С. В. Кортунов проблемы национальной идентичности россии в условиях глобализации монография

Вид материала

Монография

Содержание Почему пробуксовывает интеграция Пора делать выбор Что такое Россия сегодня?

Подобный материал:

• В. М. Пивоев (Петрозаводский университет), 193.44kb.
• Монография представляет собой комплексное исследование теоретиче­ских и практических, 70.78kb.
• Учебный курс «Мир в эпоху глобализации», 17.57kb.
• Трансформация государственно-национальной идентичности в условиях глобализации 22., 301.27kb.
• И. Е. Золин Рынок труда в условиях глобализации мировой экономики: проблемы теории, 164.95kb.
• С. Кортунов Что стоит за мифом о «советской оккупации», 726.89kb.
• Глобализация и национальная идентичность, 269.63kb.
• Сдокладом на тему (если есть), 47kb.
• Глобализация и ее влияние на банковскую систему России, 236.02kb.
• А. В. Рош проблемы функционирования машиностроительного комплекса россии с участием, 1962.09kb.

Почему пробуксовывает интеграция


Одна из коренных причин нестабильности политической составляющей отношений России и США заключается в том, что под всю конструкцию этих отношений до сих пор не подведена надежная экономическая основа. Главный национальный интерес России в этой сфере состоит в создании материальных условий для возрождения страны как мощной процветающей экономической державы на базе эффективных структурных преобразований в экономике в русле рыночных реформ и ее интеграции в мировое хозяйство.

Нашим «патриотам», подозревающим Америку в тайных кознях против России, небезынтересно будет узнать, что этот российский интерес полностью отвечает американским представлениям о будущем России. В стратегии по национальной безопасности 2002 г. ставится задача «ускорить процесс интеграции России в евроатлантическое сообщество». И даже такой «заклятый враг» России как З.Бжезинский, которого у нас считают «зоологическим русофобом», писал в 1997 г.: «Постепенное включение России в расширяющееся трансатлантическое сообщество – необходимая составная часть любой долгосрочной стратегии Соединенных Штатов, нацеленной на укрепление стабильности на гигантском евразийском континенте. Стремление к этой цели потребует терпения и стратегического упорства. Тут не может быть короткого и простого пути. Следует создать такие геостратегические условия, чтобы русские убедились: для самой России было бы лучше всего стать по-настоящему демократическим европейским постимперским государством, тесно взаимодействующим с трансатлантическим сообществом».

В этом высказывании трудно уловить «антироссийские настроения». Ведь несмотря на распространенное мнение о том, что Россия является евразийской державой (она действительно явля6тся таковой, но лишь в геополитическом смысле), российская политическая элита и общественность видят свою страну европейской державой. Российская политическая и экономическая системы базируются на европейских традициях. Россия, безусловно, является органической частью европейского геокультурного пространства. Принадлежность к Европе является важнейшим элементом осознания Россией своей сущности, самоидентификации. Именно осознание своей принадлежности к Европе лежит в основе недовольства России своей невовлеченностью в общеевропейские процессы – расширение ЕС и НАТО.

Справедливости ради следует, однако, заметить, что за последние 12 лет Россия сделала для своей интеграции с Западом лишь немногое из возможного. И главная причина состояла в отсутствии у нее четкого, целеустремленного курса.

В самом деле. Натовская программа «Партнерство ради мира», запущенная еще в 1994 году действует в отношении со всеми посткоммунистическими странами, кроме России. Подписанный в 1997 г. Основополагающий акт между Россией и НАТО не создал механизма подлинного сотрудничества, в первую очередь, по нашей вине. Как отмечал специалист по России, сотрудник Государственного департамента США С.Сестанович, «представители России в НАТО вели себя так, словно им было приказано тормозить претворение соглашения в жизнь». Нет полной уверенности, что более эффективно, чем Совместный постоянный совет, созданный в 1997 г., заработает механизм Совета «Россия-НАТО» («двадцатка»).

В 1994 г. Россия заключила Соглашение о стратегическом партнерстве с Евросоюзом. Однако это соглашение до сих пор остается на уровне политической декларации: нет ни механизма подлинного партнерства с ЕС, ни крупных совместных проектов, ни даже общей стратегии относительно развития Калининградской области. Правда, на очередном саммите Россия-ЕС обещано сформулировать и представить концепцию единого экономического пространства. Все, однако, понимают, что это будет лишь новая политическая декларация: ведь для создания лишь предпосылок единого экономического пространства нужна тщательно продуманная поэтапная программа перехода России на общеевропейские экономические и правовые стандарты. Ясно, что реализация такой программы растянется на многие годы. Пока мы не можем создать единое экономическое пространство даже в рамках «четверки» - России, Украины, Белоруссии и Казахстана. О каком же общеевропейском экономическом пространстве можно говорить?

В то время, как большинство посткоммунистических стран, включая бывшие союзные республики уже давно состоят в ВТО, Россия продолжает вести многолетние переговоры с этой ключевой экономической организацией Запада об условиях своего в ней участия. Не вполне ясна позиция России в отношении ее присоединения к Киотскому протоколу, чему Евросоюз придает особое значение.

Наконец, российское участие в «большой восьмерке» носит в основном ритуальный характер и потому мало что говорит о ее общем отношении к интеграции с Западом. В ближайшие годы процесс интеграции будут определять уже не столько политические жесты, сколько то, в какой мере Россия соответствует международным экономическим и правовым стандартам ключевых западных институтов. Необходимо, чтобы и Россия к вступлению в эти институты, например, в ВТО, относилась не как к очередным «политическим трофеям», а как к средству, позволяющему завершить экономические преобразования и обеспечить прочное, признаваемое всеми место в мировой экономике. Такого подхода придерживался в течение последнего десятилетия, в частности, Китай. В результате сегодня эта азиатская страна неизмеримо больше интегрирована в мировое экономическое пространство, чем «европейская» Россия.

Явно заторможенный процесс интеграции России в международные экономические и военно-политические институты, пробуксовывающий во многом лишь из-за рудиментов неизжитого советского внешнеполитического мышления, в частности, антиамериканских комплексов, сопровождается к тому же весьма ревнивым отношением к более успешным интеграционным шагам наших соседей, в том числе и постсоветских государств. Иначе как абсурдным такой подход и назвать нельзя. Ведь мы сами провозгласили в качестве стратегической цели такую интеграцию! Все это вызывает у наших партнеров, по меньшей мере, недоумение.

Представим себе, что Россия двенадцать лет тому назад не только объявила бы миру, что приветствует расширение ЕС и НАТО, не возражает против вступления в эти и другие западные структуры всех желающих и надеется, что и сама сможет со временем к ним присоединиться, но и все эти годы последовательно придерживалась этого курса. Такая линия не только в огромной мере ускорила бы интеграцию России в сообщество развитых стран, но и способствовала бы социальному оздоровлению ее элиты, избавлению от стереотипов советского антизападного мышления, которые и являются главным тормозом на пути России в трансатлантическое пространство.


Пора делать выбор


Выход на новые отношения с США требует от России скорейшего преодоления ее внутреннего разлада с собой, трезвого сознания своего нового качества и возможностей, своих национальных интересов, самодисциплины и ответственности. От США также требуется немало, в том числе преодоление инерции «самонадеянности силы», ложного комплекса «победителя в холодной войне», позиционирования себя как «незаменимой нации». Вашингтону предстоит осознать, что с распадом СССР в мировой политике перестало существовать явление сверхдержавности как таковое.

И все же российскому политическому классу, по сравнению с американским, предстоит пройти более далекий путь, ибо он связан с весьма болезненной ломкой советского мышления. Как справедливо отмечает Т.Грэхэм, «успех лежит в новой самоидентификации страны в современном мире, к чему большинство россиян и политической элиты страны еще не готово».

Однако без такой самоидентификации невозможна ни внятная внутренняя, ни тем более внешняя политика. Более того, без нее невозможно в принципе сформулировать национальные интересы. Отсутствие самоопределения – главная причина того, что Россия до сих пор не сказала, готова ли она в союзе с Америкой решать стратегические проблемы международной безопасности и вместе с ней формировать новый мировой порядок. Она не сделала стратегический выбор, с кем она хочет быть и «против кого дружить». В этом суть основной проблемы российско-американских отношений.

Говорят, что В.Путин сделал этот выбор: мы вместе с развитыми странами, и наша цель – интеграция в сообщество этих стран. Но если это так, то реализуется эта цель крайне противоречиво. Вместе с США мы боремся против международного терроризма в Центральной Азии, но возражаем при этом против размещения там американских военных баз. Сотрудничаем с НАТО, но высказываем озабоченность по поводу дислокации военных контингентов альянса в Центральной Европе, настороженно относимся к учениям вблизи наших границ. Осуждаем фашистский режим С.Хусейна, но отказываемся поддерживать американцев в военной операции по его устранению, блокируем решение этого вопроса в Совете Безопасности ООН, создаем безвольную и бессильную, заведомо обреченную на провал антиамериканскую политическую коалицию вместе с Францией и Германией.

Как же мы хотим, чтобы к нам относились американцы?

Пора определиться, кто мы есть: уменьшенный СССР или тысячелетняя Россия? От этого, главным образом, и зависят российско-американские отношения. Если мы «мини-СССР», то мы обречены на «мини-конфронтацию» с США, на поражение в «мини-холодной войне» и, в конечном счете, на «мини-распад». Если же мы тысячелетняя Россия, то партнерство и даже стратегический союз с Америкой для нас – естественное состояние. Ибо в этом случае наши стратегические интересы полностью совпадают. Тогда, например, размещение американских вооруженных сил в Центральной Азии, в Восточной Европе, на Кавказе, уже не говоря о Ближнем Востоке, - величайшее благо для России, которая сама, конечно же, пока не может справиться ни с проблемой Афганистана, ни с проблемами Кавказа.

Если мы тысячелетняя Россия, тогда возможны такие проекты, как русско-американский проект по Кавказу, русско-американский проект по Ирану, русско-американский проект по реформированию Белоруссии и т.д. Это, конечно, не означает, что национальные интересы России и США совпадают везде и во всем. Но, только определившись в своих глобальных интересах, Россия может четко сформулировать и свои приоритеты по проблемам региональной безопасности. Тогда у руководства США будет ясное представление о тех пределах, за которыми может начаться прямое столкновение национальных интересов двух стран.

Например, очевидно, что ликвидация Талибана в Афганистане, удары по «Аль-Каиде», ликвидация режима С.Хусейна существенно подрывают международный терроризм, замешанный на исламском экстремизме. Это злейший глобальный враг России, угрожающий ее национальной безопасности, самому государственному выживанию России. Совершенно очевидно, что его разгром в сто раз важнее, например, всех контрактов Лукойла с Ираком. Так почему же мы в одном случае поддержали США, а в другом не договорились о взаимодействии?

Говорят, что нам лучше дружить с Европой, чем с Америкой. Но, во-первых, Европа не торопится включать Россию в свое экономическое, а тем более цивилизационное пространство. Любые шаги в сторону России ЕС делает в последние годы под давлением США. Во-вторых, Европа и США – это единое евроатлантическое пространство. Можно поэтому интегрироваться в него и через ту сторону Атлантики. И это получится, скорее всего, быстрее, поскольку Россию и Америку объединяют помимо торгово-экономических интересов (эти интересы, в основном, нас объединяют с Европой), стратегические интересы глобальной безопасности. И американцы прекрасно понимают, что без Франции и Германии эти интересы могут быть обеспечены, а без России как страны, занимающей ключевые позиции на самом важном, с точки зрения глобальной безопасности, континенте Евразии, - нет.

К этому следует добавить, что трезвомыслящие американцы прекрасно понимают пределы могущества Америки. В самих США даже сторонники однополюсного мира говорят о сегодняшней ситуации как о моменте однополярности. О моменте, а не об эпохе. Они далеко не уверены, что момент перейдет в эпоху или эру однополярности. И правильно сомневаются. Торжество одного полюса миру не грозит, и в одиночку с новыми угрозами и вызовами ХХI века этот полюс не справится.

В этих условиях у Америки на всем Земном шаре нет более перспективного и эффективного партнера, чем Россия. Россия, разумеется, прозревшая и определившаяся в своих глобальных и региональных национальных интересах. Это настроение точно уловил в своей последней книге Т.Грэхэм: «Глядя на современную Россию, многие на Западе и на Востоке готовы списать ее со счетов. Однако это опасное заблуждение, поскольку сверхослабленная Россия продолжает оставаться важным фактором для безопасности США. Дело в том, что само ее существование и географическое положение обеспечивает геополитический и геоэкономический баланс в Европе, Восточной и Южной Азии, включая нефтеносный Персидский залив. Кроме того, Россия остается доминирующим государством на территории бывшего Советского Союза и сохраняет здесь значительные рычаги влияния, обладает правом вето в Совете Безопасности ООН, большим арсеналом ядерного оружия, а также богатейшими природными ресурсами, от которых в значительной степени зависит экономика Европы и мира в целом».


Перспективы


После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года, в мире начала складываться новая обстановка, что заметно изменило контекст российско-американских отношений. Если судить по внешним признакам, эти отношения серьезно улучшились. Россия и США впервые после второй мировой войны находятся в одной коалиции и борются против общего врага. Стало быть, их национальные интересы, во всяком случае, в противоборстве с международным терроризмом, сейчас совпадают не только объективно, но и в русле реальной политики. Между ними происходит взаимодействие, которое кажется гораздо более тесным и глубоким, чем взаимодействие России и США со своими союзниками – соответственно по НАТО и Совету коллективной безопасности. Однако за этим внешним улучшением нельзя не видеть и того, что политика США в отношении России по существу не изменилась, и ни одна из ранее раздражавших наши отношения болезненных проблем, не решена.

В проведении долгосрочной кампании против международного терроризма обойтись без России американцам оказалось весьма сложно. Кризис показал, что в районе Центральной Азии ни одно государство не обладает такими политическими и военно-техническими возможностями, как Россия. Сотрудничество с ней, ее поддержка для США оказались незаменимы. Однако пока такое сотрудничество не носит устойчивого и долгосрочного характера. В Москве, например, считают, что под знаменем борьбы с терроризмом США осуществили очередное крупное геополитическое наступление, прежде всего в Центральной Азии и на Кавказе, - регионах, которые Россия ранее объявила зонами своих жизненно важных интересов. Многие по-прежнему не довольны демонтажем Договора по ПРО, ужесточением США своей военной доктрины, форсированием планов расширения НАТО, нежеланием отменить поправку Джексона-Венника, нажимом на Россию в плане ядерного сотрудничества с Ираном, односторонними действиями в Северной Корее, малым объемом американских инвестиций в российскую экономику и т.д. и т.п. Большинство российской элиты, таким образом, убеждено, что сотрудничество с американцами вновь оказалось «улицей с односторонним движением» - движением России в направлении учета интересов США, при продолжении их прежней линии, не учитывающей интересы России.

Однако вместо того, чтобы стенать по поводу некоторых достаточно эгоистичных действий американцев, российский политический класс должен осмыслить то, что произошло в России и в мире за последние двенадцать лет. И сформулировать, наконец, новую, новаторскую концепцию российско-американских отношений, отбросив стереотипы старого, по существу советского мышления. Со своей стороны США должны перестать смотреть на Россию как на "побежденную" страну, признать, что внешнеполитический курс, ориентированный на получение от России односторонних уступок в качестве цены за политическую поддержку российских реформ себя не оправдал; оставить иллюзию о том, что с ней можно построить партнерство патерналистского типа, навязав роль младшего партнера. Стремление России к влиятельному положению в мире должно восприниматься с пониманием, и не по причине ее прошлого, а в предвидении ее возможной роли в будущем. Для России же из своего рода самоцели, как это было в недавнем прошлом, отношения с США должна приобрести значение мощного средства решения российских внутри и внешнеполитических задач, обеспечения как национальной, так и международной безопасности. Как подчеркивал В.Путин, «Америка никогда не будет Россией, а Россия никогда не будет Америкой. Но мы можем очень хорошо дополнять друг друга, и наше сотрудничество друг с другом является важнейшим фактором стабильности в мире. Мы никогда не должны забывать об этом. Это чувство ответственности должно в значительной степени лежать и в основе нашей политики».

Так что вряд ли продуктивно обвинять во всем Запад. Ведь никто, конечно, извне не может объяснить нам наши место и роль в мировой политике. Очевидно, что Россия должна сама осознать их, что позволит ей четко сформулировать свои национальные интересы, а следовательно, пределы уступок тому же Западу. Это - в интересах всех, поскольку политика России станет более предсказуемой, что, в свою очередь, позволит выстроить жизнеспособную систему партнерских связей, материализованную в плодотворное и равноправное сотрудничество с Западом по широкому кругу фундаментальных проблем мировой политики.

Дальнейшее затягивание процесса национального самоопределения чревато утратой Россией своих законных, естественных и пока признаваемых другими государствами места и роли в мировой политике, а в более широком плане - в глобальном историческом процессе в целом. Как следствие - Россия может быть отодвинута на периферию мирового развития, что имело бы катастрофические последствия не только для нее, но и для всего мира.


Что такое Россия сегодня?


Сама история всегда заставляла Россию думать не только о себе, но и о мире в целом. Настало время, когда она должна вновь осмыслить себя в категориях планетарного масштаба, исторического предназначения и цивилизационной роли.

Начнем с очевидных для всех вещей. Будучи наследницей Древней Руси, Московского царства, Российской империи и основной страной -продолжательницей Союза ССР, Россия занимает уникальное положение в Евразии, которое испокон веков позволяет ей играть важную стабилизирующую роль в глобальном балансе сил и интересов. Россия -хранительница древней духовной традиции, призвание которой - воплощать высшие идеалы справедливости, нравственности и братства. Она также представляет собой сложнейшую этническую общность, сплоченную исторической судьбой русского народа, который взаимодействует на добровольной и равноправной основе с другими народами, выразившими желание жить в едином с ним государстве. Обилие природных богатств, экономический и интеллектуальный потенциал может обеспечить ей максимальную хозяйственную автономию при возникновении угроз национальной безопасности и развитие в качестве суверенного государства.

Необходимо признать и следующее объективное обстоятельство. Несмотря на распад СССР, по своей политической значимости и по влиянию на ход дел в мире, в том числе в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН, и по связанной с этим ответственности Россия остается одной из великих держав. Помимо геополитического положения и наличия ядерных вооружений, к основным признакам, позволяющим в современных условиях считать Россию великой державой, относятся ее потенциальные возможности и перспективы в области демографии, ресурсного обеспечения, высокого научно-технического потенциала и ряд других. Эти же факторы, т.е. масштабы страны, ее экономический, демографический и интеллектуальный потенциал, наличие практически всех видов сырья и ресурсов объективно делают Россию одним из важнейших мировых центров.

Вместе с тем все эти позиции обеспечиваются не автоматически. Они могут быть утеряны страной в ближайшие годы, если она не выйдет из экономического, научно-технологического и духовного кризиса. Напротив, возможности России обеспечивать высокое качество жизни россиян и оказывать влияние на ход событий в мире будут расширяться при условии успешного выхода страны из кризиса и становиться на путь социальных и экономических реформ.

Все сказанное позволяет характеризовать сегодня Россию как великую державу, временно переживающую крупномасштабные экономические трудности, вызванные изменениями экономической и геополитической ситуации. Сохранение и мобилизация имеющихся внутренних резервов, обеспечивает потенциальную возможность для скорейшего оздоровления экономики и перехода на модель демократического и в то же время устойчивого развития. Позитивные в целом перемены в мире предоставляют благоприятные возможности для решения этой задачи.

Россия продолжает сохранять уникальный научно-технический и производственный потенциал. Большая часть этого потенциала сосредоточена в военно-промышленном комплексе. Большое значение приобретает его глубоко продуманная конверсия в рамках проводимой структурной политики, важной частью которой должна стать программа утилизации вооружений и военной техники. Сложившийся в ряде областей и сфер высокий интеллектуальный потенциал должен быть задействован для повышения эффективности производства и прорыва на мировой рынок интеллектуальной продукции.

Население России в целом характеризуется достаточно высоким уровнем образования и культуры. Среди работающих высок удельный вес квалифицированных кадров и специалистов. На территории России сосредоточено значительное количество полезных ископаемых, включая топливно-энергетическое сырье, руды черных и цветных металлов, редкоземельных элементов, драгоценных металлов и других видов стратегического сырья, достаточных не только для собственных нужд, но и для экспорта.

Богатый ресурсный потенциал может стать одним из важнейших преимуществ Российской Федерации, позволяющих ей - при рациональном использовании ресурсов и повышении конкуренто-способности продукции обрабатывающей промышленности - занять достойное место на мировом сырьевом рынке, обеспечить возрождение и последующее устойчивое развитие страны.

Важно, что соотношение удельных показателей ВВП России и других стран на протяжении 80-90-х гг. качественно не переменилось. Иными словами, Россия остается развитой страной, находящейся на индустриальной и отчасти научно-индустриальной ступени. Ее производительные силы качественно отличаются от производительных сил третьего мира и, наоборот, принципиально не отличаются от Запада. В России тот же тип квалификации работников, тот же класс машин и механизмов. К несчастью, долгое время в России господствуют иные производственные отношения, иная социальная организация, и именно эти обстоятельства мешают достичь западной производительности.

Конечно, чтобы сравняться с США, Германией, Францией, Италией и т.д. по душевому ВВП, потребуется одно-два поколения. Но что касается таких стран, как Испания, Ирландия, Греция, Португалия, Чили, то есть стран, находящихся принципиально на той же стадии развития производительных сил, что и России, их показатели ВВП на душу населения (соответственно уровень и качество жизни) в случае успеха реформ могут быть достигнуты во вполне обозримом будущем. В ближайшие годы в этом и должна заключаться здравая, реалистическая перспектива России.

Если и когда в России устоятся новые общественные отношения, изменится трудовая мораль, будут преодолены разрушительные последствия переходного периода, Россия по абсолютному размеру производства вполне сможет снова достичь самых высоких мировых стандартов или превзойти их. Если же СНГ станет реальным экономическим организмом, откроется возможность восстановления экономической размерности того класса, каким обладал СССР. В любом случае, даже учитывая, что это произойдет не сразу, ситуацию не стоит чрезмерно драматизировать. Исторический опыт свидетельствует, что потеря сверхдержавного статуса отнюдь не лишает страну возможностей социального прогресса и процветания, более того, может быть обращена навстречу этим возможностям.

Однако крайне важно усвоить то фундаментальное обстоятельство, что, потеряв статус сверхдержавы, Россия сможет успешно развиваться, лишь соизмеряя свою политику с этим основополагающим фактом. Наиболее пагубными могут оказаться любые осознанные или неосознанные попытки занять в мире то же геоэкономическое и геополитическое положение, какое занимал Советский Союз. Можно согласиться с авторами доклада международного института стратегических исследований (Лондон) за 1995-1996 гг.: "Будущее Евразии и роль Российской Федерации в этом регионе скорее всего зависит от того, смогут ли российские лидеры, какой бы политической ориентации они ни придерживались, сбалансировать свое видение российской державы с реальным потенциалом и возможностями, которыми обладает страна, либо они попытаются привести эти потенциальные возможности в соответствии с какими-либо выдающимися, однако недостижимыми целями". Сегодня у России есть все средства обеспечить свою национальную безопасность и развитие, ибо одно дело - борьба за мировое господство, которое велось между СССР и США и требовало неимоверных расходов, а другое дело - только обеспечение собственной национальной безопасности, что требует от России гораздо меньших затрат и сил, но от чего зависит само ее физическое существование.

Идея же мировой экспансии в геополитическом и территориальном аспектах исчерпаны русским народом до дна. Кстати говоря, он предвидел возможные последствия этих замыслов в образе богатыря Святогора, который не смог поднять крестьянскую переметную сумку Ильи Муромца. Святогор увяз сначала по колени, потом по пояс, потом по грудь. А Илья Муромец, которого Святогор мог держать с конем на ладони, сказал ему то, что содержит намек на России в XXI веке путь: "Мне твоей силушки не надобно, мне своей силушки достаточно".

Таким образом, на вопрос, стоит ли России претендовать на великодержавие, следует ответить - да, стоит. Но не на роль супердержавы, конкурирующей на равных с США а, скорее, на место в пятерке ведущих держав мира, с претензией в последующем на более высокое место в мировой иерархии. И не потому, что этого кому-то хочется, а кому-то нет. Это объективный процесс, естественный для России. Окончательная утрата статуса великой державы чревата и для России, и для всего мира, как будет показано выше, катастрофическим последствиями.