вался в 1902, 1911 и 1913–1915 годах, но погребений архаического периода здесь не было
найдено. Неточность в определении местоположения архаического некрополя допускала и
А. Вонсович, указавшая на картах его границу в районе Северных ворот [Wasowiez, 1975,
p. 44, fig. 16].
Следует отметить, что архаический некрополь уже имел определенные границы, в то
время как территория города еще только формировалась и не имела оборонительных со_
оружений. В этот период на некрополе возникают и первые дороги, ведущие к его западно_
му участку [Карасев, 1956, c. 34; Козуб, 1984, c. 159]. Отметим, что в последней четверти
VI в. до н. э. к северу от архаического некрополя на вершине западного плато Заячьей бал_
ки было сооружено святилище хтонических богов. Это святилище имело отношение не толь_
ко к предградью, но и к некрополю [Козуб, 1975 б, c. 139–163; 1976, c. 124–130; 1984, c. 159].
69
Исходя из выше изложенного, можно точно фиксировать только два участка архаичес_
кого некрополя — западный и северо_восточный (раскоп «И») (рис. 28). Причем их распо_
ложение соответствует представлениям того времени. Греки верили, что на западе находит_
ся страна блаженных, а на востоке — страна богов (Hes., 305; Ver., VI, 136–148).
Благоустройству некрополя древние греки уделяли большое внимание. Так в Аттике
уже в XII–XI вв. до н. э. участки некрополя заранее планировались и могилы на них распо_
лагались параллельно в семь рядов [Kurtz, Boardman, 1971, p. 32]. Ольвиополиты в этом
вопросе также не отступали от общепринятых правил. В Ольвии захоронения производи_
лись на заранее спланированных местах, но параллельность в расположении могил в этот
период еще не выдерживалась.
2.2. Ольвийский некрополь классического периода
Во второй четверти V — третьей четверти IV вв. до н. э. территория города увеличивает_
ся до тридцати двух гектаров. Город окружается оборонительными стенами из сырца, раз_
виваются ремесло и торговля, в обращение вводится собственная денежная единица, уве_
личивается численность населения города. Наступает период расцвета Ольвии [Крыжиц_
кий, 1985, c. 68, 86; Леви, 1985, c. 15; Виноградов, 1989, c. 83].
Увеличение численности населения приводит к расширению территории некрополя.
Основным участком для захоронений в классический период остается западный, который
расширяется на юг, север и запад (рис. 29). Наличие на этих участках погребений класси_
ческого периода показали раскопки 20_х годов ХХ в. С. А. Семенова_Зусера и Б. Л. Бога_
евского [Богаевский, 1924, c. 1; Безруков, Токарский, 1924; Семенов_Зусер, 1924, c. 47–48;
1925, c. 145–146]. Отметим, что Ю. И. Козуб в ареал классического некрополя включила и
раскопы 1927 года [1984, c. 161, рис. 2]. Однако в «Предварительном отчете о раскопах в
Ольвии летом 1927 г.» С. С. Дложевского, И. И. Мещанинова и Н. Ф. Каминского отме_
чалось, что участок «Ж», расположенный возле северо_западной границы заповедника, вдоль
линии телеграфных столбов, площадью в 2000 кв. м не дал захоронений, за исключением
двух разграбленных могил [1927, л. 143]. Кроме того, при исследовании в этом же году
участка «З», расположенного на запад от Заячьей балки, на перекрестке дорог к Заячьей и
Широкой балкам на площади 1500 кв. м, было открыто всего шестнадцать погребений по_
зднеэллинистического и римского времени [ПIПАРО, 1927, c. 331].
В 1989 году был открыт новый участок с захоронениями классического периода, распо_
ложенный в юго_западной части некрополя вдоль третьей северо_западной дороги [Кры_
жицкий, Липавский, 1989/5, c. 1, 13]. Погребения, датируемые классическим временем,
были открыты через год и в западной части некрополя (в районе современной свинофер_
мы) [Крыжицкий, Липавский, 1990/18 а, c. 23]. Эти раскопки свидетельствуют, что запад_
ный участок некрополя классического периода расширялся в южном, северном и западном
направлениях.
Второй участок архаического некрополя, находившийся на северо_востоке городища (рас_
коп «И»), функционировал и в классический период. Этот участок использовали для по_
гребений до первой половины V в. до н. э., а со второй половине этого века стали хоронить
на север от Северной балки между первой северо_восточной и второй северной дорогами.
Кроме того, с середины V в. до н. э. для погребений стали использовать новый участок между
первой и второй северными дорогами [Кулаковский, 1902, c. 10; Фармаковский, 1903 а, c. 2;
Козуб, 1984, c. 160–161; Назарчук, 1988, c. 202–203]. Таким образом, некрополь классичес_
кого периода охватывал территорию и к северу от городища.
70
Рис. 28. План некрополя Ольвии архаического периода.
71
Рис. 29. План некрополя Ольвии классического периода.
72
В 1905 г. Б. В. Фармаковский заложил раскопы XIX и ХХ. Раскоп XIX располагался на
юг от западной границы раскопа VII вблизи межевой канавы, а раскоп ХХ на восточном
крае Заячьей балки возле шестой юго_восточной дороги [Фармаковский, 1906 б, c. 341]. На
этих участках также были открыты погребения, датируемые классическим временем. От_
метим, что Ю. И. Козуб на своем плане сместила расположение этих раскопов к северу и
западу [1984, c. 161, рис. 2], что не соответствует плану, который Б. В. Фармаковский при_
ложил к статье «Ольвия» для «Энциклопедического словаря» под редакцией Ф. А. Брок_
гауза и И.А. Ефрона [1906 б, c. 341].
Раскопки 1971 года показали, что в середине V в. до н. э. ольвиополиты хоронили и на
юго_запад от первой западной дороги [Козуб, 1984, c. 160]. В девяностые годы прошлого
столетия вдоль четвертой южной дороги в районе Широкой балки был раскопан ранее не_
известный участок некрополя конца V — начала III вв. до н. э. [Крыжицкий, Липавский,
1990/18 а, c. 5; Крыжицкий, Папанова,1991/17 в, 1992/8 г; Папанова,1993, c. 10–14; 1994/
1 в; 1995/1 в; 1996/51 в;1998/1 г; 1999/1 г].
Данные, полученные в результате раскопок Б. В. Фармаковским и Ю. И. Козуб, позво_
лили сделать вывод о том, что южный участок некрополя классического периода использо_
вали по назначению меньше, чем западный, северо_восточный и северный участки. Об этом
свидетельствует тот факт, что на этих участках больше было раскопано погребений и они
располагались более компактными группами [Фармаковский, 1904, c. 3, рис. 1; 1906 в, c. 196;
1918, c. 36; Козуб, 1984, c. 160].
В классический период площадь некрополя удваивается за счет использования старых
участков и новых на юге и юго_востоке некрополя. Увеличение площади классического не_
крополя объясняется, прежде всего, ростом численности населения Ольвии [Виноградов,
1989, c. 81–83]. Всего на сегодняшний день раскопано более трехсот погребений этого вре_
мени.
Расширение территории некрополя в разных направлениях, наблюдается и на других
античных некрополях, в частности, на классическом некрополе Афин [Kurtz, Boardman,
1971, p. 94–95, fig. 4].
2.3. Некрополь Ольвии эллинистического периода
В последней трети IV — первой половине I в. до н. э. некрополь отражал все перипетии
жизни Ольвии [Крыжицкий, 1985, c. 87–132; Леви, 1985, c. 148–151; Виноградов, 1988,
c. 135–230]. Так процесс социально_имущественной дифференциации среди ольвиополи_
тов находил свое отражение в новых типах погребальных сооружений. В этот период при
совершении погребений на некрополе продолжал сохраняться демократический подход,
поскольку умерших из различных социальных слоев хоронили на одном участке.
В конце IV в. до н. э. продолжали использовать участки некрополя классического пери_
ода в районе Широкой балки (вдоль четвертой южной дороги) и в западной части некропо_
ля, о чем свидетельствуют открытые здесь два земляных склепа конца IV — начала III вв.
до н. э. [Крыжицкий, Папанова, 1991/17 в, c. 3–7; 1992, c. 14–15; Папанова, 1993, c. 3–17]. В
это время возникает и новый участок захоронений — на север от Северной балки. Раскопки
Б. В. Фармаковского 1902–1903 годов в этом районе выявили могилы большей частью эл_
линистического и римского периодов.
Проанализировав раскопки Б. В. Фармаковского на участке к северу от Северной бал_
ки, М. Б. Парович_Пешикан в книге «Некрополь Ольвии эллинистического времени» выд_
винула предположение, что в данный период существования некрополя, эта часть стала ос_
73
новной для совершения погребений. На наш взгляд, исследовательница довольно точно
определила хронологические рамки участков эллинистических захоронений. Так в III в. до
н. э. основным был участок, который ныне занимает западная часть с. Парутино. Второй
участок, который население Ольвии использовало для погребений в это время, распола_
гался на север от городища между селом и Северной балкой. В III–II вв. до н. э. ольвиопо_
литы стали хоронить на участке, который в настоящее время занят восточной частью села
[Парович, 1962, c. 36]. По нашему мнению, автор допустила неточность в локализации это_
го участка на местности, ограничив его третьей северо_западной и второй северной дорога_
ми [Парович, 1962, c. 37–38, рис. 2]. Как показали раскопки 80_х годов ХХ в., участок эл_
линистического периода занимал территорию между северной дорогой и берегом реки Буг
[Козуб, 1984, c. 163, рис. 3; Назарчук, 1988, c. 202]. Так в 1991 году на этом участке некропо_
ля была раскопана подбойная могила конца IV — начала III вв. до н. э. [Крыжицкий, Папа_
нова, 1991/17 в, c. 11–12].
В 1905 и 1906 годах под руководством Б. В. Фармаковского было раскопано большое
количество могил IV–III вв. до н. э. на участке, расположенном к западу от южного конца
Заячьей балки и до длинного оврага. Наличие в этом районе погребений эллинистического
времени подтвердили раскопки С. А. Семенова_Зусера (1920–1921) и А. И. Фурманской
(1956) [Семенов_Зусер, 1920; Безруков, Токарский, 1924; Фурманская, 1956].
Проанализировав результаты раскопок под руководством Б. В. Фармаковского (1905–
1906) и А. И. Фурманской (1956), М. Б. Парович_Пешикан пришла к выводу, что третий
участок эллинистического некрополя располагался между второй и четвертой южными
дорогами и ограничивался на севере Заячьей балкой [1962, c. 37, рис. 2]. При этом она не
приняла во внимание результаты раскопок Б. В. Фармаковского 1907 и 1908 годов на уча_
стке в районе Широкой балки (вдоль четвертой южной дороги), на котором и в 1990–
1995 годах были открыты погребения первой половины IV — начала III вв. до н. э. [Кры_
жицкий, Липавский, 1990/18 а, c. 24; Крыжицкий, Папанова,1991/17 в, c. 6–10; 1992, c. 14–
15; Папанова, 1993, c. 6–14; 1995/8; 1998/8].
Необходимо отметить, что С. Д. Крыжицкий высказал предположение о том, что этот
участок «скорее всего, оставлен жителями поселения Широкая балка в силу значительной
удаленности от Ольвийского городища» [1990/18 а, c. 24]. Но оно противоречит выводам
Б. В. Фармаковского и С. А. Семенова_Зусера о том, что на этом участке хоронили жите_
лей Ольвии. Кроме того, раскопками в 1949 и 1980 г. был открыт участок некрополя вбли_
зи поселения Широкая балка [Славiн, 1955, c. 133–134; Русяева, Мазарати, 1986, c. 49–50].
Таким образом, южный участок эллинистического периода со второй половины IV в. до
н.э. занимал территорию некрополя от второй дороги до берега Буга, а на севере и юге его
границы ограничивали Заячья и Широкая балки. При этом ольвиополиты продолжали
использовать для погребений участки архаического и классического периода на которых
открыты могилы что IV–II вв. до н. э. В IV–II вв. до н. э. ольвийский некрополь достиг
наибольших своих размеров и распространился на территорию предградья, на котором
жизнь замерла в середине IV в. до н. э. [Козуб, 1984, c. 161].
Некрополь Ольвии эллинистического периода занимал площадь около 500 га и окру_
жал город с трех сторон. Границей между ними служили Заячья и Северная балки (рис. 30).
На юге ольвийский некрополь ограничивался Широкой балкой, а на севере — Парутинс_
кой [Козуб, 1984, c. 162]. Эти выводы подтвердилсь раскопками С. А. Липавского и автора
в 1989–1999 годах.
74
Рис. 30. План некрополя Ольвии эллинистического периода.
75
2.4. Некрополь римского периода
В 55–48 г. до н. э. Ольвию разгромили войска гето_даков во главе с Буребистой. Актив_
ная жизнь на городище возродилась в конце I в. до н. э. и продолжалась до третьей трети
IV в. н. э. [Крапивина, 1988, с. 14].
В свое время М. Б. Парович_Пешикан, проанализировав итоги раскопок Б. В. Фарма_
ковского, пришла к выводу, что в отличие от предыдущих периодов в истории некрополя
Ольвии, погребения римского времени были разбросаны по всей его территории, поэтому
выделить отдельные участки с захоронениями этого времени будет сложно [Парович, 1962,
с. 37]. Последующие раскопки Ю. И. Козуб, поставили под сомнение данный вывод и дока_
зали, что некрополь римского периода имел свои участки на ольвийском некрополе.
Однако до сих пор мы не можем с полной уверенностью выделить участок некрополя
середины I в. до н. э.— первой половины I в. н. э., поскольку известно только три погребе_
ния этого времени [Козуб, 1967 а, с. 210; 1967 б, с. 130; 1984, с. 164]. Эти погребения были
открыты на вершине плато западного склона Заячьей балки, ранее занимаемого предградь_
ем, которое население Ольвии стало использовать для погребения в середине II в. до н. э.—
II в. н. э.
В первые века нашей эры ольвиополиты хоронили умерших на трех участках. Первый
(I — середина III вв. н. э.) — западный участок некрополя между первой и шестой дорога_
ми, на вершине плато западного склона Заячьей балки и на плоском останце в самой балке.
Первые погребения здесь раскопали Б. В. Фармаковский и Б. Л. Богаевский [1906 в, с. 131–
132; 1924, с. 1–12; 1926, с. 151–154], а большую часть захоронений открыла Ю. И. Козуб в
1964–1974 годах [1984, с. 167, рис. 4]. Самые поздние погребения ольвийского некрополя
открытые на западном склоне Заячьей балки, датируются серединой III в. н. э. [Козуб, 1967 б,
с. 130; 1984, с. 165]. На наш взгляд, датировка этих погребений может быть расширена до
269–270 гг., то есть до разрушения Ольвии готами, после чего его жители вновь на время
оставили город [Крапивина, 1988, с. 6, 19] и поэтому некрополь в это время не использо_
вался.
Второй участок римского периода охватывал площадь между первой южной и шестой
юго_восточной дорогами. Он занимал территорию предградья и тянулся до Широкой бал_
ки [Семенов_Зусер, 1920], но интенсивно использовалась лишь его северная часть, то есть
от седьмой юго_восточной дороги и до Заячьей балки. Компактными группами могилы
первых веков располагались только вдоль северного склона Заячьей балки (раскопки
Ю. И. Козуб в 1979–1988 гг. и автора с 1982 г.)
Третий участок некрополя (I–III вв. н. э.) занимал территорию бывшего эллинистичес_
кого города. Б. В. Фармаковский в 1906–1907 годах на раскопах I, III и Х, заложенных в
черте города, открыл погребения первых веков нашей эры, в том числе и земляные склепы
№13 и № 104, датируемые III в. н. э. [1909, с. 46; 1910, с. 20–22]. Это позволило ему прийти
к выводу о том, что «... значительная часть площади города эллинистической эпохи в рим_
ское время представляла пустырь, на котором хоронили умерших» [1909, с. 46]. Его вывод
подтвердили раскопки Л. Д. Дмитрова и Т. Н. Книпович на участке «И» (1937–1940). На
этом участке также были открыты могилы I–II вв. н. э. [Дмитров, 1937, с. 1–30; Книпович,
1940 а, с. 80–82; 1940 б, с. 104–106]. На территории бывшей центральной части эллинисти_
ческой Ольвии был насыпан над каменным склепом II в. н. э. и Зевсов курган [Фармаков_
ский, 1906 а, с. 7–32]. Необходимо заметить, что граница этого участка проходила южнее,
чем она показана на карте Ю. И. Козуб. В частности об этом свидетельствует расположение
раскопа Х (раскопки Б. В. Фармаковского 1906–1907 гг.)
Римские погребения были раскопаны за Северной балкой между первой северной доро_
гой и берегом Буга В. Н. Ястребовым (1894), Ю. А. Кулаковским (1900) и Б. В. Фарма_
76
ковским (1896, 1901–1902) [Ястребов, 1896, с. 11–12; Кулаковский, 1902, с. 7; Фармаковс_
кий, 1898, с. 78–81; 1903 а, с. 3; 1904 а, с. 2]. Таким образом, некрополь I–III вв. н. э. охва_
тывал значительную площадь, но основным являлся участок в районе Заячьей балки
(рис. 31).
После готского разгрома город был восстановлен в 80_е гг. III в. н. э. и просуществовал
еще почти сто лет до середины_третьей четверти IV в. н. э. [Крапивина, 1988, с. 17]. Пока
остается невыясненным местонахождение некрополя конца III — середины третьей четвер_
ти IV вв. н. э. Вполне вероятно, что некрополь этого времени располагался в ином месте, а
именно, на террасе и склонах Нижнего города, который не был восстановлен после возра_
щения жителей. В пользу этой гипотезы свидетельствуют следующие факты. В 1873 г. в
Нижнем городе на берегу Буга, напротив Зевсового кургана, было раскопано детское по_
гребение с надгробием. Это надгробие представляло собой плиту из простого песчаника «с
грубо вырезанною и неразборчивой греческой надписью, по_видимому, византийской эпо_
хи» [Забелин, Тизенгаузен, 1878, с. ХХ–ХХI]. Кроме того, И. Е. Забелин и
В. Г. Тизенгаузен, в своем отчете отмечали, что в траншеях, заложенных в этом районе, най_
дены и другие разрушенные погребения [Забелин, Тизенгаузен, 1876, с. ХХI]. Отметим,
что и на картах И. С. Бориславского (1816), П. И. Кеппена (1819), И. М. Муравьева_Апо_
стола (1823) и копии с плана И. С. Бориславского в нижней части города (между раскопа_
ми НГФ и НГС) отмечен курган. В этой связи конкретное значение приобретает и сообще_
ние о том, что в нижней части города управляющим имением графа Г. Г. Кушелева_Безбо_
родко был раскопан курган, перед которым стояли скульптуры двух львов [Мурзакевич,
1853, с. 246; Забелин, Тизенгаузен, 1876, с. XXII, XXIV]. Интересные данные содержатся и
в письме_отчете П. Бауера в Императорскую Археологическую комиссию
[РА ИИМК, 1897, ф. 1, д. 273, с. 2–3]. Он писал, что крестьяне раскопали склеп, находив_
шийся на склоне «высокого берега» в пятидесяти саженях (коло 117 м) от маяка. В антро_
пологическом отчете Е. В. Жирова за 1937 г. мы читаем, что на участке НГ (квадрат 14) был
раскопан скелет мужчины 20–30 лет [НА ИА НАНУ, 1937, ф. 17, № 106, с. 78].
Новые доказательства наличия в этом районе погребений были получены во время рас_
копок северной части Нижнего города (участок НГСС _1988) и Т_3 (1989). Так на участке
НГСС в квадрате № 42 было раскопано детское погребение в ямной могиле. Вначале
Н. А. Лейпунская и П. Д. Диатроптов отнесли его к концу III — первой половине IV в. н. э.
[Лейпунская, Диатропов, 1988/7 б, с. 7–9; Лейпунская, 1989, с. 130]. Позже Н. А. Лейпунс_
кая высказала предположение, что это погребение может быть отнесено ко времени готско_
го разгрома Ольвиии в 269–270 гг. [Крыжицкий и др., 1999, с. 340, прим. 50]. Кроме того,
руководитель раскопок на участке НГСС (1990) Н. А. Лейпунская отметила в отчете, что в
слое встречаются следы разрушенных погребений [1990, с. 131].
Через год на южном склоне нижнего города (участок Т_3) было открыто захоронение
№182, совершенное в каменном склепе с горизонтальным перекрытием. К сожалению,
невыразительный погребальный инвентарь, не позволил его датировать. В. И. Назарчук,
раскопавший это захоронение, в своем отчете написал, что оно оставлено кочевниками и
датируется второй половиной I тысячелетия [1989/5 а, с. 3–4].
Анализ типов могил, раскопанных Н. А. Лейпунской, П. Д. Диатроптовым и В. И. На_
зарчуком, позволил автору прийти к выводу, что они соответствуют греческим и ольвийс_
ким конструкциям погребальных сооружений (см. главу III). Вполне вероятно, что погре_
бение 182/1989 можно отнести к середине — концу IV в. н. э.
Найденные погребения не дают ответа на вопрос — кем были оставлены эти захороне_
ния. По мнению Н. А. Лейпунской погребение 181/1988 было оставлено черняховцами, так
как керамика из состава погребального инвентаря в этом захоронении близка к черняхов_
ской [Крыжицкий и др., 1999, с. 340, прим. 50]. Однако это не может быть бесспорным до_
77
Рис. 31. План некрополя Ольвии римского периода.
78
казательством этнической принадлежности погребенного. Наличие керамики черняховс_
кого типа в этом погребении можно объяснить тем, что в конце III — первой четверти IV вв.
н. э. рядом с Ольвией существуют поселения черняховской культуры, которые возникли
на территории ее бывшей хоры [Гудкова, Крапивина, 1990, с. 20; Крыжицкий и др., 1999,
с. 330]. Для этих поселений Ольвия являлась связующим звеном в торговле со странами
Южного и Северного Причерноморья [Сорокина, 1976, с. 207; Магомедов, 1985, с. 49]. В
тоже время на территории самого города черняховское поселение не зафиксировано [Кра_
пивина, 1988, с. 17].Однако, некоторые формы сосудов, нетрадиционные для Ольвии, но
сходные с аналогичными изделиями племен черняховской культуры, известны здесь за_
долго до появления в Северном Причерноморье черняховских поселений [Гудкова, Кра_
пивина, 1990, с. 18]. Не исключено, что погребение 181/1988 могли оставить и черняховцы,
пришедшие в оставленную на время жителями Ольвию, после последнего похода готов в
269–270 гг. [Крапивина, 1988, с. 16]. В истории известны случаи, когда в подобных ситуаци_
ях пришлые племена хоронили своих умерших на территории бывших могильников и, осо_
бенно, в полах курганов.
Возникает вопрос — почему на участках НГСС и Т_3 раскопаны всего три не разрушен_
ных погребения. Во_первых, погребение 1873 года было раскопано на самом берегу Буга, а
береговая линия Нижнего города за последние полтора тысячи лет сократилась на 300 м
[Шилик, 1975, с. 76]. Во_вторых, постоянные смывы грунта с верхних террас города во вре_
мя дождей также могли разрушить погребения. На это явление обратили внимание еще
И. Е. Забелин и В. Г. Тизенгаузен [1876, с. ХХI].
Таким образом, участки ольвийского некрополя последних этапов существования Оль_
вии располагались в непосредственной близости от города. Это объясняется тем, что оль_
виополиты, преданные идее заботы об умерших, не могли допустить осквернения священ_
ных могил, а могилы, расположенные далеко от поселения, они уже не в состоянии были
защищать, особенно в конце III — середине — третьей четверти IV вв. н. э.
2.5. Топография некрополя по социальным и возрастным признакам
Некрополи древнегреческих городов имели четкую планировку, определяемую не толь_
ко его топографией, но и социальной и этнической структурой полисов [Kurtz, Beardman,
1971, р. 71, 93, 108–109]. Например, для семейных погребений афинской аристократии в
V–IV вв. до н. э. существовал специально отведенный благоустроенный участок возле свя_
тилища Теритопаторов [Колобова, 1961, с. 310].
По своей социальной структуре население Ольвии не отличалось от других античных
государств. Социальный состав ольвийской гражданской общины в VI–I вв. до н. э. состо_
ял из аристократии, средних и малозажиточных слоев населения. Причем малозажиточные
слои населения составляли основную массу граждан. Кроме того, в Ольвии проживало не_
полноправное и зависимое население — беднота, ксены (купцы_иностранцы) и рабы (госу_
дарственные и частные). Этот социальный состав сохраняется и в первые века нашей эры,
но при этом продолжается социальное расслоение населения [Крыжицкий и др., 1999, с. 391–
437].
В свое время Б. В. Фармаковский писал, что «ольвийский некрополь носит вполне де_
мократический характер, на котором богатые и бедные могилы расположены вперемешку»
[1903 б, с. 22]. Однако необходимо учитывать и тот факт, что самые богатые погребения
ольвиополитов были раскопаны в XIX веке не специалистами, и поэтому о их местораспо_
ложении и составе погребального инвентаря можно говорить условно. Исходя из этого, мы
79
можем говорить только о некоторых чертах топографии ольвийского некрополя по соци_
альным признакам.
В архаический период зажиточные граждане Ольвии в основном хоронили умерших на
западном участке некрополя. Именно здесь были открыты могилы с богатым погребаль_
ным инвентарем [Скуднова, 1988, с. 9]. Для классического периода сложнее определить
различия в участках, руководствуясь только социальным признаком. Очевидным являет_
ся только тот факт, что западный участок некрополя сохраняет свое привилегированное
положение на протяжении длительного времени.
В эллинистический период наблюдается иная картина в размещении могил на некропо_
ле. Это относится, прежде всего, к курганному некрополю. В эпоху эллинизма в Ольвии
распространяется апофеоз умерших [Рараnova, 2000 б, р. 123–131]. Цицерон писал, что
древние люди хотели, чтобы их после смерти приравняли к сонму богов (Cic., De Legg., II,
30). Проявление апофеоза умерших на ольвийском некрополе нашло отражение в строи_
тельстве подкурганных каменных склепов [Парович_Пешикан, 1974, с. 38–52; Бураков, 1979;
Папанова, 1985; Рараnova, 2000 б, р. 123–131].
Больше данных мы имеем о социальной планировке ольвийского некрополя первых ве_
ков нашей эры. Наиболее почитаемым местом для захоронений у древних греков счита_
лись участки, расположенные вблизи города. Такие участки удалось проследить и на оль_
вийском некрополе. Так, на западном склоне Заячьей балки были раскопаны земляные
склепы первых веков нашей эры [Фармаковский, 1906 б, с. 338; Дложевский, 1928, с. 289–
294; Козуб, 1967 б, с. 130; 1980, с. 284–286; 1985, с. 292]. Во II в. н. э. в непосредственной
близости от города римского времени сооружаются каменные склепы, в которых хоронят
знатных граждан Ольвии. Над ними насыпаются курганы. Это известные Зевсов курганом
и курган над склепом Евресивия и Ареты, [Фармаковский, 1906 а, с. 10–32; 1902 а, с. 1–20;
Русяева, 1992, с. 185–192].
На территории некрополя Ольвии долго оставались неизвестными семейные и родовые
участки захоронений. Это объясняется тем, что основная его территория в XIX — первой
половине ХХ в. раскапывалась как кладоискателями, так и специалистами с помощью щу_
пов (см. главу I), а не широкими площадями. Впервые такой участок был открыт в девяно_
стые годы ХХ в. вдоль четвертой южной дороги в районе Широкой балки. На нем были
выявлены однотипные погребальные сооружения и комплексы поминального обряда. По
погребальному инвентарю они датируется концом V — началом II вв. до н. э. [Папанова,
1993, с. 12, 44–45; 1994/1 в; 1995/1 в; 1998/1 г].
На некрополях древней Греции существовала традиция ограждения семейных и родо_
вых участков. Такие, огражденные стенами участки, были открыты на некрополях о. Само_
са и о. Родоса [Kurtz, Boardman, 1971, р. 95]. В свое время Б. В. Фармаковский также за_
фиксировал остатки каменных стен и большие дугообразные канавы диаметром 10–12 мет_
ров, ограждавшие участки ольвийского некрополя [1918, с. 27–29]. Вполне вероятно, что
стены, раскопанные Б. В. Фармаковским, обозначали границы семейных и родовых участ_
ков некрополя. Аналогичное явление зафиксировано и на архаическом некрополе о. Бере_
зани, на котором группы или одиночные могилы были отделены от остальных либо канав_
ками, либо каменными стенами [Лапин, 1966, с. 92, 112; Скуднова, б. г., с. 8; Козуб, 1987,
с. 34].
Известны на ольвийском некрополе и места, специально отведенные для захоронения
детей. Такие участки располагались на западном склоне Заячьей балки [Козуб, 1974 б, с. 285–
286; 1984, с. 171; Козуб, Папанова, 1987/8 г, с. 39–46]. Первый участок могил, датируемый
I–II вв. н. э. находился к западу от северо_западной части Ольвии за Заячьей балкой
(возвышенность III). Здесь детские захоронения были обнаружены в ямных могилах, а
взрослых в земляных склепах. Поэтому нам не понятно на каком основании Е. П. Бунятян
и В. М. Зубарь утверждали, что в Ольвии открыт участок только с детскими захоронения_
ми в ямных могилах [1991, с. 237].
Второй участок с детскими захоронениями раскопали на возвышенности «Южная» на
западном склоне Заячьей балки. На нем были открыты одиннадцать детских погребений в
амфорах, ямных и подбойных могилах [Козуб, Папанова, 1987/8 г, с. 39–46]. Все выявлен_
ные здесь погребения, как детей, так и взрослых, не выходят за пределы I в. н. э. [Козуб,
Папанова, 1987/8 г, с. 45–46]. Следовательно, в I в. до н. э.— II в. н. э. участок для погребе_
ний детей занимал возвышенность «Южная», а затем для этих целей стали использовать
возвышенность III.
Аналогичные участки детских погребений зафиксированы на некрополе Херсонеса в
классическое, эллинистическое и римское время [Зубарь, 1982, с. 50–51; Бунятян, Зубарь,
1991, с. 228–239]. Известны участки с детскими погребениями I–II вв. н. э. и II–IV вв. н. э.
на некрополе Танаиса [Шелов, 1961, с. 45–46, 60–88; 1972, с. 60]. Специальные участки с
детскими захоронениями, датируемые архаическим временем, были раскопаны на антич_
ных некрополях Элевсина, Anavyssos, Thorikos, Phaleron [Kurtz, Boardman, 1971, р. 71].
Древние греки к детской душе относились особенно, считали ее безгрешной. Поэтому
захоронения детей представляли особый случай в погребальном обряде [Бунятян, Зубарь,
1991, с. 238; Kurtz, Boardman, 1971, р. 70]. В научной литературе по_разному объясняется
традиция обособленного захоронения детей. * Так, например, следствием эпидемии счита_
ют возникновение участка детских погребений первых веков нашей эры на херсонесском
некрополе [Зубарь, 1982, с. 51; Бунятян, Зубарь, 1991, с. 238]. По мнению М. Д. Хлобысти_
ной, такое явление объясняется естественным половозрастным разделением труда и суще_
ствованием половозрастной структурой общества, бытовавшей у различных народов с эпо_
хи мезолита [1975, с. 25].
При раскопках некрополя Ольвии римского времени Ю. И. Козуб раскопала более двад_
цати погребений без погребального инвентаря. Эту группу погребений она интерпретиро_
вала как погребения рабов, захороненных вблизи могил своих хозяев [1984, с. 170–171].
Однако отдельные участки для захоронения рабов не выявлены.
Особенностью ольвийского некрополя является демократизм. На протяжении всего его
существования погребения граждан, относящихся к различным социальным группам по_
лиса, размещались вместе. Некрополь Ольвии на протяжении всего периода своего суще_
ствования оставался «прекрасным типом… античного греческого некрополя» [Фармаковс_
кий, 1903 б, с. 22].
* Точка зрения автора по этому вопросу подробно изложена в главе IV.
81