Тезисы докладов
| Вид материала | Тезисы |
- Тезисы докладов, 3726.96kb.
- Тезисы докладов, 4952.24kb.
- Тезисы докладов, 1225.64kb.
- Правила оформления тезисов докладов Тезисы докладов предоставляются в электронном виде, 22.59kb.
- «Симпозиум по ядерной химии высоких энергий», 1692.86kb.
- Требования к тезисам докладов, 16.83kb.
- Тезисы докладов научно-практической, 6653.64kb.
- Тезисы докладов 1 Межвузовская научно -практическая конференция студентов и молодых, 100.64kb.
- Тезисы докладов и заявки на участие, 104.97kb.
- Тезисы докладов, принятые Оргкомитетом для опубликования в Материалах форума, 788.61kb.
5. Анкетирование студентов, проведённое в Печском университете в 2008 и 2009 году, показало, что практически все студенты считают данный видеокурс полезным, содержащим много новой информации об обычаях страны изучаемого языка. Студенты однозначно высказались за использование подобных курсов в обучении русскому языку, однако, они при этом отметили, что упражнения к видеоматериалу должны быть более разнобразными и творческими. Студенты также обратили внимание на то, что примерно 70% информации, представленной в данном видеокурсе, является для новой.
Л.М.Карамышева (Россия, Санкт-Петербург)
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗООНИМОВ ДЛЯ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЧЕЛОВЕКА В СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ
Для анализа и сопоставления групп слов разных языков нами выбрана лексика, называющая животных в славянских языках, употребляемая для характеристики качеств человека и имеющая языковые соответствия.
Названия животных - благодатный материал с точки зрения обилия коннотативных значений, чуть ли не каждое название несет в себе помимо основного значения эмоционально-оценочный компонент, который ложится в основу вторичной номинации, в основу метафорического переноса, при этом формируется многозначность слова. Система сравнений каждого языка обычно представляет собой запас образов, известных любому члену коллектива. Элементы этой системы могут не совпадать даже в близкородственных языках. Сравнение человека с каким-либо животным преследует цель - выявить положительные или отрицательные качества человека, дать оценочную характеристику человеку.
Проведение сравнительного анализа позволяет получить материал для понимания мышления славянских народов, найти общее и отличия в видении предметного концепта.
Этноспецифические закономерности характеризуют национальные особенности каждого народа и его языка, и даже в том случае, когда образы сравнения совпадают, они все-таки имеют отличия. В зоолексике ярче, чем в других пластах языка отражаются особенности осмысления внеязыковой реальности, когда образы наделяются немотивированными, совершенно не свойственными им качествами, противоречащими логике вещей.
При этом, в основном, образы животных используются для выражения негативной оценки, они могут использоваться для номинации внешнего вида человека, интелектуальных способностей, поведения, употребляются как бранные слова и др. Отмечаются и образы для выражения оценки с компонентом "одобрение", например, лев, муравей, пчела.
Имеются совпадения значений в наименовании человека в разных языках, например, образ зайца для наименования трусливого человека, образ лисы для наименования хитрого человека, образ обезьяны для наименования человека, который подражает другим. Но, с другой стороны, имеются и отличия, например, в болгарском языке слово гад имеет значение "грязнуля", слово куче (собака)- "сварливый человек", а для наименования глупого человека используются образы вола, гусыни, животного и др.
Л.Т.Килевая (Казахстан, Алматы)
РУССКИЙ И ПОЛЬСКИЙ ЯЗЫКИ В ЗЕРКАЛЕ МЕНТАЛЬНОСТИ
Значимую роль в системе вузовской подготовки филологов играет изучение русского литературного языка в его историческом и современном состоянии в контексте развития других славянских языков, что свидетельствует о своевременности включения в программу курса сравнительной грамматики славянских языков. Многолетний опыт позволяет утверждать, что оптимизации усвоения курса способствует подача языковых фактов сквозь призму ментальных характеристик народа – носителя соответствующего языка.
Сопоставительный анализ русского и польского языков показывает наибольшую приверженность традиции польской языковой системы. Более поздняя самоидентификация польского народа способствовала устойчивости праславянских ментальных реликтов в польском обыденном сознании, что непосредственно проецирует на языковое сознание и отражается в фактах польского языка. Реликтовые явления в польской языковой системе представляют собой результат своеобразия духа польского народа, стремящегося, возможно, на подсознательном уровне сохранить свою славянскую принадлежность. В частности, процесс утраты носовых гласных затронул все славянские языки, кроме польского языка. Польский язык сохранил этот сугубо праславянский реликт.
Русская языковая система, напротив, в большей степени обнаруживает факты, возникшие отнюдь не на славянской почве, поскольку в течение своего развития испытала ряд заимствований, отразившихся на всех языковых уровнях. Достаточно указать на первое, второе и третье южнославянские влияния, в разные периоды постигшие русский литературный язык, период заимствований Петровской эпохи, «новый слог» Н.М. Карамзина, англицизмы в современном русском языке и другие факты. Актуализация компонента «чужой» оппозиции «свой/чужой» в русском обыденном сознании определяет духовную ориентацию русского народа и отражается в русской языковой системе, значительно отличной на всех языковых уровнях в современном состоянии от языковых систем других славянских языков, прежде всего от польской. Польский язык в меньшей мере, нежели русский литературный язык, унифицирует систему склонения существительных, сохраняет у них традиционные праславянские окончания, сохраняет энклитические формы местоимений, формы плюсквамперфекта и условного будущего времени. Индивидуалистичностью польской души, на которую указывают философы, во многом объясняется сохранение личных окончаний у глаголов прошедшего времени и в формах сослагательного наклонения.
Наличие реликтовых явлений в польской языковой системе детерминируется статичностью определенных компонентов ментальности ее носителей. Выявление признака приверженности того или иного славянского народа традициям при сопоставлении языковых фактов способствует эффективности усвоения курса сравнительной грамматики сравнительной грамматики славянских языков.
Н.В.Кононова (Латвия, Рига)
ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДАВИДА САМОЙЛОВА (ПЕРЕВОДЫ С ВЕНГЕРСКОГО И ЧЕШСКОГО)
Давид Самойлов сделал немало в области поэтического перевода. Он переводил стихи польских поэтов, чешских; переводил с венгерского, финского, эстонского, литовского украинского, армянского, с немецкого, греческого, монгольского, с албанского, испанского, французского, турецкого….
Переводчик – профессия самостоятельная. С точки зрения П. Топера, оценивать перевод нужно «с позиции тех, кому он нужен, ибо измерить силу перевода можно только на основе читательского восприятия на том языке, на котором он сделан. <...> Переводчик находится в той же позиции, что и писатель, и не отличается от него; «вторичность» перевода отступает далеко на второй план» [Топер 1998: 190]. По формулировке словацкого ученого Ф. Мико, «перевод – это одна из форм существования литературного произведения» [Zajac 1987: 157].
Давид Самойлов высказывал свои взгляды на искусство и задачи перевода, которые он реализовал на практике.
Д.С. Самойлов – признанный мастер перевода. Свое понимание этого искусства поэт выразил так: «Возможности перевода ограничены. Не ограничены возможности переводчика. Перевести всегда можно мысль, метафору, эпитет; строфику, размер, смысл слова. Чувство, интонацию, ритм можно только воссоздать» [Самойлов 1965: 60]. Сегодня в этом занятии важны не только эстетические и просветительские цели, но ещё и «приживление» к русской литературе явлений инонациональной литературы.
Перевод Давида Самойлова функционирует в русской языковой сфере как самостоятельное произведение словесного искусства. И только в её пределах может быть воспринят и оценен. Но с точки зрения сравнительного литературоведения перевод может быть сопоставлен с оригиналом.
Давид Самойлов работает в соответствии с программой, которую сам разработал: для него важно перевести все, что переводимо, и правильно воссоздать непереводимое, слив эти разнородные элементы «в единое художественное целое», ибо, как считает Давил Самойлов, «…в поэзии (и переводной) важны не отдельные элементы формы, а их единство и взаимодействие. <...>
Дело чести переводчика – перевести все, что переводимо. Успех воссоздания зависит от его таланта, ума и художественного такта. <...> Переводческое творчество, собственно, и состоит в умении слить «переводимые» и «непереводимые» элементы в единое художественное целое, руководствуясь мыслью, чувством и интонацией оригинала. <...> Перевести все невозможно. В процессе перевода что-то утрачивается, но что-то равноценное должно и обретаться. Утраты и находки должны быть минимальны в сфере переводимого. В сфере непереводимого их граница – авторский замысел в главных чертах [Самойлов 1965: 60-61].
В переводе поэт видит прежде всего литературную, а не языковедческую задачу.
На примере переводов Давидом Самойловым стихотворения Верешмарти «Птичьи голоса» и поэмы В. Галека «Рекруты» убеждаемся, что Давид Самойлов обогатил перевод особенностями венгерской и чешской культуры и истории, передал средствами русского языка всю полноту стихотворений Верешмарти и Галека. Каждый раз, обращаясь к переводам Давида Самойлова, понимаешь, что «вопреки национальным и политическим границам побеждает единство всемирной культуры» [Эткинд 1997: 8].
И.Н.Кошман (Украина, Киев)
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ТОПОНИМОВ В ОНОМАСТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ УКРАИНЫ (на примере русскоязычных СМИ)
1. В ситуации сосуществования на отдельной территории нескольких языков одно ономастическое пространство получает отражение в каждом из этих языков и, таким образом, приобретает вид некоторой упорядоченной совокупности соотносящихся единиц. Для описания подобного положения дел, например В.Шпербер, предлагает базовое понятие «пара названий» – «наличие двух имен <…> для одного и того же объекта» [Шпербер 1972:384]. Он подчеркивает, что «для двуязычных индивидов именные пары – это не следствие случайного двойного именования; напротив, эти пары выполняют вполне определенную функцию, гармонически включаясь во всеохватывающую систему отношений элементов обоих языков» [Шпербер 1972: 387]. Сосуществование украинского и русского языков в Украине объясняет наличие соотносящихся ономастических пространств.
2. Языковая сущность собственных имен состоит в их «закрепленности» за отдельными внелингвистическими реалиями, вследствие чего эти единицы обычно трактуются как непереводимые. Следовало бы ожидать, что при формировании соотносящихся украинского и русского ономастических пространств будет преобладать заимствование – перемещение украинских элементов в русский язык будет осуществляться путем транскрибирования. Однако это не совсем так: значительное число пар названий устанавливается посредством перевода или частичного перевода. Номинации, входящие в ономастические пространства, получают кодификацию в каждом из языков, а нормативное соотношение пар названий закрепляется в двуязычных словарях.
3. В русских текстах Украины новейшего времени отчетливо проявляется тенденция к перераспределению: разрушаются сформировавшиеся ранее и получившие кодификационный статус соотношения в парах названий. На место упорядоченного, последовательно проводимого разграничения ономастических пространств приходит смещение, обусловливаемое причинами нелингвистического характера.
4. Весьма показательный пример такого перераспределения представляет фрагмент ономастического поля топонимов – именований украинских городов. В русских текстах Украины вместо закрепленных в источниках кодификации соответствий употребляются иные варианты – топонимы, отражающие особенности украинского произношения: Интересно отметить, что Олег закончил обычную школу в городе Здолбунив Ровенской области (Д 2004, 16.03); Прикарпатский городок Надвирна на речке Быстрица-Надвирнянская известен благодаря расположенному тут нефтеперерабатывающему заводу (Ф 2007, № 7); В программу входит в первую очередь Национальный заповедник «Родина Тараса Шевченко»; Моринцы – Шевченковое (Кереливка) – Будище – Вильшана – Канив. А еще – Стеблив, Чигирин, Суботив, Черкассы, Млиев, Корсунь-Шевченкивский... (Д 2009, 25.06).
Одновременное функционирование кодифицированного и фонетизированного вариантов создают условия для их конкуренции иногда даже в пределах одного предложения: На 7-й день, когда Патриарх должен был отбыть из Крыма в Ровно, произошли изменения в маршруте, и, вместо Ривне, Кирилл вернулся в Киев, откуда на машине отправился в Ривненскую область (ВХ 2009, 6.08).
Таким образом, в русских публицистических текстах новейшего времени возникают конкурентные отношения, которые ведут к разрушению традиционного нормативного соответствия в соотносящихся ономастических пространствах. Наблюдается перераспределение единиц в ономастических полях, которое, по сути, приводит к заменам русских номинаций украинскими.
Т.В.Кривощапова (Казахстан, Астана)
ПРОБЛЕМА ПОДСТРОЧНИКА В СПЕЦКУРСЕ Александра Жовтиса:
…перевод с подстрочника - не позор, а несчастье,
и что в будущем мы научимся обходиться без них...
М.Л.Гаспаров
А.Л.Жовтис был талантливым ученым-филологом и профессиональным переводчиком, особое внимание уделявшим процессам постижения национальной картины мира, особенно в тех случаях, когда она воссоздается как артефакт. Ведь, как говорил И. В. Гете, чтобы понять поэта, надо пойти в страну поэта. Именно этот подход был исключительно близок творческим принципам А.Л.Жовтиса, выпустившего при жизни 36 книг – в большинстве своем представляющих собой переводы с корейского, казахского, украинского, английского языков. В большинстве своем поэтические переводы А.Л. Жовтиса осуществлены с помощью подстрочника, хотя он прекрасно знал украинский, хорошо – английский и казахский, как и значения многих корейских слов, но считал это знание недостаточным. Он уточнял, что артефакты средневековой корейской культуры, воссоздаваемые в процессе художественного перевода, требовали от переводчика проникновения в совершенно уникальную для русскоязычного читателя картину мира, проявляющуюся, в том числе и в многочисленных национальных образах. В 1971 году в Казахском государственном университете он прочел спецкурс по стихосложению и теории перевода, в одной из лекций которого отмечал, что «содержание текста воспринимается в зависимости от глубины проникновения в образную структуру каждого слова… Необходимо, чтобы зритель, читатель имели то же воображение, что и поэт». Он прекрасно осознавал необходимость учета контекста для понимания специфики национальных образов. «Богатство содержания переводных стихов, - заявлял А.Л. Жовтис, - в значительной мере теряется для нас из-за недостатка объема информации. В другом языке нет равноценных слов, ведь если бы это было так, то не было бы смысла создавать художественное произведение в другой языковой оболочке». Для Жовтиса как профессионального переводчика было очевидным, что понимание текста всегда обусловлено читательским восприятием контекста, в котором он выделял узкий и широкий смысл. Под широким контекстом он понимал целую систему фона, на котором выступает слово. В сознании читателя есть свой парадигматический ряд, из которого писатель как бы выбирает слова. Кроме того, по мнению А.Л. Жовтиса, контекстом может служить не только контекст в прямом, но и в переносном смысле – весь круг интересов, связей народа, его ассоциаций (то, что мы сегодня называем ментальностью). Для него контекст проявлялся как на формальном, так и, в первую очередь, на содержательном уровнях. Ссылаясь на сформулированный еще Ломоносовым закон «сопряжения далековатых идей», он постоянно отмечал в лекциях устойчивую связь между поэтической ценностью отдельного художественного образа и минимальностью пересечения смыслов. Сегодня становится очевидным, что качество стихотворного перевода зависит и от так называемого коллективного зрения. По этой причине использование подстрочника в том случае, когда речь идет о переводе, сохраняющем глубину национальной картины мира, проявляющейся, в первую очередь, в художественных образах и контекстах, вполне оправданно. Подобный перевод с использованием подстрочника - осознанная необходимость, мотивированная принципом: «одна голова – хорошо, а две - лучше». Естественно, что в этом случае автор подстрочников становится соавтором переводчика.
О.Н. Крылова (Россия, Cанкт-Петербург)
Мотивационные отношения в лексике женских головных уборов восточных славян
Сущность мотивационных отношений в языке, пути их изучения являются одной из актуальных проблем современной лингвистики. О.И. Блинова отмечает, что мотивационные отношения значимы как на уровне лингвистики вообще, поскольку мотивированные слова, а следовательно, и отношения мотивации, представляют собой лингвистическую универсалию, так и на уровне отдельного языка, т.к. отношения мотивации в языке (в отличие от других видов системных связей) имеют всеобщий характер, т.е. охватывают практически все слова языка. Мотивированность слова и связанные с ней лексические процессы являются порождением одной из ведущих тенденций языкового развития – тенденции к мотивированности языкового знака. В словарном составе значительного числа языков мотивированные слова составляют большую часть лексикона.
Безусловно, особую значимость явление мотивированности слова приобретает в диалектной речи. Диалектная лексика отличается особой явственностью внутренней формы, что способствует усилению ее экспрессивно-стилистической окрашенности. Носители диалектов хорошо разбираются в системе своего языка: могут указать на происхождение того или иного слова, составить синонимические ряды, привести вариантные образования слова, охарактеризовать слова с точки зрения их принадлежности к активному или пассивному запасу и т. д. О.И. Блинова отмечает, что в языковом сознании носителей диалекта происходит осмысление связей между словами, осмысление значения слова.
В результате проведенного исследования установлено, в тематической группе «Женский головной убор» можно выделить следующие мотивировочные признаки: материал, способ изготовления, цвет, размер, форма, функция и др.
К названиям, образованным по мотивировочному признаку ‘материал’, следует отнести следующие лексемы, зафиксированные в русских говорах: кума’чник – ‘платок красного цвета’, атла’сник – ‘атласный платок’, атла’сница – ‘нарядный атласный головной платок’, атла’совка, ре’псовик – ‘платок из репса с длинными кистями’, сати’новка – ‘платок из сатина’. Сюда же следует отнести названия, отмеченные в белорусском языке: кiсейка ‘перкалёвый платок’, батiста(о)ука, паушарсцянка ‘платок’, шарсянка ‘вязаный платок’.
В украинском языке зафиксировано слово гайструк, которое обозначает ‘бiла хустина, рiзновид жiночного головного убору з вишивкою по краях’. Можно предположить, что это название соответствует русскому сорока, если обратимся к этимологии украинского слова гайстер ‘чорногуз’, которое через польское haister ‘серая цапля’ было заимствовано из нижненемецкого языка heister ‘сорока’. Ср., в русских говорах головной убор замужней женщины назывался коко’шником, коко’шей (от древнерусского «кокошь» - ‘курица, петух’).
Среди наименований, обозначающих головной убор, можно выделить лексемы, образованные по модели: действие → название реалии. Например, рус. повязка, перевязка, перевязочка, перевязь ‘нарядный девичий головной убор’, бел. обязанка ‘большой платок’; укр. и бел. (за-, об-)матанка ‘большой шерстяной платок’, бел. абкрывачка, покрыванка ‘большой платок, которым покрывают плечи’, рус. накрывалка ‘большая шаль, которой накрывают поверх всей одежды’.
Е.С. Кузьмина (Россия, Москва)
УСКОРЕННОЕ ОБУЧЕНИЕ РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ
«Русский язык быстро» (автор – Е.С. Кузьмина, Москва, РУДН, 2008) – инновационный учебно-методический комплекс для интенсивного изучения РКИ на этапе довузовского образования, который состоит из 3 компонентов: базового пособия «Мой русский язык», книги текстов для чтения «Настя» и сборника глаголов «521 русский глагол». Комплекс адресован англоговорящим учащимся, включает в себя 2000 слов, 500 из которых – глаголы.
Особенностью книги «Мой русский язык» является комплексное обучение грамматике-фонетике и владению речью. Это очень трудное, нетрадиционное решение проблемы скоростного обучения, однако оно не снимает задачи системного обучения грамматике, лишь изменяет её рисунок, образ и расположение материала. Интегрированность, повторяемость, системность, типологичность изучаемых лексико-грамматических тем создаёт эффект усвоения языка учащимися.
Книга отличается коммуникативной востребованностью, интересным сюжетом. Это повышает резервные способности учащихся в изучении языка, стимулирует скоростное изучение объёмного и сложного языка, каким является русский язык.
Второй компонент комплекса – книга занимательных текстов «Настя» – построен на сюжетных, интересных текстах. Они представлены фрагментами русской классической и современной литературы. Инновационность этого компонента комплекса – в приобщении иностранных учащихся к духовной жизни России и в развитии речевых умений учащихся на образцах русского языка.
В книге 9 текстов. Тексты сопровождаются построчным переводом на полях. Расположение текстов обеспечивает повторяемость лексики. Каждый текст заканчивается тестовыми заданиями, не только проверяющими понимание и знание текста, но и способность читающего вжиться в этот текст, рассказать о нём или от лица героев текста. Характер текстов, затрагивающих общечеловеческие ценности, позволяет эффективно, интенсивно изучать язык, опираясь на бессознательный аспект усвоения, на непроизвольное запоминание языкового и речевого материала.
О.В.Ломакина (Россия, Москва)
ЖИЗНЬ РУССКИХ В ПОСЛОВИЦАХ И ПОГОВОРКАХ: ЛИНГВОСТРАНОВЕДЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Любой язык отражает сознание народа, а лексика и фразеология запечатлевает черты национального характера. Не случайно при обучении русскому языку как иностранному преподаватели стараются через фольклор привить любовь к культуре страны изучаемого языка, а значит и к языку.
О национальных стереотипах, складывающихся веками, мы можем узнать из пословиц и поговорок, этих поистине золотых россыпей народной мудрости. Возникнув на основе народных обычаев, обрядов, истории быта, пословицы и поговорки (= паремии) формируют неповторимость каждого языка, «органично совмещают в себе достоинства народной энциклопедии» (З.К. Тарланов).
Особенности реалий, черты национального характера русских находят отражения в пословицах и поговорках. Если обратиться к монументальному словарю В.И. Даля «Пословицы русского народа», где включены более 30 тысяч метких выражений, объединенных по рубрикам-темам, то можно узнать и об отношении русских к Богу: Земля русская вся под Богом; и о русской терпимости: Русский терпим до зачина; и о хлебосольности: Русский хлеб-соль водит; и о русской прямоте: Я тебе по-русски отрежу, напрямик; и о русской беспечности, выражаемой знаменитым авось: Русский человек любит авось, небось да как-нибудь.
Паремии могут включать следующие элементы: а) топонимы, указывающие на ценностные ориентации русских ( Москва всем городам мать, Москва слезам не верит), рассказывающие о народных традициях и промыслах (В Тулу со своим самоваром не ездят, Вологодцы толокном реку месили, Смоляне пехтерём солнце ловили, Не учи астраханца рыбу ловить), б) антропонимы, содержащие как прецедентные имена – имена святых, известных исторических деятелей (На поле Никола на море спасёт, Никола мужику воз подымает, Степан Разин на ковре летал и по воде плавал), так и непрецедентные имена (Тётка Матрёна тёрта, тёрта и перетёрта, У всякого Павла своя правда, На всякого Егорку своя поговорка). Паремии с прецедентными именами более интересны с лингвострановедческой точки зрения в отличие от другой группы паремий – с непрецедентными именами, указывающих на особенности характера человека: такие пословицы и поговорки нередко носят общечеловеческий характер.
Кроме расширения паремиологического минимума языковой личности обучаемого, знание пословиц и поговорок позволяет читателю адекватно воспринять тексты художественных произведений, нередко включающих паремии. По наблюдениям В.М. Мокиенко, «в русской книжной и литературной традиции пословицы и поговорки овеяны особым авторитетом».
Использование пословиц и поговорок нередко является чертой идиостиля писателя. Так, в произведениях художественной литературы паремии выполняют различные функции в тексте, преимущественно - эмоционально-экспрессивную и оценочную, при этом являются одной из сильных позиций текста (в качестве названий, эпиграфов к художественным произведениям).
Культура любого этноса запечатлена в языке, фольклоре. Пословицы и поговорки, будучи малыми жанрами устного народного творчества, содержат комплекс знаний о народе, его культуре и обычаях, о жизненном опыте нации, а их изучение позволит быстрее понять национальный характер, сформировать языковую компетенцию обучаемых, а значит, будет продолжаться диалог культур.
Т.И.Лукиных, Д.М.Дедковская (Россия, Иркутск)
ГРАММАТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ТЕКСТА КАК УСЛОВИЕ ПРОЯВЛЕНИЕ АНАЛИТИЗМА ИМЕН В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Аналитизм как тенденция развития русской морфологии стал привлекать внимание исследователей с середины XX века. В традиции отечественного языкознания это явление рассматривается через понятие аналитической формы слова, где выражение грамматического значения берет на себя вспомогательная словоформа.
Иное понимание аналитизма связывается с аналитическим способом выражения грамматического значения и функционированием в системе языка группы несклоняемых имен существительных и прилагательных. Однако процесс аналитизма как особого способа выражения грамматических значений от класса несклоняемых имен развивается дальше и обнаруживает различные проявления.
В современной русской морфологии можно выделить две тенденции в развитии аналитического способа выражения грамматического значения.
Первая тенденция характеризуется утратой способности флексии выражать грамматическое значение у потенциально склоняемых имен по типу несклоняемых имен существительных и прилагательных. Этот процесс известен давно, он связан с синтаксическими средствами выражения грамматического значения на уровне словосочетания и предложения и включает в себя изменения в морфологии некоторых лексико-семантических групп: топонимов, гидронимов, антропонимов.
Вторая особенность аналитизма в современном языке выражается в тенденции к перераспределению функций флексии, выражающейся в частичной утрате, выражаемых ею грамматических значений за счет перенесения их в пространство текста или сложного синтаксического целого. Показателем этого процесса является употребление номинатива на месте косвенных падежей и расширение значения именительного падежа. Данный тип аналитизма раскрывается в двух позициях: позиции вставки (как правило, конструктивного типа) и позиции текста газетного объявления. После покупки пол машины застилается каким-либо материалом (фанера, доски и пр.), а сверху прикручивались кресла. Продам 1-комнатную квартиру, 3 этаж, по Толбухина, неугловая, солнечная, решетки на балконе, железная дверь (из газет).
Значение косвенного падежа выражается здесь с помощью текстового окружения. Контекстные условия вставки и газетного объявления способствуют изменению в структуре значений именительного падежа. Оказываясь на месте косвенных, именительный падеж не приобретает свойственной ему самостоятельности, поскольку отражает отношения зависимости между предметами и явлениями. Такое значение можно назвать не синтаксически, а коммуникативно обусловленным, поскольку на его появление в большей степени влияют определенные коммуникативные факторы: цель сообщения, интенции говорящего, стремление передать информацию, используя минимальный объем языковых средств.
Флективная система русского языка по-прежнему сильна. Русский язык не стал аналитическим по своему строю, как это произошло в других славянских языках. Тенденция к аналитизму в других славянских языках (болгарском, македонском) привела к сокращению числа падежей. Наши наблюдения дают возможность говорить, что и в современном русском языке аналитизм – процесс активный; он не приводит к утрате падежей, но его развитие тесно связано с уровнем текста. Проявления аналитизма как способа выражения грамматического значения рассредоточены по тексту, что позволяют говорить о том, что аналитизм в современном русском языке – явление сложное; оно связано с некими глубинными процессами в системе текста, условиями его создания и интерпретации.
Е.М.Маркова (Россия, Москва)
О КОНВЕРГЕНТНЫХ ПРОЦЕССАХ В ЛЕКСИКЕ СОВРЕМЕННЫХ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКОВ (на материале русского и чешского языков)
В современной лингвистике преобладают исследования, описывающие особенности национальных языковых картин мира. Однако говорить о национально-культурной специфике того или иного языка (тем более если речь идет о языках близкородственных, какими являются славянские языки), можно только на фоне общности языкового развития.
Одним из главных факторов конвергенции языков является интернациональная лексика. Отмечается тенденция к заимствованию целых словообразовательных гнезд. Типичными радиксоидами и аффиксоидами, получившими распространение в славянских языках, являются, например, -мейкер, -фил, -медиа, -файл, арт-, шоу-, топ- и др. По аналогии со словом алкоголик в русском языке было создано трудоголик, шопоголик. В чешском языке аналогично образованы workoholik «трудоголик» и šopoholik «шопоголик».
К конвергенции языковых систем приводят также параллельные образования (рус. памятка «инструкция» и чеш. památka «память», «памятник»; рус. школьник и чеш. školnik «школьный сторож» и др.).
Наиболее очевидна общность языков в сфере лексической семантики, где она обеспечена единством материальной действительности. Моделируемость является основным принципом развития лексической семантики, а основные модели носят стереотипический характер. Можно выделить универсальные модели, по которым осуществляется вторичная номинация, например, в сфере агентивной лексики:
1) «предмет» → «человек»: рус. звезда, золото, клад и чеш. hvězda, zlato, poklad с положительной оценкой; рус. пила, рус. (разг.), шкрабина и чеш. rašple «рашпиль, точащий инструмент»; рус. старая перечница, старая скворечница и чеш. stará škatule. рус. реликт – чеш. vykopávka «археологическая ценность»;
2) «дерево, пень, дубина, палка» → «глупый человек»: рус. дубина, дерево, дуб пень, колода и чеш. dub «дуб», dřevo «дерево», pařez «пень, чурбан», trdlo «дубина», bidlo «жердь, шест», klacek «каланча, балбес»;
3) «предмет одежды, чехол, обувь» → «человек»: рус. шляпа, тряпка, мешок, тюфяк – чеш. čápice «шапка (вязаная)» в значении «глупая женщина», balík «пакет» в значении «неотесанный человек, мешок»; рус. валенок и чеш. bačkora «тапочек»; и др.
Несмотря на то что конкретная реализация этих моделей в языках может быть национально специфичной, их сближает и общая коннотативная характеристика, выражающаяся в отрицательной или положительной оценке номинируемых лиц по их качествам, что в конечном счете является целью вторичной номинации.
Языковая конвергенция в сфере семантики проявляется и в том, что слова одной тематической группы стремятся к однотипным моделям переносного употребления. Напр., лес, гора, туча, куча, копна, а также пропасть, бездна, прорва, поток развили абстрактное значение «большое количество чего-л.» и их чешские соответствия les,, hora, mrak, propast, spousta, studnice, kopec, kopa.
Конвергенция охватывает и сферу фразеологии. Специфичными часто являются лишь образы, но модель универсальна. Например, русская фразема на авось имеет аналог в чешском: na až-až.
Таким образом, говорить о коренных различиях в языках, об их национальном своеобразии можно только на фоне языковых универсалий, через общее выходить на специфическое, а делать выводы о специфическом в языках можно только через сопоставительные исследования билингвального и полилингвального характера.
Д.Мехес-Чисту (Венгрия, Печ)
НАГЛЯДНОСТЬ В СОВРЕМЕННЫХ ВЕНГЕРСКИХ УЧЕБНИКАХ ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ
Настоящий доклад исследует представление визуальной наглядности в национально-ориентированных учебников по русскому языку как иностранному, предназначенных для венгерских учащихся.
Предметом доклада являются национально-ориентированные учебники «Ключ», «Русский? Да!», «Русский? Да! Да!» и «Русский? Да! Да! Да!».
Целью доклада является показ сущности применения средств визуальной (статичной) наглядности в указанных выше учебниках и реализации её использования.
На наш взгляд в настоящее время использование средств визуальной наглядности преобретает больше и больше значения в результате развития копьютерной технологии, которая оказывает значительное влияние на развитие каналов восприятия учащихся. Они, практически, с детства имеют непосредственную связь с компьютером и СМИ (книги для детей, телевизор, Интернет, фильмы и т.д.) и таким образом у них зрительный канал имеет больше значения при воприятии и познаии окружающего их мира. Поэтому использование в учебных пособиях средств визуальной наглядности (картинок, схем, аутентичных наглядных средств и т.д.) является в полной мере обоснованным.
На уроках иностранного языка большое значение отводится учебникам и рабочим тетрадям, которые до тех пор являются основными учебными пособиями и поэтому статичные наглядные средства, выступая во второстепенной роли, могут способствовать возбуждению интереса учеников к языку и тем самым облегчают усвоение учебного материала.
В докладе будет проанализирован деятельностный коммуникативно-когнитивный подход и коммуникативная компетенция в процессе обучения иностранным языкам и представлен анализ наглядности в вышеуказанных учебниках по русскому языку. Будут представлены краткое описание цели и метода анализа, показ анализа учебника и рабочей тетради «Ключ», анализа серии учебников «Русский? Да!» (примеры, статистические данные, сравнение количества визуальных средств и т.д.) а также будут сделаны выводы на основе анализа статичной наглядности данных учебников.
Л.С. Мокробородова (Финляндия, Турку)
НОВОГРАФ («АЛБАНСКИЙ ЯЗЫК») В АСПЕКТЕ ЛИНГВОСТРАНОВЕДЕНИЯ
Фоновые знания, которым авторитеты РКИ призывают «уделять… особое внимание» (Е.М.Верещагин, В.Г.Костомаров. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М., «Русский язык», с. 211.), - постоянно изменяющийся и расширяющийся феномен. С этой точки зрения важность для студентов-русистов знакомства с новографом («албанским языком») должна быть сегодня переосмыслена. Два обстоятельства заставляют нас признать такое знакомство целесообразным: во-первых, широта распространения новографа, который вышел за пределы контркультурных сайтов и стал новой экспрессивной краской коммуникации в Интернете, а во-вторых, тот факт, что общение в Интернете (чаты, форумы, блоги) стало повседневным явлением в молодежной среде. Как преподаватель-русист я столкнулась с большим интересом студентов к этому феномену – интересом, который вызван прежде всего желанием приобрести должную коммуникативную компетенцию. Именно поэтому сегодня, на мой взгляд, недостаточно лишь предавать анафеме порчу русской орфографии, но стоит попытаться извлечь из этого феномена некоторую пользу для преподавания. Информация о новографе полезна не только в аспекте лингвострановедения, но может сыграть роль привлекательного дидактического материала. Итак, в какие курсы и каким образом может быть включено знакомство с новографом?
1/ Органичное место для знакомства с этим феноменом - курс фонетики русского языка (преподаваемом на продвинутом этапе обучения). Новограф с его принципом «как слышу, так и пишу» может быть использован как материал для упражнений «перевода» фонетического письма в буквенный текст. Такие задания (трансформация транскрипции в буквенный текст) – рутинные в курсе фонетики. Использование текстов на новографе в этой роли вносит в напряженный курс фонетики элемент игры, загадки, коммуникативной активности, что представляет собой несомненную дидактическую ценность. Особенно интересны для моих студентов расшифровки случаев «гиперкоррекции».
2/ Специально стоит рассказать о новографе в курсах, так или иначе решающих страноведческие задачи и задачи формирования (письменной) коммуникативной компетенции. Ценность этой инофрмации не только в том, что новограф сегодня является неотъемлемой частью молодежной субкультуры, вышедшей за рамки породивших его интернетсообществ. Реальностью (желанной или нет) для Интернета стало то, что многие «новографские» написания отдельных аффиксов (и даже корней) русского языка (*-цца/-ццо, * *-ова/ава, *-ег и др.) сегодня широко используются как средства эмотизации текста (я называю их «эмотивными аффиксами») со своими специфическими функциями.
3/ В курсе лексической стилистики разговор о социалектах (как разновидностях русского национального языка) сегодня будет абсолютно неполным без упоминания новографа как совершенно нового масштабного социолингвистического феномена – специфической орфографической сленгизации письменной речи.
Т.М.Николаева (Россия, Казань)
РУСС КАЯ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ОЦЕНОЧНАЯ ЛЕКСИКА И ЕЕ ЭКВИВАЛЕНТЫ В ДРУГИХ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ
Речь идет о новообразованиях, которые в результате различного рода семантических трансформаций приобрели экспрессивно-коннотативную окрашенность и чрезвычайно широко распространены в общеречевом обиходе и в художественной литературе в русском и других славянских языках. Семантические дериваты характеризуют предметы, явления, субъекты речи с положительной или отрицательной стороны и тем самым способствуют появлению экспрессивности, эмоциональной оценки, усилению выразительности. Состав указанной лексики постоянно изменяется, что приводит к появлению новых речевых единиц, играющих важную роль в организации современной лексической системы.
В работе анализируется слова, имеющие общеславянские корни и пережившие процессы семантической трансформации в русском, болгарском, чешском, словацком, польском, украинском, белорусском языках: «сухой», «грязь», «бабки», «шарманка», а также сочетания типа «блудный сын» и различных, в том числе – «числовых» фразеологизмов. Особое внимание уделяется: а) объяснению семантики русских производных с помощью этимологически общих славянских лексем, б) процессам вторичной номинации при формировании фразеологических единиц в славянских языках