Geum.ru

Методические рекомендации по проведению первого урока 2007-08 учебного года «урок чтения. 860-летие москвы»

Вид материалаМетодические рекомендации

Содержание


Благовещенье в москве
У нас на якиманке
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   29

Иван Ахметьев


  * * *

Москва

снегопад

сто лет назад

Константин Бальмонт

БЛАГОВЕЩЕНЬЕ В МОСКВЕ

Благовещенье и свет,
Вербы забелели.
Или точно горя нет,
Право, в самом деле?

Благовестие и смех,
Закраснелись почки.
И на улицах, у всех
Синие цветочки.

Сколько синеньких цветков,
Отнятых у снега.
Снова мир и свеж и нов,
И повсюду нега.

Вижу старую Москву
В молодом уборе.
Я смеюсь и я живу,
Солнце в каждом взоре.

От старинного Кремля
Звон плывет волною.
А во рвах живет земля
Молодой травою.

В чуть пробившейся траве
Сон весны и лета.
Благовещенье в Москве,
Это праздник света!

1903


                ТОЛЬКО

Ни радости цветистого Каира,
Где по ночам напевен муэззин,
Ни Ява, где живет среди руин,
В Боро-Будур, Светильник Белый мира,

Ни Бенарес, где грозового пира
Желает Индра, мча огнистый клин
Средь тучевых лазоревых долин,—
Ни все места, где пела счастью лира,—

Ни Рим, где слава дней еще жива,
Ни имена, чей самый звук — услада,
Тень Мекки, и Дамаска, и Багдада,—

Мне не поют заветные слова,—
И мне в Париже ничего не надо,
Одно лишь слово нужно мне: Москва.

Анна Баркова


                    ШУТКА

В переулке арбатском кривом
Очень темный и дряхлый дом
Спешил прохожим угрюмо признаться:
«Здесь дедушка русской авиации».
А я бабушка чья?
Пролетарская поэзия внучка моя —
Раньше бабушки внучка скончалась —
Какая жалость!

Агния Барто


У НАС НА ЯКИМАНКЕ

У нас на Якиманке
Вхожу я в каждый дом
И у ворот на санки
Кладу железный лом.

Старик на пятом этаже
Мне дал свои коньки:
Они ему малы уже,
А внуку велики.

Лежит железная кровать
В сарае, под столом,
Её немножко доломать,
И был бы чудный лом!

Нашла я прутья от зонта
В чулане, за стеной.
У нас в чулане темнота,
Но я взяла с собой кота,
И он искал со мной.

У нас на Якиманке
Вхожу я в каждый дом
И у ворот на санки
Кладу железный лом.

Я вёдра собираю,
Тупые топоры.
И снятся мне сараи,
Чуланы и дворы.

Большой поднос из жести
И ржавую пилу -
Я всё сложила вместе
В передней на полу.

Пришла я с Якиманки,
А где железный лом?
Здесь только две жестянки
Остались под столом!

Где же сломанная клетка?
Где железная пила?
Оказалось, что соседка
Всё Андрюшке отдала.

Взял он мой железный лом,
Положил на санки, -
Он из школы за углом,
Тоже с Якиманки.

Соседке это всё равно,
Я спорить с ней не стала, -
Ведь ей неважно, чьё звено
Проводит сбор металла.

Но что же мне теперь сдавать -
Только две жестянки?
И сегодня я опять
Хожу по Якиманке.

1946

Андрей Белый


                 НА УЛИЦЕ

Сквозь пыльные, желтые клубы
Бегу, распустивши свой зонт.
И дымом фабричные трубы
Плюют в огневой горизонт.

Вам отдал свои я напевы —
Грохочущий рокот машин,
Печей раскаленные зевы!
Все отдал; и вот — я один.

Пронзительный хохот пролетки
На мерзлой гремит мостовой.
Прижался к железной решетке —
Прижался: поник головой…

А вихри в нахмуренной тверди
Волокна ненастные вьют; —
И клены в чугунные жерди
Багряными листьями бьют.

Сгибаются, пляшут, закрыли
Окрестности с воплем мольбы,
Холодной отравленной пыли —
Взлетают сухие столбы.

Татьяна Бек


                       * * *

На остановке «Охотный ряд»
Вошел в троллейбус неюный даун —
Близкий мне, как погодок-брат,
Но еще сильнее смят и раздавлен.

Рыхлый, плешивый, косят зрачки,
Одет опрятно в чужую «тройку», —
Он украдкой сжимал кулачки
И шептал, что надо логовомойку

(Так!) устроить… А на «Динамо» слез
И вдруг возопил обреченной птицей…
— Боже! Легко ли Тебе с небес
Различать оттенки земных петиций?

Александр Блок


* * *


Все это было, было, было,
Свершился дней круговорот.
Какая ложь, какая сила
Тебя, прошедшее, вернет?

В час утра, чистый и хрустальный,
У стен Московского Кремля,
Восторг души первоначальный
Вернет ли мне моя земля?

Иль в ночь на Пасху, над Невою,
Под ветром, в стужу, в ледоход –
Старуха нищая клюкою
Мой труп спокойный шевельнет?

Иль на возлюбленной поляне
Под шелест осени седой
Мне тело в дождевом тумане
Расклю`ет коршун молодой?

Иль просто в час тоски беззвездной,
В каких-то четырех стенах,
С необходимостью железной
Усну на белых простынях?

И в новой жизни, непохожей,
Забуду прежнюю мечту,
И буду так же помнить дожей,
Как нынче помню Калиту?

Но верю – не пройдет бесследно
Все, что так страстно я любил,
Весь трепет этой жизни бедной,
Весь этот непонятный пыл.


1909