Социально-экономические проблемы XXI века: попытка нетрадиционной оценки
| Вид материала | Документы |
- Xxi век: гуманитарные и социально-экономические науки. Приглашаются, 48.39kb.
- В начале XXI века, 3124.44kb.
- Приказ Об итогах проведения муниципальной научно-практической конференции школьников, 142.83kb.
- Состоятся XХI международные чтения студентов, аспирантов, молодых ученых «xxi век:, 47.72kb.
- Рабочая программа дисциплины Научные и социально-экономические проблемы рыболовства, 303.77kb.
- Проблемы экономической оценки минерально-сырьевого потенциала красноярского края, 19.62kb.
- 12-й Международной научной конференции “ Сахаровские чтения 2012 года: экологические, 33.34kb.
- А. В. Михальский изучение эмоционального потенциала делового коллектива взрослых (Из, 40.29kb.
- Социально-психологические и ресурсно-экономические проблемы в системе непрерывного, 155.12kb.
- Программа спецкурса «Толерантность растим гражданина XXI века», 107.91kb.
Социально-экономические проблемы XXI века: попытка нетрадиционной оценки
Центр исследований постиндустриального общества
Материалы международной конференции
"Социальные модели общества в период перехода
к социальноориентированной рыночной экономике:
принципы, практика, перспективы"
Москва, 29 сентября - 1 октября 1999 года
В. Л. ИНОЗЕМЦЕВ
доктор экономических наук,
директор Центра исследований постиндустриального общества, заместитель главного редактора журнала "Свободная мысль"
Социально-экономические проблемы XXI века:
попытка нетрадиционной оценки
Москва, 1999
Вводные замечания
Сегодня, накануне наступления нового тысячелетия, попытки определить тенденции, способные сформировать облик юивилизации XXI века, объективно занимают значимое место в рамках любой социологической концепции. В последние годы, и этот факт вряд ли может быть оспорен, ведущее место в подобных дискуссиях занимают сторонники концепции постиндустриального общества. В настоящее время сама теория постиндустриализма переросла те относительно узкие рамки, которыми она ограничивалась в 70-е и 80-е годы, и приобрела значение методологического инструмента, помогающего осмыслить закономерности формирования в западных странах нового общества. На наш взгляд, данная концепция позволяет адекватно оценивать перспективы, открывающиеся перед человечеством в следующем столетии, и может быть эффективно использована для выявления наиболее актуальных проблем и противоречий, с которыми может столкнуться современная цивилизация.
Переходя к анализу самих этих проблем, в первую очередь на основе результатов, публикуемых западными исследователями, следует сказать несколько слов о том, в какой мере постиндустриальная теория воспринята и востребована в современной России.
Как известно, 90-е годы стали периодом радикальных, и при этом далеко не всегда позитивных, перемен в российском обществе. В этих условиях социологическая теория также не могла демонстрировать поступательного прогресса и подверглась изменениям, в значительной мере носившим хаотический характер. Резкая смена вех, характерная для первой половины 90-х годов, обусловила глубокий кризис отечественного обществоведения в первую очередь по трем причинам: во-первых, в ранг "достоинства" было возведено отсутствие сколь-либо четких парадигм в социологических исследованиях, вызванное отказом от марксистских представлений и неопределенностью новых ориентиров; во-вторых, предпочтение стало отдаваться скорее информации, чем знаниям, и изложение самых разнообразных идей и фактов, почерпнутых из не самой свежей западной литературы, стало преподноситься не с меньшим пафосом, чем их обнаружение или открытие; и, что самое тревожное, в-третьих, молодая российская социология оказалась, к сожалению, не столько направляющим и структурирующим элементом массового сознания, сколько его побочным продуктом.
В самые противоречивые моменты истории социальная наука всегда стремилась оставаться над обществом, определяя и формируя его мировоззрение; сегодня же отечественное обществоведение формулирует концепции, целью которых зачастую становится не обнаружение объективной истины (поскольку в нынешних условиях она выглядит слишком мрачной), а снискание популярности среди тех или иных кругов общества. Сейчас в гораздо большей степени, чем в советское время заметна изоляция российской социологии, чьи представители, за небольшим исключением, объективно неспособны вести на равных диалог с западными коллегами прежде всего потому, что утрачена сама логика научной дискуссии, замененная поверхностными и примитивными аргументами, апеллирующими к массовому сознанию.
Все эти положения прослеживаются и на примере усвоения идей постиндустриализма в российской социальной теории. Во второй половине 80-х годов, в "золотое время" советской социальной науки, к теории постиндустриального общества не было проявлено существенного внимания, так как в условиях ниспровержения марксистских догм наиболее востребованными оказывались диаметрально противоположные, неоконсервативные теории. На фоне бума переводов книг, принадлежавших перу наиболее убежденных сторонников "свободного рынка", работы основателей и классиков постиндустриальной теории оставались знакомыми российскому читателю в основном по переложениям, сделанным "бойцами идеологического фронта" в 70-е и начале 80-х годов. Когда же стало очевидно, что идея массированного и быстрого перехода к работающему рыночному механизму не оправдала себя, некоторая часть исследователей, в той или иной мере сохранивших приверженность марксистским представлениям, начала поиск альтернативы, и поэтому востребованность постиндустриальной парадигмы, большинство сторонников которой на Западе придерживается левоцентристской ориентации, оказалась предопределенной.
Однако постиндустриальная теория, и это можно утверждать сегодня совершенно однозначно, не была понята российскими обществоведами, как ранее не была ими понята и марксистская теория. Большинство отечественных социологов, экономистов, философов стремилось и стремится не к объективному исследованию постиндустриальных процессов, а к обоснованию с использованием постиндустриальной риторики либо ошибочности рыночных реформ, либо некоего уникального места России в современном цивилизационном процессе.
В первом случае идеи постиндустриализма воспринимались как близкие по духу современным российским "левым" в силу ряда элементов, "роднящих" эту концепцию с теорией коммунистического общества. Безусловно, постиндустриальная доктрина способна претендовать на статус всеобъемлющей социологической теории, весьма близкой классическому марксизму по некоторым своим подходам, ориентирам и методологическим постулатам (что мы отметили еще в 1992 году)1. Однако при этом стремление к отождествлению постиндустриального общества и коммунистической перспективы порождается не объективным анализом реального хода развития западного общества, не исследованием мира современного человека как субъекта производства и потребления, не анализом мотивов и стимулов деятельности людей в рамках современных форм хозяйственных организаций, а глубоко присущим нашим бывшим и нынешним марксистам желанием доказать, что все магистральные пути развития цивилизации по-прежнему ведут к коммунизму, а это в нынешних условиях предполагает, что "коммунизм рождается как постиндустриальное и постэкономическое общество (курсив авторов - В. И.)"2. То, что раньше в учебниках марксизмаленинизма говорилось о коммунистической общественноэкономической формации, сегодня утверждается относительно постиндустриального общества, которое видится как "общество демократического персонализма, где государство подчинено интересам личности как условие и гарант ее свободного гармоничного развития"3.
Во втором случае теория постиндустриализма оказалась объективно близкой многим российским социологам как инструмент обоснования концепций "догоняющего" социального развития, причем весьма противоречивых и неоднозначных. Как известно, в последние годы в литературе появились многочисленные упоминания о неких "шансах" России на успешное осуществление подобной модели в современных условиях; в качестве главного обоснования приводятся указания на то, что страна имеет высококвалифицированные научные кадры, гигантский творческий потенциал и отличается распространенностью приверженности научному поиску как важной социальной ценности. В такой ситуации концепция постиндустриального общества, в котором центральную роль играют кодификация теоретического знания и научные достижения, оказывается весьма привлекательной для сторонников обоснования новой всемирноисторической миссии России.
Мы полагаем, что такой подход неубедителен, а его распространение чрезвычайно вредно. В основе подобных представлений лежит опровергнутая крахом социалистического эксперимента и кризисом новых индустриальных стран Азии идея о возможности быстрого прохождения той или иной стадии экономического прогресса или даже "скачка" из одного хозяйственного состояния в другое. Более того; фактически впервые отсталость страны рассматривается как положительный, а не отрицательный момент в ее развитии. Так, некоторые авторы полагают, что хотя "Россия не успела вклиниться в постиндустриальную стадию, так как находится на индустриальной, но имеет исторический шанс - необремененная постиндустриальной моделью, она готова не только гармонично войти в новую модель цивилизационного развития, но и при определенных условиях стать лидером этого процесса"4. Сторонники такого подхода, вначале отмечавшие лишь необходимость "сохранения [за Россией] роли одного из лидеров в общем движении человечества к гуманистической постиндустриальной цивилизации"5, дошли впоследствии до утверждения о том, что "эпицентром [становления новой постиндустриальной парадигмы] окажется, по всей вероятности, Россия"6. Комичность подобных выводов становится понятной не только в свете последнего кризиса, но и на фоне тезисов тех же авторов, полагавших, подобно Ю. В. Яковцу, что центр становления постиндустриального общества с неизбежностью смещается в страны Азиатско-Тихоокеанского региона7, столь же убедительно "подтвержденных" событиями 1997-1998 годов.
Такие позиции основываются, с одной стороны, на ни на чем не базирующейся вере их сторонников в мессианское предназначение России, и, с другой, на ошибочном тезисе о том, что постиндустриальное общество может быть построено, а не является естественным следствием объективно протекающих процессов. В реальности социум, основным производственным ресурсом которого стали информация и знания, отличают два момента. Во-первых, широкое распространение научного труда возможно только тогда, когда значительная часть населения может быть отвлечена от нужд материального производства. Этого в современной России не достигнуто. Во-вторых, знания как ресурс информационного общества существуют прежде всего не в объективированной форме, а в сознании людей, и потому субъективны и не имеют единой для всех ценности. Вместе оба эти момента показывают, что "постиндустриализацию", в отличие от "индустриализации", нельзя совершить посредством сосредоточения всех ресурсов нации на едином направлении, так как, во-первых, высокое материальное благосостояние должно предшествовать становлению такого общества, и, во-вторых, насильственные (экономические, как сегодня, или внеэкономические, как в сталинские времена) действия не могут привести к формированию информационного общества. Вся логика современного социального прогресса говорит о том, что постиндустриальное общество не строится на основе высоких технологических достижений, а формируется тогда, когда в результате естественного технического прогресса система мотивов человеческой деятельности выходит из традиционной материалистической плоскости, и идеалы общества массового потребления уже оказываются изжиты значительной частью населения.
Мы остановились столь подробно на существующих в российской социальной теории иллюзиях в первую очередь потому, что основные проблемы постиндустриального общества, которые, на наш взгляд, определят облик цивилизации в начале следующего столетия, лежат именно за пределами практикуемых в нашей стране подходов.
С одной стороны, отождествляя постиндустриальное общество с таким социальным порядком, в котором на основе развития личности в условиях высокого уровня материального благосостояния устанавливаются мир и гармония, социологи проходят мимо основного, на наш взгляд, противоречия, имманентно присущего новому общественному устройству, а именно - зреющего на Западе конфликта между нематериалистически мотивированным меньшинством населения, занятым в высокотехнологичных отраслях хозяйства и относимым к классу интеллектуалов (knowledge-class), и материалистически мотивированным большинством, которое в условиях экспансии информационного хозяйства последовательно выключается из передовых сфер общественного производства. Данная проблема и сопряженная с ней проблема нарастания неравенства по мере развития постиндустриальных тенденций активно исследуется на Западе начиная с первой половины 90-х годов, однако полностью выпадает из поля зрения российских обществоведов.
С другой стороны, радикально переоценивая технологический потенциал России, сторонники отечественной версии постиндустриализма не учитывают того, что неравенство отдельных стран и народов в последние десятилетия нарастает не менее объективно, нежели социальное неравенство внутри развитых стран. Сначала крах коммунизма, а затем явная неудача "догоняющего" развития в странах Азии отчетливо показали, что постиндустриальные общества создали самодостаточный мир, попытки войти в который на основе мобилизации собственных сил обречены на провал. Более того; ставя перед нашей страной задачу занять достойное место среди лидеров постиндустриальной трансформации, отечественные постиндустриалисты выступают сторонниками нового гигантского социального эксперимента, отказывая своему народу в праве на нормальное поступательное развитие. Основной же задачей России, как мы постараемся показать ниже, является в нынешних условиях поляризации "первого" и "третьего" мира (при росте количества государств, которые могут быть отнесены уже к "четвертому" миру), закрепление на ведущих ролях в рамках "третьего" мира и удержание от сползания к "четвертому", угроза чего представляется сегодня вполне реальной.
Таким образом, как ни парадоксально это звучит, основной проблемой постиндустриального общества является сегодня и останется в XXI веке проблема роста социального неравенства как в рамках самих развитых стран, так и в мировом масштабе. На двух аспектах этой проблемы мы и остановимся в нашем докладе.
1 - См.: Иноземцев В.Л. Марксистская теория исторического прогресса: истоки и преемники. Репринт доклада. М., ИЭ РАН, 1992 // Иноземцев В. Л. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М., 98. С. 161 - 211.
2 - Бузгалин А., Колганов А. Социалистические революции XXI века // Свободная мысль. 1997. № 10. С. 73.
3 - Мирошник И., Гаврилин Е. Индивид, личность, постиндустриальное общество // Свободная мысль. 1996. № 7. С.115.
4 - Кочетов Э. Неоэкономика - новая цивилизационная модель экономического развития -- и Россия // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 3. С. 79.
5 - На пути к постиндустриальной цивилизации / Под ред. Ю.В.Яковца. М., 1996. С. 6.
6 - Яковец Ю.В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы // Вопросы философии. 1997. № 1. С. 14.
7 - На пути к постиндустриальной цивилизации. С. 90.