Превентивная дипломатия: теория, практика и ее перспективы в центральной азии

Вид материала

Диплом

Содержание ОБСЕ в Европе ООНовский механизм Опыт стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) Евразии на примере ШОС Мировая экономика и международные отношения Известия Академии Наук Республики Таджикистан. Общественные науки. Серия «философия и право» Вестник Саратовского Государственного социально-экономического Университета Восток – ORIENS Государство и право Сборник статей

Подобный материал:

• Попов В. И. Современная дипломатия: теория и практика. Дипломатия наука и искусство:, 192.98kb.
• Центральная азиатская инициатива устойчивому развитию: прогресс и перспективы подготовлено, 120.49kb.
• Государство Великих Моголов. Тема 2: Суфизм в Центральной Азии Особенности распространения, 29.63kb.
• Анализ рынка финансового лизинга в центральной азии июнь 2002 Содержание, 875.56kb.
• Население современной россии: этносоциокультурный подход 24. 00. 01 теория и история, 771.87kb.
• Доклад консультанта ипр а. А. Князева на международной конференции «Иран и страны Центральной, 267.68kb.
• Доклад генерального директора ипр б. И. Бектургановой на международной конференции, 149.23kb.
• Калибаева а. Т., Дускаев, 220.2kb.
• История взаимоотношений власти и ислама в Центральной Азии (конец XX начало XXI вв.), 1235.55kb.
• Программа курса сакральное и мирское в истории цивилизаций центральной азии и каспийского, 287.56kb.

Специфику ПД можно определить, как систему дипломатических мероприятий в период между дипломатией мирного времени и кризисной дипломатией.

Из региональных моделей превентивной дипломатии условно выстраивается следующий логический ряд: европейские (ОБСЕ) и глобальные (ООН) варианты реализации, «постсоветские модели» (Центральная Азия, Украина, Прибалтика, СНГ как региональная организация), восточно-азиатские (ШОС) и АСЕАН-овские (Юго-Восточная Азия).

Специфика реализации политики превентивной дипломатии в деятельности ОБСЕ в Европе заключалась в том, что она первоначально (в первой половине 90-х гг. ХХ в.) концентрировала свое внимание на ситуациях, в которых статус национальных меньшинств потенциально мог стать проблемой не только с точки зрения прав человека, но и с точки зрения безопасности. В этот ряд включались Балтийские государства (в особенности, Латвия и Эстония), словацко-венгерские отношения, Румыния, Македония, Албания и другие. Причем, в ходе реализации европейской модели ПД был сформулирован ряд новых принципов, которые впоследствии по разному интерпретировались: 1) наличие постоянно действующего диалога между всеми действующими субъектами, занимающимся вопросами национальных меньшинств; 2) развитие открытых демократических институтов; 3) интеграция меньшинств в более широкое общество в рамках государства на основе признания права этих меньшинств на самобытность; 4) отказ от реализации законных прав национальных меньшинств за счет пересмотра государственных границ; 5) активная кооперация с ЕС по реализации превентивной дипломатии.

Часть этих принципов, уже с учетом реалий конца ХХ – начала ХХI вв. в Восточной Европе была пересмотрена и модифицирована на уровне ЕС, ОБСЕ, других структур. Так, известный принцип о том, что законные права национальных меньшинств не должны приводить к пересмотру государственных границ на примере самоопределения Македонии и других субъектов бывшей Югославии (самоопределение Косово) был существенно скорректирован в сторону возможности изменения границ в случае реализации (де-факто и де-юре) права нации на самоопределение.

Деятельность долгосрочных миссий ОБСЕ, как признанных уже институтов «классической» превентивной дипломатии в сочетании с широким использованием Организацией методов и инструментария ПД - мер по укреплению доверия, установление фактов, раннее предупреждение - (см. вторую главу настоящей работы), позволили создать собственную модель превентивной дипломатии, характеризующуюся практически рутинной имплементацией ПД и дальнейшим развитием превентивных технологий.

ООНовский механизм реализации ПД имеет свои возможности и ресурсы, хотя в чисто техническом плане быстрое реагирование и принятие необходимых решений на уровне ООН в рамках общей стратегии предотвращения и сложившейся процедуры осуществить достаточно сложно. Например, для получения санкции Совета Безопасности на проведение превентивной акции, требуется согласие стран-членов ООН на участие в ней. Как показывает опыт 90-х годов ХХ в. правительства не проявляли желания оказываться вовлеченными во внутренние дела других государств, несмотря даже на то, что конфликт мог вылиться в кровопролитие, создать угрозу безопасности в регионе. Трудности с реализацией на практике концепции превентивной дипломатии связаны так же с различной интерпретацией превентивной дипломатии крупными державами в контексте своих геополитических интересов. Несмотря на внешнюю привлекательность концепции и ее поддержку со стороны развитых и ведущих государств, очевидно, что последние готовы принимать меры по предотвращению конфликтов только в тех странах, которые входят в сферу их главных интересов.

Опыт стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) позволяет не только сравнить модели (теоретические и практические) реализации ПД, но и выделить собственно региональную специфику. Последняя достаточно рельефно обозначена в нижеследующих восьми ключевых принципах ПД, разработанных АСЕАН (Сингапурская декларация) и получивших некое обобщение, в том числе и с учетом европейского опыта:

1) Превентивная дипломатия касается только сферы дипломатии и полагается на дипломатические и мирные методы, такие, как переговоры, расследования, посредничество и примирение.

2) Превентивная дипломатия представляет собой ни в коем случае не военную и не принудительную деятельность. Ситуации, урегулирование которых требует военных действий или использования силы, находятся вне компетенции ПД. Принудительные меры, такие, как санкции, также находятся вне сферы ПД.

3) Имплементация ПД основывается на уважении суверенитета и невмешательства во внутренние дела государства и касается только межгосударственных проблем. Это включает в себя принципы суверенного равенства и территориальной целостности государств.

4) ПД действует методом консультаций и достижения консенсуса. Любые шаги ПД могут предприниматься на основе консенсуса после внимательных и длительных консультаций между всеми членами АРФ.

5) ПД реализуется на добровольной основе и может быть использована только по просьбе сторон, непосредственно вовлеченных в спор или с их согласия.

6) ПД может реализовываться только на основе доверия и эффективно действовать только в тех случаях, когда оно достигнуто между всеми заинтересованными сторонами.

7) ПД основывается на международном праве, поэтому любое действие должно соответствовать его основным принципам.

8) ПД требует своевременности. Действия должны быть скорее превентивными, нежели карательными. Методы ПД реализуются наиболее эффективно на ранних стадиях споров или кризисов.

Очевидно, что азиатская версия ЮВА (АСЕАН) в отличие от других более осторожна и жестко фиксирована рамками внутреннего невмешательства («кодекс поведения»). Одновременно, Р Р в Юго-Восточной Азии, видимо, можно говорить пока только о предварительном этапе реализации ПД, в отличие от более продвинутой практики и опыта (позитивного и негативного) ОБСЕ в Европе, а также реализации элементов концепции в Центральной Азии.

Имеющийся на сегодняшний день объем центрально-азиатского опыта реализации ПД различными ее субъектами – международными организациями, самими государствами региона, а также неправительственными структурами, хотя и небольшой, но тем не менее также довольно разнообразный. С учетом широкой перспективы в теоретическом плане центрально-азиатский материал позволяет сформулировать и определить следующие подходы:

- новые трактовки превентивной дипломатии в регионе, как целостной концепции предотвращающей стратегии, имеющей целью предупреждение, урегулирование и разрешение конфликтов;

- степень эффективности и действенности составных частей или методов реализации превентивной дипломатии – мер по укреплению доверия, установление фактов, раннее предупреждение, превентивное развертывание и создание демилитаризованных зон;

- практику реализации превентивной дипломатии ее субъектами в регионе ЦА, выявление специфики ее осуществления различными международными и региональными организациями с акцентом на локальные особенности, при сохранении единой субстантивной сущности их превентивного подхода;

- действующие и предлагаемые (прогнозируемые) модели реализации превентивной дипломатии, степень их применимости в конкретных условиях существования конфликтных ситуаций;

- комплекс конфликтоообразущих факторов в регионе Центральной Азии, имеющих тенденцию к достижению ими кризисной фазы, возможности применения базовых принципов превентивной дипломатии для предотвращения потенциальных конфликтов;

- конкретные рекомендации как для правительственных структур, так и для негосударственного сектора стран Центральной Азии, а также для международных и региональных организаций, действующих на постсоветском пространстве, членами которых состоят государства региона, по разработке и осуществлению целостной системы превентивных мер, имеющих целью постепенное снятие существующей между центральноазиатскими странами напряженности в различных сферах их взаимоотношений, налаживание конструктивного сотрудничества, снятие искусственно образованных между ними преград, постепенное создание атмосферы доверия.

Легитимация превентивной дипломатии резолюциями и решениями упомянутых в работе международных и региональных организаций не только стала свидетельством действенности превентивной дипломатии, но и создала достаточно широкую правовую основу для расширения ареала ее применения в отношении конфликтов различного типа и интенсивности в разных уголках планеты. Сейчас стало повсеместным явлением включение в программу работ, особенно долгосрочных, международных и, в частности, ооновских структур специальных разделов под названием «превентивная дипломатия» или «предотвращение конфликтов», предусматривающих реализацию мер, направленных на снятие потенциально опасных факторов, могущих вызвать различного рода конфликты. Подобный подход стал характерным для представительств ООН, ОБСЕ и других международных организаций, работающих в Центральной Азии.

При этом нельзя однозначно утверждать, что системность и скоординированность такого рода усилий автоматически обеспечивает их безусловную эффективность. Негативную роль зачастую играет крайне болезненная реакция стран региона на проявления, на их взгляд, ущемления национального или государственного суверенитета и укоренившиеся подозрения в беспристрастности вмешательства третьих сторон, в частности структур ООН, или других международных организаций. Очень часто предлагаемые этими структурами или отдельными государствами региона варианты решения существующих проблем торпедируются другими центральноазиатскими государствами или встречаются ими в штыки, как это произошло, например, с упоминавшимся в работе предложением Казахстана о создании регионального Центра ООН по превентивной дипломатии и предотвращению конфликтов.

В плане реализации теоретических и практических аспектов ПД и перспектив ее использования в регионе Центральной Азии, следует выделить следующие моменты:

1. Превентивная дипломатия представляется действенной стратегией предотвращения, урегулирования и разрешения конфликтов социально-политического характера. При этом, для повышения ее эффективности является обязательным осознание сторонами конфликта опасности ситуации, требующей незамедлительного вмешательства, конфиденциальность осуществляемых контактов и реализуемых мер, согласие, при необходимости, конфликтующих сторон на посредничество или вмешательство третьей стороны (в частности международной или региональной структуры).

2. Для эффективной имплементации превентивной дипломатии необходим также ряд субъективных факторов, среди которых определяющее значение имеет так называемый фактор «политической воли» - искреннее желание вовлеченных в конфликт сторон разрешить его. Существующие примеры применения превентивной дипломатии указывают на ее низкую эффективность при отсутствии такого желания, даже в условиях наличия всех объективных условий или факторов реализации превентивных стратегий.

3. Важнейшим условием эффективности превентивной дипломатии выступает временной фактор, то есть момент применения превентивных технологий. Рассмотрение позитивных итогов наряду с негативными результатами ряда примеров применения превентивной дипломатии в различных ситуациях и регионах показывает ее высокую эффективность при использовании в промежутке между проявлением конфликта, бывшего до этого латентным, до достижения им кризисной фазы.

4. Проведенный анализ теоретических составляющих концепции превентивной дипломатии и примеры ее практического применения, наряду с разбором современной социально-политической ситуации в Центральной Азии доказывают несомненную востребованность этой стратегии в регионе. Детальное рассмотрение всего круга вопросов, связанных с пограничными и территориальными проблемами, порожденными, в основном, в советское время, показывает, что они, ввиду их нерешенности, оказывают серьезное дестабилизирующее влияние на ситуацию в регионе. Из года в год усиливающаяся напряженность между государствами Центральной Азии в вопросах водно-энергетического ряда, не находя пока своего решения, только увеличивает конфликтный потенциал региона. Немаловажную негативную лепту в этот клубок проблем вносят создаваемые в угоду сиюминутным интересам искусственные преграды на границах, затрудняющих свободное перемещение товаров, капитала и услуг, что в условиях региона, не имеющего выхода к морю, повышает температуру напряженности в межгосударственных отношениях. Даже появившиеся вызовы и угрозы т.н. «нетрадиционного ряда» - расширение ареала распространения радикального ислама и увеличение масштабов наркоагрессии - не подтолкнули государства региона к коллективному отпору этим явлениям. Таким образом, острейшая необходимость разрешения целого комплекса противоречий при отсутствии ныне реального взаимодействия государств региона по элиминации всего вышеперечисленного круга проблем, безусловно, по мнению автора, делает системную, постоянную реализацию превентивной стратегии, направленной на постепенное снятие существующей напряженности в отношениях между странами Центральной Азии и создание нормальных межгосударственных связей, ориентированных на тесную интеграцию, жизненно важной.

5. В условиях существования пока еще относительно тесных связей между странами постсоветского пространства, сравнительно одинаковой системой политической власти и схожести политической культуры автор считает наиболее предпочтительным и целесообразным в целях разрешения разногласий и проблем, имеющих место в центральноазиатском регионе, реанимировать и задействовать превентивные механизмы, предусмотренные решениями Совета глав государств Содружества Независимых Государств, о которых подробно речь шла во второй главе настоящей работы. Целый ряд политико-правовых документов, в том числе Концепция предотвращения и урегулирования конфликтов на территории государств-участников Содружества Независимых Государств, создают достаточную правовую базу для проактивных действий Содружества в этом направлении. Предусмотренные в этих документах меры взаимодействия и координации усилий с ООН, ОБСЕ и другими международными и региональными структурами расширяют возможности маневра у субъектов превентивной дипломатии на базе международно признанных норм и правил, причем принимаемые Содружеством или другими общими структурами постсоветского пространства меры в силу обозначенных выше причин и факторов были бы более приемлемыми и реальными, нежели решения других организаций, членами которых состоят центральноазиатские страны, но с которыми имеют менее тесные связи. Другим возможным вариантом была бы проекция этих задач на структуры Организации Договора о коллективной безопасности, членами которой являются все государства Центральной Азии (за исключением Туркменистана). Обеспечение общей безопасности стран-участниц, в чем заключается главная задача Организации, в том числе путем применения превентивной стратегии, было бы в русле ее компетенции.

6. Представляется, что наличие столь серьезного спектра разногласий и проблем во взаимоотношениях между государствами Центральной Азии настоятельно диктует создание региональной структуры, специально ориентированной на выполнение превентивных задач. С учетом специфики региона, а также болезненной подозрительности центральноазиатских стран относительно покушения на их суверенитет и вмешательство во внутренние дела, наверное, наиболее оптимальной формой такой структуры был бы аналогичный Региональному форуму АСЕАН (АРФ) Центральноазиатский форум. АРФ, как было показано в работе, крайне осторожно подходит к этим вопросам и оставляет вопросы, касающиеся принципов суверенного равенства и территориальной целостности государств-членов за рамками своей компетенции.

7. Автор считает, что происшедшее во время завершения настоящей диссертации открытие по решению Генерального секретаря ООН, одобренного Советом Безопасности Регионального центра Организации Объединенных Наций по превентивной дипломатии в г. Ашхабаде, являющегося первым опытом подобного рода, убедительно свидетельствует о правильности выводов, сделанных как в этом труде, так и в ранее изданных автором монографиях (См. напр. Рахматуллаев Э., Превентивная дипломатия: панацея или мираж? М., 2007) о настоятельной необходимости создания такой структуры в регионе. Теперь же, как отмечалось в главе I настоящей работы, укомплектование Центра специалистами-экспертами в области урегулирования конфликтов из числа верхнего эшелона дипломатического корпуса, высококвалифицированных академических работников, хорошо знающих культурные, исторические и политические реальности региона и проактивная деятельность Центра по элиминации конфликтных ситуаций в Центральной Азии стали бы залогом успешной реализации превентивных стратегий в регионе.

Опыт практической реализации ПД в Евразии на примере ШОС пока незначителен. Однако, по сути, сама организация – результат превентивной дипломатии Китая, России (СССР), Казахстана, Киргизии и Таджикистана в период 80-х – 1996 гг., реализованной в двусторонних форматах (российско-китайском, китайско-казахстанском, китайско-киргизском, китайско-таджикском), в рамках обсуждения вопросов сокращения вооружений, войск (в 100 – км зонах), создания режимов открытости и доверия на границах, координации действий по борьбе с наркотрафиком и другими негативными явлениями. В 1996 г., как известно, двусторонние форматы были институализированы в «шанхайскую пятерку», провозгласившую тогда своей основной целью борьбу против «трех зол» - национального сепаратизма, религиозного экстремизма и международного терроризма. В 2001 г она плавно трансформировалась в ШОС с участием 6 государств, включая Узбекистан, заявив о более широкой (комплексной) стратегии, включающей не только традиционные вопросы безопасности, но и задачи экономической кооперации, гуманитарного сотрудничества. Сегодня явно просматриваются перспективы ШОС как серьезной организации с большим превентивным потенциалом. Учитывая, что в составе наблюдателей ШОС находятся Индия, Пакистан, Иран, Монголия, можно говорить о возможности активного позиционирования организации в Евразии по предупреждению новых и урегулированию старых конфликтов. Теоретически не исключено подключение ШОС к конфликтной проблематике (в плане ее урегулирования и предотвращения) Южной Азии, Среднего Востока (Иран, Турция, Афганистан) и, возможно, даже Ближнего Востока. Хотя последнее пока представляется достаточно отдаленной перспективой. Автор считает, что превентивные возможности ШОС далеко не раскрыты, они могут быть инкорпорированы в уже существующие региональные модели реализации ПД, они могут проявляться и достаточно самостоятельно, и работать на общее дело сохранения мира и стабильности.

Уникальность любой конфликтной ситуации предполагает столь же уникальный, если можно так выразиться, подход к решению конкретного конфликта. Отсюда следует, что единой, навсегда заданной формы превентивной дипломатии не существует. Если в одном случае сработала угроза применения санкций - перспектива непринятия стран Балтии в европейские структуры, одновременно с прозвучавшей угрозой невывода российских войск с их территории в оговоренные сроки позволили снять напряженность с проблемы русскоязычного меньшинства в Латвии и Эстонии, - то в другом случае - проведение референдума в Бахрейне в пользу независимости страны дало возможность урегулировать спор между шахским Ираном и этой небольшой арабской страной.

Резюмируя можно отметить, что хотя превентивная дипломатия представляет собой востребованную современную стратегию предотвращения конфликтов, она ни в коем случае панацеей от всех бед не является. Слишком определяющую роль в ее осуществлении иногда играют субъективные факторы, чтобы быть уверенными в действенности существующих объективных условий. Можно согласиться с мнением американского конфликтолога У.Зартмана, отметившего, что «превентивная дипломатия и снижение уровня конфликтов на любой стадии должны явиться неотъемлемой частью внешней политики всех стран. Даже при отсутствии очевидных геополитических и материальных выгод для каждой отдельной страны, спасение человеческих жизней, защита достоинства людей и сохранение ресурсов, которые могут быть использованы для улучшения жизни людей, являются достаточным обоснованием необходимости превентивной дипломатии».³⁸

В таком гуманитарном контексте превентивная дипломатия приобретает особую ценность. Рассмотрение опыта ее применения в различных регионах может оказаться полезным в контексте принятия политических решений о реагировании на возникающие конфликтные ситуации.

Основные положения и выводы диссертационного исследования получили отражение в следующих публикациях автора (общим объемом около 78 п.л.):

Монографии:

1. Рахматуллаев Э. (в соавторстве: Юлдашев А.). Аль-хадара аль-исламия фи Таджикистан (Исламская цивилизация в Таджикистане) на арабском языке, Марокко, Рабат, 1998 – 8 п.л.
   
2. Рахматуллаев Э.. Миротворчество ООН в Таджикистане и перспективы превентивной дипломатии в Центральной Азии, Москва, 2001 – 14,4 п.л.
   
3. Rahmatulloev E. (Coauthor: Yuldashev A.) Islamic Civilization in Tajikistan», Maroc, Rabat, 2003 – 8 п.л.
   
4. Rahmatulloev E., United Nations Peacekeeping and Preventive Diplomacy: Central Asia, Tajikistan & Afghanistan, Costa-Rica, 2006, (Миротворчество и превентивная дипломатия Организации Объединенных Наций: Центральная Азия, Таджикистан и Афганистан, Коста-Рика, 2006) – на английском языке – 14 п.л..
   
5. Рахматуллаев Э.. Превентивная дипломатия: панацея или мираж? Москва, 2007 – 23,7 п.л.
   

Научные статьи в ведущих рецензируемых журналах и изданиях:

6. Рахматуллаев Э.. Превентивная дипломатия и Содружество Независимых Государств, Государственная служба, №3 (47), 2007 - 0,8 п.л.
   
7. Рахматуллаев Э.. Нужна ли Центральной Азии превентивная дипломатия? Ученые записки Российского государственного социального университета, №3, 2007 – 0,8 п.л.
   
8. Рахматуллаев Э.. Некоторые региональные измерения превентивной дипломатии. Мировая экономика и международные отношения, №11, 2007 – 0,8 п.л.
   
9. Рахматуллаев Э.. Превентивная дипломатия как стратегия предотвращения конфликтов. Вестник Таджикского национального государственного университета, №7, 2007, Душанбе - 1,1 п.л.
   
10. Рахматуллаев Э.. Императив применения превентивной дипломатии в условиях Центральной Азии. Известия Академии Наук Республики Таджикистан. Общественные науки. Серия «философия и право», №4, 2007, Душанбе– 0,8 п.л.
    
11. Рахматуллаев Э.. Возникновение и эволюция концепции превентивной дипломатии, - 1,2 п.л.. Вестник Саратовского Государственного социально-экономического Университета, № 15 (1), 2007 - 1,2 п.л.
    
12. Рахматуллаев Э.. Водно-энергетическая проблематика Центральной Азии и превентивная дипломатия, Восток – ORIENS, №1, 2008 - 0,6 п.л..
    

Другие научные статьи, доклады, исследования:

13. Рахматуллаев Э.. Некоторые особенности миротворческой операции ООН в Таджикистане. Государство и право, №4, 1997, Душанбе - 0,6 п.л.
    
14. Рахматуллаев Э.. Таджикистан и международные организации: реалии и перспективы – Материалы III международной научно-практической конференции «Интеграция Таджикистана в мировое сообщество», Душанбе, 1997 – 0,5 п.л.
    
15. Рахматуллаев Э.. Миротворчество ООН в Таджикистане – некоторые классификационные особенности – Материалы V международной научно-практической конференции «Миротворческий процесс в Таджикистане: консолидация и гарантирование миротворческого процесса», Душанбе, 1999 – 0,3 п.л.
    
16. Рахматуллаев Э.. Урегулирование межтаджикского конфликта и превентивная стратегия предотвращения конфликтов в Центральной Азии – Материалы международной конференции, посвященной 10-й годовщине подписания Общего соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане «Мирный процесс в Таджикистане», издание ООН, Душанбе, 2007 – 0,8 п.л.
    
17. Рахматуллаев Э.. Уроки межтаджикского урегулирования для Афганистана, Сборник статей, Будапешт – 1,0 п.л. (находится в печати)