Geum.ru

Концепция в. М. Бехтерева. Коллективная рефлексология. Данные эксперимента в области коллективной рефлексологии. Комментарии и примечания. Социально-психологическая

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   60

организация, обеспечивая должным образом общественные интересы, пре-

доставляет самобытному развитию личности возможно большую свободу,

ибо лишь в развитии самобытных особенностей личности лежит залог

прогресса народов.


Доказательством могут служить все великие люди, значение которых в

истории неоспоримо. Роль великих людей сводится к синтезу стремлений,

проявленных данной расой ""'. Но Г. Лебону, <их открытия всегда являются

результатом длинного ряда предшествующих открытий. Они строят здания

из камней, которые медленно обтесывали их предки> .


Несомненно, что великие люди являясь частицами отражений своего

народа, в известной мере нарушают равномерный ход эволюционного про-

цесса, не будучи в состоянии изменить или остановить его течение, но и

то, чем проявляют себя великие люди, является обусловленным внешними

поводами, отсутствие которых устранило бы и самое действие.


<В политике, - по Г. Лебону, - настоящие великие люди те, которые

предвидят рождающиеся потребности, события, подготовленные прошлым,

и указывают путь, которого следует держаться. Они так же, как и великие

изобретатели, синтезируют результаты долгого предшествующего труда.


Нельзя быть вождем народа ', не воплощая его мечтаний. Моисей

олицетворял собою в глазах евреев жажду освобождения, которая таилась

годами в их душах рабов, истерзанных египетскими бичами. Будда сумел

понять бесконечные бедствия своего времени и выразить в религии потреб-

ность любви и жалости, которые в эпохи всеобщего страдания начинали

проявляться в мире. Магомет осуществил объединением религий политиче-

ское объединение народа, разделенного на тысячи враждебных племен.

Артиллерист Наполеон воплотил идеалы великой славы, блеска и рево-

люционной пропаганды, составлявших тогда основные черты народа, который

он в продолжении пятнадцати лет водил через всю Европу, преследуя самые

безумные приключения> .


Всякий вождь только тогда вождь, когда он сливается в смысле своих

устремлений с войском. Точно так же правитель только тогда правитель,

когда он, являясь выразителем народных устремлений, отождествляет себя


" Там же. С. 130.

Там же. С. 132.


73


с народом. Letat e'est moi - известная формула одного из видных государей

Франции.


С другой стороны, и народ олицетворяет себя в своем правителе. Он

гордится его славой и живет его счастьем. Тэн прав, когда говорит про

феодальную вотчину как своего рода отечество, которое <смешивается в

мысли с сеньором и его семейством; при таком понятии о сеньоре его

подданные гордятся им, рассказывают друг другу о его военных подвигах,

приветствуют его громкими восклицаниями, когда он проезжает по улице

со своею свитою и наслаждаются по сочувствию окружающей его пышно-

стью> "".


Что хорошая общественная организация не враг личности, доказывает

также появление в коллективе отдельных личностей, обособляющихся бла-

годаря своим выдающимся индивидуальным качествам, и эти-то индивиду-

альные качества не только не подавляются коллективом, а наоборот - явля-

ются предметом обоготворения, как и самые личности "'.


Обоготворение народных кумиров достигает иногда крайних размеров.

Достаточно указать в этом отношении на Робеспьера, являвшегося настоящим

богом демократии во Франции времен Великой революции, на Марата,

которого в надгробных речах сравнивали с Христом. <Сердце Иисуса и

сердце Марата - у вас равные права на наше почитание>, - вот подлинные

слова одного из ораторов <Как Иисус, - продолжал другой оратор, - Марат

так же страстно любил народ, как Иисус он также ненавидел аристократов,

священников, богатых и бесчестных и также, как Иисус, вел воздержанный

простой образ жизни> .


Наконец, примером обоготворения является великий Бонапарт, которому,

как при его жизни, так и после смерти, вся Франция оказывала слепое и

благоговейное поклонение. Какое обаяние производил Бонапарт, показывает

рассказ современника при первоначальном представлении Бонапарту

дивизионных генералов, и в том числе Ожеро, после назначения первого

командующим итальянской армией. Надо заметить, что Ожеро, будучи ста-

рым воякой, грубым, героичным, гордившимся и своим ростом, и своей

храбростью, был заранее предубежден против присланного из Парижа <вы-

скочки> и уже заранее возмущался его назначением. Бонапарт заставил себя

ждать. Наконец, он вышел, опоясанный и надев шляпу, объяснил генералам

свои намерения, отдал приказания и отпустил их"'.


Ожеро безмолвствовал и только, когда они уже вышли на улицу, он

спохватился и разразился обычными проклятиями, соглашаясь вместе с

Массеной, что этот маленький генерал внушил ему страх, и он решительно

не может понять, почему с первого взгляда он почувствовал себя уничто-

женным перед его превосходительством .


Нечего говорить, что обаяние Наполеона росло с каждым новым его

успехом и достигло такой степени, что представлялось равным обаянию

божества. Самые храбрые лица пред ним стушевывались и при приближении

к нему дрожали наподобие ребенка.


Свидетельством этого обаяния является и беспримерная история с вы-

садкой его с острова Эльбы, когда он в несколько недель без кровопролития

ниспровергает всю тогдашнюю власть и становится вновь безграничным

повелителем всей страны. Обаяние его личности следует и за его смертью,

ибо его жизнь и слава о нем сделались легендарными. Вообще великие

полководцы, как Наполеон, Суворов и др., пользовались и после смерти

обаянием, которое граничит с обаянием божества. Вот еще пример: генерал


" Тэн И. Происхояодение общественного строя современной Франции. СПб., 1880. С. 19.

Cabanis P. Marat inconnu.

CM.: Лебон Г. Психология народов и масс. С. 252.


Вандамм, сам бывавший многократно в боях, так описал свое чувство

Норману д'0рнано, поднимаясь в Тюильрийский дворец в 1815 г., когда в

сущности звезда Наполеона уже не могла блистать прежним светом. <Мой

милый, этот человек производит на меня такое обаяние, в котором я не

могу отдать себе отчета, и при том до такой степени, что я, не боявшийся

ни бога, ни черта, приближаясь к нему, дрожу как ребенок, и он бы мог

заставить меня пройти через игольное ушко, чтобы затем бросить меня в

огонь> "°. А как действует это обаяние на массы, показывает мастерское

описание гр. Л. Н. Толстым переправы эскадрона поляков через Вислу на

глазах того же Наполеона. <Виват!. . восторженно кричали поляки, расстраивая

фронт и давя друг друга для того, чтобы увидеть его... Было приказано,

отыскав брод, перейти на ту сторону> ". Командир улан пожелал спросить

разрешения переплыть через Вислу, не отыскивая брода, и, получив это

разрешение, тотчас же старый усатый офицер со счастливым лицом и

блестящими глазами с криком <Виват> бросился в реку. <Сотни улан пос-

какали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине течения.

Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей. Лошади тонули,

тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто, держаясь за

гриву. Они старались плыть... и гордились тем, что они плывут и тонут в

этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне, и даже не смот-

ревшего на то, что они делали. Переплыв, они закричали "Виват", востор-

женно глядя на то место, где стоял Наполеон> .


То же обаяние окружало и нашего полководца Суворова. Известен факт,

как его солдаты при переходе через Альпы были лишены возможности от

истомления двигаться дальше. Когда об этом доложили Суворову, последний

приказал рыть могилу в горах, чтобы лечь в нее самому. Это подействовало

на войско таким образом, что об истомлении перестали и думать. Поход

продолжался и закончился полной победой.


Тард вполне прав, говоря, когда толпа любуется своим вождем или когда

армия восхищается своими генералами, она любуется сама собою, усваивает

себе то высокое мнение, какое этот человек получает о самом себе и которое

сияет в виде гордости своим происхождением или своим гением на лице

Людовика XIV или Кромвеля, Александра или Сципиона или даже какого-

нибудь народного вождя ". Нечего говорить, что обаяние полководца создает

благоприятную почву для внушения, и это внушение в свою очередь делает

чудеса и спасает положение. Вот как например, Наполеон в бою при Ленато

(6 авг. 1796 г.) магически воздействовал на австрийского офицера, имевшего

за собой силу целого отряда. Передаем эпизод со слов Драгомирова: <Бонапарт

со своей свитой и небольшим конвоем наткнулся на 4-тысячную колонну

австрийцев, от которой к нему подъехал офицер с требованием сдачи. "Знаете

ли вы, с кем говорите? Я - главнокомандующий, за мной вся армия! Как

вы смеете!.. Доложите начальству вашей колонны, что я требую от него

немедленной сдачи! Если оружие не будет положено через 5 мин., я прикажу

расстрелять всех до единого" И оружие кладут и сдаются> "\


Причина обаяния лежит как в личных качествах, так, конечно, и в

успехе ', но личные качества в приведенном примере по-видимому имели

преобладание, ибо и по исчезновению успеха, когда обычно прекращается

и обаяние, оно тем не менее осталось за Наполеоном, как оно осталось и

за другим легендарным героем Карлом XII. Я намеренно привел здесь


Гершельман С. К. Нравственный элемент в руках Суворова, 2-е изд. Гродно, 1900. С. 167.

Толстой Л. Н. Война и мир. М" 1869. С. 253.

Там же.

" Видимо, речь здесь может идти о: Тард Г. Социальная логика: Пер. с фр. СПб., 1901; Он


же. Психология и социология.

Резанов А. С. Армия и толпа.


75


примеры исторических деятелей, имя которых пользовалось обаянием и

после их смерти несмотря на постигшую их в конце концов неудачу и

несмотря на то, что дело, за которое они ратовали, не было истинно народным

делом, каковы, например, борьба за независимость польского народа, свя-

занная с памятью о великом Костюшке, или борьба за свободу и за

объединение итальянского народа, связанная с памятью другой замечательной

личности Гарибальди. В последних случаях вполне естественно, что, пока

жива идея, жив руководящий принцип, за который боролся народ, до тех

пор герой, связавший свое имя с этим принципом, как бы олицетворяющий

его персонально, будет пользоваться обаянием в памяти народа, окружаемый

ореолом славы, доходящий до обоготворения.


Сказанное выше приводит нас к вопросу об искусстве руководить

собирательной личностью "'. Это искусство, очевидно, должно сообразоваться

с характером этой последней. Поэтому одни приемы могут быть для толпы,

другие для организованных масс, третьи для театральной публики и, наконец,

особые приемы могут быть для коллективов, задачи которых сводятся к

суждению "'.


Рассмотрим сначала способы руководства или управления толпой. Прежде

всего сила толпы заключается в ее объединении и однородности, харак-

теризующейся моноидеизмом' или одноцельностью. Раскол в этом отно-

шении в полной мере губителен. Поэтому искусство в управлении толпой

заключается в том, чтобы поддержать моноидеизм во что бы то ни стало

и устранить возможный раскол всеми возможными средствами. Для этого

пользуются разными способами, которые сводятся к изолированию толпы

от посторонних воздействий и к усилению однородности коллектива всеми

данными, поддерживающими и оправдывающими стремления толпы.


Некоторые из авторов (Тард, Лебон, Сигеле и др.) признают, что толпа

отличается безнадежною тупостью. Однако на самом деле это большое пре-

увеличение. Гиддингс прав, утверждая, что социальный разум ' вовсе не

так уж отличается от индивидуального в своих проявлениях. Но несомненно,

что толпа не может рассуждать и рассуждения для толпы почти не имеют

значения и цены. Толпа связывается в одно целое, главным образом, на-

строением, а потому с толпой говорить надо, не столько убеждая, сколько

рассчитывая возбудить ее горячими словами. А когда это достигнуто, остается

только повелевать, и давать всем пример, ибо последний действует подобно

внушению, чем обычно и пользуются все знаменитые военачальники.


Вообще надо иметь в виду, что, чем более сплочена масса и в особенности

чем более она однородна, тем легче происходит умственная передача, тем

скорее осуществляется социальная зараза и тем склоннее масса к взрывам

энтузиазма под влиянием фанатической проповеди. Всякий индивид погло-

щаемый толпой, теряет в тормозящих влияниях и выигрывает в оживлении

сочетательных рефлексов возражательного характера'.


В толпе индивид утрачивает благодаря действию внушения значительную

долю критики при ослаблении и притуплении нравственных начал при

повышенной впечатлительности и поразительной внушаемости.


Нечего говорить, что толпа не всегда способна оценивать правильно даже

и самих героев, окружая рабским поклонением нередко тех, которые на

самом деле являются иным героем народа и его судьбы.


Другим средством управления толпой является ее организация. Лишь

случайные толпы лишены своей организации, но именно потому, что они

случайны и лишены организации, они способны на порыв. Но они не могут

проявить выдержки во всяком более сложном действии скопом. На это

способны только организованные толпы народа, каковые мы видим в вой-

сках °°'. Организация толпы должна состоять в правильной дифференциации

толпы на отдельные части, долженствуя выполнять каждая свои функции,


76


а с другой стороны, в сплочении всех частей общностью действий, принципов

солидарности, единства и взаимной поддержки.


Наконец, и преследование задач в борьбе должно быть доступно разумению

толпы и должно ее воодушевлять. <Совершенство внешней организации

регулярной армии без одухотворяющей ее нравственной силы, - говорит

А. С. Резанов, - не принесет всех ожидаемых выгод, ибо подобный организм

представляет из себя дряхлеющую развалину, напоминая умирающего

льва> ". Примером могут служить поражение итальянцев в Абиссинии и

долгие малоуспешные действия англичан в Трансваале. Но мало организации

и одушевления. Нужна вера в своего вождя, в свое дело, и в свою силу.

Вера эта должна быть полной и непоколебимой. Она и составляет то, что

носит название нравственной силы в войсках, без которой и лучшая

организация остается бессильной. С тех пор, как вера в вождя и в свое дело

поколеблена, начинается быстрое разложение толпы '. Так было с Напо-

леоновской армией после достижения Москвы. То же мы видим в русской

армии в период мировой войны, когда недостаток вооружения, неумелое

командование царя и слухи об измене бездарного, грубого и невежественного

военного министра приводили к разочарованию войсковые массы в возмож-

ности победы, а это неизбежно вело к разложению армии, которое пропаганда

лишь окончательно довершила.


Вера в победу несомненно великое дело для толпы, и нужна особенная

предусмотрительность и осторожность, чтобы эта вера не подверглась

излишнему искушению, как было например, в Японскую кампанию. По

словам Г. Мартынова, <в Манчжурской армии почему-то смотрели на обман

как на одно из средств для подъема духа. Например, перед сражениями

постоянно объявляли, что отступления не будет. Затем сами же отдавали

приказ об отходе, сообщали об одержанных нами победах, которые потом

оказывались поражениями, пускали слухи о смерти Курски и Ойямы (первый

из них умирал 3 раза), о невозможных потерях и повальных болезнях в

японской армии, о появлении неприятельского флота, о голоде и бунтах в

Японии. Нечего говорить, что всегда обман обнаружится так или иначе и

не может не привести к подрыву нравственного авторитета командного

состава и к разочарованию вообще, за которыми следует упадок энергии.

Ясно, что вера в победу должна быть поддерживаема всемерно, и особенно

важно это сделать вовремя. "Дивизия идет на помощь",-крикнул один из

героев Севастополя и защитники кургана с новой энергией отбросили бе-

зумные атаки врага, будучи подкреплены в деятельности жалкими остатками

нескольких рот>.


При этом нельзя не принять во внимание необычайное легковерие толпы

и склонность к преувеличению. Вот почему как легко получить со стороны

руководителя народных масс обаяние не по заслугам, так же легко уронить

и всякое к себе доверие.


Возвращаясь к вопросу о коллективах, можно заметить далее, что кол-

лективы проявляют обыкновенно меньше инициативы, чем отдельные

личности, но за то последние могут лучше осуществлять свои намерения

через коллектив.


Как мы уже говорили, одновременно с общностью интересов всякий

коллектив предполагает и определенное самоограничение индивидов в общих

интересах, иначе говоря, известное торможение стремлений отдельных

индивидов, идущих вразрез с общими интересами, но с другой стороны

коллектив оказывает и поддержу всем индивидуальным стремлениям, сог-

ласующимся с общим благом'.


" Там же.

Там же.


77


Но если развитие коллективной жизни в ходе истории первоначально

приводило к подавлению личности семейным началом, родом и затем го-

сударством, то вся позднейшая история народов до великой войны приводит

к постоянному устранению тех учреждений, которые излишне стесняют

личность, что ведет к освобождению личности от навязанных ей пут. Личность

постепенно вместе с ходом истории освобождается от уз семейного, пле-

менного и государственного начала и становится на путь самоопределения.


Это без сомнения стоит в прямой связи с развитием и прогрессом

личности. Дело в том, что личность человека представляет собой не только не-

что индивидуальное, но и неповторяемое, и притом чем выше развитие отдель-

ной личности, тем более ценным представляется вклад ее в человеческий кол-

лектив. Вот почему, когда личность представляла собой ограниченное

развитие, ее ценность в коллективе сводилась главным образом к увеличению

самого коллектива в численном отношении, качества же личности не находили

должной оценки в интересах коллектива ввиду их малой ценности вообще.


Самое большее, чем отдельный индивид из посредственностей заявляет

о себе при голосовании - поднятием или неподнятием руки или выходом

в ту или другую дверь, ибо меньшинство все равно должно подчиниться

большинству и лишь в особо исключительных случаях меньшинство заявляет

свой протест. Притом этот протест часто имеет только теоретическое значение,

иначе говоря, оно не выражается в каком-либо действии. Меньшинство лишь

сохраняет свою политическую или общественную физиономию ', но оно

как бы отпадает от большинства, которое осуществляет свое дело, беспре-

пятственно. Случаи противодействия и столкновений, конечно, возможны в

известные периоды, но лишь тогда, когда меньшинство может опереться на

реальные силы, достаточные для противодействия большинству °.


С постепенным развитием личности, само собой разумеется, и ее качества

как единицы, вносящей свою инициативу и специальные способности своего

ума в деятельность всего коллектива, получают особое значение в интересах

последнего.


В силу этого и роль современного государства сводится к возможному

облегчению развития личности и к возможно полному удовлетворению ее

интересов и в то же время к облегчению всех путей к объединению и

сплочению отдельных индивидов в мощный государственный коллектив "".


Но и самые партии в обществе, а равно и другие коллективы, в том

числе и государство, опять-таки стремятся к самоопределению, но это са-

моопределение имеет целью установление нормальных взаимоотношений