Учебное пособие предназначено для освоения студентами основ историко-философского знания, поскольку именно история философии является базовой частью философии как таковой.

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Библиографический список 4. Русская философия 4.2.1. Проблемы философского мировоззрения славянофилов и западников. П.Я. Чаадаев, А.И. Герцен П.Я. Чаадаев А.И. Герцен 4.2.2. Особенности русского гуманизма. Ф.М. Достоевского Л.Н. Толстой 4.2.3. Русский космизм Н.Ф. Федоров 4.2.4. Особенности русской философии 5. Современная неклассическая философия 5.1.2. Истоки философии жизни: Шопенгауэр и Ницше 5.1.3. Философия жизни А. Бергсона 5.1.4. Философия жизни О. Шпенглера 5.1.5. Философия жизни В. Дильтея

Подобный материал:

• Новая Философская Энциклопедия, т. II, с. 180-183; Богомолов А. С., Ойзерман, 198.46kb.
• Новая Философская Энциклопедия, т. II, с. 180-183; Богомолов А. С., Ойзерман, 220.91kb.
• Программа Вступительных испытаний Врамках экзамена история философии по направлению, 462.46kb.
• Экскурс в историю полемики о философии как науке Позитивистская традиция, 5095.29kb.
• Учебное пособие предназначено для студентов утис дистанционной формы обучения. Оно, 1727.53kb.
• Учебно-методический комплекс дисциплины «философия», 512.67kb.
• Темы для рефератов по философии, 62.72kb.
• Вопросы для подготовки к кандидатск, 26.7kb.
• Программа лекционного курса по общей философии Крючков Ст. В., к ф. н., ассистент кафедры, 97.49kb.
• Г. П. Ковалева история русской философии учебное пособие, 1889.35kb.

Библиографический список

1. Энгельс Ф. Диалектика природы / К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. Т.20.
   
2. К критике гегелевской философии права / К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. Т.1.
   
3. Ойзерман Т.И. Формирование философии марксизма / Т.И. Ойзерман. М.: Мысль, 1974.
   
4. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии / В.И. Ленин // ПСС. Т.18.
   
5. Маркс К. Капитал. Т. 3. Ч. 2. / К. Маркс // ПСС. Т.25. Маркс К. Капитал. Т. 1. Ч.1 /К. Маркс // ПСС Т.25.
   
6. Энгельс Ф. Наброски к критике политической экономии /Ф. Энгельс. Т.1.
   
7. Ленин В.И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов / В.И. Ленин //ПСС. Т.1.
   
8. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология / К.Маркс, Ф.Энгельс // Соч. Т.3.
   
9. Гайдар Е.Т. Государство и эволюция. Как отделить собственность от власти и повысить благосостояние россиян / Е.Т. Гайдар. СПб.: Норма, 1997.
   
10. Маркс К. Капитал. Т. 1./ К. Маркс //ПСС Т.23.
    
11. Маркс К. К критике политической экономии / Ф.Энгельс, К.Маркс // Соч. Т.13.
    
12. Маркс К. Тезисы о Фейербахе/К.Маркс, Ф.Энгельс// Соч. Т.42.
    
13. Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: в 5 т. / Г.В. Плеханов. М., 1956. Т.5.
    
14. Ленин В.И. Философские тетради / В.И. Ленин //ПСС. Т.29.
    
15. Рудаков С.И. Основы современного марксизма / С.И. Рудаков. Воронеж, 2007.
    
16. Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность / А.А. Зиновьев. М., 2003.
    
17. Марксизм и будущее цивилизации. Т.2. М., 2006.
    
18. Ойзерман Т.И. Марксизм и утопизм / Т.И. Ойзерман. М., 2003.
    
19. Рудаков С.И. История марксистской философии XIX в. / С.И.Рудаков. Воронеж, 2003.
    
20. Шевченко В.Н. Марксизм: история и современность / В.Н. Шевченко // Вопросы философии. № 5. 2007.
    
21. Бузгалин А.В., Колчанов А.И. Социальная философия постсоветского марксизма в России: ответы на вызовы XIX в. / А.В. Бузгалин, А.И. Колчанов // Вопросы философии. № 9. 2005.
    

4. РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ


4.1. Основные черты и периодизация русской философии


Русская философия - сложный и многогранный процесс, который включает в себя многие направления как идеалистической, так и материалистической ориентации.

Ее возникновение происходит под влиянием факторов, которые заставляют сравнивать эти процессы с западноевропейскими. Западная Европа сознавала себя наследником античной философии, и это вводило в ее интеллектуальную культуру готовую философскую терминологию и определенную структуру философской мысли. Иная основа философии русской: она постоянно находила рядом с собой «напряженную и активную философскую мысль на Западе» и долгое время формировалась под влиянием творческого влияния западно-европейских мыслителей. Но идеи Запада переплавились в историософию П.Я. Чаадаева, «русскую идею» славянофильства, «философию всеединства» Вл. Соловьева. Этот процесс принимает форму диалектического единства заимствования и самобытности русской философии и воспринимается как закономерность, если принять за основу определение, данное русской философии А.Ф. Лосевым: «русская философия является насквозь интуитивным … даже … мистическим творчеством, у которого нет времени, а, вообще говоря, и охоты заниматься логическим оттачиванием мысли. С этих позиций становится понятным и определение русской философии как «жизнетворчества», «жизнеутверждения».

И культура, и религия определяли зависимость русской философии от государства и политических процессов в России. Следует подчеркнуть, что русской философии (в разной степени в различные исторические периоды, но всегда!) было свойственно «вдохновение свободы». Сложность и противоречивость историко-философского процесса в России сделали затруднительным периодизацию русской философии – вопрос до настоящего времени остается дискуссионным. Думается, что наиболее приемлемым представляется периодизация, в основе которой лежит характеристика русской духовной культуры и специфика российской истории.

- Первый этап – XI-XVII вв. Длительный период от языческой политеистической картины мира к монотеизму православия. Основная форма общественного сознания – религия. Основная проблематика философской культуры этого периода – религиозно-этическая. Но и в этих рамках ставятся вопросы философско-мировоззренческого характера.

- Второй этап – конец XVII – начало XIX века по проблематике может быть соотнесен с западноевропейским Возрождением. Именно в это время формируется русская наука, закладывается система отечественного образования. Формируется натурфилософия (Ломоносов) и антропология (Радищев) в классических вариантах.

- Третий этап – XIX век – характеризуется формированием национального самосознания, и в соответствии с этим – самобытной русской философии. В начале века наибольшими авторитетами для русских мыслителей были французские просветители, в 20-30 годах – Фихте и Шеллинг, в 40-50-ых – Гегель и Кант, с 60-70 годов философскими авторитетами стали позитивисты, затем Маркс и Энгельс. Последние десятилетия века выдвинули в «зону повышенного внимания» русских интеллектуалов творческие искания А. Шопенгауэра и Ф. Ницше.

Проблемное поле русской философии XIX века распадается на три сравнительно автономные, но тесно взаимодействующие сферы: «познания», с основной оппозицией «вера-знание»; «действия» с основной оппозицией «аполитизм - революционность»; «ценностей» (нравственности) с основной оппозицией «альтруизм - эгоизм». В каждой из сфер присутствует альтер­нативная ориентация на определенный «идеал» или «тип». В сфере познания это идеал рациональности (духовности), задаваемый либо религией, либо наукой. В сфере действия - идеал социаль­ности, представляемый либо монархией, либо демократией. В сфере ценностей - идеал человека, определяемый либо с помощью некоторых форм коллективности («государство», «народ», «община», «церковь»), либо посредством личностных атрибутов («разумность», «нравст­венное чувство», «природа человека»). Русская философия предстает как многообразие философских доктрин, систем, школ и традиций, организованных вокруг двух «полю­сов» - «философии тотальности» (целостности, коллективности) и «философии индивидуальности».

- Четвертый этап – это философия ХХ века. Название весьма условное, так как оно характеризует лишь хронологические параметры. Особенности русской философии ХХ века состоят, прежде всего, в отсутствии целостности – и проблематической и организационной. В философии этого периода можно выделить:

а) философию «серебряного века», которая характеризуется духовным «взлетом» самобытной русской философии и формированием нового религиозного сознания;

б) философия, которая развивалась в рамках советского общества в послеоктябрьский период. Тоталитарный режим не смог искоренить оригинальности философского мышления Г. Шпета, А. Лосева, М. Бахтина, В. Асмуса, Э. Ильенкова, многих других;

в) русская философия в эмиграции: развитие русского экзистенциализма, утверждение принципов евроазийства, проблемы русской культуры и истории в трудах Н. Бердяева, Л. Шестова, И. Ильина и др.

Философия постсоветского периода еще требует дальнейшего изучения.


4.2. Философская культура России XIX века


4.2.1. Проблемы философского мировоззрения славянофилов и западников. П.Я. Чаадаев, А.И. Герцен


XIX век в России – период формирования самобытной национальной культуры. Вопрос об особом характере ее встал в достаточно острой форме после победы России в войне с Наполеоном. С новой силой вспыхивает тема русской самобытности – уже не во имя возврата к старой русской жизни, как это было в XVIII веке, а во имя «раскрытия «русской идеи», «русских начал, «доныне лежащих скрыто» в глубинах народного духа». Потребность яркого выражения самосознания нашла конкретное выражение во всех формах духовной культуры, и в значительной мере – в русской философии.

В первой половине XIX века в кружках, назваными позднее Б. Чичериным «легкими, которыми в то время могла дышать сдавленная со всех сторон русская мысль», были заложены философские основы двух основных направлений русской общественно-политической мысли – славянофильства и западничества.

А.И. Герцен сравнивал славянофилов и западников с двуликим Янусом: два лица, но одно сердце! «Мы все любили Россию, - говорит Герцен, - только одни как мать (славянофилы), другие как дитя (западники)».

Свое обоснование и развитие философские идеи славянофилов получили главным образом в работах И.В. Киреевского, А.С. Хомякова. Интересные представления о человеке, обществе, знании можно найти в работах Ю.Ф. Самарина, К.С. Аксакова. Споря между собой, славянофилы были объединены, по меньшей мере, тремя чертами. Во-первых, общим было учение о целостности духа. Органическое единство не только пронизывает церковь, общество и человека, но и является непременным условием познания, воспитания и практической деятельности людей. Подлинное знание доступно не отдельному человеку, а лишь такой совокупности людей, которая объединена единой любовью, т.е. соборному сознанию. Начало соборности в философии славянофилов выступает как общий метафизический принцип бытия, хотя соборность характеризует в первую очередь церковный коллектив.

Во-вторых, для славянофилов характерно противопоставление внутренней свободы внешней необходимости. Человек должен руководствоваться своей совестью, а не рационалистическим определением выгоды.

Третьей характерной чертой славянофильского миропонимания была его религиозность. Славянофилы полагали, что в конечном счете вера определяет и движение истории, и быт, и мораль, и мышление. Поэтому идея истинной веры и истинной церкви лежала в основе всех их философских построений.

Философские идеи славянофилов в 60-е годы получили свое развитие в идеологии почвенничества, к которым причисляют Ф.М. Достоевского, А. Григорьева, Н.Н. Страхова.

В рамках западничества зародилась философия двух замечательных русских мыслителей – П.Я. Чаадаева и А.И. Герцена.

П.Я. Чаадаев (1794 – 1856) поразил современников – и друзей и врагов – оригинальностью философских находок, и до настоящего времени его творчество является источником многих биографических загадок.

В Московском университете, куда Чаадаев поступает в 1809 году, он знакомится с основами философских систем Локка, Декарта, Фихте, Шеллинга. Наиболее яркая и дискуссионная философская работа П.Я. Чаадаева «Философические письма». Единственное письмо, напечатанное при жизни автора в 1836 году, вызвало мощную отрицательную реакцию власти. Герцен писал, что оно произвело впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь». Чаадаев был официально объявлен сумасшедшим, и за ним установили обязательный медицинский надзор.

По исходным позициям своих философских взглядов Чаадаев - объективный идеалист. Его важнейшая предпосылка - мир сотворен богом, бытие - порождение бога, его излучение. Он различает три формы бытия: материальное бытие, или бытие природы, историческое бытие людей, или социальное бытие, духовное бытие.

Духовное бытие, хотя и воздействует на бытие природы, в котором раскрывается всеобъемлющая сила «высшего разума», все же, в представлении Чаадаева лишь в историческом или социальном бытии они сливаются воедино.

Обремененный религиозно - идеалистическим грузом своего миропонимания, называющий «богом закон, гармонию, вселенную», Чаадаев уходил от четкого ответа на такие важные вопросы философии, как происхождение Земли, вселенной, возникновение растительного и животного мира, человека и т. д. Однако сам Чаадаев, объясняя первоосновы природы, нередко стоял на почве данных науки своего времени и даже пользовался отдельными выводами философского материализма. Он признает открытия Галилея, Кеплера, Ньютона, Ломоносова и других великих ученых крупными завоеваниями человеческой мысли, имеющими огромное практическое значение. Весьма примечательным, в этом отношении, являлось признание им атомистики.

С основными понятиями бытия природы и духа у Чаадаева связаны понятия пространства, времени, движения.

Чаадаев строит учение о бытии таким образом: над «всем» (т.е. над тварным миром) стоит бог, от которого исходят творческие излучения в мир; сердцевина мира есть всечеловеческое мировое сознание, приемлющее эти излучения; ниже идет отдельный человек, ныне в силу первородного греха, утративший сознание своей связи с целым и оторвавшийся от природы; еще ниже идет вся человеческая природа.

Чаадаев всячески утверждает реальность человеческой свободы. Его учение о свободе не отличается достаточной ясностью, но значимость свободы для него бесспорна. Чаадаев говорит: «Наша свобода заключается лишь в том, что мы не сознаем нашей зависимости», - т.е. свободы нет реально, есть лишь «идея» свободы, - утверждает он, в тоже время называя человеческую свободу «страшной силой», пишет об «ослеплении обманчивой самонадеянности».

Смысл истории осуществляется «божественной волей, властвующий в веках и ведущей человеческий род к его конечным целям».

Успехами культуры измеряет Чаадаев силу христианства. В этом ключе следует рассматривать чаадаевскую критику России. Чаадаев не смог включить в Россию в ту схему провиденциализма, какую навевала история Запада: «Провидение, - говорит он, - исключило нас из своего благодетельного действия на человеческий разум…, всецело предоставив нас самим себе». И далее: «Провидение как бы совсем не было озабочено нашей судьбой». Россия, по словам Чаадаева, заблудилась на земле. Отсюда его частые горькие упреки русским людям: «мы живем одним настоящим … без прошедшего и будущего», «мы ничего не восприняли из преемственных идей человеческого рода», «исторический опыт для нас не существует» т.д.

Одним из самых ярких людей сороковых годов в России был А.И. Герцен (1812–1870). Его имя большинство исследователей истории русской культуры связывает с литературой и революционной деятельностью. Гораздо меньше говорят о нем, как о философе, и это не справедливо.

А.И. Герцен в 1829 году поступает в Московский университет на физико-математическое отделение, и уже через 3 года пишет статью «О месте человека в природе». После окончания университета Герцену предсказывали блестящую научную карьеру, но он, вместе с другими членами студенческого общественно-философского кружка, был арестован и выслан из Москвы. Его первые философские работы появились уже после возвращения из ссылки и сразу же привлекли внимание интеллигенции. Объектом философского анализа Герцена стала наука. И он сам, и круг его единомышленников-западников первоначально именно в науке видели не только мощный фактор социального развития и обновления, но и альтернативу попыткам чисто насильственного преобразования общества.

В 1845 г. он начинает публиковать серию статей под названием «Письма об изучении природы», в которых пишет о необходимости для философии опираться на естественные науки, которыми «многое уясняется в вечных вопросах», и одновременно о необходимости философии для наук о природе.

Вся история философии, по Герцену, свидетельствует о стремлении человечества к истине через преодоление дуализма духа и природы, через уяснение того, что духа вне природы не существует, что сама природа развивается до духа.

Ключом к решению вопроса об отношении мышления к бытию является для Герцена идея развития. Те, кто отрывает мышление от природы, подчеркивает он, исходят из идеи, что природа не развивается. Если же рассматривать природу в развитии, т. е. «так, как она есть», то окажется, что «сознание вовсе не постороннее для природы, а высшая степень ее развития».

И проблемы науки и проблемы онтологии имели для Герцена значение основы философии человека. Все философские размышления Герцена одухотворены мыслью, что личность является основной ценностью, что вне личности, без ее участия в обществе невозможно никакое движение. Его привлекала идея гармонического единства человека, который не может быть сочетанием двух разнородных стихий – духа и плоти, но есть цельное, единое существо – личность.

В 1847 году Герцен уехал в Западную Европу переполненный утопической верой в прогресс и западноевропейскую борьбу за свободу и социальную правду.

Одним из первых среди деятелей русского освободительного движения Герцен понял неоправданность революционного насилия без понимания перспектив социального развития, без преобразования народного сознания. Насилие способно только расчищать место для будущего, для социального созидания нужно развитое народное сознание. «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри». Эта фраза является ключевой в философских исканиях Герцена.


4.2.2. Особенности русского гуманизма.

Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой


В русской философии практически на всех этапах ее развития рассматриваемые проблемы связывались с попыткой определения сущности человека.

Ко II половине XIX века русская интеллектуальная мысль накопила значительный материал для определения человека и с позиций объективного идеализма, и с позиций материалистических воззрений (социально-личностная характеристика потребностей, интересов и целей, данная В.Г. Белинским; антропологический материализм Н.Г. Чернышевского).

Новое звучание эта тема получила в творчестве великих русских писателей-философов – Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого.

Творчество Ф.М. Достоевского (1821–1881) сосредоточено вокруг вопросов философии духа – это темы антропологии, философии истории, этики, философии религии.

В 1845 году Достоевский печатает первое произведение «Бедные люди», сразу выдвинувшее его в первоклассные писатели. С этого времени Достоевский с упоением отдается литературной деятельности. Но работа Достоевского неожиданно прерывается: 23 апреля 1849 года его арестовывают по подозрению в политическом заговоре и привлекают к суду за участие в работе кружка, организованного Петрашевским. Достоевскому заменили казнь четырехлетними каторжными работами в Сибири. Здесь оттачивается умение Достоевского видеть «чужие души».

Однозначно решить вопрос о материализме или идеализме Досто­евского трудно. Для художника-философа основной вопрос философии - это вопрос «нижнего этажа» ее, из которого нельзя механически вывести вопросы «этажа высшего». А высший этаж - это человек. Он и есть для писателя предмет философии. Философия Достоевского - философия человека. Вместе со всей русской мыслью Достоевский – антропоцентричен.

Разгадка «тайны» человека привела Достоевского к постижению двойственности его природы. Большинство героев писателя постоянно противоречивы, они хотят ссор – и уходят от них, хотят делать добро – и делают зло. Двойственность и сложность человека заставляет Достоевского поднять проблему, во многом традиционную для антропологических взглядов русских мыслителей – проблему свободы.

Свобода - основа противоречий человека, она - «сокровенная суть человека», но именно она раскрывает темные и низшие силы человеческого поведения. Вот почему свобода не есть «последняя правда о человеке», эта правда определяется тем путем, который выбирает человек в своей свободе - путем добра или зла.

Человек выше логики. Человек выше сознания, он есть и бессознательное: не только ум, но и сердце. Бессознательное проявляется через чувство тоски, так часто владеющее героями Достоевского.

Обращение Достоевского к бессознательному дает повод говорить о том, что русский писатель в ряде положений предвосхитил Зигмунда Фрейда.

Задолго до знакомства с работами Фридриха Ницше, Достоевский в действиях и размышлениях своих героев попытался выразить и волю к жизни, и волю к власти как основания поступков, опровергающих нравственность.

В истории русской философии Л.Н. Толстой (1828-1910) занимает особое место. Гениальный художник, до конца дней продолжавший заниматься художественным творчеством, он был в то же время глубоким мыслителем. Толстой все подчиняет морали, но это уже не «примат практического разума» (как у И. Канта), это – настоящий «панморализм».

Основные вопросы философии Толстого – что есть человек и в чем раскрывается его сущность, что есть жизнь и что представляет собой смерть – рассматриваются во многих философско-публицистических работах великого мыслителя. Главными считаются «Исповедь» (1879-1881), «В чем моя вера» (1884), «Закон насилия и закон любви» (1908) и др. Философскими проблемами «нагружены» художественные произведения Толстого.

Толстой был религиозным человеком в своих моральных исканиях – он жаждал безусловного абсолютного добра. Без такого «вечного добра» жизнь становится для него лишенной смысла. В свете исканий «безусловного блага» раскрылась перед Толстым вся бессмысленность той безрелигиозной, не связанной с абсолютом жизни, какой жил и живет мир.

Как считает Л.Н. Толстой, суть нравственного идеала наиболее полно выражена в учении Иисуса Христа. Только Христос возвысил любовь до уровня основополагающего, высшего закона жизни.

По мнению Толстого, главной является заповедь: «не противься злому», налагающая запрет на насилие. Древний закон, осуждавший зло и насилие в целом, допускал, что в определенных случаях они могут быть использованы во благо - как справедливое возмездие по формуле «око за око». Иисус Христос отменяет этот закон. Он считает, что насилие не может быть благом никогда, ни при каких обстоятельствах. Запрет на насилие является абсолютным. Не только на добро, но на зло надо отвечать добром.

По мнению Толстого, человек находится в разногласии, разладе с самим собой. В нем как бы живут два человека - внутренний и внешний, из которых первый недоволен тем, что делает второй, а второй не делает того, чего хочет первый. Эта противоречивость, саморазорванность обнаруживается в разных людях с разной степенью остроты, но она присуща им всем. Противоречивый в себе, раздираемый взаимно отрицающими стремлениями человек обречен на то, чтобы страдать, быть недовольным собой, он постоянно стремится преодолеть себя, стать другим. Человек не просто живет, он хочет еще, чтобы его жизнь имела смысл. Смысл жизни становится вопросом тогда, когда жизнь лишается смысла. По существу, постановка вопроса «зачем жить?» есть мысль о неизбежности смерти человека, в которой существенную роль играют социально-этические и нравственно-гуманистические факторы, проходит красной нитью через все творчество Л.Н. Толстого. Она неразрывно связана с утверждением его нравственного, духовного бессмертия. Все философские и художественные произведения Л.Н. Толстого пронизывает эта идея, согласно которой «про состояние после смерти нельзя сказать, что оно будет. Бессмертия не будет и не было, оно есть».

Руководством для человека является недостижимое совершенство идеала. Таким идеалом, достижимость которого представляется только в бесконечности, является идеал слияния личности с другими. Понятие Бога, свободы, добра, раскрывающие бесконечный смысл нашей конечной жизни, и есть тот самый идеал, практическое назначение которого - быть укором человеку, указывать ему на то, чем он не является. Толстой призывает к преодолению индивидуалистической настроенности, эгоистических притязаний и к беззаветному служению другим.

Философская мысль России восприняла главный итог поисков Л.Н. Толстого: добро должно быть абсолютным или оно не есть добро.


4.2.3. Русский космизм


В русской науке второй половины XIX века наиболее полно проявились особенности науки уже нового столетия. Задачи были сформированы в духе, опережающем время: во-первых, всесторонняя космизация научного знания, во-вторых, синтез естественных и гуманитарных наук, движение к «идеалу человеческого знания», в-третьих, превращение науки в непосредственную производительную силу в глобальном, планетарном масштабе.

Русский космизм неоднозначен. На естественно-научной основе строятся космические теории Циолковского, Вернад­ского, Умова, Чижевского. Философско-религиозный космизм представлен творчеством Николая Федорова. Своеобразный подход к проблемам космоса характеризует Павла Флоренского.

В русском космизме осознается серьезная опасность для
человечества, появляется тема, которая приобретет особое
значение позднее, во второй половине XX века, и войдет в число глобальных проблем человечества: человек как «геологический фактор» в истории планеты (В.И. Вернадский). Многолетнее господство над природой привело к появлению периода «мести» природы за это господство. Конец мира придет от человека, а не от «запредельных сущностей». И надежды человечества должны связываться с человеком, его нравственностью.

Центральной фигурой в философии русского космизма стал Н.Ф. Федоров (1828-1903). Особое место в философии Федорова занимает учение «общего дела» - учение цельное, содержащее в себе по­пытку по-новому взглянуть на назначение человека в мире, поста­вить перед ним невиданную задачу, предложить пути ее выполнения. В «Философии общего дела» Федоров провозглашает общечеловеческие общепланетарные задачи эпохи, управление природой («внесение в неё воли и разума»), победа над стихийными силами, над голодом, болезнями и смертью; перевод военной мощи в созидательную и мирную. Фёдоров отчётливо понимал то катастрофическое направление, в котором движется развитие нынешней «эксплуатирующей, а не восстанавливающей» природу цивилизации. «Мы виноваты не в том только, что делаем (хищничество), но и в том зле, которое происходит по нашему бездействию».

Концепция «общего дела» у Федорова базируется на принципах нравственно-этических. Те конкретные формы зла, от которых страдает сам человек, сопровождают главного, «последнего врага» - смерть.

Реальность зла связана со слепыми силами природы, смертью, но нет радикального зла, онтологической злой воли. Зло лишь «недостаток», несовершенство мира, а не одна из первооснов бытия. Противодействие злу – это борьба против случайности, иррациональности, слепоты; это превращение вселенной в целесообразный, «сознательный», антиэнтропийный мир.

Человек у Федорова не только венец развития природы, но и сам должен стать субъектом обратного воздействия на породившую природу для ее преображения и одухотворения. Само возникновение сознания, как и жизни, считает Федоров, могло быть случайным про­цессом, но раз это произошло, человечество должно поставить себе главной задачей переделать мир согласно высшим, доступным ему нравственным нормам. Это волевой выбор человечест­ва, решившего изменить случайный и стихийный ход вещей. Благода­ря преобразовательной деятельности человека начинается поворот к сознательно планируемой и осуществляемой целесообразности.

Существенная черта русского космизма - стремление наметить связи между кон­цепциями мира как целого, пространства и времени (их конечности и бесконечности), форм и структурных уровней материи, самоорганизации и эволюции, человека. Эти концепции в науке конца XIX -начала XX века часто выступали как бы «разорванными» между раз­ными науками или сферами познания, существовал разрыв между кар­тиной мира физико-математического естествознания и картиной ми­ра натуралиста - обобщенным образом земной природы. Этот разрыв преодолевал К.Э. Циолковский на основе ряда выдвинутых им глубоко диалектических принципов. Отметим самые основные, составляющие в своей совокупности стержень всей космической философии.

К новым принципам Циолковский относил:

1. Принцип монизма, единства, важнейшей чертой которого явля­ется единство человека и космоса.

2. Принципы самоорганизации и эволюции.

3. Принцип коэволюции человека и Вселенной.
   

4. Принцип бесконечности.

5. Антропологический (антропный) принцип.

Идеи В.И. Вернадского о живом веществе, о космичности жизни, о биосфере и ноосфере, о будущем человечества своими творческими корнями уходят в новую, начавшую активно создаваться с конца XIX - начала XX века философскую традицию ос­мысления жизни и задач человека как вершинного ее порождения. По мнению Вернадского, идея эволюции и ее социальной вариации - прогресса - возникла сначала в философии и лишь потом проникла в естественные науки, претерпев под воздействием их методов сущес­твенные уточнения и трансформации.

Русский космизм строит понимание мира на основаниях, исключающих потусторонние сущности и невыявленные субстанции бы­тия. Весь мир здесь, и он явен. Для того чтобы он был здесь, на место невыявленного бытия ставится «обладание небесным простран­ством». В XIX веке русский космизм начинает поиски пространства, соразмерного душе человека, он ищет определение внешней величины, с которой сопряжена внутренняя жизнь людей. Только на уровне ко­смоса исчезает различие между внутренним и внешним. В русском космизме появляется новый поворот в разработке космической темы, который почти столетие спустя, получил название «глобально-эколо­гического». Конструируя множественность миров, русский космизм создает не учение о мире, а определенную структуру, порождающую в людях человечески осмысленный взгляд на мир.


4.2.4. Особенности русской философии

конца XIX – начала ХХ века


Конец XIX – начало ХХ века было временем короткого и блестящего расцвета русской духовной культуры, справедливо названной культурой «серебряного века». Философия занимала в этой культуре особое место.

Самая общая характеристика русский философии определяет ее значимость не как научной системы, а как мировоззрения, «миросозерцания эпохи». В конце XIX - начале XX века русская философия выражает, по крайней мере, две характерные черты духовной культуры России: во-первых, ярко выраженную революционность, понимаемую как поиски новых ценностных парадигм, духовных идеалов, наиболее полно отражавших потребности современной эпохи, во-вторых, стремление уравновесить нестабильность и бифуркационность социальных и политических процессов философским и художественным творчеством, утверждающим идеалы гуманизма. В первом случае формирующим и определяющим принципом философии является критицизм - от полного отрицания до переосмысления философской традиции как отечественной, так и западноевропейской. Но и этот принцип в русской культуре специфичен, в смене направленности русская философия этого периода весьма подвижна. Увлечение марксистской философией сменилось ее критикой уже в последние десятилетия XIX века, а затем - преклонением перед философскими изысканиями Ф. Ницше. Но уже в начале века антитезой ницшеанству стали статьи С. Франка, цикл работ по философии творчества, известный бердяевский «Смысл творчества». Утверждение принципа «любви к ближнему» - основе русского гуманизма, способствовало интересу к этике долга и нравственных императивов, что в свою очередь определило внимание к формированию теории ценностей, вызвало интерес к неокантианским школам Виндельбанда и Риккерта. Анализ специфической «ткани» самобытного историко-философского развития России закономерно вызывает обращение к классикам мировой философии.

Философия оказалась на гребне популярности. Богатство ярких индивидуальностей, необозримое количество литературы самых разных философских жанров, необычайная популярность периодических журналов - «Вопросы философии и психологии», «Логос», «Новые идеи в философии» - и в каждом «толстом» издании философских разделов, общественно-культурная деятельность издательств, наконец, нескончаемость философских споров в кружках, салонах, различных обществах и собраниях - все говорило о воспри­имчивости русского общества к философскому творчеству и о поощрении последнего. Очевидно, что наиболее убедительной характеристикой этого периода был «русский духовный Ренессанс», в конечном счете, оформившийся в религиозно-философское движение.

Философские идеи входили в практику социальных и культурных отношений, обосновывали ответ на вопрос о смысле истории (в частности, русской истории) и вместе с ней человека. С другой стороны, практика исторического самоопределения воздействовала на характер философских идей и способ их формирования. «Интеллигентская правда» безусловно преобладала над «философской истиной». В значительной степени эта ситуация разрешалась попытками соединения онтологии и гносеологии, созданием «философии жизни», которая, по словам С. Булгакова, была бы «жизнеутверждением, а не софистикой».

При всей национально-русской специфике, философия этого периода имела значение, выходящее за рамки одного периода и одной духовной культуры. В философских поисках русских мыслителей оформились принципы, ставшие актуальными в европейской философии позднее. Экзистенциализм в начале ХХ века связывался не только с художественным творчеством Ф.М. Достоевского, но и с философскими трудами Н.А. Бердяева, иррационализм получил обоснование в философской концепции Л.И. Шестова, впоследствии соединившего экзистенциальное бытие с иррациональным. Представители западного интуитивизма во многом обязаны разработкой гносеологических проблем в работах Н.О. Лосского и С.Л. Франка.

Но этим проблемам было дано философское обоснование в трудах В.С. Соловьева (1853-1900).

Философское творчество В. Соловьева было направлено на решение задачи «органического синтеза, на диалектическое связывание разнородных идей в одно системное целое». По выражению С. Булгакова система Соловьева «есть самый полнозвучный аккорд, какой только когда-либо раздавался в истории философии».

Центральной в философии Соловьева считают идею всеединства, поэтому всю его систему часто называют философией всеединства. В философии всеединства речь шла о единении Бога и человека, идеальных и материальных начал единого и множественного, рационального, эмпирического и религиозно-мистического знания, нравственности, науки, религии, эстетики.

«Все существует во всем» - такова самая общая формулировка принципа всеединства.

Но абсолютное всеединство - это идеал, к которому мир лишь стремится. Абсолютное всеединство - это Бог, а мир - всеединство в состоянии становления. Мир содержит божественный элемент (всеединство) как идею. Но без элемента божественного всеединства он не может существовать, ибо в этом случае рассыпался бы на изолированные и враждебные друг другу.

Моделью положительного всеединства служит для Соловьева живой организм. Для живого организма правилом является такое соединение частей, в котором каждая часть «заинтересована» во всех других и в целом. Понятие организма опирается на более широкую категорию. Эта категория – «жизнь». Она занимает важное место в учении о всеединстве в философии В. Соловьева. Жизнь есть жестокая борьба за выживание. Это относится к жизни во всех ее проявлениях. Однако жизнь перестала бы быть жизнью, если бы свелась к конкуренции и взаимному истреблению, она была бы просто невозможна. Вот почему наряду с конкурентной борьбой в жизни существен момент солидарности и взаимопомощи. В сочетании борьбы и солидарности находит свое выражение «последняя тайна» жизни, особый замысел Божий или Премудрость Божия – София. София это прообраз мира, иначе говоря, идеальный план мира. С помощью понятия Софии Соловьев утверждает, что мир не сводится к хаотической стороне: в нем существен момент упорядоченности. Понятие Софии индивидуализирует понятие Души мира. С другой стороны София символ и наглядный образ любви. Любовь же - то, что объединяет. София и есть объединяющее начало.

Бытие у Соловьева имеет три модуса (воля, представление, чувство), деятельность - три главные сферы (жизнь, знание, творчество), само положительное всеединство - три модуса или образа (Благо, Истина, Красота). В итоге все разделы философии B.C. Соловьёва (онтология, гносеология, этика и эстетика) подчиняются принципу всеединства.

Познание у Соловьева связано с этикой, с эстетическими чувствами, но, главным образом, с реальным «собирательным творчеством».

В системе всеединства человек предстает посредником между Богом (абсолютно-сущим) и человеком. Вся человеческая история развертывается как восхождение к Богу, или как процесс богочеловечества. Пафос философии Соловьева - борьба за духовность в человеке, за высшие идеалы личности и общества.

Он настойчиво проводит мысль о социальном характере любого нравственного акта. В этом смысле Соловьев, подобно Канту, дает определение морального «закона» и для общества: «Принцип человеческого достоинства, или безусловное значение каждого лица, в силу чего общество определяется как внутреннее, свободное согласие всех, - вот единственная нравственная норма».

Антропологические идеи Вл. Соловьева получили широкое и индивидуально-философское осмысление в трудах Н.А. Бердяева (1874-1948), П.А. Флоренского (1882-1937), С.Н. Булгакова (1871-1944).


Библиографический список

1. Антология мировой философии: в 4 т. М., 1993.
   
2. Алексеев П.В. Философия России XIX-ХХ столетий. Биографии, идеи, труды / П.В. Алексеев. М., 1999.
   
3. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала ХХ века / Н.А. Бердяев // Русская идея: В кругу писателей и мыслителей Русского Зарубежья: в 2 т. Т. 2. М., 1994.
   
4. Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности: Изб. тр. / Н.А. Бердяев; ред.-сост. Л.И. Новикова, И.Н. Сиземская. М., 1999.
   
5. Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. / Н.А. Бердяев. М., 1994.
   
6. Булгаков С.Н. Тихие думы / С.Н. Булгаков. М., 1996.
   
7. Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере / В.И. Вернадский. М.: Современник, 1993.
   
8. Вехи: сб. статей о русской интеллигенции. М., 1990.
   
9. Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия IX – XIX вв. / А.А. Галактионов, П.Ф. Никандров. Л., 1989.
   
10. Герцен А.И. Дилетантизм в науке. Письма об изучении природы: статьи / А.И. Герцен // Собр. соч.: в 8 т. Т. 2. М., 1975.
    
11. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии / А.Ф. Замалеев. СПб., 1999.
    
12. Зеньковский В.В. История русской философии / В.В. Зеньковский. М.-Харьков, 2001.
    
13. Курочкина Л.Я. Русская философия: учеб. пособие / Л.Я. Курочкина. Воронеж: ВГТУ, 2005.
    
14. Лосский Н.О. История русской философии / Н.О. Лосский. М., 1994.
    
15. Ноосфера: духовный мир человека. Л., 1989.
    
16. Русская философия. Очерки истории. Свердловск, 1991.
    
17. Русская философия. Конец XIX – начало ХХ века. Антология. СПб., 1993.
    
18. Русская философия. Словарь / под ред. М.А. Маслина. М., 1995.
    
19. Соловьев В.С. Сочинения: в 2 т. / В.С. Соловьев М., 1989.
    
20. Сто русских философов: жизнь, судьба, учение: в 2 т. М., 1994.
    
21. Шкуринов П.С. Философия в России XVIII века. / П.С. Шкуринов. М., 1992.
    

5. СОВРЕМЕННАЯ НЕКЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ


5.1. Философия жизни


5.1.1. Онтологическая сущность философии жизни


Неклассическая философия стартовала направлением, которое получило название «философия жизни». Оно сложилось в последней трети XIX в. в Германии и стало известным, главным образом, в первой трети XX в. Философия жизни утратила самостоятельное значение после Второй мировой войны, однако ее основополагающие принципы передались и развились в последующих философских школах. Представителями данного направления можно считать А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, В. Дильтея, А. Бергсона, О. Шпенглера, Г. Зиммеля, Л. Клагеса, Э. Шпрангера и др.

Сама категория жизни в рамках философии жизни трактуется по-разному: как естественное в противоположность искусственному (Ницше), как «жизненный порыв», формотворчество космической силы жизни (Бергсон), как непосредственное внутреннее переживание, уникальное по своему содержанию и раскрывающееся в сфере духовно-коммуникативного или духовно-исторического опыта (Дильтей, Зиммель) и пр. Несмотря на эти различия, между представителями этого направления существует определенное сходство: жизнь – это реальность, недоступная рациональному, логическому мышлению. Это понятие претендовало на выражение самой сути мира человеческого бытия и поэтому становилось смысловым стержнем нового целостного мировоззрения. По своему содержанию оно оставалось весьма далеким от того представления о жизни, которое складывалось в рамках биологической науки. Дарвинизм, а затем менделеевская генетика лишь спровоцировали философскую мысль на мучительное преодоление односторонней ориентации западноевропейской культуры на сухой рационализм и сциентизм. Следствием этого было не только доведенное до абсурда обособление человека, вырванного из материнских объятий природы, но и устранение из мира простым росчерком пера основополагающей категории жизни и ее проявлений. Таким образом, восприимчивость философской мысли того времени к осмыслению феномена жизни не было исторической случайностью, а понятия «жизнь», «живое», «переживание» прочно вошли в общественное сознание, заполнили страницы научных, художественно-литературных изданий, стали отправной точкой многих мировоззренческих исканий и построений, оказавших глубокое воздействие на философскую мысль.


5.1.2. Истоки философии жизни: Шопенгауэр и Ницше


Предтечей философии жизни, оформившейся в XX веке в самостоятельное учение, по праву можно считать А. Шопенгауэра (1788-1860) и Ф. Ницше (1844-1900). В основе мира, по их мнению, лежит воля, преобладающая над разумом и познанием. Жизнь и есть проявление этой воли.

По мысли А. Шопенгауэра, наш мир имеет некоторое объективное, непознаваемое, бессознательное, иррациональное начало – слепой порыв, стремление к жизни, к размножению. Это начало немецкий философ назвал мировой волей. Она лишена какой-либо определенности, не подчиняется никаким законам, ценностям, принципам человеческого общежития. Это безусловная, абсолютно безотносительная воля, витальное стремление порождать и воспроизводить самое себя. Порывы ее бесцельны в каком-либо ценностном эквиваленте, поэтому единственной целью иррациональной воли является стремление к удовольствию и получению наслаждения.

Сам мир и все, что в нем происходит, есть в действительности объективация, воплощение мировой воли. Человеку лишь кажется, что мирозданием управляет разум и гармония. Однако, по Шопенгауэру, это есть лишь субъективное представление заблуждающегося человечества. На самом деле, в основе существования всего живого, в том числе человека, лежит бессознательная воля к жизни, отменяющая на корню человеческую свободу и вносящая в мир одну лишь боль и мучения. Шопенгауэр это объясняет тем, что «воля должна пожирать самое себя, ибо кроме нее нет ничего и она – голодная воля» / 1, с. 247/. Как отмечает П.П. Гайденко, «удовлетворение всегда временно и конечно, а стремление воли, вожделение – постоянно и бесконечно; поэтому мир для воли – юдоль скорби и страданий» /2, с. 454/. Победить мировую волю невозможно, ее действие можно лишь ненадолго приостановить, например, при помощи созерцания абсолютных идей, которые в своем наиболее чистом виде открываются через музыку. Это не означает, впрочем, что можно ликвидировать страдание, именно поэтому А. Шопенгауэр вошел в историю как один из самых пессимистических философов.

Следующим шагом в развитии идей философии жизни можно считать учение Ф. Ницше, которое отличается нигилизмом и вместе с тем определенным оптимизмом в отношении будущего человечества. На раннем этапе своего творчества он развивает идею о том, что истинное начало человека – это дионисийское начало, чувственное и жизненное единение с природой, экстаз, буря эмоций, радость бытия. Сама жизнь – это вечное становление и вместе с тем вечное возвращение, круговорот Вселенной, неподвластный логическому познанию. Именно поэтому философию жизни Ницше часто называют иррационализмом.

С развитием античной культуры и философии (начиная с Сократа) на первый план выходит культ Аполлона, строгих форм, размеренности, гармонии, преобладания рационального, морального. Так происходит отход от жизни в сторону всего искусственного, созданного европейской культурой. Ницше полагает, что именно культура подавила дионисийское начало в мире, превратила его в упорядоченность и размеренность и вместе с тем отдалила человека от жизни, от самоутверждения.

Следующий этап философствования Ницше связан с учением о воле к власти. Здесь начинается отход от шопенгауэровского учения о мировой воле. Несмотря на утверждение о том, что «только там, где есть жизнь, есть и воля…» /3, с. 98/, выявилось глубокое различие между двумя мыслителями. Если шопенгауэровская воля к жизни – это вообще инстинктивное стремление продолжить самое себя, будь это стремление растения, животного или человека воспроизвести свой сорт, вид, род, причем в этом стремлении нет интенции превзойти ни себя, ни другого, то ницшеанская воля к власти – это достояние особых, избранных людей – сверхчеловеков. В воле к власти, в подъеме ко все большей силе Ницше видит конечный смысл жизни и культуры. В этом, по его мнению, и заключается созидательная мощь воли сверхчеловека.

Отличие сверхчеловека от обычного человека кроется в способности перешагнуть через границы дозволенного, морали, христианской этики и нравственности, культуры в целом. Человек – это то, из чего можно и нужно культивировать сверхчеловека. Перефразируя слова Ф.М. Достоевского, можно сказать, что человек как он есть здесь и сейчас, по Ницше, должен унавозить собой почву для грядущего сверхчеловека. Это основная идея учения Заратустры: «Все больше все лучшие из рода вашего должны гибнуть, – ибо вам должно становиться все хуже и жестче. <…> На немногое, на долгое, на дальнее направлена мысль моя и тоска моя…» /3, с. 251/. Ницше солидарен дарвиновской идее естественного отбора, согласно которой выживает сильнейший, а все слабое отмирает. Это также говорит об элитарности его философии.

Путь к сверхчеловеку лежит через два превращения. Сначала верблюд как символ «я должен!» становится львом, сбрасывает с себя тяжелый груз морали, христианских ценностей смирения, сострадания. Новозаветная проповедь любви к богу и ближнему, по мнению самого Ницше, унижает человека, формирует «мораль рабов» и мешает проявить волю к власти. Итак, лев проявляет свое абсолютное «я хочу!», тем самым подготавливает площадку для нового человека.

Второе превращение – это превращение в сверхчеловека. Лев, олицетворяющий мощь, власть и вместе с тем неумение создавать что-то свое, становится ребенком. Образ ребенка выбран не случайно: это символ беспечности, игры, созидания, свободы и жизни. Воля сверхчеловека созидательна, поскольку связана с созданием собственных ценностей, отрицающих ценности традиционные. Важно и то, что как бы ни трактовался сверхчеловек – как новый Бог, как «белокурая бестия», как идеал фашистов и пр., – это, в действительности, есть метафизическая идея, взывающая к превосхождению самого себя, преодолению рабского следования чужим идеям, ценностям. Сверхчеловек Ницше – это идеал, некая высшая планка, к которой должен стремиться каждый.


5.1.3. Философия жизни А. Бергсона


Метафизика философии жизни нашла свое наиболее полное воплощение в творчестве французского философа Анри Бергсона (1859-1941г.г.). Согласно его учению, подлинной реальностью является жизнь – такая целостность, которая несводима ни к механическим, искусственным образованиям, ни биологическим процессам и системам. Главные характеристики жизни – длительность и жизненный порыв, который и является движущей силой развития и обозначает все то, что противоположно механицизму, косности, плоскому эволюционизму (представлению, согласно которому эволюция – непрерывное движение вперед). По мнению Бергсона, на пути развития возможны и отклонения, и “топтание” на месте, и возвраты назад. Длящаяся реальность жизни со всеми ее разнообразными ритмами “восхождения” и “нисхождения” вместе с тем целостна. А жизненный порыв обозначает все то, что противостоит механицизму, автоматизму, косности, что способно развиваться, преодолевая любые препятствия, воплощая в себе свободу и творчество.

Сущность жизни постигается с помощью интуиции, через которую жизнь познает саму себя. Для познания жизни каждому следует обратиться к собственному сознанию и к собственной жизни, ибо универсальная жизнь познается через свое индивидуальное проявление. Эволюция пошла таким образом, что интеллектуальные способности получили преимущественное развитие. Но в ином, более совершенном человечестве интеллект должен дополниться интуицией. На земле, полагал Бергсон, для этого есть определенные возможности. Только у человека сознание может избавиться от автоматизма, чему способствует развитие мозга, языка, социальной жизни, которые выступает как предпосылка к дальнейшему освобождению сознания. Так как порыв конечен и дан навсегда, а жизнь может эволюционировать лишь через посредство живых организмов, то человек оказывается единственным живым существом, способным воспринять порыв жизни и продолжить его, ибо лишь его сознание может развиваться. В этом смысле именно в человеке и его сознании заключена гарантия дальнейшего существования вселенной, необходимое условие прогресса. Таким образом, человек представляет для себя цель эволюции.

Как полагает Бергсон, интеллект и интуиция – два противоположных направления работы сознания. Интуиция идет в направлении самой жизни, интеллект – в прямо противоположном направлении и поэтому он остается в подчинении не жизни, а материи. Для человека, стремящегося растворить интеллект в интуиции, решаются многие проблемы. Такая доктрина, по мнению философа, не просто облегчает нам процесс мышления, но также дает нам новую силу, необходимую для действия в жизни.

Наделенный этой силой, утверждает Бергсон, мы уже не чувствуем себя одинокими среди людей, и человечество уже не кажется нам одиноким среди подвластной ему природы. Все живые существа, согласно философам жизни, держаться друг друга и все подчинены одному и тому же гигантскому порыву. Животное опирается на растение, человек живет благодаря животному, – все человечество во времени и пространстве представляет собой огромную армию, которая движется рядом с каждым из нас. Своею мощью оно способно преодолеть любое препятствие.


5.1.4. Философия жизни О. Шпенглера


Освальд Шпенглер (1880-1936) – немецкий философ-идеалист, ставший известным после сенсационного успеха главного его труда «Закат Европы». Его заслуга заключается в том, что он связал категорию жизни не с жизнью конкретного индивида, а с жизнью отдельных культур. Поэтому культура трактуется им как живой «организм», обладающий своеобразной и неповторимой душой, отличающей одну культуру от другой. На основе этого исходного принципа строится историко-культурная концепция Шпенглера, фундаментальными понятиями которой являются «культура» и «цивилизация».

Философ выделяет в мировой истории восемь культур, достигших исключительной высоты развития, пришедших к наиболее полному развертыванию своих возможностей: это античность и Западная Европа, арабская культура, Египет, Вавилон, Индия, Китай и культура майи. Это культуры «завершенные», полностью осуществившие свои возможности. Их существование в разные времена на самых отдаленных участках планеты для Шпенглера – свидетельство не единого исторического мирового процесса, а единства проявления жизни во вселенной во всем ее многообразии. Итак, в большом объеме, в наиболее обобщенном употреблении, «культура» у Шпенглера – это сложившийся в веках исторический индивидуум, историко-культурная целостность. Синонимом «культуры» в этом ее значении обычно является термин «цивилизация».

В другом употреблении понятие «культура» у Шпенглера отличается от данного прежде всего объемом: это единая и единственная культура того же исторического целого, но до той границы, которая, в пределах этого целого, отделяет ее от цивилизации. Термином «цивилизация» Шпенглер обозначает исключительно поздний этап развития единой культуры, который он рассматривает как логическую стадию, «завершение и исход культуры» /4, с. 163/. Цивилизация – неизбежная, последняя стадия культуры. Она выражается во внезапном, органически обусловленном, возрастном перерождении культуры, резком надломе всех творческих сил, переходе к переработке уже использованного историей материала, отживших форм. В этом, втором значении «культура» – становление творческих возможностей, расцвет, линия подъема. Культура и затем цивилизация как нисходящая линия развития совпадает у Шпенглера с «историей» и «обществом». Цивилизация, обладая одними и теми же признаками во всех культурах, есть симптом и выражение отмирания целого как организма, затухание одушевлявшей его культуры, возврат в «небытие» культуры, в не образующий более культурной индивидуальности этнический хаос.

Теории единства и преемственности истории как общей картины развития человечества Шпенглер противопоставляет учение о множестве завершенных, разобщенных в пространстве и времени цивилизаций ("культур"), равноценных по предельной полноте осуществленных в них возможностей и достигнутому совершенству выражения. Логика развития каждой культуры, полагает Шпенглер, сводиться к прохождению культурно-историческим единством всех стадий, которые в своем развитии проходит живой организм: детство, юность, зрелость, увядание. Неминуемость – закономерное наступление этих стадий – делает периоды развития всех культур абсолютно тождественными.

Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от становления к окостенению, от героических деяний к механической работе. Для греко-римской культуры он произошел в эпоху эллинизма, а для западного мира – в XIX веке, с которого начинается его закат. Сама идея "заката" Европы, в свое время, невзирая на беспримерный успех, шокировавшая западную критику, сейчас воспринимается как объективная формулировка реальной историко-культурной дилеммы: прогресс научно-технической цивилизации – кризис исторической культуры.

Культивируя идею организменного видения мира и описывая культуру как биологический организм, философы жизни совершенно по-новому начинают осмысливать природу человека. Человек оказывается вовсе не венец природы, а некий биологический тупик. Чтобы прийти к такому выводу, нужно было проникнуться идеей о бесконечном разнообразии форм жизни, о негарантированности существования, о естественном отмирании того, что нежизнеспособно. На фоне привлекательной рационалистической традиции о человеке как венце прогрессирующей линии развития, философия жизни имела отрезвляющий эффект.


5.1.5. Философия жизни В. Дильтея


Вильгельм Дильтей (1833-1911), как и многие философы жизни, примыкал одновременно и к другим философским направлениям, в частности к герменевтике, философии истории. Его вклад в разработку категории жизни связан со специфическим истолкованием психологизма. В отличие от традиционной психологии, которая пыталась выявить механические связи, Дильтей выступает в качестве основоположника понимающей психологии, задача которой – непосредственное постижение целостности душевно-духовной жизни. Однако каким образом можно проникнуть в сущность жизни, и что есть вообще жизнь? Дильтей полагает, что «в качестве первого категориального определения жизни, на котором основываются все остальные ее определения, выступает временность. Это подчеркивается уже в самом выражении «течение жизни»… Общими для жизни и выступающих в ней предметов являются отношения одновременности, последовательности, временного интервала, длительности, изменения» / 5, с. 192-193/. Исходя из этого, философ заключает, что постигнуть жизнь можно только путем изучения истории, исторических текстов. Здесь обнаруживается характерное для Дильтея стремление преодолеть психологическое понимание жизни, ведь внутреннее самосозерцание (интроспекция) – негодное средство для познания внутренней жизни человека. Философ пытался выйти к общезначимому и объективному познанию жизненной реальности, но при этом не придерживаться сугубо естественно-научного или же художественного постижения.

Дильтей, разделив науки на два вида – науки о природе и науки о духе, – пришел к выводу, что общим основанием последнего вида является сама жизнь. А поскольку течение жизни реализуется в комплексе объективаций, требуется определенное усилие для его понимания. Особенность человеческого мира и автономия наук о духе устанавливаются связью понятий жизнь, экспрессия и понимание, которых нет ни в природе, ни в естественных науках. «Жизнь и переживание становятся объективным духом, т.е. объективируются в институтах, государстве, церкви, юридических, религиозных, философских, художественных, этических системах» / 6, с. 289/. Понимание на основе переживания, «вчувствования» делает возможным само познание и проникновение в духовный мир человека, исторической эпохи. Понимание, родственное интуитивному проникновению в жизнь, Дильтей противопоставляет методу объяснения, применимому в “науках о природе”, имеющему дело с внешним опытом и связанному с конструирующей деятельностью рассудка.

Итак, философия жизни явила собой глубочайшее проникновение в мир человеческой субъективности, подготовила появление таких философских направлений XX век, как экзистенциализм, персонализм, философская антропология.


Библиографический список

1. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление / А. Шопенгауэр // Мир как воля и представление. Афоризмы и максимы. Новые афоризмы. - Минск: Литература, 1998. – 1405 с.
   
2. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века / П.П. Гайденко. - М.: Республика, 1997. – 495 с.
   
3. Ницше Ф. Так говорил Заратустра / Ф.Ницше // Так говорил Заратустра. К генеалогии морали. Рождение трагедии. Воля к власти. Минск: Харвест; М.: АСТ, 2000. - С. 3-286.
   
4. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории / О. Шпенглер. – М.: Мысль, 1993 – Т. 1. – 663с.
   
5. Дильтей В. Понимающая психология. Хрестоматия по истории психологии / В. Дильтей.- М.: МГУ, 1980. - 388 с.
   
6. Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней: Т. 4. От романтизма до наших дней / Дж. Реале, Д. Антисери. – СПб: Петрополис, 1997. – 880 с.