Geum.ru

Абдурахман Авторханов ро­дился на Кавказе. По национальности чеченец. Был номенклатурным ра­ботником ЦК вкп(б). В 1937 г

Вид материалаДокументы

Содержание


Ix. л. берия
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   45

IX. Л. БЕРИЯ


Деятельность Берия в 1939-1940 годах подтверждает этот вывод. Берия, отказавшись от предыдущей практи­ки групповых процессов, начал расстреливать членов ЦК и верховного руководства армии через закрытые инди­видуальные процессы, независимо от того, отказывались подсудимые от своих вынужденных показаний или нет. Более того, он их расстреливал и в том случае, когда сам же чекистский суд вынужден бывал выносить тем или иным обвиняемым оправдательный приговор. Хрущев привел в своем докладе один документ потрясающей силы как в отношении политической трагедии большевистских фанатиков в большевистской тюрьме, так и беспредель­ной аморальности сталинцев из Политбюро. Старый большевик Кедров писал своему личному другу, тогда секретарю ЦК партии по Комиссии партийного контроля и члену Политбюро А.А. Андрееву (Андреев сейчас член ЦК и член Президиума Верховного Совета СССР)161 (161 Там же, стр. 47-48.):

"Я обращаюсь к Вам за помощью из мрачной ка­меры Лефортовской тюрьмы. Пусть этот крик отчаяния достигнет Вашего слуха; не оставайтесь глухи к этому зову; возьмите меня под свою защиту; прошу Вас, помо­гите прекратить кошмар этих допросов и покажите, что все это было ошибкой. Я страдаю безо всякой вины. Пожалуйста, поверьте мне. Время докажет истину. Я -не агент-провокатор царской охранки; я – не шпион; я – не член антисоветской организации, как меня обви­няют на основании доносов. Я не виновен и в других преступлениях перед партией и правительством. Я – старый незапятнанный ничем большевик. Почти сорок лет я честно боролся в рядах партии за благо и процве­тание страны... Сегодня мне, шестидесятидвухлетнему старику, следователи грозят еще более суровыми, жесто­кими и унизительными методами физического воздействия... Они пытаются оправдать свои действия, рисуя меня закоренелым и ожесточенным врагом, и требуют все новых, более жестоких пыток. Но пусть партия знает, что я не виновен и что нет такой силы, которая могла бы превратить верного сына партии в ее врага, до его послед­него дыхания. У меня нет выхода. Я не могу отвратить от себя грозящие мне новые и еще более сильные удары. Но все имеет свои пределы. Мои мучения дошли до пре­дела. Мое здоровье сломлено, мои силы и энергия тают, конец приближается. Умереть в советской тюрьме, за­клейменным как низкий изменник Родины – что может быть более чудовищным для честного человека. Как страшно все это! Беспредельная боль и горечь перепол­няют мое сердце. Нет! Нет! Этого не будет! Этого не может быть! – восклицаю я. Ни партия, ни советское правительство, ни народный комиссар Л. П. Берия не до­пустят этой жестокой и непоправимой несправедливос­ти... Я глубоко верю, что истина и правосудие востор­жествуют. Я верю. Я верю".

Хрущев поясняет: "Военная коллегия нашла, что ста­рый большевик товарищ Кедров был невиновен... Но он был расстрелян по приказу Берия"162 (162 Там же, стр. 48.). С другими старыми большевиками поступали еще проще: например, Голубев и Батурин "были расстреляны без суда, а приговор был вынесен уже после их казни"163 (163 Там же, стр. 47.).

Таким образом, Сталин добивался и добился через Берия того, чего он не смог добиться при Ежове – про­должая физические пытки, но уже не особенно церемонясь с судебными формальностями, Сталин и Берия расстре­ляли остальных членов ЦК. Когда в начале 1939 года местные партийные организации начали недоумевать по поводу продолжающихся и после Ежова пыток в НКВД, Сталин отправил 20 января 1939 года, по свидетельству Хрущева, шифрованную телеграмму секретарям обкомов и крайкомов, ЦК коммунистических партий республик, народным комиссарам внутренних дел и начальникам органов НКВД. В этой телеграмме говорилось164 (164 Там же, стр. 30.):

"ЦК ВКП(б) поясняет, что применение методов фи­зического воздействия в практике НКВД, начиная с 1937 г., было разрешено ЦК ВКП(б) (фактически они при­менялись и раньше, например, в 1936 г. – А.А.)... ЦК ВКП(б) считает, что методы физического воздействия должны, как исключение, и впредь применяться по отно­шению к известным и отъявленным врагам народа и рас­сматриваться в этом случае, как допустимые и правиль­ные методы".

Хрущев утверждал, что Берия не только был "аген­том иностранной разведки", но что Сталин, будучи пре­дупрежден и имея факты в руках, не принял никаких мер против Берия, так как "Сталин верил в Берия и этого для него было достаточно"165 (165 Там же, стр. 45.). Такие факты были доло­жены пленуму ЦК в 1937 году, когда Берия еще был только секретарем ЦК Грузии. Докладывал об этих фак­тах человек, в руках которого был архив Азербайджан­ской независимой республики 1918-1920 годов, которая возглавлялась партией "мусаватистов". Имя этого чело­века – Каминский. Он был членом большевистской пар­тии с 1913 года, был первым секретарем ЦК коммунисти­ческой партии Азербайджана и председателем Бакинского Совета в 1920 году сразу же после свержения власти "му­саватистов". В 1930 году Каминский был секретарем московского обкома партии, а в 1937 году – наркомом (министром) здравоохранения СССР. В компетентности бывшего первого правителя советского Азербайджана Каминского не было сомнения. Там же, в Баку, учился и работал Берия в бытность турок, потом англичан при власти мусаватистов. Связи Берия с лидерами "Мусавата" были известны, насчет турок и англичан ходили разные слухи, пока Берия не стал заместителем предсе­дателя советской разведки в Баку (председателем был Багиров, расстрелянный после Берия). Как только карьера Берия пошла в гору, слухи прекратились, так как за такие разговоры теперь арестовывали, если бы даже они и бы­ли справедливы. Но вот:

"Уже в 1937 году, на одном из пленумов ЦК, бывший народный комиссар здравоохранения Каминский сказал, что Берия работал на мусаватистскую разведку. Однако едва пленум ЦК успел окончиться, как Каминский был арестован и расстрелян"166 (166 Там же, стр. 45.).

Надо только добавить: из всех секретарей ЦК ком­партий союзных республик во время ежовщины не были расстреляны, а сделали карьеру только три секретаря: Берия – из Грузии, Багиров – из Азербайджана, Хрущев – с Украины. Была ли такая карьера, по крайней мере первых двух, случайной? Может быть, на самом деле прав Исаак Дон Левин, этот проницательный знаток большевизма, когда он в своей интересной книге "Вели­кий секрет Сталина" утверждает и доказывает весьма со­лидными документами, что сам Сталин был агентом царской охранки, а так как агентами у мусаватистов бы­ли, по утверждению "коллективного руководства" (а раньше и Каминского), Берия и Багиров, то не покры­вали ли агенты взаимные преступления перед своей пар­тией? Ведь вся дореволюционная деятельность Сталина протекала главным образом в Баку и Тифлисе, в центрах, которые Сталин еще при Ленине, а потом и до конца своей жизни доверял только своим личным ставленни­кам? Сталин не доверял Орджоникидзе, но во всем дове­рял Берия. Хрущев сообщает167 (167 Там же, стр. 44.):

"Берия также жестоко расправился с семьей товари­ща Орджоникидзе... Орджоникидзе всегда был противни­ком Берия и говорил об этом Сталину. Но вместо того, чтобы разобраться в этом вопросе и принять соответ­ствующие меры, Сталин допустил ликвидацию брата Орджоникидзе и довел самого Орджоникидзе до такого состояния, что он был вынужден застрелиться".

Хрущев почему-то не договаривает правды до конца: Орджоникидзе был единственным из старых членов По­литбюро, который поставил перед Сталиным ультима­тум о прекращении ежовской инквизиции (Берия тогда был все еще грузинским "царьком"). В ответ на это Ста­лин послал на его квартиру чекистов с запасным револь­вером для Орджоникидзе: если Орджоникидзе не хочет умереть в подвале НКВД, то он должен умереть на своей квартире. В присутствии чекистов он попрощался со своей женой Зинаидой и застрелился. Доктор Плетнев, который в то время ожидал в приемной Орджоникидзе, засвиде­тельствовал смерть от разрыва сердца. Через три дня на Красной площади были похороны. На мавзолее Ленина, "печально" свесив головы, стояли друзья-убийцы Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Хрущев, Микоян, Ежов, а срочно вызванный из Грузии Берия проливал крокодиловы слезы по поводу "преждевременной смерти великого революционера, друга и соратника Сталина – Серго Орджоникидзе". Я присутствовал на этом митинге, вблизи мавзолея, в снежный февральский день 1937 года. Я наблюдал за Сталиным – какая великая скорбь, ка­кое тяжкое горе, какая режущая боль были обозначены на его лице! Да, великим артистом был товарищ Ста­лин!

Не говорит Хрущев правды и о масштабе террора при Берия. Верно, что Берия в отношении членов ЦК, крупных партработников и высших военных чинов довел дело Ежова до конца. Тут он действительно не знал по­щады. Но пытки, кроме как для этих "известных врагов", применялись еще только к бывшим "ежовцам" – чеки­стам ежовского набора.

Более того, начались массовые освобождения многих из арестованных ежовцами. На местах прекратили приве­дение в исполнение смертных приговоров, и дела таких лиц начали пересматривать в срочном порядке. Даже мно­гих осужденных возвращали из концлагерей на пересмотр и доследование дела. Таким образом, к началу 1939 года аресты и пытки в основном прекратились. Я, конечно, не думаю, что Берия был "добрее" Ежова или в Сталине проснулась совесть, но конец должен был все-таки когда-нибудь наступить.

Сталин, арестовав Ежова и назначив Берия, сумел, как обычно, заработать на своих же преступлениях новый капитал: ужасы террора были приписаны лично Ежову, "весна либерализма" – верному ученику Сталина – Л. П. Берия.

Однако во время войны и после ее окончания Берия, под руководством Сталина, показал такой высокий класс инквизиции, до которого не поднялся даже Ежов: нача­лись массовые депортации целых народов в Сибирь и Казахстан: поголовно выселены были чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки, крымские татары, при­волжские немцы, частично депортированы балтийские на­роды... Хрущев с поддельным возмущением говорил по этому поводу168 (168 Там же, стр. 40.):

"...чудовищны акты, инициатором которых был Ста­лин... Мы имеем в виду массовую высылку из родных мест целых народов, вместе с коммунистами и комсо­мольцами, без каких-либо исключений: эта высылка не была продиктована никакими военными соображениями. Так, уже в конце 1943 года... проведено решение относи­тельно высылки всех карачаевцев... В тот же период, в конце декабря 1943 года, такая же судьба постигла все на­селение Калмыцкой автономной республики. В марте 1944 года были полностью высланы чеченский и ингуш­ский народы, а Чечено-Ингушская автономная респуб­лика была ликвидирована. В апреле 1944 г. с территории Кабардино-Балкарской автономной республики были вы­сланы в отдаленные места все балкарцы..."

Доложив все это, Хрущев иронически закончил169 (169 Там же, стр. 40.):

"Украинцы избегли этой участи только потому, что их было слишком много и не было места, куда их со­слать. Иначе он их тоже сослал бы".