Книга первая (А)

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 52

ются и для того, для чего, как они полагают, их нет.

Ведь по «доказательствам от знаний» эйдосы должны

были бы иметься для всего, о чем имеется знание; на

основании довода относительно «единого во многом»

они должны были бы получаться и для отрицаний, а

на основании довода, что «мыслить что-то можно и по

его исчезновении», — для преходящего: ведь о нем мо-

жет [остаться] некоторое представление. Далее, на ос-

новании наиболее точных доказательств одни при-

знают идеи соотнесенного, о котором они говорят, что

для него нет рода самого по себе; другие приводят до-

вод относительно «третьего человека».

И, вообще говоря, доводы в пользу эйдосов сводят

15 ца нет то, существование чего для тех, кто признает

эйдосы, важнее существования самих идей: ведь из

этих доводов следует, что первое не двоица, а число,

т. е. что соотнесенное [первое] самого по себе сущего2,

и так же все другое, в чем некоторые последователи

учения об эйдосах пришли в столкновение с его нача-

лами.

Далее, согласно предположению, на основании ко-

20 торого они признают существование идей, должны быть

эйдосы не только сущностей, но и многого иного (в

328

самом деле, мысль едина не только касательно сущно-

сти, но и относительно не-сущиостей, и имеются зна-

ния не только сущности; и получается у них несмет-

ное число других подобных [выводов]). Между тем по

необходимости и согласно учениям об эйдосах, раз

возможна причастность эйдосам, то должны существо- 25

вать идеи только сущностей, ибо причастность мм не

может быть привходящей, а каждая вещь должна быть

причастна эйдосу постольку, поскольку он пе сказы-

вается о субстрате (я имею в виду, например, если

нечто прнчастпо самому-по-себе-двойпому, то опо при-

частпо и вечному, но привходящим образом, ибо дл

двойного быть вечным — это нечто привходящее). 30

Итак, эйдосы были бы [только] сущностью. Однако и

здесь, [в мире чувственно воспринимаемого], и там,

[в мире идей], сущность означает одно и то же. Ипаче

какой еще смысл имеет утверждепие, что есть что-то

помимо окружающих пас вещей — единое во многом?

Если идеи и причастные им вещи принадлежат к од-

ному и тому же виду, то будет нечто общее им (в са-

мом деле, почему для преходящих двоек и двоек, хот

и многих, но вечных3, существо их как двоек (to dyas) 35

в большей мере одно и то же, чем для самой-по-себе-

двойки и какой-нибудь отдельной двойки?). Если же

вид для идей и причастных им вещей не один и тот же,

то у них, надо полагать, только имя общее, и это

было бы похоже на то, как если бы кто называл чело-

веком и Каллия, и кусок дерева4, не увидев между

ними ничего общего.

А если мы допустим, что хотя общие определени

в других отношениях и соответствуют эйдосам, напри-

мер самому-по-себе-кругу—«плоская фигура» и про-

чие части определения, по должно еще добавлять, что

есть то, [идея чего она есть], то надо проследить, не

оказалось ли это совсем бессодержательным. В самом

деле, к чему это должно добавляться? К «середине»

или к «плоскости», или ко всем частям [«круга»]?

Ведь все, что входит в [охватываемую определением]

сущность — это идеи, например «живое существо» и

«двуногое». А кроме того, ясно, что «само-по-себе»

должно наподобие «плоскости» быть некоей сущностью

(physis), которая будет как род содержаться во всех

эйдосах.

329

ГЛАВА ПЯТАЯ

Однако в наибольшее затруднение поставил бы воп-

рос, какое же значение имеют эйдосы для чувственно

воспринимаемых вещей — для вечных, либо для воз-

никающих и преходящих. Дело в том, что они дл

15 этих вещей не причина движения или какого-либо из-

менения. А с другой стороны, они ничего не дают ни

для познания всех остальных вещей (они ведь и не

сущности этих вещей, иначе они были бы в них), ни

для их бытия (раз они не находятся в причастных им

вещах). Правда, можно бы было, пожалуй, подумать,

что они причины в том же смысле, в каком примеши-

20 вание к чему-то белого есть причина того, что оно бело.

Но это соображение — высказывал его сначала Анак-

сагор, а потом, разбирая трудности, Евдокс и некото-

рые другие — слишком уж шатко, ибо нетрудно

выдвинуть против такого взгляда много доводов, дока-

зывающих его несостоятельность.

Вместе с тем все остальное не может происходить

из эйдосов ни в одном из обычных значений «из» '. Го-

ворить же, что они образцы и что все остальное им

25 причастно,— значит пустословить и говорить поэти-

ческими иносказаниями. В самом деле, что же это та-

кое, что действует, взирая на идеи? Ведь можно и быть,

и становиться [сходным] с чем угодно, не подража

образцу; так что, существует ли Сократ или пет, может

появиться такой же человек, как Сократ; и ясно, что

было бы то же самое, если бы существовал вечный

30 Сократ.

Или должно было бы быть множество образцов дл

одного и того же, а значит, и множество его эйдосов,

например, для «человека» — «живое существо» и «дву-

ногое», а вместе с тем еще и сам-по-себе-человек. Да-

лее, эйдосы должны были бы быть образцами не только

для чувственно воспринимаемого, но и для самих себя,

например род —как род для видов; так что одно и

то же было бы и образцом, и уподоблением. Далее,

35 следует, по-видимому, считать невозможным, чтобы отдельно друг от друга существовали сущность и то,

сущность чего она есть; как могут поэтому идеи, если 1080а они сущности вещеГг, существовать отдельно от них?

Между тем в «Федопе» говорится таким образом,что эйдосы суть причины и бытия и возникновени

330

[вещей]2; и однако, если эйдосы и существуют, то

все же ничего не возникло бы, если бы не было того,

что приводило бы в движение. С другой стороны, воз-

никает многое другое, например дом и кольцо, для ко- 5

торых, как они утверждают, эйдосов не существует.

Поэтому ясно, что и то, идеи чего, по их утверждению,

существуют, может и быть и возникать по таким же

причинам, как и только что указанные вещи, а не

благодаря идеям. Но впрочем, относительно идей можно

и этим путем, и с помощью более основательных и точ- 10

ных доводов привести много [возражений], подобных

[только что] рассмотренным.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После того как мы выяснили относительно идей,

уместно вновь рассмотреть выводы, которые делают

о числах те, кто объявляет их отдельно существую-

щими сущностями и первыми причинами вещей. Если

число есть нечто самосущее (physis) и его сущность, 15

как утверждают некоторые, не что иное, как число, то

[1] необходимо, чтобы одно из них было первым, дру-

гое — последующим и чтобы каждое отличалось от дру-

гого по виду, так что либо [а] это свойственно прямо

всем единицам и ни одна единица не сопоставима' ни

с какой другой, либо [б] все единицы непосредственно

следуют друг за другом и любая сопоставима с любой,— 20

таково, говорят они, математическое число (ведьвэтбм

числе ни одна единица ничем не отличается от дру-

гой) 2, либо [в] одни единицы сопоставимы, а другие

нет (например, если за «одним» первой следует двойка,

затем тройка и так остальные числа, а единицы сопо-

ставимы в каждом числе, например: единицы в первой 25

двойке — с самими собой, и единицы в первой тройке —

с самими собой, и так в остальных числах; но единицы

в самой-по-себе-двойке несопоставимы с единицами

в самой-по-себе-тройке, и точно так же в остальных

числах, следующих одно за другим. Поэтому и мате-

матическое число счисляется так: за «одним» следует 30

«два» через прибавление к предыдущему «одному»

другого «одного», затем «три» через прибавление еще

«одного», и остальные числа таким же образом. Число

же, [принадлежащее к эйдосам], счисляется так: за

«одним» следуют другие «два» без первого «одного»,

331

а тройка — без двойки, и остальные числа таким же

35 образом). Или [2] один род чисел должен быть таким,

как обозначенный вначале, другой — таким, как о нем

говорят математики, третий — таким, как о нем было

сказано в конце.

И кроме того, эти числа должны либо существовать

1080b отдельно от вещей, либо не существовать отдельно,

а находиться в чувственно воспринимаемых вещах (од-

нако не так, как мы рассматривали вначале3, а так,

что чувственно воспринимаемые вещи состоят из чисел

как их составных частей), либо один род чисел должен

существовать отдельно, а другой пет.

Таковы по необходимости единственные способы,

5 какими могут существовать числа. И можно сказать,

что из тех, кто признает единое началом, сущностью

и элементом всего и выводит число из этого единого

и чего-то еще4, каждый указал на какой-нибудь из

этих способов, за исключением только того, что ника-

кие единицы не сопоставимы друг с другом. И это

10 вполне естественно: ведь не может быть никакого еще

другого способа, кроме указанных. Так вот, одни 5 ут-

верждают, что числа существуют обоих родов: одно из

них, которое содержит «предшествующее» и «после-

дующее»,—это идеи, а другое — математическое, по-

мимо идей и чувственно воспринимаемых вещей, и оба

этих рода существуют отдельно от чувственно воспри-

нимаемых вещей. Другие же 6 утверждают, что только

15 математическое число есть первое из существующего,

отделенное от чувственно воспринимаемых вещей.

Равным образом пифагорейцы признают одно — мате-

матическое — число, только не отделенное; они

утверждают, что чувственно воспринимаемые сущности

состоят из такого числа, а именно все небо образовано

из чисел, но не составленных из [отвлеченных] единиц;

единицы, по их мнению, имеют [пространственную]

20 величину. Но как возникла величина у первого единого, это, по-видимому, вызывает затруднения у них.

Еще один 7 говорит, что существует только первый род чисел как чисел-эйдосов, а некоторые8 считают,

что именно математические числа и есть эти числа.

И подобным же образом рассматриваются линии, плоскости и тела. А именно: одни различают матема-

25 тические [величины] и те, которые образуются вслед

332

за идеями9; а из рассуждающих иначе одни 10 при-

знают математические предметы и в математическом

смысле, те именно, кто пе делает идеи числами и от-

рицает существование идей; другие же " признают ма-

тематические предметы, по не в математическом смыс-

ле: по их мнению, не всякая величина делится на ве-

личины и пе любые единицы образуют двойку. А что

числа состоят из единиц, это, за исключенном одних

лишь пифагорейцев, утверждают все, кто считает еди-

ное элементом п началом существующего. Пифаго-

рейцы же, как сказано раньше12, утверждают, что

числа имеют [пространственную] величину. Таким об-

разом, из сказанного ясно, сколь различным образом

можно говорить о числах, а также что все высказан-

ные мнения о числах здесь изложены. Так вот, все они

несостоятельны, только одни, быть может, в большей

мере, нежели другие.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Итак, прежде всего надо рассмотреть, сопоставимы

ли единицы пли несопоставимы, и если несопоставимы,

то каким из двух разобранных нами способов. Ведь,

с одной стороны, возможно, что ни одна единица не

сопоставима пи с какой другой, а с другой стороны,

что единицы, входящие в самое-по-себе-двойку, не сопо-

ставимы с единицами, входящими в самое-по-себе-

тройку, и что, таким образом, несопоставимы друг с дру- 5

гом единицы, находящиеся в каждом первом' числе.

Если все единицы сопоставимы и неразличимы, то

получается математическое число, и только оно одно,

и в таком случае идеи быть [такими] числами не мо-

гут. В самом деле, какое же это будет число — сам-по-

себе-человек или само-по-себе-живое существо или

какой-либо другой из эйдосов? Ведь идея каждого пред-

мета одна, например, идея самого-по-себе-человека —

одна, и другая — идея самого-по-себе-живого суще- 10

ства — тоже одпа. Между тем чисел, подобных друг

другу и неразличимых,— беспредельное множество, и

потому вот эта тройка нисколько не больше сам-по-

себе-человек, чем любая другая2. Если же идеи не числа,

то они вообще пе могут быть. В самом деле, из каких

начал будут происходить идеи? Число, [говорят], по-

лучается из единого и из неопределенной двоицы3, и

333

15 их принимают за начала и элементы числа, но распо-

ложить идеи нельзя ни раньше чисел, ни позже их 4.

Если же единицы несопоставимы, и несопоставимы

таким образом, что ни одну нельзя сопоставить ни

с какой другой, то это число не может бытыш матема-

тическим (ведь математическое число состоит из нераз-

личимых единиц, и то, что доказывается относительна

20 его, подходит к нему как именно такому), ни числом-

эйдосом. В этом случае первая двойка не будет полу-

чаться из единого и неопределенной двоицы, а затем

и так называемый числовой ряд — двойка, тройка, чет-

верка: ведь единицы, содержащиеся в первой двойке,

возникают вместе — либо из неравного, как считает,

25 тот, кто первый сказал это5 (ибо они возникли па

уравнении [неравного]), либо как-то иначе,— так как

если одна единица будет предшествовать другой, то

она будет предшествовать и той двойке, которая co-

стоит из этих единиц, ибо когда одно есть предшест-

вующее, другое — последующее 6, тогда состоящее из

них также будет предшествующим по отношению

30 к одному7 и последующим по отношению к другому8.

Далее, так как само-по-себе-«одно» — первое, затем

какое-нибудь первое «одно» среди других — второе

после самого-по-себе-«одного», и далее некоторое тре-

тье «одно» — второе после второго «одного» и третье

после самого-по-себе-«одного», то единицы, надо пола-

гать, будут раньше чисел, из которых они составлены9;

например, в двойке будет третья единица, до того как

35 будет три, и в тройке — четвертая и пятая до четырех

и пяти. Никто из этих [философов] не сказал, что

единицы несопоставимы таким именно образом, но ис-

ходя из их начал можно с полным основанием рассуж-

дать и так. Однако па деле это невозможно. Ведь

вполне естественно, что одни единицы суть предшест-

вующие, другие — последующие, если только сущест-

вуют некоторая первая единица или первое «одно»,

и то же самое можно сказать о двойках, если только

существует первая двойка, ибо естественно и необхо-

5 димо, чтобы после первого было нечто второе, а если

есть второе, то и третье, и таким же образом все ос-

тальное последовательно. Но нельзя одновременно ут-

верждать и то и другое, т. е., с одной стороны, что

после «одного» существует первая и вторая единица,

а с другой — что двоица — первая. Между тем они пер-

334

вую единицу или первое «одно» признают, а второе

и третье — уже пет, и первую двоицу предполагают,

а. вторую и третью — уже пет. 10

Ясно также, что если все единицы несопоставимы

друг с другом, то не могут существовать ни сама-по-

себе-двойка, ни сама-по-себе-тройка, и точно так же —

остальные числа. В самом деле, будут ли единицы не-

различимы или же каждая от каждой отличается, все

равно необходимо, чтобы число счислялось посредст-

вом прибавления, например: двойка — через прибавле-

ние к «одному» другого одного, тройка — через при- 15

бавление к «двум» еще одного и четверка — таким же

образом; а если это так, то возникновение чисел не

может быть таким, как они считают,— из двоицы и

единого. Ибо [при счете через прибавление] двойка

оказывается частью тройки, тройка — частью четверки,

и таким же образом последующие числа. Между тем 20

четверка получалась [у пих] из первой |0 двойки и не-

определенной двоицы — две двойки п помимо самой-по-

себе-двойки; 'если не так, то сама-по-себе-двойка будет

частью [четверки], и сюда прибавится еще одна

двойка. И точно так же двойка будет состоять из са-

мого-по-себе-единого и другого «одного»; если же так,

то другой элемент не может быть неопределенной двои- 25

цей, ибо оп порождает одну единицу, а не определен-

ную двойку.

Далее, как могут существовать другие тропки и

двойки помимо самой-по-себе-тройки и самой-ио-себе-

двойки? И каким образом они слагаются из предшест-

вующих и последующих единиц? Все это [нелепо]

и вымышленно12, и невозможно, чтобы была первая 30

двойка, а затем сама-по-себе-тройка. Между тем это

необходимо, если единое и неопределенная двоица бу-

дут элемептами. А если это невозможно, то невозможно

также, чтобы были эти начала.

Итак, эти и другие такие же выводы получаютс

необходимым образом, если каждая единица отли-

чается от каждой другой. Если же единицы отли- 35

чаются друг от друга в разных числах и лишь единицы

в одиом и том же числе не различаются между собой,

то и в этом случае трудностей возникает нисколько не

меньше. В самом деле, взять, например, самое-по-себе-

десятку. В пей содержится десять единиц, и десятка

состоит и из них, и из двух пятерок. А так как сама-

335

по-себе-десятка не случайное число и состоит не из

случайных пятерок 13, так же как не из случайных еди-

5 ниц, то необходимо, чтобы единицы, содержащиес

в этой десятке, различались между собой. Ведь если

между ними пет различия, то не будут различатьс

между собой и пятерки, из которых состоит десятка;

а так как они различаются между собой, то будут раз-

личаться между собой и единицы. Если же они разли-

чаются, то могут ли быть [в десятке] другие пятерки

кроме этих двух или же не могут? Если не могут, то

это нелепо; если же могут, то какая именно десятка

10будет состоять из них? Ведь в десятне пет другой де-

сятки, кроме нее самой. Но вместе с тем [для них] не-

обходимо и то, чтобы четверка слагалась не из случай-

ных двоек, ибо неопределенная двоица, по их мнению,

восприняв определенную двойку, создала две двойки, так

как она была удвоителышцей того, что восприняла.

Далее, как это возможно, чтобы двойка [-эйдос]

15 была чем-то самосущим помимо своих двух единиц

и тройка — помимо своих трех единиц? Ведь либо одно

будет причастие другому, подобие тому как «блед-

ный человек» существует помимо «бледного» и «чело-

века» (он прнчастен и тому и другому), либо [указан-

ное различие14 будет иметься], поскольку одно есть

некоторое видовое отличие другого, как, например,

«человек» помимо «живого существа» и «двуногого».

20 Кроме того, одни вещи образуют единое через со-

прикосновение, другие — через смешение, третьи — по-

Blog

Книга первая (А)

Содержание