Парсонс Т. П 18 Оструктуре социального действия

Вид материала

Документы

Содержание Фазы в отношении к ситуации, в которой находится система North Cecil С, and Halt Paul K.

Подобный материал:

• Социальное действие и социальное взаимодействие Признаки социального действия, 145.05kb.
• Экскурс в Маркса (типа это мы все уже давно знаем!) Творчество Маркса принято делить, 55.63kb.
• Система регуляторов социального действия российских государственных служащих (теоретико-социологический, 3698.57kb.
• Т. Парсонс понятие общества: компоненты и их взаимоотношения', 505.5kb.
• Новой конституции республики беларусь, 42.46kb.
• Возникновение конфликта. Понятие, 181.32kb.
• Концепция («обществ а»), 103.73kb.
• Приказ 07. 10. 2010 №376 о оструктуре сайтов оу для создания единого информационного, 23.3kb.
• Я. С. Ядгаров история экономических учений учебник, 5017.42kb.
• Темы контрольных работ по дисциплине «Актуальные проблемы социальной психологии» Современная, 11.27kb.

Фазы в отношении к ситуации, в которой находится система

1. А - адаптивная фаза
   
2. G - фаза достижения цели3.1 - интегративная фаза
   

4. L - фаза поддержания латентной модели

В силу необходимости схема крайне упрощена, а потому в определенном отношении это произвольное построение, но тем не менее она дает представление о некоторых основных компонентах и связях. Четыре измерения пространства или направления процесса нашего действия представлены в ней четырьмя квадратами (1-4): адаптивное - А, достижение целей или удовлетворение - G, интегративное - I, латентно-экспрессивное - L (выраженность качеств).

Порядок, в котором они размещены, не произволен, большое значение имеет, например, что G находится между А и I.

Четыре типа эталонов, определяющих свойства объекта и его деятельность, а также нормы санкций, описываются комбинациями переменных представленной модели, помещенными рядом с каждым из квадратов этой схемы. Таковыми, соответственно, являются:

для А:

качество: «специальная (техническая) компетентность» (переменные модели: «универсализм»- «результативность»),

нормы санкций: «одобрение» - «неодобрение» (переменные модели: «специфичность»- «нейтральность»);

для G:

качество: «участие в осуществлении целей системы», «законность осуществления целей данной единицы в данной системе»,

нормы деятельности:

а) «системные», или «относительные»,обязанности,

б) «регулирующие правила игры» (переменные модели: «результативность»- «партикуляризм»),

нормы санкций: условное ответное вознаграждение (переменные модели: «эффективность» - «специфичность»);

для I:

качество: «лояльность»,

нормы деятельности: проявление солидарности (переменные модели: «партикуляризм»-- «аскриптивность качеств»),

нормы санкций: диффузное признание (переменные модели: «диффузность»- «эффективность»);

для L:

кэчество: «учэстие в осуществлении культурных ценностей »,

нормы деятельности: культурный долг (переменные модели: «эскриптивность кэчеств»- «универсализм»),

нормы санкций: проявление уважения (переменные модели: «аффективная нейтральность»- «диффузность»),

I. Организация эталонов оценивания друг относительно друга рассматривается здесь таким образом:

1) определение главной модели ценностей (в идеале выражается одним из вышеуказанных типов). Она определяет латентное содержание схемы, поскольку относится к системе в целом.

II. Далее выделяются «первичные» по отношению к ней подсистемы:

1. одна из них наиболее непосредственно институционализирует главную систему ценностей (т.е. тип норм которой определяет это скрытое общее содержание; например, профессиональная система в США);
   
2. другие по необходимости отличаются от нее в силу того, что требуется постоянно наряду с достижением целей также:
   

а) ситуационная адаптация,

б) достижение целей подсистемы и целей единицы системы,

в) интеграция системы в целом,

г) сохранение культурных моделей и регулирование напряжений.

Структурные контуры не обязательно прямо должны быть связаны с такой классификацией, другими словами, структуры могут быть и «многофункциональными».

Эту парадигму можно использовать по крайней мере дважды (на двух уровнях) для анализа дифференцированной системы.

Главный критерий, определяющий оценку тех или иных функций, а следовательно, подсистем - это их значение для функционирования системы в целом.

Единицы ранжируются:

1. посредством прямой оценки, даваемой:

а) каждому из четырех типов эталонов в отдельности,

б) всем четырем по шкале, в зависимости от их значения, для функционирования системы в целом;

2. посредством «экологического» распределения:а) льгот;

б) объектов вознаграждения и репутаций. Для того чтобы проанализировать конкретную систему, нужно различать:

1. иерархию рангов в зависимости от:

а) континуума престижа в общем смысле - более или менее «плотного» или, наоборот, «разреженного»,

б) четырех главных субиерархий, получаемых посредством прямой оценки с помощью приблизительно интегрированной системы ранжирования;

2. иерархию обладания могуществом в зависимости от:

а) указанных выше прямых оценок,

б) равновесия конформности-девиантности,

в) распределения объектов владения.

Теперь можно попытаться проиллюстрировать абстрактную схему понятий, описав в основных чертах некоторые главные особенности американской системы стратификации, а также проблемы мобильности внутри данной системы. Отличия данной системы от всех других по отдельным параметрам указывались ранее, но не было последовательного сравнения. Мы считаем, как уже отмечали неоднократно, что американское общество имеет систему ценностей, очень близко подходящую к идеальному типу «универсализм» - «деятельность »(«результативность »). Первое место она отводит качествам и эффективности единицы, имеющим адаптивную функцию по отношению к системе в целом. Кроме того (и это имеет большое значение), отсутствие акцента на той или иной конкретной цели системы в целом означает, что ценность адаптивных функций не связана с какой-то конкретной целью, цели же определены, главным образом, как «дозволенные» (а не предписанные). В общем можно, следовательно, говорить о содействии постановке целей (единицы), направленных на приобретение единицей льгот и объектов вознаграждения, которые в определенной степени могут быть выражением положительной оценки качеств данной единицы и ее Деятельности.

Основной упор делается на производственную активность в экономической сфере, а это, в свою очередь, создает предпосылку для некоторого «индивидуалистического» уклона всей системы ценностей. Однако этот «уклон» интерпретировать следует очень осторожно. Нет оснований полагать, что только достижения индивидов добиваясь которых они кооперируются между собою признаются ценностью, нельзя предполагать также и то что именно им отдается предпочтение. В действительности очень высоко оцениваются достижения коллективов например, компаний предпринимателей. Основным здесь по-видимому, является то, что можно назвать «плюрализмом целей», т.е. не существует доминирующей цели, на которую должна была бы ориентироваться вся деятельность системы.

Можно изобразить это несколько иначе, сказав, что главная цель данной системы - максимизировать производство объектов владения, признанных ценными, а также способствовать культурным достижениям, которые могут помогать единице достигать узаконенных целей, независимо от того, являются ли единицами отдельные лица или же коллективы. Такая ориентация способствует тому, что особенно большое значение приобретает генерализация контроля за объектами владения посредством денег и рыночных механизмов, а также генерализация оценочной коммуникации путем распределения прямых «установочных» вознаграждений, т.е. «репутаций ». Главное - то, что «продукт» оценивается деньгами, т.е. что для обмениваемого объекта владения, который подвергается оценке, они являются мерой стоимостного отношения его к другим объектам, получаемым в общем процессе производства, и что денежное вознаграждение может попросту служить рабочим показателем той «репутации», которую имеет данная единица (индивид или коллектив) в системе. Это, конечно, только первая ориентировочная точка отсчета и некоторая ее неадекватность будет нами принята во внимание в дальнейшем изложении.

Если верно, что эта общая ориентация есть главная ориентация, то наиболее непосредственно оцениваемыми достижениями будут те достижения, которые в спе-

пифически-американском смысле можно назвать "практическими", те, что являются прямым результатом «производства» в указанном смысле. Следующими за ними в порядке оценивания окажутся, по-видимому, те функции, которые имеют наибольшее значение для обеспечения условий, от которых зависит успех производственной деятельности, в том смысле, в каком мы употребили это выражение выше. В понятиях нашей функциональной парадигмы они (эти функции), как мы уже указывали выше, разделяются на три главных типа или направления. Тот тип, который идет по порядку вслед за адаптивным, - это, по-видимому, аскриптивно-квалитативный (значение предписанных качеств, конкретных по содержанию), затем - интегративный и, наконец, системно-целевой. Можно рассмотреть теперь каждый из них по порядку.

Значение ценностей, предписанных единице качеств, может быть лучше всего описано через их связь с универсалистским компонентом основного типа ценностных ориентации. Существует, по-видимому, два основных контекста, в которых они проявляются. Один из них относится к тем эталонам, при помощи которых оценивается производственная деятельность сама по себе, и, - разумеется, в обобщенном виде, •- соотношение ее со всеми другими функциями, насколько данные эталоны позволяют это делать. Место науки в нашей системе - это наиболее значительный пример такого обобщения. Действительно, в некотором смысле, оценка ее производ-на, а не первична: порядок движения оценок - от технологии к науке, а не наоборот. Но когда технология достигает определенного уровня развития, связь между нею и наукой становится чрезвычайно тесной. Наиболее важный признак, указывающий, что так происходит, - это место в структуре ролей нашего общества тех профес-^сии, для которых требуется обучение научным дисциплинам, особенно профессий инженерного и медицинского характера. Институты как учреждения, занимающиеся преимущественно «чисто» научными исследованиями, ^{ЭТо т}акже и те места, где обучаются кадры специалистов, которые потом входят в профессиональную систему. Таким образом, если говорить в целом, содействие сохранению и развитию культурной традиции, которая может обеспечивать производственные процессы, - это один из основных видов функций, которым должна служить аскриптивно-квалитативная система ценностей. Эти функции ранжируются высоко, но в действительности по-видимому, все-таки будет иметь место «сдвиг» в сторону преобладания и здесь «прикладных» моментов.

Второй контекст приложения принципа универсализма связан с распределением способностей и возможностей действовать таким образом, чтобы добиться производственных достижений. Центр тяжести здесь лежит в универсалистском определении «равенства возможностей», применяемом как к индивидам, так и к коллективам. Различие прирожденных индивиду способностей должно считаться естественным явлением. Но в данной системе существует сильная тенденция к возведению возможности в ранг чего-то всеобщего. Это основной источник нашей высокой оценки здоровья и образования. Без хорошего здоровья и без обучения в такой мере, в какой человек впоследствии способен воспользоваться его результатами, он не может реализовать свои потенции в области производственных достижений. Совершенно очевидно, что это две сферы, в которых существует полный консенсус относительно того, что «конкурирующим силам» нельзя позволять действовать непосредственно, и в особенности, что получение здоровья и образования не должны прямо зависеть от возможности платить за них.

Две другие важные сферы активности также входят в этот контекст. Одна из них - это область регулирования равновесия личности, как через социализацию, так и через восстановление эмоционального равновесия. Прежде всего в этой сфере наш современный вид семьи, по сравнению с другими системами родства, характеризуется глубокими отличиями; отсюда можно предположить, что этим определяется и оценка роли женщины. Формально-профессиональный подход к этим проблемам связывается (что важно отметить) с тем же основным

контекстом: для взрослых людей, это главным образом, вопрос здоровья их психики, для детей же - проблема получения формального образования. Еще одна сфера касается регулирования экономических процессов распределения объектов владения и коммуникации, в частности, репутации. Оказывается, что на первые места здесь¹⁷ выходят большей частью законодательные функции, а также некоторые из регулятивных функций управления и, разумеется, неформальное «общественное мнение».

¹⁷ См.: «Точка зрения социолога на юридические профессии », гл. XVIII (А Sociologist looks at the legal profession, 1952).


Интеграцию системы как целого можно рассматривать в качестве функции, занимающей следующее место по шкале приоритета. Можно ожидать, что она будет осуществляться в значительной степени за счет стихийно устанавливающегося консенсуса и в результате процесса свободной адаптации групп интересов друг к другу (юридические соглашения, закулисные сделки и прочее), функции этого типа, в общем, входят в регулятивный механизм, балансирующий аскриптивно-квалитативные функции; основным эталоном здесь будет эталон «благоприятных» для всех «законных» возможностей соблюдать свои интересы. Принцип распределения могущества подтверждает предположение, что преимуществом у нас пользуются национальные (государственные) цели, и что нормы интеграции системы детально определены. По мере того, как будут изменяться условия, по-видимому, именно в этих точках будут возникать особенно сильные напряжения при функционировании системы.

И, наконец, как мы уже отмечали, функции содействия осуществлению целей системы расположены ниже всех по шкале приоритета, в силу того, что в системе отсутствует особая положительная цель. А следовательно, позитивное значение функции управления сравнительно слабо, оно зависит от сочетания ее с другими функциями. Положение ее может также зависеть и от величины расхождения между нашими установками по отношению к управлению в обычных условиях и в чрезвычайной обстановке, когда цель сохранения системы от разрушения становится насущной необходимостью. Может оказаться, что настоящее положение вещей, связанное с большой ответственностью США за обстановку в мире, предполагает необходимость сдвига в повышении оценки функции управления. С этой точки зрения, наш современный фон включает сложные проблемы адаптации. Постепенный переход аскриптивно-квалитативного акцента в системно-целевой нужно четко себе представлять. Так, первым, относительно недавним случаем воздействия на функции управления была сильная экономическая депрессия, которую с аскриптивно-квалитативной точки зрения можно считать чрезвычайным обстоятельством; другим чрезвычайно важным обстоятельством может являться проблема национальной обороны, а также другие проблемы, тесно связанные с нашим положением, налагающим на нас международную ответственность, то есть адаптивные и системно-целевые проблемы.

Нужно ясно отдавать себе отчет в том, что такой же порядок приоритета при оценке проблем возникает, когда мы переходим от рассмотрения подсистемы в целом к рассмотрению отдельных подсистем. Но сфера, в которой эти оценки действительны, должна изменяться в зависимости от места данной подсистемы (особенно в том случае, когда данная подсистема - коллектив) в структуре системы более высокого порядка. Парадигма должна, следовательно, применяться по крайней мере дважды для того, чтобы разместить конкретные роли отдельной единицы (индивида) в каком-то иерархическом порядке.

Так, центр роли, связанной с функциями управления, - как мы ее обычно понимаем, - в ответственности за достижение целей системы, т.е. за организацию, в которой эти функции управления имеют место. Поскольку это наиболее важная роль, содействующая существованию данной организации, и в то же время у нас нет необходимости отдавать приоритет функции ответственности за достижение целей всего общества в целом, за исключением случаев крайней необходимости, то мы и наделяем высшим статусом роль, связанную с управле-

ем производственными организациями; равный или лаже более высокий статус имеют технические роли. Более того, несмотря на то, что в общей системе ценностей инструментальные функции ранжируются выше, чем экспрессивные, тем не менее, с точки зрения функционирования единицы системы по отношению к «высшему окружению» суперординарной («более высокого порядка») системы, способность влиять на действия других посредством экспрессивной коммуникации может оказаться фактором огромного значения. Поэтому хороший коммерсант или хороший «торговец» внутри отдельной единицы может иметь более высокое стратегическое положение в силу значения, которое имеют его функции для данной единицы, хотя его функция в более широкой системе будет иметь совершенно иное значение. Но в силу такого противоречия двух иерархий, которые существуют на двух уровнях в двух системах отсчета, можно ожидать довольно большой амбивалентности в оценке как качеств, так и их применения. По крайней мере тот факт, что такая амбивалентность действительно существует в арсенале оценок профессиональных групп, можно рассматривать едва ли не как наличие дублирующей модели. Так, символически центр тяжести компетенции в профессии юриста - это знание права. Но в действительности в функции практически работающих юристов входят часто коммерческие способности, способность убеждать людей, которые очень опосредованно связаны с умственным трудом в сфере юриспруденции.

Вернемся теперь к другой линии нашего рассуждения, и окинем общим взглядом главные особенности нашей социальной структуры, связанные с проблемами стратификации. Очень упрощенно и только с точки зрения задач, стоящих перед нами, мы можем представить себе общество состоящим из трех основных типов коллективов. Во-первых,коллективы «конкретной функции» или организации, прототипом которых молено считать фирму, школу, больницу. Здесь роли (исключая клиентов, пользующихся услугами, и потребителей продукции) организованы по профессиональному принципу. Коллектив состоит из управляющих, специалистов, рабочих, учителей, врачей, сестер и проч. Второй тип, прототипом которого являются политические организации и церковь, - это «ассоциации» с диффузной функцией, которые представляют своих избирателей, но которые в зависимости от своих размеров и широты интересов также в той или иной степени стремятся к организации ролей по профессиональному типу для выполнения более ответственных и специализированных функций, но здесь существует много ограничений, а также вопрос о том, как широко может быть применен этот способ организации, называемый иногда «бюрократизацией», к ассоциации. (Существует бесчисленное количество других ассоциаций, реализующих конкретные функции: профсоюз, профессиональная ассоциация, рабочий союз и проч., но мы здесь их рассматривать не будем.) Наконец, существует еще нечто, что можно назвать "диффузной солидарностью", объединяющее людей, входящих во множество различных ассоциаций. Из них наибольшее значение для нашего рассмотрения имеют: территориальная община, родство и этническая группа.

Связь этих трех типов друг с другом имеет огромное значение для системы стратификации, так как нормальный индивид состоит членом коллективов по крайней мере двух типов, а если он взрослый мужчина, то обязательно также и в коллективе третьего типа, т.е. в профессиональной системе. Он, разумеется, может быть членом и более чем одного коллектива какого-то из этих типов, что порождает для него массу проблем, связанных с налаживанием отношений между ними. Выше мы уже убедились, что наиболее непосредственно наша главная система ценностей воплощена именно в сфере профессиональных ролей. Правда, некоторые из тех ролей, которые мы называем собственно «профессиями» (область «свободных профессий») преобладают как раз не в адаптивной подсистеме, а в подсистеме культурной, аскриптивно-квалитативной, как, например, роли учителя, ученого или министра по религиозным делам, или же в подсистеме, интегрирующей цели системы, как, например, роль правительственного новника. Но даже если коллективы в этих различных одсистемах и имеют весьма различный характер в связи тем, что выполняют разные функции, тем не менее все они включают в себя то, что в самом точном смысле можно назвать профессиональными подсистемами, роли в которых относятся к тому же самому основному типу, что и роли в первично-адаптивной подсистеме. Кроме того, конечно, значительный, хотя и все уменьшающийся класс профессиональных ролей, например, независимые, связанные с «частной практикой» профессии, а также независимые художники, вовсе не включены ни в какой контекст организации. Существует тип ролей, яркий пример которых - фермер, где, напротив, нельзя провести никакой естественной границы между единицей родства и производственной единицей; подобное положение существует и в некоторых других сферах.

Тем не менее, нормой является все-таки то, что средний взрослый мужчина выполняет «постоянную» («в течение полного рабочего дня») профессиональную роль, что в подавляющем большинстве случаев она является частью организации, строго отграниченной своими физическими условиями, объектами владения и «управлением» от его единицы родства. Более того, и подавляющая часть незамужних женщин, вышедших из школьного возраста, тоже обладает такими ролями, а также осуществляет их и все возрастающая часть замужних женщин. Можно сказать, что в профессиональной системе, определенной таким образом, статус зависит от «производственного» вклада индивида в выполнение функций той организации, с которой он связан, а следовательно, - от его способности действовать и от успехов в пользу организации, которых ему удалось достичь.

Мы сказали, что это верно «в общем». Разумеется, есть множество причин, которые мешают достичь совершенства в этой области, таких, как трудность приложеия стандартов оценок, неопределенность этих стандартов и несравнимость качественно различных видов Деятельности (выполняемых единицами), а также их качеств. Различия в могуществе, которые являются результатом обладания предметами владения, блоками коммуникации и проч., могут поддерживать и увеличивать отклонения. Эти факторы имеют большое значение дд_я уточнения эмпирического анализа, но они второстепенны с точки зрения общей характеристики нашей системы стратификации.

Те же самые индивиды, которые исполняют профессиональные роли (в организациях), являются одновременно, разумеется, и членами единиц родства. Для американской системы родства наибольшее значение с указанной точки зрения имеет далеко зашедший процесс «изоляции» супружеской (ядерной) семьи. Это означает, конечно, что норма или «ожидаемая» единица - это семья, ведущая общее хозяйство, которая главным образом состоит из супружеской пары и их еще несовершеннолетних детей. Хотя иногда в семье существуют и другие отношения, все же о них точнее будет сказать, что это - структурная аномалия, в частности для городского среднего класса. Кроме того, существует симметрия в ориентации на такую семью, как семьи родителей обоих супругов, хотя можно, пожалуй, говорить о слабо выраженной «матримониальной» линии в силу особой связи между матерью и замужней дочерью. Сверх того, супружеская семья, как хорошо известно, лишилась большей части своих функций в обществе, и именно тех, которые не относятся к формированию аскриптивно-квалитатив-ных характеристик, прежде всего функций производства, которые имеют такое важное значение для общества нашего типа. По-видимому, ее первичные функции - поддерживать определенные «модели образа жизни», интегрировать общую культурную традицию, регулировать общее равновесие личности членов данной семьи и служить механизмом социализации детей в духе данной культурной традиции.

Это «сведение на нет» американской единицы родства по сравнению с положением единиц родства в других обществах, как в отношении значения принадлежности индивида к той или иной семье, так и в отношении ее функций, очевидно, тесно связано с функциональными требованиями профессиональной системы нашего типа. Но существует определенный предел, за которым этот процесс должен быть ограничен, иначе другие функции семьи не смогут успешно ею осуществляться. Нельзя, по-видимому, сомневаться в том, что, во-первых, эти функции жизненно важны, и во-вторых, в том, что нет возможности осуществлять их другим способом (вне семьи).

Семья - это единица преимущественно диффузной солидарности. Ее члены, следовательно, должны иметь в более широкой системе статус, который был бы для них всех в значительной степени общим, а это значит, что они должны, несмотря на различия по полу и возрасту, оцениваться как в определенных отношениях равные друг другу. Семья как единица пользуется определенной «репутацией» в общине. Ее члены ведут общее хозяйство, а потому и оценивают их одинаково в том, что касается жилья, одежды, характера и т.д., т.е. в системе престижного символизма. У них одинаковый образ жизни. Если положение родителей в общине сравнительно высоко, преимуществами этого положения пользуются также и их дети, независимо от того, «стремятся » они к этому или нет; точно так же, разумеется, они испытывают все отрицательные последствия низкого статуса своих родителей. Из этого следует, что сохранение семейной системы в качестве функциональной единицы даже в обществе нашего типа несовместимо с полным «равенством возможностей ». Это главное препятствие на пути к полному осуществлению нашей основной системы ценностей, для которой характерен конфликт между функциональными потребностями личности, с одной стороны, и потребностями общества в культурной стабилизации, а также социализации - с другой.

Другой ряд следствий, имеющих значение для существования нашей семьи, связан с ее влиянием на дифференциацию ролей по полу. Несмотря на то, что количество членов семьи, как правило, невелико, супружеская емья это система внутренне дифференцированная.

Адаптивное требование сохранения ее как системы в нашем обществе заключается главным образом в том, что репутация и доход получаются семьей благодаря профессиональной роли супруга-отца. Это важно, потому что только благодаря этому он занимает в семье роль «инструментального лидера». Но мы знаем, что группы даже таких малых размеров имеют сильную тенденцию к дифференциации инструментального и экспрессивного лидерства. Процесс социализации требует определенного типа связи с детьми, для отца же оказывается исключительно трудно комбинировать эту связь со своими обязанностями. Поэтому основную роль в конкретных личностных отношениях с ребенком и роль «экспрессивного лидерства >> в семье комбинируются обычно с внутренними инструментальными обязанностями в семье (женщина как «хранительница очага») и имеют тенденцию связываться, как правило, с женской ролью.

В такой ситуации возникает целый ряд факторов, содействующих определенному разграничению половых ролей вообще, что препятствует получению женщиной высокого статуса в профессиональной системе, а также возможности для нее конкурировать за профессиональный успех или профессиональный статус. Вероятно, главная функциональная основа этого процесса заключается в том, что для общества значение имеет роль матери, когда она выполняется внутри семьи. Отсюда так важно, чтобы статус мужа и жены был равным. Профессиональная же конкуренция имеет тенденцию дифференцировать их (супругов) по статусу, а не уравнивать. Замужняя женщина в нашем обществе, как правило, не конкурирует прямо за профессиональный статус и его первичные символы с мужчиной своего класса. Можно сказать, что такое разграничение половых ролей способствует интеграции членов семьи, так что исключительно важные функции социализации, включенные в роль отца, сохраняются. Очевидно, однако, что такая ситуация препятствует равенству возможностей, ибо женщину, независимо от ее дееспособности, склонны включать в более узкую сферу функций, чем мужчину, и отстранять, по

крайней мере относительно, от некоторых статусов, обладающих наиболее высоким престижем¹⁸.

Яркий пример такой сегрегации половых ролей можно наблюдать в символизме стиля одежды у мужчин - это почти униформа, исключая отдельные виды спортивной одежды. Женское платье, напротив, отличается изощренностью и индивидуальностью вкуса, и в соответствии с ним намеренно украшаются волосы, лицо и т.д., что совершенно недопустимо для мужчин. Что такого рода дифференциация вовсе не свойственна «человеческой природе» вообще, можно доказать двумя примерами из разных областей. Тот, кто хорошо знаком с общинами консервативного сельского типа, знает, что в них существует обычно очень тесный параллелизм в одежде обоих полов, как рабочей, будничной, так и «лучших воскресных» нарядов, которые отличаются приблизительно одинаковой изощренностью у того и у другого пола. В качестве другого примера мы можем указать аристократическое общество Европы XVIII века, в котором мужская одежда ничем не отличалась от женской по своей изощренности: пудреные парики, кружевные воротнички и манжеты, разноцветные пиджаки и жилеты, атласные штаны и серебряные пряжки не считались признаком феминизации, как они, несомненно, были бы расценены в нашем обществе.

¹⁸ Соответствующие аспекты американской системы родства, связанные с профессией и стратификацией, обсуждаются более подробно выше, в других статьях данного сборника (имеется в виду сборник «Essays in Sociological teory ». - Прим. пер.) См. также об американской системе в целом: Robin М. Williams Jr. American Society, ch. 5.


В целом же основные черты нашей системы стратификации, по-видимому, следует рассматривать как результирующую тенденций к институционализации профессиональной системы, включающей в себя роли в единицах, формирующих аскриптивно-квалитативную сферу, и в управляющих системах, с одной стороны, и роли в системах родства - с другой. Территориальные общины, основанные независимо друг от друга, - одинаково участвуют в сельско-городской и региональной дифференциации. Но по сравнению с другими обществами отличительной чертой нашего населенного пункта является высокая мобильность его населения, так что община такого населенного пункта зависит прежде всего от системы профессиональных ролей, а не наоборот. И расселение внутри общины имеет тенденцию (в рамках доступности места работы) зависеть от дохода семьи, а не быть независимой детерминантой.

Другой возможный путь возникновения в диффузной солидарности дифференциации по статусу - это этническая принадлежность. Возможно, что в определенных аспектах наиболее важным после сельско-городских и региональных моментов принципом, независимым от профессии и родства и прямо с ним не связанным, является религиозная принадлежность. Положение негров даже в северных штатах США - наиболее яркий тому пример. Но несмотря на рассеянность членов разных этнических групп по классовым структурам различных уровней, нация стремится в определенной мере сохранить свои относительно независимые «пирамиды». Значение нации при естественном ходе развития общества нашего типа будет, по-видимому, уменьшаться. До каких пределов может идти этот процесс, довольно трудно предсказать. С одной стороны, наша система, как мы уже сказали, принадлежит к типу, для которого характерна большая свобода («несвязанность »), чем для большинства других, и это обеспечивает сохранение этнических перегородок. Тенденция эта усиливается также этническим традиционализмом - этим защитным свойством против неуверенности. С другой стороны, действуют очень мощные силы аккультурации, которые стремятся опрокинуть традиции этнического разделения. Мы должны учитывать этнический фактор как вторичный принцип модификации стратификационной модели, но не считать его вовсе не имеющим никакого значения.

Этническая проблема, по-видимому, влияет на систему стратификации двумя основными путями. Во-первых, система ценностей этнической группы может отличаться от системы ценностей, господствующей в обществе в целом. А следовательно, при определенной степени терпимости (в данном более широком обществе) она ожет иметь тенденцию к образованию внутри этого более широкого общества несколько отличного от него под-общества, в котором осуществлялись бы ценности данной культуры. При этом действия членов таких этнических групп должны интерпретироваться исходя из их собственной культуры, отличной от культуры более широкого общества, включая сюда их собственную внутреннюю стратификацию и те способы, которыми они могут, согласно своим ценностям и своими собственными путями, вырабатывать систему основных классов¹⁹.

¹⁹ Цример: негры в американском обществе - независимая национальная ультура, которая была культурой минимального значения; в Италии же и ападной Европе евреи были примером того, что такая национальная культура может иметь большое значение.


Второй путь модификации (стратификации общества в целом этническими группами) заключается в том, что этническая группа, как по своим ценностным моделям, так и по большинству других аспектов своего статуса, образует некую особую единицу в более широком обществе, на которую лица, не являющиеся ее членами, реагируют стандартным образом, что, в свою очередь, способствует тому, что реакции членов данной группы также детерминируются.

Типичный пример - дискриминация, т.е. непризнание за членами какой-либо этнической группы права занимать определенные статусы, обязанности которых они тем не менее, могли бы квалифицированно выполнять. Реакция дискриминации необъяснима только с точки зрения ценностных моделей данной этнической группы, здесь следует принимать во внимание также источник и характер дискриминации.

В целом можно сказать, что до самого последнего времени, по-видимому, сильное модифицирующее действие этнических групп в американском обществе проявлялось на более низких делениях стратификационной шкалы. Но мобильность вверх привела к изменениям общей шкалы, и теперь вопрос о месте евреев, а также ирландцев-католиков, например, в верхних слоях среднего класса приобретает громадное практическое значение.

Из двух типов ассоциаций с диффузными функциями, о которых мы говорили выше, политические ассоциации можно считать более слабо действующим фактором за исключением тех групп, которые активно участвуют в выполнении политических функций. Высокая степень горизонтальной мобильности означает, что принадлежность к местной политической единице имеет второстепенное значение, и ее меняют довольно легко.

Партийная принадлежность также для большей части «публики» не является жесткой и ее легко меняют (за исключением небольших по размеру крайних группировок, включенных в политическую деятельность профашистского или же коммунистического толка). Связана ли такая деятельность с политической карьерой - это уже совсем другой вопрос. Важно отметить, что, в отличие от очень многих других обществ, «политическая элита», или «правящий класс», в американском обществе не занимает главенствующего положения. Те же, кто успешнее других делает политическую карьеру, входят в состав элиты, не представляя собой ярко выраженных господствующих элементов. Кроме того, такая принадлежность редко передается из поколения в поколение.

Вопрос, связанный с религиозной организацией и с принадлежностью к ней, представляет огромный социологический интерес. Основной структурой здесь можно, по-видимому, считать структуру протестантского сектантского плюрализма с большой долей конгрегациональ-ной автономии местных единиц даже в католической и методистской церквах. Все это имеет тенденцию вырабатывать, совмещаясь тесно с территориальным соседством, в процессе ассимиляции и в связи с церковной принадлежностью широкий и нежесткий контекст социальной стратификации. Так, принадлежность к господствующим церквам имеет значение в верхних классах, и отсюда вниз идет общая упрощенная градация вероисповеданий, связанная с классовой структурой. Если рассматривать дифференциацию прихожан внутри вероисповеданий, то связь со стратификацией окажется здесь еще более тесной. Основным исключением из модели является Римская католическая церковь с ее особым интересом к этническому происхождению прихожан. Напротив, в других общинах обнаруживается, что духовенство не занимает никакого особого положения внутри классовой структуры. Тем не менее во многих отношениях это очень специфический вид профессиональной роли, который, за исключением католического духовенства, с обязательным для него целибатом, имеет тенденцию ассимилироваться в общую систему профессиональных ролей. Статус священника в первую очередь зависит от престижа его у при-

хожан.

Если рассматривать и занятие «политикой » в конечном счете как профессиональную роль (какой в действительности может быть гражданская должность или же карьера на военной службе), то нам придется абстрагироваться только от этнической проблемы, от типа территориальной общины и от особого положения католической церкви для того, чтобы обосновать широкое обобщение, что наша система стратификации нацелена главным образом на интеграцию системы родства с профессиональной системой. Очевидно, наиболее важным, связующим звеном является здесь то, что как главный в семье статус, так и первичная профессиональная роль - роль супруга-отца - заняты одним и тем же лицом, которое является «инструментальным лидером семьи », поскольку его профессиональный заработок составляет основной - а часто также единственный - источник дохода семьи, т.е. льгот и объектов вознаграждения, имеющих символическое значение.

Следовательно, должна существовать зависимость между прямой оценкой профессиональных ролей, дохода, вытекающего из исполнения этих ролей, и статусом людей, эти роли исполняющих, образующих группы на шкале стратификации. По существу, это четкая связь, к второй мы будем применять термин «классовый статус», поскольку нам нужно бывает описать условия, существующие в США. Несколько более широко мы можем дать здесь определение классового статуса, сформулированное нами в более ранних работах: это такая составная часть статуса, которая является наиболее общей для всех членов эффективной единицы родства. Здесь отличительными чертами американской системы являются: устройство типичной единицы родства - изолированная (ядерная) семья, - и то, что один из ее членов занимает детерминирующую данный статус профессиональную роль. В классическом Китае, например, отличие между крестьянскими и помещичьими семьями - которые в качестве единиц родства имели совершенно различное устройство - покоилось на том, что они имели совершенно разные основания: существенное значение придавалось тому, имеет ли данная семья достаточное количество земли для того, чтобы обеспечить себе модель жизни, свойственную «ученым», т.е. такую, чтобы члены семьи могли не заниматься физическим трудом.

Как мы уже определили, классовый статус - это не простая единица, а довольно слабо связанный внутри себя комплекс элементов. Статус семьи по значению конкретной профессии и по доходу может повышаться и понижаться в зависимости от изменения в сфере экспрессивного символизма, отношений данной семьи с другими семьями, занимающими определенные положения на шкале престижа, родства или же по принадлежности к добровольным обществам, а также благодаря сугубо неформальным светским связям. Он может также повышаться или понижаться от выбора места жительства, благодаря престижу того учебного заведения, которое посещали члены семьи или же которое посещают их дети, а также другими способами. В значительной степени неразличимым является тот рубеж, где заканчивается действие этих «составляющих элементов» классового статуса и начинает проявляться их чисто «символическая» окраска. Все это означает, что комплекс профессионального дохода семьи является, вообще говоря, центром какого-то более широкого комплекса. Мы умышленно абстрагировались от этнического статуса, который тоже можно было сюда ввести, т.е. его тоже можно было бы принимать во внимание, рассматривая семью. Из всех других элементов, возможно, наиболее значительным будет образование. Наиболее важной причиной того, что этот фактор не включается в «ядро», а держится на «периферии», - то, что в нашем обществе основной смысл образования, по-видимому, усматривается в его способности служить путем к будущему профессиональному (а отчасти и к материальному) статусу. Это отличает американское общество от обществ большей части европейских стран, где «качество» образования в статусе человека имеет относительно большее значение по сравнению с тем, что он «делает». Различие, однако же, только в степени. Так, посещение привилегированного колледжа, по существу уже выделяет человека, в некоторой степени даже независимо от его будущего профессионального статуса.

Но вопрос можно рассматривать еще и таким образом, что большее значение так определенный классовый комплекс в американском обществе имеет только потому, что шкала классов четко и недвусмысленно определена. Только такая классификация как «верхний»(определяемый весьма осторожно), «средний» и «нижний» классы имеет смысл. Для конкретных целей часто полезно бывает ввести субделения (подклассы), как это делается во многих местах данной статьи. Но ради осторожности не следует делать выводов о том, что эти более тонкие дифференциации чуть ли не одинаковы в различных классах или же что границы между смежными классами очень определенны.

Для сделанного нами предостережения есть три основания. Во-первых, как мы уже видели, в процессе прямой оценки профессиональных ролей самих по себе возникает сложное переплетение различных по своему качественному типу ролей и не только в рамках одного приложения нашей качественной классификации, но по крайней мере двух таких приложений. Так, исключительно трудно ранжировать друг относительно друга сколько нибудь четким образом крупных руководителей бизнеса, людей, занимающих высокие должности в правительстве, и людей, занимающих высокие места в сфере выполнения

аскриптивно-квалитативных функций, таких, как ученые, писатели и проч. Должностных лиц определенных категорий, как это показал Хатт²⁰, легче расположить в общем довольно четко ранжированном порядке - внутри одних и тех же качественных типов. Во-вторых, связь между профессиональным и семейным статусом довольно опосредована. Верно, что существует тенденция: благодаря накоплению преимуществ, семьи, пользующиеся этими преимуществами, успешно укрепляют свое положение и сохраняют его за собой как наследственный «верхний класс», но это не тот успех, который был бы значим в общенациональном масштабе. Он (успех) наиболее заметен в мелких общинах, однако не в самых маленьких из них, потому что все, кто имеет хоть чуть-чуть профессионального самолюбия, стремятся расстаться с такой общиной. Но даже в таких общинах заметны крупные изменения, происходящие со временем. Вообще любая экспрессивно-символическая шкала ранжирования семьи, - как, например, шкала жилищ, предложенная Чепиным, - будет только слабо коррелировать со шкалой профессионального статуса отцов семейств, и чем более тесно ранги связаны со шкалами, тем слабее будет корреляция.

²⁰ См.: Halt Paul К. Occupation and social stratification («AJS », № 55, May 1950).


Третья причина слабой связи внутри комплекса - это относительная независимость его элементов и факторов, влияющих на процесс распределения объектов владения. Наследуемое имущество играет определенную роль, но в сравнении с другими системами - относительно небольшую. (Ее место - в верхних слоях системы, включая те, которые обычно называются «верхним слоем среднего класса» - несомненно заслуживает, однако, более внимательного, чем до сих пор, изучения.) Заработки других членов семьи (не супруга-отца) также ни в коем случае нельзя игнорировать, но, по-видимому, гораздо более важный фактор - это фактор различия механизмов, посредством которых доход распределяется в качестве профессионального вознаграждения в различных сферах. Молено выделить три главных вида таких механизмов. Первый из них - это «классическое >> распределение посредством свободной конкуренции, при котором доход индивида прямо зависит от его собственной «предпринимательской » деятельности - от продажи услуг или продукта на свободном рынке. В эту же категорию входят и независимые художники, специалисты и проч., точно так же, как и владельцы какого-либо «дела» в общепринятом смысле этого слова. Это порождает колоссальное неравенство и, разумеется, может являться источником большого богатства, которое, правда, теперь у нас встречается гораздо реже, чем в прошлом. Второй вид - это оплата предприятием своих работников из того, что

заработано на рынке конкуренции, хотя такой рынок не обязательно должен быть нерегулируемым, - это оклады, зарплаты, премии, комиссионные вознаграждения и т.д. (дивиденды на обеспечение принадлежат к другой категории). Третий вид механизмов охватывает класс профессий, которые приходится «субсидировать» в том смысле, что фонды здесь формируются или увеличиваются при помощи некоторых механизмов, иных, чем механизмы свободного рынка, например, посредством налогового обложения, благотворительности²¹. Государство использует механизмы и «неприбыльных» организаций: больницы, университеты и проч. являются наиболее важными из них. Завершая этот перечень широким обобщением, можно сказать, что первые два механизма способствуют довольно сильной дифференциации, а следовательно, ведут к гораздо большему росту «верхушки», чем это обеспечивает действие третьего механизма. Совершенно открытым остается вопрос, насколько такие различия в профессиональном доходе, а следовательно, в уровне жизни семьи непосредственно связаны с дифференциациями, прямо зависящими от оценки²². Легко показать те случаи,

²¹ «Скользящая» шкала, которая представляет собой наиболее характерную особенность рынка профессиональных услуг, является здесь промежуточной.

²² Результаты исследования в Норд-Хатт, согласно которым ученые и другие группы специалистов размещены даже выше групп крупных бизнесменов, показывают, что денежный доход не отражается в относительной оценке достаточно прямо.

North Cecil С, and Halt Paul K. Jobs and Occupation a Popular Evaluation («Opinion News» Sept. 1,1947, pp. 5-13), перепечатано в: Sociological Analysis, Jogan Wilson and William L. Kolbeds, N.Y., Harcourt, 1949, p. 464-473.


когда различия профессионального дохода и общей оценки бросаются в глаза, как например, различие между жалованьем верховного федерального судьи и доходом который обычно получает частнопрактикующий юрист. Момент этой относительной независимости мы не будем здесь рассматривать. Но именно такие расхождения и вызывают к жизни механизмы приспособления, необходимые для того, чтобы воспрепятствовать им нарушать интеграцию социальной системы слишком сильно. На двух видах таких механизмов следует остановиться. Один из них, который бросается в глаза при сравнении нашего общества с европейскими, особенно в том виде, как они существовали поколение или более тому назад, - это довольно широкий круг льгот, доступных для всех независимо от статуса: это средства передвижения, гостиницы, рестораны и проч. Такие мелочи, например, как то, что «все до одного» курят одни и те же сорта сигарет приблизительно одной и той же стоимости и даже то, что многие обладатели очень высокого статуса имеют «форды» и «шевроле», а некоторые обладатели невысоких статусов ездят на «кадиллаках», очень знаменательны. Этим широким кругом объектов, сравнительно небольшого, «незаметного » значения до определенной степени снимается обособление, которое существует между отдельными группами, так что они не противостоят в непосредственных контактах в тех сферах, где сравнение их друг с другом привело бы к возникновению очень резкого напряжения. Семьи чиновников, офицеров, профессоров, доходы которых ниже доходов сравнимых с ними профессиональных статусов в сфере предпринимательства, почти не имеют дела с семьями этих последних, - и напряжение тем самым минимизируется. Разумеется, существуют общие стандарты, недостижение которых приводит к очень сильному напряжению. Здесь очень важная область - образование, которое получают дети. Но существование таких механизмов имеет все-таки огромное значение в обществе, где мотив «не отстать от Джонсонов» так сильно преобладает даже в фольклоре. Это иллюстрирует важность исследования отдельных фактов в контексте всей социальной системы, а не только в изолированных ее частях.

В частности, если прибегать к сравнениям, одна из наиболее заметных особенностей американской системы стратификации - это ее сравнительная «нестройность », отсутствие четкой иерархии престижа (она существует только в самом общем виде), отсутствие четко выраженной элиты или правящего класса, изменчивость оттенков, мобильность между группами, и при определенности престижного значения общепризнанных целей, сравнительная толерантность по отношению к тем путям, которые ведут к успеху в этой области. Это ни в коем случае не «бесклассовое» общество, но среди классовых обществ - это весьма своеобразный тип.

Другая бросающаяся в глаза особенность, имевшая большое значение в течение очень длительного периода развития общества, - это «степень уплотненности» шкалы в том, что касается доходов. Это «уплотнение» имело место на протяжении жизни последнего поколения. Оно осуществлялось под давлением с обоих «концов ». С одной стороны, оно, конечно, связано, и очень сильно, с развитием рабочего движения, с значительной политической оппозицией, но свою роль здесь сыграли также и замедление иммиграции, значительное повышение доходов большей части низко расположенных групп, - хотя это повышение было неравномерным и в группах «белых воротничков » доходы повысились сравнительно мало. С другой стороны, высокий прогрессивный налог как на доходы, так и на имущество, а также изменения в структуре экономики «урезали» старую верхнюю страту, в которой было развито символическое потребление с целью отделить себя от остального общества, и которая еще 2 - 3 поколения тому назад всячески «выставляла себя напоказ ». Судьба лонгай-лендского имения семьи Морганов, проданного с аукциона Для того, чтобы уплатить налоги, - яркий показатель этого процесса. (Одно из «чудес», о которых говорит Веблен, иллюстрируя свой вывод о близости «золотого века ».) Теперь мы можем вкратце описать основную модель сверху донизу таким образом: «вершина» широка и рассеяна, состоит из нескольких компонентов, связанных между собою не очень тесно. Несомненно, что теперь ее (т.е. «вершины») центр тяжести находится в профессиональном статусе и профессиональном доходе. Если смотреть с исторической или же сравнительной точки зрения то обращает на себя внимание тот факт, что по сравнению с предпринимательскими «фортунами >> периода экономического развития в XIX веке (особенно сразу после Гражданской войны), заметно замедлился в общенациональном масштабе процесс пополнения числа правящих семей, которые, подобно семьям японской и даже французской модели, пытались осуществлять контроль на основе корпоративных объединений в экономике. Члены этих семей удерживают свое элитное положение, но посредством своих профессиональных или же псевдопрофессиональных достижений, а отнюдь не исключительно только на основании семейной принадлежности. Это происходит несмотря даже на то, что механизмы надежного капиталовложения обеспечили возможность сохранить в целостности все, что унаследовано, и гораздо более успешно, чем во многих других обществах (не допуская произвольного раздробления посредством распределения между наследниками, а также расточения посредством благотворительных пожертвований и завещаний). Основное явление, которое, по-видимому, имеет место в настоящее время, - это смещение контроля за предприятиями из рук семей-основательниц, имеющих частнособственнические интересы на этих предприятиях, в руки управляющего и технического персонала, который как таковой не имеет здесь сравнительно сильных собственнических интересов. Этот имеющий решающее значение факт и лежит в основе нашей интерпретации: элементы «семейной элиты» в классовой структуре (уор-неровские «верхние верхнего », т.е. верхние слои верхнего класса) занимают вторичное, а не первичное место во всей стратификационной системе. В целом их положение имеет значение скорее в локально-общинном, чем в государственном масштабе, и более велико как раз в мелких, а не в крупных общинах (и менее всего в крупных городских центрах) и в общинах экономически отсталых, а не звитых. Существенной проверки требует поэтому утверждение тех, кто говорит, что нужно ожидать развития верхушечного наследственного класса по образцу воопейских докапиталистических обществ. Развитие нашей налоговой системы в течение последних десятилетий совершенно очевидно не подтверждает гипотезу об усилении влияния этой группы в дальнейшем.

Можно говорить, и то с оговорками и "в общих чертах" - об элите управляющих делами (менеджеров), как о нечетко очерченном верхушечном классе по профессиональному признаку. В этой группе существует сильная конкуренция в лице элиты специалистов, быстро усиливающихся благодаря росту значения научно обоснованной технологии как в производстве вообще, так и в военной промышленности в частности. Некоторые группы специалистов, в особенности юристы и инженеры, несомненно тесно связаны с бизнесом, но они постоянно переходят в другие группы, в особенности академические. Существование средних групп различной квалификации говорит об этой элите как об образовании открытом, постоянно обновляющемся.

Нужно учитывать при этом, что не существует резко выраженного разрыва между группами элиты в указанном смысле слова, с одной стороны, и совокупностью групп предпринимателей и специалистов и численно умножающимися в силу разрастания функций правительства группами чиновников и кадровых офицеров - с другой.

Обратная сторона этого разграничения, а также того, которое мы приведем ниже, принимается нами во внимание как второе обстоятельство, заслуживающее разбора. Такая структура - следствие независимости супружеской (ядерной) семьи, которая приводит к тому, что молодая супружеская пара, отделившись в хозяйственном отношении, а иногда и территориально, от семьи, имеющей ста-ус элиты, часто начинает свой жизненный путь от такого Уровня, который характерен для «низших слоев среднего асса ». То, что в общем у нас гораздо меньше, чем в европеиской традиции, уверенности, что сын обязательно последует по стопам отца в отношении статуса и даже в профессии, и что он женится только тогда, когда сможет обеспечить своей жене «образ жизни, к которому она привыкла», - все это означает, что на четкие родословные линии у нас гораздо сильнее накладываются обстоятельства, зависящие от карьеры, чем в стратификационных системах другого типа.

Может быть, единственный отчетливый показатель границы между «верхними» и остальными слоями среднего класса - это ожидание, что дети этих первых получат образование в колледже, и уверенность, что это право обеспечено им статусом, а не выдающимися способностями самих детей. Это отчасти маскируется, правда, большим качественным разнообразием институтов высшего образования, но это тем не менее - все же отчетливая разграничительная линия²³. Важно объяснить смысл этих ожиданий; прежде всего ожидается, что сын будет в состоянии выполнять профессиональную роль высокого уровня, а вовсе не то, что он может стать достаточно образованным человеком и приобретет гуманитарные интересы, соответствующие культурному статусу его семьи.

Традиционная граница между «средним» и «нижним» статусным классом в западном мире проводится, конечно, в терминах разделения профессий на «белово-ротничковые » и «рабочие ». Развитие нашей страны идет в направлении все большего стирания различий именно по этой линии. Главный вклад в дело стирания этих различий вносят высокие доходы элиты рабочих групп, растущие, несмотря на все усиливающийся нажим союзов, так что существует очень заметное сближение этих групп. Наряду с этим происходит также и ассимиляция образа жизни, так что все труднее провести между ними четкую дифференциацию. Наиболее значительный момент здесь, как установил Синтерс²⁴, - это то, что все эти группы пронизывает ожидание, что дети будут продвигаться в воем статусе. Традиционный «рабочий класс», в том смысле, как его понимают в Европе, у нас сравнительно невелик.

²⁴ Как показывают исследования мобильности, на которые мы ссылалис выше, это ожидание сравнительно ярко проявляется в верхушках двух из шести профессиональных статусных групп, которые были нами выделены-"Centers Richard. The Psychology of Social Clasees. Princeton, Princeton Univ. Press, 1949, pp. 147, 216.


Другой важный аспект той же проблемы - это неспособность (вопреки предсказанию марксистов) индустриального пролетариата возрастать в численности вместе с ростом производства в сфере экономики и, напротив, относительное увеличение численности «беловоротнич-ковых» и «обслуживающих» профессий, многие из которых имеют признаки полузависимого мелкого предпринимательства (например, владелец бензоколонки).

Во всяком случае, изменение структуры низших слоев профессиональной системы имеет огромное значение для будущего развития. Профессии, включающие очень тяжелый физический труд - «киркой и лопатой », - несомненно исчезают очень быстро. Новое автоматическое оборудование полностью ликвидировало многие виды так называемого «полуквалифицированного труда». Это очень недвусмысленно указывает на то, что традиционное «дно» профессиональной пирамиды в действительности совершенно исчезает. Пожалуй, возникает тенденция к превращению нашей классовой структуры в структуру, где будет доминировать средний класс даже еще сильнее, чем это имеет место в настоящее время.

Нижние этажи структуры обнаруживают тенденцию отклоняться от модели этого «среднего класса», и эта тенденция в некоторых отношениях дополняется тенденцией тех слоев, которые находятся у самой вершины пирамиды, создавать модель семьи, отличную от профессиональных элит. Можно с уверенностью сказать, что это выражается в сдвиге от преобладания целей, объединяемых общим понятием «успех», к преобладанию целей, объединяемых понятием «обеспеченность». Более определенно: это есть не что иное, как потеря интереса к достижению независимо от того, заключается это достижение в относительно большем доходе, в возможности Делать нечто более значительное или в повышении статуса семьи благодаря либо доходам, либо улучшению репутации. Профессиональная роль, следовательно, становится теперь не достижением, но средством обеспечить себе необходимую предпосылку приемлемого образа жизни или неизбежным злом. Центр тяжести интересов сдвинулся из профессиональной области в сферу семьи развлечений, дружеских связей и проч. Несомненно, что сдвиг такого рода, проходя в какой-то мере сквозь все классовые уровни, увеличивается по направлению к основанию шкалы - той ее области, которую мы называем на обыденном языке «классом простых людей»²⁵. Это наиболее ярко проявляется в том, что Уорнер и его последователи называют «нижними слоями нижних групп». Интенсивность и распространенность этих тенденций невозможно точно определить, но, по-видимому, наибольшее значение, которое бросается в глаза с первого взгляда, - отсутствие четко определенных разграничительных линий. Данные исследований мобильности ярко демонстрируют, что высокий уровень притязаний имеет место на всех классовых уровнях; четко выраженных интервалов между ними не существует.

Следует сказать также несколько слов и о месте сельского населения в системе стратификации. Первый заметный факт здесь - это быстрое уменьшение удельного веса сельского населения в общем количестве работающих на хорошо оплачиваемых работах; сейчас он составляет не более 15% - контраст с другими обществами разительный. Во-вторых, большое значение имеет колебание размеров ферм, доходов и проч. в очень больших пределах, так что в действительности мы можем сказать, что перед фермерами открыты все пути для того, чтобы двигаться из положения, эквивалентного «нижнему классу» (за исключением «фермеров-хозяев », у которых по существу нет конкурентов), на самое дно шкалы в положение пресловутых «бедствующих испольщиков», которых так много в некоторых областях страны. Наконец, можно утверждать, что механизация сельского хозяйства способствует ассимиляции фермеров с категориями мелких предпринимателей, а во многих случаях - не очень мелких. Кроме того, явление «реурбанизации» порождает тенденцию к ассимиляции их образа жизни с образом жизни городского населения, причем эта тенденция проявляется достаточно сильно.

²⁵ Этот термин используется не только Уорнером, но и Калем в его неопубликованных работах.


Типы подходов, которые мы излагали на протяжении нескольких последних страниц данной статьи, предполагают, что большие «группы интересов» в нашей политике - это указанные выше предприниматели, рабочие и сельское хозяйство - выступают не в качестве блоков, не тесно интегрированными, как это большей частью отражается в идеологически стереотипных представлениях; каждая из них включает в себя большое количество типов и статусных уровней (особенно если мы примем во внимание рабочую аристократию, которая часто имеет доходы такого же уровня, как и предприниматели). Эти группы и такие свободные коалиции, как республиканская и демократическая партии, совсем не похожи на группы, члены которых имеют интересы, идентичные по всем вопросам. Прежде всего они «пересекаются » в системе стратификации друг с другом и с другими группами; они не образуют четко очерченных «страт», в буквальном смысле слова расположенных друг над другом.

И наконец, этот очерк был бы неполным без краткого рассмотрения проблемы мобильности внутри нашей системы стратификации. Хотя интересы социологов, работающих над этой проблемой, имеют тенденцию фокусироваться на так называемой «вертикальной» мобильности, по-видимому, первый важный момент, который следует подчеркнуть, - это огромное значение «горизонтальной» мобильности. В этом последнем виде, в свою очередь, можно выделить два взаимосвязанных типа, которые являются решающими, а именно: мобильность территориальная (перемена места жительства) и передвижение при одном и том же профессиональном статусе, либо внутри одного и того же вида профессии, но из одной рганизации в другую, либо же из профессии одного вида ^{В п}Р°фессию другого. Объем территориальной мобильности, разумеется, очень велик, и она является наиболее важной предпосылкой вертикальной мобильности, поскольку она создает возможность выхода из «замкнутых» ситуаций и испытания своих возможностей на новом поприще. Изучение малых, экономически отсталых общин без систематического учета того, что происходит постоянный отлив людей из общины такого рода, привело к тому, что исследование уорнеровских классов создало впечатление низкого уровня вертикальной мобильности в нашем обществе.

Другой исключительно важный момент нашей американской профессиональной системы - это большой объем «горизонтального» движения внутри профессиональной системы. Например, в континентальной Европе для людей, расположенных немного ниже самых высоких политических уровней, гораздо менее обычно, чем у нас, раз поступив на службу в аппарат управления, потом уходить оттуда: государственная служба у них - карьера всей жизни. Кроме того, мы с гораздо большей интенсивностью передвигаемся из одной организации в другую, из одной сферы в другую, с ней тесно связанную. Очевидно, реже у нас встречается также непрерывность статуса, передаваемого из поколения в поколение, гораздо реже, чем это характерно, например, для Европы. Оба этих типа горизонтальной мобильности имеют очень большое значение для создания возможностей двигаться вверх путем «достижения целей», а не путем «прорыва через барьер », т.е. преодоления тех неизменных условий, в которые человек поставлен своим происхождением или же данной ступенью своей карьеры.

Хотя, вероятно, в настоящее время эта мысль менее общепризнана, чем несколько лет тому назад, и в последнее время раздаются категорические утверждения о том, что возможности мобильности вверх за период жизни последнего поколения значительно уменьшились. Эти утверждения следует принимать с большой долей скептицизма. По-видимому, в прошлом у нас сущестовало два фактора, которые уже не могут повториться в будущем. Новые поселения на континенте открывали такие возможности приобретения статуса в новых территориаль-ых общинах, которые уже невозможно больше воспро-звести в стране, заселенной полностью. Во-вторых, возможности для всех страт современных иммигрантов, которые, как правило, начинают свой путь в новой стране с самого дна шкалы, повышать свой статус по сравнению с первоначальным, естественно уже не те, какими они были в прошлом, поскольку уже не могут повториться в больших масштабах необходимые для этого условия, существовавшие в прошлом, и в частности, большой объем иммиграции, по-видимому, в настоящее время уже невозможен. С другой стороны, конечно, сильно увеличивается производительность экономики США, что является большим и положительным с точки зрения создания возможностей фактором. Эти факторы очень трудно соотнести друг с другом. В целом этот вопрос совершенно не разработан, и данные здесь очень фрагментарны.

Несомненно, в определенный период мобильность посредством образования начинает приобретать все большее значение. Теперь уже менее вероятно, чем раньше, что человек, имеющий образование только в объеме школьного, "выбьется в люди" и что человек повысит свой статус, не основав какую-то новую организацию, а воспользовавшись той, которая уже существовала в наличии. Данные, полученные при обследовании крупных городских центров района Бостона в виде прогнозов, данных колледжами относительно вероятной «высоты» статуса их выпускников в будущем, свидетельствуют, что ожидается заметная мобильность как относительно профессионального статуса отца, так и относительно образования обоих родителей. Если это верно для района Бостона, который относится, по-видимому, к наиболее консервативным в экономическом отношении крупным городским районам страны, то можно предположить, что более или менее вероятно таковою является вся городская Америка в целом, несмотря на то, что в малых городах дело обстоит несколько по-другому.

Вопрос о том, какую роль чисто экономические проемы доступа к льготам играют в отношении мобильности, исследовался нами²⁶; полученные данные не дают четкой картины, но представление создают довольно яркое Получается, что в районе крупных городов, где возможно посещать колледж, живя дома в семье, экономические трудности, связанные с обучением в колледже, не являются главным препятствием даже для выходцев из семей со сравнительно низким доходом. Какое значение имеет этот фактор, мы не установили точно, предположительно, это значение гораздо больше в тех общинах которые не имеют местного колледжа, но мы считаем, что имеющиеся в нашем распоряжении данные подтверждают, что этот факт менее важен, чем обычно считают. Если это ощущение верно, то тогда неожиданно сильный вес приобретает фактор мотивации мобильности как у самих юношей, так и у их родителей, а именно - фактор установки на мобильность как чего-то отличного от объективной возможности мобильности. Этот вывод идет вразрез с более «либеральными» мнениями, но он, в конечном счете, достаточно обоснован для того, чтобы доказать необходимость дальнейших социологических исследований в этой области²⁷.

Это затрагивает некоторые проблемы, требующие социологического анализа процесса мобильности в тех или иных условиях. Можно только предположить, что центр тяжести здесь - детерминированность мобильности «свободным выбором» индивида. Поэтому его мотивированность к движению вверх и то направление, в котором он желал бы двигаться, следует рассматривать в первую очередь как вытекающие из свойств его личности, а не концентрировать внимание преимущественно на рассмотрении требований ситуации, в которой он вынужден бывает действовать.

²⁶ Исследование мобильности проводилось в соавторстве с С.А. Стоуфером и Флоренс Клакхон (см. сноску на первой странице данной работы)-²⁷ Разумеется, отсутствие мотивации к мобильности может зависеть и о устойчивости низкого статуса семьи, а следовательно - от возможн стей, сохраняющихся и передающихся от поколения к поколению.


Если проблему сфокусировать на свойствах личности, то весь вопрос будет заключаться в том, как эти своиформируются. Безусловно, что один из факторов - то врожденные способности, но изучение их не входит компетенцию социолога. Несмотря на свое огромное азнообразие и изменчивость, врожденные способности яе перекрывают, однако, тех свойств, которые человек олучает в процессе социализации. Этот процесс, по нашему убеждению, в первую очередь осуществляется в семье, как в подсистеме общества, во вторую очередь - в школе и в группе ровесников. По существу, следовательно, мы должны иметь дело с характеристиками семьи как социальной системы, с ролями, исполняемыми родителями и родственниками, и их влиянием на личность ребенка, которые имеют решающее значение для социализации вообще и, в частности, детерминируют различие между «честолюбивыми» и «нечестолюбивыми»мальчиками, а внутри категории «честолюбивых» - обуславливают различие между качественными типами честолюбия. (То же самое можно сказать и о школе, и о группе ровесников.)

Если рассматривать американское общество как социальную систему, то этот вопрос заведет нас в область «микроизменчивости» социальной структуры, так как мы здесь быстро убедимся, что те различия, которые нас интересуют, только частично зависят от различных классовых статусов семей. Но мы удалились бы более всего от социологической области проблем, если бы попытались объяснить только самые общие различия между мобильностью (или отсутствием ее) в американской системе стратификации и в кастовой системе Индии.

В изложенном выше очерке не было смысла технически «операционально» изучать американскую систему социальной стратификации. В контексте данной статьи, Цели, поставленные нами, были в основном иллюстративными; это означает, что нашей задачей было дать читателю представление об эмпирической релевантности абстрактных теоретических категорий, которые развивались в первой части статьи. Для достижения этой цели хорошую службу могли нам сослужить три обстоятельства: во-первых, следовало дать читателю конкретное эмпирическое содержание наиболее абстрактных категорий о которых шла речь в статье; во-вторых, следовало показать, что, вступая даже в такую сложную и запутанную область, как анализ стратификации очень сложного общества, в терминах предложенной концепции можно отыскать твердую «почву» для осуществления такого анализа; в-третьих - показать, что используя такую схему, можно получить конкретное представление о динамике системы, что либо совершенно невозможно сделать если к тем же самым эмпирическим проблемам подходить рассматривая их общепринятым образом, либо можно получить представление только неустойчивое и неопределенное.

И последнее замечание мы хотели бы сделать относительно данной статьи вообще. Как правило, имплицитно, если даже не эксплицитно, предполагается, что возможно и полезно создавать «теории» об определенных типах социальных явлений, которые в значительной степени независимы друг от друга и от общей социологической теории. Так, например, можно говорить о «теории преступности несовершеннолетних», о «теории семьи», «теории политического поведения», и разумеется, о «теории социальной стратификации». Весьма сомнительно, однако, что любая из этих теорий имеет свою область специализации. Без такой оговорки теоретический подход, данный в этой статье, был бы величайшей ошибкой. Теория стратификации - это не независимая конструкция понятий и абстракций, которая только отдаленно связана с другими составными частями общей социологической теории; общая социологическая теория, которая объединяет вместе все эти части, учитывая при этом и некоторые фундаментальные аспекты социальных систем, существует. Тот факт, что такой анализ, который мы здесь осуществили, вообще мог иметь место, - это неизбежный результат движения вперед в области общей теории, которая дает возможность ставить и рассматривать проблемы стратификации таким образом, чтобы способствовать созданию как можно большего количества средств для ее общего анализа. И прежде всего тот факт, что мы имеем уже гораздо лучшую общую теорию, чем несколько десятков лет тому назад, дает нам возможность лучше понимать стратификацию на теоретическом уровне, хотя, безусловно, в свою очередь и исследования проблемы стратификации вносят свой большой вклад в дело развития общей теории.

1953