С. В. Кортунов проблемы национальной идентичности россии в условиях глобализации монография

Вид материала

Монография

Содержание Введение: некоторые теоретические и методологические аспекты проблемы

Подобный материал:

• В. М. Пивоев (Петрозаводский университет), 193.44kb.
• Монография представляет собой комплексное исследование теоретиче­ских и практических, 70.78kb.
• Учебный курс «Мир в эпоху глобализации», 17.57kb.
• Трансформация государственно-национальной идентичности в условиях глобализации 22., 301.27kb.
• И. Е. Золин Рынок труда в условиях глобализации мировой экономики: проблемы теории, 164.95kb.
• С. Кортунов Что стоит за мифом о «советской оккупации», 726.89kb.
• Глобализация и национальная идентичность, 269.63kb.
• Сдокладом на тему (если есть), 47kb.
• Глобализация и ее влияние на банковскую систему России, 236.02kb.
• А. В. Рош проблемы функционирования машиностроительного комплекса россии с участием, 1962.09kb.

Введение:

некоторые теоретические и методологические аспекты проблемы

Становление внешней политики и системы национальной безопасности России, столь противоречиво и болезненно проходящее в последние почти двадцать лет, в первую очередь связано с до сих пор не решенной проблемой национальной идентичности страны.

Что такое Российская Федерация как государство? Каково ее реальное положение в мире? Кто ее союзники и соперники? Где ее подлинные границы? Как они определяются? Как соотносится весь исторический опыт (как положительный, так и отрицательный) российской государственности с ее нынешним состоянием? Какова долгосрочная стратегия страны в ХХ1 веке?

Ни в одном из этих вопросов ни у власти, ни у общества ясных и единых позиций не было и нет. В этом кардинальная причина того, что важнейшие внешнеполитические решения принимаются у нас не на основе долгосрочных национальных интересов (понимания которых тоже нет), а исключительно на базе прагматических (зачастую лишь интуитивно ощущаемых) соображений.

Однако, как говорил один из героев О.Генри, «песок плохая замена овсу». И решения, определяющие политику, а, следовательно, и судьбу страны на десятилетия вперед, не могут быть основаны лишь на прагматизме, даже если сегодня он кажется единственно возможным и верным. Кроме того, есть прямая причинно-следственная связь между практически нулевым или очень маленьким экономическим ростом и полным отсутствием национальной идентичности.

Потеря государственной идентичности, чувства национального самосознания ведет, как показывает всемирная история, к неспособности четко формулировать (а, следовательно, отстаивать) национальные интересы, к их неизбежной подмене либо несбыточными, либо ущербными идеями и целями. В конечном счете, это неизбежно приводит к утрате той или ной страной своих законных и естественных места и роли в мировой политике, а в более широком плане – в глобальном историческом процессе в целом. В лучшем случае она отодвигается на периферию мирового развития.

Вопреки видимым внешним успехам России на международной арене за последний год, рискнем заявить, что именно такая перспектива грозит России в случае, если в ближайшее время она не преодолеет кризис национальной идентичности, т.е. не вернется к исторически сложившемуся представлению о самой себе. Для этого мало заявить, что Российская Федерация является «продолжательницей СССР». Необходимо четко и недвусмысленно объявить права нынешней России на ее тысячелетнее историческое наследство, пока никем всерьез не оспариваемое.


1.

Казалось бы, новая Россия это уже сделала. В Послании по национальной безопасности Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 13 июня 1996 года декларировано: «С точки зрения исторической, Россия – наследница Древней Руси, Московского царства, Российской империи, продолжательница Союза ССР».

Однако эта декларация не дает четкого представления о том, на какое, собственно, историческое наследство претендует Российская Федерация, что она принимает, а что отвергает из своего прошлого. С юридической точки зрения, РФ не может быть правопреемницей одновременно Российской империи и СССР, который, как известно, был построен на принципах отрицания и отмены законов империи. Кроме того, с точки зрения исторической все перечисленные периоды русской истории – это периоды разной кратности (продолжительности), к которым неприменимы одинаковые критерии и оценки.

Что такое 73 года? Это миг по сравнению с тысячелетней русской историей. А что такое тысяча лет? Тысяча лет – это период, который человек логически, эстетически или даже нравственно не в состоянии осмыслить. Это органика, почва из которой мы выросли. Это то, что мы никакими силами не можем изменить. Это выше сил не только отдельного человека, но и поколения, но даже, может быть, нескольких поколений. Необходимо четко понимать, что в эти тысячу лет также были разные периоды: и столетние, и десятилетние, - у каждого из которых свое лицо. Например, мы можем определенным образом оценивать период смуты и самозванства, но это не значит, что мы переносим эту оценку на весь XVII век.

Слабую тень идеи о правопреемстве можно найти в преамбуле действующей Конституции РФ, в словах «возрождая суверенную государственность». Но это не ответ на главный вопрос, а именно – какую историческую правовую традицию продолжает наше государство.

Наконец, между декларацией и взвешенной, хорошо осмысленной и твердой политикой – «дистанция огромного размера». Мало сделать заявление, важно показать, что из него следует в плане принятия реальных политических мер, совершения практических шагов на уровне государства в области восстановления духовного, культурного, правового и исторического преемства с исторической Россией как единственно возможной основы ее возрождения. А затем – принять эти меры и совершить эти шаги.


2.

Начнем с ответа на простой, казалось бы, вопрос: почему проблема национальной идентичности, а соответственно, и национальных интересов практически никогда не возникала в СССР?

Да потому, что советские интересы и интересы национальные – вещи не только совершенно разные, но и во многом диаметрально противоположные. Интересы СССР носили глобальный, а не национальный характер, поскольку были связаны с реализацией глобального всемирно-исторического проекта, альтернативному западному, впрочем, столь же глобальному – в пространстве и во времени – проекту.

Запрос на концепцию национальных интересов (концепцию национальной безопасности) сделал уже поздний СССР, когда партийная номенклатура от этого самостоятельного проекта отказалась. Тогда моментально и возник вопрос о национальной идентичности: кто мы? откуда мы? куда идем? И проч.

К сожалению, на том этапе эта проблема решена не была (созданная М.Горбачевым и А.Яковлевым "комиссия Ю.Рыжова" по выработке концепции национальной безопасности бесславно провалилась). Тогда «прорабы перестройки» объявили целью «вхождение СССР в мировое цивилизованное сообщество». То есть по существу объявили о своей неспособности «тянуть» самостоятельный исторический проект и в виду этого поставили новую задачу - войти в чужой, западный либеральный проект. И никто – ни М.Горбачев, ни А.Яковлев, ни Э.Шеварднадзе – не озаботился вопросом о том, на каких, собственно, условиях это произойдет? В результате была осуществлена попытка войти в чужой проект за счет отказа от своей субъектности, «самости». Именно тогда высшее руководство СССР по существу выбросило на свалку истории советскую идентичность, не предложив вместо нее никакой другой.

Последствия не заставили себя долго ждать. Сначала распался СЭВ и Варшавский Договор, а затем и сам СССР. И не мудрено. Кто сказал, что «интегрироваться в мировое сообщество» следует одновременно и в качестве единого международного субъекта? А почему нельзя интегрироваться частями? И с разной скоростью?

Вот почему и в новой России (в той, что от нее осталась) вопрос о национальной идентичности стал вопросом выживания страны, ее территориальной, не говоря уже о культурной, целостности. 10 лет шел мучительный поиск такой идентичности. И, казалось бы, страна стала выходить на решение этого вопроса, что отражено в важнейших документах по национальной безопасности последних лет.

Теперь, после 11 сентября, когда вновь заявлена задача «интеграции в мировое сообщество», этот кардинальный вопрос вновь «повис». Но тогда следует приготовиться к тому, что на повестке дня вновь встанет проблема территориальной целостности России. Почему «интегрироваться в мировое сообщество» Чечня, например, не может через Турцию; Калининград – через Германию; Курилы – через Японию; Сибирь – через Китай, а Татарстан, скажем, - через Швейцарию?

Если мы устами Президента фактически заявляем, что у России нет своего исторического проекта, нет собственной субъектности, то как тогда можно возражать против того, что наши регионы будут говорить напрямую с США, т.е. со страной, где эта субъектность есть, и которая является цитаделью именно того проекта, куда Россия сама страстно хочет «интегрироваться»? Любой прагматически мыслящий региональный политик (Шаймиев, Рахимов или Николаев) немедленно поехал бы – но не в Москву, а в Вашингтон за инструкциями о том, как лучше «интегрироваться» в мировое сообщество. Конечно, вероятность распада России сейчас гораздо меньше, чем это было в отношении СССР в 1991 году. Но зачем же наступать на те же «грабли» уже второй или третий раз? Ведь уже многократно доказано, что игра на чужом поле, в особенности, если не очень хорошо знаешь, ни этого поля, ни правил игры, к добру не приводит. Но, вероятно, грабли – это наш «национальный вид спорта».

Сейчас много говорят о необходимости сформулировать национальные интересы России. Но национальные интересы могут быть краткосрочными (3-5 лет), среднесрочными (10-20 лет) и долгосрочными (30-50 лет). Наконец, есть и «вечные» национальные интересы, связанные с защитой и развитием народа (этноса), территории, на которой он живет (если хотите, жизненного пространства), и образа его жизни (национальной и культурной идентичности).

Ни одному из этих критериев внутренняя и внешняя политика СССР не отвечала. Советский эксперимент обошелся России в десятки миллионов жизней и еще в десятки – не родившихся людей. Территория исторической России подверглась невиданной перекройке в пользу национальных республик. А национальный образ жизни, русская культурная идентичность утонули в советском проекте.

Чувства «вечных» национальных интересов нет пока и у сегодняшней России. А потому вновь и вновь встает вопрос о ее национальной идентичности.


3.

Итак, новая Россия не может предъявить права одновременно на историческое наследство СССР и Российской империи. И ей надо делать выбор.

В случае, если она делает выбор в пользу СССР, о национальной идентичности можно забыть, поскольку советский исторический проект по определению был антинациональным.

Конечно, история любой страны непрерывна. Но отношение к различным ее периодам и моментам может быть разным. Ни одна часть российского бытия не должна быть потеряна, и ни одна секунда нашего исторического времени не может быть объявлена бессмысленной.

Можно и нужно уважать свою историю, какими бы трагическими ни были некоторые ее страницы. Но одновременно следует понимать и признавать ошибки и заблуждения, которые приводили к поражениям и потерям. Так только и можно «вернуться» в историю всемирную в качестве ее полноправного субъекта.

Все это означает, что если Россия отказывается от коммунистической идеологии и строит свое дальнейшее историческое бытие на ее отрицании, она не может принять на себя и советское наследство, строившееся именно на «красной идее». В отношении СССР должна быть применена не доктрина исторической и правовой преемственности, а доктрина континуитета, предполагающая, что новая Россия является не наследницей, а всего лишь продолжательницей того международного субъекта, каковым был Советский Союз.

В принципе эта идея и отражена в Послании по национальной безопасности от 13 июня 1996 года. Однако там не поясняется, в чем разница между наследницей и продолжательницей, и какие конкретные политические и правовые акты должны последовать после признания того обстоятельства (для меня бесспорного), что Россия является наследницей Российской империи и лишь продолжательницей СССР.


4.

Конечно, и Российская империя опиралась на масштабный, универсальный, идеократический исторический проект, в известной мере оппонирующий западному. Однако российский имперский проект и проект советский, коммунистический, - и по замыслу, и по историческим результатам – проекты полярно противоположные и взаимоисключающие. И сходство между ними чисто внешнее.

Конечно, имперский проект в России не был (как и советский) узко национальным, т.е. чисто русским. Вопреки известному клише, запущенному большевиками, Российская империя, которая формировалась на протяжении целого тысячелетия, никогда не была «тюрьмой народов». Ее история – это история не только завоеваний, но и во многом добровольного политического, хозяйственного и административного союза земель, этносов и культур, скрепляемого общегосударственными ценностями и интересами, идеей общего блага. Для многих народов вхождение в состав российского государства стало возможностью выживания и развития, сохранения культурной и конфессиональной идентичности и самобытности. Далеко не все народы были присоединены к нему путем завоевания и насилия. Некоторые из них с оружием в руках боролись за присоединение к России, которая была им духовно близка, а в ряде случаев выполняла по отношению к ним освободительную и цивилизаторскую миссию. Малые народы или субэтносы в свое время предпочли существование в пределах русского этноса, сравнительно более терпимого к ним, из-за опасности уничтожения другими, менее терпимыми этносами. Принятые в лоно Большой России, они должны были быть не соперниками, а сотрудниками в исполнении общего дела и предназначения. В силу своей географии Россия стала естественным убежищем эмигрантов с Запада и с Юга. Взаимная открытость русских и тянущихся в Россию инородцев, подвижников самых разных культур и религий, привела к созданию на огромной евразийской территории единой этнической общности – российского суперэтноса. Оказавшись центром этнического и культурного притяжения не только славян, но и других сопредельных народов, русский народ был в большей степени «российским», чем «русским», и в силу этого никогда не был «нацией» в западном смысле слова. Никогда не была Россия и империей западного типа. История России – это история страны, которая осваивала новые территории, и история государства, которое стремилось подчинить себе изначально стихийный процесс монастырской и крестьянской «колонизации». Собственно, изначальная, «малая» Россия, не обладала, по сравнению с «колониями», ни повышенным благосостоянием населения, ни сформировавшимся третьим сословием, ни активно развивающейся за счет колониальных инвестиций социальной инфраструктурой.

И в киевский, и в московский, и в петербургский периоды своей истории она формировалась именно как Большая Россия, как империум, замысленный не только как наследник вселенской идеи Первого, а затем и Второго Рима (отсюда формула «Москва – Третий Рим»), но и как основной исторический субъект осуществления вековой мечты человечества – построения Царства Божьего на земле. Этот исторический проект, передававшийся от поколения к поколению на уровне не только российских политиков, но и российских народов, во многом предопределил судьбу России в ХХ-м веке, когда она, единственная из других стран Европы, не оказала должного сопротивления коммунистической идее.

И тут мы подходим к самому главному, что подчеркивает непримиримое противоречие между Российской империей и СССР, делает эти государства антигонистами и в правовом, и в историческом контексте. В октябре (а в более точном юридическом смысле – уже в феврале-марте) 1917 года была прервана преемственность российской государственности и российской истории в целом. Осуществление идеократического имперского исторического проекта, - путь, по которому Россия шла несколько столетий, - было внезапно прекращено. Столетиями создаваемая великая страна, органически сцементированная русским суперэтносом, русским духом, культурой и языком, была превращена в псевдопролетарское, псевдоинтернациональное государство, целостность и единство которого сохранялись насилием и ложью. Нельзя ставить знак равенства между большевистским государством «рабочих и крестьян» - СССР – и православной Российской империей, как нельзя ставить знак равенства между коммунизмом и христианством. Нельзя ставить знак равенства между государством, каким был Советский Союз, и страной, которой является историческая Россия. В отличие от царской монархической России СССР стал государством безбожным и антинациональным. Даже воинствующе атеистическим и космополитическим. Ведь субъектом развития большевики объявили не верующий (и в известной степени богобоязненный) русский народ, а безбожный пролетариат, который «не имеет своего отечества» и которому «нечего терять, кроме своих цепей». Само название СССР, с этой точки зрения, уникально. США - полиэтническое образование, но по его названию хотя бы понятно, где находится страна. А на каком материке Земного шара существовал СССР - неизвестно. Большевики использовали русских как материал, а Россию – лишь как плацдарм для мировой революции. В отличие от русских самодержцев они хотели завоевать весь мир. Герб СССР – земной шар, а не двухглавый орел. Даже нацисты при всех их минусах были национально мыслящими людьми, пусть и в извращенной форме. Третий Интернационал никогда не мыслил национально.

Тут нельзя не согласиться с авторами «Манифеста несуществующей партии»: «Большевики не только пели «отречемся от старого мира», но и действительно, причем официально, отреклись от всей российской истории, отведя ей роль лишь предыстории, объявив, что с 1917 года начинает свою историю новое государство – Советское. Не случайно впервые в истории революций был единовременно отменен абсолютно весь корпус российских законодательных и иных правовых актов. Не случайно было заявлено об отказе признать долги «царской России» как чужого государства. Наконец, не случайно в 1922 году страна получила название, никаким образом не связанное с ее исторической государственностью, – «Союз Советских Социалистических Республик». И юридически, и политически, и духовно Советское государство отказалось признать себя правопреемником исторической России. А так происходит лишь тогда, когда страну завоевывает внешняя сила, с презрением относящаяся к аборигенам. Но порой даже захватчики не делают с покоренными странами того, что духовно и физически сотворил коммунизм в России».

Альтернатива большевистской диктатуре в России, конечно же, была. Это – развитие по пути буржуазно-демократической республики, скорее всего, парламентского типа, возможно, с сохранением номинальной монархической верховной власти, как это произошло в Великобритании и в ряде других стран Европы.

К 1917 г. всем ходом своей мучительной истории Россия подошла к конституционному перерастанию в демократическое федеративное государство со своим достойным местом в сообществе цивилизованных стран. Но была ввергнута большевиками в пучину социальных, политических и национальных потрясений.


5.

На совести большевиков много преступлений. Но главное из них - это разрушение российского общества и государства. Большевики разрушили духовную его основу, Россию «растворили» в СССР, русское национальное самосознание - в советском. Лишили Россию признанной миром цивилизаторской освободительной миссии, взамен превратив ее в источник вселенского страха перед коммунистической экспансией. Многие важнейшие для национальной безопасности и развития проблемы, с которыми сталкивается Россия сегодня, – ущербная государственность, распад страны, глубочайший демографический кризис, духовная и нравственная деградация народа, незрелость и безответственность элиты, не способной осуществить эффективные политическую, экономическую, социальную, военную и другие реформы, - порождены богоборческим и потому тупиковым проектом, в который втянули страну большевики. Именно с этого момента, а не в Беловежской пуще, началось разрушение России. Отторжение народов произошло не от России, не от русских, а от чуждой, надуманной, неэффективной, насильственно насаждаемой антигуманной системы. То, что большевики сколотили позже - железом и кровью, - они сколотили лишь на время. Но это была уже не Россия. После Октябрьской революции и советизации страны из российских многонациональных губерний были образованы республики с искусственными, произвольными границами, некоторые из которых превратились в "мини-империи" с господством "титульных наций", что, в конечном счете, взорвало Большую Россию.

Былая советизация православной России объявляется сегодня "насильственной русификацией" малых народов и этносов, существовавших в империи. Нет ничего дальше от истины. На самом деле советизация была активнейшей антирусской политикой, политикой дерусификации русского народа. В то же время многие народности бывшей Российской империи как политические, культурные и социальные субъекты сложились в недрах СССР и являются продуктами именно советской эпохи. Так обстоит дело не только с белорусами, но и с казахами, которых сейчас почему-то называют «казахстанцами», с украинцами, которые всегда были составной частью русского суперэтноса, многими другими новыми «независимыми» нациями, границы «государств» которых (ранее никогда не существовавшие) оформились именно в период истории советизированной России. В это же время получили официальный статус их языки, оформились национальные идеологии и элиты, которые, кстати, сыграли далеко не последнюю роль в крушении СССР.

Главной жертвой большевистского режима оказался именно русский народ. Это русского мужика советская власть лишила не только даже тех ограниченных прав и свобод, которые им были завоеваны при царском режиме, но и земли, да и всякой собственности вообще. Этот режим заигрывал с русским народом только один раз - в жестокие годы Великой Отечественной, когда не было другого способа победить немецкий фашизм, кроме как воззвать к русскому национальному самосознанию и русским людям (вспомним сталинское: «дорогие братья и сестры...»), вновь принесшим основные жертвы на алтарь этой войны. После нее большевистская политика дерусификации Большой России продолжилась.

Возможно, большевики руководствовались самыми благородными убеждениями, самыми высокими идеалами, самыми честными намерениями, желанием «осчастливить» человечество. Но во имя всего этого они, избрав «материалом» достижения своих целей русский народ, лишили его национальной истории, традиций, веры, подвергли испытанию на прочность генофонд нации, навязали ей чуждый, безбожный, экономически неэффективный строй, в конечном счете чуть не загубивший страну. Именно большевики – впервые во всемирной истории – объявили лозунг о поражении своего отечества, о «превращении войны империалистической в войну гражданскую», т.е. превращении войны с врагом отечества в войну против отечества, против собственного народа (!). «Красный террор» и «диктатура пролетариата» стали в дальнейшем кровавыми символами этой войны против своего народа.

Отступничество большевиков от российских национальных интересов, от исторических традиций, их враждебность идеалам мирового демократического развития, циничное отрицание ценностей Православия и других традиционных для многоконфессиональной страны религий, навязывание русским и другим народам России ложной идеологии и морали, противопоставление России цивилизованному миру, внушение комплекса неполноценности и неуверенности в своих силах в условиях свободного, открытого соперничества с другими народами, страха перед всемирным заговором, мифов о мессианском спасении мира и построении коммунистического рая на земле - все это привело к самоизоляции большевистской России. Последующие холодная война, авантюры во внешней политике, нецивилизованный раздел СССР, Беловежские соглашения были закономерным порождением большевистской теории и практики, логическим завершением десятилетних процессов деформации и деградации страны.

Национальные интересы России были преданы большевиками и во внешней политике. Сепаратные договоры с германским милитаризмом и кемалиско-младотурецким режимом, т.е. с бывшими врагами России и ее союзников по Антанте; сдача исконных русских территорий; противопоставление страны ее естественным историческим союзникам; международная изоляция, сговор с немецким фашизмом о разделе Европы; конфронтация с Западом после второй мировой войны, изнурительная для народа гонка вооружений; дорогостоящие программы помощи так называемым «странам народной демократии» в Европе и «социалистической ориентации» в Азии и Африке во имя геополитического соперничества с США или и того хуже – сумасбродных идей мировой революции; наконец, военная авантюра в Афганистане – вот далеко не полный перечень международных «проектов» советского режима, далеких от интересов русского народа.

Можно только диву даваться, что в наше время духовные наследники советских коммунистов, потерпевших полное историческое банкротство и растоптавших подлинные национальные интересы страны, распнувших народ ради химеры «светлого будущего всего человечества», самозвано присвоили себе роль «защитников отечества», его национальных интересов!

Большевистский режим начинает с того, что выводит Россию из победоносной войны, лишив ее тем самым заслуженных плодов победы. Послевоенный мир устраивается уже без участия России и без учета ее интересов. Она уже не защищает своих православных собратьев – ни в Сирии, ни в Иерусалиме, ни в Палестине, ни на Кавказе.

Сталина подозревают в восстановлении имперской внешней политики. Но эти подозрения ложны. Сталин дарит Чехословакии Прешовскую область, Польше – Холмщину и Белостокское воеводство, Литве – Виленский округ и два района Белоруссии, Китаю – Манчжурию, Внутреннюю Монголию и Тибет.

Эту раздачу территорий можно оценить только как последовательно антирусскую политику. Советский режим не препятствовал ассимиляции «средними» народами «малых», нарушая еще один имперский принцип. Этот же режим предпринял все возможное для уничтожения прежней имперской элиты, взамен которой вырастил советскую квазиэлиту, ставшую главным субъектом разрушения страны. Все это вместе на фоне внешней политики СССР, которая делала бывших врагов Российской империи друзьями, а друзей – врагами, снимает вопрос о советском государстве как продолжателя и наследника Российской империи.

Разрушительные для национального сознания последствия большевистской политики мы пожинаем сейчас. Пожинает как русский народ, так и все другие народы Большой России. Однако Запад по-прежнему не признает не только каких-либо исторических прав за русским народом на собственное национальное самоопределение, но и исторический факт угнетения русского народа в коммунистической России. А преступное расчленение России (абсурдное ограничение ее рамками РСФСР) и массовые нарушения прав русского человека после 1991 года по существу не вызвали протеста ни среди западных, ни среди отечественных правозащитников.

Конечно, дебольшевизация России (до которой еще далеко) – это в основном ее внутренняя проблема. Однако следует признать, что нередко встречающееся русофобство Запада, отождествление России с СССР, русских с советскими (при молчаливом согласии нашего общества) никак не способствует ее решению. Окончательная дебольшевизация произойдет в России только после того, как Запад полностью откажется от антироссийской политики и начнет, наконец, видеть в ней не потенциального врага (пусть сейчас пока и временно ослабленного), а равноправного партнера в решении главных вопросов мировой политики. И когда он поймет, что холодную войну проиграла не Россия, не русские, а неэффективный антинародный режим, который сокрушили отнюдь не американцы, а сами русские.