Чтение на евразийском перекрестке международный интеллектуальный форум 27-28 мая 2010 г материалы форума Челябинск 2010

Вид материала

Документы

Содержание Роль суггестивности в чтении Н. И. Маликова Литературная критика Библиографическая периодика. Диалоговые формы читательской коммуникации. Ю. П. Мелентьева Л. Н. Мутав

Подобный материал:

• Международный конгресс «кардиология на перекрестке наук», 34.76kb.
• Международный форум по информационным технологиям, 114.28kb.
• Viii международный форум «молочная индустрия», 685.57kb.
• Пост-релиз. V международный форум пищевой промышленности«Оборудование. Технологии., 78.16kb.
• Международный туристский форум карелия–2010, 75.01kb.
• Итоги IV международного форума по спутниковой навигации 1-2 июня 2010г в Москве, 117.01kb.
• Предварительная программа форума доступна на сайте: От имени Оргкомитета, 11.42kb.
• Материалы Всероссийской научно-практической конференции Часть I москва Челябинск 2010, 4034.01kb.
• Третий международный форум по интеллектуальной собственности, 277.67kb.
• Третий международный форум по интеллектуальной собственности, 261.84kb.

Роль суггестивности в чтении

Чтение – один из важнейших видов речевой деятельности, тесно связанный как с произношением, так и с пониманием речи. Воспринимаемую речь человек соотносит с действительностью, со своими знаниями, со своим опытом. Он может восстанавливать пропущенные фрагменты, черпая информацию из своего опыта. Читая книгу, человек не отдаёт себе отчёта в том, что он производит извлечение смысла из знаков. Незаметно происходит переход к смыслу воспринимаемой речи, которая может иметь большое влияние на то, во что люди верят, и что они будут делать. Поэтому большой интерес вызывает проблема словесного манипулирования, в данном случае, внушения через текст.

Суггестия (внушение) – подача информации, воспринимаемой без критической оценки и оказывающей влияние на течение нервно- психических воздействий. Путём внушения могут вызываться ощущения, представления, эмоциональные состояния, волевые побуждения, а также оказываться воздействия на вегетативные функции без активного участия сознания, логической переработки воспринимаемого. Внушение издавна является объектом изучения психологов, однако лингвистическая основа суггестии разработана еще недостаточно. Суггестия, как один из важных способов речевого воздействия имеет широкое распространение в различных сферах обычного человеческого общения. В отличие от убеждения, внушение предполагает бесконфликтный характер приема информации: в стадии восприятия оно переживается как нечто сугубо личное, даже интимное. Если убеждение обращено к рассудку, сознанию, критическому мышлению, то внушение – к бессознательным механизмам психической деятельности и управления функциями организма; оно апеллирует к эмоциям и чувствам, вызывает ассоциативные образы, благоприятные для восприятия информации. В то же время пропасти между внушением и убеждением нет: внушение в состоянии бодрствования часто достигает подсознательного с помощью сознания. Если убеждение сопровождается неизбежной критикой, в той или иной степени проявляющейся со стороны убеждаемого, то внушение, как образно выразился В. И. Бехтерев, входит в сознание человека «не с парадного входа, а как бы с заднего крыла, минуя сторожа – критику». Внушение невозможно при отсутствии семантического (смыслового) содержания в сообщении. Например, человеку нельзя что-либо внушить на незнакомом ему языке.

Склонность человека поддаваться внушению со стороны других людей называется внушаемостью. Внушаемость – это степень восприимчивости к внушению, определяемое субъективной готовностью подвергнуться и подчиниться внушающему воздействию или готовность изменить поведение не на основании разумных, логических доводов, а по одному лишь требованию или предложению, которые исходят от другого лица. При этом сам человек не отдаёт себе ясного отчёта в такой ситуации. Подчиняясь, он продолжает считать свой образ действий результатом собственной инициативы и самостоятельного выбора.

Согласно учению И. П. Павлова, высшая нервная деятельность осуществляется у человека несколькими инстанциями. Первая из них – общая у человека и высших животных – первая сигнальная система, устанавливающая временные связи в результате непосредственного взаимодействия агентов внешнего мира. Вторая сигнальная система имеется только у человека. Она – основа речевой деятельности и отвлечённого мышления человека. Внушение – наиболее упрощённый типичнейший условный рефлекс человека. Внушение есть концентрированное раздражение определённого пункта или района больших полушарий в форме определённого раздражения, ощущения или следа – представление то вызванное эмоцией, то произведённое посредством внутренних связей.

Эффект внушения состоит в концентрации возбуждения в определённом очаге коры головного мозга. Так как это сильное возбуждение проходит в условиях заторможенности остальной коры, содержание внушающего воздействия приобретает неодолимую «незаконную» силу. Охарактеризованное физиологическое явление находит своё выражение в психике в том, что сознание сужается и сосредотачивается на чём-то одном.

В этих условиях оно перестаёт должным образом контролировать действия человека и его психическое состояние. Поступки и внутреннее состояние не находятся под контролем сознания. Однако это не означает полного отрыва неосознаваемого от сознательного в процессе внушающего воздействия и реализации внушённых установок.

Установка – это внутренняя форма поведения, она возникает при наличии определённой потребности и под воздействием объективной среды. Прежде чем совершается определённый акт деятельности, организм должен прийти в состояние готовности. Именно эта настройка всех физических и психических процессов составляет установку индивида. Любой поведенческий акт человека представляет собой реализацию установки.

Суггестия связана с понятием «установки личности», т. е. неосознаваемой подготовки психики к особого рода восприятию или действию. Внушение предстает как совокупность языковых средств и приемов направленного воздействия на психику реципиента с целью изменения его установки. Необходимость вербальных средств для достижения суггестии показывает связь данной проблемы не только со сферой психологии, но и с лингвистикой. Воздействие в суггестии происходит через слово, здесь налицо именно вербальное влияние на психику реципиента.

Личность и индивидуальное бессознательное – это один полюс воздействия. На противоположном полюсе таинственной планеты «языковая суггестия» находятся «человек массовый», «общественные установки» и «массовое (общественное) сознание».

Масса не только значительно увеличивает внушаемость отдельной личности, но и веками создает, хранит и применяет специальные "автотексты массового сознания" – заговоры, мантры, молитвы – универсально суггестивные для большинства носителей языка независимо от веры в их силу. Обычное слово превращается в Слово воздействующее через акт Творческого преобразования. Слово приобретает великую силу, когда является людям особым образом. Например, это новое заимствование из иностранного языка или архаизм, вытесненный на периферию вследствие большой эмоциональной окрашенности. Либо оно произнесено или написано человеком, который является убедительным источником суггестивной информации – учителем, врачом, политиком.

При восприятии текстов реципиент, как известно, образовывает собственную проекцию текста в своём сознании, которая может отличаться от авторского представления о смысле текста. Однако он принимает расширившуюся сочетаемость (усваивая «надстроенные» ассоциативные единицы) и постепенно ставит вторичные смыслы на место первичных в системе значений, которая была ранее свойственна языковой картине мира его личности. Его «старая» же личность подавляется, поскольку с помощью нового «языка» устанавливается контроль над сознанием.

Особенно текст может влиять на ребенка, когда еще не сформирована до конца картина мира. Поэтому важно знать, что читает ребенок и какое воздействие оказывает текст на него. Влияние внушения на детский ум доказывают случаи тайного бегства детей, например, в Америку или к Северному полюсу под влиянием чтения книг Майна Рида, Жюля Верна и др. Так, два тринадцатилетних подростка, начитавшись книг, захватили тайно от родных деньги и оружие и отправились в путешествие к Северному полюсу, чтобы охотиться за белыми медведями.

Чтение книг, действующих на воображение, вообще оказывает на детей огромное внушающее влияние. Известны примеры, когда дети совершали тяжкие преступления исключительно под влиянием чтения книг, в которых описываются преступления и где сами преступники являются героями. Известен случай, когда четыре 13–14-летних мальчика под влиянием чтения разбойничьих историй основали воровскую шайку и совершили ряд больших краж.

Кроме художественной литературы, особое внимание привлекают тексты, специально созданные для определенного воздействия на людей. Говоря о психологической структуре некоторых текстов, обычно религиозного характера, следует отметить, что тут встречаются достаточно редкие психологические модели, которые созданы с явной целью усиления влияния на читателей. Подобные тексты начинаются как жизнеутверждающие и энергичные. Заканчиваются они также на позитиве и вере в будущую жизнь. Такого рода тексты могут быть названы «весёлыми» и «светлыми» по своей эмоционально-смысловой доминанте. Но иногда в середине таких текстов возможны компоненты депрессивного плана, несущие некоторую грусть и печаль, или в середине может находиться компонент, который является «тёмным» по своей эмоционально-смысловой доминанте и обусловлен желанием запугать и вызвать агрессивное отношение к миру. Тем самым провоцируемая экзальтация (приём «бомбардировка любовью») сменяется запугиванием, за которым, в свою очередь, следует призыв служить тем, кто провозглашает данную истину.

Специально создаваемые тексты, например, политические, иногда провоцируют дезориентацию мышления с помощью двусмысленностей, намеков, ассоциаций, вызывающих состояние непонимания и догадок. Некоторые тексты современной поп-музыки также выглядят диссоциативными, а их прослушивание может создавать иллюзию состояния измененного сознания, сродни состоянию наркотического опьянения.

Конечно, не все суггестивные тексты несут негативное, разрушающее воздействие. Есть много примеров, когда с помощью художественных, специально организованных текстов удается восстановить кому-то здоровье, помочь в трудной жизненной ситуации.

Любой язык представляет собой довольно сложную систему влияния, которая формировалась веками. И структура предложений, и значение слов являются важными факторами для принятия информации. Поэтому важно уметь ориентироваться в потоках информации и различать особенности текстов.

Н. И. Маликова,

г. Новоалтайск

Новоалтайск читает

В преддверии основных мероприятий Недели молодежной книги (2009 г.) для активизации читательской аудитории муниципального учреждения культуры Новоалтайска «Центральная городская библиотека имени Л. С. Мерзликина» была организована акция «Посоветуй книгу другу». Основные цели и задачи акции были следующие: выявление круга чтения современной молодежи Новоалтайска; привлечение молодежи к чтению лучших образцов мировой художественной литературы; привлечение внимания общественности к проблемам молодежного чтения; приобщение к чтению нечитающей молодежи. Акция была рассчитана на категорию читателей в возрасте от 14 до 24 лет, реализовывалась в течение двух недель. Инициатором выступил Молодежный творческий совет библиотекарей. Информационную поддержку оказали городские газеты «Наш Новоалтайск», «Вечерний Новоалтайск» и городское радио.

Методами блиц-опроса в учебных заведениях, экспресс-опроса на улицах города, анализа документов удалось выявить мотивы обращения молодежи к чтению, определить ее личные предпочтения. В подготовительный период были подготовлены и разосланы пресс-релизы для городских СМИ об акции, проведен блиц-опрос под девизом «Эта книга лучше всех, у нее большой успех!». Молодые библиотекари в 16-ти учебных заведениях города просили молодых людей номинировать любимую книгу на звание «Book-симпатия»; нужно было указать автора и название произведения (ответы собирались в своеобразные ящики для голосования). По итогам этой работы были оформлены шорт-листы для каждого учебного заведения и по городу в целом. В акции приняли участие читатели 11 общеобразовательных школ, Новоалтайского государственного художественного училища (НГХУ), Профессионального училища № 44, Базового медицинского колледжа Алтайского края, филиала Алтайского государственного университета путей сообщения (ГУПС), филиала Алтайского государственного технического университете им. И. И. Ползунова (АлГТУ).

Полученны следующие результаты: у учащихся общеобразовательных школ лидировали М. Булгаков («Мастер и Маргарита»), Л. Толстой («Война и мир»), цикл романов о Гарри Поттере Дж. Роулинг, авторы А. Калугин, В. Орехов, опубликовавшие свои книги в серии «Сталкер», Д. Толкиен («Властелин колец»).

Систематизировать чтение учащихся городских училищ было сложнее. Чтение учащихся ПУ № 44 выстроено по школьной программе (исключение составили произведения Д. Донцовой и Ю. Шиловой); предпочтение отдано М. Булгакову, М. Цветаевой, Ю. Бондареву («Берег»), Б. Васильеву («А зори здесь тихие»), В. Быкову («Дожить до рассвета»), А. Солженицыну («Один день из жизни Ивана Денисовича»), М. Шолохову («Судьба человека»), Л. Петрушевской («Свой круг»). Учащиеся НГХУ отдали голоса русской и зарубежной классической литературе: были названы Ф. Достоевский («Преступление и наказание»), А. Куприн («Гранатовый браслет»), В. Гюго («Собор Парижской богоматери»), Л. Толстой («Война и мир»), И. Стоун («Жажда жизни»). Отрадно, что вторую позицию в «золотой десятке» занял В. Шукшин («Я пришел дать вам волю»). Возможно, это связано с тем, что 2009 г. на Алтае был объявлен годом В. Шукшина. Интересует художников и «русское фэнтези»: предпочтение отдано роману М. Семеновой «Валькирия». Точкой пересечения читательских предпочтений у учащихся художественного и медицинских училищ стал Ф. М. Достоевский («Преступление и наказание»). Далее в чтении учащихся медицинского училища обозначены произведения русских классиков, связанных с медициной: «Записки врача» М. Булгакова, рассказы А. П. Чехова. Читаема и так называемая «нестандартная» литература: В. Пелевин «Шлем ужаса», Х. Мураками «Охота на овец».

Студенты филиалов АлтГТУ и ГУПС увлечены произведениями писателей-фантастов. Наибольшей популярностью у них пользуются Н. Перумов («Алмазный меч – деревянный меч»), А. Лукьяненко с циклом романов о «Дозоре…», А. Азимов («Фантастическое путешествие»), братья Стругацкие («Понедельник начинается в субботу»). Далее были названы произведения П. Коэльо «Алхимик», М. Митчелл «Унесенные ветром», Л. Улицкой «Девочки», «Сонечка». Впервые в «Золотой десятке» был назван Б. Акунин с циклом романов об Эрасте Фандорине.

О книгах Д. Роулинг отметим, что это все-таки литература для детей, которая оказалась в круге молодежного чтения. Чем привлекает творчество Ф. М. Достоевского современную молодежь? Разделяю точку зрения президента Фонда М. Ф. Достоевского И. Волгина: «скорее привлекают внешние моменты: криминальность, интрига, психологизм… все то, что часто присутствует в сериалах (например, «Бригада»). И зритель, привыкший копаться в душе бандита Саши Белого, с интересом заглянул в душу Радиона Раскольникова» (2). «Алхимик» П. Коэльо, написанная в символической форме, привлекает сегодня не только новоалтайскую молодежь. Интерес к чтению фантастической литературы подтверждает общероссийскую тенденцию (3). Произведения В. Орехова, В. Шалыгина, А. Калугина из серии «Сталкер» посвящены миру компьютерной игры «S.T.A.L.K.E.R». Зная увлеченность современной молодежи компьютерными играми, становится ясно, почему эти произведения привлекают молодежь.

Обобщив полученные результаты, молодые библиотекари перешли к основному этапу акции. В эфире городского радио прозвучало два обзора литературы от специалистов по введению книги как «вкуснейшего блюда в молодежный рацион»; библиотекари ненавязчиво советовали для «чтения с удовольствием» произведения: А. Мазина «Малышка и Карлосон», О. Дивова «Оружие возмездия», В. Мартина «Три медикуса», Е. Гришковца «Реки», Л. Вайсберга «Дьявол носит Prada», книги серии «Лекарство от скуки», детективы Б. Акунина. В газетах обзоры напечатаны в рубрике «Досуг».

Составив рекомендательные аннотации на книги городского хит-парада и выпустив рекламные листки с отрывными талонами, напоминавшие по форме объявления о купле-продаже, библиотекари расклеивали их в клубах, на остановках, в городском транспорте.

В библиотеках действовали тематические полки «Я прочитал – тебе советую», «Читатель сказал: “Браво!”». Книги размещались с учетом мнения читателей из числа работающей молодежи и помечались стикерами «Эта книга лучше всех, ее ждет большой успех!». Наблюдая за реакцией читателей, мы пришли к выводу, что активизация читательского потенциала рабочей молодежи – повод для организации в ближайшем будущем отдельной акции. Интересным моментом акции стало распространение буклетов «Рацион молодежного чтения» под девизом: «Купили пищу для желудка, ждем пищи для ума!» Акция привлекла внимание администрации города. В поздравлении библиотекарей с Днем библиотек на страницах газеты «Наш Новоалтайск» сказано: «Библиотеки сегодня вступают в диалог с теми, кто придет к ним завтра или чуть позднее. Именно на это направлена недавняя молодежная акция «Посоветуй книгу другу» (1).

Библиотеки за две недели проведения акции заметно увеличили число читателей юношеского возраста, а в одной из школ города результаты опроса учащихся вызвали искренний интерес со стороны педагогического коллектива. По результатам акции в библиотеках нашего города запланированы мероприятия по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита», большая литературная игра по книгам Д. Толкиена. А самое главное – диалог ведь действительно состоялся!


Литература

1. Иванов В. И. С праздником! / В. И. Иванов, А. В. Иванченко // Наш Новоалтайск. – 2009. – 26 мая.
   
2. Черняк М. «Достоевскому – от благодарных бесов» / М. Черняк // Библиотечное дело. – 2009. – № 2. – С.18 – 23.
   
3. Чтение в библиотеках России: информ. изд. / Российская национальная библиотека. – СПб, 2007. – Вып. 6. – 151 с.
   
4. Эти книги никто не дочитывает до конца [Электронный ресурс] // Режим доступа : КР.РU.-http: //yandex.ru/ yandsearch?text .
   

И. Ю. Матвеева,

г. Челябинск

Медийная поддержка чтения: выявление потенцала

Современное развитие культуры ученые характеризуют высоким уровнем медийности. Термином «медиа» в последнее десятилетие обозначают средства массовой коммуникации: печать, радиовещание, телевещание, Интернет, кино, продукцию мультимедиа и т. д., которые способны в кратчайшие сроки проникнуть в любую социальную среду и оказать влияние на когнитивную, эмоциональную, ценностную и мотивационную стороны личности. Кризисные явления в сфере чтения и его поддержки обусловили необходимость анализа возможностей медийного воздействия на читательскую активность людей.

Поддержка чтения – важное направление деятельности образовательных учреждений, литературоведения, журналистики, институтов библиотечного, книжного дела и др., непосредственно заинтересованных в использовании книги социумом. Основная цель поддержки чтения – создание распространенного среди общественности позитивного мнения о чтении на основе избирательного отношения человека к материальным и духовным ценностям, системы его установок, убеждений, предпочтений. Технологии продвижения чтения имеют целью сформировать общественное мнение (суждения людей) и смоделировать и реализовать определенные стратегии индивидуального или группового поведения. Например, в образовании – это формирование высокого уровня читательской компетенции, в издательском и книготорговом бизнесе – стимулирование приобретения книги, в библиотечно-библиографической деятельности – привлечение читателя в библиотеку для использования предоставляемых продуктов и услуг и т. д.

Рассмотрим содержание и особенности развития основных форм медийной поддержки и продвижения чтения. Литературная критика рассматривает произведения текущего литературного процесса и ранее созданных произведений в свете проблем современности. Ей, как культурному явлению, присущи две основные функции: 1) аналитическая – анализ, исследование объекта для проникновения в его сущность; 2) оценочная – формулировка квалифицированного заключения о состоянии объекта на основании проведенного анализа.

Общеизвестно, что критика оказывает влияние на формирование общественного сознания потенциальных и реальных читателей. Критик в своей работе обращается к читателю, стремится формировать его литературный вкус, оказать определенное нравственное воздействие, влиять на его общественную позицию, побуждать к чтению и сопереживанию эмоциям автора и критика. Критика, несмотря на свою субъективность, должна стремиться к объективному анализу и оценке произведения и поэтому требует профессионального подхода.

Современная литературная критика представлена в сетевом и «традиционном» режимах. Коммерциализация культуры меньше чем за десять лет привела к упадку «толстых» журналов, которые были основным местом публикации литературной критики. С 1992 г. произошло ее перемещение в ежедневные и еженедельные газеты, а со второй половины 1990-х – в сеть Интернет.

В сети представлено два вида критики: аналитический – внутрисайтовое представление критики и отдельные проекты литературной критики: кумулятивные сайты (Интернет-проект «Журнальный зал», «Русская литературная критика», интернет-журнал «Русский переплет», «Журнал литературной критики и словесности» А. К. Углицких и др.), персональные страницы критиков (А. Агеева, В. Каплана, В. Кожинова, В. Курицына, А. Немзера и др.), сайты «бумажных» версий литературно-художественной периодики («Книжное обозрение», «Литературная газета», «Литературная Россия», «Наш современник» и др.). Сетевая критика имеет свой стиль, темп и оперативность, открывает виртуальное пространство и возможности для литературной коммуникации с широкой аудиторией читателей. В ее объект входит не только традиционная художественная, но и сетевая литература. Вместе с тем она способствует и появлению поверхностного стиля, отказу от основательного анализа.

Современное состояние критики специалистами оценивается как кризисное. Помимо объективных внешних причин, имеются и внутренние: коммерциализация деятельности критика и утрата объективности оценки для читателя.

Библиографическая периодика. Современные исследователи провозглашают информационную функцию библиографии, видя ее цель в информировании, основанном на принципе качественного отбора информации с учетом конкретного читательского адреса.

К библиографической периодике следует относить текущие библиографические пособия (в том числе, электронные) и библиографические журналы. Печатные формы библиографической информации традиционно являются основным источником получения информации об отраслевых книжных новинках и публикациях художественной литературы, однако в 1990-х годах большинство библиотек отказалось от создания рекомендательных, профессионально- и научно-вспомогательных библиографических указателей, ограничиваясь лишь малыми формами и жанрами пособий. Несмотря на эту негативную тенденцию для экспертной оценки потока книжных новинок, субъекты книжного рынка стали возрождать традицию подготовки и выпуска критико-библиографических журналов (журнал «У книжной полки» Некоммерческого фонда «Пушкинская библиотека», альманах «Библиогид. Книги и дети», сетевой журнал «ПИТЕРbook плюс», журнал «Читаем вместе», ежемесячный журнал Издательского дома «Книжное обозрение» «Что читать. Обо всем на свете через книги» и др.).

Эти издания сочетают в себе литературоведческие, критические, библиографические, художественные, публицистические, журналистские, рекламные материалы, целиком и полностью направленные на информирование читателей о новейших, интереснейших книжных новинках, персонах истории литературы и современного литературного процесса, тенденциях развития последнего, читательской моде и т. д.

Ни одно из указанных изданий не отражает полно репертуар издаваемой литературы, однако все они пользуются успехом у читателей. Библиографическая информация в большей степени, чем литературная критика, объективна, однако и этой форме присуще состояние кризиса. Он связан, прежде всего, с финансовыми, кадровыми и организационными ограничениями библиотек, издательств и книготорговых организаций.

Диалоговые формы читательской коммуникации. Для обмена информацией по вопросам книг и чтения пользователями сети Интернет применяются различные компьютерные приложения (форумы, чаты, интернет-пейджеры и др.). Для исследования структуры и содержания чтения представляют интерес специализированные социальные сети продвижения книги и чтения («BookMix.ru», «Imhonet», «LiveLib», «Reader2», «X-libris» и др.) и сообщества универсальных социальных сетей («В Контакте», «Мой Круг», «Мой Мир@mail.ru», «Одноклассники.ru», «ЖЖ» и др.).

Если сообщества последних лишь организуют общение пользователей о книгах и чтении (обмен мнениями об авторах и книгах, уточнение данных о последних и установление их местонахождения, объявления о купле-продаже и обмене книг, рекомендации произведений к опубликованию, вовлечение пользователей в современный литературный процесс), то специализированные социальные сети продвижения книги и чтения предоставляют пользователям целый спектр дополнительных услуг: индивидуальные высокоточные рекомендации, организация интеллектуальных знакомств, формирование виртуальной библиотеки, цитатника, читательского дневника, доски объявлений и др.

Отзывы читателей в сети приближены к критике, но не могут претендовать на статус профессиональных рекомендаций, они характеризуют в большей степени самого читателя, обеспечивая контент для выявления читательских предпочтений, социальной роли чтения и читательской культуры отдельного человека и всего социума.

Анализ содержания общения читателей в сети позволяет увидеть их острую потребность в поддержке собственной читательской деятельности: в получении рекомендаций по содержанию чтения и поиска книг, в организации общения по поводу прочитанного.

Напрашивается вывод, что развивается вынужденная форма саморегуляции читательской деятельности в отсутствие адекватной системы культурного посредничества между читателем и книгой. Самоорганизующиеся читательские сообщества фактически заменяют деятельность социально-коммуникационных институтов поддержки и продвижения чтения. Выполнение библиографических справок, организация текущего и справочного обслуживания с использованием Интернет-приложений – рассылок и форумов, налаживание коммуникационных контактов по обсуждению прочитанного, взаимная рекомендация публикаций в рамках сообществ и социальных сетей – основные направления активного развития форм продвижения чтения самими читателями.

Сопоставляя выявленный нами медийный материал с широко тиражируемыми в профессиональной среде суждениями о современном кризисе чтения, мы пришли к выводу, что в этой связи правильнее говорить о кризисных явлениях деятельности институтов инфраструктуры поддержки и развития чтения, на которые возложена функция экспертизы, массовой и дифференцированной рекомендации книги.

Если говорить о сфере литературной критики, рекламы книги, то здесь очевидна проблема утраты доверия потребителей информации (потенциальных читателей), поскольку для них всё более явными становятся интересы заказчиков: производителей товаров и услуг, художественных произведений; правящей элиты; социально-политических группировок; влиятельных кланов и т. п. В библиографии существует проблема профессиональной рекомендации литературного произведения на понятном в читательской среде языке, с акцентированием значимых для нее ценностей.

Все социально-коммуникационные институты заинтересованы в нахождении адекватных форм поддержки и продвижения чтения, самой благоприятной средой для которых являются средства массовой информации.

Понимание продвижения чтения как коммуникативного процесса позволяет видеть и использовать возможности информационного влияния на ценностную систему личности, групп и массовых совокупностей. Любой социально-коммуникационный институт, так или иначе связанный с книжным делом, воспитательной и образовательной деятельностью, разработкой и реализацией культурной политики, может применять методы продвижения книги и чтения для реализации собственных и социальных интересов. Это может стать эффективным способом преодоления «кризиса чтения» и основой модернизации и развития книгоиздания, книжной торговли, библиотечно-библиографического дела.

Ю. П. Мелентьева,

г. Москва

Некоторые аспекты чтения детей в России в 20-е годы ХХ века

История чтения является весьма сложной комплексной проблемой. Ее изучение предполагает широкий многоаспектный анализ тех сторон жизни, которые так или иначе связаны с бытованием чтения, а именно: состояния книгоиздания, книжной торговли, библиотечного дела и т. д. Кроме того, изучение истории чтения тесно связано с изучением истории общественного развития, господствующей идеологической доктрины, которая существенным образом отражается на состоянии книжной культуры в целом, на содержании репертуара издаваемой литературы, ограничениях цензуры и т. п.

Если же речь идет об истории детского чтения, то здесь необходимо проанализировать также отношение общества к феномену детства, понимание специфики потребностей и задач формирования детского чтения. Именно в этой логике построена данная публикация.

Двадцатые годы ХХ в. остались в истории России как период бурного строительства «нового мира». Этому была подчинена вся практическая жизнь того времени и вся российская наука. Именно в педагогике, как в науке о детстве, особенно остро проявилось влияние идеологии, так как для «нового мира» требовалось сформировать «нового человека», которого, конечно, проще всего было сформировать из ребенка.

Исследования показывают, что в двадцатые годы преобладала концепция детства, которую сегодня можно назвать примитивно-коммунистической. Ребенок рассматривался, прежде всего, как объект воспитательного воздействия, в основе которого лежал жесткий социальный, классовый подход к пониманию всех жизненных явлений. Известный педагог П. Блонский писал в это время: «…наряду с растениеводством и животноводством должна существовать однородная с ними наука – человеководство, и педагогика… должна занять свое место рядом с зоотехникой и фитотехникой, заимствуя от последних, как более разработанных родственных наук, свои методы и принципы»¹⁶.

Эти взгляды легли в основу деятельности многих «новых» педагогов и всех тех, кто так или иначе был связан с проблемами детства в разных сферах жизни. Одной из таких сфер была сфера книжной культуры, которая, как и культура в целом, была в этот период также ареной ожесточенной идеологической борьбы. Особенно остро противостояние проявлялось в сфере книгоиздания для детей, т.к. всем было очевидно, что одним из эффективнейших средств воспитания «нового человека» могло бы стать чтение, формируемое по новым образцам. Проблемы детской книги, детского чтения были постоянно в сфере внимания властей, постоянно обсуждались в печати: так, в «Правде» появилась статья «Забытое оружие», где говорилось об огромной силе воздействия книги на детскую душу, которую необходимо использовать в целях строительства новой жизни.

Проблемы детского чтения широко обсуждались и профессионалами¹⁷. Перед ними, прежде всего, была поставлена задача «очистить» фонды детских библиотек и детских отделений библиотек¹⁸, которые составляли основу детского чтения. Эта задача была возложена на Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) и, конкретно, на заместителя наркома – Н. К. Крупскую. Исследования показывают, что эта задача решалась весьма успешно¹⁹, несмотря на слабое сопротивление «старорежимных» библиотекарей.

Особенно важно было «очистить» детские отделы библиотек от книг «с дурным эмоциональным и идейным содержанием». Расплывчатость формулировки давала возможность подвести под нее буквально каждую книгу. На практике библиотекари, боясь быть обвиненными в «политической незрелости» старались изымать как можно больше, иногда до 50% фонда.

В «спущенной вниз» инструкции изъятию подлежали целые категории детской литературы: сказки, повести и рассказы для детей (97 авторов), детские книги по истории и исторической беллетристике (51 автор); комплекты детских журналов и т. п.²⁰

Ставилась и задача создания «новой детской книги». Выступая на конференции работников детских библиотек в 1927 г., Н. К. Крупская говорила: «…старая литература должна быть пересмотрена…Старую книжку надо переделать. Надо ее «осоветить». В этот период шла жесткая дискуссия о том, какая книга нужна ребенку. «Советская педагогическая общественность» стояла за то, чтобы исключить из детского чтения сказку, романтику, приключения; за то, чтобы чтение было прагматичным, утилитарным. Издание всей детской литературы, даже, казалось бы, издание такой идеологически нейтральной книги, как азбука, было поставлено под политический контроль.Эти критерии «полезной советской книжки для детей» были заложены и в деятельность издательств, работающих в этой сфере.

Исследования показывают, что в период 1920-х гг. в России, а затем в СССР, ситуация в книгоиздательском деле была очень сложной. Не хватало бумаги, оборудования, специалистов и т. д. Вместе с тем продолжали работать старые и возникали новые издательства, издающие детскую книгу. В 1920-е гг. сложилась «многоукладная» система книгоиздания, куда входили как вновь создаваемые государственные, так и уцелевшие частные издательства; в годы НЭПа появились и активно работали многочисленные кооперативные издательства.

Некоторые из них проработали несколько лет и были закрыты либо по финансовым, либо по идеологическим причинам. Другие устояли и просуществовали десятки лет. Среди наиболее крупных, активно выпускающих детскую книгу издательств, прежде всего, надо назвать такие, как «Госиздат», который в 1920-х гг. являлся крупнейшим государственным издательством; «ЗИФ» («Земля и фабрика») – издательство акционерного общества Всероссийского профсоюза рабочих бумажной промышленности (в этом издательстве выходили серии «Приключенческая библиотека»; «Библиотека подрастающего поколения»); «Мысль» – кооперативное издательство, возглавляемое известным деятелем «книжного мира» Л. Вольфсоном; «Радуга» – замечательное издательство, в котором сотрудничали С. Маршак, К. Чуковский, А. Барто, В. Бианки, Е. Шварц и др. Следует также отметить, что большую роль в поддержке издательского дела того периода сыграл А. М. Горький, сумевший объединить вокруг себя таких талантливых людей, как С. Маршак, К. Чуковский, которые сумели создать замечательный коллектив детских писателей и художников.

Всего в 1920-е гг. в центральной России работало более пятидесяти издательств, выпускающих книги для детей.²¹ Их продукция была весьма значительна. Только в 1927 г. Госиздат, например, выпустил 300 наименований книг для детей в возрасте 10-13 лет; 100 – для дошкольников; 75 – для детей от 7 до 10 лет. Исследования показывают, что, несмотря на существующие жесткие идеологические требования, которые проявлялись в цензурных ограничениях, авторитарных решениях некомпетентных «начальников» и т.п., детская книга в 1920-х гг. развивалась чрезвычайно интенсивно. Издание детской книги было в то время приоритетным направлением, она издавалась большими тиражами и многократно переиздавалась. Активно издавалась классика, особенно входящая в школьную программу, учебная, а также «советская детская книга», которая формировалась в эти годы.

Возникшее в советской детской литературе 1920-х гг. такое новое явление, как «производственная книжка» (она знакомила читателя с различными профессиями, производствами), вызывает особый интерес. Педагогическая ценность детской производственной книжки высоко оценивалась теоретиками того периода. Авторами такой книги были не только профессиональные писатели, но и «бывалые» люди, специалисты своего дела, которых к этой работе привлекали издательства. В числе лучших образцов этого жанра – «производственные книги» Б. Жидкова, М. Ильина и др. К жанру детской «производственной книги» привлекался даже такой знаменитый поэт, как В. В.Маяковской – «Кем быть?», «Конь-огонь».

Интересно, что новая детская книга потребовала и новой эстетики ее оформления. Исследования показывают, что в издании детской книги в 1920-е гг. принимали самое активное участие многие замечательные художники своего времени. Зачастую с их стороны это было вынужденным шагом, т. к. эта работа, в отличие от свободного творчества, давала относительно стабильный заработок. Важно подчеркнуть, что иллюстрированная детская книга в 1920-е гг. нередко представляла собой безусловный шедевр, произведение высокого полиграфического искусства. Среди иллюстраторов, которые были равноправными участниками создания детской книги того периода, можно назвать Е. Чарушина, Ю. Васнецова, В. Конашевича, В. Лебедева, М. Цехановского. Каждый из этих художников обладал яркой индивидуальностью, которая позволяла конкретизировать замысел писателя, яснее выявить внутреннее содержание книги. Так, многие тандемы «писатель-художник» держались многие годы. Объясняется это как сходством темпераментов и эстетических взглядов, так и взаимодополняемостью. Так, тесно связаны имена С. Я. Маршака и В.Лебедева; К. Чуковского и В. Конашевича; В. Бианки и Е. Чарушина.

Изучение стилевых особенностей оформления детской книги позволяет говорить о том, что в этот период сложилась московская и петербургская (ленинградская) школа оформления детской книги. «Московскую школу» представляли 129 художников.²² Ленинградские детские издания заняли столь заметное место в книжной культуре 20-х годов благодаря редакторской интуиции В. Лебедева; московская школа оформления детской книги вошла в историю благодаря книжной графике В. Фаворского.

Итак, в 20-е годы успешно осуществлялись различные стилевые доктрины признанных и начинающих художников, которые, благодаря своему таланту, яркой индивидуальности, сумели «скрасить» изобретательностью, декоративными находками проявляющуюся иногда назойливую дидактику, «заидеологизированность» некоторых «новых советских книг».

Можно с уверенностью утверждать, что оформление книги, имя художника, которое в то время стояло, как правило, на обложке книги, безусловно, сказывалось на выборе книги детьми (или их родителями), а, значит, на формировании их читательских вкусов и интересов. К сожалению, этот аспект чтения в обозначенный период не входил в сферу интересов исследователей детского чтения.

Таким образом, в 1920-е г. уже сложился достаточно обширный круг детской книги, который был весьма разнообразен как по тематике и жанрам, так и по уровню оформления.

Вся эта литература попадала на книжный рынок, однако советская модель книжного рынка с самого начала была организована как госмонополистическая. Огромные тиражи, которыми издавалась детская литература, расходились, прежде всего, по «общественным фондам потребления» – детским, школьным, массовым библиотекам.

Цели и задачи библиотеки, работающей с детьми (детской, школьной), были определены Всероссийской конференцией детских библиотекарей (сентябрь 1928 г.). Перед библиотекой ставилась задача «организации читательской среды», подчинение ее планам воспитательной работы школы, пионерской и комсомольской организаций. Ставилась задача «фильтрации книжного состава», что должно способствовать «эволюции читательских интересов», формированию у детей и юношества марксистского миропонимания через книгу. Легко заметить, что такой подход превращал библиотеку в придаток школы и молодежных общественно-политических организаций.

Двадцатые годы характеризуются и активным изучением детского чтения. Использовался как социологический (что читают? кто читает? сколько читают?), так и психологический (как читают? что понимают? что влияет?) подходы. Надо заметить, что методика исследований детского чтения, проведенных в 1920-е гг., имела отличительные особенности: прежде всего, в основу типологии читателей-детей был положен признак классовой принадлежности, целью исследования чтения детей зачастую было выявление социальных мотивов чтения.

В 1920 г. в рамках Наркомпроса при Отделе единой трудовой школы был создан Институт детского чтения. За три года его работы было изучено более 10 тысяч различных протоколов наблюдений над чтением детей, восприятием прочитанного и прослушанного. Проблемы детского чтения были в центре внимания Центрального Педологического института им. Н. А. Рыбникова, а также крупных ученых своего времени – П. П. Блонского, Л. С. Выгодского и др.

Активному изучению детского чтения способствовало бурное развитие педологии и психологии в этот период. Методики, применявшиеся в исследованиях психологии детского чтения, строились на прямолинейном, вульгаризированном воплощении идей марксизма, на «социально-классовом подходе» к изучению чтения и читателя. Преобладал биологизаторский подход к изучению личности читателя.

Основными направлениями изучения психологии чтения детей в 1920-е годы являлись:

– социально-психологические основы чтения;

– психология читателя (изучение понятий «читательский интерес», «читательский спрос» и др.);

– психология чтения ( восприятия, памяти и др.);

– психология чтения отдельных читательских групп (беспризорников и др.).

Всего за 1920-е гг. было проведено множество исследований детского чтения. Изучалось чтение мальчиков, девочек, беспризорных, пионеров и т.п. Анализ материалов исследований позволяет утверждать, что реальный круг чтения детей 1920-х гг. складывался из очень сложного переплетения взаимодействующих сил: цензурных ограничений власти, домашнего чтения, требований школьных программ и др. Реальная картина детского чтения была очень пестрой и мобильной. Несмотря на огромную силу давления идеологического аппарата, политически заданное изменение репертуара детской книги, сущностные, глубинные, определяемые общечеловеческими, гендерными, возрастными, психофизиологическими факторами, читательские предпочтения детей 1920-хгг. не претерпели существенных трансформаций.

В целом вырисовывается следующая картина: любимые темы мальчиков – приключения и путешествия; гражданская война; революция, техника; любимые книги девочек – быт, «жалостливые». Любимые книги мальчиков: Ж. Верн, М. Рид, Ф. Купер; любимые книги девочек – Ч. Диккенс, «Без семьи» Г. Мало и т.п. Общие пристрастия – «о животных», «веселые», сказки.

Исследования показывали, что спрос на книги «по заданию школы» абсолютно отличался от независимо сложившегося спроса на книги. Очень отличалось библиотечное и «внебиблиотечное» («домашнее») чтение. Однако постепенно детская библиотека, как и школа, становилась преимущественно идеологическим учреждением.

Следует сказать и о таком парадоксальном явлении того времени, как отрицание пользы книги и чтения; в 1924 г. была опубликована статья известного библиотечного деятеля В. Невского «Борьба с детским чтением», где утверждалось, что чтение вредно для ребенка, т.к. оно отвлекает его от реальной жизни. Вывод – только та книга хороша, что побуждает к действию. Конечно, эта концепция, при всей ее внешней парадоксальности, находилась в рамках государственной идеологии и принятого отношения к книге как «оружию», необходимому для строительства «новой жизни».

Таким образом, оценивая чтение советских детей в 20-е гг. ХХ в., можно сделать вывод о том, что оно было в центре внимания властей, педагогической, библиотечной общественности. Как часть книжной культуры, детское чтение несло на себе все влияния времени и общества. Важнейшим же фактором детского чтения была сама детская книга.

Очевидно, также, что в этот период она стала неким «полем борьбы» за детей: создалась своеобразная ситуация (временная, нестойкая), когда идеологическому давлению власти в известной степени смогла противостоять творческая энергия создателей детской книги – писателей и художников. Они, вопреки всему, заложили в «советскую детскую книгу» непреходящие нравственные и эстетические ценности, что, безусловно, оказало спасительное влияние на детей этой эпохи.

Л. Н. Мутав,

г. Челябинск