Философские основы мировоззрения

Вид материалаТематический план

Содержание


Материальное и идеальное, с нашей точки зрения, есть
Однако есть одна тонкость, которая всплывает
Такой подход позволяет иначе взглянуть на статус
Всеобщая относительность любых сущих стала в наше время очевидной: относительность течения времени и геометрии
Сейчас шестнадцать часов двадцать минут.
Каждый видит лишь свой кусок правды, а похваляется
В таком подходе есть доля истины — указание на многомер­
Примеров такого рода можно привести сколько угодно.
Уровень, для наличия качества которого необходимы и до­статочны определенный состав и структура внутри уровня и в его контексте,
Итак, предмет существует как система в определенной си­туации, во множестве взаимодействующих факторов, наличие
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   48

5- В С↔Оотношениях идеальный образец воплощается в но­вую объективную реальность («вторая природа» на уровне че­ловека), в момент О↔О отношений. Непосредственно этот материальный предмет тоже конечен. Но, вступая в новыеотношения, он реализует заложенную в нем и в других аген­тах этих отношений потенциальную бесконечность. Нетрудно заключить, что характер этой реализации актуально всегда осуществляется конечными «шагами», интенцируемыми субъ-

ктивностью, присущей и предмету, и взаимодействующим с ним сущим.



Таким образом, нет абсолютно «чистого» объекта и О↔О отношений. И то и другое — лишь моменты в субъектно-объектной структуре любого сущего и в С — О — С характере вза­имодействия любых сущих. В любом материальном живет и светится интенция идеального. В любом идеальном живет снятое и преобразованное материальное.

6. То же самое следует сказать об обратном воздействии
идеального предмета, обогащающего субъективность (новые образы и образцы, входящие в тезаурус новые переживания)и интерсубъективность.

Предмет, следовательно, есть актуальная форма бытия на уровне коррелята. Предмет—это «свернутый коррелят», результат предшествующих и «почка» для развертывания последующих С — О — С отношений. В свою очередь, кор­релят есть <<развернутый>>предмет.

7. На «дне» субъективной реальности лежит «нерастворимый остаток», субъективность в узком смысле этого слова.
Это — сингулярная точка, являющаяся, с одной стороны, исходным основанием интерпретации образа и творчества образца (и,стало быть, идеальных и материальных предметов), а с дру-
гой—«воротами», через которые на уровень коррелята проникает Абсолют, бьет непреходящим энергийным источником«колодезь вечности», дышит актуальная бесконечность. Ана-
лиз этого феномена — тема следующих подразделов. Непосредственно на коррелятивном уровне бытия через взаимодействие идеального и материального осуществляется постоянный взаи-
мопереход конечного и потенциальной бесконечности, а предметность есть результат, предпосылка и характеристика шагов этого перехода.

Подведем итог с помощью двух схем, первая из которых по­казывает место предмета в системе С — О — С отношений, а вторая — взаимодействие основных результатов этих отноше­ний (см. с. 119).

В заключение поставим точки над i в основных вопросах, ко­торые «витали» над всем ходом рассмотрения проблемы мате­риального-идеального. Существует ли, если принять предла­гаемую концепцию, вообще какое-то различие между объектив­ной реальностью и материальным, субъективной реальностью и идеальным? Что все-таки означает взаимопереход матери-

ального и идеального (вспомним пример со статуей на площади; города)? И, наконец, нельзя ли, несмотря на соотносительность материального и идеального, найти какую-то их общую пра основу?

Материальное и идеальное, с нашей точки зрения, есть ре зультат конкретизации объективной и субъективной реально­сти в процессе их взаимодействия в рамках С — О — С отноше ний. За пределами этой конкретизации материальное и объек­тивная реальность, с одной стороны, и идеальное и субъектив­ная реальность — с другой, вполне могут употребляться как си­нонимы (что и имеет место у авторов, видящих в материальном и идеальном равноправные начала в существовании и развитии мира, например у Т. де Шардена).

Однако есть одна тонкость, которая всплывает при ответе на второй вопрос. Отождествление идеального с субъектив­ной реальностью в нашей интерпретации не означает, что иде­альное может существовать только в рамках последней (как у Д. И. Дубровского) и не исключает ее существования в каче­стве объективной реальности. Все дело в том, что одно и то же сущее может в разных коррелятах объективно (независимо от точки зрения исследователя) выступать и как материальное, объективная реальность, и как субъективная реальность (иде­альное), с чем был категорически не согласен Э. В. Ильенков. Это становится ясно, если не отождествлять субъект с уровнем отдельного человека. Любое сущее есть субъект в том отноше­нии, в котором его проявления детерминируются внутренним спонтанным началом. И оно же есть объект в том отношении, в котором его проявления детерминируются извне. Стало быть, любое сущее может выступать и как явление внешнего мира, объективной реальности, живущее по ее законам, и как репре­зентант в системе реакций другого сущего — как носитель ин­терпретируемой им информации. В первом случае и сто та­леров в кармане, и они же в воображении — материальны, во втором случае и те и другие — идеальны. Почему.'?Да потому, что жизнь «ста талеров» и как физических тел, и как предме­тов мечты подчиняется определенным объективным, от субъ­екта не зависимым законам, открываемым в физике, экономике и психологии. Их же жизнь в тех же сферах может иметь сиг­нальное значение, а интерпретация этих значений уже зависит от субъекта, и в этом отношении они относятся к миру идеаль­ного. Разные субъекты совершенно по-разному реагируют на физическую форму существования монет (допустим, коллекционеры) на их покупательную способность (аскет, гедонист или бизнесмен), обладают разными ассоциациями и помыслами от­носительно них. Ошибка Ильенкова, на мой взгляд, состоит в ом что он связал субъективную реальность только с индивидом а общественное сознание уже безоговорочно отнес только к объективной реальности. Между тем, будучи таковым по отно­шению к субъекту-личности, оно же является субъективной ре­альностью в жизни субъекта-общества. Ошибка Дубровского, опять-таки, — в том, что он, говоря о субъективной реальности, имеет в виду только внутренний мир личности, но вывод делает прямо противоположный: за пределами такой субъективной ре­альности, мол, нет идеального.

Любое сущее существует как по отношению к множеству внешних объективных сущих (х Э М), так и по отношению к внутренней идеальной системе интерпретации, множеству эта­лонов тезауруса (х Э Ми, где М„ — множество интерпретиру­ющих образов). В последнем случае берклиевское «esse est percipe» истинно уже почти буквально — достаточно обобщить человеческое восприятие до отражения любой информацион­ной, сигнальной системой. Таким образом, существование на уровне коррелята представляет собой взаимодополнитель­ное единство существования в коррелятах идеального и ма­териального, субъективной и объективной реальности.

Такой подход позволяет иначе взглянуть на статус эйдосов и законов, упорядочивающих характер взаимодействия. Чтобы допустить на дочеловеческих уровнях существование эйдосов-образцов, по которым создаются предметы, совсем не обяза­тельно предполагать творца этих предметов, в сознании кото­рого находятся данные эйдосы. Информационная программа деятельности любого субъекта включает в себя такие эйдосы (структурные предпосылки действий, еще неопредмеченные формы), которые материальны по отношению к запечатлева­ющим их предметам и идеальны по отношению к внутренней субъективности, спонтанной активности субъекта (например, та же генетическая программа, которая является и «обычным» физико-химическим явлением, и «эйдосом», запечатлевающим видовую специфику в способе интерпретации генетического кода.Так же и закон (связь между сущими) выступает как ре­акция субъекта любой общности, сформировавшаяся в определенных условиях, включающих и субъективную, внутреннюю детерминацию 41(к этим вопросам мы ещё вернемся).

Что касается третьего вопроса –о единой первооснове материального и идеального, то он также будет всплывать на разных уровнях рассмотрения бытия (с надеждой нащупать какие-то подступы к продвижению в его решении), но в целом он остается пока открытым. Поиски такой праосновы уходят в глубь веков. Платон, говоря в «Тимее» об основных началах возникновения вещей, наряду с первообразом и подражающим ему миром (прообразы формы и материи) называет также и «восприемницу и кормилицу всякого рождения»42, имеющую «незримый, бесформенный и всевоспринимающий вид»43, которая подобно пространству «дарует битель всему рождающемус»44 и выполняет роль «сита», организующеговзаимодействие различных мировых начал45. В интерпретации Уайтхеда «платоновское Вместилище, Пустота Лукреция и лейбницевский Бог занимают одно и тоже место в космологической теории»46. Претендующим нак статус естественнонаучного аналога этих философских понятий в настоящее время является идея всепорождающего «нераспакованного вакуума» и представление о некоей исходной геометрии мирового пространства.»…Мы связали активность физического поля с семантическими проявлениями через соотвествующие изменения состояния пространства. Но устроен ли мир стол геометорично, как это нам хочется видеть? Заложено ли его единство в его геометрической основе? Этот кардинальный вопрос все ещё остается открытым»47. Присоединимся пока и мы кэтому выводу, оставив за собой право высказать ещё некоторые соображения при обсуждении проблемы абсолюта.

41См.: Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих кате горий. Томск, 1973. С. 357-358.

42Платон, Тимей // Платон. Соч. В Зт. Т.З. 4.1. М., 1971. С.490.

43Там же. С. 492.

44Там же. С. 493.

45См.: Там же. С. 494.

46УайтхедА. Избранные работы по философии. С. 534.

47Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989. С.225.

Пока же продолжим конкретизацию категориальной струк туры коррелята, которая в своей основе предстала как взаимо действие, взаимопроникающее и взаимодополняющее единство внутреннего и внешнего, субъективного и объективного, идеального и материального, конечного и потенциально бесконечного.Задача следующего «витка спирали» конкретизации заключается в том, чтобы С — О — С-«клеточка» взаимодействия была представлена как механизм этого взаимодействия: как оно

осуществляется. Чтобы понять любое сущее как предмет, являющийся исходным условием и результатом взаимодействия, механизмосуществления последнего должен быть описан как система атрибутов коррелятивного уровня бытия и представлен как система онтологических категорий.

Отсылка к «взаимодействию» при объяснении какого-либо явления часто воспринимается как отговорка. На примере этого понятия можно еще раз убедиться в трагичности положения фи­лософа, когда великое некогда открытие воспринимается как де­вальвированная банальность, а скрывающиеся за «тривиальной внешностью» серьезные проблемы не решаются. Как известно, еще Энгельс выразил достаточно характерное для XIX столе­тия признание базового статуса категории взаимодействия. В его высказываниях на этот счет содержатся и основные про­блемы, связанные с экспликацией и конкретизацией данного по­нятия. Напомним формулировки Энгельса. «Взаимодействие — вот первое, что выступает перед нами, когда мы рассматри­ваем движущуюся материю в целом с точки зрения тепереш­него естествознания... Спинозовское: "субстанция есть causa sui" (причина самой себя)—прекрасно выражает взаимодей­ствие»48 В то же время «взаимодействие является истинной causa finalis (конечной причиной) вещей. Мы не можем пойти дальше познания этого взаимодействия именно потому, что по­зади него нечего познавать... Только исходя из этого универ­сального взаимодействия, мы приходим к действительному кау­зальному отношению. Чтобы понять отдельные явления, мы должны вырвать их из всеобщей связи и рассматривать их изо­лированно, а в таком случае сменяющиеся движения высту­пают перед нами — одно как причина, другое как действие».49

Действительно, на коррелятивном уровне бытия взаимодей­ствие (или, точнее, отношение, динамическим аспектом кото­рого является взаимодействие) выступает и как causa sui и как causa finalis. Именно поэтому все на данном уровне относи­тельно, все в своем существовании соотносится с чем-то. Нельзя, однако, согласиться с тем, что «дальше нечего познавать»,


48Энгельс Ф. Диалектика природы//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. С 546.

49 Там же. С. 547

т. е. с отрицанием абсолютного уровня бытия; но этой проблемы мы пока абстрагируемся. Сейчас для нас важнее другое: трактовка связи всеобщего взаимодействия и всеобщей относительности (соотносительности, коррелятивности). Энгельс явно дает повод для весьма распространенной инт претации этой связи в том смысле, что «на самом деле» связано, но мы вынуждены «вырывать» отдельные явле этим произвольно-конвенциональным актом «превращать» взаимомодеиствующие стороны в причину и следствие (активно пассивное, субъект и объект и т.д.). Здесь мы сталкиваемся с двумя возможными пониманиями всеобщей относительное как существующей не менее объективно, чем всеобщая связь и как условной, на самом деле не имеющей места, но постулиру емой субъектом ради удобства познания.

Всеобщая относительность любых сущих стала в наше время очевидной: относительность течения времени и геометрии про­странства в зависимости от скорости движения физических тел и силы гравитации (относительность Эйнштейна); относитель ность картины мира в зависимости от устройства языка дан ного сообщества (относительность Сепира-Уорфа50); относи тельность оценок действительности в зависимости от базовьх ценностей культуры; относительность описаний мира в зависимости от условий познания (принцип дополнительности Н. BopaJ и т.д. Догматическая реакция на эту всеобщую релятивиза­цию хорошо описана в одной из «побасенок» Норберта Фрида: «Часы сказали:

Сейчас шестнадцать часов двадцать минут.

Нет, — возразил градусник, — сейчас восемнадцать с поло­виной градусов.

Календарь их всех перекричал:

Сегодня четверг! И хватит!

Человек некоторое время прислушивался, потом ему это на­доело:

Каждый видит лишь свой кусок правды, а похваляется, как будто бы познал ее целиком. А между тем единственный, кто ее'действительно знает всю, это Я».

50«Мы сталкиваемся... с новым принципом относительности, — отме чал Уорф, — который гласит, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем». — Новое в л ингвистике.' Вып. 1. М., 1960. С. 175.


Более распространенной сейчас является позиция абсолют­ного релятивизма, вообще отрицающая наличие какой-то независимой от субъективной системы отсчета действительности «Объективность» подменяется плюрализмом: «Задача: видеть вещи как они есть! Средство: смотреть на них сот­ней глаз из многих лиц».51 Или в более сциентистском вари­анте' « Не существует такой вещи, как (единственное) поведе­ние очень большой системы, взятое само по себе, независимо от данного наблюдателя. Ибо сколько наблюдателей... столько же картин поведения... Принимаемая здесь точка зрения за­ключается в том, что наука (представленная открытиями на­шего наблюдателя) занимается непосредственно не открытием того, какова система "в действительности", но согласованием открытий различных наблюдателей, каждое из которых явля­ется лишь частью или аспектом всей истины».52

В таком подходе есть доля истины — указание на многомер­ность бытия и дополнительность различных его картин, но сей­час я полемизирую с произвольностью основания этой много­мерности (не само бытие существует в режиме соотноситель­ности, но различие точек зрения делает его таковым). Реля­тивизм лишает бытие всякой объективной определенности и произвольно объявляет одни его характеристики «условными», а другие — почему-то — истинными. Тот же Ницше на каждом шагу утверждает, к примеру, ложность представлений о всякой устойчивости вещей и истинность их абсолютной изменчиво­сти (и не он один: вспомним Гераклита, Уайтхеда и др.), от­носительность всех человеческих ценностей, кроме абсолютной «сверхчеловеческой» ценности власти т. п. Очень часто утвер­ждается фиктивный характер определенных феноменов, начи­ная с произвольно выбираемого уровня бытия. Так, для Беркли ползание или ходьба почему-то были реальностями, а движение вообще — фикцией. Л. Толстой, подвергая сомнению возмож­ность любить человечество, утверждал: «Есть государство, на­род, есть отвлеченное понятие: человек; но человечества как реального понятия нет и не может быть. . . Человечество есть фикция, и его нельзя любить».53 Л. П. Карсавин считает исто­рический процесс только непрерывным, поэтому всякий поиск

51Ницше Ф. Соч. В 2т. T.l. М., 1990. С. 29.

52Эшби У.Р. Введение в кибернетику. М., 1959. С. 154.

53Толлстой Л. Царство Божие внутри вас//Толстой Л.Н. Полн.собр.соч.в 90 т. Т. 28. М., 1957. С. 83.


причин в истории (что предполагает якобы условное разделение континуума на отдельные факторы) представляется ему лож­ным54 (но ведь и Энгельс говорил о «вырывании» причинности из взаимодействия).

Примеров такого рода можно привести сколько угодно. И речь, как видите, идет не о случайных недоразумениях, но о некоем фундаментальном методологическом заблуждении поражающем и самых серьезных мыслителей. Суть этого за­блуждения в том, что мысль останавливается на констатации всеобщей относительности не ища ее онтологических основа­ний. Поскольку же без выбора нет реальной жизни, предпо­чтение той или иной точке зрения отдается произвольно (либо диктуется соображениями практического удобства и условного соглашения). Относительность открывается в бытии, но замы­кается на позицию человека.

Попробуем выявить объективные основания и структуру бы­тия любого сущего на уровне коррелята. Объективность здесь берется по отношению к человеку: любое сущее есть единство объективного и субъективного на своем уровне, но его субъ­ективность по отношению к исследователю объективна. При выведении непосредственных следствий из неопределяемого ми­нимума категорий было показано, что бытие имеет уровневую структуру, так что уровни любого сущего отграничены друг от друга и являются конечными образованиями. Далее было по­казано, что общая структура любого уровня задается отноше­нием субъективного и объективного (конкретизируемым как от­ношение идеального и материального). В аспекте устойчивости (в статике) сущее как уровень есть предмет. В аспекте изме­нения (в динамике) С — О — С взаимоотношение выступает как взаимодействие, а в динамике сущее есть событие (в отличие от со-бытия, характеризующего С↔С взаимодействие, термин «событие» здесь пишется без дефиса). На данном этапе кон­кретизации исходной инвариантной характеристикой предмета и события является система.

Уровень, для наличия качества которого необходимы и до­статочны определенный состав и структура внутри уровня и в его контексте, есть система.55 Под качеством понимаются свойства, необходимые и достаточные для отличения любого

уровня (сущего, выступающего как уровень).56 Если мы хо­тим понять предмет или событие как систему или системно их спроектировать, необходимо знать их «принципиальную схему» (блоки и их соотношение), обеспечивающую их функционирова­ли (т.е. наличие системного качества) в определенных усло­виях (контексте). Системный подход есть апофеоз функциональ­ности: Kс= F (С;.. Су), где Кс — системное качество, Сс и Сусоответственно состав и структура системы и условий (контек­ста). Сущее как система не самоценно и не самодостаточно; оно существует- лишь в отношении к другому — как функция дру­гого, как средство для достижения определенной цели (наличия соответствующего качества). Идеал системности есть идеал жесткой определенности: ничего лишнего, только необходимое и достаточное.

В актуально существующем предмете этот идеал воплоща­ется однозначно: предмет (не объект!) на уровне коррелята есть конечная закрытая схема. В событие, естественно, втор­гается потенциальность и тем самым — неопределенность. Но сначала мы проанализируем инвариантный для предмета и со­бытия аспект': какова категориальная структура коррелята как актуально существующей конечной системы? Эту структуру можно пояснить схемой на с. 128.

Итак, предмет существует как система в определенной си­туации, во множестве взаимодействующих факторов, наличие

55Определения системы могут быть даны в зависимости от того, какой из них адекватен цели исследования. Самое общее и наиболее адекватное для формально-логического анализа опре­деление системы принадлежит А.И.Уемову: «Системой будет являться любой объект, в котором имеет место какое-то отношение, удовлетворя­ющее свойству определенности». — Уемов А. И. Системный подход и общая теория систем. М., 1979. С. 120. Стремясь выяснить характер функционирования и порождения (в том числе проектирования) систем, я конкретизировал «свойство» в уемовском определении до целевого состо­яния, достижение которого позволяет решать системопорождающее противоречие. — См.: Сагатовский В.11. Системная деятельность и ее филолософское осмысление // Системные исследования. Ежегодник. 1980.

■М.,1981. С. 66. В данном случае я предлагаю конкретизацию уемовского определения, позволяющую установить место системы среди категориальых атрибутов сущего. Все три (и возможные другие) ситуации вызваны не произволом исследователей, но объективно разными задачами, стоящими перед ними, и предлагаемые определения не «конструируют» объективную реальность, но соответствуют разным ее уровням.