Книга первая
| Вид материала | Книга |
- Руководство по древнемуискусству исцеления «софия», 3676.94kb.
- Книга первая «родовой покон», 2271.42kb.
- Руководство по древнему искусству исцеления «софия», 19006.95kb.
- И в жизни. Это первая на русском языке книга, 6644.79kb.
- Дайяна Стайн – Основы рейки полное руководство по древнему искусству исцеления оглавление, 3235.57kb.
- Книга первая. Реформация в германии 1517-1555 глава первая, 8991.95kb.
- * книга первая глава первая, 3492.97kb.
- Аристотель Физика книга первая глава первая, 2534kb.
- Аристотель. Физика книга первая (А) глава первая, 2475.92kb.
- Книга Первая, 924.9kb.
— Рыцарь, ты хоть поцелуй меня на прощание, — раздался вдруг голос Принцессы.
Максим вскочил как ужаленный, отпрянул от могилы.
— А здесь тепло, — тихонько сказала Дези. — Замерзать было так страшно... Одиноко и страшно.
Она лежала в песчаной могиле — маленькая и слабая, без кровиночки в лице. Все оставалось прежним, как и десять минут назад: смоляные волосы и брови, усталые от боли губы, любимые медовые глаза. Но все это вдруг оттаяло, наполнилось светом жизни.
— Получилось! — заорал Максим и вместе с кучей песка свалился к невесте в могилу.
Он выцеловал ей брови и глаза, осторожно касался спекшихся губ — и не мог говорить. Слезы еще сильнее заструились по его лицу.
— Что с тобой, любимый? — прошептала Дульси. — Ты мне иногда казался таким равнодушным... Ну, подумаешь: умерла Принцесса. Жизнь-то продолжается. Одних моих Подруг — десяток.
— Дура! — Максим схватил Принцессу за плечи. — Сколько ты будешь мучить меня, выдумывать всякие идиотские испытания?! Галактическая дура — вот ты кто!
— Мне больно, — засмеялась Дульси. — Не тряси меня так, потому что я снова умру, а твоя Творящая Сила кончилась.
— Опять издеваешься, — начал было Максим, но Дульси показала глазами на счетчик и тихо попросила:
— Благородный Рыцарь Ки-ихот. Ты второй раз спас мне жизнь и сегодня же получишь королевское вознаграждение. Однако теперь твоя задача не загубить свое доброе деяние. Давай займемся моим бренным телом.
Увидев посоловевшие глаза Максима, Дульси снова рассмеялась:
— Высокие звезды, только не это! Достань, пожалуйста, из аптечки стимуляторы и активизаторы. Ты знаешь, как они выглядят... И дай мне попить.
Через час Принцесса самостоятельно выбралась из могилы, в которой отогревалась как в теплой постели.
— Не могу поверить, — сказала она, ощупывая затылок и спину. — Перед смертью я продиагностировала себя и поняла, почему не помогают «пиявки». Чего только у меня не было. Травмы черепа, сердца, печени. Перелом бедра и разрыв позвоночника. Кровоизлияния... Меня не вытянули бы даже в нашем главном госпитале.
— А мои Живчики собрали тебя заново, — не без доли хвастовства заявил Максим.
— Да уж... А еще меня добил холод... Когда я поняла, что ухожу, я мысленно попрощалась: с отцом, с тобой.
— Значит, я в самом деле слышал тебя ночью. — Максим осторожно привлек девушку к себе, прикоснулся губами к ее виску. — Мне даже эти скалы пригрезились.
Тут он заметил, что к ним подползает Кроки, и на всякий случай подобрал дубинку. Зверь, конечно, ночью ему помог, но кто может знать его нынешние намерения.
Дульси, увидев крокодила, наоборот, страшно обрадовалась:
— Смотри, какой симпатичный сельзик!
— Это Кроки, — пояснил Максим. — Он за мной со вчерашнего дня тащится. А что значит — сельзик?
— Самый ласковый зверь... Считается, что он приносит удачу. Он очень привязчивый, но дружбой своей одаривает далеко не всех. Иди сюда, мой хороший! Иди!
Кроки засеменил по песку, длинным, раздвоенным на конце языком облизал лицо Принцессы.
Максим глянул на свою дубину, заметил шишки на голове у Кроки и мысленно заключил: они оба достойно одарили друг друга «дружбой». В конце концов, он ведь не экзобиолог. Откуда ему знать, что крокодил может быть самым ласковым зверем?!
Дульси подняла преобразователь Творящей Силы, подала его Максиму.
— На счетчике по нулям, — сказала она, и голос ее был необыкновенно мягким. — Спасибо, что не улетел к своим московским шлюхам... Я так понимаю, сейчас зарядить его нет возможности.
— Нет. Нужно специальное устройство... Я о нем и не думал никогда — Магг заявил, что этого Семени хватит на десять лет. А что касается московских шлюх...
— Перестань, — нетерпеливо перебила его Дульси. — Я наконец употреблю твою Творящую Силу по прямому назначению и рожу тебе прехорошенького сына.
— А я хочу дочь, — вдруг брякнул Максим, хотя никогда в жизни не задумывался о своих будущих детях. — Причем похожую на тебя.
— Дочь у нас будет третьим ребенком, — уверенно ответила Дульси, словно только что захлопнула Книгу Судеб. — Однако мы с тобой разболтались, отважный Ки-ихот. Идем, лучше, посмотрим, что осталось от моего модуля.
Осталось немного. Но Принцесса, зная его устройство, нашла штуковину, которую назвала дорожным модулем, и в придачу кучу концентрированной еды.
— С этим запасом мы можем прожить здесь год. Но, кроме таблеток, придется есть даже траву — чтобы не атрофировались желудок и кишечник.
Максим перечислил Дульси свое вооружение, умолчав, правда, о ядерном заряде. Все равно от него никакого проку.
— А связь? — спросил он. — Неужели даже в твоем модуле нет связи?
— Была, — коротко ответила Принцесса и кивнула в сторону части каюты, сплющенной многотонной каменной глыбой.
Оказалось, что Принцесса тоже не имеет понятия, где они находятся.
— Спасательный модуль могут принять пригодные для жизни планеты в радиусе ста световых лет от места катастрофы. Они оборудованы реализаторами нуль-транспортировки. На необитаемых планетах их устанавливают обычно на полюсах. На планетах, населенных разумными существами, чьи цивилизации не входят в СНГ, — в труднодоступных местах: в горах, на островах, под водой или под землей. «Реализаторы» оборудованы системой связи. В результате...
— Нам нужно выяснить тип планеты, — продолжил лекцию Дульси Максим, — и найти этот гребаный «реализатор».
— Ты прав, благородный Ки-ихот, — улыбнулась Принцесса. — Но знай еще одно: даже если сражение с Голубым Рыцарем проиграно, нас все равно будут искать. Уже ищут! Беда в одном: я не знаю, насколько широк круг поиска. То есть, сколько нам ждать помощи и дождемся ли мы ее вообще.
— Утешительная речь! — Максим прикоснулся губами к щеке невесты. — Послушай, Дези. Я думаю так: пока мы ни черта не знаем и не понимаем, надо здесь искать жизнь. Пустыня, да еще с этими дикими перепадами климата, мне не по нутру. Горы? Уже теплее... Возле гор всегда бывают долины. Там — реки. Реки ведут к большой воде... Словом, пошли вдоль этой гряды — может, хоть что-нибудь найдем.
И они двинулась в путь в сопровождении явно повеселевшего Кроки.
Стекловидных воронок и тут, у подножия гор, было полным-полно. За ночь в каждой из них собралась вода, а в одной, огромной, расположенной в тени скалы, Максим и Дульси даже искупались.
Непонятки начались где-то после полудня.
Сначала они увидели в пустыне, метрах в трехстах от них, черные обломки боевого космического корабля Союза Независимых Галактик. На одном из них даже сохранился знак Союза.
Максим решил осмотреть обломки: вдруг там найдется что-нибудь полезное для их робинзонады, но Принцесса остановила его:
— И не думай. Там может быть сильный радиоактивный фон. Пошли отсюда. Быстро!
Когда они, запыхавшиеся от быстрой ходьбы, упали в тени трехглавого каменного монстра, Дульси сказала:
— Обломки очень старые — их наполовину засосал песок. Очевидно, это следы первой битвы за Предел Мира.
— Разве была вторая? — удивился Максим.
— Вторая идет сейчас. — С болью в голосе ответила Принцесса. — Без меня! Без Короля... Ты видел их флот? Мне страшно, Макс... Неужели этот голубой монстр поработит весь наш Союз?!
— Перестань! — зло ответил Максим. — Думаешь, ты воскресла из мертвых, чтобы ныть и плакаться?! Главные сражения впереди. Тебе еще столько побед достанется...
Он умолк, потому что среди песка вдруг открылся новый стеклянный оазис в виде головастика: цепочка маленьких воронок, завершающаяся огромной «головой».
И хоть они не хотели пить и даже запаслись водой, Максим почему-то свернул в сторону «головастика». Дульси послушно последовала за ним.
Она первой заглянула в воронку и, вскрикнув от ужаса, попятилась.
— Что там? — недовольно поинтересовался Максим.
И тоже попятился — после первого взгляда.
В неземное «стекло», будто букашка в янтарь, было впаяно... его собственное тело.
— Надоела мне эта кунсткамера, — проворчал Максим, когда они подошли к последней воронке, составляющей тело «головастика». Он был во всех, только в разных позах. Одинаково неживой и одинаково какой-то кукольный. Манекен — да и только.
Зато в большой воронке им открылась целая сюжетная картина: капот и лобовое стекло «Волги», увязшей задней частью в глубинах песка, на нем, картинно раскинув руки, все тот же Максим, субтильное тело Тофика, седая голова двойника вождя мирового марксизма, а в завершение композиции — над ними — бесстыдное тело Ирули. В свободном полете, почти обнаженное, с которого холодный взрыв сорвал все, что мог.
— Высокие звезды! — прошептала Принцесса. — Что все это значит?
— Это мы в Белоруссии, — пояснил Максим. — Когда спасались от людей Мудлака.
— Но ведь вы все живы, — начала, было, Дульси, но заключила свою речь неожиданно сварливо и громко: — А это, надо понимать, лесная фея?!
Ее царственный перст указывал на несчастную Ирулю.
— Над моим хладным телом, — не без ехидства сообщил Максим, — парит главная московская шлюха. В тот вечер против ее чар устоял только доблестный Тофик.
— Какая гадость! — брезгливо скривилась Принцесса. — Это надо же: искать идеал, а попасть на самого безнравственного типа во всем Союзе Независимых Галактик. Лучше бы ты тогда и не спасал меня.
— Еще не все потеряно, — засмеялся Максим.
— Все! — вздохнула Принцесса, и взгляд ее снова прошелся вдоль стеклянного оазиса. — Я теряюсь в догадках: что все это значит?
— Не знаю, — тоже серьезно ответил Максим. — Но где загадка, там и отгадка.
— Пошли! — скомандовала Дульси. — Здесь противно.
Они только начали обсуждать увиденное, как за очередной скалой открылось нечто вообще невообразимое. В песчаной долине, километрах в двух от них раскинулся город...
— Явно земной город, — заявила Принцесса. — Он мне знаком, но я в нем не была. Притом я уверена, что мы не на Земле.
— Это Москва. Ее центральная часть.
Потрясенный Максим впервые видел столицу как бы с возвышения.
...Башни и купола Кремля, Красная площадь, Большой театр, веселые блики реки, деревья, крыши, ущелья улиц, крохотные пешеходы...
И все это будто вырезано лобзиком по контуру Садового кольца. С внутренней стороны дома, люди, прерываемый только светофорами, бесконечный поток машин, а с внешней — пустыня, переходящая в предгорье, и они — два усталых путника.
— Макет? Модель? — подала голос Принцесса. — Но зачем?
— Не знаю, какие демоны строили эту модель, но они искусные мастера, — заметил Максим. — Приглядись. Там нет настоящей жизни, но есть все ее признаки. Главное — есть хаос жизни.
Послышался треск древних сланцевых пластин. К ним кто-то шел, и Максим на всякий случай достал из-за пояса «узи».
— Это ты! — прошептала испуганно Дульси. — У меня сейчас поедет крыша...
В самом деле. Высокий парень в светлой куртке, джинсах и кроссовках был ни кто иной, как Максим, но только, судя по одежде, крымского «образца» — именно так он выглядел в тот день, когда познакомился в Принцессой.
— Эй! — робко позвал двойника Максим. — Ты куда чешешь, приятель?
Парень притормозил:
— Привет, — глаза его, как и голос, показались Максиму неживыми. — Ты чурка или настоящий?
— Н-на-стоящий.
— И я — настоящий. Нам больно, зато мы умные. Я иду в гости к матери. А ты?
— Я к отцу, — сказал первое, что пришло в голову, Максим.
— Тоже хорошо. А кто эта баба?
— Принцесса.
— Это из-за нее нас всех убивают, — равнодушно сообщил двойник. — Ну, будь здоров. Легкой тебе смерти.
И он бодро зашагал в сторону псевдо-Москвы.
— Мне это не нравится! — заявила вдруг Дульси. — Называй бабами своих московских шлюх.
— Ты что? — опешил Максим. — Я тебя назвал Принцессой.
— Все вы, — она поискала слово, — «настоящие».
Максим открыл, было, рот, чтобы окончательно возмутиться, но тут из-за скалы вышло сразу три его «двойника».
Максим шагнул им навстречу, но крайний справа не ударил, а оттолкнул его с дороги. Оттолкнул с такой нечеловеческой силой, что доблестный рыцарь Ки-ихот покатился кубарем к ногам Принцессы.
— Ах, вы падлы! — выругался он, вскакивая. Максим в сердцах вскинул автомат, но ласковая рука Дульси остановила его:
— Ты что? Себе в спину стрелять?
— Попугать хотел, — огрызнулся Максим. — Не видишь, что это «чурки».
Ответить Дульси не успела.
Из глубины небес к земле с тихим свистом спикировал серый треугольник боевого корабля Голубых.
— Ложись! — крикнула Принцесса. — Под скалу! Быстро!
Они рухнули в горячий песок.
Двойники Максима, услышав свист, побежали, петляя, в разные стороны.
Три раза сверкнуло. Треугольник вражеского звездолета свечой взмыл вверх и исчез.
Там, где бежали «чурки», появились три новых воронки. «Настоящий» же двойник спокойно шествовал к псевдо-Москве.
— Нас тоже не тронули, — заметил Максим. Он встал, отряхнулся, спрятал за пояс свой полуигрушечный автомат. — Очевидно, «чурки» отрабатывают только проникновение в город, а более совершенные «настоящие» должны уже уничтожаться в самой Москве.
— Я, кажется, начинаю кое-что понимать, — сказала Принцесса.
И она рассказала Максиму о малоизвестной планете Предела Мира, где Голубые Рыцари устроили нечто вроде полигона. Когда в давние времена враг после битвы бежал, там обнаружили совершенные модели многих стратегических объектов СНГ, его самых значительных городов, в том числе фрагмент столицы Норманы с Королевским замком. Кроме моделей, Голубые создали там около сотни заповедников экзотических цивилизаций: начиная от разумного планктона и классических камнеедов и заканчивая плазмоидами. Все это вместе напоминало гигантскую лабораторию по изучению Голубыми сопредельной вселенной. Ее решили не трогать, а продолжить там научные изыскания — для ученых СНГ экзотические цивилизации тоже во многом загадка.
— Очевидно, это и есть та самая планета-полигон, — заключила Принцесса. — Здесь добавилась Москва, ты и твои друзья. Значит, Голубые на моделях отрабатывают твое уничтожение в разных ситуациях.
— Получается, этот ублюдок опять здесь хозяин?! — Максимом начала овладевать безысходность.
— Вовсе не обязательно! — возразила Дульси и приникла к нему. — Ты обратил внимание на одежду двойников? Это первые дни нашего знакомства. Время прошло, а «модели» до сих пор отрабатывают... старую программу. Этим, кстати, можно объяснить, почему нас не обстреляли.
— Неужели они такие долбаки? — не поверил Максим.
Принцесса задумалась:
— Дело не в этом... Просто — они... чужие. Иные. Страшно далекие от нас. — Она запнулась, растерянно улыбнулась. — Я даже не знаю, как передать тебе свои ощущения. Все эти «голубые», мне кажется, во сто крат более нам чужие, чем те же камнееды или плазмоиды. Они вообще не имеют отношения к жизни.
— Получается, они создания Тьмы? Но ваши пророки и ученые не нашли Бога. Значит, нет и Сатаны.
— А вот в этом я как раз и не уверена, — сказала Принцесса и гордым кивком головы предложила продолжить их скорбный путь.
О приближении коварной ночи им напомнил Кроки: засуетился, стал повизгивать, норовя лизнуть Дульси в лицо.
Они выбрали у подножия скалы защищенное от ветра место. Принцесса несколько секунд поколдовала над своим «дорожным модулем», и он превратился в подобие шатра, чей цвет сливался с оранжево-бледным раскрасом старых скал.
Кроки, оставшийся снаружи, выдал целую руладу оскорбленного и униженного, а затем, судя по звукам, стал поспешно зарываться в песок.
Спустя пятнадцать минут Максим достал свой клинок и решительно черканул им по дну шатра. Однако чудесной красоты нож из неизвестного ему металла не оставил даже следа на материале «дорожного модуля».
— Что ты делаешь? — удивилась Дульси.
— Кроки прав, — сказал Максим. — Он предупреждал: в этом шатре мы замерзнем как куры в упаковке. Выход один — надо зарываться в песок.
— Сейчас... Я уберу дно. — У Принцессы тоже зуб на зуб не попадал.
Не сговариваясь, они отчаянно заработали ногами и руками, и через несколько мгновений погрузились в теплую глубину песчаной дюны.
Принцесса первой нашла губы Максима. Она же расстегнула их комбинезоны.
— Что ты делаешь? — в свою очередь удивился он. — Лучше спать в одежде... Тем более, что я не робот Голубых, а живой человек.
— Ты муж мне, — прошептала Дульси. — Твои испытания кончились, благородный Рыцарь. Сегодня ты во второй раз спас мне жизнь. После этого по нашим обычаям я твоя душой и телом... Если только ты, конечно, этого желаешь, — с угрозой в голосе добавила Принцесса.
Они так долго мучили друг друга, что в шатре стало не то что тепло — жарко. Они впадали друг в друга, как в забытье, и сладкий песок скрежетал на зубах, обволакивая потные тела.
— Высокие звезды, мне щекотно! — воскликнула Дульси. И добавила, смеясь: — Если мы сейчас зачали нашего первого сына, то он будет наполовину из песка.
Ближе к утру, когда ласки стали постепенно переходить в сон, Максим осторожно спросил:
— Прости... В самом начале... Я почувствовал... нечто, а ты, кажется, застонала... Я ничего не понял. Тебе было больно?
— Бедный мой трахальщик, — засмеялась Дульси. — В вашем языке есть архаизм «невинность». Ты хотя бы слышал об этом?
— Все знают, что мир состоит из атомов. — Максим испытывал смущение и растерянность одновременно. — Но ведь никто до сих пор ни разу их не видел.
— Ты еще и философ, — засмеялась Дульси, пытаясь рукой стряхнуть с лица вездесущий песок. — Ладно. Будем считать, что ты сполна получил королевское вознаграждение, которое я тебе обещала утром. Спи, мой любимый...
ГЛАВА 3
«Я сделал потрясающее открытие!
Вне всяких сомнений, Изначальный Враг вообще не подозревает о существовании Души. То есть, его понимание разума зафиксировано на константе разума, которую он считает конечной.
Я догадался об этом после долгих блужданий по останкам своего сознания.
Он — создание Тьмы, комплексующий Дьявол, самозванный Грядущий Бог — хорошо потрудился над моим сознанием. Он выхолостил в нем все личное. Каким путем — не знаю. Думаю, что не уничтожил, а только блокировал определенные участки мозга. Этому подтверждение его обещание во время одного из последних мыслеразговоров: «Вскоре я верну тебе память и призову в свидетели. Мое пришествие началось!»
Я до сих пор могу путаться в понятиях, терминологии — это не главное.
Главное то, что однажды я собрал воедино все наши мыслеразговоры и попробовал оценить в них каждое слово. Враг в наших философских баталиях вполне откровенный. И потому мне пока не интересен. А вот, что касается меня...
Да, он препарировал мою память. Он оставил в ней — дьявольски тонкая работа! — только то, что относится к логике и миропониманию (хотя, как быть без основ, привязок?). Он хотел получить из меня Оппонента в виде «чистого разума» и победить меня в этом качестве. А уж потом, быть может, вернуть мне память и окончательно насладиться своим триумфом.
Но что получается?!
Я анализирую свои мысли, споры с Врагом и сплошь и рядом нахожу в них предзнание: вовсе не абстрактные, а человеческие оценки, установки, суждения. Они все — личностные. Они, как минимум, классифицируют меня как гуманоида.
Более того. Я призвал себе на помощь аналогии, модели и гипотезы. От этого я чуть не сошел с ума (если такое понятие ко мне применимо).
Получается так: если я пользуюсь понятиями «изначальный Враг», «создание Тьмы», если он не понимает и не признает существования Души, как надстройки, органа Творящего Духа, то мы в самом деле бесконечно иные. Несопоставимы.
Логика всех наших разговоров подсказывает, что я Ему не просто интересен, но и опасен. Значит, я отношусь к гуманоидам, наделенным большой, может быть, высшей властью среди себе подобных.
Кто я?
И еще раз о боли. Я давно научился управляться с ней. Мой Враг не знает, что его экзекуции с некоторых пор вызывают у меня только мысленную улыбку.
Но сейчас моя душа (вот почему ее называют бессмертной!) впервые плачет.
Впервые за все время моего заточения она получила извне сигнал от родственной души. Он — страшен! В нем только боль и смерть, смерть, смерть... Не знаю, что я потерял в своей прошлой жизни, но если бы я мог убить себя, я бы посчитал это за избавление.
Что или кого я, сам потерянный, потерял?"
Всю ночь, точнее ее остаток, Максиму мерещилось нечто невообразимое.
То он играл с Мудлаком в карты, а двойник вождя мирового марксизма тайно подсовывал ему тузы и шептал на ухо: «Главное — бей шестерки! С остальными мы справимся».
То лежал, впаянный залпом крейсера Голубых в дно воронки. Вода постепенно вливалась в рот, нос, уши, заполняла все тело, а он не мог ни пошевелиться, ни позвать на помощь.
То горячечный полусон-полубред в который раз переносил его в ночной лес под Запорожье и Мавка с Ирулей лоскотали его и смеялись, а он вырывался и неизвестно почему просил у этих ведьм пощады.
Потом закапал горячий дождь, и Максим проснулся.
Голова и руки окоченели от холода, хотя и были укрыты. Но вот на правую руку, на которой лежала голова спящей Дульси, изредка падали теплые капли.
“Что это?” — подумал Максим, в сознании которого еще толпились образы ночного кошмара.
— Ты плачешь? Что случилось?
— Это отец! Он услышал мой предсмертный мыслеголос...
И Дульси, всхлипывая, почти дословно передала ему все, что она поняла и запомнила во время ночного контакта сознаний.
— Я и раньше знала, догадывалась... Потому и полетела на Землю. Я выяснила, что отец в обличии Тайного Советника искал информацию о Голубом Рыцаре и о его сговоре с Мудлаком. Потом ты там уничтожил — не знаю, как назвать — их базу, узел связи... А этой ночью я получила прямое подтверждение.
— Успокойся, родная, — Максим поцеловал Дульси, стал освобождать себя и жену из теплого плена песка. — Давай я за тебя доскажу.
— Да что ты понимаешь?! — возмутилась Принцесса и перестала плакать.
— Тут и понимать нечего, — сказал Максим, стирая с ее прекрасного тела остатки песка. — Тут и ежу все понятно. Папашу твоего Мудлак и Голубой Рыцарь весной заграбастали, лишили памяти и схоронили где-то в Неизвестных мирах. Я пока прав?
— Прав, — всхлипнула Дульси. — А дальше?
—А дальше, моя девочка, начинается проза жизни. Нам надо поскорее отсюда выбираться. Затем поймать Мудлака и хорошенько с ним потолковать. Он-то и скажет нам, где Голубые прячут твоего отца. Раз он жив, мы обязательно его освободим.
И они, позавтракав таблетками, вновь отправились в путь.
Воронок с каждой сотней шагов становилось все меньше и меньше. Не встречались больше и двойники, но Максим и Дульси, помня о боевых кораблях Голубых, старались держаться под защитой скал. Скал тоже становилось все меньше, и наконец они вышли к последней горе, за которой вновь до самого горизонта лежал унылый песок.
— Посмотри, — удивился Максим. — Точь-в-точь Медведь-гора в Партените. Только не воду пьет, бедняга, а песок.
— Может, это Камнеед? — предположила Принцесса.
— У кого из нас едет крыша? — спросил Максим. — Ты глянь: он километров десять длиной... Старая гора, вся в пещерах, по-моему, есть даже сквозные проходы — кое-где проблескивает небо.
— Я устала, — заявила Принцесса. — Давай не будем обходить эту хреновину. Проблескивает небо — значит, пошли сквозь гору.
Максим подивился «хреновине». Насколько могуч русский язык, если побеждает пресное «эсперанто» СНГ даже устами будущей Королевы.
Они еще часа полтора плелись к внеземному Медведю. Вблизи он оказался похожим на огромный кусок французского сыра — дырка на дырке. Исключение составляла далекая «голова», наполовину зарывшаяся в песок.
Под сводами многочисленных пещер Медведя оказалось на удивление тепло и уютно. В лицо дул легкий ветерок, который Максим и Дульси выбрали как ориентир. Под ногами потрескивали черные пластинки, устилающие узкие канавы, через которые путники легко перепрыгивали. Все они вели вниз — к «голове» Медведя. Максим про себя предположил, что эти русла пробила в камне вода, стекающая с гребня горы.
— Уже скоро? — спросила Дульси. — Кажется, все нормально, а все равно жутковато.
— Километра полтора осталось. Ветерок усиливается, да и небо в «окнах» как бы ближе.
Они обошли несколько каменных колодцев, пронизывающих гору вертикально, и вскоре оказались у пещеры-входа — тридцатиметровой дырки в виде неправильного треугольника.
— Что-то здесь не так, — сказала Принцесса. — Почему в этой дыре одно лишь небо?
— Сейчас посмотрим, — ответил Максим, который шел впереди. Он остановился у края пещеры-входа, предупреждающе поднял руку. — Осторожно! Тут не только небо. Тут облака.
Принцесса подошла к мужу и ахнула.
Бок Медведя с противоположной стороны выходил в зеленую долину, которую рассекала неширокая река. Но все это было метрах в семистах внизу, куда почти вертикально уходил крутой скальный склон.
— Пришли... — тихо выдохнула Дульси.
И тут гора вдруг резко содрогнулась, заколебалась. Максим и Принцесса испуганно попятились в глубь пещеры, чтобы не свалиться с обрыва.
Но и внутри Медведя что-то происходило. В глубине каменных переходов возник мощный гул, который становился все громче и громче, потом оборвался, перешел в шипение. Из недр горы пахнуло теплом.
Резкие толчки тоже прекратились. Теперь каменный пол пещеры лишь слегка ритмично вздрагивал, словно в глубине горы включили гигантский мотор.
— Подстрахуй меня! — крикнула Дульси и потащила Максима к входу-выходу.
— Что ты надумала?
— Хочу выглянуть.
Держась за руку Максима, Принцесса заглянула в пропасть.
— Я так и знала, — прошептала она. — Глянь сам.
Максим, придерживаясь за уступ скалы, тоже посмотрел вниз.
Будто в замедленной съемке там рушились отдельные скалы, земля вокруг основания горы вспучивалась и на ней, как елочные игрушки, болтались вывороченные с корнем вековые деревья. Медведь-гора... передвигалась.
— Это Камнеед, — сказала Дульси. — Надо бежать назад. Быть может, входы в него еще открыты.
Они бросились в глубь переплетения пещер.
Но у первой же канавы, через которые они раньше так легко перепрыгивали, Максим и Принцесса остановились.
С утробным бульканьем по канаве текла магма. Она, к счастью, не достигала края, но даже в десяти шагах чувствовалось ее опаляющее дыхание.
— Пришли, — в свою очередь сказал Максим. — Судя по всему, мы — в ловушке. Ты хоть что-нибудь знаешь об этих Камнеедах?
— Древняя, вымирающая раса... А вот какие они на самом деле — не знаю.
Камень под ногами опять содрогнулся. По пещерам и переходам прокатилась волна ритмичного грохота.
— Ты слышал? — Принцесса побледнела. — Это — смех! Он смеется над нами, мерзкий старикан. Загнал в западню — и радуется.
— Если он слышит и понимает нас, — будь поосторожней в выражениях, — предупредил Максим. — Давай теперь подумаем: что будем делать?
— Что тут думать?! Скоро вечер. Значит, надо как-то перекоротать ночь. Голову ломать завтра будем.
Максим прикинул оптимальное расстояние от пещеры-выхода до кровеносного сосуда Камнееда — так он про себя назвал канаву с магмой — и в нежарком месте бросил вещи. Лишь бы у старичка ночью не «поднялось давление».
Из палатки-модуля-трансформера получился отличный матрац. Трепетного света магмы хватало, чтобы видеть друг друга, чтобы каменные своды странного существа не казались такими зловещими.
Может, из-за ночного видения Дези все время говорила о детстве, вспоминала отца.
В какой-то из моментов их общения Максим спросил:
— Извини, но почему ты никогда ничего не говоришь о своей маме?
— Она давно погибла. Случайно, нелепо... Я тогда была совсем маленькой... Если честно, я не помню ее.
Какое-то время Принцесса молчала, потом положила Максиму на грудь свою тонкую сильную руку.
— Ты прав, Рыцарь, что все время молчал. Спасибо! Но разве тебе не хотелось спросить у меня еще кое о чем?
— Я не люблю спрашивать. А, может, и не умею... Пока ты говорила, я просто размышлял.
— Можно узнать о чем?
— Ты говоришь об отце, о Короле, а я его не вижу как человека, прости, даже как живое существо. Легенда, героическая сага, литературный персонаж... Такие Короли водятся только в наших книгах-фэнтези. Все их земные прообразы были пусть не всегда умными и яркими личностями, но обязательно живыми людьми.
— Здесь нечего объяснять, — Дези прикрыла глаза. — Ты почти во всем прав. Наша цивилизация, родившаяся на Нормане, — самая древняя из ведомых нам. Она начала познание Вселенной и, естественно, выступила в роли объединяющего начала. Смысла в этом сейчас практически нет. Ты сам понимаешь, что Союз Независимых Галактик — содружество во сто крат более условное, чем ваш ООН. Но осталась традиция и даже вера: нечто, некто должен объединять! Мой отец долго и успешно объединял устремления многих звездных народов и рас.
Максим привлек жену к себе.
— Я понимаю так: он был настоящим Королем, но все же не был отцом.
— Он есть Король! — ответила Дези. — Он жив — и это главное... После сегодняшней ночи я точно знаю — он жив! Все остальное образуется... Пусть я дура, эгоистка, словом, Принцесса, — но разве ты мне не муж? Разве ты не любишь меня?
— Ну, и перепады! — Максим не скрывал восторга. — Конечно, люблю. Но причем?..
— Тогда люби — и ни о чем не спрашивай. Мудрость, поверь мне, не в красивых умственных построениях, а в простой, но яростной жизни... Ты мне этим и понравился.
— Если на то пошло, — Максиму вдруг почему-то стало страшно, — то я вообще — случайный Рыцарь! Тогда, в Крыму, тебя спас другой парень. Я его знать не знаю. Я сам тогда чуть не утонул. Так что ты вправе расторгнуть наш брак.
Принцесса закрыла ему рот поцелуем.
— Дурачок! Ты думаешь, я не видела, кто спас меня? Но ты ведь хотел меня спасти?
— Хотел...
— Ты спасал, но сам погибал?
— Погибал...
— Чего же ты еще хочешь?! Запомни: случайных Рыцарей не бывает.
Камнеед вдруг вновь вздрогнул. Да так удачно, что Дульси бросило на Максима и их дискуссия сама собой прервалась.
Утром их разбудил Голос.
Не мертвый, не каменный, как можно было ожидать, а терпеливый.
— Привет, Короеды! Я — Камнеед. На сколько столетий вы натрахались вперед?
— Ничего не понимаю, — обреченно прошептал Максим, инстинктивно прижимая Дульси к себе.
— Не бойтесь меня. Я не причиню вам зла... Ночью я немножко покопался в ваших черепушках и пришел к выводу, что вы очень симпатичные Короеды. Я разрешаю вам жить в своем теле.
— Будь с ним повежливее, — прошептала Дульси и торжественно объявила: — Я, Принцесса Союза Независимых Галактик, высказываю тебе, могущественный Камнеед, глубокую признательность за гостеприимство. Но мы путники, и путь наш опасен и долог. Позволь продолжить наш путь.
— Знаю, — недовольно проворчал Камнеед. — Но почему бы вам не погостить у старика и изредка не поболтать со мной?
— Как часто тебе хочется вот так поговорить? — прорезался вдруг Максим.
— Я вовсе не болтун! — обиделся Камнеед. — Но раз в ваши две-три тысячи лет мне хочется узнать, что творится в живом мире. Он более динамичный, и новостей всегда так много.
На какое-то время разговор прервался.
— Милый мой Камнеед, — наконец сказала Принцесса, обращаясь в никуда — к каменным сводам. — Ты стар и мудр, надеюсь, что все поймешь. Сейчас у нас война. Страшная и непонятная. Враг наш — никому не известная цивилизация Голубых Рыцарей. Она, кстати, хозяйничала и на вашей планете. Есть все основания считать, что это вообще не цивилизация, а проявление многоликости Извечного Врага всего сущего. Он пленил моего отца, Короля всех разумных миров, — Дульси всхлипнула, — и чем это кончится — никто не знает.
По пещерам и переходам пронесся странный мощный звук — будто каменное существо вздохнуло.
— Не плачь, прекрасный комочек протоплазмы, — пророкотал Камнеед. — Я многое знаю, но, к сожалению, мало понимаю вашу жизнь... Ты и твой друг в опасности. Так живите во мне и радуйте меня своим общением. Я защищу вас.
— Милый мой Камнеед! — Принцесса овладела собой. — Ты в самом деле мало знаешь об окружающем мире. Извечный Враг может не только уничтожить тебя и нас, но даже вашу планету и звезду, ее согревающую. Его надо остановить... Кроме того, нам будет трудно дождаться очередного общения с тобой. Мы, к сожалению, не живем по две-три тысячи лет.
Камнеед вдруг задвигался: вокруг изменялись контуры пещер, возникали и исчезали переходы — и все это в полной тишине, без единого упавшего камня.
— Не называй меня больше «милым». Я не знаю значения этого слова, но у меня почему-то вдруг возросло давление магмы... Чем же я могу помочь вам, Короеды?!
— Отпусти нас. Помоги нам попасть в долину! — Дульси выпалила все это буквально на одном дыхании.
— Хорошо... Но никогда больше не называй нас вымирающей расой. Я, конечно, стар и слишком много думаю для простого Камнееда. Но здесь рядом пасется моя подружка... Ладно! Прощайте, Короеды, удачи вам. И побольше трахайтесь! У вас это получается.
Максим и Дульси не успели даже рта открыть: стены вокруг них вновь вздыбились, каменный пол под ногами провалился, а вместо него изо всех дыр вдруг хлынул горячий песок и понес их неизвестно куда.
В последний момент, не отпуская ручку злополучного желтого чемодана, Максим свободной рукой схватил Принцессу, изо всех сил прижал к себе.
Их долго несло, бросая из стороны в сторону, переворачивая, то и дело окуная в живую плоть песка, будто в воду, пока, наконец, не вынесло из мрака в свет, протащило еще минут пять (Максим мог ориентироваться только по времени) и бросило окончательно — в тот же песок, только более слежавшийся.
Они осмотрелись.
Километрах в трех от них пологая песчаная гора спускалась в зеленую долину, где среди деревьев проблескивала река. Впереди уходило ввысь тело Камнееда, а еще дальше, но значительно правее, виднелся точно такой же силуэт Медведь-горы.
— Это его Подружка! — воскликнула Дульси.
— Похоже, — задумчиво сказал Максим. — Пасется, бедная, и не знает, какую подлянку ты ей приготовила.
Принцесса нахмурила лоб, что выдавало героические усилия ума, потом беззаботно махнула рукой.
— Мне надоели твои загадки. Они явно примитивны, и потому непонятны мне. Скажи спасибо, что я уболтала старика-Камнееда, и он выплюнул нас.
— Все верно, моя прекрасная госпожа, — еще более задумчиво заметил Максим. — Но мне кажется, что голова Камнееда далеко от нас, точнее — в противоположной стороне.