Абдурахман Авторханов ро­дился на Кавказе. По национальности чеченец. Был номенклатурным ра­ботником ЦК вкп(б). В 1937 г

Вид материала

Документы

Содержание V. "национальная оппозиция" в партии

Подобный материал:

• Общественная организация всеобщая конфедерация профсоюзов международное профсоюзное, 849.54kb.
• Методические рекомендации «деятельность средств массовой информации по формированию, 266.04kb.
• Общественная организация всеобщая конфедерация профсоюзов международное профсоюзное, 233.01kb.
• Общественная организация всеобщая конфедерация профсоюзов международное профсоюзное, 308.29kb.
• Фонд №3 Бюро по изучению истории вкп(б) и Октябрьской революции Новгородского губернского, 19.37kb.
• Общественная организация всеобщая конфедерация профсоюзов международное профсоюзное, 283.72kb.
• Выступление генерального секретаря ВКП на Втором международном молодёжном форуме профсоюзов, 142.75kb.
• Общественная организация всеобщая конфедерация профсоюзов международное профсоюзное, 94.26kb.
• Где и когда родился Лермонтов, 86.22kb.
• Детский отдых на мальте, 196.23kb.

V. "НАЦИОНАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ" В ПАРТИИ

В письме к Максиму Горькому в 1912 году Ленин из Вены писал107 (107 Ленин. Сочинения, т. XVI, стр. 328.): "Насчет национализма вполне с Вами согласен. У нас один чудесный грузин засел и пишет для "Просвещения" большую статью..." "Чудесный грузин" – был Сталин, а статья – "Марксизм и национальный вопрос".

После октябрьского переворота Сталин получает назначение по "специальности" – он делается народным комиссаром по делам малых национальностей. Потом его комиссариат получил и конкретное задание – подгото­вить слияние с советской Россией самостоятельно суще­ствующих советских республик – Украины (1919 г.), Белоруссии (1919 г.), Азербайджана (1920 г.), Армении (1920 г.), Грузии (1921 г.). Среднеазиатские республики, Казахстан, Татаро-Башкирия и Северный Кавказ – уже были включены в состав РСФСР. Конечно, все эти ре­спублики были советскими, но над ними еще не суще­ствовало общего контроля московского центрального правительства. Единый центр имелся только по линии партии в лице ЦК РКП(б), то есть своего рода "малень­кий Коминформ" с ограниченными контрольными функ­циями. Авторитет ЦК был скорее идеологический, чем организационный. Каждая советская республика пользо­валась, так сказать, полным "национально-коммунистиче­ским суверенитетом" по внутренним делам. Формально они даже имели и собственные вооруженные силы и вели "самостоятельную" иностранную политику (например, Рижский договор с Польшей 1921 года был подписан двумя советскими республиками – РСФСР и УССР).

Первый шаг к созданию советской конфедерации, правда, был сделан еще в декабре 1920 года, когда были заключены военно-хозяйственные конвенции между РСФСР, УССР, БССР, позже с кавказскими республиками, но лишь в смысле конфедерации, а не федерации с Россией.

К созданию федерации приступили в конце 1922 года. Тогда впервые выходят на сцену "национал-коммуни­сты". Особенно резко и непримиримо выступают против потери независимости "национал-коммунисты" на родине самого Сталина, на Кавказе. Проект первой "сталинской конституции" о создании всесоюзной федерации в виде СССР кавказские коммунисты отвергают. Так, 15 сентяб­ря 1922 года ЦК коммунистической партии Грузии выно­сит решение108 (108 Л. Берия. К вопросу об истории большевистских органи­заций в Закавказье. Москва, 1948 г., стр. 243.):

"Предлагаемое на основании тезисов товарища Ста­лина объединение в форме автоматизации независимых республик считать преждевременным".

"Объединение хозяйственных усилий и общей полити­ки считать необходимым, но с сохранением всех атрибу­тов независимости".

В Москве такое "сепаратистское" решение грузинских коммунистов, к которому присоединились и руководители советского Азербайджана (Р. Ахундов, Кадирли и др.) и которое грозило провалом всего дела создания СССР, было отвергнуто. Сталин, Орджоникидзе (последний был секретарем Кавказского бюро ЦК РКП(б), Молотов, Мясников (Армения) "доказали" ЦК, что кавказские национал-коммунисты (названные теперь "национал-укло­нистами") не выражают волю народов Кавказа. Через месяц этот вопрос был обсужден на пленуме ЦК. 16 ок­тября 1922 года Сталин, как секретарь ЦК, направил в Грузию (с копиями другим национальным республикам) следующую телеграмму109 (109 Л. Берия. Цит. соч., стр. 245.):

"Предложение грузинского ЦК о преждевременности объединения и сохранения независимости пленумом ЦК отвергнуто единогласно. Представитель ЦК Грузии Мди­вани ввиду такого единодушия пленума вынужден был отказаться от требования грузинского ЦК. Пленумом при­нято без всяких изменений предложение членов комиссии: Сталина, Орджоникидзе, Мясникова и Молотова – о сохранении Закавказской Федерации и объединении по­следней с РСФСР, Украиной и Белоруссией в "СССР"... ЦК РКП не сомневается, что его директива будет прове­дена с энтузиазмом".

Это "единодушное" решение было принято тогдаш­ней "тройкой" – Сталиным, Каменевым и Зиновьевым. Ленин болел и не участвовал в работе ЦК и правитель­ства. Троцкий находился в оппозиции к "тройке", но в союзе с Лениным. Решение ЦК ("тройки") было отверг­нуто грузинами. Сталин, прикрываясь авторитетом ЦК и пользуясь болезнью Ленина, приступил к чистке в Грузии. Это было знаменитое "грузинское дело", которое как раз и послужило поводом Ленину написать известное "заве­щание" с требованием снять Сталина с поста генераль­ного секретаря ЦК. Вот свидетельство Льва Троцкого110 (110 Л. Троцкий. Моя жизнь, ч. II. Берлин, 1930, стр. 220-221.):

"Два секретаря Ленина, Фотиева и Гляссер, служат связью. Вот что они передают. Владимир Ильич до край­ности взволнован сталинской подготовкой предстоящего партийного съезда, особенно же в связи с его фракцион­ными махинациями в Грузии. "Владимир Ильич готовит против Сталина на съезде бомбу". Это дословная фраза Фотиевой. Слово "бомба" принадлежит Ленину, а не ей. "Владимир Ильич просит Вас взять грузинское дело в свои руки, тогда он будет спокоен". 5 марта (1923 г.) Ле­нин диктует мне записку: "Уважаемый т. Троцкий. Я очень просил бы Вас взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под "пре­следованием" Сталина и Дзержинского, и я не могу поло­житься на их беспристрастие. Даже совсем напротив..." Почему вопрос так обострился? – спрашиваю я. Оказы­вается, Сталин снова обманул доверие Ленина: чтобы обеспечить себе опору в Грузии, он, за спиной Ленина и всего ЦК, совершил там при помощи Орджоникидзе и не без поддержки Дзержинского организованный переворот против лучшей части партии, ложно прикрывшись авто­ритетом ЦК. Пользуясь тем, что больному Ленину недоступны были свидания с товарищами, Сталин пытался окружить его фальшивой информацией... Фотиева снова пришла ко мне с запиской Ленина, адресованной старому революционеру Мдивани и другим противникам сталин­ской политики в Грузии. Ленин пишет им: "Всей душой слежу за Вашим делом. Возмущен грубостью Орджони­кидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для Вас записки и речь".

Но Сталин продолжает громить грузинских "нацио­нал-уклонистов".

Ленин, конечно, не "сепаратист", а вождь "центра­листов", но хочет провести централизацию ("федера­цию") без репрессий против собственных политических единомышленников на Кавказе. Но цели Сталина не только "централистские". Он хочет видеть Грузию как свою собственную вотчину. В грузинском деле он все еще слишком грузин и "провинциал". К тому же основная опасность для его успешной карьеры в Москве тоже гро­зит оттуда, из родной Грузии, где сидят личные друзья Ленина и старые большевики – Мдивани, Махарадзе, Орахелашвили, Окуджава и др. Поэтому Сталин спешит прикончить своих врагов. Ленин обращается к нему через свою жену – Крупскую – с требованием прекратить этот грузинский "поход". Сталин обзывает Крупскую интриганкой.

Троцкий свидетельствует111 (111 Л. Троцкий. Цит. соч., стр. 223; см. также – Н. С. Хру­щев. Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС, стр. 6-7.):

"Каменев сообщил мне дополнительные сведения. Только что он был у Надежды Константиновны Круп­ской по ее вызову. В крайней тревоге она сообщила ему: "Владимир только что продиктовал письмо Сталину о разрыве с ним всяких отношений". Непосредственный повод имел полуличный характер. Сталин старался изо­лировать Ленина от источников информации и проявил в этом смысле исключительную грубость по отношению к Крупской. "Но ведь вы знаете Ильича, прибавила Круп­ская: он бы никогда не пошел на разрыв личных отношений, если бы не считал необходимым разгромить Стали­на политически".

В такой обстановке и в непосредственной связи с "грузинским делом" и родилось "Завещание" Ленина 1922 года с припиской от 4 января 1923 года – снять Ста­лина с поста генерального секретаря за "грубость и не­лояльность". Все это теперь официально подтверждено опубликованием "документов Ленина"112 (112 "Коммунист", № 5, 1956.).

Смерть Ленина спасла Сталина, но со смертью Лени­на был объявлен смертный приговор и грузинским нацио­нал-коммунистам. Привели его в исполнение, правда, только через двенадцать лет – в 1936 году113 (113 Л. Берия. Цит. соч., стр. 256.).

"В период 1927—1935 гг. национал-уклонизм, слив­шись с контрреволюционным троцкизмом, перерос в на­емную агентуру фашизма, превратился в беспринципную и безыдейную банду шпионов, вредителей, диверсантов, разведчиков и убийц, в оголтелую банду заклятых врагов рабочего класса. В 1936 году был раскрыт троцкистский шпионско-вредительский террористический центр, куда входили Б. Мдивани, М. Окуджава, М. Торошелидзе, О. Гихладзе, Н. Кикнадзе и др.", – так писал Л. Берия в 1948 году об исполнении этого приговора.

Через пять лет – в 1953 году – сам Берия его сорат­никами по Политбюро будет объявлен организатором такой же "шпионской банды". После расправы с обер-палачами Ягодой и Ежовым насильственная смерть Берия была самой справедливой.

Но борьба "национал-уклонистов" за "суверенные права" своих республик продолжалась и после смерти Ленина. На II съезде Советов СССР (26 января – 2 февра­ля 1924 года) обсуждался вопрос о принятии конституции. На съезде вновь выявились внутренние противоречия по вопросу о том, какая должна быть конституция СССР. "Тройка" (Сталин–Зиновьев–Каменев) предложила про­ект федерации. Делегации Украины, Белоруссии и Грузии предложили собственные проекты, в основе которых ле­жала идея "конфедерации". "Братские советские респуб­лики" претендовали на право самостоятельной внешней политики (как известно, Сталин дал им это "право" через двадцать лет – но дал тогда, когда они не имели права воспользоваться этим "правом"). Был принят московский проект федерации, но с существенными дополнениями и улучшениями, выдвинутыми с мест. Он лег в основу конституции 1924 года.

Последняя, по сравнению со "сталинской конститу­цией" 1936 года, была прямо "сверхдемократической" в национальном вопросе. Союзные республики сохраняли за собою все "атрибуты независимости" во всех делах внутреннего самоуправления. Согласно этой конституции, к компетенции союзного федерального правительства в Москве относились только следующие четыре сферы го­сударственной жизни:

1. Внешняя политика.
   
2. Вооруженные силы (оборона).
   
3. Пути сообщения.
   
4. Связь (почта, телеграф).
   

Во всех других сферах управления "братские респуб­лики" были автономны.

Начиная с 1924 года, "национал-коммунисты" в своей борьбе за "автономию" против централизации хватаются за эту конституцию. В этом смысле она была вполне "ле­гальной" борьбой. Но с победой Сталина над партией она становится уже борьбой "нелегальной", "контррево­люционной".

От компетенции "братских республик" остаются лишь одни воспоминания. Централизация государствен­ной власти становится беспрецедентной. Главы нацио­нальных республик и национальных компартий назна­чаются и смещаются даже не Сталиным, а его личной канцелярией.

В этих условиях – в условиях безнадежности и от­чаяния – возникает последняя национальная оппозиция в ВКП(б). Это – оппозиция члена ЦК ВКП(б), члена Политбюро КП(б) Украины – Н. А. Скрыпника.

Украинская ССР – ведущая после РСФСР республи­ка в составе СССР – мало пользовалась у Сталина сим­патией, еще меньше – доверием. Украинцы были не ка­кими-нибудь "нацменами" без истории и культуры, а большим и компактным народом с выдающимися интел­лектуальными и политическими кадрами. Но в решающий исторический момент – в момент русской революции – значительная часть украинской интеллигенции оказалась в лагере "самостийников". Победа большевиков в России лишь ускорила процесс украинского самоопределения (ян­варь 1918 г.) при открытой поддержке не только австро-германской дипломатии, но и их вооруженных сил.

На мирной конференции по заключению сепаратного мира в Брест-Литовске напротив советского министра иностранных дел сидел и министр иностранных дел Укра­ины, но на этот раз уже не в качестве "младшего брата", а как представитель независимой державы.

Ленин, нуждавшийся в "передышке" хотя бы ценой "самого похабного, самого позорного", по его словам, мира, признал эту независимость де-факто. Крушение империи кайзера похоронило, в конечном счете, и не­зависимость Украины. Ленин объявил Брест-Литовский мир аннулированным, а Украину – советской республи­кой, конечно, на штыках Красной армии и при умелой организации внутренних взрывов. Но для этого надо было иметь и "внутренние силы", и они имелись. Далеко не идентичные в своих идеологических воззрениях, – "боротьбисты", "укаписты", анархо-коммунисты и прос­то коммунисты, – они тем не менее стояли на одной платформе – на советской. Большего сейчас и не требо­валось. Им была обещана "независимая", но советская Украина. Когда советская Украина стала фактом, а уси­ление централистского коммунизма на Украине – необ­ходимостью, – Молотов был назначен первым секрета­рем ЦК КП(б) Украины (1920 г.). С тех пор на украин­ском троне большевиков, как правило, восседают "цен­тралисты". Но тем больше возрастало и сопротивление местного "национал-коммунизма". Ярким представите­лем и лидером этого украинского "национал-коммуниз­ма" и был Скрыпник.

Он состоял в РСДРП с 1900 года. После раскола партии стал большевиком, "профессиональным револю­ционером" ленинской школы, многократно подвергался репрессиям. Руководящее участие принимал в больше­вистском перевороте и гражданской войне на Украине, входил в состав верховного руководства партии и прави­тельства – Политбюро и Совнаркома Украины. Пред­ставлял КП(б) Украины в Исполкоме Коминтерна. Был, наконец, и членом ЦК ВКП(б). Этот самый Скрыпник, начиная с 1930 года, возглавлял на Украине "националь­ную оппозицию" против Кремля. Но "грехопадение Скрыпника" (как выразился Сталин на XVII съезде пар­тии, 1934 г.) заключалось в том, что на Украине в те годы росла другая сила, другое движение вне партии – рево­люционное движение украинских националистов в под­полье. Таковыми были "Союз Освобождения Украины" (СВУ, 1930 г.), "Украинский Национальный Центр" (1931 г.), "Украинская Войсковая Организация" (УВО, 1933 г.). Эти организации ставили перед собой одну главную за­дачу – национальную независимость свободной Украи­ны. Задача Скрыпника и его группы была более скромная – "внутренняя независимость" коммунистической Украи­ны. Национальные цели у обеих групп были близки друг к другу, а политические – диаметрально противополож­ны. Но нашелся мастер, который "близких" сделал "род­ными", а антиподов – "друзьями". Этим "мастером" был сам Сталин. У арестованных участников украинских националистических организаций, переведенных на Лубян­ку, начали брать развернутые показания об их "союзе" с группой Скрыпника. Арестованные "показывали", что они по заданию своих заграничных украинских центров и разведок Польши, Австрии, Германии и Франции за­ключили контакт с группой Скрыпника для подготовки совместного "отторжения Украины" от СССР. Они снаб­жали Скрыпника финансами, а Скрыпник их – сведения­ми о военной мощи и экономическом положении СССР. По заданиям заграничных украинских организаций аресто­ванные вместе с группой Скрыпника проводили вреди­тельскую работу по линии просвещения (Скрыпник был народным комиссаром просвещения УССР) под видом "украинизации". Скрыпник обо всем этом узнал только тогда, когда очутился под домашним арестом. Но арест продолжался недолго – он покончил жизнь самоубийст­вом (1933 г.). Рассказывали, что Скрыпник в предсмерт­ном письме на имя членов ЦК ВКП(б) писал, что "для опровержения чудовищной лжи сталинской полиции у ме­ня остается только один аргумент – лишением себя жиз­ни осудить сталинскую систему". На волчьи нервы Ста­лина этот аргумент не подействовал. На Украине начались массовые аресты членов "группы Скрыпника", большин­ство которых Скрыпника и в глаза не видели. Теперь Хрущевы реабилитировали и Скрыпника114 (114 "Вопросы истории", № 3, 1956.).

Тот же процесс чистки и арестов национал-коммуни­стов и националистов среди интеллигенции происходит на протяжении 1932—1933 годов и в других националь­ных республиках. Хотя организационное влияние группы Скрыпника распространялось лишь на Украину, но идей­ных сторонников она имела во всех республиках – в Татаро-Башкирии (султан-галиевцы), Туркестане (садво-касовцы), на Кавказе (бывшие "национал-уклонисты") и т. д.

Активизация центробежных сил на окраинах была совершенно естественной реакцией на "центростремитель­ную революцию" сверху – на ликвидацию даже видимо­сти местных автономий. Централизация государственной власти, как результат централизации власти партийной, не считалась ни с чем – ни со специфическими условиями национальной самобытности, ни с установившейся тра­дицией национального самоуправления.

Впоследствии, на XVII съезде партии, затушевывая истинное положение завуалированными формулами о "пережитках капитализма", Сталин сам признался, что украинский "национализм" Скрыпника не есть случайное или единичное явление115 (115 И. Сталин. Соч., т. 13, стр. 361.):

"Следует заметить, что пережитки капитализма в со­знании людей гораздо более живучи в области националь­ного вопроса, чем любой другой области. Они более живучи, так как имеют возможность хорошо маскиро­ваться в национальном костюме. Многие думают, что грехопадение Скрыпника есть единичный случай, исклю­чение из правила. Это неверно. Грехопадение Скрыпника и его группы на Украине не есть исключение. Такие же вывихи наблюдаются у отдельных товарищей и в других национальных республиках".

Поэтому и поход против "грешников" был не "слу­чайным", а организованным и всеобщим по всем респуб­ликам. Тем больше росло сопротивление в национальных компартиях и организациях против новой сталинской национальной политики – политики, правда, все еще "на­циональной по форме", но полицейской по содержанию.

Таким образом, общая обстановка в стране, партии и ее национальных организациях после разгрома "правой оппозиции" далеко не была идиллической. Чистка партии 1929—1930 годов тоже не достигла своей цели. Она не сде­лала партию ни "однородной", ни "монолитной", ни да­же "дисциплинированной". Препятствий на пути к уста­новлению единоличной диктатуры оказалось больше, чем это себе представляли Сталин и его помощники. Старая партия умирала, но умирала далеко не естественно -в муках, сопротивлениях и в крайне опасных для режима эксцессах.