Юрия Ряшенцева «Светлые года будем мы всегда вспоминать»
| Вид материала | Документы |
- Конкурс литературного творчества «Сибирь серебряное слово», 24.16kb.
- 25. 07. 2009 Новости сайта мцр, 277.05kb.
- Пол боулз рассказы Перевел М. Немцов скорпион, 806.54kb.
- 1956 года и миниатюрная статуя Свободы самые заметные детали интерьера в кабинете заместителя, 89.81kb.
- Такая вода содержит в своём составе комплекс солей, макро- и микроэлементов. Не зря, 78.53kb.
- Владимир Ростиславович Мединский, 4477.37kb.
- Итоги социально экономического развития Мендыкаринского района за 2011 год, 263.29kb.
- Давай поговорим, товарищ!, 983.19kb.
- На данном этапе переходного периода от руководителей, юристов, бухгалтеров требуется, 114.46kb.
- «Природа сфинкс » Тайны мироздания в лирике Ф. И. Тютчева, 29.1kb.
Драматургия и проза
Талант Ю.Ряшенцева многогранен. Он не только замечательный поэт, но и оригинальный прозаик и драматург. К сожалению, остаются непоставленными пьесы Ю.Ряшенцева «Плати за выпивку, этруск» о школе Пифагора, «Тяжкая забота короля Доброхота» по сказке Н.Лескова «Час воли Божией» и «Папский мускат».
Пьеса «Папский мускат» была напечатана в журнале «Современная драматургия» в №1 за 2000 год. То, что это пьеса не историческая, автор подчеркивает в предисловии, отмечая, что в ней намеренно смещена хронология реальных событий, а сами они лишь удобный фон, вспомогательный материал для решения важных этических проблем. Это проблемы, над которыми Ю.Ряшенцев размышлял, работая над песнями к фильмам «Три мушкетера» и «Гардемарины»: судьба офицера, рыцаря без страха и упрека, на службе у государства, тему бескорыстного товарищества и верной любви. Но если фильмы завершаются хэппи-эндом, то в пьесе лихое и жизнеутверждающее начало, гимн юности, ее непобедимому оптимизму сменяется трезвым и нерадостным раздумьем о том, что один неверный или малодушный шаг может непоправимо исковеркать человеку судьбу. Появляются нотки фатализма: судьба сильнее человека и исправить ничего нельзя.
Центральная проблема пьесы – проблема взаимоотношений интеллигенции с властями. Ю.Ряшенцев неоднократно затрагивал ее в своих лирических стихах. Попытка решить эту проблему в ином жанре заслуживает внимания. Это пьеса о неглупом и решительном человеке, который поступил неразумно и в конечном итоге малодушно, не сумев противостоять унизительному приказу высокопоставленного вельможи и будучи жестоко наказан за это потерей всего: друзей, любимой, чести.
Власть в пьесе олицетворяют фавориты Екатерины, Светлейший и Зубов. Оба – воплощение иезуитской сущности любой власти. Демагогические речи Светлейшего до боли знакомы всем, кто жил в эпоху застоя, когда во имя мифических интересов родины ломали человеческие судьбы, когда приоритет коллективного над частным насаждался агрессивно и безапелляционно. Цинично предлагая Елагину стать фаворитом царицы, Светлейший мотивирует это интересами страны: дескать, честный и порядочный человек сможет влиять на политику царицы в лучшую сторону. Личные же интересы Елагина в расчет не берутся: «Знаю я о любви твоей, о княжне Дарье. Так ведь то – Даша, а то – Родина. Никто вы России не любите!». Лейтмотив пьесы – «Песня об обиде», основная мысль которой: на Руси человеческое достоинство всегда ценилось низко, будь ты простолюдин или аристократ.
Поддавшись давлению и согласившись выполнить прихоть Светлейшего, Елагин совершает трагическую ошибку. Унизившись, с этого момента он постепенно теряет всех, кто был ему дорог. Хотя искренне уверен, что служит не конкретному человеку, а родине, идее. Это характерное заблуждение многих интеллигентов отражено Ю.Ряшенцевым в пьесе точно, а главное – с искренней болью.
С упорством, находчивостью и мужеством, достойными лучшего применения, Елагин выполняет поручение. Пьеса производит впечатление даже некоторой перенасыщенности испытаниями, выпавшими на его долю: уехав, казалось, на неделю, он попадает в водоворот Великой Французской революции. Затем три года испытаний: тюрьма, побег, возвращение. Друзей потерял (кто погиб, кто предал его), любимая не дождалась, выйдя замуж за друга-предателя. К тому же заказчик муската скончался, а новый фаворит, Платон Зубов, объявляет Елагина дезертиром, три года проездившим по пустяковому поручению, когда России требовался его воинский талант и храбрость. Приходит запоздалое прозрение: «Солдат не должен быть на побегушках». Эта мысль иллюстрируется печально-иронической песней о том, что в Росси негде применить недюжинные силы.
Эта тема невостребованности таланта в своей отчизне, тема «лишних людей», получила широкое осмысление в произведениях писателей 19 века. Но если они писали о времени реакции, наступившей после восстания 1825 года, когда не было применения сил для честного и талантливого человека, то действие пьесы Ю.Ряшенцева относится к тому времени, когда герою было где применить свои силы: военные компании, общественно-политическая жизнь. И если герой делает выбор в пользу мелкого дела – это остается на его совести.
Зачем даны мне силы – не пойму:
Простора нет ни сердцу, ни уму.
Возьми, Россия, все, что есть во мне!
А мне, говорит, все это ни к чему!..
…Родина,
Не угадать моей судьбе,
чем я смогу полезным быть тебе!
В финальных строках песни Елагина тема горькой и непутевой любви к родине звучит особенно сильно, с тоской и безысходностью:
Отыми листву – падут снега,
Станет тихо и светло.
Хоть без милых глаз – тоска, тоска,
Только счастье и ушло:
Боли не меряны,
Речи не сказаны,
Все, что не прожил – с тобой.
Разве же с милыми
Счастьем мы связаны?
Что там за вздор голубой?
А и дни прошли – ни то ни се,
Только зори хороши.
Отыми мой край – отымешь все:
И ни силы, ни души…
Пьеса имеет кольцевую композицию: начинается и заканчивается сценой в богатом доме, где соревнуются в певческом искусстве итальянская певица и русский народный хор. Главный герой прошел множество испытаний, на его глазах совершались революции и гибли люди, а на родине все такое же болото, все та же светская пустая болтовня, и даже реплики по поводу пения артистов те же. То, что действие перенесено из одного дворца в другой, не меняет сути происходящего. Герой, выполнив унизительное задание одного вельможи, получает не менее унизительное от его преемника. Финал открытый, решение героем еще не принято. Сумеет ли он отказаться или это будет его очередная ошибка, после которой он уже не поднимется? Сделал ли он правильные выводы? Мнение автора, которое явственно прослеживается в финале пьесе, отнюдь не оптимистично.
Оригинальность пьесы в том, что она представляет собой синтез сценического действия, разговорных эпизодов с музыкально-поэтическими и танцевальными номерами. Многообразны художественные средства, используемые автором: сольное пение (итальянская певица), музыкальные диалоги и монологи героев, хоровое пение (русские песельники, восставшие парижане, цыгане), танцевальные номера (танец старухи-цыганки) (композитор Виктор Лебедев). Жанр произведения обозначен как «пьеса с музыкальными номерами». По сути, это мюзикл, в котором равноценно сильны и проза, и поэзия (надо сказать, что отдельные строки песен уже появлялись в сборниках стихов Ю.Ряшенцева. Так, некоторые четверостишия из стихотворения «Утешение» вошли в зонги «Папского муската»).
Пронзительные и щемящие стихи, органично вошедшие в ткань пьесы, усиливают ее трагическое звучание. Они дают исчерпывающую и точную характеристику героям. Так, зонги Елагина свидетельствуют о его генетическом родстве с любимыми героями Ю.Ряшенцева – мушкетерами и гардемаринами. Непременный атрибут этих песен– шпага, символ отваги и чести: «Но слава Богу, есть друзья, и слава Богу, у друзей есть шпаги!» («Три мушкетера»), «шпаги свист и вой картечи» («Гардемарины»), «кони не крадены, шпаги не проданы, все остальное – судьба» («Папский мускат»). Здесь ощутимы традиции поэзии Дениса Давыдова, бесшабашное, гусарское начало, молодецкая бравада перед лицом смертельной опасности.
Фанагорийцы справа, слева кирасиры,
Еще блестит труба под пылью боевой,
Еще свежи пока плюмажи и мундиры,
А ятаган уже свистит над головой!
Однако что же вы так веселы, поручик?
Неужто шпага к райской двери –
Лучший ключик?
Но вражья конница
Зело быстра –
Так пики с бою,
И – ура, ура, ура!
Донцы ударят с фронта,
С тыла – астраханцы.
Судьба баталии еще не решена.
Но аль не ясно вам, какие нынче танцы?
И отступает враг и клонит знамена.
О кропотливой работе автора над словом говорит тот факт, что существует несколько вариантов музыкально-поэтических номеров. Так, журнальный вариант «Монолога фаворита» звучит приподнято-эмоционально: «О, сколько же для нации сокрыто в достоинствах и язвах фаворита!». В книге «Слава Богу, у друзей есть шпаги!» – более сдержанно: «Высокий смысл для нации сокрыт в любом твоем движенье, фаворит!». Книжный вариант написан в говорном стиле («Фаворит, он и шпагой и советом охранит царицу и страну», «Но в сознанье общественного долга он несет с достоинством свой крест»), журнальный – в песенном, более упорядоченном интонационно («Но в сознанье собственного долга…», «Фаворит и шпагой и советом охранит царицу и страну»).
Идейно и философски насыщен дуэт княжны и Елагина, в котором каждая реплика содержит развитие темы, часто звучащей в лирике Ряшенцева и отразившей раздумья поэта об особенностях проявления российского менталитета в вопросах любви:
Сколько грустных любовей у России!
Нет, не наш ты по крови, Эрот.
Не твоей наливной кудрявой силе
Наш задумчивый верен народ.
Звучит в пьесе еще одна тема лирических стихов Ряшенцева: об истинной красоте («Размышление на эскалаторе…»). Елагина знакомят с первой красавицей цыганского табора – толстой древней старухой: «У нас кто лучше поет и танцует, кто умней и добрей – тот и красавица». По мысли Ряшенцева, красота – понятие с возрастом не связанное, не эстетическое, а этическое.
Сквозная лейтмотивная «Песня о туманной надежде» (которую правильнее было бы назвать «Песней о разбитых надеждах») стала наилучшим воплощением в пьесе таланта Ряшенцева-лирика. Ее отличают глубина, метафоричность, искренность:
Туманная надежда – подруги нет верней.
Она хоть и обманет – не нарочно.
Распята ежедневно
Любым из наших дней,
Чтоб чистой возвращаться еженощно.
За веру мы наказаны судьбой.
Судьба за веру – мизерная плата.
Зато как сладко Родине
Твердить наперебой,
Что в ней мы будем счастливы когда-то!..
Туманная надежда –
Полнощных весен плод,
Дитя сырого русского простора…
Какие сновидения встают к нам из болот!
Они для нас – погибель и опора.
Но если им свершенья суждены,
Тогда не зря горели наши свечи,
Тогда по праву веселы, по праву и пьяны
Мы в шуме пира и в разгаре сечи.
Как и лучшие лирические стихи Ряшенцева, эта песня рождает ощущение простора, прохлады, вызывает приподнятое романтическое чувство. Если раньше, работая над текстами к чужим пьесам и сценариям, поэт был вынужден следовать установке заказчика, то в своей собственной пьесе он гораздо более свободен в поэтическом волеизъявлении. Потому и стихи в «Папском мускате» по глубине и философскому подтексту приближаются к отнюдь не простой лирике Ю.Ряшенцева.
Точность деталей быта и языка описываемой эпохи – свидетельство эрудиции автора, добросовестного отношения к материалу. Особая любовь к Франции, проявившаяся еще в работе над «Тремя мушкетерами», позволила автору с легкостью и изяществом изобразить «французские» сцены, описывающие революцию. Бережное отношение к языку сказалось в построении диалогов – точно выверенных в стиле конца 18 века.
Для творческой манеры Ю.Ряшенцева характерны постоянные литературные реминисценции. В пьесе «Папский мускат», как и в стихах Ю.Ряшенцева, нашли отражение его раздумья о романе И.А.Гончарова «Обломов». Немец Карл Носау-Флюгель – собрат Штольца не только по крови, но и идейно. Судьба этого героя – некая параллель судьбы Штольца, какой она видится Ряшенцеву. Это духовная и нравственная деградация расчетливого и рационального ума, падение человека, от природы отважного и благородного, но поставившего личное счастье и карьеру превыше всего.
Непосредственная отсылка к известной в переводах М.Ю.Лермонтова («Воздушный корабль») и В.А.Жуковского («Ночной смотр») балладе австрийского поэта-романтика И.-Х.Цедлица «Корабль призраков» содержится в зонге, который исполняет квартет Наполеонов («В двенадцать часов по ночам…»).
При всей оригинальности и стилевой изысканности пьесы есть в ней и спорные моменты. Так, на картине спасенного Елагиным крепостного художника он изображен в виде Иисуса Христа, что придает ему мученический ореол. Такое сравнение вряд ли оправданно, слабость и малодушие вряд ли достойны священного мученического венца. Хотя автор имеет полное право на свою точку зрения.
Не всегда логически обоснованы действия героев. Елагин растрогался, глядя, как танцует старуха цыганка, что вообще свойственно сентиментальному россиянину, имеющему необъяснимое пристрастие к цыганам. Ничего сверхъестественного в реакции Елагина нет. Но почему-то это проявление его чувствительности вызвало у старухи восторг, и впоследствии благодаря ее авторитету, как по волшебству, Елагин получает вожделенный мускат, что в реалистической пьесе выглядит не вполне мотивированно.
В целом же пьеса «Папский мускат» подтверждает мысль о том, что талантливый человек талантлив во всем, и опыт Ю.Ряшенцева в области драматургии оказался вполне удачным. Пьеса отличается доходчивостью, прозрачностью основных идей и простотой, почти плакатностью их воплощения. Это очень красочная, зрелищная пьеса, рожденная для сцены. Ставить ее будет легко: автор все уже подготовил для постановки, расставил акценты. Недаром он как-то признался, что если бы была возможность начать жизнь сначала, он стал бы режиссером.
Проза в творчестве Ю.Ряшенцева представлена несколькими рассказами, повестью «Крысы нашего двора» (альманах «Апрель», вып.6) романом «В Маковниках. И больше нигде» («Октябрь», 1994, №5, 6, 7), которые в 2001 году выходят отдельной книгой.
В романе «В Маковниках. И больше нигде», выдвигавшемся в свое время на Букеровскую премию, показана широкая панорама жизни начала 80-х годов. Главный герой этого во многом автобиографического романа – спортивный журналист Арсений Ворожцов. История его личной драмы разворачивается на фоне жизни столичной театрально-художественной богемы и жизни его родного района – Маковников, в котором сразу угадывается «малая родина» Ю.Ряшенцева – Хамовники. Топонимика романа настолько прозрачна, что, например, в Алтуфьевском переулке нельзя не узнать Олсуфьевский и т.п. Узнаваемы и прототипы героев романа. Это актеры студии «У Никитских ворот» под руководством Марка Розовского, радиожурналист Максим Кусургашев, другой институтский друг Александр Коган и др. Автобиографичный характер носят и события романа.
Роман «В Маковниках…» добавляет новые яркие черты к портрету родного поэту района. Картина эта одухотворена его любовью. Даже многочисленные памятники Хамовников – от скромного бюста Клима Ворошилова во дворе бывшего здания школы №23 (ныне 1253) на Усачевке, где учился Ю.Ряшенцев, до монумента Льву Толстому на Зубовской площади и памятникам врачам у клиник Первого медицинского института на Большой Пироговской улице – настолько дороги автору, что в романе они живут вполне осмысленной жизнью: внимательно наблюдая за окружающей жизнью, философствуют, общаются друг с другом. Так в повествовании появляется некий культурологический аспект, придающий повествованию глубину и перспективу. Прием гротеска навеян во многом произведениями М.Булгакова. Однако, в отличие от Булгакова, у Ряшенцева гротеск не является средством сатиры, а придает повествованию лирический оттенок.
Отвечая на вопрос о том, почему профессией главного героя романа, который является альтер-эго автора, стала именно спортивная журналистика, Ю.Ряшенцев сказал, что спорт привлекал его всю жизнь. Еще в бытность свою студентом литфака МГПИ он играл за волейбольную команду факультета и сборную института, после его окончания долгое время тренировал женские сборные МГПИ по волейболу и баскетболу. С начала 70-х и по сей день играет в большой теннис. Однокашник Ю.Ряшенцева по институту, известный спортивный журналист Владимир Дворцов сказал о нем: «Юра Ряшенцев – это мало кто знает – давний болельщик, не оголтелый, а спокойный, вдумчивый. Он помнит очень многих игроков, которых даже я не помню…». Так что выбор профессии для главного героя романа вполне оправдан.
В «Маковниках…» Ю.Ряшенцев предпринял удачную попытку создания масштабной картины жизни разных слоев советского общества на излете эпохи застоя, когда интеллигенция задыхалась в душной атмосфере «развитого социализма». Цензура, диссидентство, борьба молодой театральной студии за право свободного творчества – все эти штрихи к портрету времени зафиксированы автором художественно правдиво.