Книга первая

Вид материала

Книга

Содержание Книга четвертая

Подобный материал:

• Руководство по древнемуискусству исцеления «софия», 3676.94kb.
• Книга первая «родовой покон», 2271.42kb.
• Руководство по древнему искусству исцеления «софия», 19006.95kb.
• И в жизни. Это первая на русском языке книга, 6644.79kb.
• Дайяна Стайн – Основы рейки полное руководство по древнему искусству исцеления оглавление, 3235.57kb.
• Книга первая. Реформация в германии 1517-1555 глава первая, 8991.95kb.
• * книга первая глава первая, 3492.97kb.
• Аристотель Физика книга первая глава первая, 2534kb.
• Аристотель. Физика книга первая (А) глава первая, 2475.92kb.
• Книга Первая, 924.9kb.

ГЛАВА 6


«Итак, я продолжаю познавать свое «Я».

Каждая вылазка сознания на предмет изучения своих же окрестностей по-прежнему сопровождается болью.

Почти на каждом шагу, условно говоря, я натыкаюсь в своем сознании на запретные зоны. Очевидно, эти участки мозга блокированы созданием Тьмы, этим комплексующим Дьяволом, который раньше называл себя Изначальным, а теперь исключительно Грядущим Богом.

Недавно я сказал ему в мыслеразговоре, что он исчадие ада, страдающее манией величия. Что, мол, только ничтожество испытывает необходимость постоянно самоутверждаться и утверждаться в сознании других. Чтобы они, не дай Бог, не увидели, что под маской Нечто выступает Ничто, пустота, вакуум.

О, как взбесился Изначальный Враг!

Он исхлестал мой разум болью, а потом на какое-то время вообще погасил его.

Странно, но факт...

Создание Тьмы все время подчеркивает свое бессмертие и мою бренность. Кроме того, Враг сказал, что кроме него в мире не было и нет других Изначальных. Мол, симметрия мироздания кончается на нем, и у него опять-таки не было и нет Антипода... Остатки моего разума почему-то подсказывают: он не врет.

Но тогда зачем ему я?

Почему он с такой настойчивостью контактирует со мной и терпит мои разоблачения и издевательства?! Получается, что я и есть его Антипод.

Я сказал Изначальному Врагу об этом.

Он долго молчал, а когда заговорил, я уловил в его мыслеголосе отзвук растерянности:

— Это в самом деле странно, но меня... тянет к тебе. Мне нравится спорить с тобой, побеждать твою слепую ортодоксальную логику огнем своей бессмертной мысли.

— Ну уж! — хмыкнул я. — Очередные бредни душевнобольного, маньяка, вообразившего себя Богом... Не так ли? Будь честным: ты чуть ли не каждый раз проигрываешь наши философские дуэли. Это при том, что мозг мой унижен твоим насилием.

— Я никак не могу быть душевнобольным, — мерзко хихикнуло порождение Тьмы. — У меня нет предмета для этой боли. Впрочем, как и у тебя. Я уравнял нас хоть в этом... Чтобы мишура личностного не мешала нашим беседам. Чтобы ты четко и ясно, без всяких эмоций, увидел мой триумф и наконец преклонился предо мной... Почему меня тянет к тебе? Просто я ни с кем не общался уже миллиарды лет... Потом мне нравится, что ты совсем иной... Я иногда даже жалею, что ты не Изначальный, что нам дано общаться всего один миг... Ты — Еретик. Ты не веришь в меня — и этим мне интересен.

Его мыслеголос ушел, а я опять отправился путешествовать по закоулкам своего подневольного сознания.

Перво-наперво я скорбно постоял перед блокированным участком мозга, который раньше отвечал за органы чувств, связь с внешним миром... Как и прежде, представился мне он черной многоугольной башней, неприступной и недоступной пониманию. Какая-то живая часть памяти хранит сведения о формах проявления сознания, но это абстрактная память, которая даже не может определить мой вид энергетики. Кто я? Плазменное существо, кристаллическое образование, полевой сгусток, гуманоид, разумная рептилия, биосообщество? Ответа пока нет.

А вот светлый туманный уголок. Я знаю и люблю его. Я чувствую — там, за дымкой, мое происхождение, мое детство... Увы, я пока опять-таки не могу заглянуть туда даже краем глаза.

Есть еще много других запретных областей памяти, целые ареалы... Там — моя сущность, моя душа... Рано или поздно, вопреки всем козням Врага, я проникну сам в себя. И тогда, чувствую, я обрету былую силу и сокрушу его! Почему я говорю о былой силе, откуда моя уверенность? Не знаю... Знаю одно: я в самом деле Антипод порождения Тьмы. И если он называет себя Грядущим Богом, то я согласен быть Дьяволом, лишь бы не допустить его пришествия в мир.

Сегодня (правда, для меня нет градации времени, его течения) Враг торжественно объявил:

— Вскоре я верну тебе память и призову в свидетели. Мое пришествие началось!"


Максим дочитал записки, взглянул на часы. Через десять минут — Большой Совет. Значит, очередной сон Дези он обдумает позже, уже в пути.

Быстро собрался, еще раз ополоснул лицо. Уже возле двери вспомнил о чемодане с барахлом и решил занести его невесте — а вдруг что-нибудь приглянется. Хотя, конечно, у нее под рукой сотни миров, да и на Земле она была не раз.

— Я сама, — сказала Дульси.

Двумя небрежными движениями, будто она всю жизнь только этим и занималась, принцесса открыла замки чемодана, вытряхнула его содержимое на кровать.

— Какая прелесть!

Ее Высочество стала с восторгом перебирать платья и блузочки, белье и косметику, что-то примеряя, что-то пробуя, что-то откладывая в сторону. Еще несколько минут назад озабоченное, даже хмурое лицо номинальной владычицы всех обитаемых миров СНГ вдруг разительно переменилось: стало опять женственным и прекрасным, на губах заиграла улыбка, а в глазах появилась растерянность ребенка, робеющего перед горой подарков и уже принявшего их все сразу и без разбору.

«Девочка моя! — Максиму на миг перехватило дыхание. Им овладело неясное чувство, в котором смешались одновременно любовь, жалость, умиление, тоскливое ощущение глобальной безвозвратной беды. — Мы уходим так далеко... В ничто. В никуда. На войну с неизвестным врагом, чье обличье, быть может, омерзительнее, чем лик нашей общей матери — Смерти... А это юное чудо восторгается дешевым земным барахлом, тряпками и бижутерией. Не от Кардена, не от Риччи — обычный ширпотреб... Дай бог тебе всегда оставаться полуребенком, полуженщиной, моя прекрасная и всемогущая невеста!»

В объеме изображения появился лорд Левит, назначенный принцессой Главнокомандующим флотами.

— Прошу прощения, Ваше Высочество, — почтительно обратился он. — Большой Совет уже в сборе. Мы ждем Вас.

— Левитик, миленький, — взмолилась Дульси. — Я спрашивала свой тайный ум: что ждет нас впереди — победа или погибель. Он молчит и только грустно вздыхает... Позволь мне напоследок примерить еще хотя бы одно платье. Я быстренько.

— Ваша воля — закон для подданных, — едва заметно улыбнулся лорд и отключил связь.

На Большом Совете лорд Левит еще раз вкратце охарактеризовал масштабы катастрофы, постигшей цивилизацию звезды Фор. Цивилизация практически погибла. Уцелело несколько десятков колоний на Зуе, самой отдаленной из четырех обитаемых планет.

«Вроде нашего Плутона», — подумал про себя Максим.

К уцелевшим можно было приплюсовать экипажи отдельных торговых и патрульных звездных кораблей и обитателей космического города-завода. Из приблизительно восьми миллиардов представителей цивилизации Фор в живых осталось всего лишь около двух миллионов... Ничего более трагичного за время существования Союза Независимых Галактик еще не случалось.

— Все мыслящие существа СНГ в глубоком трауре, — заключил лорд Левит. — По распоряжению Ее Высочества приняты необходимые меры, чтобы сохранить остатки цивилизации Фор и создать самые благоприятные условия для ее возрождения.

Заговорила принцесса. И будто не она пять минут назад, примеряя земные наряды, вела себя как девчонка. Голос строг и сух, фразы лаконичны:

— Еще раз о целях и задачах нашего рейда. Мы должны укрепить границы СНГ в районе Предела Мира и выяснить обстоятельства появления в системе Фор крейсера Голубых Рыцарей. Кроме того, один из патрульных кораблей зафиксировал, что с его борта к звезде запускали зонд. Причем накануне вспышки сверхновой. Если они получили какие-либо сведения о предстоящем взрыве звезды и не предупредили об этом цивилизацию Фор, то большего преступления еще не было за всю историю мироздания.

— А не могли они сами спровоцировать взрыв звезды Фор? — спросил вдруг Максим.

Принцесса отрицательно покачала головой:

— Исключено. Масса зонда всего несколько килограмм. В природе нет такого вещества, которое в таком мизерном количестве могло инициировать вспышку сверхновой. Даже если зонд начинить антивеществом... Кстати, подобным вопросом задавался и мудрейший Протрех Минус Один.

Одна из голов дракона-прорицателя, подозрительно покачиваясь, икнула, а средняя хмуро заявила:

— Я и теперь уверен в причастности этих голубых ублюдков к злодеянию в системе Фор. Правда, не располагаю пока доказательствами.

— Для этого Неизвестным мирам после сотворения мира должен был достаться, как минимум, кусок протовещества, — фыркнул Слок — нервный и порывистый астрофизик с Норманы.

— Кроме того, — упрямо продолжил Протрех Минус Один, — меня крайне тревожат многочисленные пространственно-временные возмущения в этом районе. Там такое творится, будто это не вселенная, а вышивка из нуль-пространственных переходов.

— А в результате — один крейсер «голубых», — едко заметил Слок. — Мне кажется, Ваше Высочество, что переоценивать противника так же опасно, как и недооценивать. Коллеге-прорицателю все время мерещатся козни врага... Фактически Голубой Рыцарь еще не предпринял против СНГ никаких конкретно враждебных действий... Его тайные переговоры с лордом Мудлаком вполне можно объяснить столь неожиданными перестановками среди Претендентов на Ваши руку и сердце.

— Глупости, — нахмурилась Дульси. — Я считаю, что сватовство Голубого Рыцаря вообще было только предлогом. Ему и предателю Мудлаку нужно нечто большее, чем я. В свое время он проиграл битву за Предел Мира. Быть может, женитьба на мне понадобилась Голубому Рыцарю для того, чтобы взять реванш... Если этот забытый Богом уголок космоса по-прежнему непонятно для чего ему нужен, то бывший Первый Претендент, и правда, может вновь стать на тропу войны.

Максим нахмурился. Не хватает еще, чтобы из-за него разразилась галактическая война.

Лорд Левит заметил выражение лица юноши, успокоительно поднял руку.

— Не волнуйтесь, благородный рыцарь Ки-ихот. Рука и сердце Ее Высочества не могут быть предметом торга, даже если бы всему Союзу Независимых Галактик угрожала смертельная опасность. Тем более, что сватовство Голубого Рыцаря по сути было не сватовством, а ультиматумом.

Главнокомандующий флотами повернулся к Дульси, слегка поклонился принцессе.

— Ваше Высочество! Я разделяю опасения господина дракона, хотя мне и намекали отдельные его коллеги, что беспокойство и страхи Протреха Минус Один вызваны неудачным местом водопоя...

Крайняя голова дракона-прорицателя угрожающе икнула и, раскачиваясь, стала явно выбирать из окружающих обидчика, чтобы смачно плюнуть в него огнем. Светлая, то есть средняя, молча и сильно стукнула скандалистку. Удивленно икнув, та отрубилась.

— Поэтому я предлагаю, — продолжил лорд Левит, — выступить вместо четырех флотов — семью. Выступить предлагаю немедленно.

— Быть по сему! — согласилась принцесса и закрыла Большой Совет.


Сборы у Максима заняли буквально несколько минут. Тофика — в бутыль, «узи» — за пояс. Большого Джинна с некоторой опаской — в карман.

— Настоящие рыцари, собираясь в дорогу, начинали с коня, — послышался из-за портьеры укоризненный голос.

— Нантик, — засмеялся Максим. — Ты слишком много усвоил рыцарских романов. Да возьму я тебя, конечно же. Но ведь тебя ни овсом кормить не надо, ни гриву расчесывать...

Нант вздохнул.

— Увы, мой господин. Иногда мне так хочется быть просто конем... Бессловесным, усталым, голодным... Просто живым.

— Перестань, — погладил его стилизованную голову Максим. — Ты владеешь разумом, а быть может, и душой. Да все кони сдохли бы, чтобы такое добро заиметь. Кроме того, тебя любят и я, и ее Высочество. Чего тебе еще не хватает, гнедой ворчун?!

— Чтобы ты почаще повторял последнее, — ворчливо ответил Конь, и они вместе двинулись к экипажам, которые ожидали их на площади возле дворца.

Норманский космодром поразил Максима полным отсутствием каких-либо технических или специальных сооружений. Поле... Цветущее поле, на котором бесконечными рядами расположились серебристые сфероиды диаметром от двадцати до пятидесяти метров. По сравнению с байконурскими кашалотами или американскими шаттлами со своими огромными носителями, норманские боевые корабли выглядели несколько несерьезно.

Максим полушутливо спросил у Дези, какова же огневая мощь отдельно взятого звездолета.

— Как бы тебе объяснить.., — Дульси рассеянно посмотрела в сторону лорда Левита, который давал последние инструкции трем командующим норманскими флотами. Остальные, как было оговорено на Большом Совете, должны самостоятельно прибыть на место сбора и занять свои места согласно диспозиции «Шар».

— Наши корабли, как, впрочем, и корабли Голубого Рыцаря, не несут на себе ядерное оружие, — продолжила принцесса. — Звездные войны — это соревнование энерговооруженности, с одной стороны, и уровня защиты, с другой. Плюс, конечно, стратегия, тактика и судьба.

— А еще я с вашим Пределом Мира никак не разберусь. Что он собой представляет и что за битва была за него триста лет назад?

— Предел и есть предел. Одна из окраин нашей метагалактики. Отличается от других только тем, что в этой зоне пространства наши приборы дальше ничегошеньки не прощупывают... Правда, Голубые Рыцари появились триста лет назад именно там. Сейчас — тоже... Так что Неизвестные миры, по идее, надо тоже там искать.

— Но почему, если вы победили в битве, этот тип сватался к тебе посредством ноты? Кто кого все-таки победил?

— Ox, и дотошный ты, — вздохнула Дульси. — Битва длилась очень долго, около двух лет, прежде всего потому, что Голубой Рыцарь то ли не имел большого флота, то ли не хотел выступить всем войском. Так, мелкие пиратские наскоки... В конце-концов мы научились их эффективно отражать, а пришельцам из Неизвестных миров такая война, очевидно, показалась малоперспективной. В результате получился вынужденный мир.

Ее Высочество провела Первого Претендента в рубку королевского корабля. Затем Дульси показала Максиму его небольшую, но весьма удобную каюту. Нанта хотели было спровадить в грузовой отсек, но Максим решил оставить обидчивого друга в каюте.

Попутно принцесса рассказала о модульной конструкции норманских звездолетов. Это означало, что в случае поражения корабля любой обитаемый отсек или каюта автономно нуль-транспортируются на ближайшую планету, оборудованную станцией приема.

— Мы выступаем, Ваше Высочество, — доложил по инфору лорд Левит, когда они вернулись в рубку.

— Да поможет нам Грядущий Бог! — ответила принцесса.

Путь к Пределу Мира был столь длинным, что на него понадобилось около десяти прыжков. И когда, наконец, последняя волна состояния размазанности по вселенной схлынула, Максим увидел Предел во всем великолепии.

На кормовых экранах сияли шаровые и спиральные галактики, простирались туманности, а впереди стояла беспросветная глыба тьмы. Ни одна звезда не теплилась в этом омуте вечной ночи, холодном и безжизненном, а потому смертельном. Ощущение опасности было столь явным и пронзительным, что Максим и Дези, переглянувшись, стиснули, как бы согреваясь, друг другу руки.

— Подходящее местечко для этого голубого мудака, — проворчал Максим, поеживаясь. — Как же далеки, должно быть, его Неизвестные миры, если вы их не можете даже обнаружить.

— Оттуда, где они гипотетически могут находиться, — сказала принцесса, — не приходит ни одной волны... Вообще, это понятие условное — Неизвестные миры. Мы знаем, что в нашей вселенной расы Голубых Рыцарей нет. Но где-то же они обитают, строят свои корабли...

Дульси взглянула на часы.

— Пока флоты разворачиваются, мы можем минут двадцать отдохнуть. — Она приникла к Максиму, прошептала: — Мне чуточку страшно, милый. Пойдем в мою каюту.

Они выпили кофе. Максим, спросив разрешение, закурил. И тут в объеме изображения появился главнокомандующий флотами.

— Ваше Высочество, — доложил лорд Левит. — Диспозиция «Шар» закончена. Все корабли в полной боевой готовности. Однако... — он на миг замялся, но все так же четко закончил рапорт: — Однако предполагаемый противник пока не обнаружен. Исчез и крейсер, барражировавший ранее в окрестностях сверхновой звезды Фор.

— Покажите мне нашу диспозицию, — попросила принцесса.

Лицо лорда Левита исчезло, а вместо него в объеме изображения появился звездный шар с такой же, но гораздо более плотной, сердцевиной.

— Каждая искорка — звездолет, — объяснила Дульси. — Всего сто сорок тысяч боевых кораблей. Наш флот — в центре. Представляешь, какая сила?!

Пол, стены каюты вдруг затряслись, послышался металлический громыхающий звук, который шел толчками, раскатами. Одна из стен каюты вдруг заколебалась, то ли становясь прозрачной, то ли превращаясь в экран. В центре его, в трех шагах от Максима и Ее Высочества, в сполохах фиолетового огня, в непрестанно меняющемся ореоле разрядов стоял Голубой Рыцарь. Он хохотал. Именно его мертвый механический хохот сотрясал стены королевского звездолета.

Максим инстинктивно выхватил из-за пояса автомат, но Дульси успела шепнуть: «Это фантом», и он с досадой спрятал оружие.

— Ты упомянула о силе, дерзкая девчонка?! — Голос Голубого Рыцаря был таким же неживым и грохочущим, как и его смех. — Посмотри на настоящую силу!

В объеме изображения вокруг их «шара» вдруг появился огромный шар из кораблей Неизвестных миров. Их было неизмеримо больше, чем звездолетов Союза Независимых Галактик.

— Против тебя, девчонка, более полумиллиона боевых кораблей. И это только малая толика моих сил. Им несть числа! Ты обречена на поражение и должна немедленно сдаться на милость победителя!

— Ни за что! — голос Ее Высочества тоже вдруг изменился — стал звонким и властным. — Если вас ничему не научило прошлое, — жаль! Мы все рождены свободными...

— И хотите свободными умереть, — закончил за нее Голубой Рыцарь. — Воля ваша... Но вы все равно отныне мои подданные, ибо я — Грядущий Бог ваш, а вы — мои неразумные дети! Возрадуйтесь: я, наконец, пришел!

Теперь в свою очередь рассмеялась принцесса:

— Высокие звезды! Ты лжец, маньяк и самозванец. Да еще и неудачливый жених.

— Ты не нужна мне, девчонка, и никогда не была нужна, — презрительно заметил хозяин Неизвестных миров. — Мне нужен весь твой мир, все звезды и галактики, и они уже принадлежат мне!

— Ты снова лжешь, — холодно заявила Дези и добавила, обращаясь к главнокомандующему флотами: — лорд Левит, корабли к бою! Передайте мое обращение к цивилизациям СНГ: все силы на борьбу с врагом!

— Прощай, дерзкая девчонка, — прогрохотал голос Голубого Рыцаря. — Ты первая увидела лицо Бога, но не узнала его. Поэтому ты достойна первой умереть. Прощай!

Жгучее голубое сияние вдруг заполнило все экраны, корабль завибрировал, застонал. Сияние проникло в каюту, ослепило. Уже падая, Максим прикрыл собой Дези. Каким-то уголком сознания он понял: это все, конец, это и есть Предел Мира! Уходя в небытие, он снова услышал смех сумасшедшего Бога и успел шепнуть:

— Будь ты проклят!


КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ


РАЙ В АДУ


Максим на минуту задумался. А когда очнулся от невеселых дум, то увидел: Кроки опять рядом и опять плотоядно разевает полуметровую пасть.

— Парниша, ты мне надоел! — сказал Максим и изо всей силы ударил Кроки по голове узловатой дубиной. Неземной крокодил совсем по-человечески воскликнул: «Ой-йой!», завертелся на песке, хватаясь передними лапами за голову.

— Балдеешь? — участливо поинтересовался Максим. — Я тебя предупреждал: отвяжись, гад, ближе чем на пять метров не приближайся, и вообще — веди себя прилично. Я несъедобный, понял?!

С Кроки он познакомился несколько часов назад, в пути... А сначала было, если можно так выразиться, пробуждение, — когда он пришел в себя. Все тело болело, будто его катали по камням, а в чугунную голову едва проникал тусклый свет. Память возвращалась толчками, фрагментами. Каюта Дези... кофе... доклад лорда Левита... Затем... Он вдруг вновь увидел фиолетовый огонь, фантом Голубого Рыцаря, который кривлялся и угрожал, называл себя Грядущим Богом... Он с ужасом вспомнил вражескую армаду, окружившую звездолеты Союза Независимых Галактик, дерзкие слова Ее Высочества, которые она брезгливо и холодно бросала в лицо Голубому Рыцарю, и обещание хозяина Неизвестных миров, что она за это умрет первой. Похоже, их королевский крейсер в самом деле уничтожен. Похоже, им в самом деле нелегко будет справиться с этим голубым мудаком... Но где же его Принцесса, его Дульси?

Эта мысль заставила Максима, кряхтя и постанывая, подняться с пола, оглядеться.

Он по-прежнему, как и до катастрофы, находился в каюте Дези, точнее — в спальне. Кругом разбросаны вещи, которые она примеряла перед Большим Советом. Господи, значит она захватила все это барахло в космос!!! Но где же сама Принцесса?

Он тупо позаглядывал во все углы. Нигде нет. Значит, Дези в гостиной.

Максим отворил дверь, шагнул и... увяз по щиколотки в песке. Песок уходил мягкими волнами к горизонту, где в жарком мареве угадывался силуэт горной гряды.

— Приехали! — заключил Максим и присел на пол как на крылечко. Значит, каюта Принцессы делится на два спасательных модуля. Что произошло со всем кораблем, где они находятся — неизвестно. Но вот то, что модуль Дези где-то неподалеку, — ясно как божий день.

Он попробовал мысленно позвать невесту (без особой надежды, куда ему — необученному). Отклика не было. Но почему она своим мощным сознанием до сих пор не разыскала его, не потребовала к себе, не указала путь?

Ответов на эти вопросы не было, и Максим решил изучить ситуацию более конкретно.

Итак, что мы имеем, что можем?

Начнем с личного досмотра. На поясе аптечка, обращаться с которой Дульси учила его несколько дней. Рядом с ней аварийный запас питания на десять дней. В случае необходимости его, конечно, можно разделить и на двадцать-тридцать дней. Что с водой? Воды нет. Судя по всему, эти галактические деятели так и не научились доводить совершенно необходимейший для жизни продукт до уровня таблеток. Есть, правда, какие-то присадки, но он был хреновым учеником: вместо того, чтобы уяснить, что и как ими «присаживать», он все больше старался закрыть рот Принцессы поцелуями. Самовлюбленный московский кретин! Еще за поясом комбинезона торчал верный «узи», из которого он намедни собирался уничтожить фантом Голубого Рыцаря. Дважды кретин, но для незнакомой планеты вещь явно не лишняя. Нечто вроде кортика. Тоже вещь не лишняя. Еще в карманах комбинезона и куртки обнаружились ключи от московской квартиры, контейнер для контактных линз, полпачки «Мальборо», зажигалка и какой-то небольшой твердый шарик.

Максим достал его — и похолодел от внезапного страха: Большой Джин! Как это он не сработал во время катастрофы корабля и не превратил в плазму все то, что не сумел уничтожить взбесившийся Голубой Рыцарь?!

Максим уже поднял руку, чтобы зашвырнуть подальше дьявольскую штуковину, но в последний миг передумал и спрятал серебристый шарик обратно в карман. Вещь-то ценная! Тофик ее хорошо запечатал, значит, бояться нечего. Найдется Тофик — и у него опять будет в руках не шарик, а мощнейший атомный заряд. Найдется Тофик...

И тут впервые до него дошло. А если то, что он уцелел — всего лишь случай? Что если энергетический удар уничтожил, разметал на атомы весь королевский крейсер, и только его модуль чудом уцелел? И нет больше в живых ни Дульси, ни верного Тофика, ни дракона-прорицателя?

Эта мысль заставила Максима внутренне содрогнуться.

Но другая часть его естества — не всегда умная, но всегда жизнерадостная, — тут же напомнила: королевский крейсер — самый мощный и надежный, по всем прикидкам половинка каюты Дульси должна быть где-то рядом, джинны, даже если они недоучки, ни в огне не горят, ни в воде не тонут, ну а если Протрех Минус Один и потеряет еще одну голову, большой беды тоже нет. Будет Протрех Минус Два. Кроме того...

Максим с самого начала подсознательно ощущал, что за всей гибельностью его ситуации — один на неизвестной планете, вырванный и из земного, и из внеземного бытия, — есть какая-то спасительная дверка: надежная и простая как мычание. Он чувствовал ее присутствие, но не мог догадаться, и решил заняться тем, чем уже по сути занялся. Надо искать Дульси! В этом обломке боевого корабля он ничего не высидит, а Принцесса где-то рядом, может быть, нуждается в его помощи... Итак, что мы еще берем с собой?

Пустыня, жара... Значит, в желтый чемодан идет все из холодильника. Чем-то прикрыть голову... Среди разбросанных вещей невесты он нашел широкополую весьма легкомысленную шляпку и со вздохом водрузил себе на голову. Кроме стен и барахла ничего стоящего в модуле, кажется, не оставалось.

«Одеколон пока еще не пил, но если буду погибать в песках...» — неопределенно подумал Максим и на всякий случай бросил в чемодан вместительный сосуд с любимыми духами Дези.

Он вышел из спасательного модуля, с подозрением посмотрел на незнакомое, но почему-то явно неприятное светило, и двинулся в сторону горной гряды.

Во-первых, лучше горы, чем этот безобразный и бесконечный песок. Во-вторых, с высоты, если ему хватит сил подняться, он сможет увидеть хоть что-нибудь полезное. В-третьих, там должна быть Дези.

Третье предположение не укладывалось ни в какие логические построения. Он так решил! Значит, она там.

Как ни странно, тонкий сыпучий песок держал хорошо. Через каких-либо полчаса Максим оглянулся и не смог разглядеть в зыбком мареве свой спасательный модуль. Зато рядом был странный оазис из мертвых низкорослых деревьев и стекловидных воронок диаметром от пяти до десяти метров.

Тут-то он и нашел узловатый комелек, в котором увидел весьма удобную дубину, и подобрал его. Атомная бомба в кармане — это, конечно, хорошо, «узи» еще лучше, но и такая примитивная штуковина не помешает.

Испробовал ее Максим тут же, в стеклянном оазисе.

Он не успел выпрямиться, подбирая дубину, как через заросли мертвых деревьев к нему совсем по-домашнему, будто добрый пес, затрусил двухметровой длины бурый крокодил.

«Пристрелить?» — подумал Максим, но рука его, опережая решение хозяина, уже подняла палицу и с размаху треснула новым оружием крокодила по голове. Тот вскрикнул, метнулся в сторону.

— Вот так лучше, приятель! Держись от меня, Кроки, подальше и мы, быть может, подружимся.

Кроки ответил ему: прокричал нечто жалобно-сварливое, и Максим про себя удивился понятливости, а главное, разговорчивости животины.

Теперь вот Кроки получил еще раз по башке — можно и передохнуть. Максим присел на чемодан, закурил, почесал грудь и... застыл с открытым ртом. Вот она — спасительная дверка. У него под рукой, на шее. Как он мог забыть о своем бесподобном преобразователе Творящей Силы?!

Мысли заметались:

«Достаточно представить мою московскую квартиру, повернуть белую бусину преобразователя, и через пятнадцать минут я буду пить на Арбате холодное пиво... Нет, о чем это я? Ведь здесь погибает Дульси и, наверное, остальные члены экипажа... Надо отправляться на Норману. Там лорд Левит (нет, он сражается, командует флотами), там ученые, военные, специалисты... Там смогут организовать поиски, спасти всех, кто уцелел после взрыва королевского корабля. Спасти его Дульси... Только на Норману!»

Максим уже, было, положил руку на «четки», но тут голос отца как бы напомнил: «Мы договаривались: обязательно поспорь с собой, просчитай все варианты, поищи просчеты в своих умственных построениях, и только тогда принимай решение”.

Он поискал, и со злостью на самого себя выбросил недокуренную сигарету.

«Мое подсознание не знает обратного адреса. Предел Мира, окраина метагалактики, область, сопредельная с Неизвестными мирами... Об этом месте, похоже, мало информированы даже мои внеземные друзья... Поэтому нет никакой уверенности, что на Нормане знают, куда, на какую планету, упали обломки королевского крейсера. Если это так, то я буду трус, дезертир и предатель Дези, потому что никогда не смогу вернуться сюда, чем-либо помочь. Если же там, наоборот, все знают, то мне только и остается: самому ожидать помощи и предпринимать все мыслимые шаги, чтобы помочь другим».

Разборка с самим собой кончилась.

Максим встал, подобрал чемодан и, насвистывая старую песенку Джо Дассена, двинулся в сторону горной гряды, которая уже заметно выросла в размерах. Раз интуиция подсказывает ему, что Дульси именно там, значит, надо не мудрствовать, а просто идти.


Вечер проявился внезапно и тревожно.

Незнакомое светило еще вовсю сияло на небосклоне, когда Максим услышал со всех сторон и даже из-под земли сначала шорохи — будто что-то осыпается, проваливается, будто тысячи неведомых существ, плавающих в этих песках как рыбы, уплывают, уходят, — а затем из-за ближайшего бархана дохнуло холодом. Даже не холодом, а настоящей стужей. Светило тоже вдруг стало стремительно падать за горизонт. Надвигалась непонятная, а потому страшная ночь.

Кроки что-то прокричал (Максим никак не мог найти определения звукам, которые издавала животина), и стал быстро зарываться в песок.

«Если будет очень холодно, — подумал Максим, — вернусь к «оазису» и попробую развести костер».

Он забегал, приплясывая от обвального холода, стал что-то выкрикивать, чтоб взбодрить себя. Через двадцать минут Максим вдруг понял, что до оазиса ему уже никак не добраться. Он ужаснулся: вдруг и Дульси сейчас пропадает в пустыне от этой нежданной стужи, вдруг она рядом, а он, как последнее дерьмо... Что же делать?! Что предпринять, достойное мужчины и Рыцаря?!

Холод наступал, а остатки сил таяли, исчезали. Максим потянулся было к чемодану, но вспомнил, что кроме чисто женской ерунды там ничего теплого нет, и сел на песок. Точнее, рухнул.

Кроки крикнул ему что-то очень сердитое.

Максим поднял голову. Слева бездна неба клубилась незнакомыми созвездиями, исходила живым трепетным светом. Справа стояла бездна тьмы.

«Если безумный Грядущий Бог в самом деле исчадие этой тьмы, князь ее, — равнодушно, уже как мертвый, подумал Максим, — то мы — проиграли. У каждого света есть предел, а тьма...»

Тут он увидел, что Кроки живо выполз из песчаной норы и устремился к нему.

— Ну что ж, приятель, ты долго и честно охотился, — шепнул Максим чудовищу. Что-либо сделать, например, достать автомат, уже не было сил. — Ужинать подано, Кроки.

Крокодил навалился на него всем туловищем, схватил передними лапами за плечи, стал куда-то толкать, прямо заталкивать, поднимая задними лапами тучи песка.

Максим на какое-то время потерял сознание.

А когда очнулся, то вместо преисподней увидел рядом со своим лицом чуть ли не улыбающуюся морду неземного зверя и понял: они оба закопаны в странный песок этого мира, и песок этот теплый, по-настоящему теплый, как хорошо прогретое его любимое Черное море.

— Кто ты, Кроки? — спросил Максим.

Чудовище счастливо всхрапнуло, но не открыло глаз.

Ночь эта тянулась мучительно долго. Максим то забывался, нырял в небытие сна, где бродили кошмары, то возвращался к кошмарной яви — разрубленному светом и тьмой небу над головой.

Под утро пришел то ли самый страшный кошмар, то ли видение еще более страшной яви. Максим увидел какие-то нечеткие геометрические формы, похожие на скалы, гаснущие звезды, ощутил смертельную стужу ночи, которая проникла в каждую клеточку тела. И из этого умирающего мира не пришел, не прозвучал, а просто прошелестел голос Дези:

«Прощай, Максим! Я тебя не дождалась...»

Он в три рывка освободился из песчаной колыбели. Кроки, не понимающий, что происходит, отлетел в сторону, обиженно заскулил.

Максим сбил с куртки, которой укрывал ночью голову, изморозь и кристаллы льда, подхватил чемодан, и чуть ли не бегом устремился к едва виднеющейся на светлой части неба громаде гор.

К ее подножию он добрался часа через три, когда стужа уже ушла, а местное светило еще не заявило свои скверные права. Оно лениво болталось над горизонтом, будто расплывшийся на сковородке яичный желток.

Интуиция не подвела Максима.

Он не успел еще войти в каменный сад из скал и огромных камней, как вдруг глаза резанули желтые и красные полосы. Спасательный модуль! Только в отличие от его, целехонького, — весь искореженный, расколотый страшным ударом чуть ли не пополам. От модуля по стылому песку прослеживалась широкая полоса — кто-то куда-то полз.

Максим бросил свой дурацкий чемодан, побежал по следу.

Дези лежала на спине шагах в трехстах от обломков модуля (только потом он сообразил, что его возлюбленная не просто ползла, а ползла ему навстречу — в пустыню, к нему).

Он припал к ней, выкрикивая что-то радостное, и не сразу понял, как безвозвратно нема и холодна его Принцесса.

Максим отпрянул, попытался сосредоточиться.

Одежда Дульси вся по льду. И все равно, будто ей было нестерпимо жарко, комбинезон на груди распахнут и там, слева, в области сердца чернеют три «пиявки» — реаниматоры.

Максим бессознательно потянулся к своей аптечке. Вот они, средоточие медицины всех Обитаемых Миров. Дульси как-то рассказывала, инструктируя его перед полетом, что эти реаниматоры не только восстанавливают работу сердца, но и регенерируют больные или поврежденные органы.

«И все-таки она мертва!» — мелькнула ужасная в своей правде мысль.

Максим только раз видел смерть вблизи, когда в Днепропетровске умер дедушка Ваня. Он тогда был школьником, рослым худым подростком. И дух его тогда укрепило не тупое непонимание безвозвратности случившегося, а, быть может, первое проявление чувства долга: надо было помочь бабушке, маме, отцу-сердечнику, который, вынося гроб из лабиринта многоэтажки, чуть сам не помер.

Но Дульси! Но Дези! Его неземная девчонка, его Принцесса... Неужто она вообще может быть мертва?!

Максим послушал сердце. Оно не билось. Потрогал руки Дульси — окоченевшие то ли от холода, то ли от смерти, они не сгибались. Может, она просто замерзла?! Не додумалась спрятаться в песок, а сил «реаниматоров» не хватило, чтобы поддержать жизнь?!

Он лихорадочно расстегнул аптечку, достал все свои «реаниматоры» и осторожно, будто боясь навредить, положил их возле сердца Дези.

«Такая доза оживит и слона!» — с какой-то щенячьей гордостью подумал Максим.

Три присоска зажглись будто три уголька, отдавая свою целительную силу мертвому телу.

Минут через пять они «прогорели». Но чуда так и не произошло. Дези оставалась бездыханной.

Максима подташнивало, очень хотелось заплакать. Но чужие звезды Предела Мира, еще ясно видимые и при утреннем свете, были так холодны и безразличны, что он поспешно встал, отошел на несколько метров, поближе к огромному плоскому валуну, и начал руками копать могилу. Странный песок странной планеты протекал сквозь пальцы будто вода, но он, сцепив зубы, бросал его и бросал, пока не углубился чуть ли не по пояс.

Затем уложил в эту яму окоченевшее тяжелое тело Дульси, закрыл ей глаза.

«Что ж, — вяло подумал он. — Сказка кончилась. Остается опять только земная жизнь. Можно возвращаться в Москву, вернуть Ируле чемодан с барахлом для продажи... опять заняться бизнесом...»

Мысли вдруг закружились:

«Возвращаться... При помощи преобразователя... Повернуть белую бусину... Но Магг! Этот пройдоха, придворный шут, двойник вождя мирового марксизма... Что он бормотал о Творящей Силе такого драгоценного в СНГ Семени?! Оно, якобы, может создавать любые материальные объекты (а он, дурак, думал, что только детей), мгновенно прорастать через пространственно-временной континуум и даже... оживлять мертвых!»

Земным скептическим умом Максим понимал: все это бредни, местный фольклор, героический эпос Живчика. С другой стороны, чем черт не шутит?! Ведь прорастает в самом деле это семя через пространство — факт...

Он снял свои «четки», положил на бездыханную грудь Принцессы, повернул белую бусину преобразователя.

— Дези, — прошептал Максим. — Родная моя, оживи! Ты по-прежнему молода и красива. Грудь дышит, сердце бьется... Ты возвращаешься к жизни. Ты опять жива, Дези!

В облике мертвой девушки ничего не изменилось.

Максим повалился на песок, вцепился зубами в край куртки, чтобы сдержать рыдания.

«Ее нет!.. Радость моя неземная, Дези! Как ты могла бросить меня?! Почему мы не вместе? В жизни ты держала меня на расстоянии из-за дурацких обычаев своего мира. И в смерти я тоже один... Так нечестно, слышишь?!"

И все-таки слезы пролились. Максим глотал их добрую влагу, и на душе становилось теплее. Где-то за спиной заскулил-заплакал Кроки.