Пособие преследует цель в доступной форме ознакомить с основными школами и направлениями развития социологической мысли в Западной Европе и США в XIX-XX столетиях. Предназначено для студентов, аспирантов и всех интересующихся вопросами развития социологии

Вид материала

Литература

Содержание Франкфуртская школа (критическая социология) Феноменологическая социология Когнитивная социология — Политическая социология

Подобный материал:

• Предлагаемое учебное пособие предназначено для студентов, аспирантов и преподавателей, 2052.38kb.
• Аннотация примерной  программы наименование дисциплины: История зарубежной социологии, 315.04kb.
• Учебное пособие предназначено для студентов, преподавателей, аспирантов, интересующихся, 2508.81kb.
• А. И. Яковлев Политическая социология Учебное пособие, 4862.18kb.
• Учебное пособие предназначено для студентов юридических вузов (очное, заочное, экстернат),, 5331.87kb.
• Учебное пособие предназначено для студентов юридических вузов (очное, заочное, экстернат),, 5628.96kb.
• Учебное пособие М.: Педагогическое общество России. 1999 442, 5623.86kb.
• Учебное пособие для вузов / Г. Р. Колоколов. М.: Издательство «Экзамен», 2006. 256, 66.37kb.
• Учебное пособие предназначено для студентов всех специальностей и всех форм обучения,, 802.06kb.
• Программа по госпитальной хирургии, 203.49kb.

открытого общества имеет для теоретической социологии важное мировоззренческое значение.

Понятия "закрытого" и "открытого" общества введено в науку А. Бергсоном. Под первым французский мыслитель понимал примитивные сообщества, отличающиеся замкнутостью, сплоченностью, жесткой иерархией связей и отношений, принудительной дисциплиной и ориентированные прежде всего на самовыживание, Второе Бергсон называет сам более "человеческим", а не "социальным", имея в виду его открытость для проявления индивидуальных способностей и притязаний, "творческой интуиции", которые и служат движущей силой социального прогресса.

Основываясь на этих положениях, Поппер характеризует начавшийся во времена античности переход от закрытого общества к открытому как величайшую революцию в человеческой истории несмотря на то, что это историческое движение носит совершенно непредсказуемый и неуправляемый характер. Современные теории самоуправляемых и самоорганизующихся систем, синергетика показывают тупиковость "мнимой невинности и красоты закрытого общества" (К. Поппер).

ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА (КРИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ)

Франкфуртская школа складывается в самостоятельное направленеие в 30-40-е гг. XX столетия на базе Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне (Германия). Эта школа не только объединила в своих рядах многих выдающихся ученых — философов, психологов, историков, культурологов, но и при всем разнообразии точек зрения и научных склонностей своих членов вошла в историю обществознания как достаточно цельная критическая теория — критическая социология.. Такая направленность заключает в себе двоякий смысл: во-первых, как критическая социология учение франкфуртцев определенным образом противостоит "традиционной теории", исходящей из дуализма: познающий субъект — объективная реальность (субъект — объект), тогда как на самом деле общество, по мнению франкфуртцев, представляет собой одновременно и "субъект" и "объект" (т.е, тождество того и другого); во-вторых, все без исключения представители рассматриваемой школы выступали как горячие и убежденные критики современного капиталистического общества. Идейными, социально-философскими истоками многообразных исследований, научно-теоретических работ, сделанных франкфуртцами, служат марксизм, фрейдизм, экзистенциализм. За свою историю франкфуртская школа пережила три периода, которые характеризуются не только временными рамками, но и научной тематикой, приоритетными вопросами, а также персональным лидерством.

Первый период в специальной литературе обычно называют "европейским", так как географическое расположение франкфуртской школы в это время связано с европейскими странами и городами (Германия, Франкфурт-на-Майне, и Швейцария, Женева, куда ученые вынуждены эмигрировать после прихода к власти фашистов).

Крупнейший представитель франкфуртской школы и фактический ее основатель и руководитель — М. ХОРКХАЙМЕР (1895-1973). Руководствуясь некоторыми идеями неомарксизма, сделавшего центральным предметом своего внимания процессы социального отчуждения, Хоркхаймер и его последователи и ученики пытались создать такую социологическую теорию, которая, с одной стороны, преодолела бы разрыв между эмпирической социологией и философской теорией (философией истории), а, с другой стороны, наследовала бы диалектику Маркса,

Парадокс заключается в том, что общая социологическая теория, которую создавали представители франкфуртской школы и, прежде всего ее основатель Хоркхаймер, не имела позитивной направленности, она строилась на критических основаниях. При этом за идеал критики был принят односторонне интерпретированный "Капитал" Маркса. Хоркхаймер и его ученики ориентировались на "критику буржуазной политической экономии" Маркса и пытались дать "критику буржуазной социологии", а в широком плане — всего современного общества, причем критика замышлялась как всеобщая, тотальная. Такой подход нашел отражение в понятии "тотальное отрицание", которое широко представлено в идеях и положениях франкфуртских ученых.
Характерно также, что сама "критика" отождествлялась с "диалектикой" (диалектикой марксизма). Таким образом, мы встречаемся с весьма односторонним прочтением и пониманием марксистского учения. Диалектика в рассуждениях франкфуртцев принимает форму "негативной", потому философская позиция и общий метод их исследований называют "негативной диалектикой". В целом же в связи с указанными обстоятельствами франкфуртская школа рассматривается как неомарксистская (т.е, форма неомарксизма); ее относят к буржуазной марксологии, означающей интерпретацию марксизма учеными, придерживающимися либеральных и даже лояльных в классовом отношении убеждений.

Следующей важной особенностью франкфуртской школы является ее связь с фрейдизмом и неофрейдизмом. Эта связь отчетливо проявляется, в частности, в творчестве известного нам социолога Фромма, много лет сотрудничавшего с франкфуртцами. Для примера возьмем разработку проблем деструктивного поведения. Отвергая инстинктивно-биологическое объяснение, ученый предлагает социологическую интерпретацию разрушительных действий человека (деструкции), и именно невозможностью в условиях современного общества реализовать творческие потенции, что составляет смысл человеческой жизни и даже связано, на что уже обращалось внимание, с бессознательным в его позитивных модусах.

Согласно фрейдистским установкам, в каждом человеке заложены два основных влечения: к жизни (Эрос) и смерти (Танатос). Какое из них возьмет верх — зависит, особо подчеркивает Фромм, от общественной среды, культуры. Когда же индивид утрачивает стремление к жизни и торжествует инстинкт смерти, формируется человек-некрофил (в противоположность биофилу). Современное эксплуататорское, идолопоклонническое, технизированное, бюрократизированное, одним словом, антигуманное общество в массовом масштабе плодит некрофилов. Некрофил — дитя рациональной (рассудочной) цивилизации. Уголовные и политические преступления, тоталитаризм, фашизм, диктатура, террор, насилие, вакханальные страсти — все это последствия торжествующей в современной цивилизации деструктивности. Фромм создает психоаналитические портреты некрофилов. Особенно интересуют его с этой стороны фашисты Гитлер и Гиммлер, советский диктатор Сталин. Если Фромм видит выход в коммунитарно-социалистической организации общества, то другой видный представитель франкфуртской школы Маркузе делает ставку на революцию, ведущую к освобождению — уже совсем по Фрейду — человеческих инстинктов, прежде всего сексуальных, "задавленных" рационалистической культурой. Так формируется и укрепляется фрейдо-марксистская ориентация учений франкфуртской школы.

"Американский" период начинается тогда, когда вторая мировая война вынуждает франкфуртцев перебраться из Европы в США. В этот период на одно из первых мест в социологических исследованиях членов этой школы выдвигается блок проблем, связанных с феноменом авторитаризма, к чему в немалой степени побуждали война, фашистское государство в Германии, личность фюрера и его приспешников.

В 1950 г. группа авторов во главе с Т. АДОРНО (1903—1969) выпустила в свет фундаментальный труд "Авторитарная личность", содержащий социологический и психологический (в духе неофрейдизма) материал, позволяющий охарактеризовать тип личности, порождаемый тоталитарными режимами, "фашизоидным" (этот термин, так же как и сам термин "авторитарная личность", принадлежит Фромму) обществом. Среди этих черт авторы выделяют консерватизм, агрессивность, властность, ненависть к интеллигентности, стереотипность мышления, конформизм, ненависть к представителям других этнических групп и пр. В предисловии к книге Хорхаймер писал об авторитарной личности как новом антропологическом типе, возникшем в XX веке. Адорно и его соавторы разработали типологию авторитарной личности; были выведены конвенционалистский, садомазохистский, причудливый, меланхолический и манипулятивный типы.

Несколько ранее (1948 г.) Адорно и Хоркхаймер подготавливают к печати книгу, которую следует рассматривать как своеобразную квинтэссенцию всего социально-философского и социологического учения франкфуртской школы. Эта книга называется "Диалектика просвещения. Философские фрагменты". Фашизм, "коричневая чума" объясняется авторами "духом просвещения", "культурой", которые связываются с развитием рационализма (здесь используются идеи Вебера, причем его понимание "рациональности" как черты западной цивилизации облекаются в несколько иную форму — "просвещения"). В отличие от подхода Вебера Адорно и Хоркхаймер интерпретируют рациональность более широко: как подчинение, господство, власть, насилие.

Все "буржуазное просвещение" характеризуется как "миф XX столетия". Это великое заблуждение — считать современное общество свободным, демократическим, просвещенным. На самом деле оно "больное". В нем господстзуют коллективное безумие, массовая паранойя. Диалектика, стало быть, заключается в том, что происходит превращение просвещения, разума в безумие, помрачение, Предваряющая "Диалектику просвещения" книга Хоркхаймера так и называется: "Помрачение разума"(1947 г.).

Философия, наука, техника, по представлениям франкфуртцев, — исчадье ада. Они — источник цивилизованного рабства. Техническая рациональность, констатируют авторы вышеназваннной книги, есть сегодня рациональность самой власти.

"Западногерманский" период связан с возвращением на родину после второй мировой войны целого ряда видных прдставите-лей франкфуртской школы. В этот период особо заявляют о себе такие исследователи, как Г. Маркузе и Ю. Хабермас.

Центральный вопрос, который интересует Г. МАРКУЗЕ (1898 —1979), — о причинах "болезни" современного общества и поиски выхода из кризисного состояния буржуазной культуры. Еще в "американский" период Маркузе выпускает в свет книгу "Разум и революция". Затем следуют "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Эссе об освобождении", "Контрреволюция и бунт" и др. Как видно из названий основных работ Маркузе, социологические взгляды автора имеют ярко выраженную политическую окраску. Схематично рассуждения Маркузе сводятся к следующему.

Современное, по терминологии Маркузе, "позднекапиталистическое общество" формирует у личности "одномерную структуру влечений". Иначе говоря, в условиях современного "рационализированного", "бюрократизированного" общества, в условиях "репрессивной цивилизации" формируется определенный тип личности, который Маркузе называет "одномерным" ("одномерный человек"). У этого человека атрофировано социально-критическое отношение к действительности; он представляет собой не более как "функционера" системы. Поэтому современная революция (а как и при каких условиях она может совершиться в современный исторический период — этот вопрос более всего занимает социолога) должна затрагивать "антропологическую структуру" личности. Другими словами, революция не может быть радикальной, если она не освободит подавляемые обществом глубинные инстинкты, главным из которых — Маркузе здесь следует за Фрейдом — является инстинкт Эроса. Действительная революция — это революция структуры инстинктов — провозглашает Маркузе.

Другое заключение, к которому он приходит в своих рассуждениях, касается движущих сил современной революции, "Люди с одномерной структурой влечений" не способны на какие-нибудь радикальные преобразования. И если в свое время Маркс связывал революционные изменения общества с рабочим классом (пролетариатом), в современных условиях способность к социальной критике переходит к тем, кто еще не "устоялся", не "закоснел". К таковым относятся юноши (школьники и студенты в возрасте от 17 до 25 лет) — их называют "фрейдовским пролетариатом", различные маргинальные слои общества, аутсайдеры, люмпены и пр., одним словом, все, кто "выпадает" из современного "коррумпированного цивилизацией" общества (Маркузе здесь использует термин "дропаутмены"). В мировом масштабе носителями революционной энергии являются "бедные" страны, противостоящие капиталистическим и проводящим "коллаборационистскую" политику социалистическим странам.

Как же должна совершиться современная революция? Маркузе отрицает роль партий как организатора и руководителя политической борьбы, отказывается от легальных методов и форм переустройства общества, рассматривая их всего лишь как "парламентскую игру". Главную ставку он делает на "Великий Отказ" — "абсолютное отрицание" современного Общества и современной "репрессивной культуры". Он строит утопическую теорию постиндустриального общества, которое должно, по его мнению, утвердиться в ходе революции в структуре человеческих инстинктов, Это новое общество будет основано на изначальных влечениях человека, которые обобщенно Маркузе называет "святой природой". Соответственно революцию немецко-американский социолог представляет как "революцию экстаза". На смену многовековой цивилизации с ее поклонением Прометею должна прийти новая цивилизация, основным принципом человеческих взаимоотношений в которой станет "принцип наслаждения", а его символизируют Орфей и Нарцисс.

Во всех рассуждениях Маркузе причудливо переплетаются эклектически выхваченные мысли Маркса, не выдержавшие в свое
время научной критики положения Фрейда. Достаточно экстравагантные взгляды Маркузе расцениваются как «неомарксизм», «фрейдо-марксизм» и т. д., а его «революционные» призывы и лозунги по существу являются псевдореволюционными.

Тем не менее, ложноромантическая теория Маркузе нашла отклик среди определенной части западной молодежи. Маркузе стал идейным вождем движения "новых левых" (термин ввел в оборот видный американский социолог нашего времени Ч. Р. Миллс), представители которого возлагали главные надежды на террор, насилие, "экспорт революции" и т.д. Широко культивируемые "новыми левыми" экстремизм, нигилизм, аморализм настолько скомпрометировали "революционные" идеи Маркузе, что он должен был впоследствии внести серьезные коррективы в свои взгляды и публично отмежеваться от молодежного "левого" радикального движения.

ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Феноменологическая социология возникает в 60-70-е гг. нынешнего столетия на базе получившей в начале века распространение феноменологической философии. Основателем последней принято считать немецкого ученого Э. Гуссерля (1859-1938), философско-теоретические положения которого и легли в основание феноменологической социологии. Поэтому анализ феноменологической социологии органически сопряжен с уяснением учения Э. Гуссерля.

Главной задачей, которую предстоит решить ученому-философу, считал Гуссерль, является происхождение человеческого знания. Другими словами, ученый должен прежде всего ответить на вопрос: откуда, каким образом люди приобретают знания о мире. При ответе на этот фундаментальный вопрос, продолжает свои рассуждения Э. Гуссерль, необходимо избавиться от всевозможных искажений, порождаемых предвзятым мнением, существующими научными теориями, историческими наслоениями и культурной трансформацией. В целом совокупность приемов «освобождения знания», выявление его некоего чистого ядра, истины, по Гуссерлю, «естественного отношения» к миру в феноменологической философии называется «феноменологической редукцией», или «эпохе» ("эпоше"), В действительности такой подход означает свойственный субъективно-идеалистической философии взгляд на знание не как отражение реальности, а ее конструирование. Знание, восприятие, опыт, считают Гуссерль и его единомышленники, — не что иное, как субъективно созданная конструкция, в форме которой предстает перед человеком действительность.

Второе важное положение Гуссерля связано с учением о «жизненном мире». Феноменологическая редукция — этот своеобразный ход человеческой мысли в «обратном направлении» от научного знания к «естественным», донаучным, исходным значениям заканчивается человеческими представлениями, для которых характерны интуитивная достоверность, «анонимная» субъективность, целостность, не имеющая, однако, четкого строения, неопределенная по структуре. В совокупности такого рода знания, представления и образуют «жизненный мир». Он органично включается в человеческую практику, в поведение и деятельность людей.

И если первое положение связано в большей мере с гносеологией, то второе — с социальной жизнью. Именно оно становится исходным в феноменологической социологии. Ибо обращение к «жизненному миру» есть не что иное, как обращение к «глубинной» социальной реальности, которая неподвластна научному познанию. В отношении к ней можно говорить только о «понимании».

Понимающая социология, возникновение которой связано с именем австро-американского философа и социолога А. ШЮЦА (Шютца) (1899—1959), развилась из этих положений Гуссерля.

Шюц считал, что проблема «понимания» была поставлена М. Вебером хотя в принципе и правильно, однако нечетко, в общих чертах. К правильному и более конкретному решению поставленной Вебером проблемы более близко подошел Гуссерль, учитель Шюца, и именно в учении о «жизненном мире», постигаемом не столько научными методами, сколько субъективным конструированием, непременными элементами которого, т.е, самого «жизненного мира», является «переживание субъектом действительности».

Свою «понимающую социологию» Шюц противопоставляет «традиционной социологии». Последняя исходит из предположения, что общество — это реальность, доступная рефлексии (познанию). «Традиционная» социология не ставит вопроса: как возможно общество? «Понимающая социология» делает этот вопрос центральным в своем исследовании социальной жизни. Смысл рассуждений Шюца при этом примерно следующий.

Обозначенный Гуссерлем «жизненный мир» есть на самом деле переживаемый субъектом поток явлений. Не все переживаемые субъектом явления имеют для него «значение», не все они осмыслены, отрефлексированы. Осмысляются в гуссерлианской интерпретации, т.е, понимаются, главным образом прошлые явления, вошедшие уже в субъективный опыт, но не настоящие, не актуальные. Кроме того, само «осмысление» («понимание») проходит две ступени: низшую и высшую. На низшем уровне происходит возникновение значимых элементов опыта, на более высоком уровне образуются устойчивые конфигурации значений, основой которых выступают интенциональные акты. Конституирование значений в «понимающей социологии» Шюца является весьма существенным моментом.

Другим существенным моментом выступает учение об интерсубъективности жизненного мира. Суть этого учения состоит в том, что объективность социальной действительности — особого рода, отличная от объективности природы, и именно — рождающаяся в отношении «Я» к другому «Я». Причем само это отношение определено опять-таки сознанием («переживанием») «Я». То есть другое «Я» — не что иное, как «переживание», «осознание» «Я» другого «Я».

Третьим важным моментом «понимающей социологии» Шюца является учение об «интенциональности» понимающего действия. Ученый пишет, в частности: всякое понимание направлено на то, что имеет значение. Такая направленность «понимания», в более широком плане и действий субъекта, и означает интенциональность. Само «понимающее действие» Шюц подразделяет на два вида: один — не имеющий своей целью коммуникацию и другой — совершаемый с целью коммуникации. Примером первого может служить «рубка дерева». Скажем, я наблюдаю за другим субъектом, занятым заготовкой дров. Примером второго является «беседа» между двумя субъектами: «Я» и «другим Я». Истинное понимание смысла действий субъекта, по Шюцу, заключается в осознании субъективных значений действий для этого «другого Я».

Наряду с этим типом понимания, — «истинным пониманием», существуют еще два других типа: понимание как самоинтерпретация и понимание типизирующее. Одно (понимание как самоинтерпретация) означает интерпретацию собственных переживаний в терминах собственного контекста значений. Иными словами, субъект переносит как бы собственный опыт на поведение и действия другого субъекта, отождествляет последнего со своим «Я». Другое понимание — осуществляется либо в форме «обыденной типизации», либо в форме «научной типизации». Схема здесь, однако, одна: подведение «понимания» под системы либо принятых в массе, в обыденной жизни, категорий, либо — под системы научных понятий.

Итак, в основе социального действия лежит понимание. Более того, по Шюцу, действие и понимание — одно и то же. Понимание — форма субъективной (человеческой) активности. То же относится и к объяснению. "Жизненный мир" — это мир смыслов, а смыслы создаются людьми. Соответственно, социальный порядок есть не что иное как система смыслов. Люди живут и действуют на основе "естественной установки", что мир каждого есть вместе с тем мир другого (принцип интерсубъективности жизненного мира). На этом принципе и зиждется типизация — создание общих для всех смысловых связей, а также идеализация — подразумеваемые "и-так-далее" и "я-могу-это-снова" (формулы Гуссерля).

Различая социальное действие и поступок (социальное действие есть процесс, в котором нечто осуществляется, а поступок является результатом этого процесса), Шюц описывает темпоральную и смысловую структуру социального действия, основываясь на двух видах субъективной мотивировки. Так, есть два наиболее общих мотива: "для-того-чтобы" и"потому-что". Первый направлен в будущее, второй — в прошлое. Таким образом создается социальная целостность, "непрерывность".

Возвращаясь к центральной идее понимающей социологии об интерсубъективности жизненного мира, мы в связи со сказанным выше должны теперь обратить внимание на то, что Шюц сформулировал два важных условия названной интерсубъективности, которые нашли выражение в понятии "идеализации". Во-первых, по мнению Шюца, имеет место совершенно необходимая "идеализация взаимозаменяемости точек зрения". И, во-вторых, "идеализация совпадения систем релевантностей". В первом случае предполагается, что каждый воспринимает вещи, как и другой. Во втором случае предполагается, что люди судят о вещах на основе одинаковых критериев. Оба случая интегрируются Шюцем в общий "тезис о взаимозаменяемости перспектив". Этот тезис и лежит в основе всех социальных действий и понимания.

Этнометодология — школа, возникшая в рамках феноменологической социологии в 70-е гг. текущего столетия в США. Ее основателем принято считать американского ученого Г. ГАРФИНКЕЛЯ (г.р. 1917). Сам термин «этнометодология» введен в научный оборот Гарфинкелем по аналогии с термином «этнонаука», которым обозначаются в культурной антропологии методы и формы примитивного ненаучного познания социальной действительности: магия, шаманство, спиритизм и пр. Этнометодология, по замыслу Гарфинкеля, должна противостоять «этнонауке» как совокупность научных приемов и методов познания общества. При этом Гарфинкель исходит из основного постулата: социальная жизнь необходимо заключает в себе момент рациональности.

В рассуждениях Гарфинкеля центральными понятиями являются «фоновые ожидания» и «рефлексивность». Первое понятие — «фоновые ожидания» — означает представления социального субъекта в форме «правил» действия (поведения, понимания, объяснения и т.д.). По Гарфинкелю, субъекты творят социальную действительность по принятым правилам (стандартам, образцам), однако сами эти правила суть социальные «произведения». Таким образом, социальная действительность создает и воссоздает самое себя, рождается все из тех же субъективных актов. Рефлексивность, второе понятие в учении Гарфинкеля, означает возникновение социальных структур в ходе их субъективной интерпретации.

Особенностью этнометодологического подхода к обществу является отождествление социального взаимодействия с речевой коммуникацией и при этом не со смысловой информацией, а с синтаксической, с «правилами говорениям. Гарфинкель призывает ученых-социологов изучать не то, что сказано, а то, как сказано. Социальное, по Гарфинкелю, становится вообще возможным исключительно благодаря тому, что коммуникация субъектов осуществляется по некоторым правилам, точнее, «правилам говорения». В обычном «разговоре» субъектов при этом имеют место следующие моменты:

1. В разговоре непременно присутствуют элементы взаимного понимания, хотя обсуждаемые проблемы и не упоминаются.

2. Понимание устанавливается не только на основе сказанного, но и на основе невысказанного.

3. В ряде случаев понимание устанавливается не вследствие строгости употребления понятий и терминов, а всего лишь в результате временной последовательности речи.

4. Понимание достигается очень часто в результате не актуального разъяснения, а заранее известного, т.е, некоей «подлежащей модели» понимания.

5. Понимание основано в известной мере на наличной интерпретации и актуальной схеме выражения мысли.

6. В понимании непременно заключено ожидание соответствующей реакции партнеров, которая, в свою очередь, проясняет смысл речи, позиции субъектов, оценки и т.д.

Для этнометодологии как особого раздела феноменологической социологии характерно сведение социальной коммуникации к организации речевых актов и взаимопониманию субъектов — участников «разговора». Сама же социальная реальность, согласно рассуждениям Гарфинкеля и его единомышленников, «конструируется» в процессе речевой коммуникации.

Обращает на себя внимание при этом разделение семантики речи на «индексные» и «объективные суждения». Первые определяются обстановкой, контекстом, особенностями коммуникантов. Вторые не зависят от конкретного речевого поведения, отличаются достаточной устойчивостью. Посредством «объективных выражений» преодолевается неопределенность и уникальность «индексных выражений». Наука в данном случае и выполняет роль объективации и онтологизации повседневного общения, освобождения коммуникации от «субъективности».

Экзистенциальная социология — достаточно самостоятельное учение, которое можно рассматривать в рамках феноменологической социологии, поскольку социальная реальность объявляется «социально-психологическим феноменом». Основателем этой школы принято считать американского ученого Э. ТИ-РИКЬЯНА (Тириакьяна) (г.р. 1929). Его учение называют также структурной социологией. Ее основным моментом является положение об «экстазисе» (термин немецкого философа М. Хайдеггера), означающем «распростертость» общественного бытия, с одной стороны, в прошлое, с другой стороны, в будущее. И если историки интересуются «прошлым», то социологи изучают «настоящее». Последнее же, по Тирикьяну, есть не что иное, как актуализация прошлого, причем эта актуализация совершается субъектом и, следовательно, находится в прямой зависимости от его, субъекта, особенностей (способностей, целей, мотивов и т.д.). Некоторое соответствие «прошлых» структур «настоящим» образует основу «будущего» и — субъективно — основу прогнозирования.

Несоответствие «прошлой», «настоящей» и «будущей» структур вызывает в обществе кризис, являющийся, по мнению Тирикьяна, причиной революций.

Касаясь этой проблемы, Тирикьян развивает учение об «индексе революционного потенциала», состоящем из суммы «эмпирических индикаторов» предстоящего «скачка» в социальном развитии. В числе этих индикаторов возрастание степени урбанизации общества, распространение сексуального промискуитета и исчезновение общественной нетерпимости к этому «злу», увеличение в социальной структуре неинституциализироаанных религиозных элементов. Сам по себе «индекс революционного потенциала» представляет собой шкалу интервалов от 0 («нуля») до 1 («единицы»). Точка 0 представляет собой гипотетическое состояние, «утопию»: «отсутствие социального напряжения», отсутствие противоречия между «моралью и реальностью» и т.д. Точка 1 — кульминация революции, которую Тирикьян представляет как «анархию» и «аномию», разрушение старых социальных структур. Промежуточные точки означают разные моменты и степени «социальной деструкции».

Когнитивная социология — тоже один из вариантов феноменологической социологии, связанный с именем, главным образом, американского социолога А. СИКУРЕЛЯ. Его основная работа «Метод и измерения в социологии» посвящена анализу и описанию социологических методов изучения социальных процессов. Сикурель ставит своей задачей выяснить вопрос не только о природе социального знания, но и о его хранении, активизации, а также организации. Как все другие представители феноменологической социологии, Сикурель исходит при этом из одного основного тезиса, что общество конструируется и конституируется в субъективных процессах социальной коммуникации: познании, речи, передаче информации.

По Сикурелю, существуют три этапа конструирования людьми (субъектами) социальной действительности. Первый этап — это субъективная организация и классификация «эмпирики» (опыта) в простых (элементарных) актах «говорения», второй этап — проявление «теоретических понятий», третий этап сеязан с субъективным анализом разговора или текста. Значительное место в учении Сикуреля занимает анализ «процедур интерпретации». Смысл этих процедур заключается в субъективном «толковании» речи (текста). Он подробно рассматривает возможные «субъективные» механизмы дополнения текста, влияние на «разговор» ситуации, опору на прошлый опыт (прошлое знание) и т.д. Способы хранения, передачи, организации знания Сикурель называет «народными моделями». Он считает, что у каждого человека имеется выработанная в веках, унаследованная и приобретенная в процессе воспитания база знаний, участвующая в последующей их организации, «толковании» текста и т.д. «Народная модель», таким образом, является способом существования (экзистенции) социальности.

Наиболее полную разработку центральная в феноменологической социологии концепция конструирования социальной действительности получила в книге П. БЕРГЕРА (г.р. 1929) и Т. ЛУК-МАНА (г.р. 1927) "Социальное конструирование реальности", имеющей подзаголовок "Трактат по социологии знания". Выход в свет этой книги в 1966 году (США), ставшей очень скоро научным бестселлером, можно с полным правом рассматривать как окончательное оформление относительно самостоятельной школы социологии знания (автором самого термина является немецкий философ М. Шелер). В числе своих задач эта школа называет исследование закономерностей социокультурной детерминации знания, его ин-ституциализации, а также форм и методов передачи и хранения социального опыта, анализ типов мышления в различные исторические периоды и др.

Отправляясь от получившего широкую известность выражения Паскаля: "Что истинно по одну сторону Пиренеев, ошибочно — по другую", Бергер и Лукман пытаются разобраться в "смысловом порядке". По мнению названных авторов, "структура социальной реальности конституируется субъективными значениями". Другими словами, ведущую роль в упорядочении мира играет язык: знаки, знаковые системы с присущими им значениями (смыслом). Более того, в процессе обозначения (сигнификации) и происходит "объективация бытия". Для субъектов же знание повседневной жизни организовано в понятиях релевантностей. Основные же релевантные структуры, относящиеся к повседневной жизни, даны уже готовыми в самом социальном запасе знаний. Так, в американском обществе, рассуждают Бергер и Лукман, неуместно изучать движение звезд, чтобы предсказать положение дел на фондо-
вой бирже, напротив, в других обществах астрология может быть вполне уместной для знания экономики.

Социальная организация, социальный порядок конструируются не только посредством знания, языка, но и посредством и в процессе институциализации. Ее исходными основаниями служат хабитуализация, седиментация, традиция и реификация. Хабитуз (габитуз) — это образ действия, вошедший в привычку. Хабитуализация, соответственно, есть опривычивание. Седиментация буквально означает процесс осаждения, перехода в "осадок", т.е. социальный опыт. Традиция — процесс наследования поколениями социального опыта, она имеет первостепенное значение в сохранении и распределении являющихся необходимым моментом институциализации ролей — типов деятельности и деятелей. С помощью ролей, пишут Бергер и Лукман, институты воплощаются в индивидуальном опыте. Реификация — это овеществление социальной реальности, сопровождающееся превращением созданного человеком мира в мир "нечеловеческий", "дегуманизированный", "мир вещей"

Другим важным средством и механизмом конструирования социальной реальности выступает легитимация, которую Бергер и Лукман, рассматривают как "смысловую объективацию второго порядка". Легитимация, по их мнению, "создает новые значения, служащие для интеграции тех значений, которые уже свойственны различным институциональным процессам". В процессе легитимации институциональный порядок обретает когнитивный и нормативный, т.е. обязательный, императивный, характер. Легитимация имеет уровни — дотеоретический (самоочевидное знание), теоретический, системный с соответствующей компетенцией и специализацией и уровень "символического универсума", когда "целое историческое общество и целая индивидуальная биография рассматриваются как явления, происходящие в рамках этого универсума", т.е. на этом урозне осуществляется, по словам создателей рассматриваемой школы, "исчерпывающая интеграция всех разрозненных институциональных процессов" (примером здесь служит мифологическое конструирование социальной реальности).

Важным моментом учения Бергера и Лукмана для социологии являются развитые ими положения о первичной и вторичной социализации. Первичная социализация хронологически совпадает с детством и по содержанию означает становление "члена общества". Вторичная социализация — последующий процесс вхождения уже социализированного индивида в "новые сектора" социального мира (сектор первичной социализации, как правило, — семья). Решающей фазой социализации является формирование в сознании образа "обобщенного другого". Именно в процессе первичной социализации конструируется "первый мир индивида". Ее важнейшими моментами являются идентификация и альтернация. Социализация может быть "успешной" и "неуспешной" (калека, бастард, идиот и т. д.). Различая объективную реальность (общество) и субъективную реальность (индивид, личность), Бергер и Лукман подчеркивают, что ключевым элементом второй служит идентичность, т.е, связь индивида с обществом и осознание этой связи индивидом. В любой социальной системе исторически развиваются процессы, направленные на формирование и поддержание идентичности, которые, в свою очередь, детерминированы социальной структурой. Так, американцев, французов и т. д. отличают свои специфические типы идентичности.

Совершенно особое место в феноменологической социологии занимают работы избранного в свое время президентом Американской социологической ассоциации самобытного и оригинального исследователя и литератора, прозванного "Кафкой нового времени", И. ГОФМАНА (1922 — 1982). Действительно, работы этого ученого отличаются от традиционных исследований в область социологии не только своей парадоксальностью, но и стилем. Например, одна из книг Гофмана называется "Сумасшедший дом" и имеет подзаголовок "Об обращении с нарушенной идентичностью". Р. Дарендорф увидел в Гофмане мастера интерпретации, в связи с чем американского социолога можно рассматривать как создателя школы интерпретативной социологии. Центральными вопросами этой школы служат социальное взаимодействие (интеракция) и социальная идентичность в связи с субъективной интерпретацией, которая представляет собой особый вид конструирования социальной реальности. Показательно, что Гофман — в чем и заключается своеобразие его научного творчества — разрабатывает и широко использует метод "смещения перспектив". Социальное действие, интеракция в соответствии с этим методом рассматривается с точки зрения манипулирования смыслом. Вся социальная жизнь приобретает характер спектакля, розыгрыша, драматического действия, а люди, субъекты действия, становятся "актерами". Другим обращающим на себя внимание моментом научного творчества Гофмана является подход к "нормальному" со стороны "абсурда", через "абсурд". При этом ученый руководствуется одной мировоззренческой установкой, что мир, в особенности современный, — "угроза индивидуальности". Ученый пытается представить, как в этих социально-исторических условиях индивиды разыгрывают свои социальные роли в достаточно типичных ситуациях: "неудачи" — когда включается и используется механизм "охлаждения" — смягчения притязаний, предотвращающий разрушение идентичности, "тоталитаризма" — когда отсутствуют средства для выражения идентичности (тюремное заключение, помещение в психиатрическую больницу и т. д.) и используются неформальные отношения ("подпольная жизнь"), "нарушения территории", т.е, символического пространства для создания и укрепления идентичности — когда для исправления ситуации включаются механизмы извинений, объяснений и т. д., "на глазах у всех", т.е, в публичных местах — когда включается и используется механизм индивидуальной презентации, надевания маски, разыгрывания определенной роли и т. д.

Гофман талантливо описал многочисленные методы (приемы) утверждения "интеракщионного порядка". Среди них: "создание имиджа" — второго, дополнительного "лица" для "окружающих" с соответствующими "сценой" и "кулисами" в жизни, "стигма" — многообразные технологии поведения стигматизированных индивидов (например, проституток), "ролевая дистанция" — в частности, стремление показать, что индивид способен на большее, чем предписывает роль, "обман" — ложь во имя спасения, ложь для выгоды и пр. "мистификация" — в частности, во имя авторитета, "идеализация" — в частности, поведение, продиктованное определенными ценностями (например, матери, боготворящей своего единственного ребенка), "драматическая постановка" — например, разыгрывание политическим деятелем роли благотворителя, неумеренное использование "латыни" с целью подчеркнуть ученость и т. д.

Припоминая слова Шекспира: "Весь мир — театр", Гофман писал в одной из своих работ, что, конечно, не весь мир является театральной сценой, но трудно найти сферы жизни, для которых утверждение великого английского драматурга не было бы справедливо.

Многие положения феноменологической социологии в последующем вошли в теоретические основания социальной коммуникации.


ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Это направление является одним из старейших. В его основании и превращении в достаточно самостоятельную научную дисциплину большую роль сыграли идеи таких великих мыслей, как Платон и Аристотель, Макиавелли и Монтескье, Сен-Симон и Руссо и др. Политическая социология исследует политику как социальное явление, многообразные политические отношения и обслуживающие их институты. В определенном отношении она смыкается с политологией и социологией права. Из огромного многообразия проблем, которые интересуют политическую социологию и являются ее предметом, возьмем только одну — проблему социальной структуры и стратификации, тесно связанную с современной политикой в области классовых отношений и вопросами политической власти.

Общество не представляет собой однородную аморфную массу людей. Напротив, оно состоит из различных групп, объединений и т.д. Связь между этими группами, объединениями, общностями образует социальную структуру. В основе социальной структуризации, таким образом, лежат социальные различия, т.е, различия между теми или иными общественньми объединениями (социумами), обусловленные в конечном счете различиями в формах и методах деятельности, половозрастными особенностями, этнической принадлежностью, культурой и пр. Социальную структуру общества изучает макросоциология.

Большинство западных социологов склонны включать в социальную структуру:

1. Классы и социальные слои. Социально-классовую структуру изучает политическая социология. Наиболее подробно социально-классовые отношения рассматривает марксистская социология.

2. Национально-этнические общности. Их изучают наряду с политической социологией демография, этносоциология и этнография.

3. Группы людей, различающиеся по демографическим признакам: половым, возрастным, семейным и т.д. Социально-демографическую структуру общества изучают наряду с политической социологией демография и многообразные отраслевые и прикладные социологии: социология труда, социология гендерных отношений, социология молодежи, социология семьи и пр.

4. Территориальные общности. Единицами территориальной структуры выступают городские поселения, сельское население, различные региональные общности и пр. Территориальную структуру изучают помимо политической социологии демография и различные отраслевые и прикладные социологии, в частности, социология города, социология села (социология деревни) и пр.

5. Профессиональные общности и группы. Наиболее общими элементами профессиональной структуры общества являются группы людей, занимающихся либо физическим, либо умственным трудом. Сюда также относятся группы людей, различающихся по квалификации, профессии и т.д. Изучают профессиональные группы и общности, а также социальные процессы, связанные с ними, как политическая социология, так и отраслевые социологии: социология труда, промышленная социология и др.

6. Родовые, сословные, кланово-корпоративные, а также кастовые общности. Их закономерности, синхронные и диахронные связи изучают этносоциология и политическая социология.

Рассмотрим подробнее наиболее распространенные на Западе учения о классах и классовой структуре, помня, что это один из центральных вопросов политической социологии.

Ряд ученых (Э Клигг, Р. Борейм, Дж. Дау и др.) с известными дополнениями и изменениями развивают марксистскую концепцию классов. К тем признакам классов, которые названы основоположниками марксизма-ленинизма (отношение к средствам производства, место в общественной организации труда, доля общественного богатства, которой располагает класс, участие в общественном разделении труда и т.д.), обычно прибавляют новые классовообразутощие признаки: участие в общественном контроле и управлении, отношение к власти и др. В совокупности подобные учения характеризуются как неомарксистские.

Модернизируется учение о классах и М. Вебера, который положил в основание классовых различий тип рыночного обмена, или, другими словами, имущественный показатель и критерий доходов (собственнические и коммерческие классы). Современные американские социологи Н. Аберкромби и Д. Урри указывают, что классы следует рассматривать как группы, формирующиеся в процессе разделения, труда, анализировать их с точки зрения рыночной и профессиональной ситуации, исследовать со стороны фактов, обусловливающих их формирование и социальное положение. Развитие подобных представлений в современной западной социологии представляют как неовеберовское.

Один из основателей современной политической социологии итальянский ученый и политический деятель Г. МОСКА (1854- 1941) в своих работах, в частности "Основы политической науки", пишет о "политическом классе". Согласно его рассуждениям, во всех обществах, начиная с самых древних и кончая цивилизованным, существуют два класса — "управляющих" и "управляемых". Власть никогда не может принадлежать всему народу — это иллюзия. Политическое руководство всегда осуществляется меньшинством благодаря его организованности, сплоченности, единомыслию. Но сам правящий класс не однороден, он состоит из "высшего начальства" и "среднего звена". Доступ в "политический класс" имеют только те, кого отличает то или иное превосходство, главными из которых являются "военная доблесть", "богатство", "церковный сан", в связи с чем правящая верхушка разделяется на военную, финансовую и церковную. Доминирующим критерием членства в "политическом классе" является способность к управлению, которое может быть либо автократическим, либо либеральным. Идеальным является управление, основанное на знаниях, способностях, образовании и истинных заслугах (Моска здесь предвосхищает идею меритократии);

Много внимания в своей теории Моска уделяет вопросу "здорового развития" общества. Возможны три варианта динамики "политического класса". Во-первых, его увековечение без обновления (аристократия). Во-вторых, увековечение с обновлением (демократия). В-третьих, полное обновление (либерализм). С учетом вышеназванных форм управления — автократического и либерального — Моска говорит о государствах: аристократическо-автократическом, аристократическо-либеральном, демократическо-автократическом и демократическо-либеральном.

Одной из новейших является классовая теория крупного германского социолога Р. ДАРЕНДОРФА (г.р. 1928), основные положения которой изложены автором в монографии "Класс и классовый конфликт в индустриальном обществе". Согласно этой теории, классами являются группы людей, различающихся в системе отношений: авторитет (руководитель) — подчиненный. В частности, Дарендорф связывает с классовым положением и уровнями властной мобильности степень и характер классовых конфликтов. Классовая модель современного английского социолога Э. Гидденса и близкая к ней модель американца Э. Райта с разными вариациями выделяют и рассматривают следующие классово-образующие признаки. Гидденс: отношение к материальным ресурсам, различия в условиях труда и оплаты, неравенство в правах и обязниостях. Райт: отношение к собственности, участие в обмене и властном управлении.

Существуют и другие теории классов. В частности, обращает на себя внимание учение известного американского политолога Г. Д. Лассуэлла, перекинувшего мостик от теории классов к теории социальных элит. Под классом ученый понимает наиболее широкую совокупность лиц, вовлеченных в деятельность, ставящую их в сходное отношение к образованию и распределению (потреблению) одной или нескольких ценностей. Таким образом, классы у Лассуэлла означают группы соучастников в пользовании теми или иными благами. Эти блага (ценности) Лассуэлл объединил в восемь общих разрядов, которые предопределяют количество общественных классов. Поскольку же блага (ценности) имеют исторический характер, то и критерии классового деления также относительны, исторически переменчивы. Неизменно лишь одно: деление на «элиту», у которой наибольшее количество «ценностей» и которая имеет доступ к власти, и неимущую «массу», отлученную от власти.

Учение о «правящей, или властвующей элите» занимает в концепции Лассуэлла важное место. Определяя властвующую элиту как группу, имеющую доступ к власти, американский ученый причисляет к ним промышленные деловые круги, «аппарат партийной пропаганды», «государство партийной бюрократии» и наиболее мощную группу, осуществляющую государственное насилие, входящую, как пишет Лассуэлл, в «гарнизонное государство».

Элитарные концепции чрезвычайно широко распространены в западной социологии и политологии. Под элитой обычно понимается группа людей, занимающая привилегированное положение в обществе и имеющая доступ к каким-либо высшим ценностям. Различаются политическая, военная, культурная, научная элиты и др. Известный американский ученый-гуманист леворадикальной ориентации Ч. Миллс в своей книге "Властвующая элита" показал (на примере США) консервативную и античеловечную сущность современного государства, у кормила которого стоят промышленная ("вожди корпораций"), политическая ("политические боссы") и военно-бюрократическая ("военная верхушка") элиты.

Итальянский социолог В. ПАРЕТО (1948-1923), заложивший основы социологии элитаризма, известен как автор концепции «циркулирующих элит». Социальная история представляет собой, согласно учению Парето, непрестанную борьбу и циркуляцию элит, из которых одна — "правящая", другая — "неправящая" (контрэлита). Для того чтобы утвердиться во власти, необходимо отвечать определенным требованиям, в частности, уметь убеждать и применять, когда это надо, силу; кроме того, улавливать и использовать слабые стороны оппонентов и т. д.

Развивая положения, высказанные в свое время Н. Макиавелли о политической тактике "львов" и "лис", Парето выделяет два соответствующих типа политической элиты. "Львы " — это убежденные в своей вере, энергичные, сильные, правоверные фанатики. Их отличает прямолинейность в достижении целей, непреклонность и даже связанный с этим известный консерватизм. Им противостоят «лисы». Это политические деятели, не верящие в идеи и не имеющие идеалов; власть для них лишь средство политических спекуляций. Это хитрые, коварные люди, их Парето называет «демагогической плутократией». В экономической сфере борются за власть элиты "рантье" (хозяйственный аналог "львов") и "спекулянты" (своеобразные экономические "лисы"), В духовной области, идеологии борьба разворачивается между "оптимистами" и "скептиками". Победа и утверждение господства одной элиты определяет характер соответствующей исторической эпохи.

Несколько иную концепцию политической элиты разработал другой известный представитель современной политической социологии Р. МИХЕЛЬС (1876—1936). На основе анализа социал-демократического движения в Германии он установил закономерность: чем больше партийная организация и чем выше степень ее бюрократизации, тем больше власти сосредоточивается в руках небольшого числа людей, занимающих высшие посты. Неизбежно происходит перерождение демократии в олигархию, что проявляется в закреплении, часто пожизненном, партийных постов и привилегий, в политическом эгоизме, в увеличивающейся изоляции от масс партийной верхушки-элиты, в измене политическим идеалам и утверждении консервативного стиля в руководстве и т. д. Эту тенденцию в жизни партийной организации Михельс назвал "железным законом олигархии". Если в марксистской социологии, как уже было сказано, главным элементом социальной структуры объявляются классы, то в современной западной социологии преобладает стратификационный подход к социальной структуре. Сам термин «социальная страта» был введен в научный оборот П. Сорокиным. В соответствии с таким, статификационным, подходом все общество разделяется на страты, слои, различающиеся в социальной иерархии по разным критериям: доходам, образованию, власти и т.д. Общество все рассматривается как стратификационная система. Обычно выделяются:

1. Физико-генетическая стратификационная система. Она основана на "естественных" особенностях людей — более и менее сильных, здоровых и слабых здоровьем, на расово-генетических отличиях и т.д.

2. Рабовладельческая стратификационная система. Она основана на отношениях "владения" и "насилия". Соответственно социальные группы различаются, в частности, по правам, социальным привилегиям и т.д.

3. Кастовая стратификационная система. В ее основе лежит кастовое деление. Известны касты земледельческие, жреческие, воинские, профессиональные, политические и пр.

4. Сословная стратификационная система. Ее образуют сословия — большие группы людей, различающиеся по собственности, доходам, правам, обязанностям, соблюдаемым нравственным нормам (этикету) и пр.

5. Этакратическая стратификационная система. Она связана с феноменом власти. Социальная дифференциация в данном случае соотносится с отношением к власти. В частности, выделяются "властьимущие", "бесправные", "номенклатурно-бюрократические" структуры и пр.

6. Социально-профессиональная стратификационная система обусловлена трудовыми функциями, профессией, квалификацией и т.д. субъекта.

7. Классовая стратификационная система утверждается в обществе, осгованном на частной собственности, и зависит от форм последней. В связи с этим классовые стратификационные системы различаются в рабовладельческой, феодальной, капиталистической и социалистической формациях.

8. Культурно-символическая стратификационная система отражает отношение разных социальных групп к информационным,