Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 35

– Двадцать один, – в тишине выкрикнул крупье.

– Кого? – застыл в удивлении Иван.

– Вам повезло, – услышал он откуда-то с боку.

– С бабой что ли, – втянув голову в плечи, произнес Иван.

– Да нет, красавчик, сегодня ты сорвал большой куш, – сказала незнакомка поднимаясь. Ее рост оказался, как башенный кран. При этом она была без тапочек.

– Разгружай, застряли, – замотал головой Иван при виде таких габаритов. – Королева флота, – прошептал он.

– Почему, –спросила табличка «Ольга».

– Потому что авианосец, – ответил Иван, разворачиваясь к столу.

Перед ним стояла гора разноцветных фишек, упираясь в небо, как труба совковой котельной.

– Жизнь продолжается, – широко улыбнувшись, произнес Иван!

Сквозь изодранные в хлам джинсы просвечивала черная задница. Почему такая? Да потому что обладатель сего глобуса – чернокожий сутенер по прозвищу «шоколад», среднего роста, худощавый, с длинными руками. Выглядел нелепо. Странно было видеть африканца с белыми волосами и огромными наушниками на маленькой голове. Он шел по тротуару, подпрыгивая и дергаясь в такт музыке, кайфуя от самого себя. Он изгибался, подпрыгивал, пританцовывал и махал руками. Поверх желтой майки с надписью «всегда готов» висела тяжелая серебряная цепь. Белые зубы и нестройное мычание в темноте смахивали на надкушенный батончик «баунти», балдеющий от райского наслаждения.

– Джага-джага, поки-поки, – напевал он, приближаясь к стайке девиц, слоняющихся у входа в казино «Гранд».

– Блин, Веерка, ты чего такая «никакая»? – дернув подругу за руку, спросила Бабочка. – У тебя что, мороз до задницы или «коконосец» начитанный попался?

– А? Что? – в задумчивости произнесла Вероника.

– Я говорю ты, наверно, подруга, большой столб «зашляпкала».

– В каком смысле, – удивилась Вероника.

– В смысле богатыря, который болтается, сама, знаешь где, у того «мачо», что тебя на «бумере» привез, – мудрено выразилась Бабочка.

– Это тот что, хочу, но не могу, – засмеялась Вероника.

– Ага, – улыбнулась Бабочка. – Шлепни по попке, а потом на роликах по всей квартире, цирк отдыхает...

– Улетное зрелище, – звонко рассмеялась Вероника.

– А после, где же мой презерватив, у меня горит «пассив», – смеялась Бабочка.

– Или почеши мне подмышки, я весь млею, – продолжила Вероника.

Бабочка – самая средняя во всех отношениях девица. Все у нее в норме, даже венерические заболевания, и те, как у многих из их круга, ничего примечательного. Единственное, чем она отличалась от остальных, так это подходом к жизни. Сегодня – хорошо и ладно, а завтра наступит не скоро.

– Слушай Веерка, Пакля вчера с «тунгусом» зависала, так он ей пол ночи про оленей рассказывал. Какие у них рога, копыта, представляешь, смеялась Бабочка.

– И что с того, – совсем не удивилась Вероника, – у меня и не такое бывало.

– Привет «электрички», –взмахом руки поздоровался Шоколад. – Что такие кислые, «зелени» мало настригли?

– Да уж, – тяжело вздохнув, Бабочка протянула деньги Шоколаду.

– А где мои мордовороты, – улыбнулся Шоколад, оглядываясь по сторонам.

– В машине за углом, – сказала Бабочка, скривившись.

– Что так невесело, больше страсти и мордастей, – засмеялся Шоколад. – И все будет по обоюдному согласию. Ладно, я пошел, – сказал Шоколад, пересчитывая на ходу деньги.

– Куда нам без тебя, черное золотце, – зло прошипела Бабочка. – Хоть бы клиент помахнастей попался, – сказала она, обращаясь к Веронике. – Ты как?

– Хорошо, что на субботник не повезли, – ответила Вероника, разглядывая выходящих из казино посетителей.

– Ну что подруга, пора по карманам пробежать.

– Как выйдет.

– Как зайдет, так и высунет, ничего нового, – сказала Бабочка, поправляя прическу.

– А тебе что, романтики захотелось?

– Какая к чертям любовь, – с досадой вымолвила Вероника. – Все мужики – козлы!

– Вот и я про то же, а кушать хочется всегда.

– И не говори.

Удача улыбается! Когда наступает такой момент, кажется, что все прогнулось под тебя. Ты – король, нет, ты – кумир, тебя боготворят, тебе улыбаются, перед тобой заискивают и откровенно пресмыкаются. Для тебя нет ничего невозможного, нет слова «не могу», вообще не существует никаких рамок и границ. Ты властелин и хозяин. И пусть этот миг ненадолго, но ты запомнишь его на всю жизнь. Ты обнимаешь небо, гладишь звезды, вдыхаешь ноздрями свой, и только так, опьяняющий воздух, нет, конечно, можно и кокаин, но это, как говорится, у кого на что, фантазии хватит. А уж если удача отщипнула тебе изрядный ломоть своих даров, то будь готов к большим переменам. Вот она, сладкая задница, которую я поимел, та мармеладная душечка, пышущая успехом, вот она, шоколадная житуха. Хочется орать во все горло, прыгать до небес, рвать на себе рубаху и драть, драть и драть эту фортуну, до последних сил, ощущая каждой клеткой свое превосходство и понимая, как недолог блеск. Ты, которая долбила меня и топтала, не давала и отнимала, отворачивалась и крутилась, получай, со всей продвинутой и закаленной сущностью. Я схватил тебя, и больше нет ничего в мире слаще, чем мгновение обладания тобой. Ты вырываешься наружу, стучишь по мозгам, кусаешься, царапаешься, и не понимаешь, что ты попалась. Удача!!! Поющая и пьянящая, будоражащая и трепетная до хруста в костях, до беспамятства, ты моя. Это нежное тело, бархатная кожа, изысканные манеры, приятная наружность, и беспомощность. Ты попалась. И пусть не всегда, и не везде, но ты моя...

– Если везет, то сразу во всем, – улыбнувшись, произнес седовласый хозяин казино, вручая Ивану ключи от «Мерседеса».

– Это фарт, – вздохнул Иван, принимая подарок.

– Может, вас доставить домой, – предложил он.

– Пустое. Город вздрогни, – громко произнес Иван, – я отдаю тебя на разграбление варваров.

Она обалдела. Такого за ее практику «путанки» ей еще видеть не приходилось. В хлам, в умат, встельку, расступись народ, хозяин твой идет. Он разметал все вокруг, рядом с ним, невозможно было стоять. Упругие и сильные волны успеха сбивали с ног и обдавали жаром. Его смех, заразительный и громкий, свободный и непринужденный, без давления и условностей, без ужимок и обстоятельств, заражал как вирус. Он заряжал энергией победителя, способной перевернуть, встряхнуть, и заставить жить с новой страницы. Маленький, худой, не красавец, но рвал всех на части. «Это он, – подумала Вероника, сжав от удовольствия ягодицы. Я готова, я отдамся, я буду ползать перед ним на коленях, и умолять о любви. Именно такой, и только он, расхлестанный, развязный, вульгарный и извращенный». Ее тело содрогалось от таких мыслей, руки потянулись к бедрам в предвкушении объятий, соски набухли, а по спине побежали «мурашки».

– Этот мой, – шепотом произнесла Вероника, обращаясь к Бабочке.

– Ты чего, – удивленно спросила Бабочка, рассматривая Ивана.

– Это «динамо» в квадрате, – фыркнула она. – Всю ночь тазики подставлять будешь, а потом слушать «сирену». Больше намучаешься, чем поимеешь. Оно же «дури» нажралось, а теперь «прется». На кой, тебе такой?

– Да он, наверное «шизик», и с «башней» у него проблемы. Смотри, как разрывает бедолагу. Его же «плющит», – рассмеялась Бабочка.

– Дырку прикрой, спица нафуфыренная, – со злостью сказала Вероника, направляясь к Ивану.

Маленький «Мерседес» А-класса, переливаясь серебристыми боками, обернутый розовой ленточкой, стоял перед Иваном, вытаращив удивленные глазки. Он распластался, как падшая женщина, доставляя удовольствие, но не получая их взамен. Миниатюрный крохотулек, бездумная железяка и соната для собрата, все это он, «Мерседес».

– Скажите, здесь есть «автопилот», – обратился Иван, к сотруднику казино, сильно покачиваясь.

– Естественно, – сказал мужчина, открывая дверцу автомобиля.

– Один момент, – засуетился Иван, засунув обе руки в боковые карманы пиджака.

– В смысле? – удивленно посмотрел на него, администратор.

Иван, вытащив из карманов, несколько смятых купюр, американских денег, просунул их в салон и громко произнес:

– Шеф, крути на Чехова, сдачи не надо!

– Все понятно, – устало сказал администратор. – Подождите, пожалуйста, несколько минут, вас отвезут домой.

– Кто?

– Служба доставки нестойких клиентов, – улыбнулся мужчина.

– Всегда пожалуйста, – усмехнулся Иван.

«Где ж ты, моя лайба, крошка дорогая, я к тебе с букетом алых роз, – напевал Иван, пританцовывая возле машины. – Ты ж мне изменила, спать не уложила и закрыла двери на засов. Поперло, не остановишь, – шептал Иван, распластавшись на капоте машины. – А воздух сегодня, просто чистый «кокаин», нагружает по полной программе, – глубоко вздохнув, произнес Иван.

– Скучаешь, – неожиданно раздался голос за спиной Ивана.

– Никогда, – замотав головой, ответил Иван, – выпрямляясь во весь рост. – Но иногда мне грустно, – сказал он, обернувшись.

– Паша, скажи мне, а что такое свобода?

– А тебе зачем?

– Просто интересно, – тяжело вздохнул Круглый.

– Черт его знает. На кой тебе голову забивать, ты лучше тару собирай.

– Надоела такая жизнь. Сегодня, завтра – всегда одно и тоже.

– Ты, Круглый, наверное, раньше принцем был?

– Может быть и так. Вкусная еда, дорогая одежда, много денег, выпивки, и ничего делать не надо. Чем не жизнь? – мечтательно произнес Круглый.

– Сколько тебя знаю, – повернувшись и пристально посмотрев на приятеля, сказал Ветерок, – ты всегда уставший. От жизни, от себя, от людей. По-моему корень всех твоих бед в тебе. Как думаешь?

– А что тут думать, – пожал плечами Круглый. – Жизнь река, а, войдя в нее, ты сам волен: плыть по течению или нет, это как получится, – философски ответил Круглый.

– А ты, в какую сторону выбрал? – спросил Ветерок, вытаскивая очередную бутылку из мусорного бака.

– А я как листок, – шмыгнув носом, ответил Круглый. – Куда течение – туда и я.

– Думаешь так проще?

– Не думаю я вообще и тебе не советую. Мы с тобой кто?

– Кто? – спросил Ветерок?

– Никто, – больше с радостью, чем с печалью сказал Круглый.

– И нам от этого хорошо, – ухмыльнулся Ветерок. – Так, что ли? Или ты не хочешь жить нормальной жизнью?

– Как все? – перебил его Круглый.

– Ну, хотя бы так.

– Утром на работу, вечером домой, жена зудит, дети сопливые, кошка окатилась, соседи шумят, в подъезде бардак, денег нет, и любви, соответственно, то же, так замечательно... – взвизгнул Круглый.

– Почему ты рассуждаешь именно так?

– Потому что именно так, а не иначе, живет большинство населения этой страны, и мы с тобой тоже были не исключение из правил. Что, я не прав? – прищурился Круглый, внимательно рассматривая у себя под ногами большой синий пакет.

– Ты – неудачник, – пробурчал Ветерок, погрузившись наполовину в мусорный контейнер.

– А ты – везунчик, ерш твою медь, – чертыхнулся Круглый, нагнувшись.

– Может и так, – раздался приглушенный голос Ветерка из бака. – Я всегда хотел жить свободно.

– Ага, что хотел, то и получил, а в довесок – нищету, болезни и полную апатию ко всему живому.

– Больной ты человек, Круглый, и абсолютно темный. Не понимаю, как ты еще живешь?

– С такой же радостью, как и ты, – расплывшись в улыбке, ответил Круглый, вытаскивая из пакета синий плащ. Может и правда я принц, – прошептал Круглый, примеряя находку на себя.

– Знаешь, – услышал он голос Ветерка, доносившейся из глубин, – что человеку отпущено, то он и проживает. Судьба, это как дорога, пока всю не пройдешь – жизнь не поймешь.

– Зачем мне эта жизнь, – радостно воскликнул Круглый, – когда у меня такая вещь в гардеробе появилась. Ветерок, глянь, даже размер мой, – улыбался Круглый, разглаживая ладонями рукава плаща.

– Что там, – отозвался Ветерок, выглядывая из бака.

– Ну и как тебе вещица, – красовался в плаще Круглый.

– «Байда», – устало сказал Ветерок.

– Сам ты невезучий, и принципы твои то же, – вспылил Круглый.

– Пошел ты на хер, черт горбатый, – выругался Ветерок, вылезая из мусорного бака.

– Завидуешь? Я по глазам вижу, харю не спрячешь, – вопил Круглый, захлебываясь слюной. – Мне повезло, а не тебе, – истерически засмеялся он.

– А ты засранец, понял, ты – говенный профессор неизвестных наук. Ты – дырка в жопе, нет, даже не там, в космосе, и там ты никому не нужен.

Ветерок, спокойно снял с плеча сумку, поставил ее подле себя, сделал шаг вперед, и резко выбросил перед собой правую руку. Удар получился хлестким, но не тяжелым. Круглый, ойкнув, шлепнулся на задницу и замолчал.

– Собирай «пушнину» и пойдем, а то Моджахед сам все выпьет, –спокойно произнес Ветерок, поднимая сумку. – Принц зачмуханный!

– Паша, ты же не огорчился, – залепетал, вскакивая Круглый. – Что нам делить, ведь правильно. Ты да я, клеевая тусовка, – тараторил он, не переставая. – Мы друг без друга пропадем, правильно, так мы всегда вместе.

Так они и шли, один большой и коренастый, другой маленький и щуплый. Ветерок брюнет, с карими глазами, а Круглый, шатен с зелеными. Паша с волевым побитым временем и ветрами лицом, а Саша с круглой мордочкой и поросячьим рыльцем. Сильный, но надломленный, и слабый расторопный, не сочетаемый ни с чем, только с горем и унынием, можно выпить этот коктейль. Ассорти пропавших без вести.

Безразличный, тусклый день завершался. Что он изменил в судьбе трех бродяг? Ничего!

Небольшое озеро на окраине нового спального района города, облюбовали для себя не только «бомжи» без крыши над головой, но и горожане, приезжающие на пикники. Те и другие сосуществовали мирно, и можно сказать дополняли друг друга. Моджахед, устроившись в тени большого дуба, готовился к вечернему застолью. С весны и до самой глубокой осени, они обитали на природе. После зимнего холода, чердаков и подвалов, здесь на свежем воздухе, было словно в раю. Они познакомились прошлой зимой, и с тех пор не расставались. Андрей Злотников, получив тяжелую контузию в Афганистане, вернулся домой «дурным». Мать ездила с ним по врачам и светилам, показывала целителям и знахарям, но ничего из этого не вышло. Время шло, а Андрей, как и прежде, оставался в состоянии войны, лишь изредка, возвращаясь в реальный мир. Год назад, мать Андрея сбила машина, такая большая грязная, с трезвым водителем за рулем, но сбила. Кто прав, а кто виноват Андрею было не понять, он остался один. Один на всем белом свете. Потом были больницы, и никакого просвета. Из последней он ушел и прибился к Ветерку и Круглому. Они подобрали его зимой пьяного, валявшегося в снегу. Конечно он мог замерзнуть, но Ветерок с Круглым, как знамение, явившееся, откуда-то сверху, спасли его. С тех пор, с той самой зимы, они стали для него самыми близкими людьми. А он, молчаливый черноволосый парень, с грустными карими глазами, и тощим телом, готов был перегрызть глотку любому кто оскорбит его товарищей. Вечный студент, называл его Ветерок, наблюдая за тонким и звонким Андреем.

Моджахед, разложив нехитрую закуску на газете, с нетерпением ждал друзей. Сегодня ему повезло. Болтаясь возле вокзала, он стащил кусок сала у толстой хохлушки, и самое главное, успел убежать. Хлебом разжился у сердобольных старушек, стоящих у церкви, ну а лук, появился как бы сам собой, он надергал его прямо с грядки, под окнами соседних домов. Не хватало только выпивки, но в том, что она обязательно будет, он не сомневался.

А в это время, Ветерок и Круглый, затаривали пункт стеклотары. Приемщик Николаич, со старым изрезанным морщинами лицом и вечно недовольной миной, пересчитывал бутылки.

– Не хватает у вас сегодня, – тяжко вздохнув, сказал он, – записывая что-то на бумажке.

– Это почему? У нас все всегда в порядке.

– А потому, – ответил Николаич, пересчитывая бутылки. – Сами считайте, предложил он, – ткнув, носком туфля в ящик.

– Паша, ты чего молчишь? – спросил Круглый, в растерянности.

– А что говорить, будем считать, – спокойно ответил Ветерок, присев на корточки возле ящика с бутылками.

– Вот тебе и попили кваску. – хмыкнул Круглый.

– Давай шевелись. – сказал Ветерок нахмурившись.

– Я уже. – ответил Круглый, переставляя бутылки.

Пересчитав все до одной, Ветерок выпрямился во весь рост и сказал: – Все ровно, Николаич.

– Что? – встрепенулся приемщик, оторвавшись от бумаг.

– Я говорю, все точно. – повторил Ветерок.

– Значит, я ошибся. – спокойно сказал он, достав из тумбочки бутылку вина.

– Благодарим Николаич. – улыбнулся Круглый, засовывая бутылку в холщовую сумку.

– Да, конечно. – буркнул приемщик себе под нос.

– Ну, мы пошли?

– Двигай, давай. – сказал Ветерок, подталкивая приятеля к выходу.

– Что это он? – возмущался Круглый, дергая себя за футболку. – Последнюю рубаху хотел с нас содрать, сволочь, – не унимался Круглый.

– Да ладно тебе... – махнул рукой Ветерок

– Не надо. – паша, замотал головой Круглый. – Может ты ему, и портки свои подаришь, или кеды?

– Чего ты такой нервный, – остановившись, спросил Ветерок, – разглядывая свои брюки.

– Штаны мои ему и даром не нужны, а вот ты, – указав, пальцем на Круглого злился Ветерок, – сегодня будешь на сухую, понял?

– Паша, я понял: больше слова от меня не услышишь.

– Ну извини. – взмолился Круглый.

– Как добираться будем? – спросил Ветерок, рассматривая людей на автобусной остановке.

– Как всегда – автостопом. – без запинки ответил Круглый.

– Хорошо, поехали. – согласился Ветерок, сливаясь с толпой пассажиров.

Выходя из автобуса, через две остановки, понадобилось сорок минут, несколько матюков, и два плевка в спину, что бы добраться до места.

Моджахед, издалека увидев друзей, идущих вдоль озера, метнулся к воде, помыть стаканы. «Сегодня будет банкет, – подумал он, мусоля стаканы в желтой воде. – Как хорошо, что есть друзья, – улыбнулся он, с ними и жить легче».

– Что ни говори, Паша, а везучим, человек, бывает не часто. – рассуждал Круглый, рассматривая в руках, стодолларовую купюру.

– Что это ты? – спросил Ветерок обернувшись.

– Смотри, что нашел. – улыбался Круглый, облизывая губы.

– Откуда?

– Сам не знаю. В кармане за подкладкой, что-то шуршало. Всю дорогу маялся, не мог понять что это, а сейчас вытащил, и вот. – усмехнулся Круглый, протягивая банкноту. – Везет. – пожал плечами Круглый.

– Не курточка, а банк, – хмыкнул Ветерок. – Не фальшивая?

– Черт его знает, вроде все путем.

Ветерок, внимательно осмотрев банкноту, аккуратно положил ее к себе в карман и глубокомысленно произнес: – «Спасибо тебе Господи, что дал нам крошечную надежду, поверить в щедроты твои. Спасибо!» Ветерок закрыл глаза и перекрестился.

– Паша, а что дальше?

– Ты, Круглый, не торопись: всему будет время.

– Паша, давай я быстро «мотнусь» поменяю, и куплю винишка.

– Нет, один ты не пойдешь, вдвоем будет надежней.

– А Моджахед? – спросил, Круглый указывая рукой на приятеля.

– Подождет, – спокойно ответил Ветерок, – мы быстро.

– Хорошо Паша, как знаешь. – тебе виднее.

– Вот именно.

– Тогда пойдем, предложил Круглый, переминаясь с ноги на ногу.

– Айда.

В суете и толчее супермаркета бродили два, совершенно чужих этому миру человека. Разноцветные упаковки, разнокалиберные бутылки, лоснящиеся куски бекона, здоровенные рыбины, мягкий ароматный хлеб – все это давило и завораживало приятелей. Круглый, остановившись напротив витрин с водкой, в недоумении разглядывал этикетки.

– Что застыл. – спросил Ветерок, протягивая руку за бутылкой «Агдама»

– Паша, – шепотом спросил Круглый, – а на кой хрен столько разной водки, если в бутылках одно и тоже?

– Наверное, что б выгодней продать. – неуверенно ответил Ветерок.

– Нет, ты мне скажи, – не унимался Круглый. – чем водка на родниковой воде, отличается от водки на артезианской?

– Водой. – не раздумывая, ответил Ветерок.

– Фигня, – хмыкнул Круглый, – по мне, вся водка – это спирт с водой, и больше ничего, а вот винцо – это букет и долгое удовольствие.

– Тебе что, поговорить не с кем?

– Действительно. – согласился Круглый.

– Какая разница, – скривив лицо, сказал Ветерок, – берем пять бутылок и пошли, а то Моджахед подумает, что мы его «кинули».

– Да, Паша, ты прав, – согласился Круглый, – только на закуску берем рыбу и мясо, и еще, пивка на утро.

– Утром и возьмем, с расстановкой произнес Ветерок, рубанув ладонью воздух. Все, пойдем.

Довольные и счастливые они возвращались к озеру. Моджахед нервно посматривал по сторонам, беспрестанно вращая головой. «Ну наконец-то» – вслух произнес он, увидев вдалеке знакомые фигуры, с пакетами в руках.

– Где вы болтаетесь, стручки потертые, – набросился на приятелей Моджахед, – у меня давно все готово, а вы, то идете, то нет. Что, «лежбище» сменить хотели?

– Успокойся ты. – сказал улыбнувшись, Ветерок. – Ты лучше посмотри, что мы имеем.

– Что?

– А вот. – раскрыв пакеты, Круглый, любовался покупками и не скрывал своего счастья. – Как давно это было, произнес он.

– Последний раз на Новый год. – тихо сказал Моджахед, уставившись на рыбий хвост, торчащий из пакета. – Вы что, развели кого-то?

Blog

Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010