Geum.ru

Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   35

– Пойдем.

Устроившись за стойкой охраны, разложив и разлив по первой, Степанович, огляделся по сторонам и произнес:

– За нас, за вас и мировую революцию!

– Кроме революции, поддерживаю, – согласился Илья и залпом выпил.

Степанович, даже не скривившись, как будто воды выпил, осушил свою рюмку и замолчал. В тишине зала скрипели механизмы, работали кассы, шуршали пакетами. Раздавались приглушенные голоса, а Степанович смотрел на початую бутылку водки и начинал хандрить.

– Наливай, предложил он, указывая на рюмки.

– Может, хватит, забеспокоился Самолетов. Нам еще работать.

– У нас в Полесье, в задумчивости произнес Степанович, откуда я родом, только родился, так сразу соску с самогоном дают.

– Для чего, чуть не поперхнулся Илья.

– Что б не орал, довольный собой, ответил Степанович.

– Ну и что?

– Всю жизнь пьем и не худеем, улыбался Степанович.

– В Африке я бы сдох, – грустно произнес Илья.

– Надо пить с обезьянами, – засмеялся Степанович.

– Это я обезьяна? – вытаращив глаза, спросил Илья.

– Да нет, не переживай, не ты. Наливай, не проливай.

– Душно как-то, – вздохнул Степанович, после выпитой рюмки. – Может, закурим, все не так жарко будет, предложил он.

– В Африке еще хуже, – почесав затылок, сказал Илья.

– У тебя закусь нормальная есть? – посмотрев на пустой стол, спросил Степанович.

– А на кой хрен, хлебом занюхай, предложил Самолетов, отломив корку от круглой буханки, лежащей на столе.

– Вы все в Африке чокнутые на деньгах, покрутив пальцем у виска, не выдержал Степанович. Даже на закуске экономите!

– Наливай, ткнул пальцем в рюмку Степанович.

– Мы уже вторую заканчиваем и время четыре утра, возражал Самолетов, посмотрев на часы. А старшой?

– Да хрен с ним, – скривился Степанович. Сколько время?

– Я уже говорил, четыре утра.

– А по «африканским», со всей серьезностью спросил Степанович.

– Вечер, наверное, – пожав плечами, ответил Илья.

– Ну вот, улыбнулся Степанович, самый «цимус» принять. Подняв рюмку, Степанович выдохнул, и одним глотком. Отправил водочку туда, куда надо. Занюхав куском хлеба, он блаженно улыбнулся и продолжал:

– В Полесье бывало, трехлитровую банку самогонки навернем с братанами, рубашки поменяем и в соседнее село на танцы. Утром просыпаешься в кустах, рубаха в клочья, морда синяя, значит, вчера погуляли.

– А рубашки зачем менять? – удивился Самолетов.

– Так они в клочья, а отец, нам за это по зубам. Чтобы лишний раз, на кулак отцовский не наскакивать, мы старые льняные рубахи надевали, что б не порвались. Льняные порвать тяжело.

– Это что получается, в Полесье все так живут?

– Ну не в твоей же срамной Африке, засмеялся Степанович. Там все голые ходят, и некому рубаху порвать.

Самолетов сосредоточенно жевал хлеб и смотрел в пол. Степанович, недолго думая, пошарил у себя в пакете, извлек оттуда следующую бутылку, прищурил один глаз, и, осмотрев пустой зал магазина, изрек: – Наливай!!!

– Ой «бля», застонал Самолетов, третью бутылку. Утром чердак будет горячий как полдень в Нигерии, скривился он.

– Переселяйся в Полесье, бодро сказал Степанович.

– Если такие «мудаки» в Полесье живут, мне там делать нечего, чердак отвалится.

– Наливай, не робей, настаивал Степанович, подталкивая бутылку к Илье.

– Нам же утром за рулем, возражал Самолетов.

– Тебе за рулем, а мне рядом, усмехнулся Степанович.

– Это сложнейший пилотаж, раскачиваясь на стуле, промычал Илья.

– Печень у тебя как, спросил Степанович, наливая водку.

– После «гепатита», чуть слышно ответил Илья.

– Значит «капут» рубанул Степанович.

– Обрадовал. А кто машину поведет?

– Ну не гепатит, вести будет, хохотал Степанович.

– Я на одном двигателе летел, еле сел.

– У нас упадешь. И вообще, в гробу я видел твои самолеты, и обезьян тоже, добавил Степанович.

– Кто обезьяна, заплетающимся языком, спросил, изумленный Илья, уставившись одним глазом на Степановича.

– Ты.

– Да я тебе сейчас нос откушу, потянувшись рукой к Степановичу, Илья медленно, закипал от злости.

– Алименты будешь платить, спокойно сказал Степанович.

– Ты что баба? Опешил Самолетов.

– Нет, но нос тоже элемент.

– Ну и придурок ты Степанович!

– Пошел ты на хрен, «Африка», сказал Степанович, поднялся и пошел к выходу.

– Ты куда, крикнул Илья?

– Пойду, отолью.

– Иди, чекист бронированный, и куда в тебя столько помещается, одному Дзержинскому известно. Эх, житуха не пруха, тяжело вздохнул Илья.


«Люська моя, сволочь, небось, с новым любовником, сейчас кувыркается, а я вместо табурета, и сиди и топчись. Срамота!!! Как же она меня достала, – думал Илья. – До печенки, до рвоты, и все бы ничего, так еще издевается. Конец маловат, не удовлетворяешь, импотент, алконавт, ничего нормально сделать не можешь. Курва трижды развращенная, что б тебе слон «засандалил», – выругался вслух Илья. – А может зря я на нее бочку качу, может и правда, мне что-то с собой сделать надо? А что?» Мутный, блуждающий взгляд Ильи остановился на аптечном киоске, расположенном в магазине. «Может они мне чем помогут или что посоветуют?» Штормовой походкой, широко расставляя ноги, Илья подошел к двери с зеленым крестом. «Сейчас посмотрим, что там у них», – вслух произнес он, открывая дверь.

– Девушка, – громко произнес Илья, требуется квалифицированная помощь специалиста. – Ничего себе. – удивился Илья, выросшей перед ним, женской фигуре.

– Слушаю Вас, – проскрипела пожилая рыжеволосая дама маленького роста в белом халате.

– Доктор, умоляю, помогите, – чуть не плакал Илья. – У меня большая проблема, – сказал он, почесывая шею. – Я должен его увеличить!

– Кого?

– Моего лучшего друга, который предан мне всегда, – на одном дыхании произнес Илья.

Женщина покачала головой, тяжело вздохнула и произнесла:

– Клонирование не делаем. Если вы пьяны и вам не хватает, – продолжила она, – то клонируйте свою бутылку в винном отделе, а здесь аптечный киоск.

– Так вы мне и нужны, – настаивал Илья.

– Спирта нет, – словно автомат ответила женщина. – Спиртосодержащие настойки тоже закончились.

– Мне удлинить, – разъяренный Илья стал расстегивать ремень на брюках.

– Я милицию вызову, – запричитала женщина. – Как вам не стыдно, а еще в охране работаете. Прекратите немедленно!

– Мамаша, – замер Илья, – у вас есть средство для удлинения полового органа? У меня...– чуть подумав, добавил Илья.

– Сразу бы так сказали, – покачала головой женщина, направляясь к дальней от нее витрине.

– Я как мог, так и сказал, – негромко произнес Илья.

– Есть насадки, кольца, мази, – выкладывая перед Ильей разноцветные коробочки, предлагала женщина. – Вам, наверное, необходимо эффективное?

– Конечно, – кивнул головой Илья.

– Тогда, вот этот крем, – предложила она, подвинув к нему, зеленую коробочку.

– А что с ним делать?

– Нужно его втирать, – ответила она.

– И все?

– Да.

– А сколько раз, – уточнил Илья.

– В течение трех месяцев, – не смущаясь, ответила женщина.

– Сколько? – ужаснулся Илья.

– Три месяца...

– А сколько он стоит в долларах, – спросил Илья, нащупав в кармане брюк, заначку в двадцать «бакинских».

– Сейчас скажу, – спокойно ответила она, щелкая клавишами калькулятора. – Тридцать.

– Все мать, бросаю работу, и буду удлинять член, – засмеялся Илья, развернулся и вышел.

«Это что же выходит, думал он, направляясь к выходу. Сиди, мазь втирай и будет как у Гулливера? Так и руки можно стереть. Нет, ну точно, бросай работу и втирай. Вот ерунда еловая, «фигня» обыкновенная, это кем надо быть, и кем стать, «ерш твою медь» выругался Илья, выходя на улицу. Как же мне бабу вернуть и деньги найти, разрывался Илья. Выход должен быть всегда, твердил он сам себе, да, но, при одном условии, если существует и вход». Выйдя на улицу, Илья увидел Степановича, прислонившегося под елочкой, крякающего от удовольствия. Ну, чекист непрошибаемый, все ему нипочем, усмехнулся Илья, достав из кармана петарду. Сейчас я отучу его, гадить, в неположенных местах. Подкравшись к Степановичу сзади, Илья поджег петарду и кинул ему под ноги. Громкий хлопок, раздался в тот момент, когда Степанович застегивал брюки.

– Ой, только и успел крикнуть Степанович, схватился за портки и упал под елкой.

– Степанович, ты чего, еле сдерживая смех, спросил Илья.

– Стреляют козлы, ложись, прошептал Степанович, отползая в сторону.

– Кто, смеялся Илья, не в силах сдерживать себя.

– Это ограбление наверно, давай быстро в магазин, скомандовал Степанович, по-пластунски» передвигаясь между елями.

Отчетливый выстрел прозвучал за спиной Ильи.

– Не понял, удивился Илья.

– Ты что «африка» вообще тупой, вопил Степанович, стоя на карачках. Грабят нас! Давай быстро в магазин. Степанович вскочил на ноги и, пригнувшись, побежал к входу.

– Просто Чикаго, только и вымолвил Илья, побежав следом за Степановичем.


Иван, перебирая на витрине разнокалиберные бутылки со спиртным, не сразу понял, что произошло. Нет, он не испугался, ему стало очень любопытно, посмотреть, что же там происходит, тем более что Вероника застряла в аптеке. Засунув себе в карман пиджака бутылку виски, Иван на цыпочках двинулся в другой конец зала.

– Что, боишься, – услышал Иван, знакомый голос черта. – Небось «мошонка» уже по полу волочится, – захихикал черт. – Держи карманы, пока не дали, – добавил он.

– Что это ты раздухарился, твои проказы, – спросил Иван.

– Мои или нет, а все-таки интересно, – сказал черт. – Человек, в минуты опасности голый, – продолжал черт, – и, как правило, в первую очередь, спасает самое дорогое для него.

– Жизнь свою что ли, – спросил Иван.

– Не всегда, – ответил черт. – Есть такие жадины, которым наплевать на себя, их больше другие ценности интересуют. Деньги, золото, побрякушки разные и всякий другой хлам, абсолютно ненужный в этой жизни. А они за него держатся, им живут, этим хламом и поэтому их уже нельзя назвать людьми думающими и чувствующими, они ходячие желудки и вечное удовольствие. Нет души, нет и сочувствия, а нет его, нет и человека. Можно быть бедным, но духовно богатым, а другой, обладая материальным богатством, слепой, немой, и глух по отношению к таким же, как он сам людям. Он богат, начитан, умен, силен, но одинок, потому что это самое богатство и есть пропасть между ним и остальными. Они никогда не поймут друг друга, даже если очень захотят. Вот ты, сейчас чего хочешь, – продолжал черт.

– Не знаю, – смутился Иван.

– Выпить, бабу «поиметь» или живым остаться, – предложил на выбор черт.

– А можно все сразу, – после недолгого раздумья ответил Иван. Все сразу, это и есть жадная натура, а по отдельности людская. Зачем тебе сейчас баба, или водка, ты о существовании своем думай. Потеряешь жизнь, все остальное тебе уже не понадобится.

– Ты можешь сказать мне, что все это для тела, а ты будешь жить в следующей жизни.

– А что не так, – спросил Иван, подкравшись к холодильнику с пивом за которым, можно было увидеть кассы магазина.

– Не так, – вздохнул черт, – и очень ты неправ. Если все жизни проживать, только ради удовольствий, то исправится, не сможешь никогда, – категорично высказался черт.

– А для чего тогда мне жить, – спросил Иван.

– Для того, – ответил черт, – что бы оставить после себя, хорошее и доброе для своих потомков.

– Ты рассуждаешь как-то странно, – удивился Иван. – Такое впечатление, что ты не черт, а ангел.

– Я не всегда злой и кровожадный, и не всегда толкаю на зло, и обнажаю людские пороки, я могу и по душам побеседовать, не зря же люди упоминают меня, когда не могут объяснить суть происходящего. В эту минуту, – продолжал черт, – двое отморозков наркоманов грабят магазин, но у них ничего не получится.

– Почему? –поинтересовался Иван, осторожно выглядывая из-за холодильника.

– Потому что они тупые, невезучие, променявшие свою жизнь на крохотное удовольствие от наркотика. По началу им казалось, что это целый мир со своими красками и переживаниями, но на самом деле, это бездна, красочная ловушка, ведущая в никуда. Ты знаешь, что такое лабиринт? – спросил черт.

– Все, надоел ты мне со своими лекциями, – воспротивился Иван, – отстань.

Разглядев двух парней в черных масках и оружием в руках, Иван, замер. Грабители, жестикулируя, и наводя стволы дробовиков на кассирш, собирали деньги. Лица женщин, бледные и перепуганные, словно посмертные маски, ужасали своей безжизненностью.


Ветерок и Круглый сидели на полу у огромных полок с вином. Черт их дернул пойти в магазин «догнаться», да еще в такой ситуации. Услышав выстрел, Ветерок на секунду замер, присел, и, схватив за руку товарища, опустился на пол.

– Сиди тихо, прошептал он. Тихо будем, целыми останемся, сказал он, прижав указательный палец, к губам.

– Молчу, сказал Круглый.

– Для кого неприятности, а кому требуху набить, шаря по своим карманам, сказал Ветерок.

– Что ищешь, озадаченно спросил Круглый.

– Ну не штопор, ответил Ветерок, достав из кармана, перочинный нож.

– Ты что, совсем мозги потерял, встрепенулся Круглый. С ножичком на пушки, очумел!

– Не «бзди» Круглый, усмехнулся Ветерок, на кой хрен они мне нужны, кивнув головой в сторону грабителей, ответил он.

– Тогда зачем?

– Мы за «бухлом» пришли, или как?

– Да, утвердительно кивнул Круглый.

– Значит, будем пить здесь, усмехнулся Ветерок, откупоривая бутылку вина.

– Вообще правильно, верное решение. Взял с полки, первую попавшуюся бутылку, и балдей.

– У тебя какой сорт, спросил Ветерок, разглядывая этикетку на своей бутылке.

– «Монастырская изба», а что?

– А у меня «Агдам», хихикнул Ветерок.

– Ну, его к лешему, сплюнул Круглый. От этого «Агдама» одна срачка, возьми другое.

– Мне пойдет, махнул рукой Ветерок.

– Как знаешь, сказал Круглый, и сделал большой глоток.

– Красота, произнес Ветерок. Сидим, пьем на «халяву», и самый «кайф», что ничего вокруг не изменится.

– Ага, согласился Круглый, приложившись к бутылке.

– Паша, как ты думаешь, им повезет, спросил Круглый, допивая свою бутылку вина.

– Нет, думаю, не повезет.

– Почему?

– Потому что дураки, поморщился Ветерок, вытирая губы рукавом рубашки.

– Это почему? Такие деньги, за один раз, да нам за всю жизнь столько не заработать.

– И ты туда же, перебил приятеля Ветерок.

– В смысле?

– Ты пойми, человеку нужно только то, что он сможет унести, сказал Ветерок.

– Это как?

– Ну, вот взять хотя бы тебя. Ты чего сейчас желаешь?

– Выпить и пожрать, не раздумывая, ответил Круглый.

– А еще чего хочешь, спросил Ветерок, откупоривая вторую бутылку вина.

– Так сейчас не зима, что б шубу хотеть.

– Вот видишь, ты сам ответил на свои вопросы.

– А что тогда делать?

– Чавкай да пей, разведя руки в стороны, усмехался Ветерок. Тебе что, мало этого. Огромный магазин, куча жратвы, и все на «халяву». Мечта!!!

– Точняк! А с собой можно брать, набивая сумку бутылками с вином, спросил Круглый.

– Ты меня спрашиваешь, улыбнулся Ветерок.

– А чего?

– Не кисни Круглый, мечта, это же мечта, смеялся Ветерок.

– А как ее вынести, прижав к себе сумку, переживал Круглый.

– Пей и жуй, хоть залейся, радовался жизни Ветерок. Лепота! Главное, целы и живы, а остальное, все дерьмо.

– Мечта, тихо произнес Круглый, отхлебнув из бутылки.

– Она сбывается, вздохнул Ветерок, и отключился.

– Надо покемарить, буркнул Круглый и заснул.


Вероника сильно нервничала, перебирая на прилавке аптеки, коробочки с презервативами. «А если ему не понравится, а вдруг размер не тот, размышляла она. А может купить разноцветные, для разнообразия чувств. Или с фруктовым ароматом? Три штуки хватит, или нет, терзали ее сомнения.

– Какие у вас есть самые большие размеры, спросила она, загнав своим вопросом, в ступор, женщину за прилавком.

– Они все большие, чуть подумав, ответила фармацевт.

– Понимаете, мне требуются максимального размера. И если есть, побольше, нервничала Вероника.

– Сейчас посмотрю.

«Ну и дежурство, размышляла она, перебирая коробочки. То клоны удлиненные, то презервативы лошадиные, неужели на улице сексуальная революция началась. Что они бесятся? В мою молодость, все резиновые изделия были одного размера, а теперь? Сегодня огромные им подавай, завтра мелкие, то с бананами, то с шоколадом, прямо гастроном, да и только». Выстрел, громким эхом ударил по стеклам витрин.

– Что это, содрогнувшись всем телом, спросила Вероника, медленно приседая.

– Помогите, шепотом, произнесла фармацевт, выронив из рук коробочки. Убивают!

– Кого, раздался, откуда-то снизу, голос Вероники.

– Господи это что ж такое, как же так, лепетала фармацевт, прижав руки к груди. Надо милицию вызывать! Караул, тоненько пропищала она. Охрана!

Вероника, тупо уставившись на бутылку «джин-тоника», зажатую в руке, в следующую секунду, сорвала пробку зубами, и одним, большим глотком, влила содержимое в себя. «Ни хрена себе попили, так и заикой останешься, думала она, на карачках выползая из аптеки. Хорошо, что описаться не успела, а то было бы, как в анекдоте. А куда делся мой «мачо»? Повернув голову направо, она услышала пятиэтажный мат, и топот тяжелых ботинок, приближающийся к ней. Вероника, зажмурив глаза, застыла, как монументальное изваяние. В следующую секунду, рядом с ней, упало что-то тяжелое, а холодное и противное заскользило по руке. Приоткрыв один глаз, она увидела перед собой, большой полиэтиленовый мешок набитый доверху деньгами, а по ее руке ползла настоящая змея.

– Мамочка!!! – закричала Вероника, сильно тряхнув рукой. Вскочив на ноги, она схватила пакет и побежала в глубь торгового зала. Не разбирая на своем пути ничего, она ударялась, спотыкалась, падала, но продолжала бежать до тех пор, пока не налетела на Ивана, стоящего у холодильников. Увидев знакомое лицо, она бросилась к нему, как смертник бросается на амбразуру. Прижимая к себе мешок, заикаясь и краснея, она вопила: – Там змеи, огромные гадюки, я чуть не сдохла! Почему ты молчишь? Сделай что-нибудь! Там ядовитые змеи, – не унималась она.

– Врежь ей по ушам, – услышал голос черта Иван. – Или я сам ей задам оплеуху, – злился черт. – От этой сирены у меня задница запрела. Сделай так, чтоб я ее не слышал.

Иван, хлестко ударив ладонью Веронику по щеке, сказал:

– Не ори, малохольная, откуда здесь змеи?! От твоего крика хорошо трезветь, даже пот прошиб, – добавил Иван, потирая руку.

Судорожно глотая воздух, открытым от удивления ртом, Вероника уставилась на Ивана. «Сейчас начнет вонять, потом причитать, объяснять, умолять, вообще чушь нести», – подумал Иван.

– Ваня, у нее в руках пакет с большими деньгами, но ты молчи и ничего не говори, она сама все скажет. Конечно, деньги можно и вернуть, – рассуждал черт, – а можно и присвоить. Ты помнишь наше пари?

– Да, – ответил Иван.

– Тогда помалкивай, и наблюдай.

– А откуда здесь змеи, – спросил Иван? – Это твои проделки?

– Иногда и веревка может превратиться в змею, – загадочно ответил черт.

– Ты понимаешь, – тараторила Вероника, – там выстрелы, ограбление, змеи, трупы, а я, даже не успела купить тебе «гандоны».

– А это что? – показав на пакет, спросил Иван.

– Это? Это я еды купила и всякие женские штучки, – растерянно лепетала Вероника.

– Ты покупала еду в аптеке? – обалдел Иван.

– Нет, ну не совсем так, – скривив губы, Вероника отчаянно искала правильный ответ.

– Сейчас она выдаст такое, от чего ты впадешь в транс и будешь долго пить горькую, – засмеялся черт.

– Что именно? – спросил Иван?

– Увидишь и услышишь.

– Знаешь, я покупала тебе белье из шоколада, – нашлась с ответом Вероника. – Вернее и тебе и мне. Ты что, никогда не видел такого?

– Нет, опешил Иван.

– И не увидишь, не растерялась Вероника. Оно растаяло, пока я убегала от этих громил. Они просто чудовища, добавила она, поправив прическу. Ну, я пошла, сказала она улыбнувшись. Сегодня у нас, наверное, ничего не получится?

Зажав в руках пакет, она повернулась и пошла.

– Я же говорил, зачем тебе эта продажная кукла. Невезучая бабочка, сгорающая от любопытства. Жадная, глупая, мечтающая о шальных деньгах, падающих с неба, – говорил черт. – Однодневка, живущая сегодня, не твоя спутница. У тебя все впереди, я знаю.

– А что мне с ней делать?

– Да ничего, – ответил черт, – она сама уйдет из твоей жизни, ты и не заметишь.

– Может ты и прав, – сказал Иван, – а пока я куплю водки, отдам магазину деньги, и закончу, этот день как хотел.

– Почему бы и нет, – не возражал черт, – до утра она твоя, тем более сама тебя выбрала.

– Вот именно, – согласился Иван. – Эй, красотка, верни деньги в кассу, – крикнул Иван, вслед Веронике.