Неволи
| Вид материала | Документы |
- Письмо Пертуши Гринева своим родителям, 24.42kb.
| Часть третья Священная Память В декабре 2002 г. в московском Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе открылась уникальная выставка «Советские военнопленные в концлагере Заксенхаузен. 1941-1945 гг.» – первая в стране, целиком посвященная советским людям, оказавшимся в фашистском концлагере. Она была организована Министерством культуры РФ и германским фондом «Бранденбургские мемориалы», куда входит и музей «Заксенхаузен». Свой путь в Москву выставка начала в Германии в 60-ю годовщину «русской акции». На стендах выставки были представлены многочисленные документы, фотографии, рисунки, рассказывающие о преступлениях гитлеровцев, мужестве и героизме узников Заксенхаузена, их судьбах. Немецкий антифашист художник Эмиль Бюге в 1938 г. воевал в Испании против Франко. После возвращения в Германию в 1939 г. он был арестован и заключен в Заксенхаузен. Как знающего немецкий и испанский языки его направили на работу в канцелярию лагеря. С декабря 39-го по апрель 45-го он бисерным почерком делал записи о событиях в лагере, вклеивал их в футляры для очков и прятал. В 1944 г. ему удалось переправить их на волю. Среди записей были и страницы "Русские в лагере", рассказывающие об убийствах советских военнопленных. В однотомной энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941-1945 гг.», выпущенной к 40-летию Победы над фашистской Германией представлена отдельная статья «Заксенхаузен». В ней дано описание открытого в 1961 г. на месте лагеря мемориального комплекса.   г. Ораниенбург (2005 г.) Встреча бывших узников в Германии через 60 лет. Воеводченко Владимир Константинович (слева) (лагерный № 45132), Зимовец Эдуард Михайлович (лагерный № 61566)  Здание музея Дорога смерти  Германия. Белорусская делегация бывших малолетних узников «Заксенхаузена» (2005 г.)  Из записок бывшего узника фашистских концлагерей  М.П. Девятаев. Свечи памяти на Узедоме  Саранск. Музей. Заместитель директора музея по научной работе Кизрина Светлана Николаевна и научный сотрудник музея, краевед, Заслуженный работник культуры Республики Мордовия Бурнайкин Иван Степанович Елена Абдулкадырова Газета «Огни Кубани», 1986 г. ВРАЧИ категорически возражали против поездки Александра Павловича Снесарева в ГДР на встречу бывших узников концентрационного лагеря Заксенхаузен. Александр Павлович приводил один довод: если не поеду, мне для здоровья будет еще хуже. И против его убеждения не смогли устоять диагнозы и запрещения медиков. В составе делегации общества советско-германской дружбы А.П.Снесарев 22 июня 1986 года, через 45 лет после начала войны, вновь вступил на немецкую землю. – У нас было много встреч в Германии, – рассказывает Александр Павлович. – Но более всех запомнилась одна: с трудовым коллективом Лихтенфельдского металлопрокатного завода. «Мы не допустим, чтобы повторились ужасы прошедшей войны!» – говорили молодые немецкие рабочие. И никто из нас не сомневался, что слова эти от сердца: слишком о многом говорили их горящие ненавистью глаза, когда мы рассказывали о мучителях-эсэсовцах. Каждый из семи приехавших на встречу бывших узников концлагеря во время поездки не раз прибегал к помощи сильнейших сердечных лекарств. Дрожащими руками поднес ко рту таблетку и Александр Павлович Снесарев, когда подъехал их автобус к воротам Заксенхаузена. Прежде, чем войти в лагерь, приколол к груди свой номерной знак 54139. ...Первые шаги по территории бывшего лагеря, а ныне Международного музея сопротивления фашизму. Туман застлал глаза, стук в ушах, растерянность в движениях, во взгляде. А ноги, они, как ватные, вот-вот подогнутся, и тогда грудь прижмется к земле. Земле, политой потом и кровью. Не знаю, чем больше... Аппель-плац (площадь для построения). Тысячи узников последний свой вздох сделали на этом месте. Здесь их забивали палками на глазах у товарищей. За любой, самый мелкий проступок. Не снял одновременно со всеми шапку – умри, не сумел сказать по-немецки свой номерной знак – умри, не понравилось офицеру, как посмотрел на него – умри. Смерть в обнимку ходила с каждым эсэсовцем, жадно высматривая очередную добычу. Случалось, кто-то совершал побег, и тогда часами простаивали узники на этой площади, пронизываемые холодом, одурманенные постоянным голодом. Стояли до тех пор, пока не находился убежавший. А потом снова стояли и ждали, когда того забьют до смерти. Пули, виселицы, электричество в проволочном ограждении лагеря были самыми желанными из смертей. Остальные способы убийства приносили долгие физические страдания. ...Александр Павлович идет по площади и не может поднять голову от земли. Ему кажется, что из нее, как из губки, проступают капельки крови. А память кричит побелевшими губами: – Вот «беговая дорожка»! Здесь ты бегал по несколько часов в день, испытывая прочность ботинок различных фирм. Ведь для немецкой армии нужна крепкая обувь. Побеждала обувь, которая сохранялась дольше, даже если замертво падал тот, чей век оказался короче. Но что прочность сердца по сравнению с прочностью кожи! Между ними расстояние в жизнь! – Помнишь,– гремит память,– эту тележку? Ты возил на ней песок. Из одного конца лагеря в другой. «Изматывание сил» – так называли фашисты эту «процедуру». – Смотри!– настойчиво требует память.– Стена Брама. Здесь ты стоял с поднятыми вверх руками до тех пор, пока терял сознание. Здесь ты получал входное наказание – несколько десятков ударов плетьми. «Прописка!»– надсмехались палачи. «Душевая», «Имперская почта», «Измерение роста»– так безобидно фашисты называли способы умерщвления пленников: отравление газами, расстрелы в затылок. Как выжить в таких условиях? Казалось, ни о чем больше нельзя было думать. Но нет! Врёшь, фашист! Не согнул, не уничтожил, не поколебал ты волю участников антифашистского движения. В лагере жил и действовал подпольный центр. Под его руководством узники Заксенхаузена, чем могли, вредили фашистам. «Смерть – явление естественное: всё, что живет, должно умереть, – писал в одном из своих последних писем Мартин Швантес, казненный в феврале 1945 года,– но кто отдает свою жизнь за наше дело, в подвиг превращает он свою смерть. Прекрасна такая смерть при всей её жестокости, ибо она не была бесцельной». Александр Павлович Снесарев был одним из активнейших участников сопротивления. Позднее Родина высоко оценила его гражданский подвиг: Орден Красной Звезды заблестел на груди у бывшего узника ...Александр Павлович, наконец, очнувшись от воспоминаний, оглядывается на тех, кто приехал в Заксенхаузен вместе с ним. Бывшие узники, они будто слепленные из боли, придавленные тяжестью утрат, оглушенные прошлым. Они молча бродили по дорожкам каждый своей памяти, вновь и вновь вздрагивая от ужаса. А лица молодых посерели, затвердели желваки на скулах, а руки, недавно такие крепкие, бессильно повисли. Они, не испытавшие физических страданий, все же не смогли не окунуть сердец в жестокое прошлое фашистской Германии, не воспротивиться всем существом своим чудовищной жестокости. ...Снесарев пошатнулся, взглянув на один из портретов бывших узников лагеря, вывешенных в помещении музея. Это Саша Снесарев смотрел на себя из далекого вчера. Смотрел и спрашивал: «Что ты сделал, чтоб не повторилась война?» ...38 килограммов весил Александр Павлович, когда вышел из ворот Заксенхаузена в 1945 году. И с тех пор, чудом оставшийся в живых, он не устает бороться за мир. Нет в городе школы, где не побывал бы Александр Павлович. Он рассказывает ребятам о тех, с кем пришлось встретиться ему в фашистских застенках: о Дмитрии Михайловиче Карбышеве, о генерале Ткаченко, Михаиле Петровиче Девятаеве (авторе книги «Побег из ада»), и многих других, доживших до победы и оставшихся жить только в памяти. *** Алла Ковалева Газета «Вечерний Брест». 8.05.2007. Тетради узника смерти Читаешь написанное четким разборчивым почерком на пожелтевших от времени страницах этих тетрадей – и просто нет сил удержать слезы. Иногда буквы и строчки становятся неровными, набегают друг на друга и тем самым выдают сильное душевное волнение автора, бывшего узника лагеря смерти Заксенхаузен. Не знаю, так ли было на самом деле, но при чтении тетрадей у меня возникло ощущение, что как только воспоминания ложились на бумагу, душу писавшего отпускал спазм, сжимавший долгие годы в немыслимом напряжении. Покидали сердце боль и горечь от пережитого и утрат, которые цепкая память подростка сохранила до мельчайших подробностей. В чистилище Автор повествования, сохранившегося в этих тетрадях, - Эдуард Михайлович Зимовец. Сегодня ему за 80. Ветеран по-прежнему в строю: ведет большую воспитательно-патриотическую работу, встречается со школьниками, студентами. Его детство прошло в Киеве, во дворе Софийского собора. Вместе с мамой он жил в одном из его служебных помещений. Мама работала на центральном телеграфе и, обладая прекрасным голосом, пела в церковном хоре. Детство оборвала война... В середине сентября 1941 года фашисты оккупировали Киев. В мае 1942-го Эдик вместе с другими 14-16-летними подростками был вывезен в Германию. Там их заставили рыть траншеи... Как-то вернувшись с работы, мальчики заговорили о том, что войне скоро придет конец. Они уже прослышали: армия Паулюса разбита под Сталинградом, а сам он взят в плен. Это обсуждали проходившие мимо ребят две немки. Эдик, хорошо понимавший разговорную немецкую речь, уловил смысл сказанного и не смог сдержать своей радости: "Паулюс капут! Гитлер капут!». За эти слова на него донесли в полицию. Подростка арестовали и, надев наручники, увели на допрос. После этого отправили в тюрьму, где держали в одиночной камере. - Она имела четыре шага в длину и два - в ширину, высотой примерно в четыре метра, - вспоминает Эдуард Михайлович. - С очень толстыми стенами и маленьким продолговатым окошком едва ли не под самым дощатым потолком. Сквозь щель был виден маленький клочок неба. Так называемая кровать - полка из трех досок, была подвешена на стене и на день закрывалась на замок. В этой дыре, где всегда царил мрак, от тоски и бессилия хотелось лечь и не двигаться. Но попытка лечь днем на бетонный пол тут же вызывала грубый окрик надзирателя, следившего за узниками в глазок. Подросток вскакивал от крика и потом целый день считал собственные шаги, меряя ими свою темницу вдоль и поперек. Считал до десятков, до сотен, тысяч... Переводил в метры, километры, высчитывая пройденные расстояния. В мечтах доходил до своего родного Киева, потом - до Москвы. А по ночам он лежал в этом высоком зловонном бетонном ящике и долго не мог уснуть. Страшные картины проносились перед глазами. В голове начинало гудеть, звенеть, завывать, и невозможно было понять, что это. Он хватался за голову руками, сжимал ее, пытался как-то прекратить эту какофонию непонятных звуков... Его то бросало в жар, то прошибал холодный пот. Метался, как в бреду, падал с нар на пол, расшибая себе колени или голову... От цементного пола тянуло прохладой, и подросток припадал к нему лицом. Жар отступал, тело становилось тяжелым, вялым, голова наливалась свинцом. Эти страшные, изнуряющие ночи совершенно выматывали, делали слабым. Потом была другая тюрьма, где Эдуарда поместили в одну камеру с уголовниками. Побои, издевательства, унижения... Но он тогда не знал, что самое страшное ему еще только предстоит. В марте 1943-го Эдуарда Зимовца перевели в лагерь смерти Заксенхаузен. Лагерный номер 61556 навсегда врезался в память Эдуарда Зимовца, отпечатался в ней кровавыми рубцами. Ворота в преисподнюю Когда поезд, наконец, остановился, раздался скрежет открывающихся дверей. Вновь прибывших поставили в хвост колонны, по обе стороны от которой выстроились эсэсовцы с автоматами и собаками. На небольшом здании вокзала Эдик прочел название – Ораниенбург. Конвоиры подгоняли людей, собачьи зубы клацали у самых ног. Шли долго… Ряды то и дело смешивались, люди жались друг к другу, выбившиеся из сил падали на дорогу. Слышались крики и мольбы о помощи на всех языках Европы вперемежку с гулкими ударами дубинок, лаем собак и гортанными криками конвоиров. По обе стороны дороги протянулись серые бетонные стены. Измученные люди шли вдоль них, словно по бесконечному коридору. Слева в стене показалась брешь - распахнутые настежь двустворчатые ворота из листовой стали. За ними - другие, решетчатые, над которыми написано по-немецки: «Работа тебя освободит». Это и был вход в лагерь Заксенхаузен, через который прошло более 250 тысяч узников из разных стран мира. Концлагерь окружала стена высотой в три метра. Забор из колючей проволоки под высоким напряжением исключал всякую возможность побега. С центральной вышки пулемет днем и ночью зловеще смотрел на заключенных. Прожекторы беспрестанно ощупывали мощными лучами проволочное заграждение и стену. «Пространство между двумя стенами было по-настоящему ухоженным, - пишет в своих воспоминаниях Эдуард Зимовец. - Ровные ряды деревьев, подстриженный кустарник, газоны и цветники, асфальтированные дорожки… Никогда не подумаешь, что здесь царит полный произвол, совершаются бесчеловечные убийства. Уже не первый год они велись планово и ритмично, давно поставленные на конвейерную основу. Заксенхаузен был оборудован передвижными и стационарными крематориями, газовыми камерами, виселицами... Это настоящая фабрика смерти, а еще его называли академией убийц». Подросток работал в бараке, который находился возле крематория. В нем складировали одежду и обувь сожженных людей. А прежде ее сортировали, прощупывая каждый шов. Сколько кругов ада? В конце 80-х годов мне довелось побывать в мемориальном комплексе, открытом на месте лагеря смерти Заксенхаузен. Ни книги, ни фильмы не способны вызвать те ощущения, которые испытываешь, когда своими глазами видишь орудия пыток и убийства тысяч людей, груды остриженных волос, горы из обуви... В Заксенхаузене существовала изощренная система пыток. За малейшую провинность узников жестоко избивали, подвешивали на столб цепями, выворачивали руки, загоняли под ногти иглы... На заключенных проводили медицинские эксперименты, делали им операции без наркоза. Была масса всякого рода издевательств, бессмысленных, жестоких, направленных на то чтобы сломить волю человека, заставить испытывать адские страдания. «А голод и холод давали о себе знать с такой силой, что трудно было понять, как люди остаются живыми, - подчеркивает Эдуард Михайлович. - Трудно сейчас судить о моральном состоянии узников. Мне, испытавшему все это, видевшему страдания других, ясно одно: каждый хотел выжить... Цену за это платили разную. Одни не брезговали ничем, для них не важно было, кому служить и что делать... В этих страшных, нечеловеческих условиях труднее и важнее всего было остаться человеком». В концлагере действовала хорошо законспирированная подпольная организация. Однажды Эдуарду Зимовцу поручили вынести из барака, где он работал, одежду для военнопленных. Он справился с первым заданием. Потом делал это не раз. А когда попался, то был отправлен в карцер, после последующих «проколов» - в колонну смертников. В апреле 1945-го эсэсовцы в спешном порядке начали эвакуацию концлагеря. Около 60 тысяч его узников погнали к Балтийскому морю, где планировали погрузить на баржу, а затем утопить. Тех, кто идти не мог, убивали на месте. Эдуард Зимовец был обречен умереть в апреле 1945 года. Но планы палачей не сбылись. В тот день судьба преподнесла ему самый ценный подарок - жизнь. Подоспевшие войска Красной армии освободили узников. Эдуард принял решение пробираться домой. Но по дороге он встретил бойцов 18-ой танковой бригады... Бывшего узника концлагеря зачислили в войсковую часть. Позже Эдуарда перевели в комендатуру берлинского округа, где он прослужил до марта 1947 года. Демобилизовавшись, вернулся в родной Киев. Его мама после оккупации города фашистами перебралась к своей сестре на Брестчину. Эдуард разыскал ее, и остался... Работал учителем начальной школы на Романовских хуторах. Окончил педучилище, затем - заочное отделение педагогического института. Его трудовой стаж составляет более 57 лет. *** Чтобы помнили... Весной 2005 года Эдуарда Михайловича Зимовца в числе других бывших узников Заксенхаузена пригласили в Германию для участия в мероприятиях, посвященных 60-летию Победы и освобождению концлагеря. Спустя столько лет он побывал в тех местах, где нацисты обрекли его на смерть. Сегодня в мемориальный комплекс лагеря смерти Заксенхаузен приходит много людей. Они приносят живые цветы, отдавая дань памяти жертвам нацизма. А в апреле 2007 года по поручению белорусского комитета узников Заксенхаузена Эдуард Зимовец побывал в Германии с почетной и очень важной миссией. С его участием на территории бывшего лагеря смерти была установлена мемориальная доска в память обо всех белорусах прошедших в нем круги ада, о погибших и о выживших. Чтобы помнили... ***    Дорога мемориальных плит Колокольнобашенные ворота с видом на кольцо могил с Бухенвальдской клятвой  Аллея Наций   Люди мира, на минуту встаньте! Слушайте, слушайте: гудит со всех сторон – Это раздается в Бухенвальде Колокольный звон, колокольный звон. Звон плывет, плывет над всей землею, И гудит взволнованно эфир: Люди мира, будьте зорче втрое, Берегите мир, берегите мир! Берегите, Берегите, Берегите мир! люди мира, на минуту встаньте! 11 апреля во всем мире отмечается как Международный День освобождения узников фашистских концлагерей (был установлен по инициативе ООН в 1952 году). В 1951 г. на территории бывшего лагеря была установлена мемориальная плита в память об участниках лагерного Сопротивления. В 1958 году был открыт памятный мемориал «Бухенвальд». От бараков остался только выложенный булыжником фундамент, который указывает на место, где были постройки. Около каждого — мемориальная надпись: «Барак № … Здесь содержались подростки», «Барак № …». Создатели мемориального комплекса «Бухенвальд» сохранили здание крематория. В стены крематория вмонтированы таблички с именами на разных языках: это родственники погибших увековечили их память. Сохранились наблюдательные вышки и колючая проволока в несколько рядов, не тронуты ворота лагеря с надписью «Jedem das Seine» («Каждому своё» по-немецки). Аллея Наций связывает три братские могилы, в которых погребены тысячи узников. Широкий Проспект Свободы выходит на Торжественную площадь, в центре которой 60-ти метровая Набатная башня. Под бронзовой плитой в башне – земля, доставленная из концлагерей и мест массовой казни людей, а перед башней – 11 (!) монументальных скульптурных фигур. Каждый час над горой Эттерсберг звучит траурный колокол Набатной башни в память о 56 тысячах (32 национальностей) замученных узников Бухенвальда и о миллионах замученных узников других концлагерей. С 1936 по 1945 годы на территории Германии и оккупированных ею стран действовали 23 концентрационных лагеря с двумя тысячами филиалов. За эти годы в них были брошены 18 миллионов человек, 11 миллионов из них были уничтожены. *** БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ 1. Бессмертие. - Саранск, 1970. 2. Бланк А.С. Неонацизм - реваншизм. Мифы «психологической войны». - М.: «Мысль», 1985. 3. Великая Отечественная война советского народа.: Учеб. пособие. - Минск: Издательский Центр БГУ, 2004. 4. Винецкий Ян. Мужество. //Литературная газета. 23.03.1957. 5. Военно-исторический журнал, 1991. № 8, С. 28. 6. Во имя Родины. - Изд. 2-е. - М., 1982. 7. Газеты: "Торбеевские новости", Торбеевский район; «Огни Кубани», г. Кропоткин; «В 24 часа», г. Гулькевичи; газета Славянска-на-Кубани. 8. Девятаев М.П. Побег из ада. Художественно-документальная повесть. Изд. третье. - Саранск: Мордовское книжное издательство, 1995. 9. Девятаев М.П. Полёт к солнцу /Литературная запись А.М. Хорунжего. - М.: Издательство ДОСААФ, 1972. 10. //Журнал "АНКО" - Ассоциация национально-культурных объединений Республики Татарстан. 11. Каптелова Б.И., Важеркина А.А. Советские военнопленные: бухгалтерия по-фашистски. //Военно-исторический журнал. - М., 1991. № 9. 12. Кривоногов И.П. Родина зовёт. - Горький, 1960. 13. Кузнецов В.И. Вечный огонь. - М: «Молодая гвардия, 1966. 14. Личный враг фюрера. ссылка скрыта, ссылка скрыта. ссылка скрыта 15. Михаил Девятаев. Воспоминания, отклики, публицистика, хроника. - Саранск, 2007. 16. //Молодёжь Татарстана. № 14 (10.02.2005 ссылка скрыта) 17. Мустафин Р.А. По следам поэта-героя. - М.: Издательство «Детская литература», 1971. 18. Один шанс из тысячи. 100 великих военных тайн. /Автор-составитель Курушин М.Ю.- М.: «ВЕЧЕ», 2008. 19. Песков Василий. Побег Михаила Девятаева. //"Российская газета" - Hеделя № 4356. 4.05.2007. 20. Покрышкин А.И. «Небо войны». 21. Соболева Г. Чистое небо Николая Лошакова. //газета «Молодежь Севера». 4.01.2003. 22. Черток Б.Е. Ракеты и люди. 2-е изд. - М.: Машиностроение, 1999. 23. ссылка скрыта / ссылка скрыта/ ссылка скрыта / Девятаев Михаил Петрович. |