Межкультурная коммуникация: Учебное пособие

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Эстетика тождества в средневековом романе о Тристане и Изольде 2. Содержание курса Продолжение тематического плана курса Внутренняя форма Диссипативная структура Коммуникация межкультурная Вербально выраженные концепты Невербальные концепты Свое и чужое Системный подход. V. Краткий список рекомендуемой литературы

Подобный материал:

• Межкультурная коммуникация: Учебное пособие. М.:-Альфа-М; инфра-м, 2006. 288, 24.03kb.
• И. Б. Отческая Учебное пособие по «Общей психологии»: Подготовка к пгк, 3467.41kb.
• М. Б. Бергельсон Межкультурная коммуникация как исследовательская программа, 393.54kb.
• Учебное пособие для студентов факультета очно-заочного обучения Нижний Новгород 2010, 795.89kb.
• Всероссийская научно-практическая конференция «Язык и межкультурная коммуникация» (Великий, 99.44kb.
• Пособие для преподавателей. Спб: каро, 2001. 238, 27.92kb.
• «Коммуникация в современной парадигме социального и гуманитарного знания\ (Коммуникация-2008), 153.96kb.
• Международная научно-практическая конференция «Межкультурная коммуникация: вопросы, 64.79kb.
• Язык и межкультурная коммуникация: современное состояние и перспективы Сборник материалов, 7160.54kb.
• Учебное пособие Екатеринбург 2009 Федеральное агентство по науке и инновациям Государственное, 5715.09kb.

О. М. Тарасова

Эстетика тождества в средневековом романе о Тристане и Изольде

Средневековые литературы разных стран обнаруживают много типологически сходных черт, которые до недавних пор не находили истолкования или толковались превратно. Ю. М. Лотман для фольклора и средневековой литературы сформулировал понятие «эстетики тождества», основанной, с одной стороны, на отождествлении изображаемых явлений жизни с уже известными аудитории и вошедшими в систему «правил» моделями - штампами, с проистекающим отсюда значением «общих мест». С другой стороны, в жанрах средневековой литературы наблюдается и значительная свобода форм. В литературе средневековья не было еще стройной поэтики жанров (А. Мелетин-ский). Социальная среда возникновения и функционирования произведения определяла сюжет, особенности характеристики персонажей, выбора художественных и языковых средств выражения. Сюжет романа о Тристане и Изольде являет яркий пример этой особенности. «Магистральный сюжет» (Л. Пинский) романа о любви восходит к корнуэльской версии кельтских

288



фольклорных преданий, очертания которой прослеживаются также в ирландских сагах VIH-XI веков.

Роман, написанный неизвестным автором в середине XII века, уже содержит «фабульные узлы» фрагментов, представленные позднее в версиях Тома (Tomas, около 1170 года) и Беруля (Beroul, около 1190 года). В современной медиевистике выделяют эпическую, лирическую и рыцарскую версии (Ж. Ш. Пайен). Лирическая версия характеризуется интересом прежде всего к внутреннему миру героев, их любовным переживаниям, это версия Тома. Эпическая версия связана с именем Беруля.

Сюжет романа - история страстной, роковой любви жены короля и его племянника, бегства и трагической смерти. Успех романов о Тристане и Изольде был обусловлен той особой ситуацией, в которую были поставлены герои, и концепцией их чувств. Любовь - главный мотив романа. Разные авторы создали роман - прославление любви, которая «сильнее смерти» и которая не желает считаться ни с установленной феодальным обществом иерархией, ни с законами общества. Конфликт между чувствами героев и феодальными законами верности сюзерену (и мужу), принадлежащей этике развитого средневековья, обусловил успех романа на обширном временном и географическом пространстве. Отождествление явлений действительности с известными читателям и слушателям случаями из жизни порождает близость авторской и читательской оценки (можно вспомнить историю незаконной любви короля Филиппа и Бертрады де Монфор, которой не помешал даже запрет Папы Римского, наложившего интердикт на все его королевство).

Сюжет романа воспринимается как «свой» сюжет, в котором, по словам А. Веселовского, «изменения в понимании типов Тристана и Изольды не произошло» на протяжении веков истории европейской литературы.

Однако к кельтскому стержню добавлены «чужие» побеги. Так, из античных сказаний взят мотив черного и белого паруса, из бродячих повестей - хитрости влюбленных, из религиозной литературы - мотив божьего суда. Это «чужое» в романе о Тристане и Изольде не противоречит литературному этикету эпохи и не нарушает эстетики тождества средневековья.

С. М. Фомин Французский писатель Андрей Макин?

Последний роман Андрея Макина, как и все предыдущие, посвящен русской теме и имеет броский заголовок «Реквием по Востоку» («Requiem pour l'Est». - P.: Mercure de France, 2000). По стилю и жанровым параметрам он практически идентичен первой книге, сделавшей Андрея Макина известным писателем. «Французское завещание» («Testament francais». - P.: Mercure de France, 1995) получило несколько премий, в том числе и самую престиж-

Ш. Заказ№ 1321289



ную- Гонкуровскую. Тем более парадоксальной представляется судьба «Реквиема по Востоку», который, несмотря на обширную критику, так и не стал во Франции бестселлером.

Этот феномен дает повод поразмышлять о предметах не только литературных, но общекультурных, иначе говоря, об особенностях национальной концептосферы, выразителем которой писатель является. Известно, что в идеале посредник должен ориентироваться в концептосферах обеих культур. Ему должны быть известны внутренняя энергия языков, движение «внутренней формы», национальные стереотипы, «ключевые слова и ключевые метафоры» культур⁸⁶. Понятно, что в пределе посредник является билингвом. Однако это сдвоенное бытие не всегда гармонично. В межкультурной коммуникации возможны сбои.

Перед нами как раз случай Андрея Макина, писателя, выросшего в России, русского по рождению и полурусского по воспитанию благодаря своей французской бабушке, привившей мальчику любовь к Франции и французскому языку, что и привело впоследствии юношу из русской глубинки в Париж. Кстати, в теоретическом плане неполный билингвизм может представлять еще больший интерес, чем случай полного владения концептами обеих культур. Ошибки интерпретатора порой дают более яркое представление о сущности национальной концептосферы, чем носителя лишь «своего» национального сознания.

По просьбе нижегородского университета французская исследовательница предложила список из десяти основных концептов, характеризующих француза. Как она справедливо указала, этот перечень «может быть оспорен (и уже оспаривался)»⁸⁷. Несмотря на русские корни, Ирен Сокологорски -французский ученый, чье сознание не разорвано между способами жить и существовать. Для любого, кто внедряется во французский мир с желанием в нем закрепиться, список Ирен Сокологорски дополнится, очевидно, еще одним или двумя концептами, которые нельзя сбрасывать со счетов. Как справедливо замечают исследователи особенностей современной Французской цивилизации, «основная жизненно важная забота французов - быть истинными французами. Они абсолютно убеждены в собственном превосходстве -общественном, моральном и индивидуальном - над всеми народами мира»⁸⁸. То есть в понимании истинного француза быть гражданином Французской республики большая честь, которую инородец должен заслужить и оставаться за это благодарным Франции всю свою сознательную жизнь. Вот почему так понравился им первый роман А. Макина «Французское завещание». Французам льстило, что какой-то русский провинциал в течение жизни ле-

⁸⁶ См.: Проблемы межкультурной коммуникации. Материалы международного семинара. Н. Новгород, 2000, с. 14.

⁸⁷ Сокологорски И. Французское // Проблемы межкультурной коммуникации... с. 41.

⁸⁸ Н. Япп, М. Сиретт. Эти странные французы. М., 1999, с. 5.

290



леял мечту увидеть далекую страну, которая ассоциировалась в его сознании с Эльдорадо благодаря долгим рассказам бабушки-француженки, волею судеб оказавшейся в русской глубинке. Главный герой романа называет ее Францией-Атлантидой. И хотя французы абсолютно убеждены в собственном превосходстве, им иногда приятно показать широту души.

По тону «Французское завещание» - панегирик французскому образу жизни, ее культуре. Это заявка на получение пропуска в блистательный мир, олицетворением которого в русском сознании являются Париж, Енисейские поля или ежегодные праздники высокой моды. Действительно, «французская часть» романа прописана очень тщательно и с огромной любовью, будь то воспоминания бабушки о столице и ее пригородах, Прусте и приезде русского царя. Французам льстила и другая мысль романа - о том, что французская бабушка Шарлотта Лемонье, кроме целого чемодана вырезок о своем французском прошлом, оставила ему главное наследство - это французский язык. «Эти два взаимосвязанных «узла» - материально-конкретное (французская речь, «язык-инструмент», литературные произведения) и душевно-духовное, воображаемое (Франция-Атлантида) - суть моменты личностного и личного развития героя Макина, и изображаются в формах «диалектики души» и сознания»⁸⁹, то есть во вполне французской, прустовской традиции, что также было высоко оценено французами.

О том, какой окажется русская часть, автору можно было особенно не беспокоиться. Изданная во Франции, книга должна была соответствовать минимальному набору французских стереотипов о России и милой французскому сердцу легенде о загадочной русской душе: «А. Макин поэтизирует русскую избу, изображение которой становится лейтмотивным в романе. Изображение России связано с образом русской мадонны - молодой женщины с ребенком у морозного окна - и с прекрасными пейзажными зарисовками в импрессионистической манере»⁹⁰.

Сегодня автор «Завещания» - известный французский писатель, который полагает, что добился права на равных беседовать с французами, потому что прожил в стране более десяти лет и получил французское гражданство. Его новые соотечественники, однако, полагают, что Макин злоупотребил их гостеприимством.

Именно неблагодарным предстает перед читателями Андрей Макин в «Реквиеме по Востоку», где его раздражает сытая французская жизнь с пустыми разговорами, неприязненным отношением к иностранцам, нежелани-

⁸⁹ В. А. Пестерев. Модификация романной формы в прозе Запада второй половины XX столетия. Волгоград, 1999, с. 142.

⁹⁰ M. M. Владимирова. Две Атлантиды: образ Франции и образ России в романе А. Макина «Французское завещание» // Норма. Интерпретация. Диалог культур. Н.Новгород, 1998, с. 11.

10'291



ем вникать в проблемы современного мира, стремлением замкнуться в мире вещей и «прелестных картинок».

В последних главах, в которых романное начало попирается открытой публицистичностью, он ядовито описывает интеллектуальную элиту, которая благодаря своему доступу к средствам массовой информации формирует национальную концептосферу, национальный вкус и от которой напрямую зависит судьба самого писателя. Уже это вызвало глухое раздражение элиты.

Андрей Макин знает, что формирование концептосферы напрямую связано с национальными мифами, которые для любого француза священны. Широкая читательская аудитория могла бы великодушно простить ему нападки на высоколобую элиту, которую плебс исторически не любит, но вот напоминания о национальном позоре Второй мировой войны она не прощает даже собственным «пророкам»⁹¹. Между тем у русского (советского) писателя в голове - столь же жесткий набор мифов и императивов. Андрей Макин не хочет быть просто бытописателем, как того желали бы его новые соотечественники. Ему хочется стать нравственным гидом нации, учителем, обязанным рассказать истинную правду о фашизме, Франции и СССР тем, кто наивно полагает почти на официальном уровне, что войну выиграли сами французы при поддержке своих западных собратьев. Его возмущает, что официальные средства массовой информации пытаются приучить зрителя и читателя к мысли, что «это американцы их спасли и что русские не способны делать даже приличные кастрюли»⁹². Но есть в его судьбе и творчестве еще более глубокий, почти трагический разрыв.

Действительно, перед нами французский писатель, который ценит французский менталитет и французский стиль жизни. Но наиболее «живучим» русским концептом, который так удивляет всех иностранцев, является ностальгия, почти равнозначная в русском сознании патриотизму. Можно блестяще говорить на новом родном языке, можно легко ориентироваться в новом для себя «океане» концептов, но в первом поколении невозможно отказаться от того, что во всем мире называется «русской душой». И тут Макин поступает почти с французской логикой. Как только при нем начинают несправедливо хулить его бывшую родину, а именно под таким знаком прошли все предшествовавшие появлению книги годы, он забывает французскую «мифологию» и поступает как вполне русский человек, у которого «собственная гордость». Его гневные антифранцузские тирады вызваны спорами о России, «которая в политическом смысле - покойник. Или скорее фантом. Фантом, который надеется еще на то, что может испугать, а вызывает скорее

⁹¹ Н. Япп, М. Сиретт. Эти странные французы... с. 67.

⁹² A. Makine. Mercure de France. P., 1995, p. 232.

⁹³ Ibid, p. 203.

292



Очевидно, что в новой творческой попытке Андрею Макину придется вновь доказывать собственную «французскость», что сделать ему будет несложно благодаря блестящему французскому и умению отыскивать русско-французские сюжеты. Важнее другое. Его опыт показывает, что иностранцу можно понять чужие мифы, но никому не удастся вырваться из цепких лап кон-цептосферы той родины, которую принято называть матерью, тем более если матерью этой является такая эксцентричная и властная женщина, как Россия.

К. В. Чайка «Свое» и «чужое» в цикле о Клодине С. Г. Колетт

Начало литературной деятельности Сидони Габриэль Колетт связано со своего рода мистификацией, что всегда подразумевает наличие некоего элемента игры и вседозволенности со стороны автора, находящегося под маской. Раннее творчество писательницы представлено четырьмя романами, составляющими цикл. Они появились под именем Вилли - псевдоним первого мужа Колетт, известного парижского журналиста и музыкального критика Анри Готье-Виллара.

Роман «Клодина в школе», открывший серию, вышел в 1900 году. Он не только по времени совпал с наступлением нового века, но и стал абсолютно новым явлением во французской литературе рубежа столетий. Уже первая фраза романа: «Меня зовут Клодина, я живу в Монтиньи; здесь я родилась в 1884 году, но, скорее всего, не здесь умру», - резко выделялась из произведений декаданса и литературы «конца века»⁹⁴. Был найден совершенно оригинальный тон. Колетт удалось создать новый тип героя, так как литературных предшественниц Клодины тоже не оказалось.

Замысел романа возник из рассказов писательницы в кругу друзей о детстве и школьных годах, прошедших в маленьком городке в провинции. По совету мужа она записала эти воспоминания, сохранив непосредственность и живость устной речи. В их совместной работе Вилли выступил не столько в роли соавтора, сколько сурового учителя. Отлично зная вкусы читающей публики того времени и исходя из чисто коммерческих целей, он настаивал на большом количестве «пикантных подробностей», а также «местных словечек» - диалектных выражений Бургундии, откуда была родом Колетт. Это и определило специфику всего цикла. В его основе лежат автобиографические факты, скомпонованные настолько причудливо, что исключают возможность достоверности повествования.

Беспощадному осмеянию подвергаются все жители Монтиньи, «город-

⁹⁴ Je m'appelle Claudine, j'habite Montigni, j'y suis nee en 1884 probablement je n'y mourrai pas. См.: Colette. Romans - recits - souvenirs (1900-1919) / Robert Laffont, 1991. P. 9. Здесь и далее перевод автора статьи.

293



ка лентяев», в котором легко узнать родную деревню Колетт Сен-Совер-ан-Пьюизей. Создавая образы главных персонажей, писательница широко использовала круг своих бывших школьных подруг и учителей. Но герои романа имеют мало общего с прототипами. Все они - злая карикатура, явно рассчитанная на немедленную ответную реакцию, так как намеки на реальных людей очень прозрачны. Колетт действительно никого не пожалела. Средоточием пороков в романе предстает фигура доктора Дютертра, Этот морально опустившийся человек - воплощение образа «грязного политика», не брезгающего никакими средствами ради успеха на выборах. Прототип Дютертра доктор Пьер Мерлу был политическим соперником отца Колетт. Он положил конец карьере капитана Колетта, о которой тот страстно мечтал. Писательница нашла способ жестоко отомстить за отца. Сатирическое начало в романе становится основой специфического художественного мира, в котором сочетаются лиризм и сарказм.

В произведениях цикла о Клодине авторская точка зрения не соответствует автобиографическому подходу, которым Колетт будет руководствоваться позже в воспоминаниях о детстве и о семье. Фигура матери, сыгравшей впоследствии огромную роль и ставшей под именем С идо «главным персонажем» творчества писательницы, здесь полностью отсутствует. «Если бы у меня была мама...» (si j'avais une maman), - только и говорит о ней Кло-дина. Образ отца вызывает в памяти классические примеры чудаков из романов Диккенса или Стерна, кабинетных ученых, которым их «конек» (в данном случае это малакология - наука о моллюсках) заменяет буквально все.

Тем более явственно на этом фоне звучат мотивы родного края как рая на земле. В художественной вселенной Колетт концепты родной земли, дома и особенно природы располагаются на вершине иерархии жизненных ценностей. Настоящая оригинальность романа заключается в умении автора передать трепетное чувство единения с природой, где «бродишь, забывая обо всем на свете, завоевывая и открывая для себя этот мир». Таким обостренным восприятием окружающего мира Колетт обязана матери. Жизненный девиз Сидо: «Смотри, слушай и наслаждайся!» писательница сделала художественным принципом своего творчества.

«Своей» стала в романах цикла тема домашних животных. Клодина просто не может обойтись без обожаемой кошки Фаншетты, наблюдение за повадками которой доставляет ей истинное удовольствие и открывает в авторе талант художника-анималиста. Колетт получила в дар от матери не только страстную любовь к растениям и животным, но и великую способность чутко вслушиваться и вглядываться в жизнь природы и в душевный мир человека. Эти темы на равных правах сосуществуют в ее произведениях, поражая глубиной постижения законов мироздания и микрокосма человеческой психики. В романе «Клодина в Париже» есть тонкое замечание, описывающее механизм «инстинктивной памяти», который затем ляжет в основу

294



цикла М. Пруста «В поисках утраченного времени». Клодина, заболев в Париже, потрясена до глубины души запахом букетика фиалок, принесенных ей отцом. «Аромат живых цветов, их прохладное прикосновение» немедленно возвращают ее в родной Монтиньи. Она «вновь увидела прозрачные, лишенные листьев леса, тропинки, усыпанные по бокам синими высохшими ягодами терновника и замерзшим шиповником; и спускающуюся уступами деревню, и башню, увитую темным плющом, который один только остается зеленым в это время года, и белую Школу под мягкими без отблесков солнечными лучами; ... вдохнула мускусный, гниловатый запах опавшей листвы и затхлый воздух чернил, бумаги, промокших сабо в классной комнате». Синтаксис и словесная ткань этой фразы напоминают прустовские интонации.

Оппозиция «своего» и «чужого» пронизывает цикл о Клодине, реализуясь в единстве автобиографического и вымышленного. Сдержанный лиризм, умение сказать максимум в минимальном количестве принесли Колетт славу лучшего стилиста французской литературы XX века.

Н. С. Шалгинова

Словесная игра как средство создания концептов в публицистике К. Крауса

В апреле 1899 года Вену захлестнула «красная волна» - на улицах и в транспорте, в парках и кафе можно было видеть людей, читающих журнал в красной обложке. За десять дней было продано 30 тысяч экземпляров. Такого Вена ещё не испытывала! Что же так привлекло читателей в этом журнале под названием «Факел» (Die Fackel)? Смелость (если не сказать резкость) суждений, неожиданность оценки актуальных событий, довольно злые шутки и блестящий язык. Издателем и практически единственным автором статей был двадцатипятилетний Карл Краус (Karl Kraus, 1874-1936). Будучи гимназистом старших классов, он уже писал для различных газет и журналов, подписываясь псевдонимом Крепдешин. Известным, причём скандально известным, К. Краус стал после публикации сатиры «Порушенная литература» (Die demolierte Literatur, 1896), в которой он безжалостно высмеял современных ему венских литераторов.

Гражданской позицией Карла Крауса была оппозиция. Он стремился к журналистике, свободной от гнета цензуры. Единственной возможностью осуществить это желание было издание собственного журнала. Так в 1899 году появился «Факел», просуществовавший до самой смерти его создателя.

Первые номера нового журнала (№ 1-54) отличает тематическое разнообразие статей: дело Дрейфуса и театральная жизнь австрийской столицы, банковская и биржевая политика и празднование юбилея Гёте, семейственность в австрийских университетах и националистские настроения в Богемии. Среди прочего внимание К. Крауса постоянно привлекало соседнее государство - «соплеменница» Пруссия. Ближайшим историческим контекс-

295



том остается при этом австро-прусская война 1866 года, в которой Австрия потерпела сокрушительное поражение. Немецкий император Вильгельм II предстаёт на страницах «Факела» как «сорокалетний господин, который отличается своей страстью телеграфировать», чья «юношески бурлящая фантазия рисует картины всевозможных бедствий «в ярчайших красках», если будет принят законопроект о рабочих организациях. По едкому замечанию К. Крауса, после знаменитой речи в парламенте Вильгельм II становится «единственным защитником проекта о каторге в немецком рейхе».

Сатирическое начало получает у Крауса афористическое выражение. Он блестяще играет словами, тонко ощущая идиоматику немецкого языка. Так, крылатое выражение: «немцы - народ мыслителей и поэтов» (Die Deutschen sind das Volk der Dichter und Denker»), восходящее к сочинениям веймарского литератора Карла Августа Музеуса (1735-1787) и английского писателя Э. Бульвера-Литтона, К. Краус радикально переосмысливает. Систематически используя формулу «народ судей и палачей» (das Volk der Richter und Henker), вместо «народа мыслителей и поэтов», автор «Факела» опирается на австрийский концепт «самокритики и самоиронии». Замена всего одной фонемы: Dichter - Richter; Denker - Henker приводит к кардинальному изменению смысла. К. Краус выступает против всех форм самолюбования, ведущих к национализму⁹⁵.

⁹⁵ Worterbuch der Redensarten. Karl Kraus. Die Fackel. / Hrsg. v. Werner Welzig. Wien, 1999, S. 215-218.

296



B. M. Бухаров, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе

III. Примерная программа курса

«Введение в теорию межкультурной коммуникации»

1. Цели и задачи

Курю предназначен для студентов лингвистических университетов (ОПД Ф 03). Объем курса - 80 часов (аудиторных - 40 часов).

Цель курса - ознакомить студентов с одним из наиболее современных научных направлений - «Теорией межкультурной коммуникации». Межкультурная коммуникация является теоретическим стержнем, вокруг которого группируются дисциплины традиционного филологического цикла, а также дисциплины, изучающие прикладные аспекты современной лингвокультурологии. В программе ставится задача ознакомить студентов с основными понятиями и терминами межкультурной коммуникации и лингвокультурологии, показать связь теории коммуникации с семиотикой и лингвистикой, философией, психологией и теорией информации.

Важнейшей задачей курса является овладение методологическими основами теории коммуникации, формирование представления о принципах и системе построения национального культурного мира, а также методикой когнитивного анализа дискурсов разных типов, способствующих формированию вторичной языковой личности.

2. Содержание курса

I. Теория межкультурной коммуникации в системе наук о человеке. Понятие культуры. Функциональная общность культур. Культура как система. Генезис культуры. Природа, деятельность, смысл как парадигма культуры. Сложность понятия «культура», культурная специфика, культурная дистанция, конфликт культур, культурный шок. Культура мира как философская и лингвистическая проблема. Диалог культур.

II. Понятие коммуникации. Деятельность как теоретическая основа коммуникации. Структура коммуникативного акта. Коммуникативный акт как система. Открытый, диссипативный, динамический характер коммуникации в культуре. Прямые и обратные связи в коммуникации. Культурная и межкультурная коммуникация. Виды коммуникации. Вербальная и невербальная коммуникация. Модели культурной и межкультурной коммуникации.

III. Основные единицы вербальной коммуникации. Текст и дискурс в современной когнитивной лингвистике. Концепт как единица межкультурной коммуникации. Типы концептов. Структура концептов. Концепт и универсально-предметный код. Вербально выраженные концепты. Соотношение в концепте значения и смысла. Вербально выраженный концепт и «внутренняя форма» слова.

297



IV. Национально-историческая, территориальная, этнопсихологическая, социальная и др. принадлежность коммуникантов. Национальная кон-цептосфера как система. Вторичная социализация личности в межкультурной коммуникации. Ментальность в русском, английском, немецком, французском, американском национальных культурных мирах. Концепты и константы национального культурного мира. Проблема понимания и непонимания. Текстовая деятельность, перевод как модель межкультурной коммуникации.

V. Языковая личность и вторичная языковая личность в межкультурной коммуникации. Когнитивная лингвистика как основа межкультурной коммуникации. Понятие «концепт» в когнитивной семантике. Вербально выраженные концепты: «ключевые слова культуры», «ключевые метафоры», национальные образы и символы, фразеологизмы.

VI. Константы и концепты национального культурного мира в «прецедентных текстах». Текст и дискурс. Социально-культурологические, функциональные и прагматические факторы дискурса. Концепты «своего» и «чужого» в межкультурной коммуникации. Концепты «своего» и «чужого» в преподавании языка и перевода. Вторичная адаптация, социализация, инкуль-турация. Формирование вторичной языковой личности.

3. Тематический план курса 3.1. Лекционные занятия


№

Тема занятия

Объем в часах


1

2

3


1

Система «культура». Генезис. Системные связи. Интегративный характер современной лингвокультурологии.

4


2

Межкультурная коммуникация. Функции, типология. Культурная и межкультурная коммуникация. Модели культурной и межкультурной коммуникации.

4


3

Концепт как единица межкультурной коммуникации.

2


4

Национальная концептосфера. Основные параметры: геополитический, исторический, этнопсихологический. Национальная концептосфера как система.

4


5

Ментальность в русском и английском (немецком, французском) национальных культурных мирах. Концепты и константы национального культурного мира. Перевод как проблема межкультурной коммуникации.

4


298



Продолжение тематического плана курса


1

2

3


6

Когнитивная лингвистика как основа межкультурной коммуникации. Формирование когнитивной лингвистики. Основные теории.

4


7

Когнитивная семантика. Концепт. Значение и смысл в когнитологии. Типы концептов. Структура концептов. Невербальные концепты. Концепт и универсально-предметный код.

2


8

Дискурс и межкультурная коммуникация. Основные определения дискурса в когнитивной лингвистике. Текст и дискурс. Социально-культурологические, функциональные и прагматические факторы дискурса. Типы дискурсов в когнитивной лингвистике.

4


9

Межкультурная коммуникация как основа преподавания языка и культуры. Формирование «вторичной языковой личности».

2


3.2. Семинарские занятия


1

2

3


1

Вербально выраженные концепты: «ключевые слова культуры», ключевые метафоры, национальные образы и символы, фразеологизмы. Концепт в прецедентном тексте. Вербально выраженный концепт и проблема внутренней (Ьормы слова.

4


2

Ментальность в русском и английском (немецком, французском) национальных культурных мирах. Концепты и константы национального культурного мира. Перевод как проблема межкультурной коммуникации.

4


3

Межкультурная коммуникация как основа преподавания языка и культуры. Формирование «вторичной языковой личности».

2


299



В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе

IV. Глоссарий

Включенные в глоссарий основные понятия и термины отобраны с учетом концепции данной книги. Пояснения раскрывают общий смысл, не претендуя на то, чтобы быть дефиницией. Культурологическое истолкование ряда ключевых понятий и терминов может отличаться от их определений в терминологических словарях.

Внутренняя форма - один из признаков значения слова, соединившийся с его звучанием. Наличие разных слов для обозначения одного и того же явления иллюстрирует этот феномен. А. А. Потебня определял внутреннюю форму как «образ образа», «представление».

«Внутренняя форма» является глубинной моделью возникновения смысла слова. Она значима для понимания вербальных концептов. Следуя традиции В. фон Гумбольдта и А. А. Потебни, Г. Г. Шпет рассматривает «внутреннюю форму» в качестве важнейшего элемента структуры слова. Воспринятый как динамическая структура, смысл слова оказывается подвижным. Актуальное значение слова предстает тем самым лишь как одна из граней его смысла. В ходе коммуникации возникает «третий род истины», когда знак (слово, жест, поза, их сочетание) перестают быть только «понятием» или только «представлением», оказываясь «...между представлением и понятием» (Г. Шпет).

Диссипативная структура (от лат. dissipation - рассеянность, растворение) возникает в процессе коммуникации. Отличаясь динамичностью, нестабильностью, текучестью, диссипативные структуры носят разноуровневый характер. Они лишены «однозначных системно-иерархических отношений» между элементами и частями (Ю. Караулов). Диссипативные структуры располагаются в диапазоне бывших, будущих, наличных, а также и лишь гипотетических, возможных воплощений. Характерный пример диссипатив-ной структуры на микроуровне - концепт. Примером макроструктуры такого типа является культура.

Инвариант (от лат. invarians - род, падеж) - универсальная категория, свойство системы либо существенных системных отношений сохранять неизменное постоянство в процессе преобразования. Применительно к понятию культура инвариант используется как общая идея по отношению к множественным определениям культуры (материальная, духовная, производственная, бытовая, античная современная и т. д.). Выделение инварианта позволяет применить к культуре системно-структурный подход и построить теоретические основы межкультурной коммуникации.

Коммуникация (от лат. communicatio - связь, сообщение) - категория, обозначающая взаимодействие системных элементов, взятых в знаковом, семиотическом аспекте. Теория коммуникации получила быстрое развитие

300



в последние десятилетия XX века в связи с успехами кибернетики и компьютеризации. В лингвистике, психологии, этнологии выявлен широкий спектр функций и возможностей коммуникации. В культуре коммуникация - условие взаимодействия элементов, средство осуществления прямых и обратных связей системы: производитель - артефакт - потребитель.

Коммуникация межкультурная - особая ступень культурной коммуникации, обладающая дополнительным срединным членом в коммуникативной цепи и внесистемными элементами, разрушающими одну культурную коммуникацию, открывая возможности построения другой. Присутствие внесистемных элементов, порождающих логическую неупорядоченность, может приводить к взрыву, бифуркации (И. Пригожий). Отсутствие однозначных системно-иерархических отношений между элементами и частями культуры при соприкосновении с другой культурой увеличивает неопределенность, отчасти преодолеваемую благодаря «ключевым словам современной культуры» (Э. Бенвенист) и концептам (В. Нерознак, Ю. Степанов). Межкультурная коммуникация - специфический процесс взаимодействия разных вариантов культуры через вербальное и невербальное общение своих и чужих носителей культуры и языка.

Концепт (от лат. conceptus, concipere - понятие, зачатие) - основная единица культурной и межкультурной коммуникации. В концепте раскрывается смысл обозначаемого им феномена. Концепт содержит: 1) «общую идею» явлений данного ряда в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея «зачинается» во множестве конкретных, единичных явлений. 3) Сочетание антиномических смысловых моментов (общезначимое - уникальное, порождение - бытование). Концепты имеют вербальную и невербальную формы. Концепт принадлежит к разряду диссипативных структур. Как «сгусток смысла» (Ю. С. Степанов) концепт раскрывается лишь в ситуации коммуникации. В ходе коммуникации во всех подсистемах системы «культура» возникают прямые и обратные связи, расширяющие ассоциативный потенциал концепта (ряды представлений, ассоциаций, воспоминаний, образов, символов, мотивов и лейтмотивов), возбуждаемый данным концептом у участников процесса коммуникации. Ряд концептов, рассмотренный с точки зрения их сцепления (системно), трактуется в данной книге как концептосфера.

Концепт порождает коммуникацию в системе «культура» и, в свою очередь, порождается ею.

Вербально выраженные концепты представляют собой смыслы знаков, заключающие в себе не столько обозначение денотатов, сколько их имена, значимые для процесса коммуникации. В вербальной форме концепты -«ключевые слова» (А. Вежбицкая), метафоры, образы данного языка и данной культуры (Г. Гачев, С. Лурье). Критерии выбора ключевых слов: частотность, центральность, центр семейства фразеологических выражений, посло-

301



вицы, поговорки, названия популярных книг. Вокруг этих слов организованы целые области культуры (А. Вежбицкая). Их можно экспериментально уловить с помощью «Ассоциативного тезауруса», представляющего собой «соединение стимула с реакцией», то есть диалогический срез речевой способности носителей данного естественного языка. При этом большое значение приобретает характеристика «словообразовательных гнезд» и возникающих аналогий (Ю. Караулов). Вербальный концепт смоделирован на основе взаимодействия контекстуальных значений и внутренней формы выражающего его слова.

Невербальные концепты изучаются в рамках невербальной семиотики (Г. Крейдлин). В невербальной форме концепты представляют собой ряд значимых (ритуальных, обрядовых) действий, жестов. Невербальные концепты лежат в основе «стереотипов поведения» людей, позволяющих отличить членов «своего» этноса от «чужих» (Л. Гумилев).

Константа (от лат. constans - твердость, постоянство) - «устойчивый» концепт культуры (Ю. Степанов), постоянно возникающий в ходе коммуникации. Константы выступают как инварианты синонимических рядов концептов.

Концептосфера представляет собой набор концептов и констант, определяемый типом их сцепления. Характер сцепления свидетельствует о системной природе концептосферы.

Концептосферы могут осмысливаться как национальные, универсальные, социальные, классовые, групповые, личные, исторические. Функционирование всякой культуры приводит к их постоянному взаимоналожению: всякая национальная концептосфера является также исторической, социальной. При сравнении двух концептосфер выявляются значимые несовпадения, зияния и лакуны. Эти несовпадающие элементы составляют особый язык, при помощи которого выражается универсальный общемировой смысл.

Культура (от лат. cultura - возделывание, воспитание, образование) -особый способ осмысленной организации и развития человеческой жизнедеятельности, реализуемой в материальных и духовных ценностях, в системе отношений людей к природе и обществу. Понятие вошло в европейский обиход с XVIII века. Тогда же как синоним культуры начало употребляться понятие цивилизация, получившее в дальнейшем преимущественное значение исторического воплощения культуры. В настоящее время насчитываются сотни определений культуры. В наиболее общей форме культуру можно рассматривать как инвариант, отражающий постоянные отношения в семиотической системе. Культура есть передаваемая из поколения в поколение система концептов и констант, а также модели их порождения и изменения.

Культурология - интегральная наука, обобщающая эмпирические и конкретно-научные знания о культуре, обладающая собственными источниками знаний и методиками исследования. Характерные для культурологии отношения включения и пересечения разных дисциплин позволяют видеть в

302



ней синтетическую науку, ставящую в центр изучения человека, придающего смысл явлениям культуры.

Термин культурология принадлежит немецкому философу и естествоиспытателю Освальду (1909). Распространение получает благодаря американскому культурологу Уайту (1900-1975). Присущий культурологии релятивизм может быть преодолен через вычленение единиц, входящих в биологическую и социальную сферы жизнедеятельности человека. Такой единицей в культурологии является концепт.

Семиотика - наука, исследующая свойства различных знаковых систем, человеческих и природных, вербальных и невербальных.

Всякая знаковая система имеет определенную структуру.

Структура во многом определяет механизм придания значения знакам, то есть процесс смыслообраэования. Система «культура», имеющая свою коммуникативную структуру, располагает особыми возможностями порождения смысла.

В культурологии концепт рассматривается как семиотическое явление. Для концепта как знака характерно сочетание антиномических смысловых моментов, которое обозначали как «дуализм условности и изобразительности» (Ю. Лотман).

Включаясь в ситуацию коммуникации, концепт становится генератором смысла. Он вовлекается в систему прямых и обратных связей, способствующих постоянному расширению смыслового потенциала. Текучесть, подвижность, открытость и нестабильность - специфические свойства концептов как знаков. Концепт - знак, получающий свой смысл «здесь» и «сейчас», при участии конкретных персонажей и в данной конкретной коммуникативной ситуации. Актуальное значение этого знака представляет собой лишь один из аспектов его смысла. Константы представляют собой такие знаки, которые связаны со смысловым инвариантом, стабильно порождаемым в данной коммуникативной системе. Культурологический подход учитывает специфические особенности вербальной и невербальной семиотики.

Свое и чужое - один из центральных концептов культурологии. Следовало бы точнее определять его как «свое-чужое» (по примеру «хронотопа» М. Бахтина). Межкультурная коммуникация может привести к открытию «лика», личности в «чужом», приближению «чужого». В то же время может возникать и новый взгляд на «свое», тождественное, «единое», «единодушное». Такой подход становится возможным в результат формирования так называемой «вторичной языковой личности».

Диалектика «своего-чужого» / «чужого-своего» проясняет представление о том, что нельзя свести друг к другу свою и чужую концептосферы. Здесь возможно лишь приближение с учетом аналогий, подобий, эквивалентности, лакун и смысловых зияний. На уровне значений слов перевод и сопоставление возможны. На уровне передачи смысла ситуация оказывается открытой, асимметричной, неравновесной и динамичной.

303



Система (от греческого - целое, составленное из частей) - совокупность элементов, находящихся в связях и во взаимных зависимостях. Основное свойство системы состоит в том, что система больше суммы ее частей.

Построение «обшей теории систем» принадлежит австрийскому биологу-теоретику Л. Берталанфи (1901-1972), применившему формальный аппарат термодинамики к биологии и разработавшему общие принципы поведения систем и их элементов.

Среди главных - принцип целостности и всеобщей зависимости, наличие системообразующих факторов, иерархии, несводимости свойств системы к сумме свойств ее элементов, относительной самостоятельности элементов, являющихся по отношению к системе подсистемами.

Совокупность отношений между элементами образует структуру системы. Существуют открытые и закрытые системы, устойчивые и неустойчивые, диссипативные (И. Пригожий). Гиперустойчивые структуры неспособны к развитию. Открытые системы с диссипативными структурами наиболее продуктивны. Такой системой является инвариант культуры. Потеря равновесия ведет в культуре к разрушению одной структуры и созданию другой.

Системный подход. Направление методологии, в основе которого лежит исследование систем. В научный обиход вошел в последние десятилетия XX века в связи с открытиями в термодинамике (Нобелевская премия И. Пригожина).

Применительно к культуре оказывается возможным рассмотрение ее подсистем - философии, религии, науки, искусства, этнографии, лингвистики и т. д. - как относительно самостоятельных и взаимосвязанных элементов. Исследование системы культуры в процессе развития делает наглядным ее устойчивость и одновременную способность к переходу на качественно новый уровень, происходящий в момент скачка, бифуркационного взрыва. Множественность описаний, обусловленная природой элементов системы (их относительной самостоятельностью, непредсказуемостью), оказывается необходимой предпосылкой межкультурной коммуникации, взаимопроникновения своего и чужого и соответствует природе концепта.

Смысл - фундаментальная категория бытия и культуры. Смысл анти-номичен, поскольку возникает как «арена встречи» (А. Лосев) природного и человеческого, человеческого и Божественного, общезначимого и уникального.

Под смыслом в культурологии понимается придание значения знакам в ходе коммуникации. Смысл явлений культуры манифестируется в константах и концептах, возникающих в ходе культурной и межкультурной коммуникации.

304



V. Краткий список рекомендуемой литературы

Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. 2-е издание, исправленное. М., 1999.

Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. Антология / Под. общ. ред. д. ф. н., проф. В. П. Нерознака. М., 1997.

Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Сост. Г. К. Косиков. М., 1989.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Сост. С. Г. Бочаров. М., 1979.

Бенвенист Э. Общая лингвистика / Под ред. Ю. С. Степанова. М., 1974.

Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. / Пер. с франц., общая ред. и вступ. статья акад. Ю. С. Степанова. М., 1995.

Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века. // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990.

Библер В. С. От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М., 1991

Болдырев H. H. Когнитивная семантика. (Курс лекций по английской филологии). Изд. 2-е, стереотипное. Тамбов, 2001.

Булгаков С. Философия имени. М., 1997.

Бурдье Пьер. Практический смысл / Послеслов. Н. А. Шматко. СПб, 2001.

Бухаров В. М. Варианты норм произношения современного немецкого литературного языка. Нижний Новгород, 1995.

Вежбицкая Анна. Язык. Культура. Познание. / Сост. М. А. Кронгауз. М., 1997.

Вежбицкая Анна. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980.

Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989.

Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. № 1 - 2001.

Воробьев В. В. Лингвокультурология. Теория и методы. М., 1997.

Гачев Г. Национальные образы мира. Курс лекций. М., 1998.

Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3-х тт.: Т. 3. Философия духа / Отв. ред. Е. П. Ситковский. М., 1974.

Гердер И. Г. Избранные сочинения. / Сост. В. М. Жирмунский. М. - Л., 1959.

Гумбольдт В. фон. Язык и философия языка / Сост. А. В. Гулыга и Г. В. Ра-мишвили. М., 1985.

Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 1997.

Гумилев Л. Н. Этносфера. История людей и история природы. М., 1993.

Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

305



Гуревич П. С. Культурология. М., 1999.

Жидков В. С. Попытки системного взгляда на культуру // Системные исследования. Методические проблемы: Вып. 25. М., 1997.

Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. Л., 1979.

Зинченко В. Г., Зусман В. Г., Кирнозе 3. И. Система «Литература» и методы ее изучения. Нижний Новгород, 1998.

Караулов Ю. Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М., 1999.

Кашкнн В. Б. Введение в теорию коммуникации. Учебное пособие. Воронеж, 2000.

Конрад Н. И. Избранные труды. Литература и театр. М., 1978.

Кубрякова Е. С. О когнитивной лингвистике и семантике термина «когнитивный» // Вестник Воронежского государственного университета. Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 1. - 2001. - с. 3-9.

Ключевский В. О. Сочинения: В 9-ти тт. / Под ред. В. Л. Янина. М., 1989.

Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985.

Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. Антология / Под. общ. ред. д. ф. н., проф. В. П. Нерознака. М., 1997.

Локк Джон. Сочинения: В 3-х тт. / Под ред. И. С. Нарского. М., 1985-1988.

Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

Лосев А. Ф. Философия имени. М., 1990.

Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3-х тт. Таллин, 1993.

Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. / Предисл. В. В. Иванова. М., 1996.

Лурье С. В. Историческая этнология. М., 1998.

Мандельштам Осип. Разговор о Данте. // Сочинения: В 2-х тт.: Т. 2. / Сост. С. С. Аверинцева и П. М. Нерлера. М., 1990.

Б. В. Михайловский, Б. И. Пуришев. Очерки истории древнерусской монументальной живописи. М. - Л., 1941.

Муратов П. П. Образы Италии. М., 1994.

Михайлов А. В. Языки культуры. / Учебное пособие по культурологии. М., 1997.

Михайлов А. В. Обратный перевод. / Сост. Д. Р. Петрова и С. Ю. Хурумова. М., 2000.

Неретина С. С. Тропы и концепты. М., 1999.

Нива Ж. Возвращение в Европу. М., 1999.

Павлова Н. О кротком законе // Адальберт Штифтер. Бабье лето. / Пер. С. Апта. М., 1999.

Панченко А. М. Русская история и культура. СПб., 1999.

Пелипенко А. А. Яковенко И. Г. Культура как система. М., 1998.

Попова 3. Д., Стернин И. А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999.

306



Потебня А. А. Слово и миф. / Отв. ред. А. К. Байбурин. М., 1989.

Прибрам К. Языки мозга. M., 197S.

Пригожий И. Природа, наука и новая рациональность // Философия и жизнь. 7/1991. М., 1991.

Пригожий И. Конец определенности. Время. Хаос и новые законы природа. Ижевск, 1999.

Пригожий И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986.

Проблемы межкультурной коммуникации: Материалы международного семинара 28-29 сентября 2000 года. В двух частях. / Под ред. Н. В. Макшан-цевой. Н. Новгород, НГЛУ, 2000.

Рапопорт А. Различные подходы к общей теории систем // Системные исследования. Ежегодник. 1969. М., 1969.

Рапопорт А. Единство в разнообразии: наследие европейской культуры / Системные исследования. Методологические проблемы: Вып. 25. М., 1997.

Растье Ф. Интерпретирующая семантика. / Пер. с франц. и коммент. А. Е. Боч-карева. - Нижний Новгород, 2001.

Рождественский Ю. В. Введение в культуроведение. М., 1999.

Розай П. Очерки поэзии будущего. Лекция по поэтике. Нижний Новгород, 2000.

Руднев В. П. Словарь культуры XX века. М., 1998.

Садовский В. Н. Основания общей теории систем. М., 1974.

«Свое» и «Чужое» в европейской культурной традиции: литература, язык, музыка. / Под ред. 3. И. Кирнозе, В. Г. Зусмана, Л. Г. Пеер, Т. Б. Сидне-вой, А. А. Фролова. - Н. Новгород, 2000.

Степанов Ю. С. Язык и метод. К современной философии языка. М., 1998.

Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. - М., 1997 (2-е издание 2001).

Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. М., 1999.

Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1991.

Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М., 2000.

Тойнби А. Достижение истории. М., 1991.

Топер П. М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М., 2000.

Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифо-поэтического. М., 1995.

Трубачев О. Н. Русь. Россия. Очерк этимологии названия // Русская словесность - 1994. - № 3.

Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. / Издание подготовили Е. А. Тоддес, А. П. Чудаков, М. О. Чудакова. М., 1977.

Фесенко Т. А. Концептуальные основы перевода. Учебное пособие. Тамбов, 2001.

307



Флиер А. Я. Культурология для культурологов. М., 2000.

Флоренский Павел, священник: Сочинения: В 4-х тт.: Т. 3 (2) / Редактор тома

игумен Андроник (А. С. Трубачев). М., 1999. Фреге Г. Смысл и денотат.

// Семиотика и информатика: Вып. 35. М., 1997.

Фреге Г. Смысл и денотат.. // Семиотика и информатика: Вып. 35. М., 1997. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции / Под ред. М. Г. Ярошенко. М.,

1989. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. / Общ. ред. и послеслов.

Г. М. Тавризян. М., 1992. Шишмарев В. Ф. Избранные статьи. История итальянской литературы и

итальянского языка. Л., 1972. Шпенглер О. Закат Европы. Очерк мировой истории. Т. 1. / Пер. К. А. Сва-

сьяна. М., 1993.

Шпет Г. Г. Сочинения. / Е. В. Пастернак. М.,1989. Юдин Э. Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М., 1977. Юдин Э. Г. Системный подход и принцип деятельности. М., 1978. Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. Якобсон Роман. Избранные работы. / Сост. и общ. ред. В. А. Звегинцева. М.,

1985.

Словари:

Александрова 3. Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1959.

Берих А. К., Макиенко В. М., Степанова Л. И. Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник. СПб., 1998.

Караулов Ю. Н., Сорокин Ю. А., Тарасов Е. Ф., Уфимцева Н. В., Черкасова Г. А. Русский ассоциативный словарь. М., 1994.

Большой толковый словарь русского языка. / Под ред. С. А. Кузнецова. СПб., 1998. (ETC).

Даль В. И. Толковый словарь русского языка: В 4-х тт. М., 1995.

Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова и др. Москва, 1996.

Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

Лопатин В. В., Лопатина Л. Е. Русский толковый словарь. М., 1997.

Мифы народов мира: В 2-х тт. / Гл. ред. С. А. Токарев. М., 1982.

Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. / Под ред. Ю. Д. Апресяна. М., 1999.

Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. М., 1958. (ЭСРЯ).

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.

Словарь русского языка: В 4-х тт. / Под ред. П. П. Евгеньевой. Т. 3. М., 1983.

308



Советский энциклопедический словарь / Главный редактор А. М. Прохоров.

Изд. 2-е. М., 1983. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка: В 3-х тт.:

Т. 3., СПб., 1893-1912. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения. /

Под ред. Г. Н. Скляревской. СПб., 1998. С. А. Григорьева, Н. В. Григорьев, Г. Е. Крейдлин. Словарь языка русских

жестов. Москва - Вена, 2001.

Ушаков Д. Н. Словарь русского языка: В 4-х тт. М., 1965. Шанский Н. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х тт. / Под. ред. и

с пред. проф. Б. А. Ларина. СПб., 1996. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского

языка в 2-х тт. - М., 1999.

Энциклопедический словарь Гранат, 1913, 7-е изд. Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза, И. А. Ефрона. СПб., 1894. Brislin Richard. Understanding Culture's Influence on Behavior. Orlando, 1993. Interkulturelle Kommunikation. / Hrsg. von Ingrid Jonach. Munchen - Basel,

1998. Hall Edward T. Beyond Culture. N. Y. - London - Toronto. Sydney - Auckland,

1989.

Literaturgeschichte als Poetik. / Hrsg. v. M. Ba?ler. Fr. a. M., 1995. Nolan Riall W. Communication and adapting across Culture. Living and

Working in the global village. Westport. London, 1999. Knapp Karlfried, Enninger Werner. Knapp-Potthoff Annelie (Editors).

Analysing Intercultural Communication. Berlin - N. Y. - Amsterdam, 1987. Zima Peter V. Komparatistik. Tubingen, 1992.

309



Резюме

Связанная с деятельностью человека, культура имеет антропологическую природу. Культура связана с представлениями о «ноосфере».

Специфика культуры заключается в допущении, согласно которому духовная деятельность человека предшествует материальной деятельности. В культуре сознание предваряет продукт.

Культура - целостное, системное семиотическое явление.

Культура - открытая, диссипативная, саморегулирующаяся система.

Открытые системы обмениваются информацией с окружающей средой. Обмен со средой происходит на «входе» и «выходе» из системы. Развертка системы «культура» происходит в результате ее отношений с традицией и реальностью.

«Культура» - динамическая система, функционирующая на основе коммуникации. Коммуникация происходит как внутри системы, так и вовне. «Обмен» культуры с «традицией», «реальностью» или другой культурой представляет собой межкультурную коммуникацию.

Внутренняя коммуникация задана отношениями в системе «культура». В ней есть два субъекта сознания: производитель и потребитель.

Коммуникативная цепь в системе «культура» можно представить следующим образом: «производитель - продукт - потребитель»

В коммуникативной системе действуют прямые и обратные связи.

Поскольку в подсистемы «производитель - продукт» и «продукт - потребитель» входит один и тот же элемент «продукт», в системе возникает корреляция отношений. Благодаря этому становится возможным приращение отношений, смысловое расширение системы.

Инвариантом «продукта» в системе «культура» являются «концепт» и константа. Концепт порождает коммуникацию и порождается ею.

Концепт - микромодель культуры. Концепт - неравновесная, открытая, нестабильная, динамическая, знаковая система, имеющая вербальную и невербальную формы. Концепт принадлежит к разряду диссипативных структур.

Вербально выраженные концепты представляют собой «ключевые слова культуры», ключевые метафоры, национальные образы, фразеологизмы. В вербально выраженных концептах смысл и значение не совпадают. Концепт связан с внутренней формой выражающего его слова. В концепте раскрывается смысл обозначаемого им феномена. Вербально выраженный концепт содержит: 1) «общую идею» явлений данного ряда в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея «зачинается» во множестве конкретных, единичных явлений. 3) Сочетание антиномических смысловых моментов (общезначимое - уникальное, порождение - бытование). Как «сгусток смысла» концепт раскрывается лишь в ситуации коммуникации. В ходе коммуникации во всех подсисте-

310



мах системы «культура» возникают прямые и обратные связи, расширяющие ассоциативный потенциал концепта (ряды представлений, ассоциаций, воспоминаний, образов, символов, мотивов и лейтмотивов), возбуждаемый данным словесным концептом у участников процесса коммуникации.

Концептосфера представляет собой набор концептов и констант, определяемый типом их сцепления. Характер сцепления свидетельствует о системной природе концептосферы.

Zusammenfassung

Da die Kultur mit der Tatigkeit des Menschen verbunden ist, hat sie eine anthropologische Natur. Kultur ist mit der Vorstellung uber die «Noosphare» verknupft.

Die Spezifik der Kultur ergibt sich dadurch, dass jeder materiellen Tatigkeit des Menschen eine geistige vorausgeht. In der Kultur steht vor dem Produkt eine Idee.

Die Kultur ist eine ganzheitliche, systemsemiotische Erscheinung.

Kultur ist ein offenes, dissipatives, sich selbstregulierendes System.

Bei offenen Systemen findet ein Informationsaustausch mit der Umwelt statt. Der Austausch geschieht beim «Eintritt» in und beim «Austritt» aus dem System. Die Offnung des Systems Kultur erfolgt dank der Beziehungen der Traditionen mit der Realitat.

Kultur ist ein dynamisches System, das durch Kommunikation funktioniert. Die Kommunikation erfolgt sowohl innerhalb als auch au?erhalb des Systems. Der Austausch der Kultur mit der Tradition, der Realitat und einer anderen Kultur ist interkulturelle Kommunikation.

Die innere Kommunikation ist durch die Beziehungen des Systems Kultur gegeben. In diesem System gibt es zwei Bewu?tseinssubjekte: Erzeuger und Verbraucher.

Den Ablauf der Kommunikation im System Kultur kann man sich auf folgende Weise vorstellen: Erzeuger - Produkt - Verbraucher.

Im Kommunikationssystem gibt es direkte und ruckwirkende Verbindungen.

Nachdem zu den Subsystemen «Erzeuger - Produkt» und «Produkt und Verbraucher» ein und dasselbe Element-Produkt - gehort, entsteht ein ganzes Beziehungsnetz innerhalb des Systems. Daher wird eine Erweiterung des Systems, eine Sinnerweiterung des Systems moglich.

Die Invariante des Produkts im System Kultur ist das Konzept. Das Konzept bringt die Kommunikation hervor und wird durch sie hervorgebracht.

Das Konzept ist ein Mikromodell der Kultur. Das Konzept ist ein unausgewogenes, offenes, instabiles, dynamisches, semiotisches System, das eine verbale und eine nonverbale Form aufweist. Konzepte gehoren zu den dissipativen Strukturen.

311



Verbal ausgedruckte Konzepte stellen Schlusselworter einer Kultur, typische Metaphern, nationale Bilder und Phraseologismen dar. In verbal ausgedruckten Konzepten stimmen Sinn und Bedeutung nicht uberein. Das Konzept ist mit der inneren Form des Wortes verbunden, das es zum Ausdruck bringt. Im Konzept wird der Sinn des durch es ausgedurckten Phanomens ausgedruckt. Das verbal ausgedruckte Konzept beinhaltet erstens die eigentliche Idee der Erscheinungen im Verstandnis einer bestimmten Epoche und zweitens die etymologischen Faktoren, die Licht darauf werfen, auf welche Weise sich die eigentliche Idee in einer Vielzahl von konkreten Phanomenen manifestiert. Drittens entsteht eine Verbindung von antinomischen Inhalten (das Allgemeine - das Besondere, das Entstehen - das Funktionieren) Phanomens.

Als verdichteter Sinn offnet sich das Konzept erst in der Kommunikationssituation. Im Lauf der Situation treten in allen Subsystemen direkte und ruckwirkende Verbindungen auf, die das assoziative Potential des Konzepts erweitern (ganze Reihen von Vorstellungen, Assoziationen, Erinnerungen, Bildern, Symbolen und Motiven), das vom jeweiligen Wortkonzept bei den Teilnehmern des Kommunikationsprozesses hervorgerufen wird.

Die Konzeptosphare stellt eine Reihe von Konzepten und Konstanten dar, die durch den Verknupfungstyp bestimmt wird. Der Verknupfungscharakter weist auf die Systemnatur der Konzeptosphare hin.

Summary

Culture, being essentially linked with human activity, has a distinct anthropological nature. Culture works within so called «noosphere».

Culture is a specific organization because in its units spiritual activity runs before material process. «Idea» precedes «product».

Culture is a whole, systematized semiotic phenomenon.

Culture is an open, «dissipated», self-regulating system.

Open systems share «information» with their environment. Exchange with the environment takes place at the system's entrance and exit. The culture-system is manifested in the process of its relations with tradition and reality.

Culture is a dynamic system based upon communication - internal and external. «Culture - tradition», «culture - reality», «culture - another culture» exchanges are forms or intercultural communication.

Internal communication is organized by the relations within culture-system, which has two subjects of consciousness - maker and consumer.

The chain of cultural communicational can be understood as maker - product - consumer.

For such a system relations have place in all directions.

Culture can be divided into two smaller substructures - «maker - product»

312



and «product - consumer». The common element «product» makes the substructures correlative. Correlation means semantic enrichment.

Culturally modified «product» becomes «concept» and «constant». Concept encourages communication which is in its turn is always conceptually «pregnant».

Concept is a micromodel of culture. Concept is an open, not stabilized, dynamic, semiotic, dissipated structure which has verbal and non-verbal forms.

Verbally expressed concepts are «key-words» of culture - key metaphors, national paradigms, idioms - «idea» and verbal meaning do not always coincide. Concept «remembers» the etymological dimension of the word, «creative idea» of this or that expression. Verbal concept includes: 1) the principal idea of the phenomenon accented by an epoque, 2) etymological moments which help to see the growth of the idea through a number of particular features, 3) semantic opposition, two contrasted poles of meaning (common-unique, conception-tradition). Being a «knot of meaning» concept is revealed through communication «the process of which encourages active semantic exchange within subsystems of culture. As a result - the associated field of a concept is widened, because the verbal concept can generate allusions, memories, images, symbols in the communicating minds.

The concept-sphere is a range of concepts and constants defined by this or that type of engagement. The order of engagement turns a number of concepts into an organized system.

313