Монография посвящена выяснению места и роли кате­гории "культура" в историческом материализме, показана ее связь с категориями "общественно-экономическая форма­ция", "общественные отношения", "социальная деятель­ность".

Вид материала

Монография

Содержание Гносеологический статус категории культуры 2. Предметная принадлежность категории культуры Системный аспект разработки категории культуры 2. Изучение культуры и абстрактная модель Методологическое значение категории культуры 2. Методологическое значение Аженов М. С., Зайцева Т. А. К Махнина С. Т., Носова И. Л. Предметный указатель Культурная революция Материализм в исследовании Структура культуры Типология культур Трактовки культуры Именной указатель Исторический материализм и категория культуры. Ю. П. Бубенков

Подобный материал:

• Урок Что изучает информатика?, 4295.82kb.
• А. В. Волков Наука в зеркале, 1151.86kb.
• Правовые отношения особый вид общественных отношений, 291.04kb.
• «Общественное мнение», 539.91kb.
• -, 423.79kb.
• Программа дисциплины экономическая и социальная география россии опд. Ф. 13 Цели, 583.63kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины история Цикл, 273.37kb.
• Программа дкб включена в программу вопросов госэкзаменов, 383.21kb.
• Ление роли себестоимости продукции в условиях применения свободных (договорных) цен, 280.02kb.
• Общественно-экономическая формация надстройка: Надстроечные организации и учреждения, 125.67kb.

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, ФИЛОЛОГИИ И ФИЛОСОФИИ

Министерство высшего и среднего специального образования РСФСР

Новосибирский государственный университет


Е.А. ВАВИЛИН, В.П. ФОФАНОВ

ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕ­РИАЛИЗМ И КАТЕГОРИЯ КУЛЬТУРЫ

Теоретико-методологический аспект

ИЗДАТЕЛЬСТВО “НАУКА” СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

Новосибирск • 1983


Вавилин Е.А., Фофанов В.П. Исторический материализм и категория культуры. Теоретико-методо­логический аспект.— Новосибирск: Наука, 1983. -198 с.


Монография посвящена выяснению места и роли кате­гории “культура” в историческом материализме, показана ее связь с категориями “общественно-экономическая форма­ция”, “общественные отношения”, “социальная деятель­ность”. Осуществлен критический анализ состояния иссле­дования данной проблемы в современной философской литературе, раскрыта методологическая функция категории “куль­тура” в отношении специальных общественных наук.

Книга предназначена для философов, историков, социо­логов, специалистов в области других общественных наук, преподавателей вузов.


Ответственный редактор д-р филос. наук Л. Г. Олех

© Издательство “Наука”, 1983 г.

Цифры в красных квадратных скобках показывают конец страницы.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы данной работы обусловлена прежде всего возрастанием потребности в более активном развитии теории марксизма-ленинизма. В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии при определении задач, стоящих перед советской наукой, подчеркивалось: “На нынешнем этапе развития страны потребность в дальнейшей творческой раз­работке теории не уменьшается, а, наоборот, становится еще большей¹. Эта мысль с новой силой прозвучала на XXVI съезде КПСС, где говорилось, что “марксистско-ленинская партия не может выполнять свою роль, если она не уделяет должного внимания осмыслению всего происхо­дящего, обобщению новых явлений жизни, творческому раз­витию марксистско-ленинской теории”². Сказанное в полной мере относится и к марксистско-ленинской теории культуры.

Вопросы теоретического осмысления феномена культуры имеют чрезвычайно важное практическое значение в связи с задачами культурного строительства в нашей стране. Раз­витие пролетарской культуры находит свое действительное воплощение в построении социалистического, а затем и ком­мунистического общества. Поэтому основные тезисы марк­сизма-ленинизма по вопросам культуры: с одной стороны, утверждение момента преемственности в формировании и развитии пролетарской культуры, а с другой — подчеркива­ние ее качественной новизны по сравнению со всеми пред­шествующими типами культуры,— в настоящее время полу­чили убедительное подтверждение в опыте развития Совет­ского Союза и других социалистических стран. Как отме­чалось в постановлении ЦК КПСС “О 60-й годовщине Вели­кой Октябрьской социалистической революции”, “социализм, [3] открыл трудящимся широчайший доступ к знаниям, к бо­гатствам духовной культуры”³.

Однако успехи практического строительства социалисти­ческой культуры не снимают, а, наоборот, предполагают необходимость теоретического изучения проблемы, поскольку развитие социалистической культуры возможно лишь на ос-нове глубокого понимания общих закономерностей этого процесса. Чем шире размах практической деятельности, тем насущнее потребность в развитии теории. Именно поэтому на XXV съезде КПСС отмечалась необходимость углублен­ного исследования развития “нашей многогранной куль­туры”⁴.

Задача научиться наиболее эффективно использовать преимущества социализма есть, в сущности, задача развития социалистической культуры. Это тем более важно подчеркнуть, что “мы далеко еще не используем все возможности. Нужно упорно искать новые, отвечающие сегодняшним требованиям методы и формы работы, позволяющие сделать еще более плодотворным взаимное обогащение культур, открыть всем людям еще более широкий доступ ко всему лучшему, что дает культура каждого из наших пародов”⁵.

Важно отметить и прямую связь исследуемой проблемы с потребностями культурологического осмысления програм­мной задачи, поставленной КПСС,— задачи всестороннего развития личности, чему призвана способствовать экономи­ческая стратегия партии⁶ и что одновременно выступает как цель культурной революции, как доминанта коммуни­стической культуры.

Осмысление коммунистической культуры невозможно без соотнесения ее с представлением о культуре вообще и уяснения на этой основе общего и специфического в ком­мунистической культуре. Это, в свою очередь, является не­обходимой предпосылкой для аксиологической интерпрета­ции социальных процессов, для разработки системы прогностических ценностных ориентиров, столь важных для практики культурного строительства, решения задач дина­мичного прогрессивного развития общества, устремленного в будущее. “В соответствии с основополагающими установ­ками XXVI съезда обществоведам предстоит развернуть работу по решению целого комплекса теоретических и прак- [4] тических вопросов, связанных с возрастающим воздействием социалистической культуры на идейно-нравственное воспитание советского человека, формирование коммунистической личности, ее взглядов, этики, отношения к труду”⁷.

Наконец, степень разработки понятия культуры во многом определяет успешность анализа судеб культуры при капитализме, научность критики буржуазной культуры (так называемой “массовой культуры”, теории и практики движения контркультуры и т. д.), что прямо отвечает запросам современной идеологической борьбы⁸.

Как видно, сама жизнь оказывает стимулирующее воздействие на развитие теории культуры. Но имеются и собственно культурологические. Внутринаучные причины, побуждающие к уточнению содержания и гноснеологического статуса понятия “культура” в марсистском обществознании. Любой более или менее крупный вопрос теории культуры — будь то проблема типологии или внутреннего членения культуры, проблема взаимоотношения материального и духовного в культуре или какая-либо другая — непременно замыкается на это звено теории. Вполне понятно, что от того или иного решения вопроса в существенной степени зависят и успехи всего комплекса культуроведческих дисциплин.

В целом же, как отмечалось в передовой статье журнала “Вопросы философии”, проблема культуры в той или иной форме является “вечным” философским вопросом. Но именно в ХХ в. она превратилась в одну из самых животрепещущих. Многообразный круг явлений культуры, связанных с глобальными процессами кризиса старого и прогресса но- [5] вого общества, “ставит проблему культуры в центр совре­менных философских исследований”⁹.

Разумеется, разрабатывает эту проблему не только фило­софия. Современное обществознание вообще уделяет значи­тельное внимание многостороннему исследованию культуры. Количество работ, посвященных тем или иным аспектам этого феномена, с трудом поддается обозрению. Только, например, историография советской культуры уже десять лет назад насчитывала многие сотни библиографических единиц¹⁰.

Между тем количество публикаций по культуре стреми­тельно растет в самых различных науках: истории, археоло­гии, этнографии, теории научного коммунизма и т. д. Этот лавинообразный процесс принес и немало издержек: пута­ницы, повторений, доказывания уже доказанного, а подчас “доказывания недоказуемого”. Не будет преувеличением сказать, что к настоящему времени возник “культурологиче­ский бум”, среди причин которого не только актуальность проблемы, но и своеобразная мода. Однако истекший период был и временем активных научных поисков. Накоплено не­мало интересного эмпирического материала. Формируется и бурно развивается культурология как общая марксистско-ленинская теория культуры.

Определяя свое место в познании культуры, советские философы интенсивно разрабатывают представление о ней как о целостной системе. Этой цели способствовали неодно­кратные обсуждения проблемы за “круглым столом”, в ходе семинаров и конференций по различным вопросам исследо­вания культуры¹¹, коллективные монографии и сборники¹². [6]

Активная разработка теории культуры ведется и в других социалистических странах¹³. Следует отметить большой ин­терес к исследованиям советских философов и использование их идей зарубежными обществоведами-марксистами в ка­честве ориентиров для дальнейшей разработки понятия культуры¹⁴.

К настоящему времени в советской литературе разрабо­тано множество весьма пестрых представлений о культуре, и усилия направляются на то, чтобы по возможности синте­зировать эти представления, выработать общую социаль­но-философскую концепцию культуры. Попытки такого синтеза связаны прежде всего с использованием понятия деятельности. Достаточно указать хотя бы на имеющую наибольшее распространение тенденцию, когда представле­ния о культуре развивались от “узких”, “статических”, предметоцентристских к “широким”, “динамическим”, про­цессуальным, включающим не только результаты деятель­ности, но и саму исторически активную деятельность, и ее субъектов. Это следует расценить как определенный сдвиг на пути достижения некоторого единства взглядов на куль­туру. В то же время даже внутри этого, на первый взгляд единого подхода можно выделить столь различные трактовки культуры и деятельности, что это единство представляется во многом условным. Вместе с тем некоторые современные концепции различны лишь по видимости и, несмотря на по­лемику, которую ведут их сторонники, незаметно переходят одна в другую. Но несомненно и то, что в современной ли­тературе по теории культуры существуют не просто различ­ные, по зачастую взаимоисключающие точки зрения.

По ряду проблем необходимой ясности и единства мне­ний еще не достигнуто. Это касается прежде всего формиро­вания самого понятия культуры, а также вопросов методо­логии его разработки. В результате сложилась ситуация, когда, как справедливо отмечает Ю. В. Бромлей, “стало уже тривиальным сетование на многозначность термина “куль [7] тура”, проявляющуюся в обилии дефиниций”¹⁵. Соответст­венно обстоит дело и в культурологии в целом. Нельзя не согласиться с В. Е. Давидовичем и Ю. А. Ждановым, кото­рые пишут: “Было бы опрометчиво утверждать, что в нашей философской литературе уже имеется общепринятая кон­цепция теории культуры, достаточно полно отвечающая требованиям времени. К сожалению, ее еще нет. Более того, теоретическая разноголосица в этой сфере особенно явна”¹⁶.

Разнообразие позиций, подчас усугубляющееся их непо­следовательностью, столь велико, что уже сама классифика­ция различных трактовок культуры становится самостоя­тельной и весьма сложной задачей. За последнее время по­явилось немало попыток такой классификации¹⁷. Они, не­сомненно, полезны для упорядочения обширного материала. Однако в этом направлении еще предстоит проделать до­вольно трудоемкую работу. Прежде всего нуждается в уточ­нениях вопрос об основаниях подобных классификаций. А пока что попытки классификации тех или иных концеп­ций в целом зачастую приводят к весьма разноречивым ре­зультатам. Так, нередки случаи, когда один и тот же автор “записывается” его оппонентами в разряд последователей прямо противоположных (“узкого” или “широкого”) подхо­дов к культуре, не говоря уже о том, что одно и то же каче­ство, присущее его взглядам, расценивается разными авто­рами диаметрально противоположно. Например, В. Е. Дави­дович и Ю. А. Жданов относят определение культуры А. К. Уледовым к расширенному восприятию данного фе [8] номена¹⁸, тогда как И. Г. Никольский, М. В. Овчинникова, А. П. Мельников—к узкому. Причем, если И. Г. Николь­ский высказывает положительную оценку, то М. В. Овчин­никова и А. П. Мельников критикуют определение А. К. Уледова за односторонность¹⁹. Такого рода примеров немало.

Не менее часты случаи, когда пишущие о культуре не вполне адекватно осознают сущность собственной позиции. С этим в значительной мере связано неверное понимание ее соотношения с другими трактовками культуры. Поэтому ме­тодологическое исследование сложившейся сегодня в куль­турологии ситуации приобретает особенно важное значение.

В соответствии с этим в данной работе внимание сосре­доточено именно на методологическом аспекте проблемы. Мы обсуждаем прежде всего способ разработки категории “культура” в системе марксистско-ленинского обществозна-ния. Поскольку, по нашему мнению, теоретико-методологиче­ской основой такой разработки является исторический ма­териализм как общесоциологическая теория марксизма, со­держание этой книги было определено следующим образом: исторический материализм и категория культуры. Конечно, даже лишь методологический аспект разработки категории и неразрывно связанной с нею теории культуры не может быть охвачен в одной работе в полном объеме. Поэтому мы выде­ляем те проблемы, которые представляются наиболее важ­ными.

Развитие культурологии — результат коллективных уси­лий. Многое здесь зависит от того, какие познавательные приемы, способы мышления используют отдельные авторы. Думается, что обсуждение этих проблем может содейство­вать повышению эффективности усилий той многочисленной армии научных работников, которые трудятся сегодня в об [9] ласти изучения культуры. Использование раскрываемых в марксистско-ленинской гносеологии закономерностей позна­ния, особенностей структуры научной теории выполняет важ­ную методологическую роль, поскольку выступает для ис­следователя в качестве своеобразных стандартов, образцов, в соответствии с которыми надо осуществлять познаватель­ную деятельность.

Исследования по гносеологии и методологии научного познания развиваются в нашей стране очень активно. Правда, они ориентированы в основном на обобщение опыта разви­тия естествознания и, возможно, поэтому их результаты от­носительно слабо осваиваются обществоведами. Имеются, од­нако, интересные результаты и в области методологии об­щественных наук²⁰.

В настоящее время показано важное значение в позна­вательном процессе таких компонентов, как проблема, по­знавательная задача, гипотеза, модель и т. д. Использование всего многообразного инструментария, накопленного в марк-систско-ленинской гносеологии и методологии, конечно же, необходимо и может быть эффективным для решения про­блемы понятия культуры. Однако на каждом конкретном этапе исследования на первый план выдвигаются те или иные конкретные закономерности научного познания, стано­вится необходимым учет и использование тех или иных кон­кретных средств научного познания. Причем выбор соответ­ствующих методологических “ориентиров” не может быть произвольным.

Приходится констатировать, что этой стороне дела в культурологии уделяется неоправданно мало внимания. Тем не менее исследователи все равно используют определенные регулятивы, как философские, так и специально-научные. Однако этот процесс приобретает стихийный характер. Об опасности такого рода ситуаций применительно к естество­знанию недвусмысленно писал Ф. Энгельс²¹. Стихийное при­менение регулятивов философии и специальных наук в том или ином исследовании ведет к сближению его логики с ло­гикой обыденного сознания²². При этом утрачивается такая принципиально важная черта научного познания, как его рефлексивность. С рефлексивностью связана сама сущность, [10] качественная специфика науки²³. Именно рефлексивность научного познания в конечном счете ведет к необходимому возникновению научной гносеологии и в ее рамках методо­логии научного познания.

Наука фиксирует не просто то или иное знание, но и способ его получения. Это имеет место, например, в экспе­рименте, где фиксируются условия и все значимые процеду­ры исследования. Эта закономерность действует и в более сложных ситуациях, вплоть до самопознания науки на уров­не гносеологии.

Широко известно положение К. Маркса: не только ре­зультат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Непреходящее значение этих слов состоит в том, что истинность пути — важнейшее условие истинности результата. Неистинность пути, конечно, не исключает воз­можности случайного получения истинного результата, но вероятность этого чрезвычайно мала. Истинность же пути полагает истинный результат с необходимостью. Истинность пути, т. е. соответствие исходных посылок объекту и соот­ветствие рассуждения исходным посылкам, обеспечивается рефлексивным характером научного познания, когда после­дующее опосредуется предшествующим, а конечное, в свою очередь, опосредует исходное.

Сознательно разрабатывая метод решения той или иной проблемы и таким образом фиксируя путь, которым движет­ся познание, исследователь тем самым фиксирует пределы истинности полученного результата. Истина конкретна, сле­довательно, каждое утверждение имеет строго определенные условия, при которых оно истинно. Фиксация не только ре­зультата, но и пути, к нему ведущего, как раз и является фиксацией пределов истинности того или иного утвержде­ния, поскольку истинность знания можно считать доказан­ной всегда лишь относительно строго определенных условий. Таким образом, благодаря собственной рефлексивности научное отражение получает критерий для оценки тех преде­лов, в которых знание можно рассматривать как истинное или как неистинное. Наука не есть свод абсолютных истин, однако подлинная наука хорошо осознает степень истинно­сти, степень применимости своих знаний.

Развитое научное знание (т. е. знание последовательно рефлексивное), четко очерчивая свои границы, одновремен [11] но становится и знанием незнания: четко очерчивая грани­цы познанного, оно тем самым очерчивает и границы непоз­нанного. Это делает невозможным абсолютизацию знания, тенденция к чему всегда имеется в познании нерефлексив­ном. Но абсолютизация знания есть превращение его из ис­тины в иллюзию, ибо всякая иллюзия — не что иное, как аб­солютизированная истина. Таким образом, благодаря рефлек­сивности наука оказывается способом познания, бесконечно устремленным к истине.

Рефлексивность фактически означает системность суще­ствования научных понятий, отраженность каждого в дру­гом, а следовательно, взаимообусловленность, т. е. целост­ность. С этим связан и основной принцип организации науч­ного знания — иерархичность, субординированность. В отли­чие от научного, например, обыденное знание определяю­щим принципом организации имеет координированность, рядоположенность своих элементов.

Необходимость системного исследования культуры зафик­сирована со всей определенностью как специалистами в об­ласти истории культуры²⁴, так и философами, разрабаты­вающими ее общую теорию (Э. С. Маркарян, М. С. Каган и др.). Однако, на наш взгляд, главный недостаток в ис­следованиях культуры сегодня состоит в отсутствии систем­ности. Основная причина этого коренится в недостаточном внимании к методологическим аспектам.

Зафиксируем исходные позиции, положенные в основу данной работы. Как известно, сама системность понимается весьма по-разному. Системный подход — сложное течение в методологии научного познания; в нем можно выделить ряд разновидностей, подчас далеко отстоящих друг от друга. Различные формальные концепции составляют как бы один полюс системного движения, диалектико-материалистическая концепция систем — другой. Между ними объективно нет отношений конкуренции, ибо каждая из них предназначена для отображения определенных типов объектов и решения определенных типов задач.

По нашему мнению, единственно эффективной основой разработки категории культуры и культурологии в целом является категориальный аппарат материалистической диа­лектики и, соответственно, диалектико-материалистическая концепция систем. В основу введения понятия “система” при [12] таком подходе кладется понятие развития, причем в его диалектико-материалистической трактовке — как саморазвития.

Понимание развития как противоречивого в себе процесса, источником которого является борьба внутренних противоположностей того или иного объекта, позволяет и систему представить как целостное, внутренне противоречивое образование. В рамках излагаемого подхода система предстает как диалектическое противоречие, а диалектическое противоречие — как система. В результате всякий объект понимается как движущийся объект, т. е. как процесс.

Системный характер таких объектов состоит в том, что они содержат основания собственного развития в себе. Маркс отмечал, что в любой органической системе “каждое положение есть вместе с тем и предпосылка”²⁵. Причиной развития органической системы является развертывание ее внутреннего противоречия, которое и составляет содержание развития системы, ее историю. С этой позиции задать систему — значит выделить в объекте диалектическое противоречие.

Решающую методологическую роль в таком подходе играет последовательное применение закона единства и борьбы противоположностей. В связи с этим хотелось бы подчеркнуть принципиальное значение следующего положения В. И. Ленина: “Раздвоение единого и познание противоречивых частей его… есть суть (одна из “сущностей”, одна исновных, если не основная, особенностей или черт) диалектики”²⁶.

Системно-диалектическая разработка категории культуры включает два тесно взаимосвязанных и все же относительно обособленных аспекта. Во-первых, культура как объ­ект исследования должна быть зафиксирована системно. Это следует подчеркнуть в связи с тем, что даже системные по своей природе объекты зачастую отображаются односторон­не фрагментарно, не системно. Во-вторых, сама категория культуры должна быть построена системно, т. е. разработана как элемент определенной теоретической системы. Различие этих аспектов заключается в том, что в первом случае речь идет об отображаемом содержании объекта, а во втором — о строении (и соответственно построении) отображающей теории. Поскольку отображаемое первично, а отображение вторично, постольку системная разработка теории и понятия культуры является предпосылкой системного отобра­жения культур как реально существующих объектов. [13]

Понятие культуры дает лишь наиболее общую характе­ристику этого социального феномена. “Но слишком короткие определения,—подчеркивал В. И. Ленин—хотя и удобны, ибо подытоживают главное,— все же недостаточны, раз из них надо особо выводить весьма существенные черты того явления, которое надо определить”²⁷. Понятие культуры — не конечный результат, но лишь исходный пункт для построе­ния соответствующей теории культуры. Так, необходимо по­строить развернутую типологию культур, задать внутреннее членение культуры. В частности, в соответствии с материа­листическим пониманием общества представляется необхо­димым прежде всего выделить материальную и духовную культуру, поскольку различие и соподчинение материально­го и духовного лежит в основе марксистской концепции и обязательно должно проводиться на всех уровнях марксист­ского обществознания. Однако рассмотрение этих и подоб­ных проблем может составить задачу специального иссле­дования и выходит за рамки настоящей работы.

Вместе с тем разработка понятия культуры является клю­чевым моментом развития культурологии.

Диалектико-материалистический принцип системности реализован в марксистско-ленинском обществознании при по­мощи категории общественно-экономической формации. Мы полагаем, что подлинная системность в развитии культуроло­гии может быть достигнута лишь путем разработки поня­тия культуры непосредственно на основе понятия обще­ственно-экономической формации. Выявление противоречий, которые неизбежны, если этот принцип не применяется по­следовательно (даже когда на словах он декларируется), а также выявление методологических возможностей, кото­рые возникают, если обеспечить сознательную и последова­тельную реализацию этого принципа в культурологии, и составляет содержание данной книги.

Если попытаться обозначить предлагаемый подход к трактовке категории культуры, то, в соответствии с лежа­щим в его основе принципом, его можно было бы назвать формационной концепцией культуры²⁸. Это не следует по- [14] нимать так, что культура отождествляется нами с обществен­но-экономической формацией. Отнюдь нет. Формация—это то базисное понятие, при помощи которого непосредственно вводится категория культуры. Такой подход позволяет по­строить категориальный ряд “общество — общественно-эко­номическая формация — культура” и ввести на его основе ряд производных понятий, в том числе связанных с типоло­гией формаций. Мы касаемся этой стороны дела лишь в свя­зи с основной задачей работы.

Следует отметить, что многолетние искания советских культурологов все ближе подводят их к идее кардинальной важности марксистско-ленинской концепции общественно-экономической формации для разработки учения о культу­ре. Методологические возможности формационного подхо­да в культурологии осознаются все более отчетливо. Так, Э. С. Маркарян десять лет спустя после публикации его из­вестной монографии²⁹ говорил в связи с критикой буржуаз­ной культурологической мысли: “Качественно иные методо­логические возможности системного исследования истории культуры несет в себе учение об общественно-экономических формациях. Хотя само понятие общественно-экономической формации является общим историческим типом и соответ­ственно выступает непосредственной основой для построения выдвинутых на повестку дня “формационных типов культу­ры”, но оно создает требуемую теоретическую перспективу и для методологически эффективной индивидуализации куль­туры”³⁰.

Стремясь осуществить методологическую рефлексию по поводу процесса разработки понятия культуры, мы рассмат- [15] риваем ряд различных его трактовок. При этом внимание концентрируется на логике определенной позиции, в отвле­чении от истории ее развития, от индивидуальных особенно­стей рассуждений авторов, которые ее представляют. Подчеркнем, что в данной работе не ставится задача специального анализа концепций отдельных авторов, работающих в области теории культур, и тем более анализа эволюции этих концепций. Несомненно, такой анализ сам по себе немало­важен, поскольку взгляды многих исследователей за послед­ние 10—15 лет претерпели существенное развитие, подчас вплоть до перехода в противоположность. Но мы обращаем­ся к данной проблематике лишь в связи с тем, что в процес­се решения поставленных задач возникает необходимость за­фиксировать некоторые типичные черты различных подхо­дов к анализируемой проблеме. Поэтому наши критические замечания по поводу тех или иных конкретных суждений конкретных авторов имеют отнюдь не персональную направ­ленность.

Специальный анализ отдельных авторских концепций в целом — это самостоятельная и к тому же достаточно слож­ная задача. Для ее решения необходима прежде всего пози­тивная разработка проблемы. Поэтому в данном контексте мы ограничимся лишь краткой общей характеристикой ос­новных тенденций разработки понятия культуры, рас­сматривая позиции тех или иных авторов лишь постольку, поскольку они типичны (или, по крайней мере, были типич­ны) для определенного направления на том или ином этапе его развития.

Это важно, в частности, потому, что нередки случаи, когда некоторые позиции, будучи покинуты авторами или первоначальными сторонниками, в дальнейшем продолжают активно отстаиваться и разрабатываться другими исследо­вателями, сохраняя, таким образом, свое значение не только для прошлого, но и для настоящего культурологии.

Мы отмечали, что касаемся прежде всего методологиче­ских аспектов проблемы. Однако, конечно же, методологиче­ский анализ не может быть оторван от теоретического ис­следования. Обсуждая способы разработки категории куль­туры, мы тем самым обсуждаем эту категорию в содержа­тельном плане, хотя и под особым углом зрения. Но специ­альная характеристика категории и развиваемой на ее ос­нове теории культуры (культурологии) представляется нам задачей дальнейшей работы. [16]


Глава I