Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материала

Рассказ

Подобный материал:

• Макс Фрай Чайная книга, 3047.43kb.
• Сборник рассказов «Зов Припяти», 4748.25kb.
• Название книги: Сборник рассказов, 5289.03kb.
• Название книги: Сборник рассказов, 5289.57kb.
•    Дорогие читатели, этот сборник рассказов написан участником афганской войны, простым, 3036.56kb.
• Муравьева, И. Ляля, Наташа, Тома : сборник повестей и рассказов / И. Муравьева. М.:, 111.19kb.
• Тема: «Что я люблю», 134.73kb.
• В. Н. Ибукова Учитель татарского языка литературы, моу "Тукузская сош", Вагайский район, 68.64kb.
• Или что с нами происходит?, 37.03kb.
• Сборник тем научных работ для участников научно-образовательного соревнования, 2003.14kb.

– Ладно, хватит об этом Мирослав. Я надеюсь, что твой специалист не огорчит нас.

– Конечно, Алексей.

– Ну, тогда у меня все.

– Выздоравливай.

Вечером приехал Макс и сообщил, что знакомого шефа дома нет. В квартире обыкновенная обстановка и никаких следов. Шагин снова погрузился в размышления. «То, что Самурай не выполнил заказ, становилось понятно с каждым часом. Но что связывало его с этим Джуковичем? Непонятно все происшедшее. Это что же получается, Самурай отпускает этого господина, а потом стреляет в меня? А может, они и не встречались – подумал Шагин. – Нет, они виделись, иначе бы Джукович не исчез так поспешно. Этот волчонок решил завязать и, отпустив последнюю жертву в качестве благородного жеста, стреляет в меня? Талантливый вырос щенок. В простое исчезновение Самурая я не верю. В его смерть тоже, пока не увижу его труп собственными глазами. Он наверняка видел свою жертву, а жертва видела его, и после этого он дал уйти этому Джуковичу. Что-то тут не так, должна быть какая-то связь между ними. Но, какая? Вот вопрос. Хорошо, что Мирослав задержал прибытие груза, иначе бы проблем появилось еще больше. Так что мы имеем – рассуждал Шагин – мой киллер исчез неизвестно куда, заказ не выполнен в условленный день – это два, пропал господин Ждукович, кандидат в покойники – это три. Рано утром в меня стреляли – это четыре. Не многовато ли за одни сутки, черт побери. По-моему выстраивается нормальная цепочка событий. В совпадения и случайности что-то не верится. А раз так, то теперь я знаю, кого мне надо искать. Ну, «волчина», тебе от меня не уйти, куда бы ты не бежал, всюду будут мои капканы и рано или поздно, ты попадешь в один из них. Чуть не забыл, у него же был какой-то роман с дочкой Георгия, а может это и не серьезно? Все равно нужно позвонить ему и сказать, чтобы предупредил меня о появлении Самурая у него, если он приедет туда. Все это понятно, просчитано, выяснено, ну, вот почему он отпустил Джуковича? Я просто уверен в том, что между ними есть, что-то общее. В то, что этот господин мог перекупить Самурая, я не верю, нет у него таких денег, не может быть. А если я слишком самонадеян? Надо поспать. Моя голова не работает, она проста, раскалывается – подумал Шагин и вызвал медсестру.

– Колите снотворное, мне хочется отдохнуть, а то от этих головных болей я только мучаюсь.

– Хорошо, сейчас я все сделаю.

После инъекции Шагин заснул. Когда он проснулся, в кабинете уже находился Макс. Алексеевич посмотрел на него мутным взглядом и спросил

– Что-то случилась?

– Нет, все в порядке – ответил Макс, звонили из Белграда со срочной информацией, сказали, что перезвонят позже.

– Нормально – тихо произнес Шагин. – Поставь телефон возле меня и иди, отдыхай.

Макс молча выполнил просьбу хозяина и ушел, потно прикрыв за собой дверь. Шагин повернул голову, и посмотрел на телефон. Он как будто почувствовал, что сейчас зазвонит телефон. Точно, раздался звонок. «Я телепат что ли – подумал Алексеевич – да нет, это просто совпадение.

– Да.

– Алексей это ты?

– Я Мирослав.

– Мы нашли пропавшего директора. Он сейчас у себя дома.

– Это самая приятная новость для меня за последние дни.

– Ты главное лечись и не волнуйся. Хорошо?

– Да бог с ним с лечением, ты лучше узнай у этого господина, что его связывает с моим знакомым здесь?

– Хорошо, я попытаюсь.

– Это для меня очень необходимо, понимаешь?

– Понимаю.

– Если я буду знать это, я решу в свою пользу вопросы у себя.

– Постараюсь помочь тебе Алексей.

– Помоги Мирослав, у меня теперь вся надежда только на тебя.

– Поправляйся.

– Спасибо.


Снова поезд. Самурай с тоской всматривался в пролетавшие мимо него станции и полустанки. Он ехал к Венгерской границе, а оттуда намеревался добраться до Югославии. «Приглашения на руках у него не было, но, это ничего – думал он. Куплю на границе ваучер на краткосрочное пребывание, а потом оформлю приглашение. Он ехал к матери, обещал же приехать. Эрику вызову к себе, как только устроюсь на новом месте – думал он. Без нее как-то одиноко и тоскливо. Может рядом с мамой все у меня наладиться, жизнь устроится и у меня будет семья. В последнее время мне очень хочется быть со своими родными. Зоран интересный человек, кто бы мог подумать, что мама выйдет второй раз замуж и одолеет свою болезнь. Она у меня оказывается с характером, настырная. Я, наверное, в нее. Поезд остановился на небольшой узловой станции. Самурай смотрел на девушек и женщин, которые беспрестанно ходили вдоль состава, предлагая купить разные продукты. Водку, пиво, сигареты и многое другое. Как же мы «хреново» живем, если торговать на вокзале стало намного выгоднее, чем работать на предприятии. До чего же опустилась эта страна, погрязшая в пороке и хамстве, воровстве и злости. Это моя Родина – подумал Самурай, – и какая бы она не была от этого ни куда не деться. Купил у старой бабки бутылку минеральной воды вернувшись в свое купе, завалился спать. Кто его знает, придется ли еще выспаться? Впереди его ждет неизвестность, как всегда».


Зоран Джукович добрался домой безо всяких приключений. Он был рад, что нашелся единственный сын его любимой Нины, но с другой стороны, его мучил страх за будущее Юрия. Конечно, он фактически спас его, предупредив обо всем. Но что же делать теперь? Зорин подъехал на такси к своему новому дому и рассчитавшись, вышел из машины. Он стоял на пороге и никак не мог понять, как ему поступить в этой ситуации. Наверное, надо обратиться в милицию – подумал он – но что я там скажу, что меня пытались убить в другой стране. Да еще кто? Сын моей второй жены? Нет, это ерунда, какая-то, этого я не сделаю. Кому же я помешал там? Это, наверное, все из-за моего любопытства. Ладно, оставим все, как есть. Я дома, здесь мне ничего не угрожает, у меня своя фирма, надо позвонить Вуку и предупредить его, может быть и с ним, хотят расправиться как со мной. Он подошел к телефону, снял трубку и стал набирать номер Вука.

– Алло – услышал он знакомый голос компаньона.

Зоран хотел что-то сказать, но язык во рту окаменел. «А если он с ними за одно – вдруг подумал Зоран – тогда мне не сдобровать, это точно. Зоран, ничего не сказав, положил трубку. Лучше позвоню Нине и скажу, что я приехал, и скоро буду у них с мамой в Белграде.

– Алло – услышал он родной голос жены.

– Ниночка, это ты?

– Зоран, как ты, где Юрочка?

– Я приехал домой, сейчас в Сомборе.

– Юра с тобой?

– Нет, к сожалению, но он должен скоро приехать, я оставил ему наш адрес и телефон.

– Он сказал тебе, когда именно приедет?

– Да нет, дорогая, просто сказал, что немного позже.

– Зоран, дорогой, у нас здесь все нормально. Мама идет на поправку, я тебя прошу, побудь дома некоторое время, ну, хотя бы неделю, вдруг Юрочки приедет, а нас нет. Ты понимаешь меня?

– Хорошо любимая, я подожду неделю. Но потом приеду к вам.

– Умница ты моя.

– До встречи.

– До встречи, дорогой.

Так – подумал Зоран – эти дела уладили, теперь остается фирма. Ну, на производство можно и завтра съездить. Что-то есть захотелось, а в холодильнике пусто. Придется мне ехать за покупками. Накупив продуктов, он в веселом настроении придумывал, что же ему сегодня делать. Наверное, займусь садом – подумал он, поднимаясь по ступеням к входным дверям. Больше он ничего не мог вспомнить. Зоран пришел в себя и тихо застонал.

– Что оклемался?

«Тяжело дышать, я сейчас задохнусь, как сильно ломит затылок и раскалывается голова». Зоран открыл глаза и посмотрел на людей, сидящих в комнате. Рассмотреть он их не мог, какая-то мутная пелена закрыла его глаза. Немного помолчав, он спросил

– Что вам от меня нужно?

– Почему ты сбежал, спросил его Желько, покручивая в руки пистолет.

– Я просто поехал домой. – Зорану чертовски трудно было говорить, но он старался. Сейчас его жизнь в их руках.

– Эту историю расскажешь детишкам на Рождество. Почему киллер тебя отпустил?

– Я не знаю, о чем вы говорите.

Сильный удар в лицо последовал молниеносно. Зоран упал на пол вместе со стулом, к которому он был привязан.

– Или ты нам скажешь все, или будешь умирать мучительно и долго. Выбирай.

– Я ничего не знаю, клянусь вам.

– Это мы сейчас узнаем. Поднимите с пола этот кусок дерьма – приказал Желько своим сообщникам. Зорана подняли и прислонили к стене, затем кто-то разорвал на его руке рубашки и он почувствовал, что ему делают укол.

– Зачем это, не надо, я не хочу – кричал Зоран, пытаясь освободиться от веревок.

– Сейчас ты нам все скажешь.

– Желько, что это за ерунда такая – спросил Ибрагим.

– Это очень хорошее лекарство, которое развязывает язык. Он нам все скажет, что знает, и чего нет.

Зоран закрыл глаза, по телу стала расплываться какая-то приятная усталость. Апатия ко всему происходящему вокруг одолевала его с каждой минутой.

– Что тебе известно о грузах, которые должны прибыть на фирму?

Зоран по началу не мог осознать сущность вопроса. Посмотрев на собеседника, он спросил

– Какие грузы?

– Химических концентратов.

– Контрабанда?

– Что именно тебе известно?

– Не знаю, я не знаю, что там должно быть. Может взрывчатки или наркотик?

– Кто тебе об этом сказал?

– Мне никто не говорил. Я думаю, что там наркотики.

– Кто именно тебе сказал об этом?

– Я сам.

– Что значит сам?

– Сам сказал Вуку про наркотики.

– Ты видел киллера?

– Да.

– Почему он тебя не убил?

– Он не мог этого сделать.

– Какая причина?

– Он мой родственник.

– Что? Как это понимать Джукович?

– Юра сын моей жены Нины, она его долго искала.

– Где он сейчас?

– Он должен приехать к нам в Сомбор.

– Когда?

– Я не знаю, он не сказал.

– Опиши его, как он выглядит?

– Худощавый, рост чуть выше среднего, волосы темные...

Зоран вдруг внезапно запнулся. Боль, сильная головная боль, она мучила его. Трудно было пошевелиться. Все тело обмякло и стало тяжелым.

– Дальше? – услышал он вопрос.

– Глаза карие, лицо вытянутое, на лбу небольшой шрам. Все больше ничего не могу сказать.

– С кем он здесь должен встретиться?

– Со своей матерью.

– Когда и где?

– Я не знаю.

– Что тебе еще известно о грузах для вашей фирмы?

– Ничего.

– Хорошо Джукович, ты нам больше не нужен.

– Да, чуть не забыл. Адрес в Белграде, где сейчас твоя жена, только быстро.

Зоран продиктовал адрес и телефон. Он ничего не мог с собой поделать, рассказывая обо всем этим людям. Он не понимал, почему он это делает, слова просто вылетали из него, не по его воле.

– Ну, что Джукович, будем прощаться – сказал Желько, стоя напротив Зорана.

– До свидания.

– Идите в машину – сказал Желько Хашиму и Ибрагиму. – Я сейчас приду.

– Как скажешь, подельщики молча удалились.

Желько направил пистолет в голову Джуковича.

– Ты ведь не хочешь умирать – спросил он Зорана.

– Нет, не надо, я ведь все вам сказал.

– Ты идиот, Джукович, лучше было бы, если б ты согласился, взял деньги и спокойно работал. Но ты же ведь дурак, хотел всю жизнь прожить честно. А так не бывает.

– Я никому ничего не скажу.

– Не верю.

Зоран замолчал. Желько пристально посмотрев ему в глаза, нажал на курок. Тело дернулось и упало. На полу растекалась огромная лужа крови. Желько спрятал пистоле в кармане и вышел из дома.


Через несколько часов Мирослав Гонич уже знал о том, что Джукович мертв. Описание внешности и место нахождение человека нужного Шагину ему уже были известны. Гонич звонил Алексеевичу, чтобы поделиться с ним последними новостями.

– Алло.

– Да.

– Алексей, как твое здоровье?

– Пока нормально, Мирослав.

– У меня для тебя хорошие новости.

– Слушаю.

– Человек, который тебя беспокоил, скорее всего, со дня на день появится у меня.

– Это точная информация?

– Совершенно.

– Тогда позаботься о том, что бы он никогда и никого больше не тревожил.

– Постараюсь, Алексей.

– Я хочу тебе сказать, что это будет не так-то просто. Этот парень очень грамотный. В своем бизнесе он специалист высокого класса.

– Учтем это. Вторая новость тоже не плохая.

– Какая?

– Мой специалист выполнил свою просьбу, которую не осуществили у тебя.

– Отлично, Мирослав, значит все в порядке?

– За исключением молодого человека.

– Я знаю Мирослав, ты справишься.

– Алексей, ответь мне на один вопрос.

– Я готов.

– Ты знал, что мать этого парня живет в Югославии, и что ее муж тот самый человек, который сбежал от вас?

Наступила тишина. После некоторой паузы Шагин спросил

– Это правда?

– Да.

– Как же это получилось?

– Не знаю, тебе видней. Неужели ты ничего не знал – спросил Мирослав.

– В том-то и дело, что нет. Ошибки быть не может?

– Исключено, Алексей.

– Тогда я твой должник. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю.

– Мне бы хотелось, чтобы он понес наказание.

– Поможем.

– Как выздоровею, приеду к тебе.

– Буду ждать тебя в гости Алексей.

– Пока.

– Удачи.

Шагин был просто в недоумении. «У его киллера, про которого он думал, что все знал, оказывается, были родственники. Вот это да, как же он ошибся? Теперь понятно, почему Самурай стрелял в меня. Ну, «гаденыш», теперь мой ход. Тебе крышка – подумал Алексеевич, – от Гонича не уйти. Рано или поздно, лучше конечно рано, тебя прихлопнет мой юный друг. Надо же, а я думал, что кроме меня некому будет оплакивать скоропостижно скончавшегося Самурая. Вот судьба злодейка, воистину не знаешь, что тебя ждет».


Поезд прибыл на границу с Югославией. Самурай покинул вагон, и отправился на небольшую автобусную станцию. Там он приобрел ваучер и с великим трудом поменял наличные доллары на динары. Перекусив в кафе, через несколько часов он отправился в Суботицу, город в Воеводине на севере Югославии. Приехав, он обратил внимание на то, что основная валюта – немецкая марка – ходила на руках, менялась частниками и была платежным средством наравне с динаром. Очень недальновидно – подумал он. – Если б знал, где упасть – соломку подстелил. До Сомбора оставалось ехать около шестидесяти километров, времени до отъезда хватало и Самурай, поразмыслив, отправился на местный рынок. На базаре торговали всем, чем только можно, начиная от железок, разных инструментов, запчастей к автомобилям и заканчивая домашним вином и продуктами. А вот интересно – подумал он – если бы у нас разрешили торговать вином или самогоном, изготовленным в домашних условиях? Наше государство, наверное, просто сошло бы с ума, оттого, что денежный поток проходит мимо его кармана. Самурай обратил внимание на то, что большинство торгующих – русские. «И сюда добрались, нет для нашего народа никаких помех и границ. В поисках заработка мои соотечественники расползаются по всей Европе, а она в свою очередь, стонет от засилья русских. Ну, ничего никуда вы от нас не денетесь». Совершенно не понимаю сербскохорватского Самурай объяснялся по-русски. К удивлению его все понимали. Ему казалось, что он не испытывает никакого труда в общении с этими симпатичными людьми. В Югославии шла война, и это было очень заметно. На улицах мелькала военная техника, солдаты, проезжающие в тентованых машинах, очень много милиции. Вот, наконец автобус, Самурай занял свое место у окна. Скоро, очень скоро он придет к матери, он даже не представлял их встречу. «Нужно будет по приезду подарки, какие ни будь купить, а то неудобно с пустыми руками – думал Самурай, посматривая в окно». Вот наконец и Сомбор. Самурай вышел из автобуса и только сейчас обратил внимание, на украшения и гирлянды в витринах магазинов. «Черт, – подумал он, – через несколько дней буде Рождество. Надо же, а я просто куда то бегу и не замечаю этого. Тем более необходимо купить подарки маме и Зорану». Он поймал такси и попросил водителя, чтобы его отвезли в супермаркет или какой ни будь другой магазин, где можно купить прекрасные подарки. Таксист выполнил его просьбе и через пять минут привез Самурая к огромному, сделанному в европейском стиле магазину. Он долго ходил по маркету, в поисках подарков. Через полчаса, проведенных в разных отделах, Самурай остановил свой выбор на золотой цепочке с кулоном – это для мамы, а для Зорана, он купи великолепный галстук, который помогла ему выбрать симпатичная девушка, работница магазина. Упаковав подарки в красочные обертки, он взял такси, показал водителю адрес, написанный на клочке бумаги и замер от предчувствия не реальности всего, происходящего с ним. «Неужели я сейчас увижу маму? Как-то не по себе становится. Наверное, отвык от нее, поэтому такой «мандраж» – подумал Самурай. Через десять минут такси остановилось у небольшого дома. Самурай посмотрел в окно и увидел похоронный катафалк, массу людей в черной одежде, небольшие венки и скорбные лица.

– Это, наверное не здесь, – сказал он водителю.

В ответ тот стал энергично кивать головой и показывать жестами, что это именно тот адрес, который написан на бумажке. Самурай рассчитался и вышел из такси. Машина тут же отъехала, он повернулся и посмотрел ей в след. «А может ошибка» – последняя спасительная мысль билась в голове. Он поднес листок с адресом к глазам и еще раз прочитал название улицы, затем сравним с номером и табличной на доме и понял, что это все-таки здесь. Погода была прохладная, но снега еще не было дул не сильный, но промозглый ветер. Он стоял на улице, перед входными воротами и смотрел на людей во дворе. «Если я опоздал, никогда себе этого не прощу» – подумал он. Вдруг кто-то взял его за руку. Самурай обернулся и увидел перед собой пожилого мужчину, одетого в черный костюм. Он что-то сказал на сербском, взял в руки сумку Самурая, и повел его во двор. Это, наверное, ошибка – хотелось сказать Самураю, но мужчина не останавливаясь завел его в дом. Зайдя в гостиную, он увидел гроб, возле которого он увидел свою мать, она сидела в черном платке и черном платье, в руках у нее был маленький платочек. Под глазами были огромные черные синяки, бледное лицо, она покачивалась и смотрела в одну точку. Самурай увидел Зорана, он лежал в гробу неестественно–черный с синевой, кожа пожелтела, щеки ввалились. «Суки – злость постепенно стала наполнять его тело – все-таки они сделали это, твари. Как же все так получилось?» подумал Самурай. Он стоял и смотрел на тело Зорана, испытывая огромную ненависть к тем людям, которые его убили. Самурай еще не знал, кто это сделал и не мог даже догадываться, но, то, что Шагин к этому причастен, он был уверен. К Нине подошел все тот же седой мужчина и что-то сказал. Она повернула голову, и их взгляды встретились. Нина долго и пристально смотрела на своего сына, затем встала и поддерживаемая под руку стариком, пошла на встречу Юре. Она обняла его и долго не выпускала из своих объятий, Юра только слышал, как мама негромко плачет.

– Прости меня мамочка – прошептал Юра.

Нина еще больше расплакалась на плечах сына, затем посмотрела ему в глаза и повела его в другую комнату. В доме было много людей, мужчин и женщин, они подходили к вдове и приносили свои соболезнования. Их оставили одних в небольшой комнате. Нина секла на диван и посадила рядом Юру. Они долго молчала, она гладила его по голове, лицу и рукам, рассматривая своего мальчика.

– Ты нашелся – прошептала она.

– Мамочка – прости меня за все, сказал Юра, наклонив голову. Его сердце сейчас разрывалось, он это чувствовал. Рядом с ним его любимая мама, надо радоваться, но не чему. Она потеряла любимого мужа. Как же все неправильно – подумал Юра и тяжело вздохнул.

– Знаешь, сколько я тебя искала? Сколько бессонных ночей провела в раздумьях. Иногда мне казалось, что я готова умереть, лишь бы ты нашелся и был живой. Нина снова заплакала, утирая маленьким платком, бегущие по щекам слезы. – Ты не представляешь, как мне сейчас больно – сказала она. Я потеряла одного мужчину, которого очень любила и нашла другого, своего сына, которого очень долго искала.

– Мамочка, не надо, не плачь, я буду с тобой.

– Хоть ты нашелся, беглец мой.

Нина внезапно взялась за сердце и замолчала.

– Мама, что случилось – спросил, встревожено Юра.

– Достань вон там из ящика таблетки – прошептала она, указывая рукой на старинный комод.

Юра быстро нашел лекарство и подал таблетки матери.

– Надо воды сказал он.

– Пойди на кухню и принеси.

Он вышел на кухню, взял бутылку воды и стакан.

– Вот, запей, протянул он стакан с водой матери.– Теперь лучше.

– Да, сыночка, уже нормально.

– Мама как это произошло?

– Я не знаю, Юрочка, мне позвонили из милиции и сообщили, что мой Зоран найден дома мертвым. Ее губы начали подрагивать, на глазах снова появились слезы.

– Его убили мама? Скажи мне это очень важно для меня.

– Да.

– Сволочи – произнес в тишине Юра.

– Зорана не вернешь – глядя в глаза сына, Нина заплакала.

Юра прижал ее к себе и долго сидел, не выпуская из своих объятий. Наконец Нина немного успокоилась. В комнату вошел все тот же старик и что-то сказал. Нина согласно кивнула головой.

– Уже пора, сынок.

– Куда?

– Сейчас мы поедем на кладбище.

– Да мама.

Они вышли из комнаты и остановились, перед ними проносили гроб с телом Зорана. Нина не выдержала и зарыдала. Юра, поддерживая мать, вышел с ней на улицу...

Дорога на кладбище заняла около получаса. В машине Юра ехал вместе с матерью, всматриваясь в впереди идущий черный катафалк. «Жизнь наша не вечна – подумал он – когда-нибудь и меня вот так же будут хоронить». Печальные мысли навевало все вокруг, старые стены кладбища, тишина и уныние, царящее повсюду, покосившиеся погосты и кресты, заросшие мхом могильные плиты. Церемония прощания была не долгой. Внезапно пошел дождь колючий и холодный. Юра бросил горсть земли в свежую могилу. «Вот и еще один обрел свой вечный покой» – подумал он. Он отошел от могилы и повернулся, его внимание привлекла небольшая группа людей, стоящая в стороне, возле другой могилы. Юра пристально присмотрелся и узнал знакомое очертание своих друзей Юрки Тиханского и Андрея Панова. «Вот свела судьба, нарочно не придумаешь, бывает же такое размышлял он – Кто мог подумать, что мы все втроем встретимся именно здесь, на этом кладбище в Югославии». Он подошел к матери, которую поддерживал старичок и сказал что не надолго отлучиться. Нина посмотрела на него полными скорби глазами и в ответ лишь кивнула. Он пошел к выходу и увидел маячившие впереди спины друзей. Он быстро догнал их и окликнул.

– Эй, морпехи.

После этой фразы, произнесенной Юрой, двое последних из группы людей остановились и повернулись. Юра, подошел к ним, обняв их за плечи сказал

– Привет братаны.

– Привет Самурай – поздоровался за двоих Андрей Панов.

Они еще раз обнялись. Самурай смотрел на своих друзей и с радостью и с горечью, он понимал, что у них сегодня тоже горе. Юрку Тиханского он едва узнал, так тот изменился. Волосы его потемнели, глаза впали, кожа обтягивала лицо как скелет, взгляд какой-то потухший. Того, старого Юрку, трудно было узнать. А ведь он балагур роты был, в самоволки бегал, всегда заводной и оборотистый, а сейчас перед Самураем стоял загнанный, но еще не затравленный молодой волк, в котором не осталось ничего человеческого.

– Ты тоже не на прогулку, спросил Югослав у Самурая.

– Отчима моего похоронили, вздохнув, сказал Самурай.

– Откуда у тебя отчим – спросил Андрей. Ты же интернатский всю жизнь был, и родственников у тебя, по-моему, никогда не было.

– Мать свою я здесь нашел, в этом городе живет, а сегодня мужа ее хоронят.

– Значит, нашел все-таки, с тоской глядя на Самурая, сказал Югослав.

– Нашел, братцы.

– И то хорошо, улыбнулся Андрей.

– Вы куда сейчас – поинтересовался Самурай.

– Мы с Югославом пойдем к нам на квартиру и напьемся.

– Я с вами – сказал Самурай.

– Пошли.

По дороге они зашли на базар, купили пять литров домашнего вина, на закуску курицу и сыр и побрели к пристанищу Югослава и Панова. Комната, которую они снимали в доме у пожилого сербы, была огромная и пустая. Кроме кроватей, стола, стульев и старого рассохшегося шкафа больше ничего не было. Рассевшись за столом, они выпили, не чокаясь и замолчали. Потом еще одну, третью за тех, кого уже нет. Закусывали вяло, настроение было не то.

– Я, пожалуй, еще стакан и завалюсь спать – сказал Андрей, а то муторно на душе, а так может легче станет.

– Давай Андрюха – сказал Югослав.

Андрей, маханув полный, до краев двухсотграммовый стакан вина, поплелся спать.

– Будешь – спросил Югослав, обращаясь к Самураю.

– Наливай, махнул он рукой.

Они выпили, и снова в комнате повисла тяжелая тишина.

– Как вы тут с Андреем?

– Да хреново, как еще.

– Друга сегодня хоронили.

– Борьку Мальцева.

Югослав замолчал и сжал кулаки.

– Снайпер, сука «корявая», прямо по центру вдолбил. Найду козла и завалю, сердце вытрясу из него.

Югослав с силой ударил кулаком по столу. Самурай молча смотрел на своего старого друга.

– Вынесли мы его с ребятами – продолжал Югослав, а что дальше делать, не знаем. Куда идти, к кому обращаться с этой скорбной просьбой. Решили сперва у нашего знакомого серба в доме, на лед, в погреб положить. Он сначала отказывался, но потом сдался, прижали мы его. Вина выпили, сидим и думаем что делать. Ну, я сообразил, полазил по карманам и нашел у него несколько фотографий и домашний адрес. Посовещавшись, ребята послали меня в город, родным его сообщить. Добирался я двое суток, кое-как добрался. А тут еще хрен кривой, связи нет. Ну, думаю вообще труба. Нет, бляха, есть, еще люди оказывается. Число случайно столкнулся с корреспондентами французскими, они там что-то снимали на улицах, подошел к ним, а они, естественно по-русски, как я по-турецки. Объяснились, в общем, то на пальцах я им сто марок, а они мне мобильный телефон позвонить. От денег, правда отказались, но позвонить дали. Когда узнали что русский, приставать с расспросами стали. Ну, я их культурно послал на хер, они вроде поняли и отцепились. Набрал номер, и с первого раза ответили. Хоть здесь, думаю, повезло. Давай еще по одной – предложил Югослав.

– Наливай.

Югослав закурил, и весь как бы ушел в себя.

«Да, круто его развернуло» – подумал Самурай.

– Спросил я сестру его родную, продолжал Югослав, так у него было указано. Подошла она к телефону, а я сказать ничего не могу, перед глазами только труп Борьки с простреленной головой. В общем, выдавил как-то из себя, что так мол, и так, Борис погиб, сейчас в Югославии, приезжайте, заберите. Она конечно в крик. Прошу ее успокоиться, да ни хрена не помогает. Спрашиваю, деньги то у вас есть на похороны, она молчит и ревет. Думаю, сейчас бестолку говорить, оставил ей свой связной телефон, вот на этой квартире, где мы сейчас и отключился. Вернулся назад к ребятам, а они уже оказывается ушли. Записку мне только оставили где и когда встретимся. Что делать купил на месте у серба дома жратвы, немного патронов, взял своего любимого «драгуна» и пошел на охоту. Один конечно. Раньше то мы с Борькой ходили. Хозяину дома денег дал, чтобы от трупа Борькиного, не дай бог не избавился, а то хоронить на Родине будет нечего, а это не хорошо. Побурчал, конечно, он но согласился, взяв еще сверху двести марок. Пролазил я один около недели, только двоих снял, ну думаю, это тоже не пусто. Назад вернулся, ребят нет, а Борька все лежит в подвале. Думаю, позвоню еще раз родным, а там мне ответили, что сестра с матерью уехали сюда. Звоню на квартиру к себе, а они уже там, и Андрюха Панов приехал тоже. Вовремя, блин. С телом до этого города добирался долго, в основном на перекладных, слава богу, не жарко, так что все путем вышло. Думал, я на Родину его заберут, да не тут то было. Консульство наше носом заворотило. Мол, не так попахивает от вашего покойника, а потом деньги такие заломили за перевозку тела, что уж лучше самому себе на месте сделать харакири, а потом еще и спалить себя. Родные конечно в горе, что, куда, неизвестно. Похоронили, Борьку значит здесь, так оно может быть и лучше. Пить будешь?

– Давай, разливай – сказал Самурай.

Осушив свою рюмку, Самурай спросил:

– Деньги хоть платят нормальные?

– Какие к херам деньги, Юра. Для сербов знаешь, что самое главное, чтобы мы воевали на их стороне, меньше «жрать» просили, а про деньги вообще не вспоминают, или дают жалкие гроши. Живем, каждый, чем может. Что взял, то твое, чего мимо рта пролетело, значит, голодный будешь. Ты же пойми, такие как мы – даже не приравниваются к международной Женевской конвенции о правах военнопленных. Мы же не солдаты регулярной Сербской армии, мы солдаты удачи. А там как повезет. Или ты или тебя – другого нет. Вот Борьке не повезло. А что со мной, с Андрюхой будет, черт его знает? Сначала рассказывали одно, мол, хорошие деньги, все нормально, а потом «дерьмо» и грязь и никому мы по большому счету в этой распрекрасной Балканской стране не нужны. Ну, я лично не унываю, Самурай, я уж точно отсюда без своих кровных денег сваливать пока не собираюсь. Только с бабками, а там посмотрим.

– Ты женат Юрка – спросил Самурай.

– Пока да, но думаю брак мой не долгий. Кому нужен, такой как я? Вот только дочку жалко, смышленая, растет.

– Бросай все это к чертовой матери и езжай к семье.

– А на хрена я им такой. Они скажут без денег, ты нам не нужен. Да я сам виноват, конечно, разбаловал их.

– Андрея то зачем сюда вызвал?

– Ну, ты Самурай, прямо как проповедник завзятый. А сам то чем занимаешься. Только не говори что коммерцией, все равно не поверю.

– Да, здесь ты прав. Наливай что ли.

Выпив, они молча закусывали. Югослав пристально посмотрел на своего друга.

– Давай, рассказывай, не тяни.

– А что говорить, такая же «срань», что и у вас здесь.

– Что в солдаты удачи подался Самурай?

– Ага. В киллеры фортуны, дрянь небесная.

– Ты, что киллер что ли – с сомнением уставился Югослав на друга.

– Увы, занесли пути-дорожки.

– Ну, ни хрена себе, «спидьев» день, не ожидал.

– А чего ты от меня ожидал?

– Думал в армию ты вернешься.

– От армии нашей Юрка одни обрывки остались, как от старой не нужной газеты.

– Это так.

Югослав повернулся и посмотрел на мирно спящего Андрея.

– Действительно, на кой ляд я Андрюху сюда вызвал. Что б одному не скучно умирать было, так что ли.

– Мне не понятно, Югослав, что с тобой происходит?

– В могилу готовлюсь, что не видно? – повысив тон, закричал Югослав.

Самурай, покачал головой и сказал:

– Рано тебе еще Юрка.

– А ты, что Христос что ли? У самого, небось, руки все в чужой крови испачканы. А все туда же в вершители лезешь.

– Да никуда я не лезу. Давай лучше выпьем.

– Огонь.

Рюмки стукнулись, и их содержимое вливалось в жилы, кровь, мозг и разум двух сидящих молодых людей, которые не знали в данную минуту, где же выход их тех обстоятельств, куда загнала их жизнь.

– А ты женат Самурай?

– Не знаю, как даже тебе ответить. Вроде да, а вроде нет.

– Что живете гражданским браком?

– Черт его знает. Вот посмотри ее фотографию.

Самурай протянул другу цветной снимок его и Эрики.

– Красивая, после недолгой паузы сказал Югослав.

– У нас ребенок будет Юрка, а я вот в бегах, не знаю и не ведаю, что будет дальше.

– А кто на тебя охотится?

– Мне кажется мой бывший хозяин Шагин Алексей Алексеевич. Но и без его компаньона, здесь, в Югославии, я думаю, не обошлось. Зорана, моего отчима убили, скорее всего, они. Я этого не сделал там, на Родине, а они его здесь достали.

– Мафия что ли?

– Да вроде того.

– Тогда Самурай, ты влип по настоящему. Если это солидные люди с огромным бизнесом, тебе крышка.

– Не трави, я сам все прекрасно понимаю.

– Эх, была, не была, давай поможем мы тебе вместе с Андрюхой. Помнишь как раньше друг за друга? Мне сейчас один хрен делать нечего.

– Может и понадобиться ваша помощь. А пока запиши адреса и телефоны Эрики и матери вдруг что.

– Давай.

Записав все данные, Югослав предложил выпить. Уже поздно вечером, поймав такси, Самурай, возвращался домой к матери. «Все–таки как-то не удобно вышло – думал он по дороге – а с другой стороны, там и без меня помощников и всяких разных хлопот достаточно». Приехав, домой, он не стал тревожить уснувшую мать. «Пусть хоть забудется кратким сном» – подумал он. В кухне за столом сидел все тот же старичок. Увидев Юру, он усадил его за стол, налил стакан вина и придвинул чашку с сыром.

– Земля ему пухом – сказал вслух Юра и выпил до дна.

Он был уже пьян и старик, поняв это, взял его под руки и повел в спальню. Юра, не раздеваясь, упал на кровать и тут же заснул. Старичок еще долго ходил по уставшему от посетителей дому, и угомонившись, ушел, закрыв за собой дверь.


Самураю снился сон. Он стоял на берегу реки и смотрел на гладь воды перед собою. Река манила к себе, увлекая за собой, в спокойнее и тихие воды. Он разделся и вошел в воду. Вокруг него плавали необычайной красоты кувшинки, лес, спускающийся к самому берегу реки тихонько шелестел своей листвою. Он любовался этим пейзажем, этой восхитительной красотой и все дальше уплывал от берега. Вдруг в одной из кувшинок он увидел лицо матери, она печально посмотрела на него и сказала «Я слишком долго тебя искала, Юрочка, чтобы потерять так быстро. Будь осторожен ,сынок, не заплывай слишком далеко иначе, утонишь». «Что ты мама, говорил он ей, не волнуйся за меня, вода такая чистая и спокойная, со мной все будет хорошо, вот увидишь». Он поплыл еще дальше от берега, и ему показалось, что он увидел русалку. Она игралась с ним-то, появляясь, то, исчезая в разных местах. «Ничего – подумал Юра – сейчас я тебя поймаю, сказочная рыбка». Он так увлекся, что не заметил, как силы покидают его тело. Он повернулся и посмотрел в сторону спасительной суши, но берег был уже очень далеко. Юра пытался плыть изо всех сил к берегу, но с каждым движением он выдыхался. В какой-то момент он полностью обессилел и начал тонуть. Он барахтался, кричал, звал на помощь свою маму, но все было тщетно, река, превратившаяся в один миг в грязную кипучую массу поглощала его с каждым сантиметром. Он пытался вырваться из страшных объятий этого потока, но сил больше не было. Грязная река просто втянула его тело в свое лоно и бросила на каменистое дно. Он услышал чей-то голос. «Вот здесь ты и будешь покоиться, грешник окаянный». «Я не хочу» закричал Юра. Пытаясь встать с камней, но какие-то маленькие зеленые водоросли стали опутывать его тело, не давая ему пошевелиться. Он смотрел по сторонам, но вокруг было темно. Ни одной живой души не было рядом с ним. «Как плохо – подумал он – лежать на дне грязной реки». Он закрыл глаза и успокоился. Самурай проснулся от толчков. Кто-то тормошил его. Юра открыл глаза и увидел перед собой лицо матери.

– Ты разговаривал и кричал во сне, сказала она.

– Я еще сплю.

– По-моему ты уже проснулся.

Юра посмотрел по сторонам, он увидел, что лежит на кровати в спальне, а рядом с ним сидит его мама.

– Тебе приснилось, что-то плохое, сынок?

– Да нет, мам, – улыбнулся Юра, – просто чушь всякая.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, мама, если можно так сказать. А ты?

– Немного лучше. Вставай и иди завтракать.

– Я скоро.

Нина встала с кровати и вышла из комнаты, оставив Юру одного.

«Ну и сны снятся, подумал Юра, одеваясь, давненько я таких кошмаров не видел». Через десять минут он уже сидел за столом, уплетая вкусный омлет. Нина выглядела болезненно, вчерашнего старца не было, но вместо него на кухне готовила и убирала пожилая женщина.

– Мама, а кто это? – спросил Юра, указывая на женщину в белом переднике.

– Это наши соседи, сынок.

– А понятно. Мама я могу позвонить по телефону отсюда, из дома?

– Конечно, Юрочка, звони.

– Спасибо за завтрак, все было очень вкусно.

Юра встал из–за стола, поцеловал мать и прошел в гостиную к телефону. Он хотел позвонить своей любимой Эрике, обрадовать ее, что он отыскал маму и вызвать ее к себе. Без Эрики он не мыслил начинать новую жизнь на новом месте.

– Да, я слушаю.

– Здравствуй, малыш, это я.

– Юрочка, милый, как я рада слышать твой голос.

– Как ты мой ангел?

– Все хорошо, когда ты приедешь?

– А вот и не угадала. Это ты ко мне приедешь.

– Куда?

– Отгадай, где я сейчас?

– Не знаю, ну, скажи.

– Я в Югославии, здесь живет моя мама, а я у нее сейчас в гостях и хочу, что бы ты приехала ко мне.

– Ты нашел свою маму?

– Да.

– Как я рада за тебя любимый, это очень хорошо, что вы, наконец нашли друг друга.

– Мне хочется, чтобы ты познакомилась с ней. Обязательно.

– Как дела у твоего отца?

– Отлично, пока все хорошо.

– Я очень, очень, очень, скучаю по тебе.

– А я просто умираю без твоей любви и ласки.

– Значит, очень скоро мы будем вместе? А потом сыграем свадьбу, и будем жить долго в любви и согласии.

– Я согласна стать твоей женой. Я люблю тебя.

– И я. Когда ты сможешь приехать ко мне?

– Любимый, наверное, только дней через десять, раньше не получиться, ты огорчен?

– Ужасно. Десять дней я буду тосковать по своей прекрасной принцессе.

– Но это ничего, я ведь все равно приеду.

– Надеюсь, жду, люблю, скучаю, запиши адрес и телефон.

– А зачем, ты, что не встретишь меня?

– Это на всякий пожарный случай.

– Хорошо, диктуй.

Юра продиктовал адрес и телефон, посмотрел на часы и вспомнил, что через час у него встреча с друзьями.

– Записала?

– Да.

– Целую тебя любимая и очень жду.

– Не скачай без меня Юрочка, я очень люблю тебя.

Юра опустил трубку на аппарат, повернулся и увидел стоящую возле него мать.

– Это твоя жена? – спросила Нина.

– Нет, мам, это моя будущая жена, а пока невеста.

– Давно вы знакомы?

– Не так чтоб очень, но я ее сильно люблю и не представляю свою жизнь без нее.

– Кто она?

– Ее зовут Эрика, она родом из Болгарии. Мы познакомились с ней осенью. Ее отец Георгий, владелец отеля на побережье, кстати, очень не плохой человек.

– Хорошо, ты побудешь со мной?

– Извини, мама, но у меня встреча с друзьями, я обещал.

– Это те, что были на кладбище?

– Да, они. Мы знаем друг друга уже много лет.

– Юрочка, пожалуйста, долго не задерживайся, у меня какое-то дурное предчувствие.


– Я не долго мама, скоро буду – крикнул Юра уже из прихожей и хлопнул входной дверью.

«Погодка не очень, посмотрев на небо – подумал Самурай, а чего ты хотел, зима все-таки. Действительно. Хорошо бы такси поймать побыстрее». Он вышел со двора на улицу и увидел медленно проезжающее такси. Самурай поднял руку и тут же дикая боль в голове и сноб искр посыпались разом на него. Он потерял сознание.

– Давай быстрей запихивай этого ублюдка, – сказал Желько своему помощнику Хашиму.

– Тяжеловат, а я думал он легче.

– Меньше разговаривай, садись в машину и надень на него наручники.

– Все сделаем, не нервничай, Желько.

– Поехали, сказал он Ибрагиму, сидящему за рулем.

Такси резко набрав скорость, удалялось от дома Джуковичей.


– Желько посмотри, кажется, он очнулся.

– Да, что-то быстро. Сейчас посмотрим.

Они сидели в небольшой комнате, обставленной простой мебелью. Дом, в котором они находились принадлежал Желько, он купил его по случаю год назад. Желько подошел к креслу, в котором сидел Самурай, наклонился и стал смотреть ему в глаза. Веки пошевелились, затем постепенно Самурай открыл глаза.

– Молодец, сказал Желько на ломаном русском.

– Где я?

– Хороший вопрос. Ты в гостях у своих друзей.

Самурай посмотрел по сторонам, в комнате было трое неизвестных ему мужчин. В углу работал телевизор, и двое из них увлеченно смотрели спортивную передачу. Он посмотрел на третьего, стоящего перед ним, и попытался пошевелиться. Боль мелкими иголками вонзилась в тело. Руки в наручниках отекли, голова гудела и пульсировала как огромная аорта. Ноги были скованы, Самурай чувствовал себя бессильным и слабым, по сравнению с этими живодерами. То, что все происходящее не принесет ему пользы, было понятно и так, без нужных нотаций и лекций.

– Я хочу пить – произнес Самурай, облизывая сухие губы.

– Это можно.

Через несколько минут Самурай жадно глотал воду из стакана, поднесенного к его губам.

– Как твое имя – спросил Желько, подкуривая сигарету.

– Буратино – ответил Самурай, ухмыляясь.

– Можешь не отвечать – не поняв шутки, зло сказал Желько. Мы и так все про тебя знаем.

– Чего вам надо?

– Лично нам от тебя ничего.

– Тогда какого черта?

– Ровно через час – сказал Желько, посмотрев на свои часы, ты будешь разговаривать с одним человеком. А потом твоя жизнь будет зависеть от тебя или нет, это уже не важно.

– Кто этот человек?

– Ты все узнаешь через час.

– Зоран Джукович ваша работа? – спросил Самурай.

– А что?

– Значит, ты убил его, вонючая скотина.

– Я и тебе голову прострелю, свинья – вдруг громко заорал Желько, подскочив к Самураю.

Дальше Самурай не понимал. Желько ругался по-сербски, размахивал перед его лицом пистолетом, и «тыкал» стволом в голову Самурая.

– Ты «чмо дырявое», закрой свою пасть, а то зубы выпадут – зло крикнул Самурай.

И тут же получил удар по голове. Он снова провалился в бездну.

– Ты его не убьешь? – поинтересовался Ибрагим.

– Эта русская свинья живучая – ответил Желько.

– Будь осторожен с ним, сказал Хашим, а то если он умрет раньше времени, хозяин спросит с нас.

– Ничего, эта, зуботычина, ему на пользу.

– Как знаешь.

– Это точно, я знаю, и я буду делать то, что мне приказано, понятно – рявкнул Желько, посмотрев на своих помощников тяжелым, налитым свинцом взглядом.

– Никто ничего не имеет против, можешь нянчиться с ним сколько угодно – ответил за двоих Хашим.

– Так-то лучше.

Желько подошел к Самураю, пощупал пульс у него на шее, довольно хмыкнул и отправился на кухню.

Самурай очнулся от поднесенного к его лицу флакончика с нашатырным спиртом.

– Пошли – сказал Желько, поднимая Самурая из кресла, наручников на ногах уже не было. Сильно кружилась голова, хотелось пить, во рту все пересохло, тело болезненно ныло. «Какой же я слабый – подумал Самурай – даже самому противно». Они вышли из дома и сели в машину. Через пятнадцать минут машина выехала за город, а еще через некоторое время они подъехали к большому загородному дому. Самурая вывели из машины и завели в красивую гостиную, усадив в кресло его, оставили одного. «Богатый дом – подумал Самурай, осматривая картины на стенах – интересно к кому в гости привела меня судьба? Судя по дому и интерьеру в внутри, человек этот богатый и солидный, значит я в гостях у хозяина этих мартышек». Высокие деревянные резные двери отварились и в комнату вошли двое мужчин. Самурай посмотрел на них и все понял. Перед ним стояли Мирослав Гонич и Алексей Шагин.

– Ну, здравствуй, Самурай, поздоровался Шагин, усаживаясь в кресло.

Гонич молча кивнул и с интересом стал рассматривать Самурая.

– Что молчишь, поздороваться не хочешь?

– Здрасьте, – ответил Самурай.

– Не красиво ты поступил Юра, очень не красиво. Удивлен, что видишь меня живым и здоровым. Да?

– Такие как вы слишком живучи.

– Не надо грубить, мальчик, твое теперешнее положение, оставляет желать лучшего, а ты брыкаешься, волчонок.

Самурай слегка ухмыльнулся и сказал:

– Шагин, рано или поздно ты не жилец на этом свете. Если я тебя не достал, «вальнут» другие.

– От твоей самоуверенности, щенок, попахивает могилой.

– Нам не о чем говорить.

– Да, да, волчонок. Ты, сука позорная, ответишь. Ты думал, завалив меня, на тебя снизойдет манна небесная? Ни хрена. Помнишь фразу «За все глупости, совершенные в жизни надо платить» – продолжить? Впрочем, нам действительно не о чем говорить с тобой. Ты для меня уже покойник. Запомни, никогда не пытайся откусить руку, кормящую тебя, ибо наказание будет неизбежно. Хотя это тебе уже не пригодится в жизни.

– У меня есть к вам предложение – нарушил тишину комнаты Гонич. От вашего решения будет зависеть очень многое, в том числе и этот человек.

Гонич достал из небольшой папки, лежащей у него на коленях, фотография и показал ее Самураю. Защемило сердце. На фото была его мама.

«Козлы и ее впутали» – подумал Самурай.

– Вы понимаете, что вы в наших руках полностью?

Самурай молча смотрел в глаза Гоничу.

– Ваше молчание я расцениваю как согласие. Гонич говорил с легким акцентом, беспрестанно двигая губами.

«Жополиз сраный, – подумал Самурай, – порвать бы тебя на куски, как куклу тряпичную, да руки скованны».

– Здесь на юге страны, в Черногории, – продолжал Гонич, – есть один крупный бизнесмен, который путается у нас под ногами, он нам уже порядка надоел, вы поможете нам избавиться от него, а мы взамен гарантируем жизнь вашей матери и вам.

– Все это бред. А если я откажусь?

– В таком случае не станет вас, а значит и вашей любимой мамы, которую вы, кстати, искали много лет. Ведь так?

– Как я понял, – тихо сказал Самурай после недолгой паузы, – вы все просчитали и без меня.

– Да. У вас нет выбора, поэтому, я думаю, вы согласитесь. Не о каких деньгах за работу разговора не будет, сами понимаете, жизнь дороже денег.

– Мне необходимо подумать.

– Времени на раздумья мы вам не дадим, отвечайте сразу, согласны или нет.

– Хорошо, я согласен. Что я должен делать?

– Отлично, я знал, что вы все поймете правильно. Оружие и все необходимое вы получите от моего помощника Желько. Думаю, что вы уже успели с ним познакомиться.

– Пришлось.

– Тогда все.

– Нет не все, какие гарантии вы даете, что после выполнения заказа моя мать будет жива?

– Мое честное слово, ответил Гонич.

– Это не гарантии.

– Других у меня нет, а у вас нет выбора. Не торгуйтесь, вы сами загнали себя в угол, и наверняка знаете свою участь. У вас просто нет выхода.

– Я вас прошу об одном, не трогайте мою мать. Она ничего не знает и не принесет вам никакого вреда.

– Это нам известно, но ее жизнь в ваших руках.

– Хорошо, я выполню ваш заказ.

– Ты очень быстро становишься смышленым – сказал Шагин, когда разговор заходит о жизни твоей матери. А помнишь, как ты мне говорил, у меня ничего нет и никого нет, и мне нечего бояться. Помнишь? Теперь тебе есть чего и кого бояться. Ты червяк, который унижается и просит о пощаде.

– Заткнись, сука – зло крикнул Самурай, посмотрев на Шагина.

– Не груби падаль, а то я передумаю и через пять минут, ты будешь нюхать корни ромашек, «гавнюк».

– Не надо оскорблений, господа – вмешался Гонич, у нас есть еще более важные дела. Не так ли господин Воронов?

– К сожалению, – ответил Самурай.

– Нам пора Алексей, – сказал Гонич, поднимаясь из кресла.

– Да, пойдем.

Компаньоны удалились, оставив Самурая в одиночестве.

«Вот «падлы», – подумал он, – капканы расставили везде и всюду, а я как маленький кутенок попал в них. Кто же знал, что все так получиться. Меня они точно шлепнут после выполнения заказа, а вот мать... Уехать они ей не дадут, сбежать она одна без чьей-либо помощи не сможет. Эх, связаться бы с Югославом и Андреем, они бы выручили. Надо что-то придумать. Если я не смогу, то тогда как говориться «крышка».

Открылась дверь, в комнату вошел мрачный Желько.

– Пошли, дернув за плечо Самурая, сказал он.

Самурай молча встал и пошел впереди, подталкиваемый в спину. На выходе к ним присоединился Хашим. Посадив Самурая в машину, Хашим надел на его ноги наручники.

– А без этой «хреновины» нельзя, – спросил Самурай, обращаясь к Желько.

– Нет.

– А в туалет как мне ходить?

– Нормально.

– Что нормально, «мудак» ты не русский?

– Заткнись.

– Вот и поговорили.

– Поехали – сказал Желько, сидящему за рулем Ибрагиму.


«Куда же ты подевался, – размышлял Югослав, наблюдая в прицел опушку леса на небольшой горке. Вторые сутки пошли, а ты все не появляешься, не хорошо. Мне чертовски надоело ждать тебя, Я что должен целую неделю здесь валяться и ходить под себя, что бы ваша светлость, подставила свой прекрасный лоб под мою пулю. Хорошо, я подожду, твоя шкура стоит того, чтобы ждать. Спать охота, мочи нет, сейчас бы завалиться, где-нибудь в тепле, возле печки и поспать часиков десять. Так нет же, жди этого барана, когда он появится. Как же мне иногда тошно, от этой волчьей работы» – подумал Югослав. Он расстегнул внутренний карман куртки, достал небольшую фляжку с водой отвинтив крышку сделал пару хороших глотков. «Вот блин, раньше я думал зима на Балканах теплая, но это ж не курорт Сочи, сказал самому себе Югослав, чтоб не замерзнуть совсем, надо немного подвигаться, иначе от меня останется окоченевший трупик, а не хотелось бы. Интересно, человек умирает, а тело его остается, он наверно потом наблюдает за ним, так что лучше не замерзать. А если засну, нет пока нельзя, надо держаться». Югослав, выбрав удобную позицию, и замаскировавшись уже вторые сутки, был в ожидании своего оппонента, снайпера с другой стороны, который вот уже третью неделю успешно валил сербских милиционеров и солдат. Все пространство в секторе наблюдения было им досконально изучено, каждый кустик, деревцо, травинка... Югослав ждал своего врага. За его голову даже назначили премиальные. Югослав очень хотел с ним поквитаться и не только из-за денег, а из-за десятка жизней его друзей и товарищей, которые были на счету у этого снайпера. Югослав не видел его в лицо, не знал, как его зовут, какой он национальности, он просто хотел убить его. Это – его работа. Югослав снайпер и этим все сказано. Для себя он окрестил своего соперника Лешим, потому, как появлялся тот в лесу не заметно и делал один, максимум два выстрела и не обнаруженным благополучно исчезал. Его пытались поймать, но ничего не получалось. После того, как этот Леший убил Борьку Мальцева, Югослав поклялся, что найдет его и уничтожит. Он долго изучал места на карте, где появлялся Леший, наконец выбрал то место, которое он считал наиболее перспективным. Из лесочка на пригорке, за которым наблюдал Югослав, было очень удобно вести огонь по лагерю сербских военных, расположенному в балке на окраине небольшой деревушки. Бороться со снайперами противника сербы могли только с помощью минометов, залпами из которых накрывали предположительные квадраты, откуда могла вестись стрельба. Но все это было мало эффективно. Поэтому на охоту выходили снайперы. «Когда же ты появишься, черт лесной, подумал Югослав, в очередной раз всматриваясь в свой сектор наблюдения. Солнышко стало заметно пригревать и Югослава клонило в сон. Ну вот, – подумал он, – не хватало еще заснуть и больше не проснуться, ну, нет. Он с силой ущипнул себя за мочку уха матюгнувшись прильнул к прицелу. От черт, неужели, Югослав до боли в глазах всматривался в то место в лесу, возле огромного дерева, где как ему показалось только, что блеснула на свете оптика. Может, показалось – подумал он, расстояние триста пятьдесят метров, мог и ошибиться. Нет, не ошибся. Он, каким-то верхним чутьем, как у собак на охоте, уловил присутствие врага, и изготовился к стрельбе. Еле различимый наконечник ствола он увидел уже через несколько секунд. Хорошо замаскировался – подумал Югослав и тут же прозвучал выстрел. Югослав прицелился в небольшой холмик из травы и нажал на спуск. Он увидел, как травяная кочка дернулась и стала медленно переворачиваться. Югослав в прицел увидел глаза снайпера. Тот смотрел прямо в его сторону и что-то говорил. Ни хрена «сучара», ругнулся Югослав, я тебя живым должен взять. И тут же разрывы мин стали сотрясать землю. Вот «мудилы» чертовы, матерился Югослав, на кой хрен спрашивается. Он посмотрел в прицел и увидел гримасу боли на черном лице. Думаешь, попадут, и ты сдохнешь не мучаясь, нет Леший так не бывает. Он прицелился ему в ногу и нажал на курок. Это тебе чтоб не уполз, а это за Борьку и прострелил снайперу руку. Обстрел из минометов длился около часа, Югослав терпеливо вжавшись в землю и, моля всех святых, чтобы его не задело, ждал. Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Югослав осторожно выбрался из своего укрытия и пополз в сторону раненого противника. В том, что он подстрелил именно Лешего, он был уверен, так как своих снайперов насколько он был информирован в этом районе, просто не могло быть. Он продвигался очень медленно, боясь что свои же могут подстрелить его. Югославу казалось, что он ползет уже целую вечность, обдирая колени и руки он упорно продвигался к своей цели. Благополучно добравшись до нужного места он замер, а вдруг снайпер не один, может их пара? Вроде все тихо, прислушался Югослав к шелесту леса, тогда пойдем – сказал он самому себе. Подобравшись к дереву, он никого не обнаружил. «Вот это номер», подумал он, осматривая чужую позицию. Его внимание привлекла дорожка крови уходящая в сторону от дерева. «А это значит нить Ариадны» – усмехнулся Югослав и пополз, ориентируясь по дорожке. Метров через тридцать он увидел тело мужчины, лежащее в кустах, спиной вверх. «Попался мудак» – подумал Югослав, осторожно приближаясь к неподвижному телу. Подобравшись, он перевернул тело на спину, и увидел остекленевшие глаза. Маскхалат на груди убитого снайпера был весь посечен осколками, немного в стороне дымилась свежая воронка. Как говориться, сцена финальная, он слишком хотел жить. Югослав осмотрел винтовку снайпера – это была самозарядная немецкая машинка G3A2F, калибра 7,62 мм. «Все правильно, размышлял Югослав, их снабжают немцы, хотя черт его знает, может и не только они». На прикладе винтовки он насчитал двенадцать зарубок. «Тринадцатый, значит не по зубам тебе встал – бубнил себе под нос Югослав, обыскивая труп – ого, нашивка армии освобождения Косова, значит точно Леший без сомнений, подумал Югослав. Жаль, что при нем денег нет, так ведь я тоже с собой не ношу. Ладно, хрен с ним, тащить его, возьму винтовку и часы с руки». Снимая трофей с руки убитого, Югослав остановил свой взгляд на указательном пальце правой руки убитого снайпера. Немного подумав, он вытащил из ножен свою «финку» и одним ударом отрубил палец. «Это в качестве доказательства будет, вот теперь, пожалуй, и все». Еще раз, осмотрев труп и местность вокруг, он пополз к своим. Прокантовавшись на брюхе около сотни метров, он поднялся и не спеша, осторожно, не создавая лишенного шума пошел, ориентируясь по компасу к лагерю своего отряда.


Дни тянулись медленно, Самурай находился в доме Желько в качестве пленного и ждал своей участи. Его пока не беспокоили. Он думал, что же можно предпринять для спасения матери и себя. «Скоро должна приехать Эрика, а я в такой переплет попал». Он был полностью изолирован уже третий день, возможности для побега не было. «А если убегу, думал он, еще не известно, что они сделают с мамой. Нет, как не крути, а придется мне идти на Голгофу. Черт с ней, с моей жизнью, самое главное, чтобы мама и Эрика были в порядке. А может, еще удастся выкрутиться и фортуна улыбнется мне?» Самурай лежал на деревянном топчане в подвале дома. Окон здесь не было, мебели тоже, в потолке горела лампочка круглые сутки, а по серым стенам бегали пауки. «День сейчас или утро, размышлял Самурай, рассматривая трещины на потолке. Черт его знает, гадать не стоит, не благодарное это занятие. Сегодня меня еще не разу не кормили, значит, подумал он, наверное, раннее утро». Обычно его кормили три раза в день, прямо как в пансионате, шутил иногда Самурай. Он прикрыл глаза и вспомнил тихие осенние деньки в Болгарии. Они дурачились с Эрикой, любили, наслаждались друг другом и восхищались. Вроде бы все было так недавно. Тяжелая металлическая дверь открылась, Самурай приподнял голову и увидел в дверях Желько.

– Вставай, поехали, твое время пришло.

Самурай, тяжело вздохнув, встал с топчана и пошел следом за Желько. У выхода из подвала на него одели наручники.

– Это что обязательно, ты же знаешь, что я не убегу.

– Так надо, – пробубнил Желько.

– Вот черти.

– Иди сюда, – потянул Желько за собой Самурая.

– Ну, что еще.

– Садись.

Самурай сел на стул и с интересом стал следить за дальнейшими действиями Желько.

– Это что еще за «хренота», спросил Самурай.

– Тебе надо сделать укол.

– Разбежался.

Самурай резко вскочил на ноги и бросился к двери. Плечом, открыв дверь, он мельком увидел Хашима, и все, дальше искры и пропасть.

– Прыткий он, сказал Хашим, обращаясь к Желько.

– Идиот, вот кто он. Тащи еще сюда, надо сделать укол снотворного, иначе с таким как он до места не доедем.

– Да, это точно, проворчал Хашим, подтягивая тело Самурая к дивану.

– Ты его не сильно оглушил?

– Да нет, так в пол силы.

– Я думаю, на его голове скоро будут одни шишки, сказал посмеиваясь Желько.

– Нет, Желько, мне кажется, она ему скоро вообще не понадобится.

– Может быть.

Сделав укол, они перенесли тело Самурая в салон микроавтобуса, и поехали в Подгорицу, столицу Черногории. Им предстояло пересечь Югославию с севера на юг, а это путь не близкий.


Самурай пришел в себя, открыл глаза и осмотрелся. Перед ним сидел Желько и с аппетитом жевал гамбургер. Самурай сел на кровати и посмотрев на него, спросил

– Где мы, зомби хренов?

– Мы на месте, через три часа ты должен выполнить свою работу. Понятно?

– Я должен позвонить своей матери и убедиться что с ней все в порядке.

Желько задумался.

– Нет, это не возможно.

– Тогда я не буду стрелять.

– И не надо, ухмыльнулся Желько, тогда в твою мать сегодня будут стрелять. А ты при всей скорости не сможешь проехать с юга на север, всю страну, и спасти ее, понял русский.

– Козлы вы гребенные, вот вы кто, и ты, и твой хозяин.

Желько на удивление Самурая спокойно отреагировал на последнюю фразу, он встал со стула и вышел. Через несколько минут он вернулся, держа в руке винтовку СВД.

– Ты умеешь пользоваться этим? – спросил Он.

– Не разучился еще, огрызнулся Самурай

– Тогда пошли.

Они вышли из квартиры и сразу стали подниматься на чердак, этаж был последним. «Не плохо придумали» – подумал Самурай. Поднявшись на чердак, Желько остановился у небольшого окна, где уже была обустроена позиция для стрельбы. Рядом с расстеленным матрацем и валиком, подставкой под винтовку, лежала небольшая коробка. Открыв ее, Желько достал фотографию и протянул ее Самураю.

– Это твой клиент, запоминай.

Самурай всмотрелся в снимок. Немолодой господин с седой шевелюрой и темными усами, улыбаясь, держал в руке бокал с вином.

– Кто это? – спросил Самурай, возвращая фотографию.

– Это неважно.

– Тебе неважно, а мне да, кто это?

– Заткнись. Для тебя нет выбора. Или ты стреляешь или...

– Или я сейчас убью тебя, Желько, и убегу.

Желько усмехнулся и сказал:

– Можешь это сделать со мной, но если, – он посмотрел на свои часы, – через два часа ровно наш человек не позвонит и не сообщит, что заказ выполнен, твоя мать будет мертва. А звонить буду не я, кто это будет делать, мне неизвестно, я не знаю этого наблюдателя.

– А я сейчас тебе яйца в тиски зажму, и ты мне все расскажешь.

– Нет, русский, – покачал головой Желько, – ничего я не знаю. Оставайся пока здесь, – сказал он – и наблюдай вон за той открытой террасой, указал рукой Желько. За полчаса до выстрела я зайду и дам тебе один патрон. Ты понял? Один патрон, один выстрел, один труп. Тебе понятно?

– Понятно, – ответил Самурай, сжимая от злости кулаки.

– Тогда я пошел.

В дверях он обернулся и сказал:

– У тебя нет выхода.

– Суки, в сердцах крикнул Самурай.

«Загнали в ловушку и издеваются надо мной, козлы поганые». Он скрипел от бессилия зубами, сжимал до ломоты в суставах кулаки, пинал деревянные перекрытия чердака, он понимал, что сейчас ему не под силу изменить ситуацию в свою пользу. «Эх, ты, супермен», – подумал Самурай, обессилев, упал на матрац.


«Выполню заказ и дерну от них, чтобы спасти маму, – думал Самурай, – чертова работа, на кой черт я тогда согласился. Похоже, выхода нет, придется стрелять». Самурай снял оптику с винтовки и стал наблюдать за террасой. По ней беспрестанно двигались официанты, расставляя блюда и поправляя салфетки. «Банкет устраиваете, ну, давайте, веселитесь, только вот одному из вас придется последний раз в жизни выпить бокал вина. А что будет со мной, задал он себе вопрос? Шлепнут меня, это точно, размышлял Самурай. – Но я ведь этого не хочу, да и любой здравомыслящий человек не хочет своей смерти, попробую сбежать, а там, как бог на душу положит». Он внимательно всматривался в соседние строения, пытаясь обнаружить наблюдателя или снайпера, который должен стрелять в него, но никого, и ничего не замечал. «Ситуация хреновая, – подумал он, – так закончить свою жизнь. Нет, это не по мне, я еще побарахтаюсь. Я должен бороться за свою жизнь и свое счастье. Эрика, милая моя девочка, у нас скоро будет ребенок, а как же он без отца, нет уж, я должен одолеть этих «ублюдков» и быть с вами». Самурай повернулся, услышав шаги за своей спиной. Желько молча подошел к нему и бросил на матрац магазин с одним патроном.

– Сейчас три часа, гости уже приехали, через десять минут все будут за столами, в три тридцать твой выстрел. Если промахнешься, знаешь, что будет. Пока, русский, – попрощался он и ушел.

Самурай поставил на место оптику и, удобно расположившись, прильнул к окуляру. Площадка была пуста, но внутри было много народу. Самурай с любопытством рассматривал их через стекло окон. Наконец, все присутствующие вышли на террасу и стали рассаживаться. «Да какая мне разница, кто этот тип? – подумал Самурай, – главное мама и Эрика, хотя, с другой стороны, и его жаль. Надо было раньше головой думать, а теперь раз влип, значит, так тому и быть, обругал он себя в сердцах». Самурай посмотрел на часы, они показывали три пятнадцать. «Время еще имеется, промахнуться я не могу, это самый решающий выстрел в моей жизни», – подумал он. Самурай не мог знать, что совсем рядом с ним, находится другой стрелок, который сейчас так же как и он рассматривал в прицел своей винтовки присутствующих на банкете. Он должен был убить намеченную жертву, если Самурай промахнется или произойдет не предвиденный случай. Свою цель Самурай увидел сразу. Мужчина с черными усами и седой шевелюрой сидел в центре стола, рядом с молодой и симпатичной девушкой. Самурай навел прицел ему в голову, и попытался успокоить свои нервы перед ответственным выстрелом. Мужчины и женщины за столом веселились и о чем-то оживленно разговаривали. Самурай посмотрел на часы. Большая стрелка замерла на цифре шесть. Он встряхнул кисть правой руки, прицелился и положил указательный палец на спуск. Сетка прицела замерла на лице жертвы. Выстрел. Самурай увидел, как мужчина дернулся и упал возле стола. Вокруг началась паника. Он отбросил винтовку в сторону и хотел встать. Острая боль пронзила все его тело, он дернулся и затих. Угрюмый, бородатый албанец, выдернул огромный нож из тела Самурая, и приступил к своей кровавой мессе. Он отрезал кисти обеих рук, а затем и голову, еще не остывшего тела Самурая. Через несколько часов милиция обнаружила на чердаке дома, обезглавленный труп неизвестного с отсутствием обеих кистей рук, винтовку СВД и фотографию убитого, валяющуюся на полу.


– Андрей, ты воду взял?

– Взял, две фляжки.

– Нормально.

– Юрка, тебе нравится эта страна?

– Как тебе сказать, и да, и нет.

– Скажи, как есть.

– Понимаешь, Андрюха, Югославия – это как СССР после развала. Одни хотят жить отдельно, другие выступают за житье вместе, сам черт не разберет. Сербы, как народ, мне нравятся, природа здесь красивая, женщины симпатичные. Мне кажется, сам дух этой страны мне близок.

Юра Югослав и Андрей Панов сидели в небольшом овраге на берегу ручья и варили в черном, видавшем не одну войну котелке, суп из концентратов и консервов.

– Юрка тебе не надоело воевать то за тех, то за этих?

– Не знаю, Андрюха, иногда мне кажется, что я воюю сам с собой и сам за себя. Знаешь, вот некоторые говорят: – «Эти сражаются за Родину, а вот эти за убеждения, а эти за деньги. Я никогда не мог четко ответить за что я воюю. Вроде бы за деньги, но и народ, сербы, мне не чужие, «братушки» все-таки. Они в большинстве своем православные и я такой же, их пытаются подмять и мне больно. Черт его знает, как это все называется. Раньше говорили: «Интернационализм, помощь братскому народу», а теперь все непонятно. Есть люди, созданные и рожденные для войны, они воины, и у них своя судьба и предназначение в этой жизни. Они не будут пахать землю, строить плотины, их смысл жизни в военных походах, и чем больше этих «заварушек», тем лучше.

– Если бы не деньги, я бы сюда не поехал.

– А я, наверное, да, – сказал Югослав, помешивая ложкой густую жижу в котелке.

– Юрка, а твои знают, что ты сюда ездишь?

– Нет, да и зачем это им?

– Тебе деньги давали? – спросил Андрей, плотнее закутываясь в бушлат.

– Давали на сигареты, да и только.


– Ты хочешь сказать, что нам ничего не обломится?

– Посмотрим, вербовщики ребята хитрые.

– Как ты думаешь, почему Самурай не пришел с нами проститься?

– Черт его знает, может хлопоты после похорон, или, не дай бог, с матерью плохо, всякое могло случиться.

– Мой первый новый год на войне, представляешь Юрка?

– А что здесь такого, все нормально, завтра зайдем к моему знакомому сербу, он тут не далеко живет в деревне, километров двадцать. Организуем стол, выпьем, да и остальные ребята подойдут. Это ж только мы с тобой как волки по лесам, сами выбирали, снайпер на охоте, это одиночество.

– Здесь ты прав, Юрка.

– Так, суп почти готов, ты, Андрей, сходи набери еще дров, пригодятся, обогреемся еще часок другой перед дальней дорогой.

– Заметано, уже иду.

– Только смотри осторожней, на мины не наткнись. Здесь минные поля, я тебе говорил. Устанавливают мины, а карты полей не составляют, вот и рвутся каждый день и на своих и на чужих. Так что, смотри в оба, не подпрыгни.

– Понял, постараюсь.

Югослав посмотрел вслед удаляющемуся Андрею, и какое-то тревожное чувство заползало в него ледяным холодом. «Да нет, думал он, здесь минных полей нет, ничего не должно случиться, а может самому надо было пойти, да вроде и Андрей не мальчик, успокаивал он себя, хороший супец получается – подумал Югослав, помешивая ложкой пахучую жидель, к такому блюду и сто грамм не помешало бы принять для аппетита». Взрыв раздался внезапно. Югослав, припав к небольшому деревцу, отполз немного в сторону, схватил своего «драгуна» и побежал. «Только не Андрюха – думал он на бегу – только не он, все что угодно, только не он. Пусть меня разорвет на клочки, мне уже наплевать на эту жизнь, но только не его». Югослав бежал спотыкаясь о коряги и камни к месте, где должен был быть Андрей. Выбежав на небольшую полянку, он увидел воронку, которая еще дымилась, открыв свою огромную пасть для новых жертв. «Андрюха, Андрей, закричал Югослав, подбежав к самому краю ямы, он увидел кусок маскхалата и ногу в ботинке. Андрюшка, брат отзовись, кричал Югослав, в ответ была тишина. Он спрыгнул на дно воронки и стал искать Андрея, лихорадочно разрывая каменистую землю руками. И вдруг он наткнулся на бесформенный кусок обгоревшего тела, сильно изуродованный до неузнаваемости. «Может это не он», последняя спасительная, мысль билась в его голове, как раненная птица. Через секунду он увидел кусок руки и черную татуировку на ней, голова тигра, а под ней надпись 21 РДР. Он сел и заплакал. «Как же не справедлива судьба, забирая лучшие жизни, близких людей, и как суров оскал смерти. Андрей Панов погиб в Югославии на чужой земле, на чужой войне».


Двое разговаривали на сербско-хорватском.

– Сава, ты мне должен деньги, три тысячи марок.

– А ты больше ничего не хочешь, может тебе девочек доставить?

– Мне нужны только деньги за тех, кого я отправил на тот свет.

– Да, правильно, Югослав, я знаю, что тебе еще причитаются премиальные за албанского снайпера. Это, кажется, еще три тысячи марок. Так, да?

Югослав, кивнул головой и задумался. Сава и он сидели в небольшой прокуренной комнате и пили вино. Югослав рассеянно слушал рассказ Савы о том, как он круто оттянулся с девочками в Подгорице. Он смотрел на изрезанное морщинами и шрамами лицо Савы и думал, какой же он хитрый: деньги, как всегда зажилил, а мне сказочки рассказывает.

– Короче, Сава, деньги гони, сказал Югослав, посмотрев ему в глаза.

– Югослав, тебе как другу говорю, нет денег.

– Меня это не волнует.

– Послушай, я понимаю, что тебе нужны деньги, ну, и ты меня пойми, нет у меня, их.

– Как ты думаешь, Сава, если бы тогда, в прошлом году, я промахнулся, что было б с тобой?

Сава сосредоточенно растирал руками виски.

– Хорошо, черт с тобой, у меня есть две тысячи личных денег, они твои – наконец произнес Сава, вытаскивая небольшую пачку купюр из кармана. Вот возьми, он положил деньги на стол перед Югославом.

– Это крохи, Сава, ты что?

– Все что есть, поверь, Югослав, мне нет смысла тебя обманывать.

– А остальные?

– Будут через полмесяца, а может и раньше.

– Послушай Сава, через полмесяца не дай бог не станет тебя, с кого я получу свои деньги?

– Не знаю, ответил Сава, уставившись на бутылку с вином.

– Сколько мне ждать, только честно? – спросил Югослав.

– Дня четыре.

– Это точно?

– За точность отвечать не берусь, ты же знаешь, что деньги я получаю от другого человека, стоящего намного выше, чем я в этой цепи.

– Я жду четыре дня, а потом сам знаешь, что может случиться.

– Не пугай, Югослав, – ответил Сава, не такие здесь плакали и умирали. Лично я отдал бы тебе все деньги, но я ими не распоряжаюсь.

– Уж больно жалостливо поешь, Сава.

– Плохой у нас с тобой разговор получается, Югослав, а ведь ты мне действительно жизнь спас.

– Наверно, не надо было.

Сава зло, сверкнув глазами, долго всматривался в лицо Югославу, затем молча допил остатки вина из своего стакана, поднялся и вышел.

– «Мудила», «говенный», вслед ему бросил Югослав и откинулся на кровати. Нет, ну козел форменный – подумал Югослав, прикуривая сигарету. Без денег я никто, и ехать отсюда бессмысленно, не имея на руках хороший куш.

Он посмотрел на немецкую винтовку, боевой трофей своей последней охоты, лежащую по соседней кровати. «А может продать ее? Тысячи две с половиной марок, можно попытаться выручить. Заметано, начнем пока с этого, а дальше видно будет».

Югослав уложил винтовку в подходящую спортивную сумку и вышел из дома, направляясь на соседнюю улицу в известный ему дом. Пожилой серб отвалил за винтовку ровно две тысячи немецких марок и угостив стаканчиком вина, попрощался. «И то не плохо, подумал Югослав, возвращаясь к себе. Теперь ждать этого Саву, а что еще? Будет он с деньгами или нет, это уже вопрос десятый, главное чтобы он сам появился, а я уж найду способ выбить из него деньги, которые мне причитаются. Не слишком ли ты самоуверен? – спросил он сам себя. Может и так, а что с того, другого путы нет, мне нужны деньги. А если убьет, значит не судьба, но бесхребетным я никогда не был и не буду»


Нина Джукович металась в поисках сына. Уже почти неделя, как он пропал, и никаких известий от него не было. Она обратилась за помощью в милицию, но пока безрезультатно. Нина обзвонила все больницы, была в городском морге, рассматривала не опознанные тела, но нигде не находила своего сына. Предчувствие беды не покидало ее ни на один миг. На днях ей снился сон, ее Юрочка стоит посреди огромного черного поля, улыбается ей и говорит, прости меня мама, я такой непутевый у тебя. Прости меня за все. А потом его тело развалилось на куски. Нина проснулась в страшном отчаянии и кричала от боли и бессилия. «Юрочка, сынок, не оставляй меня». С каждым днем она угасала на глазах, вернувшись, домой из милиции, она обнаружила перед дверью большую запечатанную коробку с написанным поверх нее домашним адресом. «От кого же это»– подумала она, занося посылку в дом. Коробка жгла ей руки, все внутренности ее тела кричали о беде, сердце бешено колотилось и подкашивались ноги. Она поставила ее на стол в гостиной и села на стул. Долго, очень долго она смотрела на эту коробку, не отрывая взгляда от серой почтовой веревки. «Там твоя смерть, кто-то предупреждал ее тихим голосом, исходящим из нее, не открывай». «А может это посылка от сына, говорила она сама себе, весточка от него, моего любимого мальчика». «Не открывай, говорил все тот же голос, или ты умрешь». «Я должна увидеть, что там внутри, должна», убеждала себя Нина. Она встала, прошла на кухню, взяла нож и вернулась в гостиную. Подойдя к коробке, она еще с минуту раздумывала, а потом, разрезав веревку и края картонной крышки, открыла коробку. Последний крик души, наполненный болью, и страхом раздался в гостиной. Крик умирающей волчицы, которая потеряла своих детей и не в силах больше бороться за свою жизнь. Нина упала на пол. Широко раскрытые от ужаса глаза смотрели в потолок. Она умерла почти мгновенно, слабое сердце не выдержало. В коробке была отрезанная голова ее сына, Юры Воронова. Шагин отомстил так, как может мстить только сатана.


В аэропорту Сурчин прощались два человека.

– Ну, что, Алексей, теперь все в порядке?

– Да, Мирослав, каждый получил свое сполна.

– Мы теперь можем без помех начать свой бизнес?

– Кстати, ты уже распорядился отправить груз?

– Конечно. Как только мы отпраздновали Новый год, машины ушли.

– Этот Новый год, Мирослав, я запомню надолго.

– Ты о чем-то жалеешь?

– Если честно, нет.

– Скажи, Алексей, давно хотел спросить тебя, ты бы простил этого парня, если бы он покаялся?

– Никогда. Простить его, значит умереть самому. А мне моя жизнь пока нужна.

– Да ты не волнуйся так Алексей, это просто дурацки вопрос с моей стороны. Конечно, никто не собирался прощать этого «ублюдка».

– Мирослав, я не люблю когда мне задают дурацкие вопросы, потому что на них нужно давать дурацкие ответы.

– Извини. Да, думаю, теперь у тебя не возникнет ни каких проблем.

– Я тоже так думаю.

– Скоро православное Рождество, желаю отпраздновать его хорошо.

– Спасибо, Мирослав, тебе того же.

Они попрощались, и Шагин пошел к трапу самолета. Через полчаса огромная белая птица, взмахнув крыльями, унесла с земли сотню пассажиров, что бы доставить их в другие земли.

– Что у нас на сегодня Желько, усаживаясь в машину, спросил Гонич.

– Особого ничего. Милиция Черногории нашла неопознанный труп, с которым не знает что делать. По убийству бизнесмена Друловича они не продвинулись. Да, еще, умерла мать этого русского парня.

– Что ты сказал, это интересно. От чего умерла?

– Больное сердце у нее было вот и...

– Странная судьба-злодейка, произнес Гонич и, махнув рукой, приказал ехать.


С неба сыпался мелкий снежок, Югослав стоял на маленьком кладбище, у могилы Андрея Панова, своего лучшего друга, которого уже нет. «Как же все подло в этом мире, зло живет и торжествует, а добро всегда умирает. А впрочем, кто мы сами, такие как я и Андрей, добрые дяди, да нет, злые шакалы, тоже нет. Так кто же мы? Псы войны, которые остались без хозяина, и боремся за свое существование. А может эта система и жизнь загнали нас в такие тиски, думал Югослав, да нет, мы сами выбрали этот путь и стали такими. Можно искать смерть тысячу раз и не найти ее, а можно не хотеть смерти и умереть. Андрей не хотел умирать, впрочем, как и Борька, но на войне не спрашивают». Югослав достал из кармана плоскую бутылку водки «Смирнов», отвинтил колпачок и замер. «Земля тебе пухом, Андрей, прости, что это был не я» сказал он, вслух обращаясь к могиле Панова, и выпил. «Теперь нас осталось двое, подумал Югослав, я и Самурай, надо найти его и сообщить о смерти Андрея. Прощай братишка – сказал Югослав и пошел к выходу. И вдруг он услышал истошный женский крик. Он повернулся и увидел невдалеке девушку, сидящую на коленях перед свежей могилой. Черты ее лица показались ему очень знакомыми, какая-то неведомая сила заставила его подойти к этой девушке. Приблизившись к могиле, он замер. На табличке, прикрепленной к свежему дереву, православного креста было написано: «Юрий Владимирович Воронов, дата рождения и дата смерти. Югослав закрыл глаза «Нет, я не верю». Затем он вчитался в надпись на соседней могиле «Нина Воронова-Джукович» и ноги не выдержали. Он упал на колени и закрыв лицо руками тихо застонал. Потом он сидел у могил вместе с Эрикой и пил водку.


– Их уже не вернуть, – утешал он ее. – Они сейчас далеко от нас, но пока мы помним о них, они живы все.

Эрика плакала и разговаривала с могилой Юры.

– У тебя будет сын, и я назову его Юрой, обещаю тебе.

Слезы вновь застилали ее глаза. Они сидели на кладбище до позднего вечера, боясь остаться в одиночестве.


Человек никогда не сможет узнать свою судьбу, и что ждет его впереди неизвестно. Мы идем по жизни каждый своей дорогой, что-то приобретая в пути, что-то теряя. Человеческая жизнь бесценна, любая: злодея или положительного героя. Мы стремимся к богатству и комфорту и не замечаем, как ломаем чужие судьбы и жизни. Есть такие люди как воины, они солдаты и рождены для службы и для войны. Служить добру или злу – в этом, пожалуй, никто не разберется. У каждого свой крест, который надо пронести до конца.


Май-июнь 2000 г.

Крым. Судак.