Владимир Лорченков, «Табор уходит», стр

Вид материала

Содержание

От редакции
Культ Матери-кукурузы 17 века в ранне-христианизированной Молдавии
Гори, гори ясно, чтобы не погасло

Подобный материал:

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 38

Православные только «за»

… каждый европеец, который слушает о Еврокаргианстве, задается одним вопросом. Не приведет ли это к росту числа чиновников и коррупции. Ведь новая церковь предполагает возникновение новых постов, новых административных учреждений, новых священников, наконец. А это целая армия, которую надо кормить. И, учитывая некоторые особенности молдавского национального менталитета — с которыми я ознакомился на мосту то ли через Днестр то ли через Прут, просовывая купюру в дуло автомата, - давать взятки. Но молдаване разрешили этот вопрос гениально!

Мы просто подумали, - говорит мне исполняющий обязанности президента Молдавии Михай Гимпу, - а что, если мы попросим исполнять обязанности священников Еврокаргианской церкви... священнослужителей православной церкви!
Два в одном, - восклицаю я и щелкаю пальцами.

Этому жесту обучил меня один афганский моджахед, с которым я беседовал в 1993 году на границе с Таджикистаном. Мы выпили чаю, покурили гашиша и он научил меня щелкать пальцами и поклялся, что очень скоро моджахеды перейдут Пяндж и нападут на русских. Взамен я подарил ему праздничный номер «Словацкого обозревателя» с нашей знаменитой землячкой Руженой Згордышек, обнажившей свои легендарные сиси на обложке. Кстати, ре-ишью этого номера мы собираемся выпускать через месяц, всего за 60 евро, так что не пропустите. Половина собранных средств пойдет на покупку флагов Евросоюза для молдавских церквей еврокаргианской конфессии. Но вернемся к и.о. Михаю Гимпу.

Мы просто совместили две церкви в одной, - делится он со мной своей удачной находкой.
Повесили флаги Евросоюза рядом с православными иконами, а портреты генсека ЕС Баррозу прибили над дверьми, - добавляет он.
Наконец, схемы Евросоюза мы выбили на куполах,- говорит он.
В школах, перед началом занятий, читается молитва Европе!
А каждый православный священник стал еще и служителем еврокаргианского прихода, и возражений не последовало, ведь все обряды, которые он совершал до тех пор за приношения прихожан, отныне удваиваются! - восклицает Гимпу.
Гениально! - восклицаю я.
А как у вас с русскими? - спрашиваю я и начинаю заводиться.

И.о. президента дает мне пару таблеток и я успокаиваюсь, не успев напрячься. Михай Гимпу рассказывает, что Молдавия стремится в Европу, но и не пренебрегает своими отношениями с восточными соседями. Тем более, что 500 тысяч гастарбайтеров из Молдавии работают в России. Мне это кажется непорядком.

Хотите, чтобы все они поехали к вам? - спрашивает Михай скептически.
Гм, - говорю я, - пусть уж лучше остаются в России.

И.о. президента кивает. Как и все представители молдавской элиты, в советские времена он был под дулами автоматом заставлен исполнять обязанности партийного бонзы, и с ненавистью к Москве глотал через силу икру из распределителя для партийных чиновников. После обретения Молдавией независимости Гимпу вздохнул свободно, и стал тем, кем он был всегда. Сыном молдавского народа и сторонником евроинтеграции. Распахнув окно, он показывает мне на улицу. Я вижу процессию, состоящую из колонны людей. Во главе ее некрасивая рыжая женщина с кривой ухмылкой и какой-то толстяк на кресле. Они держат на шесте какую-то бумажку.

Что это? - спрашиваю я, и тянусь к фотоаппарату, но очень аккуратно, чтобы не привлечь внимание снайпера, как случилось однажды в Камбодже в 1984 году, но об этом я расскажу вам позже.
Крестный ход еврокаргианцев, - отвечает Михай Гимпу, и милостиво машет толпе рукой.
«Hleba hleba hleba nashi deti umiraiut ot goloda»» - орут ему.
Что они говорят? - спрашиваю я Михая, с которым мы говорим по-английски, конечно же.
Приветствуют представителя Свободной Европы, - говорит Михай.

Вы уже поняли, уважаемые читатели, что речь идет обо мне, специальном корреспонденте журнала «Словацкий обозреватель». Да, молдаване не дураки. Они понимают, что будущее Европы зависит от молодой, восточноевропейской крови. Главным образом, конечно, здоровой словацкой крови, а не жидковатой венгерской или мутноватой чешской или, прости Господи, румынской...

Ну, а какие у вас перспективы в экономике? - задаю я острый, как мое перо, вопрос.

С этим в Молдавии не очень хорошо. Раньше экономика страны находилась в зависимости от переводов гастарбайтеров. Теперь их нет. В связи с кризисом почти миллион нелегалов из Молдавии остался без работы. Домой они не возвращаются, потому что потеряют шанс вернуться в Европу и Россию. Финансовая система страны рухнула, пенсии и зарплаты не выплачиваются, Молдавия перешла на натуральное хозяйство. В принципе, это очень экологично, но...

Но? - спрашиваю я.
Но натуральное хозяйство страны было в предыдущие двадцать лет за ненадобностью уничтожено, - грустно поясняет Михай Гимпу. - Ведь жили-то мы на переводы из-за границы, кто же думал, что придется работать и кормить самих себя?!
Чертовы русские! - говорю я.
Чертовы русские! - соглашается он.

Да, на этот раз они вроде бы и не при чем, дорогие читатели, но ведь согласитесь, что эти русские и правда чертовы! Их посольство, кстати, было эвакуировано из Молдавии почти год назад. Как и многие другие. Оставшиеся дипломатические миссии жмутся друг к другу в особой Зеленой Зоне. Зона обнесена блокпостами, охраняется морскими пехотинцами США и спецназом Великобритании и Израиля... Эти крутые парни стоят, широко расставив ноги и выглядят почти так же уверенно и круто как я, специальный корреспондент «Обозревателя Словакии», который пишет репортажи из всех горячих точке, лишь бы не собирать автомобили «Шкода» на недавно открывшемся заводе в Брно. У них такие же, как и у меня, камуфляжные куртки и штаны. Мои — пропыленные и в пулевых отверстиях, я в этих штанах хожу даже по Парижу и Лондону. Они дороги мне как память — ведь эти штаны прострелил ниже колен и на голени, по моей просьбе, один моджахед в Пакистане, с которым мы пили чай с халвой и гашишем. Конечно, штаны пришлось снять, зато сейчас огни выглядят как штаны человека, который знает толк в репортажах из «горячих точек» мира, дорогие словацкие читатели. Не забывайте подписываться на «Словацкий обозреватель»!

Тем более, напоминаю, в декабре у нас выпуск ретро-номера с сиськами Ружены.

«Исходники» - камень на рельсах европейской интеграции Молдавии

… конечно, локомотив современной Европы, увлекающий за собой Молдавию в светлое будущее, оставляет за собой и чад от сгоревшего топлива. Этой безусловно гениальной метафорой — за которую я рассчитываю получить приз на конкурсе «Блестящая фраза» имени Деррида среди работников газет и журналов Восточной Европы (500 евро), - я хочу сказать, что есть в Молдавии и недовольные. Это «исходники».

Секта, насчитывающая многие тысячи людей, она возникла сравнительно недавно, и уже весьма распространилась по всей республике. Если пересказать вкратце содержание учения, которое они исповедуют, то вот оно. Якобы, молдаване это новые евреи. Бог заключил с ними договор, и если они выполняет все его условия и претерпят все испытания — которые «исходники» считают ниспосланными Богом, - то получают вознаграждение. Новую Землю! Кусок территории где-нибудь... Впрочем, где именно, не очень понятно никому, в том числе самим «исходникам». В принципе, это довольно безобидное учение, если бы не одно «но». Исходничество противоречит евроинтеграционным устремлениям страны! Ведь совершенно же понятно, что эта самая Новая Земля просто красивая метафора — не такая хорошая, как моя, конечно, - Европейского Союза.

Исходники же это отрицают, - разводит руками Михай Гимпу, - и говорят о новой земле буквально!
Невероятно! - восклицаю я, и мужественным жестом отбрасываю со лба прядь волос, поседевших в многочисленных командировках среди пыли, крови, войн и слез, которые вы могли видеть на моих замечательных фотографиях в журнале «Словацкий обозреватель».

Поэтому «исходничество» представляет собой смертельную угрозу для молодой государственности Молдовы. Эту вредную религию, говорят, придумал некий Серафим Ботезату. Я лично думаю, что это мифическая личность. Во-первых, никто никогда его не видел. Во-вторых, его последователи утверждают, что он уже убит. Якобы, его распяли охранники лагеря в Касауцах. Клевета эта на власти Молдавии вряд ли обоснована, потому что тела Серафима, опять же, никто не видел. «Исходники» утверждают, что Ботезату был взят на небо. Это, конечно, глупости и бесстыжая калька с христианского учения, которое принесли в Восточную Европу именно мы, словаки. Вернее, наши древние предки. Именно они, а не дикие венгры, вороватые румыны или туповатые чехи, и зажгли свет цивилизации над этой частью Европы!

Возвращаясь к исходникам — самое же забавное, что многие жители Молдавии исповедуют и эту веру, являясь при этом и православными и еврокаргианцами! Воистину, удивительная, потрясающая страна... Исполняющий обязанности президента Михай Гимпу видит в этом и плюсы:

Это говорит о нашем удивительном многообразии и мультикультурности! - говорит он мне доверительно, и угощает чудесным коньяком.

На прощание я дарю Михаю Гимпу свежий номер «Словацкого обозревателя» и монетку в 1 евро с гербом Словакии на обратной стороне.

Господин исполняющий обязанности президента, - говорю я ему, - пусть эта монетка станет для вас, как еврокаргианца, путеводной звездой.
Недалек тот день, - говорю ему я, - когда такие же монетки, но уже с гербом Молдавии, появятся и в вашей стране!
Аминь, - говорит и.о. президента, осеняет себя тридцатиконечным знамением, и встав на колени, целует монетку.
А еще я бы хотел подарить вам на прощение ручку! - говорю я.

Ну а что же поделать, если я уезжал сюда в спешке и по пути через Румынию так и не нашел приличных бус?! Так что я дарю ему на прощание ручку, чудесную шариковую ручку с блестящим напылителем на верхней части, отчего ручка в темное время суток мерцает. Помню, это очень пригодилось мне в отеле в Багдаде, когда отключили свет и я сумел написать репортаж благодаря этой ручке. Это настоящая европейская ручка! Если исполняющий обязанности президента Молдавии Гимпу вставит в эту ручку новый шариковый стержень — мой-то почти закончился, - то она прослужит ему еще очень много. Так что часть словацкого духа будет и на документах, подписанных главным человеком Молдавии, земляки!

«Идиот»

… поездка в Молдавии была очень насыщенной. Я познакомился с большим количеством молодых людей, состоящих в Неправительственных Организациях. Все они проводят свое время в составлении проектов, на которые пытаются получить гранты от Евросоюза. Это стильные, энергичные, ориентированные на Европу ребята. Они носят ярко-синие рубашки и желтые галстуки, они недоедают, но мечтают о визе в ЕС. С одной из таких девушек, Наташей Морарь, которая взяла себе имя и фамилию молдавской святой, сожженной за дело евроинтеграции, я беседую в кафе в центре города, в Зеленой Зоне.

Мы проводили исследование на тему «Венерические болезни, как фактор, препятствующий исполнению обязанностей молдавскими проститутками в публичных домах Чехии и Франции», и что же мы выяснили?! - с энтузиазмом говорит Наташа Морарь.
Оказалось, - делится она со мной шокирующей информацией, - что если заниматься проституцией и совершать половые акты, не предохраняясь, можно забеременеть!
Более того! - говорит она — Наши полугодовые изыскания, в которых были заняты более 40 волонтеров, и 15 человек персонала НПО, пришли к выводу, что половой акт без презерватива может послужить причиной венерического заболевания!
Потрясающе! - говорю я, поражаясь энтузиазму этих ребят, совершающих практически научные открытия.
Теперь каждой молдавской проститутке, которой посчастливится уехать в Европу работать, мы выдаем на границе один презерватив и брошюрку о том, что такое венерическое заболевание и как его скрывать, если все-таки подцепишь, - говорит молодая энтузиастка Наташа Морарь.
Все это спонсирует ЕС! - добавляет она.

После чего осеняет себя крестным еврокаргианским знамением. Оно отличается от православного тем, что ты чертишь в воздухе перед собой не крест, а тридцатиугольник — по числу стран, состоящих в ЕС. Да, мы, Европа, действительно для молдаван как боги!

Но, конечно, встречаются среди нас и отщепенцы, - говорит грустно Михай Гимпу.
Ублюдки, которые не верят ни во что, - тяжело вздыхает он, явно стыдясь таких вот «молдаван».

Конечно, я, специальный корреспондент журнала «Словацкий обозреватель», не могу не просить о встрече с одним из них, этих моральных уродов. Конечно, в Касауцкий карьер, где в комфортабельных условиях отъедаются заключенные, среди которых много еретиков - «исходников», меня не пустят... Ведь там действительно опасно! Поэтому я предпочел сфотографироваться на фоне моста через Днестр и отправиться на встречу с одним из немногочисленных молдавских отщепенцев, отрицающих Евроинтеграционный Смысл Существования Молдовы.

Моим собеседником оказался Владимир, с очень трудно запоминаемой для словака фамилией. Лори... Лорче... Лари... Лор... Примерно так. Поэтому я буду просто называть его Владимир Л. Как объяснили мне в министерстве культуры Молдавии, этот человек выступает с нигилистических позиций. Он не верит в то, что Молдавию спасет Россия, и это похвально. Но он также отрицает спасительность для Молдавии Евросоюза, что подлежит заключению сроком на 25 лет. Этот парень на свободе просто потому, что пописывает книжки на русском языке и одну из них ему повезло издать в России. За то, что он на свободе, Молдавия всегда может указать России на полное соблюдение прав национальных меньшинств. Проще говоря, он — исключение.

Владимира мы нашли в пятиэтажной башне на окраине Кишинева — он здесь работает сторожем — и он сразу же заключил меня в свои медвежьи русские объятия. Владимир был пьян, крепко пьян... На книжной полке в углу я увидел книги малоизвестных писателей Хеллера, Мейлера, Маккинерни, Маламуда и Стейнбека. Из всемирно известных классиков были представлены только Достоевский и Павол Гвездослав (словацкий поэт. - прим. авт). Я вынул из полки книгу Достоевского и увидел, что это «Идиот»...

Любишь «Идиота», Владимир? - спросил я хозяина.
Скорее идиотку, - сказал он угрюмо.

При этом он поглядел на разбитую печатную машинку с огромной запиской рядом. Я пригляделся и прочел: «Трахай свою печатную машинку, кретин». Думаю, словацкая женщина никогда бы так не поступила. Ведь печатная машинка это очень дорогая вещь... Угостив меня бутылочкой вина из винограда неизвестного мне сорта «бакон», Владимир Л. нехотя ответил на несколько моих вопросов. Вот это короткое интервью.

Привет, Владимир, что ты думаешь по поводу будущего Европы?
Она обречена, - ответил мне Владимир, открывая еще бутылку.
Ну, а Молдавия? - спросил я, не обращая внимания на столь явный бред.
Обречена, - ответил он, пожав плечами.
США? - упорствовал я.
Обречены, - упорствовал, отхлебнув вина, он.
Канада, Австралия, Латинская Америка, Россия?! - пытался я выбить из него хоть какие-то эмоции.
Обречены, - ответил Владимир Л.
Ты не веришь в евроинтеграцию? - спросил я.
Я не верю и в Санту Клауса, - сказал он.
Что ты думаешь про «исходников», - спросил я.
Обречены, - подумав, ответил он.
Если Молдавия обречена, почему ты здесь? - спросил я.
Жду розыгрыша грин-кард в США, - искренне ответил он.
Но ведь США обречены, - напомнил я его же слова.
Какая разница, - ответил он, - если я тоже обречен?

После чего он спросил, буду ли я спирт. Я сказал, что нет. Он сказал, что я тоже обречен, поэтому нет никакого смысла отказываться. Так что мы выпили. О, немного, по половине литра. И я снова спросил этого черноглазого парня, с непроницаемым видом глядевшего на город в прицел автомата «Калашникова» (были возможны нападения банд беспризорников):

Ну, а Словакия?
Словакия? - спросил он.
Ну да, - сказал я.
Обречена ли она, на твой взгляд?
Не знаю, - сказал он.

Невероятно, подумал я. Даже варвары и пьяницы в разрушенной Молдавии знают, что Словакия — центр Европы, обладающий мировым значением!

Почему же ты не знаешь о будущем Словакии, если ты утверждаешь, что знаешь все о будущем США, России, Европе... - сказал я, и запил спирт вином.
Потому что я не знаю, что это такое, эта твоя Словакия, - сказал он.
Марка машины? - спросил он меня.

Я едва не потерял дар речи. Пришлось еще выпить вина и запить спиртом. Или наоборот? Неважно. Владимир выпил со мной. Эти русские всегда ужасно много пьют. Даже когда они молдаване.

У тебя на полке книга великого поэта Гвездослава, и ты не знаешь что такое Словакия?! - спросил я, когда смог снова говорить.
Черт, а этот Звездослав, он что, разве не чех? - спросил Владимир Л.
Он СЛОВАК, - сказал я.
А это что, не одно и то же? - спросил Владимир.

После чего расстрелял рожок в маленькие фигурки под башней, и когда одна из фигурок упала, дергая ногами, рассмеялся. Его жестокое лицо славянина было в этот момент особенно отвратительно. Мне ничего не оставалось делать, кроме как подняться и, пошатываясь от волнения, выйти. Лицо мое горело, я шептал проклятия. Теперь мне было понятно, почему этот человек в Молдавии объявлен отщепенцем.

Владимир, знай, что ты, - как и герой твоего любимого романа, - Идиот!

А Словакия это чудесная ОТДЕЛЬНАЯ страна в центре Европы. Которые - и Европа и Словакия - будут всегда. Как и наш чудесный журнал «Словацкий обозреватель», чей горячий репортаж вы прочитали только что. С вами был автор репортажа, я, ваш Анджей Бан.

Наздар, я ухожу!

ОТ РЕДАКЦИИ

Эти слова Анджея оказались пророческими... Трудно поверить, глядя на фотографии, с которых читателям “Словацкого обозревателя” улыбается наш Анджей, но его больше нет с нами. Иного конца, впрочем, быть не могло. Он всегда был на передовой. Всегда на линии фронта, на стыке швов, на самом краю. Он всегда добывал жизненно важную для жителей словацкой глубинки информацию: писал репортажи о транссексуалах в Тайланде, жучках-древоточцах в Индонезии, проститутках в Молдавии. Анждей погиб, выполняя задание журнала. Он должен был рассказать жителям Словакии о чрезвычайно важном для нас событии - нашествии ядовитых змей на австралийскую деревушку Анберру. Увы, Анджея укусила за ногу змея. В ту самую злосчастную прореху, о которой он не раз писал. Очень ядовитая австралийская кобра. Яд подействовал не сразу. Умирая, доблестный Анджей передал читателям “Словацкого обозрения” следующее.

Помните, что словаки это цементирующая нация Европы, читайте наш журнал, и не забудьте купить следующий выпуск с сиськами самой грудастой модели в мире, словацкой модели Ружены!

После этого он покинул наш бренный мир. С печалью мы глядим ему вслед. С радостью сообщаем Вам, что все статьи Анджея собраны нами в отдельную брошюру и будут выпущены отдельным приложением. Стоимость – всего 100 евро. Подписавшимся сейчас – скидка в 16 евро 30 евроцентов. Следите за объявлениями!

Редакция лучшего журнала в мире лучшей страны в мире, “Словацкого обозревателя”...

ХХХ

Эпос-нуар, эпос-нуар... - грустно сказал совершенно голый Лоринков, вспоминая последнее письмо литературных агентов, - а у меня, может, шестой месяц за патроны, проституток и спирт не уплачено...
… и вдохновение как электрическое освещение в Молдавии, - думал он.
...перестало существовать как факт, - мрачно размышлял он.
Забудь об этом, - велел ему властный голос, после чего добавил, - постарайся сосредоточиться на Действительно важном.
Ладно, попробую, - стал пробовать Лоринков.
Мать-кукуруза, видишь ли ты меня? - спросил Лоринков Мать-кукурузу.
Я вижу тебя, сынок, - ответила Мать-кукуруза.

Лоринков подумал, что голос у нее такой же, как у “момми” в мультфильме про кота и мышь, которые вечно гоняются друг за другом, но не могут поймать. Символ, понял Лоринков. Кот это Молдавия, а мышь это ЕС. Мать-кукуруза говорила голосом негритянки-служанки из того цикла мультфильмов, который снимали еще в далеких сороковых, и потому не беспокоились о политкорректности. Лоринков припомнил толстые черные ноги в спущенных чулках. Это все, что показывали от служанки-негритянки. Мать-кукуруза, говорившая ее голосом, тоже не открывала Лоринкову свое лицо.

Мать-кукуруза, покажи мне свое лицо, - попросил Лоринков.
Не время еще, сынок, показывать лица, пока мы видим лишь бегущие спины, - загадочно ответила Мать-кукуруза.
А когда время настанет? - спросил Лоринков.
Когда оно настанет, мальчик мой, ты будешь последним, кто пропустит это невероятное событие, - шамкая, ответила старуха.
Мать-кукуруза, у тебя что-то с зубами? - спросил Лоринков.
Мои зубы всегда свежие крепкие зерна, - ответила Мать-кукуруза.
Прости, - потупился Лоринков.
Будь внимателен к существенному, и не обращай внимание на мелочи, - сказала Мать-кукуруза.
Твое время истекает, - добавила грустно она.
Я скоро умру, да? - спросил Лоринков.
С учетом того, сколько меня возделывают как сельскохозяйственную культуру, - заверила Мать-кукуруза, - ты умрешь очень скоро.
Но я имею в виду не это, - сурово добавила она.
Я говорю о том, что истекает твое время пребывать здесь.
Поэтому прекрати задавать вопросы не по существу, оглянись, сконцентрируйся и постарайся понять все самое важное.
И, кстати, тебе не обязательно разговаривать, - добавила она, - я ведь умею читать мысли, да и сама разговариваю с тобой мыслями же.

Лоринков глубоко вздохнул несколько раз, чтобы сосредоточиться. С трудом перевернулся набок и оглянулся. Он лежал на просторной поляне в желтых листьях, покрывавших обнажившуюся кое где траву. По инею, Лоринков понял, что ночью было очень холодно. Судя по всему, это был лес. Что было довольно удивительно, с учетом того, что в Молдавии с 1991 года леса целенаправленно уничтожались. Из-за отсутствия отопления люди охотились буквально на каждую щепочку и бесплатные общественные леса, конечно же, пали первыми. А ведь когда-то, подумал Лоринков с неожиданной грустью, Молдавия утопала в огромном лесном массиве. Кодры...

Не грусти по тому, что ушло, такие воспоминания подобны яду, - напевно сказала ему сзади Мать-кукуруза.
Твоей бывшей жены это тоже касается! - сурово добавила она спустя некоторое время.

Да, старуху на мякине не проведешь. Лоринков сжал кулаки и, благодаря ногтям, острым из-за отсутствия ножниц – переезжая, жена забрала маникюрный набор, - отвлекся от мыслей о Кодрах. Ну, и о жене. Мать-кукуруза действительно умела читать мысли. Лоринков, глубоко вдохнув, попробовал мысленно задать ей вопрос...

Я вижу кровь, много крови, - сказала сурово Мать-кукуруза.
Будет еще война? - подумал Лоринков.
Нет, кровь капает из твоих ладоней, - сказала Мать-кукуруза.
Ну и когтищи у тебя, - добавила она осуждающе.
Ну а что я могу поделать, если она, уезжа... - начал было думать Лоринков.
Такие воспоминания подобны яду, - предостерегающе перебила его Мать-кукуруза.
Ладно, - подумал обиженно Лоринков. - Видно ничего у нас сегодня не получится, ты только и делаешь, что перебиваешь меня, Мать-кукуруза.
Как все женщины, - мстительно добавил он.

После чего почувствовал резкую боль где-то под ребрами. Щипается и мстительная. Как все женщины... Лоринков постарался думать о чем-то приятном. Открытый бассейн зимой в снегопад. Картина Моне. Книга Костера. Женщина в чулках. Женская ляжка. Женская грудь. Женщина. «Консервный ряд» Стейнбека. Выпивка. Снова женщина... Постепенно ему стало хорошо и позднее осеннее Солнце пригрело лицо. Над Лоринковым запорхала ярко-желтая бабочка.

Не знал, что в это время года они еще летают, - подумал он ласково.
Не будь идиотом, - сердито подумала бабочка, - это же я, Мать-кукуруза.
Вижу, ты еще недостаточно развит для абстрактного мышления, и неспособен общаться лишь с мыслью, - сердито пробормотала она, делая круг над Лоринковым, - и тебе нужно что-нибудь вещественное, как символ собеседника...
Мужчины, - сердито добавила бабочка, - полная неспособность абстрагироваться.
Мать-кукуруза, - спросил Лоринков, - а как ты выглядишь?
Лучше тебе не знать, - ответила Мать-кукуруза, - потому что истинное мое обличье страшно и люди, завидев меня в нем, умирают сразу же.
Я вообще неприятно удивлена тем, что ты сюда каким-то образом попал, - добавила она, и потерла лапками, совсем как муха.
Но раз уж пришел, заходи, - добавила Мать-кукуруза, прикрывая крылышками ставшее чересчур яркое Солнце.
Тем более, что у нас тут совсем как в КГБ МССР, - пошутила Мать-кукурузы, - вход рупь, выход два...

Лоринков вяло улыбнулся. Говорить не хотелось. Думать тоже. Вероятно, это все вино, подумал он. Кто бы мог подумать...

Когда сторож музея истории Кишинева Лоринков, - упорно называющий себя писателем, - обнаружил заброшенный сектор музея на первом этаже, то даже не думал, к чему это может привести. Но из любопытства, конечно, порылся. Интересовали, в первую очередь, экспонаты в спирту, потому что жидкость можно было слить, и выпить.

А какого-нибудь проспиртованного ящера Лоринков намеревался сбыть, как обычно, старому приятелю, редактору кишиневской газеты “Еврейское заместечко”, Евгению Марьяжному. Тот был сластолюбив и утверждал, что от заспиртованного мяса рептилий и земноводных, во-первых, выглядишь молодо, а во-вторых, стоит как кол. Что именно стоит, Евгений – кишиневский интеллигент во втором поколении – не добавлял. И так понятно! Еще Марьяжный писал огромные статьи в защиту режиссера Полански, который, по слухам, все еще сидел где-то в ужасной американской тюрьме для прогрессивных борцов за отмену возрастного ценза при вступлении в половую связь. Что-то давало Евгению основания предположить, будто Полански также с интересом и увлечением отнесся бы к поеданию проспиртованных ящеров. Долгие годы защиты Полански даже позволяли Евгению считать себя другом великого режиссера. Эх, видели бы вы, что мы творили с малолетними актрисами на “Молдова-фильм”, писал Марьяжный, разгоряченный ужом, поставленным Лоринковым...

К сожалению, ни один из 123 экземпляров двухстраничной листовки “Заместечка” в США не попадал... Так или иначе, а платил приятель наличными, так что Лоринков тщательно осмотрел заброшенный сектор музея. Обнаружил три банки спирта, в которых хранились, почему-то, не редкие животные, а... кукурузные початки. Подумав, что вполне можно будет сыграть на символическом сходстве початков с тщательно опекаемым его другом органом, Лоринков не стал ничего выбрасывать. Спирт, конечно, слил. И наткнулся на несколько папок в углу. Перебирая бумаги – ни один клочок выбрасывать, конечно, было нельзя, ведь все, что горит было в Молдавии на вес золота, - Лоринков обнаружил забавную монографию.

“ Культ Матери-кукурузы 17 века в ранне-христианизированной Молдавии”.

Исследования, проведенные учеными еще в МССР, доказывали, что Молдавия даже в начале 17 века представляла собой страну слабо христианизированную. Множество языческих пережитков, обрядом, и тому подобное. Ничего нового, подумал Лоринков, Но дальше шли данные этнографов о языческих пережитках обряда Матери-кукурузы, появившегося в Валахии еще в середине века 15-го. По мнению ученых, культ был теще более древним, просто Мать-кукуруза – привезенная в Европу испанцами, - вытеснила в сознании верующих Отца-винограда...

Данные по древнемолдавской ереси были удивительными. Особенно впечатлило Лоринкова описание обряда, который этнографы видели – и детально описали – в одной из молдавских деревушек на западе страны. В ходе церемонии крестьяне, участвовавшие в ней, утверждали, что общаются с духом Матери-кукурузы. Якобы, та видит будущее, прошлое и настоящее Молдавии. И все это является для нее одним большим настоящим.

Лоринков усмехнулся, и забыл о бумагах. Правда, после нескольких ярких событий жизни, он вернулся мыслями к фолианту. Событиями были отказ от эвакуации с посольскими из России, уход жены, полный неуспех в лотерее “грин-кард”, и утрата рукописи, причем последнее принесло скорее облегчение, так как работа не шла. В любом случае, мрачно думал Лоринков, тщательно выполняя все предписанные в фолианте рекомендации, сейчас все это уже не имеет никакого значения. Он просто делает то, от чего его долгое время спасали книги: прочитанные, написанные ли... Ныряет в безумие. Сходит с ума. Это было очевидно, потому что Лоринков, раздевшись донага, растерся спиртом, в котором вымачивались кукурузные початки. Потом совершил пятнадцать оборотов вокруг себя вправо, затем три – влево. После этого съел четыре столовые ложки ссохшейся пыльцы, примененной при проведении обряда – как было указано при экспонате, - и запил все это желтоватым спиртом из банки. Лег на пол, и стал ждать.

Конечно, все это оказалось полной глупостью, и в комнате ровным счетом ничего не происходило, видел Лоринков. После чего уснул и очнулся на лесной поляне. Интересно, где-нибудь ягодки есть, подумал не евший последние две недели ничего, кроме спирта, Лоринков, и приподнялся на локте. К сожалению, ягодок не оказалось. В отличие от Матери-кукурузы, которая в обличье бабочки спустилась к нему и села на грудь.

Почему ты явилась мне? - спросил Лоринков.
Ты избран, - сказала Мать-кукуруза.
Я всегда знал, - подумал Лоринков, и укусил губу, чтобы не заплакать, - хоть в это мало кто верил...
Снова ты о жене, - грозно сказала бабочка.
Ты избран в особом смысле, - добавила она, - не Родину спасти или еще что в этом роде.
Ты избран быть проводником, - сказала она.
Каждый раз, когда ты захочешь найти меня, прими тот спирт, заешь той пыльцой, и, главное всегда обнаженный, ложись спать, - сказала бабочка.
Я все понял, - сказал Лоринков. - А что, собственно, мне нужно узнать?
Ищи Дюжину, - сказала бабочка.
Что? - спросил Лоринков.
Неважно, - ответила Мать-кукуруза, - почтовый голубь не обязан понимать смысл письма, которое ему привязали к лапке. Просто запомни, что тебе нужно искать Дюжину.
Это люди? - спросил Лоринков. - Духи? Животные? Артефакты? Статуи?
Когда ты найдешь Дюжину, у тебя не будет сомнений относительно природы и сущностей этих двенадцати, - сказала Мать-кукуруза.
Для чего я должен найти их? - спросил Лоринков.
Они спасут Молдавию, - сказала Мать-кукуруза.
А зачем ее спасать? - спросил Лоринков.
Ты не патриотичен, - сказала Мать-кукуруза.
Мать-кукуруза, - попытался спокойно и убедительно объяснить Лоринков, - согласись, что все беды молдаван от них самих.
Верно, - сказала Мать-кукуруза.
Они сами себя довели до скотского состояния, - сказал Лоринков.
Конечно, - сказала Мать-кукуруза.
Все, что с ними происходит, это кара за национализм, тупость, жадность, и желание воровать, воровать и воровать, - добавил Лоринков.
Ну, это само собой, - согласилась Мать-кукуруза.
Они сами себя опустили в дерьмо по уши, и теперь хлебают, - желчно сказал Лоринков.
А как же, - сказала Мать-кукуруза.
В подъезде вот нагадили мне, - поморщился Лоринков, ходивший в чужой подъезд, чтобы блюсти чистоту в своем.
Засранцы, - согласно сказала Мать-кукуруза.
Так и зачем их спасать-то? - спросил Лоринков.
Ты не забывай, что я, как все молдаване, ужасно обидчивая, - сказала Мать-кукуруза.

Лоринков почувствовал еще один щипок, значительно сильнее предыдущего. Но, осознавая свою правоту, претерпел пытку стоически.

Ну, - сказала нехотя Мать-кукуруза, - так или иначе, а мы обязаны спасти Молдавию.
Какая она есть, - сказала Мать-кукуруза.
Другой-то ведь у нас нет, - сказала она.
Дешевый патриотический трюк, - сказал Лоринков, - меня на такой не купить, жри дерьмо, сынок, ведь оно твое, так что не за...
Вдохновение, - сказала Мать-кукуруза.
Поподробнее, - сказал Лоринков.

Оба с незаинтересованным видом глядели не друг на друга, а в разные стороны.

Ну ты сам посуди, - сказала Мать-кукуруза.
Если я целую страну могу спасти... - пожала крылышками она.
Что мне какого-то щелкопера вдохновением одарить? - спросила Мать-кукуруза.
Ладно, - сказал Лоринков, - согласен, буду я проводником.
Подпишем контракт? - спросил Лоринков.
Верь мне на слово, - сказала Мать-кукуруза.
Точно молдаванка, - сказал Лоринков.

После чего полянка стала меняться. Постепенно она заполнялась огромными уродливыми существами, очень похожими на уродов Босха (”оттуда и копировали” - тихонько дохнула Мать-кукуруза, притаившаяся на груди Лоринкова). Шестиногие слоны с крыльями драконов и кровавой пеной изо рта, леопарды с хвостами змей, ящеры с рогами и акульими пастями, горбуны с пятью головами, птицы с телами крокодилов, крыльями ангелов и лицами русского адвоката Кучерены и беллетриста Чхартшвили. Сторожу Лоринкову стало очень страшно. Уродцы, собравшись посреди полянки, стали плясать вокруг Лоринкова и хохотать.

Человечишка! - орали они. - Средь нас человечишка!
Ой, - сказал Лоринков, - я собственно, случайно и вовсе не...
Комочек плоти, - смеялись монстры. - Пожаловал к нам!
Кто вы, господа? - жалобно говорил Лоринков.
Судя по лицам то ли члены российского ПЕН-Клуба то ли Союза Писателей Молдавии, - робко предполагал он.
Мы Страсти, человечек! - говорили ему монстры, подкидывавшие Лоринкова до самого неба.
Мы страсти, покорившие твою страну.
Мы живем в ней, словно микробы в ране.
Мы любим твою страну.
Мы Жадность, - кричала ящерица с головой пеликана.
Мы Подлость, - кричала лошадь с горбом и рукой вместо копыта.
Мы Трусость, - верещали мартышки с лицами пониже спины и задницами вместо головы.
Мы Похоть! - добавлял крокодил с рогом на хвосте.
Мы есть Зло, - хором восклицали они.
Мы Хвастовство! - со значением глядя на замерзшего Лоринкова добавляла женщина с телом прекрасной статуи и головой Горгоны.
Это из-за мороза, - отвечал Лоринков, - а вообще и правда двадцать три санти...
Ну, в возбужденном состоянии конеч... - говорил он уже под облаками.
Мы Ненависть, - говорили монстры, которых Лоринков начал считать, подлетая и кувыркаясь.
Мы Проклятие... - орали они так громко, что у Лоринкова раскалывалась голова.

Монстры расступились, защелкали бичами, и Лоринков увидел, как у ног их ползут, словно муравьи, тысячи и десятки тысяч людей. Гастарбайтеры, понял Лоринков. Монстры, наклоняясь, брали людей охапками и лопали их, словно дети – шоколадное печенье. Люди кричали, брызгали кровью, умоляли. Лоринков отвернулся.

Смотри, - сказала ему, облизнув ухо, женщина-Горгона.

Лоринков нехотя повернулся. Монстры брали в руки матерей с детьми, и разнимали их, словно сцепившихся жучков. Разбрасывали на огромные расстояния, и матери с детьми теряли друг друга из виду навсегда. Монстры смеялись и одним щелчком приканчивали сразу десятки людей. Лоринков смотрел.

Прекратите, - просил он.
Смотри, - смеялись монстры.

Лоринков смотрел. Ищи Дюжину, подумала ему прямо в ухо Мать-кукуруза. Ищи Дюжину и ступай в Касауцкий карьер. Куда, подумал Лоринков. В Касауцкий карьер, сказал голос. Как я туда попаду, подумал Лоринков. Человек в форме отведет тебя, сказала Мать-кукуруза.

… крики жертв отвлекли Лоринкова от мысленной беседы с Матерью-кукурузой.

А теперь дайте мне арфу, - сказал один из монстров.

Монстры нахватали из под ног людей, и, вырвав волосы у женщин, быстро сплели струны. Убив людей и обглодав скелеты, смастерили из костей инструмент и натянули струны. Построили десятки тысяч людей под ногами и пустили колонной, по которой хлопали ужасающими бичами. А монстр с четырьмя головами – у каждой была голова президента Молдавии, Мирчи Снегура, Петра Лучинского, Владимира Воронина и Михая Гимпу, - запел отвратительным дребезжавшим голосом:

О, Великий Путь великого молдавского рабства, ползущий узкой колеей вдоль побережья моря. У азиатов и Европы был великий шелковый путь, а у нас один остался, путь рабства, по нему колонны людей, как и 500 лет назад, ползут с востока на Запад в цепях.
В цепях, в цепях, - радостно подпевали монстры, - молдаване в цепях!
Вместо галер у них микроавтобусы, наполненные жаркой ветошью, - пел монстр, - вместо трюмов галер – потайные кармашки в кузовах, вагонах и фурах, вместо бича и плети – четыре тысячи евро, за столько молдаване покупают себе место раба в Италии, они бредут и стонут, стонут и бредут, и плачут, а вдоль шеренг стоят надсмотрщики с телами минотавров и лицами людей...
Мы пьем их слезы, пьем их слезы! - радостно пел хор монстров.
Мы вырываем куски мяса плетьми нищеты, мы ослепляем глазницы кипящим свинцом лжи, воцарившихся в Молдавии...
Кормушка, Молдавия, кормушка! - радостно взвизгивали монстры, евшие парную человечину.
О Молдавия, о кормушка, откуда текут ручьи и реки рабов, сейчас благодаря блядям и христопродавцам с лицами надсмотрщиков, радостно верещащих на костях рабов, из Молдавии хлынули рабы потоком!
Жирным потоком! - подпевали монстры с лицами, ставшими удивительно похожими на лица всех молдавских политиков.
Хватит, - попросил Лоринков, которого тошнило.
Мы едим целую страну, - пел радостно монстр, - надсмотрщики трут ручонки и поют рабам о европейских ценностях, изредка их тявканье гиен перебивает другое, не тявканье, скорее — скулеж, двенадцатилетней девочки из молдавского села, ее мать подтирает задницу инвалиду в Италии, а девочка рыдает под папашей, отцом, Давшим Сущее, обезумевшим от пьянки и безработицы в селе папашей, мужчиной с крепкими землистыми ногами, руками, корнями, это и есть корни, не так ли, помноженные на европейские ценности, вот и внучок тебе от меня, жена...
Прекратите, - через силу сказал Лоринков.
А вот и мы, - запел монстр, - мы, исчадия ада,
Ада, ада, - подпевали монстры, взявшись за руки.
Нас описывал еще обезумевший от триппера, тоски и одиночества еврей Эминеску, - пел монстр с четырьмя головами, - а до него за сто лет обезумевший от туберкулеза бельгиец Костер, тогда только маски на нас были другие...
Я узнал, - хрипло сказал Лоринков.
Он узнал, он узнал, - захихикали монстры.

Главный монстр, разбухший от человечины и крови, запел безо всякого музыкального сопровождения:

Гори, гори ясно, чтобы не погасло

пламя жира, пламя тела, пламя страсти, чтоб кипело

трескало, брызжало, шипело

как мясо жирное на сковородке

твое незабвенное тело

человека, венца природы, творения и создания

чтобы пело запахом для обоняния едока

чтобы сладко шкворчало в миллионах пузырьков своего же жира

живой факел вот кто ты в аду

гори, гори ясно, прекрасно

весело, как фонарики в пекинском саду

саду наслаждений, в Версале

тебя сожгли, чтобы пиру было светлее

радуешь людей, так порадуйся сам

разве видал ты грустный фонарик на празднике

так веселись

если тебя зажгли, чтобы осветить столы пирующих блядей

а заодно поджарить твои мослы

для насыщения ее

пусть подавится, пусть гложет

мы сгодимся им, как баран – хлопотливой хозяйке из Домостроя

что пустит вход все, от копыт до глаз

о, глаза, их можно бросить в суп, и кому повезет, тот

вытащит счастье

исчадия ада, нас описывал еще обезумевший от триппера,

тоски и одиночества еврей Эминеску, только

будем мы прокляты в миллионы раз крепче, чем он нас проклял

Пока он пел, монстры забавляясь, поджигали фигурки людей. Те шипели, трещали, и с криками падали за землю, чтобы скорчиться и умереть. Но вот четырехголовый монстр перестал петь и на поляне все стихло. Перед Лоринковым замелькали лица. Плачущие лица людей при расставаниях. Вот они сменились на фигурки. Женщина и двое детей замерзали насмерть в горном переходе между Грецией и Югославией. Нелегалы, понял Лоринков. Дети уже закоченели.

Я умираю и иду к Богу свидетельствовать, что люди, обрекшие четыре миллиона молдаван на такие страдания, хуже зверей, - сказала женщина с мертвыми детьми на руках, и испустила дух.

Лоринков увидел мрачные длинные коридоры заброшенных детских домов Молдавии, где дети сидят, сжав головы и глядят на тот конец коридора, где есть немного света.

Чего они ждут? - спросил Лоринков, стуча зубами.
Они хотят увидеть лица своих родителей, - ответила Мать-кукуруза сурово.
Хватит, - сказал Лоринков.
Смотри, - сказала Мать-кукуруза.

Лоринков увидел заброшенные поля и разрушенные города. Обесчещенных девочек и рабов, закопанных в Подмосковье тайком и без крестов. Пятиэтажные дома с золочеными крышами в “Зеленой зоне”. Умерших от голода стариков. Банды беспризорников. Самоубийц в заброшенных деревнях, которые месяцами висели в пустых домах, пока осмелевшие собаки не объедали стопы.

Лоринков, наконец, увидел разруху и горе, среди которых жил.

После этого монстры приняли обличье депутатов молдавского парламента, и, облизываясь и рыча, стали тянуть к человеку свои оскаленные пасти. Лоринков, чудом вырвавшись из лап чудовищ, прыгнул в кусты, и, обдирая лицо и тело, побежал. Сердце его стучало, холодный воздух бил в лицо, шум погони становился все ближе. Бабочка порхала над ним, отчего-то молча даже в мыслях.

Мать-кукуруза, - взмолился Лоринков.
Но ведь ты сам все это заслужил, не так ли? - спросила бабочка.
Как и всякий молдаванин, который...
Не слишком ли прямолинейный... - просипел Лоринков.
Урок... - прохрипел он и остановился.

Из леса он выбежал на крутой спуск над Днестром. Широкая река с островками посередине, не оставляла никаких сомнений. Он на севере Молдавии... Днестр катил свои свинцовые воды и Мать-кукуруза сказала до боли знакомую фразу:

Мне легче убить цыпленка, чем человека.
Что? - спросил Лоринков, у которого из носа потекла кровь.
Прыгай! - сказала Мать-кукуруза.
Ищи Дюжину! - сказала она.

Лоринков оглянулся. Монстры были на расстоянии вытянутой руки. Он зажмурился и прыгнул прямо с обрыва. Метров двадцать, разобьюсь, подумал он. Ледяная, не всплыву, подумал он, уходя камнем после прыжка с такой большой высоты. Водовороты, не выплыву, подумал Лоринков, чувствуя, как его закружило и потащило.

После всплеска круги разошлись по воде, и ушли вниз по течению.

И север Молдавии вновь стал суров и заброшен.

И птицы продолжили парить над меловыми холмами.

И Днестр катил свои свинцовые воды.

А Лоринков так и не выплыл.

Blog

Владимир Лорченков, «Табор уходит», стр

Содержание