Парсонс Т. П 18 Оструктуре социального действия

Вид материала

Документы

Содержание Способы ориентации действия

Подобный материал:

• Социальное действие и социальное взаимодействие Признаки социального действия, 145.05kb.
• Экскурс в Маркса (типа это мы все уже давно знаем!) Творчество Маркса принято делить, 55.63kb.
• Система регуляторов социального действия российских государственных служащих (теоретико-социологический, 3698.57kb.
• Т. Парсонс понятие общества: компоненты и их взаимоотношения', 505.5kb.
• Новой конституции республики беларусь, 42.46kb.
• Возникновение конфликта. Понятие, 181.32kb.
• Концепция («обществ а»), 103.73kb.
• Приказ 07. 10. 2010 №376 о оструктуре сайтов оу для создания единого информационного, 23.3kb.
• Я. С. Ядгаров история экономических учений учебник, 5017.42kb.
• Темы контрольных работ по дисциплине «Актуальные проблемы социальной психологии» Современная, 11.27kb.

Способы ориентации действия

Из всех элементов регулирования человеческих действий Вебера интересуют те, которые поддаются пониманию в терминах субъективных категорий. Он, таким образом, делает еще один шаг вперед, сужая рассматриваемую сферу посредством сосредоточения внимания на том, что он называет «способами ориентации», обеспечивающими единообразие действия. Такая форма выражения явно предполагает концентрацию интереса на нормативном аспекте данной проблемы. Это впечатление усиливается общим характером веберовского подхода к проблемам действия.

Нормативный аспект анализа очевиден в двух из трех категорий, которые Вебер выдвигает в этой связи. Действие, говорит он, может ориентироваться в терминах: (а) обычая (Brauch), (б) интереса (Interessenlage) или (в) законного порядка²⁷. «Интерес» - это категория, в которой единообразие поведенческих актов можно понять в терминах целерациональных ориентации на сходные ожидания. Понятие законного порядка, с другой стороны, включает ориентацию действия на представление (Vorstellung) части акторов относительно существования такого порядка как нормы, что также предполагает повторяемость поведенческих актов. Здесь уместно сделать несколько замечаний относительно этих двух категорий. Относительно первой Вебер указывает, что единообразие действий, основывающихся на интересе, обеспечивается также и тем, что любой актор, который не учитывает интереса других в своем действии, вызывает тем самым их сопротивление, а это является препятствием для достижения его собственных целей²⁸. Что касается второй, то ориентация на законный порядок включает в себя не только меру соблюдения правил, но такие понятия, как обход этих правил и отклонение от них. Разумеется, существование законного порядка создает различие в отношении к «законным» и «отклоняющимся» действиям, а это различие может быть выведено из мотивов, доступных пониманию.

²⁷ Wirtschaft und Gesellschaft, S. 15.²⁸ Ibid., S. 16.


Нормативный характер двух рассмотренных видов ориентации, следовательно, ясен. Для первого - это норма рациональности в осуществлении целей, для второго - это правила, включающие элемент законности или обязанности. Статус третьей категории, обычая, в этом отношении более сомнителен. Действительно, собственная, очень краткая веберовская формулировка предполагает, что это понятие создано для ненормативных элементов.

Согласно его определению, обычай включает единообразие действия, «поскольку он (обычай) дан как действительная практика» (durch tatsachliche Ubung). Это предполагает в качестве исходного пункта психологический механизм уже существующей привычки. Но веберовская трактовка, вне всякого сомнения, показывает, что сюда входят также и нормативные элементы, хотя они входят таким способом, который не проанализирован нами. Эксплицитное обсуждение интерпретации этой категории мы отложим, занявшись пока двумя другими, более тесно связанными с предшествовавшим изложением.

Точный логический статус этих трех понятий у самого Вебера не очень четок. Два из них в его собственной дефиниции определяются фразой «поскольку...». О третьем просто констатируется: «Действие... может ориентироваться на идею законного порядка». Можно, по-видимому, рассматривать их как три идеальных типа действия. Но зачем потребовалась вторая их классификация, данная в дополнение к первой, причем ни слова не сказано о связи этих классификаций между собой, а также о том, зачем нужна вторая? Наиболее подходящее объяснение будет, по-видимому, таково: Вебер двигался вперед, создавая эту вторую классификацию как общую конструкцию идеальных типов, очерк обобщенной структуры систем действия. Если такая интерпретация верна, то ни одна из них не может быть признана даже гипотетически описанием конкретных типов действия²⁹.

²⁹ Главный мотив введения этих понятий, как показывает предыдущая глава, видимо, состоит в том, что ему была нужна схема для систематической классификации идеальных типов. Методологически, он, по-видимому, не уяснил себе значения того, что он делает в том контексте, который нас интересует.


Обычай в этой связи на первый взгляд кажется понятием, определенным негативно. Это просто способ, которым что-то делают. Вебером сказано только, что существует отличие того, что «делается», потому что оно «делается всегда одним способом» или потому, что «нет другого способа это делать» (fashion). Но в относительной характеристике, по-видимому, нет специального мотива и нет отношения средств-цели³⁰. Это в конце концов, то же самое, что сказать: эти закономерности не интерпретируются в терминах мотивации.

Два других включают конкретные нормы; эффективное приспособление средств к целям, с одной стороны - норма эффективности; норма законности или моральный долг - с другой. Однако же нет никаких причин, по которым эти две нормы, а также обычай, нельзя было бы включить все вместе в одну и ту же конкретную ситуацию; в действительности так часто и бывает, и если налицо полное отсутствие какой-то одной из них в любом конкретном комплексе действия, то это рассматривают как граничный случай.

Чтобы не вызвать недоразумения, следует указать на одно из отличий³¹ - отличие факта ориентации на законный порядок от мотивов действия в связи с ним. Два элемента - интерес и законность выступают в сложном переплетении. То, что порядок законен в глазах большей части общины, делает его ipso facto элементом направления интереса любого индивида в отдельности, независимо от того, считает ли он его законным или нет. Для него нет сомнения, что для того, чтобы быть рациональным, его действие должно быть ориентировано не в последнюю очередь на этот порядок. Это основание мы уже обсуждали в главе о Дюркгейме.

³⁰ Здесь, по-видимому, мы видим только элемент, который Парето назвал «la besoin d'uniformite», т.е. диффузная сущность, а не мотив.

³¹ Сам Вебер не оставляет на этот счет никаких сомнений (Wirtschaft und Gesellschaft, S. 16).


Таким образом, оказывается, что лучшая интерпретация, которую можно дать этим понятиям, - это то, что они - части структурной системы действия. Веберовский подход к ним, однако, кое в чем отличен от подхода, разработанного Парето. Он более напоминает подход Дюрк-гейма, поскольку элемент законности, который, несомненно, прямо соответствует дюркгеймовскому моральному долгу, в первый раз появляется не в форме конечной цели отдельной цепочки «средства--цель», а как свойство порядка, то есть системы норм, на которые отдельные акторы ориентируются, но которые относятся скорее к «условиям », а не к средствам и целям единичного акта. Установка актора относительно этих норм может быть разной. Нормы могут быть для него морально нейтральными условиями, на которые он ориентирует свое действие, как он поступает относительно любых технических средств. В ином случае нормы могут выступать как «моральная» установка на принятие тех или иных средств, и отсюда - обязанность проводить их в жизнь либо, наоборот, - на отказ от них и соответствующий долг не применять их.

То есть в своих существенных чертах этот подход - тот же самый, какой был к этим явлениям у Дюркгейма. Его можно, пользуясь принятой ранее терминологией, назвать институциональным подходом в отличие от прямого подхода Парето, имевшего дело с элементами действия. При таком подходе возникают три элемента: очевидно ненормативный, просто фактический элемент порядка; обычай; элемент норм эффективности и элемент норм законности. Любой конкретный порядок, как правило, включает все три³². Главная задача теперь проанализировать каждый из них, чтобы увидеть, существует ли возможность дальнейшего их сведения к другим элементам, а также как соотносятся анализируемые элементы со схемой структуры действия, изложенной выше. Но прежде, чем переходить к этому анализу, полезно показать характер веберовского рассуждения.

Вебер развивал шаг за шагом систему идеальных типов социальных отношений³³. Исходя из трех элементарных отношений борьбы, общности и общества (Kampf, Vergemeinschaftung und Vergesellschaftung)³⁴, - он строит из них все более и более сложные структуры, достигая кульминации в таких понятиях, как церковь и государство. Нужно сказать, что это не обобщенная теория, в том смысле, в каком мы ее понимаем, это разработка другой воз-

³² См. в особенности: Wirtschaft und Gesellschaft, S. 17.³³ См.: Wirtschaft und Gesellschaft, S. 20 - 30 - четкий очерк, но на протяжении всей первой части освещаются более частные аспекты. ³⁴ Эксплицитный разбор этих двух понятий будет неполным, если не просмотреть дополнительно то приложение, которое связано с Ф. Теннисом (см. в конце данной главы).


можности обобщенной концептуализации - концептуализации через систему понятий, образующих идеальные типы. Единица этой систематизации - социальные отношения. Результат - схема «объективно возможных» типов социальной структуры. Эта работа сама по себе является монументальной, уникальной по своему виду, масштабу и утопичности, а также по богатейшим залежам возможностей, которые можно использовать почти для любого типа эмпирических исследований. Она имела своим результатом (для эмпирических целей, к чему стремился сам Вебер) построение в отчетливой форме структурной дифференциации социальных институтов. Там, где Дюрк-гейм ярко показал только функциональную сторону институтов, их отношение к детерминированию индивидуального актора, Вебер показывает их структурный аспект, в огромной «архитектонической» панораме. Это был наиболее утонченный продукт исторического релятивизма идеалистической традиции. У нас нет места для того, чтобы проследить всю эту экстраординарную систему типов. Некоторые ее аспекты мы обсудим ниже, когда перейдем к иллюстрации важных последствий альтернативного анализа. Последний теперь стоит в центре нашего внимания.

Нет никакой необходимости долго задерживаться на анализе того, что мы назвали элементом норм эффективности. Но неплохо было бы наметить некоторые точки, - что делал Вебер, даже если он делал это в совершенно другой форме, - прежде всего для всех главных различений структурных элементов, которые выявились в предыдущем анализе. Во-первых, его определение направленности интересов (Interessenlage) прямо связывается с целерациональностью. Это значит, что действие детерминировано интересом только постольку, поскольку оно включает адаптацию средств к данным целям, согласно объективным стандартам.

Можно сказать, что именно это и есть ориентация на нормы эффективности. Правда, веберовское понятие "целерациональность" не является прямой абстракцией от элемента конечных целей. В данном случае он использует его, не ссылаясь ни на какой конкретный тип системы конечных целей. Ссылка делается только на характер отношений «средства-цель » в данной ситуации. И хотя в ней могут присутствовать и конечные цели, они не рассматриваются здесь как переменные. Следовательно, можно сделать вывод, что этот структурный элемент четко отличается от того целерационального типа действия, который проанализирован нами в предыдущем разборе характера конечных целей. В данном случае целерацио-нальный тип превращается, следовательно, в эквивалент³⁵ внутренней цепочки «средства-цель».

Но это еще не все. Внутреннюю дифференциацию этого сектора, разработанную выше, также в существенных чертах можно найти у Вебера. Как и следовало ожидать, она отчетливо связана у него с проблемой обсуждения статуса экономического элемента. Действие, говорит он, «экономически ориентировано, поскольку оно касается, в соответствии с его субъективным значением, удовлетворения желаний получения «пользы»³⁶. «Экономическое действие (Wirtschaften) - это мирное применение силы (Vervugungsgewalt), которое ориентировано преимущественно экономически »³⁷. Второе определение имеет особенно сильный уклон к конкретным типам. Но оно, во-первых, эксплицитно исключает насилие из средств экономического действия, как и, возможно, другие виды принуждения. Во-вторых, ориентация на получение пользы точно соответствует проделанному выше анализу. Любопытно, что Вебер еще более эксплицитно исключает особую природу конечных целей этого устремленного к пользе элемента, утверждая, что он не должен приниматься как ограниченный потребительскими желаниями, то есть как если бы он сводился только к «голому приобретательству». Существенно то, что польза в действительности есть то, чего добиваются, а не то, почему это делают³⁸.

³⁵ Поскольку он также абстрагируется от характера любой конкретной ситуации.

³⁶ Wirtschaft und Gesellschaft, S. 31.³⁷ Ibid.³⁸ Ibid. К сожалению, это понятие пользы он не разрабатывает дальше.


Значение этого различения при рассмотрении капитализма очевидно. Капиталистическое приобретательство, его безграничный характер нельзя объяснить, оставаясь исключительно на экономической почве.

Более того, Вебер приводит, по существу, такое же различение экономических и технических элементов, аналогичное данному выше. Он говорит: «Не всякое действие, рациональное в том, что касается целей, можно назвать экономическим. Прежде всего «экономика» не тождественна «технике»³⁹. Рациональная техника - это любое использование средств, сознательно ориентированное на практику и анализ ее. Экономический элемент входит в рациональное действие лишь постольку, поскольку сравнительная трудность получения альтернативных средств для достижения данной цели становится релевантной выбору между ними. Он рассматривается всегда как дополнение к техническому элементу, а не вместо него. Это значит, что сравнительная стоимость использования данных средств для данной цели оценивается. А это в свою очередь означает, что необходимость соотнесения данной и альтернативной ей цели входит в рассмотрение⁴⁰. Таким образом, фундаментальные экономические факторы - это дефицитность, адаптация средств к альтернативным целям и стоимость. Экономический элемент включает оценку относительной необходимости различного использования данных дефицитных средств, чем не занимается техника.

³⁹ Ibid., S. 32. ⁴⁰ Включая, например, моление и мистическое созерцание.


Проведенный анализ дает нам все основные линии различения. Единственный вывод, к которому можно прийти, заключается в том, что статус этого различения, касающегося структурных элементов, хотя и предполагается, однако, не выясняется. Это связано с тем, что, как отмечалось в предыдущих главах, Вебер говорил о понятиях экономической теории как ведущих для общего идеального типа, подразумевая все методологические трудности, которые он считает свойственными этому понятию. Но учитывая это, а также тот факт, что Вебер оригинально сближает существующие экономические взгляды с антитеоретическими предрассудками исторической школы, можно сказать, что он достиг довольно высокой степени методологического уточнения логического статуса экономической теории - гораздо более четкого, чем у большинства современных ортодоксальных экономистов⁴¹.

Статус принудительной силы у Вебера по сравнению с экономическим фактором - это гораздо более сложный вопрос, чем вопрос о техническом аспекте. Можно, однако, довольно четко различить определяющие линии. Во-первых, посредством ограничения «экономического действия» мирными средствами Вебер, как уже указывалось, сознательно исключает использование принуждения⁴², подчеркивая тем самым элемент соглашения. Принуждение в своем систематическом изложении он отчетливо отделяет от соглашения и рассматривает их в разных главах: «Социологические основы экономической жизни»⁴³ и «Типы власти»⁴⁴. Поэтому будет полезно исследовать его понятие власти (Herrschaft), которое он представляет так же четко, как и экономическую категорию. Он определяет власть как вероятность гарантированного повиновения конкретным распоряжениям части лиц данной группы⁴⁵. Это более узкое понятие, чем понятие силы (Macht), которое есть «вероятность внутри социальных отношений быть в состоянии обеспечить достижение собственных целей, невзирая даже на сопротивление »⁴⁶ В таком самом широком смысле сила никоим образом не может быть исключена из экономического аспекта отношений, но власть - да. Поскольку социальные отношения включают экономический аспект, то это вопрос соглашения, а не распоряжения.

⁴¹ Wirtschaft und Gesellschaft, S. 33. Здесь, конечно, не место для того, чтобы искать в этой работе возможную независимую версию доктрины стоимости (opportunity - cost doctrine). ⁴² Wirtschaft und Gesellschaft, S. 32.⁴³ Ibid., S. 31 etc.⁴⁴ Ibid., S. 122 etc.

⁴⁵ Ibid., S. 28,122. Независимо от того, нравится повинующемуся содержание приказа или нет.⁴⁶ Ibid., S. 28.


Но вместе с тем социальные отношения включают в себя и аспект повиновения власти.

Разумеется, соглашение в таком смысле вовсе не исключает возможности применения насилия⁴⁷. В то же время вполне возможны такие отношения, которые включают в себя подчинение власти по добровольному согласию. Так, Вебер ясно подчеркивает, что подчинение дисциплине на капиталистическом предприятии - это, в самом строгом смысле, подчинение власти, хотя и в ограниченной сфере. Рабочий должен повиноваться приказам⁴⁸. Но все это никак не влияет на тот факт, что власть есть особая форма применения силы, включающая возможность принуждения.

Понятие «политический» Вебер тоже сужает, связывая его с властью, осуществляемой внутри данной географической области, с одной стороны, и применяющей или угрожающей применением насилия в случае необходимости - с другой⁴⁹. Важное различение между политическим и экономическим, с нашей точки зрения, близко к главным экономическим проблемам.

Если принять понятие власти как четкую линию, которую Вебер проводит от той точки, где кончается⁵⁰ экономическое могущество, то здесь выявляется следующая ситуация: раз активность по приобретению и распределению различных благ имеет место в ситуации, включающей социальные отношения, то возникает вопрос о влиянии отношений силы участников этих конкретных видов активности. От ситуации, обеспечивающей полное равенство силы договаривающихся сторон, которая, по-видимому, является исходным пунктом для ранней фазы классической экономии⁵¹, начинается целый ряд ситуаций,

⁴⁷ Ibid., S. 123. ⁴⁸ Ibid., S. 123.⁴⁹ Ibid., S. 29.⁵⁰ Применение власти, по Веберу, может быть либо Wirtschaftsorientiert, связанным с обеспечением благ, либо Wirtschaftsrelevant, влияющим на распределение благ в общине, но оно не Wirtschaften как таковое. Различие этих трех вещей очень полезно для конкретных исследований.⁵¹ Как сказал проф. Т.Х. Найт (Т.Н. Knight), великое открытие, лежащее в основе этого развития, это открытие взаимного благоприятствования при обмене. См. его «Freedom as Fact and Criterion» («International Journal of Ethics», vol. 30, p.129).


включающих все большую и большую степень возможности принуждения одного партнера, участвующего в таких отношениях, со стороны других партнеров⁵².

В этих отношениях принуждения можно грубо выделить два типа. С одной стороны, отклонение от экономических норм может совершаться благодаря использованию того, что называют неэкономическими средствами. Они могут быть определены как насилие, обман и применение власти (в веберовском смысле этого слова). В вебе-ровской трактовке, по-видимому, можно изложить это как линию связи между экономической и неэкономической силой, принимая власть за наиболее «мягкое» из неэкономических средств⁵³. С другой стороны, остается открытым вопрос о возможности неравенства силы, которое не является прямым результатом большей производительности, но возникает в результате использования преимуществ лучшей ситуации (монополии и пр.), либо большей проницательности и предусмотрительности в использовании экономических средств при сохранении принципа добровольности соглашений в обмене товарами и услугами.

Видимо, именно поэтому выделение роли элемента силы оказывает важное влияние в истории экономической мысли. На одном полюсе находится классическая точка зрения, основывающаяся на постулате «естественной идентичности интересов », совершенно элиминирующая элемент насилия. Другой полюс - это экономическая теория марксистского типа, одна из нескольких теорий, которые делают его главным элементом. Вебер примыкает скорее к последней школе, а не к первым⁵⁴. Для наших целей (которые заключаются в выделении принципиальных элементов действия) эта проблема - скорее проблема соответствия, а не главного принципа.

⁵² Вебер, по-видимому, мало занимается обменом в своей концептуальной схеме. Но углубляться в этот вопрос здесь невозможно.⁵³ Что Вебер удачно называет «доминированием через комплекс интересов» (Wirtschaft und Gesellschaft, S. 604 - 606).

⁵⁴ Конечно, он вообще не занимался отдельными деталями марксистской экономической теории, такими, как трудовая теория стоимости, прибавоч ная стоимость и пр.


Исключение неэкономических средств из числа переменных в системе экономической теории, с нашей точки зрения, весьма показательно⁵⁵. По-видимому, вполне возможно построить систему экономической теории на постулате естественного тождества интересов. Следует ли использовать элементы экономического принуждения для расширения границ этой теории, или они требуют самостоятельной систематической проработки - этот вопрос молено решить только в результате практических попыток построить такую систему. И здесь нам не хватит места для критического анализа того, что уже пытались делать в этом направлении.

В заключение следует подчеркнуть, что принцип логической простоты экономической теории, исключающей принуждение, не должен давать оснований для игнорирования исключительно большого практического значения принуждения в действительной экономической жизни. В работах огромного большинства либеральных экономистов этот очевидный факт игнорируется⁵⁶. Вебер, однако, этой критике не подлежит. У него всегда было глубокое, иногда трагическое понимание значения принуждения в человеческих делах. Любое исследование его политических работ дает достаточное основание для того, чтобы убедиться в этом⁵⁷.

⁵⁵ Как говорил Вебер, «Das Pragma der Gewaltsamkeit ist Geist der Wirtschaft sehr stark Entgegengesetz (Wirtschaft und Gesellschaft, S. 32).

⁵⁶ Ср. особенно замечания о Роббинсе и Соутере у Т. Парсонса - «Некоторые размышления о природе и значении экономии» (Some Reflections on the Nature and Significance of Economics, «Quarterly Journal of Economics», May 1934). Другой яркий пример - Маршалл.

⁵⁷ См.: Weber M. Gesammelte Politische Schri ft en.