Кандидат исторических наук А. А. Курапов Астраханские краеведческие чтения: сборник статей / под ред. А. А. Курапова. Астрахань: Изд-во, 2009. Вып. I. с
| Вид материала | Сборник статей |
- Научно-исследовательский институт проблем каспийского моря, 6670.24kb.
- Научно-исследовательский институт проблем каспийского моря, 10916.68kb.
- Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009, 5641.86kb.
- Сборник статей казань 2007 Редакционная коллегия: Кандидат философских наук, доцент, 7060.46kb.
- Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 6039.66kb.
- Сборник статей / Под ред к. ф н. В. В. Пазынина. М., 2007, 2680.76kb.
- Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 14-15 ноября 2008, 2177.35kb.
- Никулинские чтения «Модели участия граждан в социально-экономической жизни российского, 4957.56kb.
- Центр биоэтики, 510.11kb.
- Историческое произведение, 12601.76kb.
Беломоина О.А. (г. Астрахань, АГОИАМЗ)
В связи с 90-летием трагических событий, происходящих в Астрахани, считаю уместным поднять вопрос и о роли отдельных личностей в этих событиях, так как некоторые явные фальсификации, предложенные советскому народу и сейчас продолжают использоваться как «научная база» современными публицистами для своих статей и т.д.
Своей заметкой хочу обратить внимание молодых ученых, аспирантов, студентов на тему «Гражданская война в Астрахани» в связи с ее малоизученностью (с позиций нашего времени).
Конечно замечательно, что мартовское 1919 г. выступление рабочих Астрахани не называется уже белогвардейским или контрреволюционным. Замечательно, что появились публикации, по-иному дающие оценки деятельности председателя Реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта А.Г.Шляпникова – старого большевика, «двурушника и перерожденца», и «славного чекиста» и садиста председателя Особого отдела Г.А. Атарбекова… А вот С.М.Кирову, нашему любимому Миронычу, по-прежнему отводится главенствующая роль всего происходящего в тот период.
Из книги в книгу переходит утверждение: «В январе 1919 г. С.М.Киров был направлен в Астрахань для организации ее обороны», «Укрепив тыл, Киров организовал контрнаступление, и героическая эпопея обороны Астрахани закончилась…».
Член Совета народных комиссаров Терской области (республики) 32-летний Сергей Киров, сопровождая эшелон со снаряжением из Москвы на Северный Кавказ, 16 января 1919 г. а прибыл в Астрахань. Здесь экспедиция задержалась почти на две недели, так как пришлось ремонтировать машины (в состав снаряжения входили 10 легковых автомобилей и 15 мотоциклов; по небрежности машины были загружены на платформы с неспущенной из радиаторов водой, которая при замерзании разорвала их). Однако основным грузом экспедиции были деньги для Терской республики. Починкой машин занимался РВС Каспийско-Кавказского фронта (председатель А.Г.Шляпников, командующий М.С.Свечников), после его окончания 29 января сопровождающие экспедицию выехали на Северный Кавказ. С.М.Кирову был выдан мандат как представителю РВС фронта и мандат на выполнение особой важности работ в районе Северного Кавказа. Однако проехать экспедиция туда не смогла из-за отступления XI Армии и вернулась в Астрахань в первых числах февраля. К этому времени уже был назначен новый председатель РВС Каспийско-Кавказского фронта К.А.Мехоношин. Именно Мехоношин на заседании Губкома партии 18 февраля 1919 г. предложил организовать Временный ВРК. С.М.Киров на этом заседании не присутствовал, так как к астраханской организации не принадлежал. На городской партконференции Мехоношин предложил в состав ВВРК в качестве представителей от РВС Ю.П.Бутягина и С.М.Кирова. высшей властью в городе во время военного положения оставался Реввоенсовет фронта во главе с членом Реввоенсовета Республики, председателем Реввоенсовета фронта К.А. Мехоношиным (членами РВС – Н.А.Анисимовым, С.Е.Саксом, М.С. Свечниковым).
Ситуация в городе была очень не простая. И не только потому, что сюда отступала разгромленная XI Армия, по сути проходил фронт, а потому, что в многочисленном руководстве разных базирующихся в Астрахани и местных военных, партийных, советских и др. органах шла своя война. Даже из Центра приходилось направлять комиссии для расследования этих конфликтов. Не случайно, видимо, и то, что, главенствующее положение в важных постах занимали не местные лидеры.
Например, бакинка Н.Н.Колесникова по прибытию ее в Астрахань, сразу возглавила Астраханский губком партии и была его председателем с конца 1918 по август 1919 г. На пост председателя ВВРК был также назначен оказавшийся из-за сложившихся обстоятельств в Астрахани С.М.Киров.
Но ВВРК действовал всего 2 месяца. С 26 апреля приказом по XI Армии Киров был назначен заведующим Политотделом XI армии, сменив на этом посту веру Павлову (жену К. Мехоношина), умершую от тифа. А с 7 мая 1919 г. приказом РВС республики был назначен и членом РВС XI Армии. Именно эту должность указывал Киров в своей автобиографии, написанной им в 1920-е гг. «…На северном Кавказе развернулась своеобразная гражданская война. В результате отступление с северного Кавказа и разгром. Затем собирание вооруженных сил в районе Астрахани, организация XI армии, где работал в качестве члена РВС…».
Замечу, что Киров неоднократно обращался в Центр с просьбой отправить его на нелегальную работу в Закавказье. В фондах музея С.М.Кирова в Петербурге сохранилось много документов, подтверждающих его большую работу по связям с большевиками Кавказа.
Так, установив связь с Бакинской парторганизацией, он снабжал ее людьми, деньгами, оружием. Будучи членом РВС Киров отвечал за работу по связям с партийным подпольем и партизанским движением на Северном Кавказе. В квартире по ул. Эспланадной (здание бывшего музея С.М.Кирова) проводилась большая конспиративная работа, из Балеу сюда прибывали Орджоникидзе, Микоян, Камо, Лещинский и др.
Наряду с другими руководителями (прежде всего это Н.А.Анисимов, М.С.Свечников, К.А.Мехоношин, П.П.Чугунов, М.Л.Аристов, В.И.Паевский). Киров занимался восстановлением армии и вопросами, связанными с обороной. И совсем не его вина, что он не присутствовал на I съезде астраханских комсомольцев, хотя в «Очерках» по истории астраханской партийной организации приводится даже его речь. (Она была произнесена в другом месте и протоколы комсомольского съезда не содержат присутствие С.М.Кирова на нем).
Несколько лет тому назад уже были напечатаны некоторые заключения историко-литературоведческой экспертизы по факту искажений действий отдельных исторических личностей (Шляпникова А.Г., Свечникова М.С., Кирова С.М. и др.) в ряде художественных произведений, а также в ряде документальных собраний. Эти заключения давали доктора исторических наук, профессора Института истории Академии наук, военные историки. Один из примеров таких заключений. В 51 т. полного собрания сочинений В.И.Ленина помещена его телеграмма С.М.Кирову: «Астрахань оборонять до конца» (ПСС, т. 51, с.42) и к ней примечание, в котором говорится, что телеграмма дана в отмену директивы Л.Троцкого об эвакуации Астрахани. Все это взято (так там сказано) по тексту книги «С.М.Киров. краткий биографический очерк», 1940 г.
Из ПСС весь этот эпизод перекочевал в Директивы Главного Командования Красной Армии» (с.454, ссылка на ПСС). В документальных материалах Центрального госархива Советской Армии, относящихся к этим событиям, «директивы» Л.Д.Троцкого об эвакуации Астрахани нет – утверждает военный историк Ю.А.Геллер. нет такого документа и в изданных «Директивах Главного командования красной Армии». С.М.Киров никогда не руководил обороной Астрахани и телеграмма Ленина не могла быть направлена ему. Весь этот эпизод с телеграммой Ленина Кирову составитель очерка о Кирове Борис Позерн выдумал или руководствовался не документами, а слухами – считают историки Ю.Геллер и М.Бакалейник. Эпизод этот повторялся во всех изданиях «Краткого биографического очерка» с 1936 по 1941 гг. В 1940 г. Позерна репрессировали (расстреляли), а эпизод остался. Интересно, что в «Биохронике» Ленина (т.7, с. 421) весь эпизод помещен со ссылкой на ПСС, но имя Кирова не упоминается.
Несомненно, в 1919 г. Киров был один из руководителей обороны Астрахани. Но такого главенствующего положения, какое ему отводилось позже он все же не занимал. Это подтверждает и «Иллиодоровская история», когда в конце сентября 1919 г. медсестра большевичка Рахиль Вассерман убедила с помощью репродукции из журнала «Исира» за 1913 г. с изображением иеромонаха Иллиодора, что Киров – Иллодор ряд ответственных лиц (секретаря Губисполкома И.Е.Иванова, губпродкомиссара Непряхина, председателя губпрофсоюза Гиродиемова, губвоенкома Чугунова). С разрешения представителей ВЧК Блюма и Розенталя, местные власти решили арестовать Кирова и провести следствие. Разобрались быстро и сессия ревтрибунала от 26 ноября 1919 г. вынесла приговор – Вассерман и Иванова расстрелять. Видимо именно после этой истории С.Киров перестал носить бороду и усы.
Всего 90 лет отделяет нас от времен Гражданской войны и «героической обороны». Что знаем мы о тех, от кого оборонялись? И кто оборонял? Многое было «причесано», «приглажено», приписано, искажено. Даже свидетели тех событий, уважаемые участники Гражданской войны (а нам приходилось еще с ними общаться) в своих воспоминаниях и автобиографиях многое замалчивали, а если указывали какие-то лица, так исключительно «не запятнанных», отводя им роль порой более значимую.
Практически все участники обороны Астрахани 1919 г. были расстреляны в 1930-е гг.
С.М.Кирова убрали иначе. И фактически по-советски канонизировали. Героями становились те, кому приписывались заслуги оклеветанных и репрессированных. А если не заслуги, так просто действия или участие. Пробел необходимо было заполнить.
К ВОПРОСУ О ГОЛОДЕ В КРАСНОАРМЕЙСКОМ (ЧЕРНОЯРСКОМ) УЕЗДЕ ЦАРИЦЫНСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1921-1923 гг.
Медведев В.Н. (г. Волгоград, ГОК ИЭиА МЗ «Старая Сарепта»)
Первая мировая война 1914-1918, и Гражданская 1918-1920 гг. катастрофически подорвали сельское хозяйство, крестьянские хозяйства, промышленность городов, материальные и людские ресурсы в России. Всё это коснулось состояния экономики и жизни населения Царицынского, и Красноармейского (Черноярского) уезда. С 16 мая 1920 г. до 7 апреля 1923 г. центром уезда являлся город Красноармейск (бывшее волостное селение Царицынского уезда Сарепта). В новый уезд вошли Сарептская волость, а также 7 волостей Черноярского уезда1..
Тему голода 1921-1923 гг. в Красноармейском уезде затрагивали фрагментарно современные исследователи - П.П. Попов, Ю.А. Манцуров, В.А. Поляков и более подробно С.В. Цунаев2.
Нами поставлена задача выявить политические и экономические причины голода 1921-1923 гг. в Красноармейском уезде, его последствия для населения, экономического развития, рассмотреть роль и значение международной помощи в его преодолении.
В Красноармейске (Сарепте) численность населения упала с 5000 человек в 1918 г., до 2981 в 1920 г. (на 14.09.). В 1920 г. в Сарепте переболело тифом, скарлатиной, дифтерией, цингой 10.904 человек. В 1922 г. городское население Красноармейского уезда составляло 3377, сельское - 72.822 человека. В 1923 г. в поселке проживало - 3823, к 1926 г.- 4606 человек. Остановились, в связи с нехваткой сырья, капиталов, квалифицированных кадров, или прекратили существование национализированные предприятия пищевой (горчичный завод Глича - пущен только в 1922 г., завод Кноблоха в 1924 г., мукомольная мельница Бауэров, пивоваренный завод Краутвурста, водочно-бальзамный Лангерфельда, пекарни), перерабатывающей промышленности (лесопильные заводы Бауэр, Рудакова - сгорел 29.02.1920 г.), других отраслей (мачтово-канатный, гончарно-кирпичные Ниденталя, Шарова), торговые заведения, сократились кустарные промыслы и ремесла. Работали только мастерские по изготовлению точильных камней и пошиву одежды - «Союз иглы». Сарептский порт был полуразрушен и принимал только нефтяные баржи. Фактически не действовала железная дорога Царицын - Тихорецкая, остановилось речное судоходство. В 1921 г. началось восстановление разрушенных электростанций, взорванных и сожженных в 1920 г. водокачек и водонапорных башен, депо, цехов и строений станции Сарепты, путей, мостов от Сарепты до Жутово, ремонт разбитых паровозов, стрелок и семафоров. Рабочий день достигал 10-12 часов. В селах резко снизились посевы зерновых и технических культур (до 25-50 %), сократилось поголовье скота. Отставший скот погибал от бескормицы. Ситуацию с продовольствием и снабжением населения, особенно разрушенного Царицына, Сарепты обострили неурожаи 1919-1920 гг., неграмотная экономическая политика и неспособность советских властей решить ситуацию в период военного коммунизма и войны. Голод и нищета надолго охватили регион. На жителей сел и г. Красноармейска были распределены продовольственный (продуктами, сеном, шерстью, и пр.) и денежный налог. Изъятие семенного хлеба, принудительный коммунистический труд, привели к тому, что посевы зерновых снизились наполовину3.
Уже в 1920 г. в Сарепте у населения не хватало муки, хлеба, крупы, масла, дров, керосина, мыла и пр. Норма взрослого пайка составляла - 200 гр. черного хлеба. Жители, не сумев получить дрова у властей (которые вырубили лес в балках для своих нужд), жгли заборы, хозстроения, фруктовые деревья. «Затем наступило засушливое лето, такое засушливое, что не уродились ни кормовые, не зерновые, ни картофель, ни арбузы, ни дыни…», - писал очевидец, местный житель Рихард Лорец. По его мнению, причины голода крылись в бесхозяйственности местных властей, сельское население не засевало всю землю, т.к. скот частью пал, частью был отобран, орудия труда сломались и негде было купить новые. Урожай зерна был конфискован, посевной хлеб съеден, нечем было сеять. Крестьянину нужно было дать семена и гарантию, что не будет развёрстки4. 6 января 1920 г. Л.Д. Троцкий заявил: «Пока у нас недостаток хлеба, крестьянин должен будет давать советскому хозяйству натуральный налог в виде хлеба под страхом беспощадной расправы. Крестьянин через год привыкнет к этому и будет давать хлеб». Тем самым правительство и партия вели курс на насильственную ломку патриархального крестьянства, образа жизни и превращению его в наемный люмпенизированный пролетариат. Навязанная РКП(б) догма о диктатуре пролетариата, классовой борьбе и делении на классы, ставило фактически вне социальных законов «бывших» - родственников фабрикантов, купцов, торговцев, полицейских, стражников, офицеров царской армии и Вооруженных сил Юга России, интеллигенцию, служащих Евангелическо-лютеранской общины Сарепты, священнослужителей, землевладельцев Сарепты и членов их семей5.
Ещё в 1920 г. (26 сентября) в Красноармейске обосновалась продовольственная экспедиция по выполнению продразвёрстки во главе с И.Ф. Котенко, З.Б. Хейфецом. Царицынский губисполком в телеграмме от 26 марта 1921 г. в Красноармейский уездный исполком констатировал, что «… в связи с положительным отсутствием хлебных ресурсов, подпаек не может быть увеличен земледельцу». Тем не менее, развилась спекуляция сеном, хлебом6. Нередки были случаи отказа крестьян уезда от выполнения продразвёрстки. Продэкспедиции (в неё входило 355 человек прикомандированных от РКСМ, РКП (б), и уездной милиции (93 сотрудника в 1922 г.), были приданы воинские подразделения: 333-й Отдельный стрелковый батальон (командир Девяткин), Отдельный казачий эскадрон (Щербаков), 5-й Отдельный кавалерийский эскадрон ВОХРа (Швиндт), пулемётный взвод отдельного стрелкового батальона Альбрехта, отряд 5-го полка 2-й бригады Мышьякова в количестве 263 бойцов. Эти части должны были подавлять вооружённые выступления крестьян. Летом 1918 г. ряд селений – Светлый Яр, Райгород, Ушаковка, Солодники, Цаца, Дубовый Овраг, Чапурники, отказался от всеобщей мобилизации и подчинения военным и советским властям Царицына, создал отряды самообороны, и потребовал на сходах населения прекращения братоубийственной гражданской войны в Поволжье. Подобное постановление принял II Астраханский краевой съезд депутатов. В ответ Черноярская уездная, губернская власти, командование СКВО, с помощью карательных акций сломило сопротивление крестьян. Зачинщики были расстреляны ВЧК. Но силу оружия не пришлось уже пришлось применять. В селах Дубовый Овраг, Вязовка, Плодовитое, были произведены аресты крестьян и членов сельсоветов за невыполнение продразвёрстки7.
В докладе о деятельности экспедиции 15 января, Котенко признал, что райпродкомы созданные в сёлах «…не завоевали симпатию ни местного населения, ни местных властей…». Иногда низовые власти и комячейки протестовали против произвола экспедиции. Но в Светлом Яре произошло наоборот, здесь райпродком скосил незаконно луга крестьян, и только после вмешательства Царицына, выдал им половину заработанного сена. Светлоярцы также производили принудительные изъятие продуктов по селам. В конце года райпродком перевели из Светлого Яра в Красноармейск. Котенко жаловался на многочисленность в уезде дезертиров, которые грабили коперативы, угоняли скот. (Особенно в Солодниковской волости, где действовала банда Коломейцева. Эта банда смогла в свое время захватить на время даже Элисту8.
И хотя продэкспедиция и была отозвана в начале 1921 г., продразвёрстка не была выполнена. Так по хлебу план выполнен на 9,8 %, по масличным семенам – 21,8 %, картофелю – 46 %, крупному рогатому скоту - 83,7 %, яйцам - 52,5, птице - 87,2 %, шерсти – 53 %9.
В 1921 г. социально-общественная обстановка в Красноармейском уезде оставалась неспокойной. Если власти контролировали Красноармейск, Чёрный Яр, то в степных хуторах, и в займище Заволжья, на Старой Волге и калмыцких степях действовали небольшие конные и пешие отряды (от 5 до 200 человек с пулеметами) степных партизан или «зеленых», местных дезертиров из Красной Армии, военнослужащих белых и казачьих частей, просто бандитов. Они периодически совершали рейды на селения и коммуникации и наносили ощутимый материальный и моральный урон советской власти. Комбеды, отряды милиции часто были неспособны оказать им вооружённое сопротивление. (Например у Каменного Яра бандиты успешно отбили атаку милиционеров. 15 декабря отряд красноармейцев Ряскова потрепал «банду» партизан у х. Песчанного в 20 км. от Солодников. 31 августа банда в 200 человек с 4 пулемётами захватила Аксай, Капкинку, Жутово, разгромив сельсоветы и ограбив кассы и потребкооперативы. Милиционеры (25 чел.) не оказав сопротивления, сдали оружие, были убиты активисты10.
Таким образом, проводимая большевиками политика продразвёрстки направленная на принудительное изъятие продовольствия и сырья потерпела банкротство в крестьянской среде, вызывала пассивное и даже вооруженное сопротивление.
Весной 1921 г. начался переход к новой экономической политике (НЭП). Однако у крестьян не было семян, инвентаря и скота для посева. И хотя весенний сев был проведён успешно с помощью государственной ссуды, урожая крестьяне фактически не собрали, т.к. от засух и восточных ветров (суховеев) погибли озимые хлеба, выгорели травы. Началось массовое уничтожение скота. Яровые, хотя и уцелели, но дали зерна чуть выше посевного фонда. Если в 1920 г. собирали по 51 центнеру ржи с 1 гектара и 82 ц. пшеницы, то в 1921 г., соответственно собрали 10 ц. и 7 ц. В Поволжье начался голод, коснулся он и Красноармейского уезда. В Сарепте в 1921 -1922 гг. голодало до 90 % населения. Начались массовые заболевания тифом, цингой и пр. Власти выделяли на 1 голодающего взрослого 1 рубль 75 копеек, на ребенка -22 копейки в месяц11.
Советские власти пытались исправить ситуацию, были созданы губернские комиссии помощи голодающим - Помголы. Председатель ВЦИК М.И. Калинин проехал по Волге до Астрахани. 21 июля 1921 г. Декретом ВЦИК создан Всероссийский комитет помощи голодающим, (с 27 августа - Всероссийская центральная комиссия помощи голодающим) (Центрокомпомгол). Проводились «Недели Красного сухаря», «Коммунистические огороды», но пользы от них было мало. Крестьяне приволжских сёл и Красноармейска за бесценок продавали имущество и переселялись в хлебные районы Северного Кавказа и Причёрноморье. Осенью 1921 г. за 2-3 пуда муки можно было купить хорошо оборудованное хозяйство. Многие семьи уезжали на рыбные промыслы в Астрахань. После отмены ВЦИК платы за проезд в поездах, станции заполнились голодающими и беспризорниками. Больница на ст. Сарепта, как писал очевидец Р. Лорец, «…была полна несчастными, у них были отрезаны руки или ноги» (они срывались с переполненных товарных поездов) 12.
Голодающие ели сыромятные кожи, приготовляя студень. Дети и женщины были вынуждены ходить в леса, на озера и добывать коренья и стебли съедобных растений (аир, солодка, дикий лук и чеснок), собирать плоды и ягоды. Корешки употребляли в пищу в сушеном и вареном виде, растирали в муку. В хлеб добавляли лебеду, мякину. Голодающие ели мелких животных, птиц, падаль13.
В то время постановлением Оргбюро ЦК РКП (б) минимальный оклад секретарей партячеек на предприятиях устанавливался в 300 рублей. Средняя же заработная плата в промышленности составляла 10 рублей в месяц. При уездном исполкоме в феврале 1922 г. был создан фонд помощи «голодающим товарищам коммунистам», которым отчислялось 5 % с пуда продпайка работников бюджетных организаций14..
С осени 1921 г. и до июня 1923 г. в Красноармейке действовало 4, в уезде - 13 столовых, организованных с помощью АРА (Американской администрации помощи голодающим). Уже в мае в них получали дополнительные пайки 1199 детей. Пайки кукурузы - 1600 человек. Проходили митинги на которых население выражало благодарность американскому народу. Паек АРА составлял в месяц на 1 человека: 7,5 фунтов хлеба, 2 фунта крупы, 7,5 фунтов овощей и 7,5 фунтов рыбы. Председателем Красноармейского комитета Русско-Американской Администрации помощи детям являлся Бочаров, контролёром Путенцов, бухгалтером Лорец. Артель пекарей Красноармейска, во главе с её бывшим владельцем Меннелем, выпекала для столовых АРА хлеб. В январе 1922 г. АРА заплатила этой артели 3.583.500 рублей за выпечку 119 пудов хлеба15.
Советское правительство (СНК) приняло предложение и 27 августа 1921 г. заключило соглашение о помощи с Швейцарским комитетом помощи детям России – ШКПД, созданным изветным путешественником Ф. Нансеном (или «Миссией Нансена»). В Царицынской губернии ШКПД работал только в Красноармейском уезде. Вероятно это было связано с тем, что в Сарепте до 1918 г. исторически проживали выходцы и подданные из Швейцарии (семьи Глич, Лорец и др.). Уехав за границу, они продолжали поддерживать переписку и высылать посылки друзьям, родственникам, бывшим работникам, находившимся в бедственном положении, зачастую безработным, с детьми и стариками на иждивении. «Миссия Нансена» разместила в 1921 г. склады с гуманитарной помощью в Красноармейске и Черном Яре. Уже 24 мая начальник станции Сарепта Филиппов телеграфировал председателю УИК о прибытии в адрес Миссии эшелона из 31 вагона и запросил штаб ЧОН об охране грузов16.
Представитель ШКПД Бахмутов в письме Уисполкому заявил, что «…разгрузка вагонов на ст. Сарепта, как она производилась до сих пор, в будущем не допустима…». Он просил перевозку грузов на склад в поселок вести более аккуратно и быстрее. Систематически не хватало подвод для транспортировки. На станции разгрузили первую партию: 1900 пудов угля, 1100 пудов продовольствия, и одежды, на мельнице - 2500 пудов муки. В Красноармейской зоне в столовых ШК питалось до 1508 детей, отпускалось 1046 пайков, по Светлоярской - 799 детей, и соответственно - 1695 пайков. В Абганерово работали 4 столовые. Наблюдались случаи недостаточно серьёзного и халатного отношения местных органов власти к делу помощи, срывы поставок продуктов в столовые (Черноярский ИК, Абанеровский сельский совет вовремя в июне-июле, не подавали подводы на склады)17.
Предупреждая дальнейшие недоразумения ШК с местными исполнительными властями, Уполномоченный представитель СНК РСФСР при всех заграничных организациях помощи России по Юго-Востоку РСФСР, специальным приказом от 14 октября 1922 г. запретил всем советским, партийным организациям иметь дела напрямую с заграничными организациями. Впредь они должны были обращаться к ним только через уполномоченных представителей в районах. Поводом послужили аресты ГПУ ряда сотрудников АРА и ответные требования со стороны иностранцев о невмешательстве в работу АРА и Миссии Нансена18. В июне в уезде действовало – 35 столовых, в августе 61 столовая (2 в Красноармейске) ШКПД, но затем 17 были закрыты. В них питалось почти 15000 детей. Меню ШКПД включало 3 комплекса обедов.
Меню №1 включало: Рис - 9 золотников (1 золотник - 4 гр.), молоко-3, мука подболтанная-5, сахар-2, соль-1, хлеб-24.
В меню №2 предлагалась фасоль - 20 зол., сало-8, в меню №3- какао-2. Для детей от 19 месяцев до 2 лет выдавали 1/3 полного пайка, от 2 до 5 лет -1/2, от 5 до 14 -3/4. В 1921 г. власти эвакуировали из уезда 275 детей, в 1922-180. Из них уже в феврале вернулось 40. В уезде открывались детские дома к ноябрю 1921г. их было 13(с 475 детьми), в августе 1922 г. осталось - 519.
Количество голодающих в Красноармейске и уезде в разные месяцы отличалось. В ноябре 1921 г. в поселке их насчитывалось - 1116 человек, в уезде - в январе 1922 г. - 34313 человек. Менее всего отмечено: в поселке в июне - 321, в уезде в июле - 78096 человек20.
В Красноармейском уезде к марту 1922 г. голодало до 50.961 человека, что составляло 2/3 населения, к маю уже 52.196 человек. К ноябрю 1922 г. голод усилился, голодало по официальным данным районного комитета помощи - 62.974 человека21.
Площадь посевов пшеницы сократилась в 1922 г., по сравнению с 1918 г. на 88%, ржи – на 60%. Запашка под зерновые составила 937 ½ десятин в Красноармейске, под озимые-447 десятин22.
Голод в Поволжье был преодолён в основном благодаря переходу к НЭПу и полученному неплохому урожаю хлебов, хотя засуха 1923-1924 гг. и мешала получить стабильные урожаи. Продразверстку сменили продналогом. Жизнь в городах и сёлах уезда постепенно налаживалась. Всем желающим жителям г. Красноармейска, уездные власти сдавали в годичное пользование (аренду) уцелевшие от вырубки и морозов фруктовые сады (вымерзли и высохли виноградники отобранные у хозяев в 1918 г.), земли под бахчевые, табачные, картофельные плантации, огороды. В 1920 г. земельные участки получили 35 граждан, в 1921 - 13. Открывались кустарные мастерские, артели, кооперативы, мелкие лавки, лоточная и развозная (с подвод) торговля. Более крупные предприятия – горчичные, лесопильный заводы, фабрики, мельницы, сдавались в концессии (завод Глича сдан М. Полыновскому и Л. Самойлову) и аренду. В 1922 г. по уезду было выдано 40 патентов на открытие торговых заведений. В них торговали мясом, хлебом, мылом, табаком, овощами. Действовали потребительские общества, кооперативы, артели, частные просорушки, молотилки, пекарни, колбасная артель Г. Гайера, обувная братьев Бельш, гончарная мастерская Дрейман, колесная М. Зубкова, артели парикмахеров, ремонтная мастерская сельхозорудий, постоялые дворы Я. Шнейдера, Г. Сингина. ресторан «Тамара» И. Огаркина, буфет на станции и пр. Характерно, что торговлей хлебом, солью, селедкой занимались даже коммунисты и комсомольцы23.
Вскоре «Миссия Нансена» в Красноармейском уезде была закрыта. Но оставшиеся запасы продуктов использовались для питания детей до лета 1923 г. Между начальником Комитета Ф. Зульцером и ГубОНО, с участием представителя Царицынского ГИК уполномоченного Д.И. Иванова было заключено соглашение. ШКПД передавал ГубОНО продукты на условиях продолжения работы кухонь комитета, без изменения количества детей, при обеспечении их топливом и хлебом, с сохранением прежних меню и норм пайка. Остатки продуктов после 1 сентября передавались в детские дома, со строгим учётом продуктов. Наблюдение за работой столовых вели контролёры Комитета под руководством представителя Миссии Нансена и Швейцарского Красного Креста в Царицыне доктора З. Валькера. Однако, уже 8 сентября О.Д. Каменевой (член Ликвидационной комиссии ЦК по борьбе с последствиями голода ВЦИК) были высказаны претензии Председателю Царицынского Губисполкома Ф.Т. Недзвецкому. Соглашение было названо незаконным, т.к. якобы противоречило партийным инструкциям. ГубОНО не должно было нести обязательства «… в отношении несуществующего больше в Царицыне ШКПД…». Неприемлемым для властей было допущение контролёров и права Валькера удалять служащих24.
Д. Иванов вскоре в критическом докладе о работе ШКПД, обвинил Комитет в нарушении пунктов Рижского договора и соглашения с ВЦИК доктора Ф. Нансена. Помощь в Царицынской губернии якобы оказывалась преимущественно немцам (они жили только в Красноармейске), которые были снабжены одеждой свыше меры, в то время как нуждающемуся русскому населению помогали гораздо меньше. В свое время Иванов уже ходатайствовал о закрытии Комитета за это «нарушение». Среди обвинений - выдача продовольствия взрослым, что нарушало Рижский договор. Особенно не нравилось уполномоченному, что комитет оказывал помощь вольнонаёмным служащим из местного населения. Он признавал, что за швейцарцами (Ф. Зульцером, З. Валькером) велось скрытое наблюдение агентами ГПУ. Их подозревали в том, что они платили некоторым служащим за секретные услуги (но неясно какие). Далее он предложил после отъезда швейцарцев изъять вещи у служащих комитета и раздать другим менее обеспеченным людям. Незаконным Д. Иванов считал продажу имущества комитета при его закрытии (лошадей, фуража), и предлагал это имущество реквизировать. Если ранее, 13 июля 1923 г., Д. Иванов подписал рассыльной Ольге Юлиусовне Гольдбах удостоверение о выдаче продпайка (20 фунтов муки, 9 ф. риса, 3 ф. сахара, 5 банок молока, 2 ½ ф. какао, 10 ф. соли, 8 кусков мыла) и удостоверил выдачу зарплаты и не подлежащей возврату одежды. То уже 10 августа, предписал О.Ю. Гольдбах сдать все ранее полученные вещи, т.к. «…перечисленное Вами получено неправильно, как малонуждающейся»25.
17 августа Председатель Красноармейского ИК получил послание О.Д. Каменевой с копиями телеграмм с жалобами на действия Д. Иванова. О.Д. Каменева потребовала срочно сообщить, количество вещей, проданных и подаренных Комитетом российским сотрудникам и указала, что «мы не хотели бы из-за мелочей осложнять отношения с Миссией Нансена»26. В своей жалобе в Москву, З. Валькер указал, что у жителей Сарепты конфискованы вещи, купленные при ликвидации комитета в Красноармейске - лошади, подводы. Раздачу вещей сотрудникам он объяснил нищенской оплатой труда. Д. Иванов утверждал, что конфискацию провели потому что не был уплачен государственный налог при купле-продаже. З. Валькер предлагал уплату налогов провести с Комитета, а не с граждан. О.Д. Каменева 8 сентября упрекала в письме Ф.Т. Недзвецкого за волокиту и неясность ситуации с комитетом в Красноармейске. Её возмущение вызвали переданные копии удостоверений выданных Д. Ивановым, которые взаимоисключали друг друга: «такие бумаги дискредитируют советскую власть в глазах иностранцев»27. Она предложила Ф.Т. Недзвецкому сделать распоряжение, чтобы имущество подаренное комитетом сарептянам не отбиралось, а конфискованные вещи были возвращены обратно людям. Вскоре Центральная комиссия затребовала у З. Валькера список проданных вещей для обложения пошлиной, и присылки описи конфискованных вещей. Вещи хозяевам всё же решили не возвращать28.
Недзвецкий Ф.Т. сделал распоряжение вернуть конфискованные вещи при наличии у владельцев удостоверений. Проданные без разрешения уполномоченного вещи, оставлялись в милиции «…при возвращении вещей,… обратить внимание, чтобы таковые не были возвращены буржуа и зажиточным элементам»29.
Таким образом, можно назвать несколько причин голода 1921-1923 гг. в Нижнем Поволжье: 1) политические - неграмотная и даже авторитарная экономическая политика, просчёты советского правительства и местных исполнительных властей и партийных органов, национализация крупных, средних и мелких промышленных и ремесленных производств, политика «военного коммунизма» и продовольственных развёрсток, направленная на принудительный бесплатный труд рабочих и крестьян, изъятие и реквизиции хлеба и семян, скота у среднего крестьянства, государственного распределения, политика террора в отношении зажиточного крестьянства, городского мещанского ремесленного и торгового населения, интеллигенции и служащих; 2) социально-экономические: а) негативные последствия гражданской войны и разруха в промышленности, на транспорте, упадок сельского хозяйства (сокращение посевных площадей, поголовья скота), отсутствие семян и инвентаря, запрет частных кустарных промыслов и ремёсел; кровопролитные бои на территории уезда в 1918 -1920 гг.; б) демографические потери населения, вызванные военными потерями, болезнями, голодом и лишениями, «красным» и «белым» террором, эмиграцией части казачества и крестьянства участвовавших в войне на стороне белых, «зеленых», зажиточного населения (промышленников, банкиров, интеллигенции, торговцев, служащих и пр.), миграциями и оттоком населения; в) полное незнание игнорирование традиционной русской крестьянской общинной психологии и менталитета; г) отсутствие запасов хлеба и семян в уезде, грамотных специалистов-агрономов, агрономических и сельскохозяйственных, потребительских и кредитных обществ и станций сельского хозяйства, нехватка промышленных сельхозорудий, инвентаря, товаров первой необходимости, рабочего тяглового скота, ремонтных станций, ветеринарных пунктов; д) пассивное и иногда вооруженное сопротивление крестьян и казаков против продразвёрстки, диктата коммунистов, красного террора и сокращение посевов из-за боязни реквизиций, возвращение к натуральному хозяйству30.
Последствия голода 1921-1923 гг. в Красноармейском уезде отрицательно сказались в дальнейшем на развитии хозяйства и экономики. Повлияли на демографические, социальные процессы и благосостояние населения.
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОКАХ БЕСПРИЗОРНОСТИ И БЕЗНАДЗОРНОСТИ В АСТРАХАНСКОМ КРАЕ В 20 – 30 гг. ХХ в.