Неволи
| Вид материала | Документы |
- Письмо Пертуши Гринева своим родителям, 24.42kb.
^ Вспоминает М.П. Девятаев [9]
Неужели Дима Сердюков, который до сих пор проявлял мужество, сдержанность, верность товариществу, скатится до измены? Не слишком ли долго говорим мы о побеге, а практически ничего не делаем? Может быть, потому и потерял веру горячий парень? Пора действовать, пора!..
Новые мысли, боевое настроение придают мне силы. Я перестал бояться и бандитов, и эсэсовцев, потому что я уже "лечу" над землей, в моих руках самолет с мощными моторами, я умею им управлять, знаю, куда лететь, надо мной - высокое чистое небо.
Откуда-то вынырнул Дима Сердюков. Худенький, взволнованный, смотрит он на меня большими умоляющими глазами:
- Дядя Миша, - голос у него хрипловатый. - Вы, наверное, сегодня? Возьмите и меня.
Кто просит, тому прощают его вину.
- Помнишь свои обязанности в экипаже?
- Все помню, дядя Миша. Все, что прикажете, - худенький мальчишка прислонился ко мне своей головкой.
- Беги, Дима к Соколову...
***
^ Из интервью Зимовец Э.М.
Телевидение «Брест» (продолжительность 47 мин.)
(14:53) Я помню повадки Димы Сердюкова – это был настолько шустрый, верткий, с «острыми» глазами, парнишка нашего возраста. Я до сих пор помню его глаза, хотя лица вспомнить не могу. Он смотрит и все замечает, другой смотрит и ничего не видит. Сердима всегда был очень зол на немцев и при любом удобном случае готов был сделать фашистам любую пакость.
(19:09) Команду смертников перевели с 10 блока в 46 барак или 58, как раз в том бараке сидел Никитенко (Девятаев). Как туда попал Сердюков, я не знаю. Мы испытывали обувь немецких фабрик, и когда нас построили в строй, рядом со мной стоял человек, мы разговорились...и как оказалось он учитель из под Киева. В ходе разговора я понял, что Киев он не очень хорошо знает. А с Сердимой мы почти неделю топтали ботинки.
(24:50) Сердюков вел себя как все подростки, которые хотели отомстить фашистам. Как оказалось, Сердима был родом из Краснодарского края. Девятаев нас постоянно поддерживал, говорил: «Если можешь сделать – сделай! Ну, а если что, то и умирать будем достойно!» Это были очень сильные и достойные люди, в том числе и Сердюков. Мы и звали его Сердимой, от слова – злой, а то, что он Сердюков, никто и не знал.
(36:17) Когда угнали самолет, никто в лагере не знал, кто это был. Потом прошел слух, что советский летчик Девятаев угнал самолет. Но, откуда я мог знать, кто такой Девятаев?! Со мной Девятаев в строю не топал.
Только в прошлом году из Саранска я получил в подарок книгу «Михаил Девятаев», и в этой книге есть его воспоминания. В книге он пишет, что топтал ботинки под фамилией Никитенко, и только тогда я понял, что Никитенко, это тот самый Девятаев. Также я узнал, что одним из девяти улетевших человек был и Сердюков.
***
^ Со слов Сердюкова Михаила Леонидовича,
племянника Трофима Сердюкова
Трофим Сердюков — Тима, Дима, Демьян, 1924 г. р., (его отец, мой дед Сердюков Герасим Афанасьевич, 1890-1968 гг.) был родом из донских казаков. Служил в царской армии, в первую мировую войну был есаулом.
В гражданскую войну не изменил присяге, был верен царю и Отечеству, но победила Советская власть. Герасим вернулся на Дон. Во время войны умерла его первая жена, остался сын Алексей, его забрали родители жены (где-то на Дону наши родственники). Герасим женился во второй раз на Андроповой Варваре Ануфриевне, ее муж, казак, погиб в гражданскую, были дети — Анна и Максим, от второго брака родились — Трофим и Леонид.
Родители деда были справными казаками. Когда в станице стали создавать коммуну, встал вопрос: в Сибирь или коммуну, все нажитое отдали, тогда их не выслали в Сибирь. Хозяев перевели, и наступил голод 1930-х годов. Голод 1933-1934 гг. Всей семьей — жена, три сына и дочь — пошли спасаться на Кубань. Что застали на Кубани? Опухших от голода, их приютили в хуторе Родники (ныне село Ново-Украинское). Работали, учились. Пришла «беда-война» в 1941г. Старший сын Максим ушел на фронт (погибнет в Литве в 1944 г.). Немцы оккупировали Кубань. Трофиму было 17 лет, это был рослый, крепкий парень. До войны он уже работал трактористом, во время оккупации не соблюдал комендантского часа. Говорил: «Это наша Земля, я их не боюсь!»
Угнан в Германию в 1942 г. Прошел все круги ада, но не предал Родины. Не было в жизни счастливее минуты, когда самолет оторвался от земли. Вера, Надежда, Любовь спасали души ребят в страшные годы лихолетья.
Приземлились — голодные, измученные, попали в руки не Родины-Матери, а «СМЕРШа». Такая в душах обида... Допросы, унижения, оскорбления — проверку прошли. 8 февраля 1945 г. бежали из плена, а уже с 16 апреля 1945 года, один за другим, героически отдают свои жизни за Родину!
Мы искренне благодарим Международную службу розыска Бад Арользен, приславшую из Германии информацию о Трофиме Сердюкове, которого фашисты зачислили в категорию - «политическая, профессиональный преступник». Политическим профессионалом по борьбе с нацистским режимом сумел стать кубанский мальчишка Трофим, взрослевший в фашистской неволе.
^ СОКОЛОВ ВЛАДИМИР КОНСТАНТИНОВИЧ
Наградной лист
Фамилия, имя и отчество Соколов Владимир Константинович
Звание рядовой часть 447 СП 397 стрелковой дивизии
Представляется к ордену Отечественной войны I-й степени посмертно
Национальность русский
Партийность беспартийный
Участие в боевых действиях по защите СССР в Отечественной войне (где, когда) с 1941 по 1945 гг.
Имел ли ранения и контузии в Отечественной войне был ранен, погиб при форсировании Одера
^ С какого времени в Вооруженных Силах СССР с 4.10.1940 г.
Каким РВ призван Кубено-Озерским райвоенкоматом Вологодской области
Какими орденами и медалями награждён и дата награждения ____
Домашний адрес представляемого к награждению или адрес его семьи адрес брата - Соколова Сегея Константиновича -
г. Вологда, Октябрьский посёлок, ул. Гагарина, 19, кв. 2.
^ Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
В.К. Соколов с первых дней Великой Отечественной войны находился на фронте. В 1943 году попал в плен и был отправлен в лагерь «Свинемюнде». В лагере стал одним из руководителей подпольной организации военнопленных, саботировавшей распоряжения лагерной администрации и готовившей побег. В.К.Соколов привлёк в организацию переведенного в «Свинемюнде» лётчика М.П. Девятаева и был одним из активнейших организаторов побега. Зная немецкий язык и пользуясь доверием немцев, он помог Девятаеву попасть в группу военнопленных, обслуживающих военный аэродром. С его помощью лётчик изучил оборудование немецких самолётов по табличкам, собранным с разбитых машин. При активном участии В.К. Соколова 8февраля 1945 года был убит конвоир, захвачен и запущен самолёт «Хейнкель-111». Вскоре после освобождения из плена В.К. Соколов был направлен в 447 СП 397 СД и погиб при форсировании Одера.
М.П. Девятаев в своих воспоминаниях /»Мы - люди советские» - газета «Советская авиация», 1957 г. №№ 77, 79, 81-85; «Побег из ада» Мордовское книжное издательство. 1963 г./ характеризует В.К. Соколова как одного из активнейших организаторов и участников побега, горячим патриотом Советской Родины.
Вологодский облвоенком
полковник (подпись) /Столбов/
25 августа 1964 г.
^ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ВЫШЕСТОЯЩИХ НАЧАЛЬНИКОВ
За активное участие в подготовке и организации побега группы военнопленных из фашистского концлагеря на немецком бомбардировщике «Хейнкель-111» рядовой Соколов Владимир Константинович достоин награждения орденом «Отечественная война» I степени – посмертно.
Командующий войсками Ленинградского военного округа
генерал армии (подпись) М. Казаков
9 сентября 1964 г.
^ Информация из донесения о безвозвратных потерях
ФИО Соколов Владимир Константинович
Дата рождения _ _ 1921
Место рождения Вологодская обл., Кубено-Озерский р-н
^ Дата и место призыва _ _ 1942 Кубено-Озерский РВК
Последнее место службы 397 сд
Воинское звание рядовой
Причина выбытия убит
Дата выбытия 16.04.1945
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 18003
Номер дела источника информации 850
Учётная карточка и
сопроводительное письмо (от 29.04.1945 г.)
к списку погибших,
среди которых В.К. Соколов
ПОБЕГ
Фрагменты из статьи Л. Паншева
в газете «Красный Север» от 13.10.1984 г.
Герой Советского Союза М.П. Девятаев не раз приезжал на Вологодчину. Выступая перед рабочими и колхозниками, студентами и учащимися, Михаил Петрович всегда подчеркивал, что дерзкий побег из плена было бы невозможно осуществить без вологжанина Владимира Соколова. О нём, замечательном земляке, мужественном патриоте, отважном человеке Владимире Константиновиче Соколове наш рассказ.
Старший брат Володи, бывший рабочий Вологодского вагоноремонтного завода им. М.И. Калинина, ^ Сергей Константинович Соколов вспоминает:
«В апреле 1957 года в центральной печати были опубликованы материалы о дерзком перелете на немецком бомбардировщике из фашистской неволи группы военнопленных, томившихся в лагере на острове Пенемюнде в Балтийском море. В публикациях упоминалось имя моего брата, которого мы считали без вести пропавшим. Тогда я связался с М.П. Девятаевым, с бывшим руководителем подпольной организации в концлагере И.П. Кривоноговым. Получил от них несколько писем, в которых подробно рассказывалось о брате. Позднее, я неоднократно встречался с Михаилом Петровичем Девятаевым у нас в Вологде. Каждый раз мы подолгу говорили о Володе. Когда до войны мы жили вместе с братом, он казался мне обыкновенным парнишкой. Теперь же, вспоминая наше детство, о Володе я думаю, как о человеке волевом и мужественном, с кристально чистой душой...
Владимир Соколов родился в Вологде в 1921 году. Семья была большая - двенадцать человек. Отец работал на железной дороге. Все домашние заботы лежали на матери. Только что закончилась гражданская война. Жилось трудно. К тому же, мать часто болела. Володе было всего три года, когда она умерла. Дом без матери совсем осиротел. Отец работал по две смены, чтобы как-то свести концы с концами, но все равно денег не хватало. Однако, это не мешало Володе быть весёлым, общительным с людьми. Парнишка целыми днями пропадал на улице, на речке. Среди своих сверстников он был вожаком: часто уводил их в лес по ягоды и грибы. Дом был завален деревянными винтовками, саблями. Игры в «красных» и «белых» были любимыми для мальчишек.
В 1931 году умер отец. Старший брат Борис ушел в армию. Сергей поступил учиться в школу ФЗО. Володю с помощью соседей удалось определить в детский дом. Здесь мальчишка рос физически и духовно, готовил себя к любым испытаниям. Окончив семь классов, он поступил работать на селекционную станцию, которая находилась в Куркино. Юноша не чурался никакого труда: работал прицепщиком, грузчиком, молотобойцем. В свободное время изучал немецкий язык. К этому занятию паренька приобщил сосед по дому - учитель. Потом знание немецкого языка сыграло решающую роль в успешном проведении операции по угону фашистского самолёта.
Осенью 1940 года Володю призвали в армию. Служил на Украине, был артиллеристом. Сестра Римма получила извещение: Володя пропал без вести...
В концлагере на острове Пенемюнде, в 1945 году, Володя познакомился с Девятаевым.
(^ Эпизод перегрузки цемента с баржи в вагоны на Пенемюнде)
С мешком на плечах идет за мной Михаил Лупов. ...Когда нет поблизости охранника, мы с Луповым перебрасываемся несколькими словами.
- Какой цемент! Золото! - говорю я.
- На доброе дело его повернуть бы, - высказывается Михаил и вдруг, резко повернувшись ко мне, шепчет: «В буксы песка надо насыпать!»
- Сделаю! - отвечаю я.
Выкарабкавшись из баржи, мы подошли к вагонам. Добрая идея внесла оживление. Неужели никто до нас не догадался этого сделать? Ведь таким способом можно вагоны выводить из строя. Нам, увлеченным своей идеей, все кажется просто и ясно: перейти на противоположную сторону, присесть, будто по естественной надобности, поднять крышку буксы и бросить горсть песка.
Но когда я на четвереньках пролез под вагоном и уже набрал в руку песку, увидел рядом с собой человека. Он стоял у другого колеса вагона. Я замер. Сейчас пойдет, донесет на меня и — смерть. А тот — молодой, почти подросток с каким-то смешным, перебитым носом, смотрит на меня и молчит.
Ну, чего выпучил глаза. Сыпь! — сказал курносый и проворно начал возиться у своей буксы.
Я снова зачерпнул песку ладонью, поднял крышку буксы и высыпал.
Пустая работа,— сказал курносый.— Нужно под паклю, на низ. Гляди, сверху не оставляй ни одной пылинки, а то сразу заметят. Вот так! — показал он мне, как надо делать. Теперь загорится.— Он смахнул с моей буксы пыль и юркнул под вагон. До конца работы я наблюдал за этим парнем: то и дело он подходил к капо. У меня не было сомнений, что он русский и что диверсию он совершал с нескрываемой злостью. Но почему же подросток крутится возле бригадира-немца и даже отдает распоряжения, приказывает, подгоняет своих людей?..
В бараке я прошел вдоль всех рядов, ища того курносого паренька, с которым встретился у вагонов с цементом.
^ Соколов Владимир Константинович
(довоенная фотография)
Герой России
Сергей Иванович Вандышев
Отныне я проникся к нему полным доверием, с ним можно откровенно говорить об аэродроме и других запрещенных нам вещах. Но его в нашем бараке не оказалось. [9, с. 130-131]
***
Михаилу Петровичу удалось запомнить веснушчатое лицо и шрам на носу. «Только через некоторое время - рассказывал Девятаев, - он убедился, что я свой человек, и мы стали друзьями». Это и был Владимир Соколов. Пленные окрестили его «Курносым». Дело в том, что в одном из лагерей за попытку побега фашисты избили Володю до полусмерти, доской рассекли лоб и перебили переносицу.
Но многие остерегались «Курносого». Владея немецким языком, Соколов вошел в доверие к немцам, был назначен сначала помощником бригадира, а потом и бригадиром. Он выполнял также обязанности переводчика. Девятаев узнал, что Владимир прошел через многие фашистские тюрьмы и лагеря, был находчив и изворотлив, питал жгучую ненависть к фашистам.
Во время одного из задушевных разговоров «Курносый» сообщил Девятаеву, что группа товарищей готовит побег, совершить который планируют во время налета советской авиации, когда охранникам будет не до пленных. Осуществить это они намеревались вплавь через пролив. Девятаев поделился своим планом - бежать надо на вражеском самолёте. Вскоре Соколов свёл Михаила Петровича с руководителем подпольной организации И.П. Кривоноговым. Началась интенсивная подготовка к этой дерзкой операции. Соколов сумел перевести в свою бригаду всех нужных людей.
***
Автор этих строк не раз встречался с М.П. Девятаевым. «Я вынашивал план побега из лагеря на вражеском самолете - рассказывал он. - Понимал, что осуществить это нелегко. В том, что мне удалось изучить немецкую технику и рискнуть идти на захват вражеского самолета, большая заслуга Владимира Соколова...»
Нужно было изучить материальную часть вражеского самолета. Ведь Девятаев был летчиком-истребителем, а на немецком аэродроме базировались бомбардировщики.
«На самолетной свалке, по обломкам вражеских машин, мы стали изучать кабину, расположение рычагов управления винтомоторной группы бомбардировщиков. Володя переводил мне надписи на табличках. Полученные теоретические сведения я старался подкрепить наблюдениями на аэродроме за пуском незнакомых мне машин. Эти мизерные познания решали нашу судьбу».
«Экипаж» распределил между собой обязанности. На Соколова, Девятаев возложил ответственность за хвостовое оперение и объяснил, что он должен делать при взлете. Кроме того, Михаил Петрович стал готовить Владимира к исполнению обязанностей штурмана. Оставалось ждать удобного случая... Полёт из Пенемюнде на бомбардировщике «Хейнкель - 111» узникам удалось совершить.
***
^ Из книги Кривоногова И.П. «Родина зовёт» [12]
Уже четыре с половиной месяца я числился в штрафниках. Как-то комендант лагеря приказал выстроить на площадке весь карный (штрафной) блок. Пришли писаря из шрайбштубы со списками в руках и начали зачитывать фамилии и имена штрафников. В списке оказался и я. Все, кого назвали, встали в отдельный строй. Комендант объявил, что мы освобождаемся от карного блока.
Штрафников увели на работу, а освобожденные отправились по своим баракам.
В эти дни началась моя дружба с Володей Соколовым, очень славным парнем. Обо мне он знал по словам Аноприка, поэтому почти ни о чем не расспрашивал, но часто рассказывал о своей жизни. Он родился и вырос в Вологодской области. Рос без отца. - С родной матерью да Советской властью,- говаривал он.
В армию его призвали в 1940 году, и служил он в артиллерийском полку. Служба шла хорошо, Соколовым были довольны командиры, а он был доволен жизнью. Когда гитлеровская Германия напала на нашу Родину, он сразу оказался на фронте. Дрался с немцами до последнего снаряда, но в начале 1942 года раненым попал в плен. Из лагеря Володя убегал два раза, и за второй побег его бросили в концлагерь. Но и здесь он только и думал о том, как бы выбраться на свободу, строил всевозможные, почти всегда абсолютно не выполнимые планы побега. Я старался сдерживать его горячность, но сам заражался его пылкостью и энергией. Мне он очень нравился своей быстротой, находчивостью, изворотливостью, каким-то непобедимым жизнелюбием. И день ото дня мы становились все более и более близкими друзьями. [12, с. 123-124]
^ Из воспоминаний М.П. Девятаева [9]:
«Вахман приказал остановиться. Он подозвал Соколова и скомандовал вести бригаду бегом к ангарам. Мы услышали это распоряжение, и всем стало ясно: пригонят туда, где много немцев, охранников, и кто-то из нас поплатится своей жизнью.
Как спасти дело? Как исправить ошибку?
Соколов, тяжело дыша, бежит рядом со мной - он не в строю, но, вижу, старается держаться рядом. Он, как и все, в отчаянии. Не знает, как смягчить гнев эсэсовца. Может, он ждет совета от меня? Может, пристраивался что-то сказать мне в упрек? Я искоса поглядываю на него, смотрю себе под ноги. Неужели это все, на что мы способны? Что, что делать?!
Володька бежит со мной плечо в плечо. "Ну, что же дальше? Что?" - это я слышу в его надрывном дыхании. Слышу в ритмичном шарканье по земле тяжелых деревяшек. Сколько еще бежать? Разрывается грудь...
- К ангарам не веди, - бросаю Соколову. - Пожалуется - расстреляют... тебя первого.
Соколов как-то больно посмотрел на меня и еще несколько минут бежал молча. И вдруг - упал на мокрый снег, прямо в грязь. Это вызвало какой-то сдавленный стон. Всем было жаль товарища, но никто ничем не мог помочь ему: приказано бежать. Будучи крайним в строю, я успел оглянуться и увидел, как на Соколова едва не наступил охранник.
Соколов поднялся на руках и, лежа, громко взмолился, обращаясь к вахману:
- Герр ефрейтор, нам же приказали привести в порядок покинутый капонир. За что же вы нас?
Вахман заколебался.
- Хальт! - крикнул он, и все сразу остановились. Мы старались отдышаться, оглядывались и прислушивались к тому, что говорил Соколов:
- Герр ефрейтор, нам же нужно ремонтировать капонир. Я же договорился, герр ефрейтор, что сюда привезут обед и вам, и нам.
Охранник не имел основания не верить заместителю бригадира, обращавшемуся к нему по-немецки так искренне. Он, видимо, почувствовал себя в некоторой степени виноватым за то, что ему почудилось, и за то, что прогнал нас почти с километр форсированным маршем. Теперь он все взвесит и примет свое решение. Он еще немного подумает. Не обманывают ли его? Конечно же, нет, ведь это помощник капо так умоляюще смотрит ему в глаза, лежа на земле, погрузив руки в грязь. Да и откуда такая подозрительность, когда команда просто шла к намеченному объекту? Пусть возвращаются, пусть работают. Там в затишье можно будет разжечь костер, подогреть суп, пообедать.
И вот мы возвращаемся к пустому капониру. Острые, тревожные и решительные взгляды, взгляды-сигналы передавались от одного к другому. Сердца снова неудержимо бились предчувствием свободы».
***
Всей душой я потянулся к Володе Соколову. На него возлагал все надежды - только он и те, кто ему верит, могут обеспечить мне доступ к самолету, к свалке разбитых машин для предварительного ознакомления и, наконец, к избранному нами бомбардировщику для побега. Соколов хорошо понимал, что он может, как заместитель бригадира, властвовать над людьми, посылать их на работу, подгонять, наказывать, проявлять внешне необходимую по своему положению жестокость, послужить нашему делу. Для этого нужны были и находчивость, и хитрость.
С первых дней нашей дружбы я увидел, что Соколов, этот юноша из Вологодского села, изуродованный побоями в застенках гестапо, умный человек, и что избрал он для жизни в плену верный путь. Этот боец делал своим товарищам много хорошего и ни на минуту не прекращал заботиться о побеге из плена. Все время он мечтал о том, чтобы встретить победу Советской Армии над гитлеровскими полчищами не в концентрационном лагере, а в строю бойцов.
Теперь мы с Владимиром почти ежедневно встречались по вечерам. В это время охрана стояла только на вышках, заключенные оставались одни, без надсмотра. Отделившись от всех, мы с Соколовым разговаривали о побеге, как о вполне решенном деле. Слушая мое мнение о том, что нужно сделать, как захватить бомбардировщик, Соколов с удивлением поглядывал на меня.
- А летчика ты мне так и не назвал?
- Это для тебя очень необходимо? - спросил я.
- Возможно, я помог бы ему продуктами.
- Ты подкрепись сам. У нас много дел впереди. А летчик... он перед тобой, - тихо сказал я.
Пораженный такой неожиданностью, Соколов остановился, бросил взгляд на мою худую фигуру, и я заметил его растерянность. Наверное, образ человека, который должен сыграть решающую роль в нашем побеге и о котором мы так много и всегда таинственно говорили, в воображении Соколова рисовался совсем иным. Мы несколько секунд стояли друг перед другом молча.
Соколов неожиданно повел разговор о себе. Он тоже мечтал стать летчиком, а по призыву попал в конницу.
***
(перед отлётом с Узедома)
Мы сгрудились в углу, далеко от охранника и я сказал Соколову:
- Выгляни, нет ли кого поблизости.
Соколов умел хитрить и в такие напряженные моменты. Он не стал карабкаться вверх, а обратился к вахману:
- Герр ефрейтор, разрешите взглянуть, не везут ли нам обед.
- О, я! - вахман был почти вежлив.
Соколов, стоя на валу, подал мне знак: нет никого.
***
(после посадки самолёта)
Соколов не может встать на ноги, и хлопцы растирают ему снегом лоб, виски.
- Мы дома? - простонал Володя и потерял сознание.
***
Вернувшись из плена, Владимир Соколов снова стал солдатом Советской Армии. Он принимал участие в освободительных боях и погиб 16 апреля 1945 года при форсировании Одера.
Владимира Константиновича помнят на Вологодчине. Его фотография есть на одном из стендов в народном музее Вологодского района. Общественный директор музея В.М.Лукина собрала обширный материал об участнике дерзкого побега из ада.
Гордится своим славным сыном Вологодская земля.
***