Geum.ru

О. В. Бессчетнова Приемная семья: социально-демографический анализ Монография

Вид материалаМонография
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   21
  • форсированного наступления на семью (1917—1921 гг.);
  • компромиссов и противоречивых социальных воздействий на семью (1921—1929 гг.);
  • репрессивных мер семейной политики (1929 — середина 1950-х гг.);
  • ценностно-институционального кризиса семьи и политики материальной помощи семье (1950-е — середина 1980-х гг.);
  • углубления кризиса семьи в условиях краха советской системы
    и перехода к рыночной экономике (вторая половина 1980-х — 1990-е гг.).

Первый период (1917—1921 гг.) часто называют временем радикального переустройства института семьи и сексуальной революции в России. Он характеризуется либеральным законодательством и легитимацией ряда запрещенных в императорской России индивидуальных, в том числе и сексуальных, прав и свобод. Новое правительство 18 декабря 1917 г. приняло ряд декретов, среди которых «Декрет о гражданском браке,
о детях и ведении книг актов гражданского состояния», «Декрет о расторжении брака», результатом которого явились ликвидация церковного брака, уравнение прав внебрачных детей с детьми, рожденными в браке, облегчение процедуры бракоразводного процесса, предусматривающий равное положение мужа и жены.

Эти перемены имели важные демографические последствия, одним из которых явилось уменьшение размеров семьи. Прежде всего, это было связано с сокращением рождаемости, уровень которой особенно заметен при сопоставлении с 1900-ми годами. Наряду с этим в те годы наблюдается высокая младенческая смертность. Таким образом, можно сказать, что если в условиях Первой мировой войны характер брачности в целом оставался традиционным, то после Октябрьской революции в нем произошли существенные перемены, влияющие на изменения в брачном выборе, его мотивах, ценностях брака и семьи.

Демократизация внутрисемейных отношений меняла взгляды, сложившиеся в обществе раннее, на брак, на семью, детность, ограничивала авторитарно-патриархальные традиции, свойственные семье конца XIX — начала ХХ вв. Эти нарождающиеся явления получили дальнейшее развитие в 1920-е гг. Изучение брачности и семейного состояния населения Российской Федерации показало, что в 1920-е гг. основным типом семьи оставалась семья с брачной парой и детьми, во главе с мужчиной. В российских городах семья в 1920 г. состояла в основном из 3—4 человек, сложная семья из 6—7 человек. Размер семьи уменьшался за счет сокращения количества детей. Максимальное количество детей на семью
(в среднем трое детей) наблюдалось в городах и городских поселках.
В крупных городах, таких как Москва и Ленинград, в среднем семьи имели двоих детей. Это явление было связано с постепенной переоценкой, особенно у молодых женщин, своей роли в браке, семье, обществе и переориентацией их с семейно-бытовых проблем на общественные. Происходящие перемены сказывались на изменении традиционного репродуктивного поведения женщин, что проявлялось в усилении контроля над рождаемостью. Важную роль в этом сыграла легализация абортов, последовавшая после принятия Наркомздравом и Наркомюстом постановления от 18 ноября 1920 г. Это было большим шагом в эмансипации российских женщин, т. к. позволяло им самим контролировать собственную сексуальность и фертильность. Перемены в репродуктивном поведении женщин также имели экономический оттенок и были связаны с запрещением применения детского и подросткового труда на производстве, а также
с ограничением возможностей использования его в быту из-за развития социальной сферы. Немалую роль играло снижение младенческой смертности (до 1 года). Так, ее процент (к общему числу родившихся) в городском населении РСФСР составлял в 1924 г. — 19,5, в 1925 — 17,8, в 1926 — 17,2 243.

Контрацепция и аборты попали в фокус государственной интервенции в целях управления рождаемостью во многих европейских странах в конце XIX в., а особенно в первой половине XX в. С 1933 г. нацистское правительство приняло жесткие меры против абортов и контрацепции, а во время Второй мировой войны — закон о смертной казни для тех, кто все же проводил аборты. В 1935 г. правительство Германии ввело ежегодные, а затем ежемесячные выплаты «наследственно здоровым» немецким семьям с четырьмя и более детьми. Многодетные матери в нацистской Германии получали Крест чести германской матери с надписью «Ребенок возвеличивает мать»244.

Таким образом, выявленная тенденция сокращения рождаемости влияла на уменьшение размеров семьи. Однако этот процесс развивался постепенно и имел специфические черты в отдельных регионах РСФСР. Следует отметить тот факт, что 1925—1928 гг. характеризовались высокими показателями рождаемости, особенно, это относится к 1925—1926 гг. Принято считать, что повышение коэффициентов рождаемости к середине 1920-х гг. связано с ее компенсаторным ростом, что как бы восполняло потери населения. Действительно, общий коэффициент рождаемости
в европейской части страны ни разу не опускался ниже 44,7 %, а эффективной рождаемости — 30,7 %. Самый высокий коэффициент рождаемости (с 1917 по 1940 гг.) — в 1926 г.245.

Однако, как отмечает Д. К. Шелестов, довоенный уровень рождаемости так и не был достигнут, лишь на три года показатель рождаемости
в середине 1920-х гг. приблизился к нему. При этом нельзя не учитывать, что хотя естественный прирост населения в те годы в большинстве губерний был положительным, уровень детской, особенно младенческой, смертности продолжал оставаться высоким. А разрыв между показателем эффективной рождаемости и общим коэффициентом рождаемости в те годы (1924—1927) был достаточно велик246.

С одной стороны, после Октябрьской революции 1917 г. Россия могла считаться одной из самых свободных стран мира в сфере половой морали. Однако, с другой стороны, новое правительство, по сути, с первых же дней повело борьбу с семьей. Официальной идеологией семья рассматривалась как основа угнетения женщин, и поэтому условием их освобождения провозглашалось разрушение устоев традиционной семьи и выведение женщин за рамки домашнего хозяйства. Советская власть была заинтересована в женщинах и с точки зрения расширения своей социальной опоры, и в связи с потребностью увеличения трудовых ресурсов страны, что было весьма актуально в условиях гражданской войны и разрухи.

В первых декретах церковь была отделена от государства, религия была объявлена «опиумом» для народа и таким образом стало приемлемым то, что ранее считалось величайшим грехом. Сексуальная свобода объявлялась политическим достижением новой власти, в некоторых городах издавались «декреты о национализации женщин», организовывались «бюро свободной любви». Во имя идеологических установок и классовых интересов ущемлялись и права детей, что особенно отчетливо проявилось в отмене института усыновления. Эта отмена была осуществлена, когда огромное число детей остались сиротами в результате непрекращающихся с 1914 г. войн. Поводом для этого послужила боязнь «эксплуатации детского труда в деревне под видом усыновления». Вместо того, чтобы создать действенный механизм контроля, новая власть предпочла полностью отказаться от института усыновления, не затрачивая каких-либо серьезных усилий для решения проблемы более цивилизованным способом.
В целом правовое регулирование брачно-семейных отношений было полностью подчинено интересам государства и осуществлялось вопреки
потребностям семьи и ее отдельных членов.

В целом реформы быта являлись составной частью курса на разрушение традиционных экономических основ функционирования семьи, осуществлявшегося также посредством навязывания коллективного хозяйствования и законодательного запрещения институтов частной собственности, наследования и применения наемного труда. Существенно подрывала экономику семейного домохозяйства и политика военного коммунизма. Своего апогея она достигла в период с ноября 1920 по февраль 1921 гг.,
т. е. после окончания гражданской войны и, следовательно, не может быть оправдана условиями военного времени. Декретами этого периода вводилось бесплатное распределение продовольствия, товаров народного потребления, топлива, лекарств, отменялись денежные налоги и плата за жилье, электричество, транспорт, связь, запрещалась торговля, была полностью натурализована заработная плата. В 1920 г., была введена всеобщая трудовая повинность, и уже к началу 1921 милитаризация труда охватила почти все отрасли промышленности и транспорта.

Политика военного коммунизма, по сути, означала гипертрофирование регулятивной функции государства и усиление тотального контроля над всеми сферами общественной и семейной жизни. Политика функционального ослабления семьи, ее деинституциализации сопровождалась распространением массовой антисемейной пропаганды, дискредитацией брачно-семейного образа жизни. Вскоре после революции широкое распространение получили теории раскрепощения полов и свободной любви, популяризация которых использовалась с целью ослабления традиционных социокультурных ценностей и норм, объявлявшихся патриархальными пережитками. Таким образом, даже самые антиморальные, антисоциальные методы «реформирования» брачно-семейных отношений признавались вполне приемлемыми, допустимыми и оправданными.

Второй период (1921—1929 гг.) исследователями характеризуется как время компромиссов и противоречивых социальных воздействий на семью. В период нэпа началась модификация социальной политики, которая стала ориентироваться на более реальные цели. Нэп рассматривался лишь как временное отступление, как необходимый переходный период. Его противоречивость отчетливо проявилась во всех областях общественной жизни. Наряду со стимулированием развития мелкотоварного производства, арендных и хозрасчетных отношений государство активно применяло и командно-административные методы управления, известная демократизация общества сопровождалась развертыванием системы карательных органов, укрепление частной, в том числе и семейной, собственности происходило в условиях постепенного ограничения и вытеснения частного капитала.

В целом же оздоровление экономики страны не могло не отразиться на функционировании семьи и сопровождалось некоторой стабилизацией ее экономических основ. В годы нэпа государство признало официально семью в качестве одной из основных хозяйственных единиц. Так, в Земельном кодексе было зафиксировано: «двором признается семейно-трудовое объединение лиц, совместно ведущих сельское хозяйство». Это признание было обусловлено экономической необходимостью и не означало переориентации на стимулирование семейных форм производства
и лоббирования экономической самостоятельности и автономии семьи. Наличие семейного производства, как в городе, так и в деревне использовалось властью для преодоления экономического кризиса и рассматривалось лишь как временный компромисс.

В основе государственного подхода к регулированию брачно-семей-ных отношений в годы нэпа было признание необходимости сохранения и институциональной стабилизации семьи, обусловленное потребностью использования ее потенциала для решения важнейших социально-экономических задач. При этом временное ослабление давления на семью ограничивалась переходным периодом, необходимым для наращивания мощи государства и до появления реальных возможностей для полной социализации семейных функций.

С этого периода начинается государственная поддержка рождаемости, хотя общие параметры системы мер в поддержку семьи остались прежними. С 1926 г. законодательством предписывалась большая ответственность семьи за поддержку близких родственников, особенно это касалось родительской ответственности за воспитание детей, поскольку количество бездомных детей приняло угрожающие масштабы. Одновременно
с этим, в период нэпа брачное поведение находилось не только под влиянием новых революционных веяний, но и определялось в значительной степени действием традиционных социокультурных норм. Весьма показательны данные о сезонных колебаниях брачности, которые напрямую связаны с соблюдением религиозных запретов на вступление в брак во время постов. Статистика свидетельствует, что в период Рождественского и Великого постов (декабрь, март) и в крупных городах, и в губерниях
в первой половине 1920-х гг. регистрировалось наименьшее число браков.

Приверженность традиции выражалась и в доминировании экономических мотивов брака, и в сохранении традиционных семейных обрядов (в частности, обряда крещения новорожденных), и в стремлении подавляющего большинства населения придерживаться привычного домашне-семейного уклада.

Таким образом, противоречивость социальных влияний на семью
в 1920-е гг. проявилась в сосуществовании противоборствующих тенденций, определяющих развитие брачно-семейных отношений. Политика государства в период нэпа привела к социальному дуализму семьи. С одной стороны, семья вынуждена была приспосабливаться к новой официальной системе норм, ценностей и социальных стандартов, установленных в общегосударственном масштабе правовым путем, а также посредством массовой пропаганды и мер социально-экономической политики. С другой стороны, функционирование семьи осуществлялось на основе исторически устойчивых социокультурных ценностей и норм семейного образа жизни, несанкционированных государством.

Как показывает Н. Черняева, медикализация материнства в 1920—1930 гг. происходила почти во всех развитых индустриальных странах Европы
и Америки. Тем самым, усиливалась идеология, «согласно которой материнство признавалось высшим призванием каждой женщины и ее национальным долгом, превращая прежде частное дело воспитания детей
в почти профессиональное занятие, требующее значительного количества специальных знаний и времени. Уникальность же советского варианта состояла в том, что материнство в Советской России никогда не формулировалось как единственное и исключительное призвание женщины. Нуждаясь, как никогда, в женщинах на производстве, государство одновременно не могло себе позволить ослабить роль женщины в сфере производства»247. Как показывают исследования Н. Черняевой, беременность и материнство трактуются в медицинском дискурсе того времени как производительная деятельность, существующая наряду с другими работами в жизни женщины, что вписывалось в распространяющийся дискурс женской эмансипации. Подобный дискурс поддерживался и законодательством того времени, которое приравнивало роды и восстановление после них к труду женщин на производстве. Кодекс законов о труде 1924 г. ставит продолжительность дородового и послеродового отпуска в зависимость от профессии женщины: восемь недель для женщин, занятых физическим трудом, и шесть — для занятых «конторской и умственной деятельностью». Однако, по утверждению Н. Черняевой, парадокс этой символической трансформации состоял в том, что женщины в это время по преимуществу и сидели дома, с детьми ввиду драматического роста женской безработицы в период нэпа, которая перечеркивала усилия официальной идеологии эмансипации женщин»248.

Третий период (1929—1950-е гг.) характеризуется введением репрессивного законодательства в отношении семьи, сексуальности и ответственности женщин и мужчин за сексуальное поведение и родительство. По мнению ряда отечественных и зарубежных исследователей, введение репрессивных мер в семейную политику было связано с необходимостью увеличения рождаемости.

В начале 1930-х гг., вследствие индустриализации, коллективизации
и массовых репрессий началась масштабная миграция населения, которая, во многих случаях, была насильственной и быстрой. Миграция молодежи в города в поисках работы, разрывы родственных связей, разрушение многовековых семейных традиций, пропаганда замены домашнего хозяйства на коллективную собственность. Для семьи 1930-х гг. оставались характерными явления, начавшиеся в 1920-е. Шла ломка традиционных ценностей брака, семьи, детности. Это непосредственно выражалось в росте внесемейных ориентаций членов семьи, в изменениях репродуктивного поведения женщин, дальнейшей нуклеаризации семьи. Однако наиболее распространенным типом семьи оставалась семья с брачной парой
и детьми, во главе которой стоял мужчина. В каждой полной семье при наличии обоих родителей имелось примерно по 2—3 несовершеннолетних ребенка.

В целом процесс уменьшения средних размеров семьи имел объективный характер, обусловленный конкретно-историческими условиями. Если рассматривать крестьянскую семью, а она традиционна всегда была более многодетной, то на ее средней величине сказались те же факторы, что
и на сельское хозяйство в целом. Помимо семейных разделов, положивших начало интенсивному дроблению семей, выделению самостоятельных, как правило, одноядерных семей, следует вспомнить и о снижении общего уровня рождаемости и числа детей в семьях. Заметный след
в этом оставила и набиравшая обороты сельская миграция в город, в процессе которой деревню покидало самое молодое и активное в демографическом отношении мужское население249.

Таким образом, в 1920—1930-е гг. семья пережила серьезные перемены, связанные с юридическим уравнением прав мужчины и женщины, как в семейных, так и в имущественных отношениях. Эта политика, с одной стороны, ускорила процесс дробления крупных семей полупатриархального типа, а с другой — изменила отношение людей к браку. Все больше молодых людей стали жениться по взаимной любви, а не по материальным соображениям. В то же самое время брак потерял свою былую незыблемость, перестал быть единственным на всю жизнь, поскольку либерализация развода сделала доступными повторные браки. Что касается снижения рождаемости, то оно также является результатом общего, имеющего глубокие социально-экономические корни процесса трансформации семьи как социального института, изменения ее места и роли
в обществе. В семье усилилась роль сознательного подхода к рождаемости и числу детей. В целом, данное 20-летие может быть охарактеризовано в известной мере как промежуточный этап в общем процессе перехода от старой многодетной и многопоколенной семьи к современной малой семье. А снижение рождаемости, переход от многодетности к другому типу репродуктивного поведения являются объективным, экономически
и социально детерминированным процессом, в своей основе и главных моментах исторически неизбежным.

Общественное сознание формировалось таким образом, что статус полноценного члена общества все больше ассоциировался с профессиональной деятельностью вне семьи. Труд в семье перестал восприниматься как общественно полезный, а преобладание семейных ценностей и большое число детей в семье стали оцениваться как следствие ограниченности интересов, культурной отсталости, проявления мещанства»250. Таким образом постепенно сформировался образ жизни, в котором явно преобладали внешние ценности над семейными.

Результаты такой политики, а также последствия Первой Мировой войны и связанная с ней разруха, утрата нравственных ориентиров привели к появлению большого числа внебрачных детей, росту разводов, резкому увеличению количества абортов, снижению рождаемости, уменьшению числа зарегистрированных браков251.

Таким образом, к 1930-м гг. в обществе отношения между полами приняли довольно крайние формы вседозволенности и моральной распущенности. Это явилось следствием крушения идеалов, отрицания основополагающих принципов и человеческих ценностей, а также отсутствием желания у государства изменить эти разрушительные тенденции развала семьи, так как стратегической целью политики было «разрушить все до основания», а потом «на развалинах» построить «новое». Разрушение домашнего хозяйства, замена традиционных семейных ценностей идеологическими догмами, вовлечение женщин в наемный труд, отсутствие просвещения среди населения, научно обоснованных расчетов демографического, экономического и другого характера привел к неизбежной
в таких условиях дезорганизации семьи. Реальная действительность была такова, что провозглашение Советской властью обещания заботы о детях, больных и престарелых оставались невыполненными по чисто экономическим причинам, снижение рождаемости являлось угрозой нормальному воспроизводству населения.

Тем не менее семья как социальный институт оставалась привлекательной для большинства россиян, она продолжала эволюционизировать при сохранении моногамности и одновременно утрате многопоколенных семейных традиций — в сторону от патриархальной авторитарности в сторону центрирования семьи вокруг фигуры матери, т. е. эмансипация женщин и все ей сопутствующие социально-экономические перемены подорвали основы авторитарности в семье. Данная ситуация была обусловлена рядом таких факторов как переход от экстенсивного к интенсивному пути развития, быстрый темп индустриализации страны, массовое использование женского труда во всех сферах производства наравне
с мужским, резкий демографический дисбаланс, вызванный последствиями революций и гражданской войны, что привело к формированию новой идеологии в отношении к женщине как основному субъекту социалистического строительства.

Семейная политика, проводимая И. В. Сталиным в 1930-е гг., внешне направленная на повышение ценности семьи как основной ячейки общества, была лишь рациональной реакцией государства на новые обстоятельства. По словам западногерманского публициста К. Менерта: «Для коммунистов семья — это бельмо на глазу, и не только из-за ее консервативности. Их раздражает уже само существование единственного в стране не контролируемого ими института, самобытной и замкнувшейся в себе ячейки, инородного тела в государстве, которое во всех остальных отсеках контролируется сверху донизу»252.

Объективные сложности вынудили государство декларировать заботу о семье и отказаться от ультрареволюционных установок относительно свободы любви и развода. В результате были приняты несколько законов, усложнивших процедуру развода, определяющих наказание за пренебрежение родительскими обязанностями. В 1936 г. была принята Конституция, которая провозгласила «государственную охрану интересов матери
и ребенка», «подлинное равноправие женщин», а также постановление СНК и ЦИК СССР «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских ясель и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах». Однако размер единовременного пособия и категории лиц, на которых оно распространялось, были ограничены. Пособие выплачивалось только работницам и служащим и не полагалось крестьянкам, которые являлись не только наиболее многочисленной группой населения, но и самой репродуктивно активной его частью. Пособие по многосемейности назначалось начиная с седьмого ребенка, поэтому в условиях массовой средне- и малодетности городских семей адресность его была невелика, а его минимальный размер не мог существенно повлиять на бюджет семьи. Таким образом, все провозглашенные законом 1936 г. благие цели были ограничены полумерами и стали очередной декларацией власти.

Постепенно, ничего не меняя по сути, государство начинает смещать акценты на семью, возлагая на нее обязанности по воспитанию и приобщению подрастающего поколения к жизненным ценностям, производится пересмотр роли домашнего труда как средства поддержания жизнеспособности членов семьи.

Сороковые годы ХХ столетия охарактеризованы Второй мировой войной и ее последствиями. Семья за эти годы претерпевала серьезные изменения
в своем составе и особенностях функционирования. Данные о семьях,
о количестве ее членов в научной литературе упоминается в незначительном объеме. И акцентируется внимание на преобладающем типе семьи, которым становится — неполная семья во главе с женщиной. Этот факт объясняется особенностями того военного и послевоенного времени.

Семейная политика Советского государства эволюционировала в сторону ужесточения законодательства по пути «принудительной стабилизации семьи». После окончания Второй мировой войны 8 июля 1944 г. были изданы Указы Президиума Верховного Совета СССР «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям», «Об усилении охраны материнства и детства», «Об установлении почетного звания „Мать героиня“ и учреждении ордена „Материнская слава“ и медали материнства». Многодетным матерям выплачивалось ежемесячное пособие, сумма которого увеличивалась после рождения каждого следующего ребенка, начиная с четвертого. Кроме того, многодетные матери получали право уходить на пенсию в более раннем возрасте (50 лет) при сокращении срока необходимого трудового стажа (до 15 лет). Женщины и семьи, имевшие 3—4 ребенка, получали 30%-ю скидку в размере подоходного налога. При рождении третьего ребенка выплачивалось единовременное пособие, которое в масштабе 1940—1950-х гг. составляло 400 р. После рождения четвертого ребенка начиналась регулярная выплата детского пособия253.

Был определен и принудительный механизм для тех, кто не состоял
в браке и не имел детей. Холостые мужчины и незамужние женщины
и бездетные пары в возрасте от 20 до 50 лет (мужчины) и от 20 до 45 (женщины) должны были платить помимо общего подоходного налога еще 6%-й налог на бездетность. На студентов высших учебных заведений и техникумов это правило распространялось после завершения учебы
с началом трудовой деятельности.

Семьи с одним ребенком платили дополнительно 1 % за малодетность, а имеющие двух детей — 0,5 %. Последнее обстоятельство представляется весьма важным, поскольку взимание особого налога с малосемейных, помимо чисто фискального эффекта, было направлено на то, чтобы утвердить в массовом сознании устойчивое представление, что нормальная, или оптимальная, семья должна иметь в среднем не менее трех детей254.

Тем не менее Указ ужесточал процедуру развода: было введено обязательное судебное разбирательство с процессом примирения в народном суде и решением дела по существу только в вышестоящей судебной инстанции; брак расторгался только в случае признания судом необходимости его прекращения; делам о разводе стала придаваться широкая огласка. Данные меры привели к сокращению числа разводов, выраженных
в числах официальной статистики, что не учитывает число реально распавшихся, но формально существующих семей.

Кроме того, Указ от 8 июля 1944 г. фактически узаконил дискриминацию детей, рожденных вне брака. Запрещалось установление отцовства (даже добровольного) и соответственно фактически ликвидировалось право детей на получение алиментов. Явное нарушение прав внебрачных детей властью не признавалось. Государство снимало ответственность за внебрачного ребенка с отцов и перекладывало ее на матерей и частично на себя, обязавшись выплачивать ежемесячные пособия на каждого рожденного вне брака ребенка.

В феврале 1947 г. специальным указом были запрещены браки между гражданами СССР и иностранцами. Столь антигуманным методом осуществлялась на практике борьба «с тлетворным влиянием Запада» и курс на политическую самоизоляцию СССР. Интересы семьи, права и свободы отдельных граждан в очередной раз были принесены в жертву идеологической доктрине государства.

По выводам исследователей, семейная модель, поощряемая Советским государством, повышала семейные обязанности, но урезала семейные права и автономию. Правительства других европейских стран придерживались аналогичной стратегии: в частности, в Германии того времени нацистская риторика опиралась на возрождение традиционной семьи, однако продвигала такую модель социальных отношений в обществе, которая напрямую нарушала консервативный идеал ограниченного государственного вмешательства в частную жизнь255. Таким образом, созданная Указом от 8 июля 1944 г. система демографического стимулирования просуществовала в первоначальном виде до конца 1950-х гг. В результате принятых мер в 1946—1949 гг. население СССР увеличилось на 11,5 млн человек.

Четвертый этап длился с 1950 до середины 1980-х гг. В 1950-х гг. уровень рождаемости был умеренно высоким — в пределах 25—26 промилле. Коэффициент смертности в 1950 г. был равен 9 промилле, т. е. оказался в 2 раза ниже соответствующего показателя 1948 г. и в три раза меньше наблюдавшегося в 1913 г. Это произошло, прежде всего, благодаря очень заметному уменьшению детской смертности. В течение 1950-х гг. смертность в СССР продолжала снижаться, достигнув в 1960 г. минимальной величины — 7,1 промилле. В первой половине 1960-х гг. этот показатель стабилизировался на данном уровне, а затем стал постепенно возрастать. В 1950-е гг. в нашей стране заметно преобладали семьи с одним-двумя детьми, составлявшие 57 % от общего числа семей, имеющих детей. В то же время семьи с тремя-четырьмя детьми составляли лишь 28 %, а с пятью детьми и более — 15 %, причем преобладали двухдетные
и трехдетные. В среднем на одну семью с детьми приходилось 2,76 ребенка, что заметно превышало критический уровень в расчете на одну мать, необходимый для простого замещения поколений (с учетом уровня детской смертности, наблюдаемой в конце 1950-х гг., эта цифра составила 2,45 ребенка), причем превышение обеспечивалось лишь за счет многодетных семей256.

После смерти И. В. Сталина и окончания его «культа личности», семейная политика стала больше ориентироваться на реальную помощь семье. В годы «оттепели» реформа образования (1954) восстановила смешанное по полу образование, в 1955 г. был вновь легализован аборт,
а Кодекс РСФСР о браке и семье 1969 г. значительно упростил развод, восстановил возможность установления отцовства как в добровольном, так и в судебном порядке. В новом законодательстве о браке и семье речь впервые шла не только о долге и обязанностях женщин, сколько об их «правах», здесь делался акцент на понятиях «счастливое материнство
и детство», «поощрение материнства». Так, с 1963 г. стали выплачивать пособия семьям военнослужащих, с 1966 г. малообеспеченные семьи
получили право на бесплатное питание и лекарство детям до 1 года. В 1968 г. вступили в действие «основы законодательства о браке и семье», призванные покончить с вредными пережитками и обычаями прошлого,
с остатками неравного положения женщины в быту и семье. В этих основах юридически закреплялась обязательная регистрация брака, разъяснение ЗАГСом прав и обязанностей супругов, невозможность расторжения брака во время беременности жены, и напротив, разрешался развод при отсутствии несовершеннолетних детей в ЗАГСе; дети, родившиеся вне брака приравнивались во всех правовых вопросах к детям, родившимся
в браке. С 1970 г. стали выплачивать единовременное пособие при рождении ребенка, с 1974 г. — пособие малообеспеченным семьям, с 1977 г. в Конституцию была включена специальная статья (часть 1, ст. 53) о защите семьи государством257.

Успех активной демографической политики нашел отражение и в данных переписи, проведенной 15 января 1959 г. Они показали, что население СССР достигло 208 млн 827 тыс. человек, то есть на 30 млн больше, чем на начало 1950 года и почти на 15 млн больше, чем в 1941 г. Население РСФСР, согласно данной переписи, достигло 117,5 млн и было на 7,5 млн больше, чем перед войной. Все эти цифры говорят о том, что 1950-е гг. по многим параметрам демографии, особенно с точки зрения стабильного роста населения, явились лучшим достижением XX в. для страны. Тогда был во многом преодолен резкий демографический спад в результате войны и создана основа для дальнейшего поступательного роста населения.

Таким образом, основные аспекты в политике государства постепенно начинают смещаться в сторону поддержки семьи с детьми в связи с сокращением рождаемости, приводящим к обострению проблемы дефицита трудовых ресурсов. Эта политика сводилась главным образом к мерам экономической поддержки определенных категорий семей с детьми (многодетных, малообеспеченных и др.). Однако в большинстве случаев государственная помощь семье была чисто формальной. Размеры и условия выплаты пособий в течение длительного времени не пересматривались, что в условиях постоянного рост потребностей и удорожания стоимости жизни приводило к их обесцениванию.

В первой половине 1960-х гг. наблюдается сокращение вероятностей рождения второго, третьего и, в меньшей степени, четвертого ребенка. Уже в 1965 г. семьи с одним-двумя детьми составили почти три четверти (72 %) всех семей с детьми, с тремя-четырьмя детьми — лишь пятую часть (19 %) и — с пятью детьми и более — менее одной десятой (9 %), причем стали преобладать уже однодетные семьи, доля которых составила 37 % против двухдетных. В группе многодетных стал преобладать также минимальный вариант семьи — число трехдетных превысило число четырехдетных более чем вдвое. Среднее критическое число рожденных детей на одну мать вследствие сокращения детской смертности уменьшилось в 1965 г. до 2,4 ребенка и оставалось примерно таким до 1984 г. Однако фактическое среднее число детей стало еще меньше — 2,37 ребенка, что не обеспечивает даже простого замещения поколений. Начиная с 1966 г. вероятность рождения второго ребенка вновь стала увеличиваться и в 1970 г. достигла 71 % против 63 % в 1965. Затем она стабилизировалась вплоть до 1980 г. Но вероятность рождения третьего ребенка продолжала снижаться.

Спад рождаемости, уменьшение размеров семьи, постарение населения, бывшие следствием урбанизации, индустриализации и людских потерь, в 1970-е гг. вызывают к жизни дискуссию о том, как поощрить многодетную семью, при этом роль мужчины как отца семейства ,как воспитателя детей не проблематизируется. Итогом законодательных поисков
в направлении равенства мужчин и женщин стала Конституция 1977 г., одной из тем которой являлось равномерное распределение семейных обязанностей между супругами. Советская семья перестала быть чисто патриархальной, хотя еще не стала эгалитарной, партнерской. Официальная идеология по-прежнему не может признать в мужчине полноценного члена семьи, отца, имеющего те же, что и женщина, права, связанные
с рождением и воспитанием детей.

Начало 1980-х гг. характеризуется усилением акцента на роли женщины как матери и воспитателя детей. В 1981 г. вышло постановление, которое облегчало режим труда и отдыха работающим матерям (дополнительный отпуск, право на отпуск в удобное время и др.), увеличение размера пособий одиноким матерям, а молодым семьям — представление льгот при получении жилплощади или долгосрочных кредитов. К середине 1980-х гг. в СССР в общегосударственном масштабе выплачивалось 14 видов семейных пособий, на выплаты пяти из них (по беременности и родам, на рождение ребенка, по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года, на детей в малообеспеченных семьях, многодетным и одиноким матерям) выделялось около 80 % всех целевых средств, что снижало эффективность остальных видов пособий.

В 1980-х — начале 1990-х гг. принимались различные дополнительные меры охраны материнства, частично компенсирующие низкий уровень жизни в семьях с детьми, был увеличен оплачиваемый до- и послеродовой отпуск до 70 дней (вместо 56), продлен до 1,5 лет частично оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, введен отпуск по уходу за ребенком с 1,5 до 3 лет без содержания, но с сохранением рабочего стажа и рабочего места, а также был поставлен вопрос о создании более эффективной системы материальной помощи семье 258.

Преобладание декларативного подхода государства к решению социально-экономических проблем семьи предопределило несостоятельность всех попыток преодоления негативных тенденций в сфере брачно-семей-ных отношений. Это и послужило одной из предпосылок произошедшего в начале 1980-х гг. изменения системы государственной поддержки семьи (в основном за счет увеличения числа предоставляемых пособий и введения льготного кредитования семей с детьми).

Несовершенны были и условия предоставления пособий и кредитования семей с детьми, и поэтому некоторые категории семей были фактически лишены возможности воспользоваться этой помощью. Все же эти нововведения способствовали некоторому повышению рождаемости за счет более полной реализации потребности в двух детях, но они не смогли радикально изменить репродуктивную ориентацию семей, повысить потребность в детях и, следовательно, положительно повлиять на повышение уровня рождаемости в перспективе.

Пятый период (вторая половина 1980-х — 1990-е гг.) — современный — связан с кардинальными изменениями всех сфер общественной жизни, начало которым было положено политикой перестройки. С начала 1990-х гг. преобладающей моделью семьи становится однодетная при росте числа бездетных. Число родившихся сократилось с 1,8 млн в 1991 г. до 1,3 млн в 2000 г. Демографы объясняют такое падение рождаемости уменьшением численности женщин в наиболее фертильных возрастах (второе «эхо войны»), продолжением общемировой тенденции демографического перехода (долговременным снижением рождаемости и смертности и ростом продолжительности жизни) и началом в России второго демографического перехода. Теория второго демографического перехода объясняет снижение рождаемости в странах Западной Европы во второй половине ХХ в. качественными сдвигами в институте семьи и брака; ослаблением института семьи, ростом числа разводов, увеличением количества «пробных», нерегистрируемых браков и внебрачной рождаемости, сексуальной и контрацептивной революцией, распространением нетрадиционной сексуальной ориентации, падением ценности детей в системе жизненных ценностей, появлением и распространением маргинальных, кризисных, функционально несостоятельных семей и т. д.

Появление в конце 1980-х гг. новой идеологии в отношении женщин связано с политикой М. С. Горбачева, который внес в общественную дискуссию женского вопроса «идеологический диссонанс», предлагая наряду с продвижением женщин по службе и улучшением их условий труда «вернуть женщине ее истинное призвание», вернуть «женщину домой». Социальная политика времен М. С. Горбачева предприняла попытку предложить новый социальный контракт, более подходящий современным условиям. Новый контракт оставил некоторые старые экономические права, такие, как гарантированная занятость, равное распределение доходов. Однако экономические проблемы России не позволили обеспечить гарантированное право на труд, и впервые после долгого перерыва появилась проблема защиты тех, кто не мог работать или потерял работу. Более остро встал вопрос о низком уровне оплаты труда, ограничивающем, по мнению Л. Ф. Хардинг, развитие возможностей и способностей работников и их детей. Только минимум служб и услуг, предоставляемых государством, могут быть бесплатными, дополнительные услуги или привилегии должны оплачиваться теми, чьи доходы это позволяют. Таким образом, впервые в социальной политике возникла идея адресной поддержки нуждающихся, которая в тот период не была реализована на практике259.

В данный период в условиях отсутствия гарантированной работы были введены законы, направленные на поддержку семьи: нельзя было увольнять тех членов семьи, у которых двое или более иждивенцев; тех, кто является единственным кормильцем в семье; женщин с детьми. Причем наиболее строгие правила вводились в отношении женщин — беременных, кормящих и с детьми до 18 лет. Такие законы сделали женщин наиболее нежелательными работниками во многих отраслях экономики. Политика Горбачева усовершенствовала систему выплаты детских пособий, что на первых этапах рассматривалось как меры, стимулирующие рождаемость. Однако с середины 1980-х гг. политика была переориентирована в большей степени на снижение уровня бедности. Наибольшая доля многодетных семей с низким уровнем дохода приходилась на республики Средней Азии, Казахстана и Азербайджана, поощрять женщин этих республик за увеличение количества детей в семье было не нужно, поскольку многодетность здесь — традиционное явление. Совершенствование системы детских пособий также можно объяснить направленностью семейной политики на возвращение женщине ее истинного призвания, возрождение традиционной роли женщины как хранительницы семейного очага. Дополнительные выплаты на детей способствовали тому, чтобы матери не участвовали в общественном производстве и занимались воспитанием.

1990-е гг. не внесли существенных изменений в семейную политику государства. Принятые в середине 1990-х новый Семейный кодекс и Концепция государственной семейной политики ориентированы в основном на дальнейшую «демократизацию» семейных отношений, на решение краткосрочных конъюнктурных задач, связанных главным образом с развитием системы вспомоществования семье (что отчасти было бы оправдано
в условиях экономической нестабильности, если было бы подкреплено ростом индивидуальной зарплаты и доходов семьи). Однако противоречивая политика способна в лучшем случае оказать лишь весьма кратковременное воздействие на частные аспекты семейной жизни без изменения динамики брачно-семейных процессов. Преодоление кризиса семьи переносится в далекую перспективу, ибо, как и прежде, деятельность государства направлена в основном на борьбу с его следствиями, а не с причинами. Поэтому одной из самых насущных современных задач является разработка научно обоснованной семейной политики государства, выделенной в самостоятельную отрасль его деятельности, направленной на улучшение условий функционирования семьи, возрождение ее экономической независимости, автономии и ценностей семейного образ жизни. По сути, как справедливо отмечает И. Тартаковская, «речь идет всего лишь о модификации патриархальной идеологии, которая из государственно-патриар-хальной становится либерально-патриархальной. С уходом с семейной авансцены государства, мужчин и женщин связывает преимущественно секс — а иногда и вообще ничего не связывает, кроме общих проблем
и взаимных противоречий».

Таким образом, брачно-семейные отношения в советской России,
с одной стороны, отличались прогрессивностью (юридическое уравнивание в правах мужчин и женщин, свобода в выборе супруга, демократизация семейной жизни и т. д.), а с другой стороны, возникновением негативных явлений в семейном сознании людей. Эта дезорганизация семьи
в значительной мере явилась следствием не только революционно-социа-листического преобразования общества, но и многовековых запретов на разводы, устраивания браков по расчету, неграмотности населения в вопросах сексуальных отношений, усугубляющихся его общей неграмотностью, преобладания в сознании людей в постреволюционное время всеобщей экзальтации, стремительного и масштабного выхода из семьи
в жизнь общества женщины, ограниченности времени на адаптированность семьи к быстро меняющимся политическим и социально-эконо-мическим условиям.

Резюмируя приведенные выше факты, касательно эволюции семьи
в периоды наиболее ярких вех развития России, учитывая концептуальные проблемы в формировании семейной политики на разных этапах истории и ее стратегически разнообразное воздействие на механизмы функционирования семьи, эволюцию брачно-семейных и поло-ролевых отношений следует сделать следующий вывод. Демографическое поведение населения конца XIX — начала ХХ вв. оставалось традиционным, с очень высоким уровнем рождаемости и смертности. Однако развитие капитализма вело к глубоким переменам образа жизни населения, и не только постоянно растущего городского, но и сельского. С демографической точки зрения, прежде всего, представляет интерес радикальная перестройка отношений между обществом — семьей — личностью. По мнению А. И. Антонова, прежняя роль семьи, как посредника во взаимосвязи общества и личности, как основной производственной и социальной ячейки общества, способной к поддержанию норм многодетности и развитию многообразных стимулов к рождению большого числа детей, стала приходить в упадок под влиянием капиталистического производства, вытягивающего всех членов из лона семейного производства в сферу наемного труда. И именно на стадии крупного капиталистического производства происходит устранение семейного производства мощного фактора многодетности260. Переход ряда функций семьи к другим социальным институтам превращает семью в хозяйственно-потребительскую ячейку, где каждый из ее членов вовлекается в такую деятельность, в которой семейные связи утрачивают свое прежнее значение. Рождение большого числа детей постепенно теряет свое экономическое значение. Удлинение периода социализации детей и изменение социальной роли ребенка усиливают экономическую зависимость детей от родителей и ослабляют репродуктивную мотивацию, прежде всего, экономические и социальные мотивы многодетности. Спонтанному уменьшению норм многодетности содействует постепенное уменьшение детской смертности, сближающее число рожденных детей с числом доживающих до совершеннолетия. Последнее обстоятельство окончательно разрушает запрет на вмешательство в репродуктивный цикл. Улучшение санитарно-гигиенических условий жизни, успехи медицины и здравоохранения укрепляют здоровье личности, удлиняют срок жизни, непосредственно воздействуют на уменьшение смертности. А это означает, что самосохранение населения в условиях контроля над смертностью непосредственно зависит сокращения смертности
и не нуждается в какой-либо подстраховке через высокую рождаемость. Тем самым многодетность потеряла свою главную опору, а рождение детей, функционально никак не связанное с физическим самосохранением, теперь могло сокращаться беспредельно, до бездетности.

Снятие запрета с применения контрацепции и абортов привело к дальнейшей переоценке ценностей, к углублению диссонанса между всеми элементами в прошлом сбалансированной системы социального поощрения высокой рождаемости, а главное к возможности останавливаться на том числе детей, которое желает иметь семья. Возможность вмешательства в репродуктивный цикл лишает смысла прежние ограничения на добрачные и сексуальные отношения в брак, на процедуру развода и т. д. Однако применение контрацепции начинается лишь при таком изменении социально-экономических условий, которое ослабляет побуждения к многодетности.

Таким образом, снижение рождаемости детерминировано факторами уменьшения числа детей, вызывающими необходимостью в средствах внутрисемейного ограничения. Улучшение здоровья населения, увеличение физиологических границ репродуктивного периода жизни способствуют развалу старого «механизма» социального контроля над рождаемостью. Однако при этом не создаются какие-либо новые социальные стимулы к рождению нескольких детей, но какое-то время инерционное действие норм многодетности в изменившихся обстоятельствах продолжает обеспечивать высокую рождаемость. На рубеже ХХ в. разрушается создававшаяся столетиями «особенность поведения населения» (самосохранительного, репродуктивного, сексуального, брачного) и как следствие снижается рождаемость. Но, несмотря на явное снижение, уровень рождаемости в России оставался в целом традиционно высоким, близким к предельно возможным, с биологической точки зрения, величинам. Рождаемость в России была значительно выше, чем в остальных странах Европы. И даже внутри страны, у разных народов, рождаемость отличалась довольно заметно.

В современной России, учитывая катастрофическое падение численности населения в стране (только за 1999—2000-е гг. оно уменьшилось на 1 512,4 тыс. человек), главной целью государственной семейной политики, на наш взгляд, должно стать создание благоприятных условий для семьи, в которой супруги хотят иметь и воспитывать детей. Поскольку жилищные условия являются одним из самых важных факторов, влияющих на создание благоприятной атмосферы для семьи, в которой супруги хотят иметь детей, целесообразно принять отдельный закон или нормативно-законодательный акт о мерах государственной поддержки семей, особенно молодых, для решения жилищной проблемы. При разработке Концепции демографической политики на период до 2015 г., планируется применение новых кредитных технологий для поддержки молодой семьи. Погашение кредита на приобретение жилья будет зависеть от количества детей, рожденных в семье. Если молодая супружеская пара родила одного или двоих детей, то ей необходимо будет вернуть только часть суммы,
а если троих, то кредит можно не возвращать. Тем не менее следует учитывать и возможные негативные последствия поощрения рождаемости путем предоставления квартир — резкое увеличение числа детей в неблагополучных семьях. Полноценная реализация такой семьей ее функций вызывает сомнение. Одновременно возрастает вероятность рождения больных детей. Государственными льготами при решении жилищного вопроса в приоритетном порядке должны пользоваться семьи с 3—4 детьми и обоими родителями, состоящими в первом браке. Целесообразно ввести не только верхний ограничительный предел по доходам семьи, но и нижний, чтобы избежать негативных последствий, о которых говорилось выше.

Каждая семья имеет право свободного выбора в определении желательного для нее количества детей, так же как и российское государство имеет право на протекционистские меры в отношении определенного типа семей, исходя из ухудшающейся демографической ситуации и возможностей бюджета.

Исторический опыт показывает, что преодоление нынешнего демографического кризиса в России, уже приведшего к потерям, сопоставимым с потерями в Первой мировой и Гражданской войнах, возможно
и совершенно необходимо во имя обеспечения надежного будущего для российского народа и государства. Для этого надо вести активную политику в области народонаселения, опирающуюся на разработку и эффективную реализацию полномасштабной комплексной демографической программы.

Достаточно большой опыт регулирования взаимоотношений семьи
и общества, семьи и государства, семьи и личности накоплен зарубежными странами. Причем далеко не во всех государствах Европы семейная политика провозглашена как официальная. Несмотря на наличие общих целей, ее подходы в отношении поддержки семей с детьми в отдельных странах отличаются большим разнообразием. Возможность направленного воздействия общества на демографические процессы подтверждает опыт некоторых стран Европы (Болгарии, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Германии), где в последнее десятилетие активно проводилась демографическая политика, направленная на увеличение рождаемости. Эти меры способствовали ослаблению тенденций падения рождаемости
и росту числа вторых, и в меньшей степени, третьих детей в семьях, повышению престижа материнства в этих странах, снижению заболеваемости и смертности, росту материального благополучия семей с детьми.

В одних странах, например во Франции, сформирована законодательно закрепленная семейная политика, направленная на повышение рождаемости, в связи с ее резким падением еще в первые десятилетия XIX в. Реакцией государства на эти процессы стали попытки проведения демографической политики в государственном масштабе. Младенческая смертность рассматривалась как угроза национальной экономике; стала учитываться экономическая ценность каждой жизни. При этом биологические характеристики населения, понимаемые не только как различия между богатыми и бедными, здоровыми и больными, но и с позиций большей или меньшей пригодности для работы и обучения, перспективой выжить, умереть или заболеть, становились важнейшими факторами экономики
и государственного управления. В начале XX в. Россия занимала первое место в Европе по показателям детской и младенческой смертности, по разным оценкам, смертность детей до года составляла от 237 до 300 смертей на 1 000 рождений, и только 57 % детей доживали до возраста 9 лет261.

В 1946 г. во Франции была введена в практику широкая система денежных выплат семьям, направленная на поощрение рождения первого, второго и особенного третьего ребенка. Среди стран Западной Европы
в середине 1980-х гг. Франция имела один из самых высоких суммарных коэффициентов рождаемости — 1,8—1,9. Население увеличивалось ежегодно на 0,3—0,4 %. Однако в последние годы правительство Франции обеспокоено снижением уровня рождаемости и его влиянием на постарение населения. Здесь активно поощряется рождение третьего и четвертого ребенка, предусмотрены единовременные пособия на рождение ребенка
в сумме 260 % основной заработной платы на первого и 717 % на каждого последующего ребенка, отпуск по беременности оплачивается в размере 90 % зарплаты. Предоставляются ссуды на обзаведение домашним хозяйством и жилищные льготы, 90 % которых погашаются при рождении четвертого ребенка. Социально-демографическая политика Франции стала своеобразным эталоном в Западном мире. По этому пути идут правительства Великобритании, Австрии, Италии, Швеции и других европейских стран.

Правительство Великобритании оказывает весомую поддержку молодым людям. В помощь семьям установлены налоговые скидки на детей, денежные пособия и льготное распределение жилья семьям с детьми. Выдаются еженедельные пособия на детей до 16 лет (до 19 лет — тем, кто учится).

В Австрии при определении размера пособия и льгот во главу угла ставится число детей в семье, а не доходы семьи. Помощь семьям выдается из общественных фондов. Компенсационный фонд семьи, которому переданы все полномочия по выдаче семейных пособий, финансируется из средств, поступающих от предпринимателей. Другие источники — правительство и органы власти провинций, которые выделяют средства из налоговых поступлений. Провинции делают взносы в компенсационный фонд семьи пропорционально числу жителей. Фонд находится в ведении Министерства семьи, молодежи и защиты потребителей. Пособия на детей выдаются, если они учатся до 27 лет.

В Италии одной из целей является улучшение положения женщин
и забота о семье. Пособия семьям выплачиваются в зависимости от дохода. Учащимся детям выплачивается пособие до 25 лет.

В Швеции последовательно расширяются социальные льготы семьям
с детьми. Росту населения в последние годы страна обязана щедрой семейной политике; семейные пособия выплачиваются всем, кроме иммигрантов. В соответствии с Планом страхования материнства и отцовства отцы, равно как и матери, могут ежегодно получать 60 дней оплачиваемого отпуска для ухода за больным ребенком и 10 дней в связи с рождением ребенка. Учет интересов родителей базируется в Швеции на кооперации профсоюзов с предпринимателями и правительством; большинство профсоюзов имеет специальные отделы, защищающие интересы семьи. Подобных условий для проведения скоординированной политики нет ни
в одной другой стране Запада.

Определенная, но более узко сфокусированная семейная политика существует в Германии, Дании. Расплывчатой представляется концепция семейной политики и в Нидерландах.

Другие страны отдают приоритет защите детей из бедных семей. Этот подход характерен для Ирландии. Третья группа стран — Дания, Финляндия и т. д. — придерживается более современного подхода: они оказывают поддержку всем типам семей.

Все страны Европейского союза выплачивают семейные пособия на детей. Только в одних странах пособие отличается универсальным характером начисления, т. е. ничем не обусловлено, а в других — при его выплате учитываются доходы семьи. Универсальный характер имеют пособия в 11 странах: Австрии, Бельгии, Дании, Франции, Финляндии, Ирландии, Люксембурге, Нидерландах, Португалии, Швеции, Великобритании. «Полууниверсальный» характер выплат существует в Германии. Здесь платят пособия практически всем, но, начиная с рождения второго ребенка, размер пособия зависит от дохода семьи. Установлен также общий для всех потолок дохода, после которого с 1994 г. пособие совсем не выдается. Но этот потолок так высок, что вряд ли имеет практическое значение.

В Бельгии государство осуществляет широкий круг мер в рамках семейной политики: выплата пособий, снижение налогов, субсидий на жилье и обучение детей и т. д. Пособия увеличиваются в зависимости от возраста ребенка — в 14 лет оно в три раза больше, чем на ребенка до 4-х лет. Если ребенок учится, то пособие выплачивается до 25 лет.

Только в четырех странах — Бельгии, Люксембурге, Греции, Португалии — размер пособия автоматически индексируется в зависимости от инфляции. В большинстве остальных стран индексация проводится ежегодно либо, как в Германии, происходит периодический пересмотр размера пособий. В Греции, где пособия на четвертого и пятого ребенка
в 12—18 раз больше, чем на первого, предусмотрены семейные пособия, которые облагаются налогом.

В некоторых государствах размер семейных пособий прогрессивно увеличивается по мере взросления ребенка. Такой рост предусмотрен
в нормативно-законодательных актах Бельгии, Франции, Люксембурга, Великобритании, Австрии. В половине стран размер пособия зависит от количества детей в семье. В большинстве случаев максимальная сумма выплачивается на третьего-четвертого ребенка. Меры, направленные на реализацию семейной политики, наиболее полно осуществляются в Бельгии, которая по праву считается в этом плане одной из самых благополучных стран Западной Европы.

В целом за последние годы в странах Западной Европы происходит заметный сдвиг в расширении и совершенствовании государственной семейной политики. Однако до претворения в жизнь единых мер в проведении политики поддержки семьи по общей схеме еще далеко. Возможности для дальнейшего улучшения условий жизни семей не исчерпаны
и требуют более тесной унификации во всех странах.

Формы семейной политики и режимы социального обеспечения развивались в Северной и Западной Европе, Австралии и Новой Зеландии, но практически отсутствовали в США. В англосаксонских странах, для которых характерна небольшая государственная поддержка системе дошкольного воспитания и невысокая занятость женщин, имеющих детей
в возрасте до трех лет, отмечался низкий уровень рождаемости. Меры государственной политики во Франции повысили общий уровень рождаемости лишь с 0,2 до 0, 3 детей, но если бы они были реализованы полностью, то разница бы составила 0,5. Опыт Швеции интересен тем, что здесь в 1930-х и 1940-х гг. рождаемость начала расти еще до того, как была начата реализация программ Алвы и Гуннара Мюрдаль, однако
в дальнейшем масштабные государственные расходы в некоторой степени повлияли на рост рождаемости в Швеции в 1980-х гг. В Швеции объемы выплат на ребенка между 1973 и 1991 гг. выросли от 3 до 6 % от ВНП,
в основном на государственное обеспечение детских дошкольных учреждений, отсюда выросло женское участие на рынке труда и несколько поднялся уровень рождаемости. Введение высокого пособия по уходу за ребенком здесь повысило вероятность того, что семьи предпочли завести двух и более детей262.

В некоторых странах сегодня приняты меры финансовой поддержки семей с детьми, одиноких матерей, а также матерей с маленькими детьми, чтобы те могли продолжать работать. По большей части такая поддержка основывается на принципах социальной и гендерной справедливости
и соответствует целям социальных государств благосостояния. В США
и Японии такая поддержка не подкрепляется законом, поскольку политика государства благосостояния здесь не развита в полной мере, однако
в США многие работодатели предоставляют компенсацию за декретный отпуск и отпуск по уходу за ребенком посредством медицинского страхования. В современном обществе существует не только набор разнообразных моделей экономической и социальной политики, но целый спектр разных, нередко полярных, установок в отношении к государственной интервенции в частную жизнь.