Самые сокровенные и безрассудные желания

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• В. А. Доморацкий Виртуальный секс одна из популярных новаций, 71.24kb.
• Клещевникова Настя,, 166.32kb.
• Друг это тот человек, который поможет в трудную минуту, всегда сможет выручить, никогда, 62.67kb.
• «Неизменно склоненный к тебе…», 122.29kb.
• Дэвид Гордон. Терапевтические метафоры, 2584.08kb.
• Мудрость и одиночество. Загадка „Алсифрона, 3980.2kb.
• Метафора использовалась как механизм, при помощи которого передавались и развивались, 2669.31kb.
• Жребий жизни – быть человеком по сердцу Его в совершенстве любви!, 3287.35kb.
• Центральная детская библиотека, 37.54kb.
• Календарь событий 2012 года Январь, 179.14kb.

Глава 25

После возвращения Клеопатры Львовны прошла неделя, другая, третья, но Люба в школе не появлялась. Её телефон не отвечал. Александр не находил себе места. Приближались выпускные экзамены по его предметам, а любимая девушка бесследно исчезла. Может быть, она тяжело заболела и попала в больницу, а он ничего не знает?.. Наконец, терпение его лопнуло, и он, совершенно измучившись, решил сначала поговорить с Василиском Петровичем.

-Говорите, что Любавина пропала? А с чего вы это взяли? Я, например, Любу вчера в школе видел, когда она пришла сдавать историю мировой культуры. А историю и литературу она уже экстерном сдала. Её мать договорилась с дирекцией, чтобы Любе разрешили сдать общеобразовательные предметы досрочно. И она их блестяще сдаёт. Вообще, очень способная девушка. А на уроки она действительно не ходит, на законном основании. Про теоретические я тоже что-то слышал. В принципе, она должна их посещать. Вы не пробовали позвонить её матери или ей самой, чтобы выяснить причину пропусков? Нет? Так позвоните, тогда всё и узнаете.

Что оставалось делать Кошаку? Объяснить Сахарову ситуацию он не мог: Василиск Петрович был человеком высоконравственным, и он бы Александра не понял. Действительно, крутить роман с собственной ученицей было довольно аморально и обществом не поощрялось, хотя в недрах этого самого лицемерного общества происходили процессы и похуже. Звонить Клеопатре Львовне он боялся, а Люба на звонки не отвечала. И что оставалось делать? Пришлось ему обратиться к Ирэне: близкая подруга должна быть в курсе всех подробностей.

Ирэна, стояла с учебником около кабинета истории и что-то учила. Кошак подошёл к ней в коридоре, во время перемены, и встал напротив.

-Ирэна, я хотел бы с вами поговорить о Любе, - жалобно сказал он.

Девушка нехотя оторвалась от учебника, холодно на него посмотрела и ответила:

-А что о ней говорить? Люба сидит дома, за роялем, и учит программу. Кроме того, она досрочно сдаёт все предметы, потому что её мама так хочет. И вообще, за ней установлен строгий контроль, что лично я очень даже одобряю. Вы же знаете, как я к вам стала относиться после определённых событий.

-Ну что же мне теперь делать? – спросил Александр. – Что вы посоветуете? Как мне связаться с Любой? Неужели я не могу с ней даже по телефону поговорить?

-Любе купили новый телефон с новой симкой, и я вам номер не скажу.

-Но почему же?

-Да потому, что я скоро выхожу замуж за Андрея, и Клеопатра Львовна станет моей свекровью. Зачем, спрашивается, я буду портить с ней отношения? Ради вас? Нет, уважаемый Александр Сергеевич, вы уж сами выкручивайтесь. Наломали дров, так и разбирайтесь без посторонней помощи.

-Но Люба не ходит на уроки. Как она экзамены сдаст по моим предметам? Меня это очень волнует.

-На этот счёт можете не волноваться: Клеопатра Львовна договорилась с одним консерваторским профессором (фамилию называть не буду), который даёт Любе частные уроки. Думаю, что он её очень хорошо подготовит к экзаменам.

-В общем, я понял: это заговор против меня, - печально сказал Кошак.

-Не знаю ничего о заговоре, - безразлично сказала Ирэна. – Но на месте Любиной мамы я поступила бы точно так же. Она очень своевременно вернулась домой, иначе Люба запорола бы все экзамены и, в первую очередь, специальность.

-Но почему? – опять удивился Александр.

-Слушайте, у меня такое впечатление, что я разговариваю с маленьким ребёнком. Разве вы не видели, что Люба перестала ходить на уроки, перестала учиться и съехала на тройки? И я не могу понять, почему вас это никогда не волновало? Или не особенно интересовало? Вы её просто использовали, превратили в свою сексуальную рабыню, разве нет? В любом случае это отвратительно.

-Значит, вы мне не поможете?

-Нет, не помогу. Не могу и не хочу. Вы этого не заслужили.

-Тогда извините. До свидания.

-Всего хорошего, - буркнула Ирэна и опять уткнулась в учебник истории.


----------


У Кошака создалось впечатление, что его загнали в тупик. Одно было хорошо: наглая и навязчивая Алия перестала его преследовать, и ему не надо было срочно от неё прятаться в мужском туалете, увидев на другом конце коридора. Этот «милый лисёнок» способен выгрызть все внутренности, наподобие того, который (по легенде) погубил спартанского воина, спрятавшего его за пазуху. «Наверное шестого жениха нашла, - говорил себе Александр. – Хоть бы она на этот раз вышла замуж и родила, а меня в покое оставила. При любом раскладе я бы не стал с ней связываться, поскольку она мне противна. Противна своими разговорами, своей отталкивающей внешностью, своими повадками, противна всем». Вэрбум сат сапиэнти то есть «умному довольно одного слова», чтобы он всё понял. Но Алия совсем не умна, если не понимает элементарных вещей. Любая порядочная женщина сквозь землю бы провалилась после того, как я её отшил, а ей хоть бы хны, как с гуся вода: отряхнулась и дальше пошла. Просто удивительная наглость. А её лицо, некрасивое и злое. Древние недаром считали, что лицо – зеркало души (вультус эст индекс аними). Трудно с ними не согласиться.

Вечером Александру пришла эсэмэска. Прочитав её, Кошак очень обрадовался: Его любимая девушка появилась. В сообщении было написано: «Нам необходимо срочно встретиться и поговорить. Жду тебя завтра в семь вечера в кафе «Золотая рыбка». Ответь мне. Буду ждать».

-Ой, наконец-то, - с облегчением вздохнул Кошак и принялся звонить Любе, но её телефон не отвечал. Тогда он отправил сообщение, в котором согласился на встречу. В любом случае завтра он что-то узнает и перестанет мучиться от неизвестности.

На следующий день, который тянулся очень долго, Александр поехал на встречу в кафе, в котором никогда раньше не был. Войдя в зал, он долго искал глазами любимую девушку, но найти её не мог.

-Добрый вечер, Александр, - услышал он сзади женский голос. Обернувшись, он увидел... Клеопатру Львовну. Он такой неожиданности он на некоторое время онемел.

-А где Люба? – наконец спросил он.

-Люба не придёт, потому что это я вам написала и пригласила на встречу.

-Но как же так? Зачем?

-Да не бойтесь вы меня. Я же не дикий зверь, в конце концов. Ссориться с вами я не хочу: у меня совершенно другие цели. Пойдёмте за столик – посидим, поговорим. Александр, вы не должны видеть во мне врага.

-Хорошо, Клеопатра Львовна, - обречённо произнёс Кошак. – Если вы хотите, то давайте поговорим.

-Вот и отлично, мой дорогой, пошли, - и она взяла молодого человека под руку. Усевшись за столиком, который уже был сервирован, Любавина сказала:

-Я хочу, чтобы мы с вами стали друзьями и единомышленниками. Вас же волнует Любочкино здоровье, не так ли?

-Да? А что с ней? Мне недавно приснился плохой сон, и я волнуюсь.

-Понимаете, дорогой Александр, Люба очень плохо себя чувствует: она постоянно плачет, плохо спит и почти ничего не ест. Девочка страдает из-за разлуки с вами: она вас очень любит.

-Я её тоже люблю, и тоже потерял сон и аппетит. Зачем вы же нас разлучили?

-Мне вас обоих очень жаль, - ответила Клеопатра Львовна и промакнула глаза изящным носовым платочком. – Но экзаменов никто не отменял, к ним надо серьёзно готовиться, иначе Люба школу не закончит. И что тогда делать? Да вы кушайте, пожалуйста. Хотите красного вина?

-Спасибо, с удовольствием. Так что я должен сделать? Я готов на всё ради Любочки.

-Ну, я думаю, что вам надо поговорить с дочкой по телефону, объяснить ей, что вы её не забыли, что любите её по-прежнему.

-Но я много раз ей звонил, а она к телефону не подходит.

-Не волнуйтесь, мой дорогой, это не проблема. Сегодня с девяти до одиннадцати вечера наш домашний телефон будет включён. Я Любе ничего о нашей встрече не сказала и говорить не буду. Пусть будет так, что вы сами позвонили, а она подойдёт к телефону – я об этом позабочусь.

-Ой, дорогая Клеопатра Львовна, я так вам благодарен. У меня нет слов. А встретиться с Любочкой я могу?

-Не думаю, что это хорошая мысль. Девочка должна настраиваться на серьёзную учёбу, а о личной жизни на время забыть. Вам нужно просто с ней поговорить по душам, успокоить и попросить как можно больше времени уделить подготовке к экзаменам.

-Понял, - огорчился Кошак. – Конечно, учёба и экзамены пока важнее личной жизни, но потом вы позволите нам встречаться?

-Посмотрим, пока об этом рано говорить. И вообще, любую проблему надо решать поэтапно, согласны? Справимся с одной задачей, тогда возьмёмся за другую. Так давайте же закусим и выпьем в вина, а потом я вас на своей машине до дома подвезу.

«Какая милая женщина, эта Клеопатра, - подумал Кошак. – Зря я о ней так плохо думал. Надеюсь, что найду с ней общий язык и смогу убедить в том, что очень люблю Любочку. Может быть, она нам и разрешит пожениться».

Любавина была сегодня сама любезность. Она потчевала Александра вкусными блюдами и постоянно подливала в его бокал красного вина. После трапезы Клеопатра Львовна и Кошак сели в машину, и личный шофёр Любавиной отвёз молодого человека домой.

-Так я на вас надеюсь, Александр, - сказала на прощание приятная во всех отношениях дама. – Не забудьте: вы можете говорить с Любой два часа – с девяти до одиннадцати. Я очень и очень на вас надеюсь, - сказала Любавина.


----------


Ровно в девять часов, волнуясь, Александр набрал номер домашнего телефона Любавиных. Трубку сразу взяла Люба.

-Любочка, родная, это я, Саша. Как ты? Я так соскучился, любимая.

-Сашка, как я рада! – завопила Люба. – Неужели это ты?

-Да, это я. Как твои дела?

-Да так, потихоньку. Меня мама из дома редко выпускает, а когда мы едем в школу, то она всегда со мной. А кстати, я уже почти общеобразовательные предметы сдала. Остались музыкальные.

-Отлично, милая моя. Очень надеюсь на то, что ты всё сдашь не пятёрки и получишь золотую медаль. День спешит за днём, то есть трудитур диес диэ, и я очень страдаю без тебя. Скорее бы сессия закончилась.

-Саш, я так скучаю, всё время думаю о тебе и вижу во сне. Вспоминаю, как же нам было хорошо! Когда мы увидимся?

-Это не от меня зависит, любовь моя. Если бы я мог, то птичкой прилетел к твоему окну и впорхнул в форточку. Но это не в моих силах. Главное, чтобы ты была здорова, хорошо ела, высыпалась. Как ты себя чувствуешь?

-Да неважно, Сашкевич. Очень много приходится заниматься, я уже из сил выбилась. А ты-то как?

-Со мной всё в порядке, ты не волнуйся. Работаю, готовлю учеников к экзаменам, потихоньку пишу диссертацию...

-Я очень, очень хочу тебя видеть, но мама не разрешает, говорит, что сначала надо сдать экзамены.

-Вот в этом я с ней совершенно согласен: главное сейчас – это экзамены. А потом, как ты считаешь, твоя мама разрешит нам опять встречаться?

-Не знаю, надеюсь. Мне бы очень хотелось хоть на минуту к тебе прижаться, поцеловать...

-Мне тоже. Я места себе не нахожу. Всё так внезапно закончилось, что я в шоке.

Клеопатра Львовна слушала этот диалог, сняв трубку телефона в соседней комнате. Молодые люди об этом не знали, и очень откровенно говорили о своих чувствах. Любавиной это было слушать неприятно, но она набралась терпения и молчала: главным на сегодняшний день было спасти дочь, её здоровье, чтобы она успокоилась и стала нормально есть и спать. Кошак должен был сыграть свою роль, а потом удалиться со сцены, причём, навсегда. Что-то из Шекспира: «Мавр сделал своё дело – мавр должен удалиться». «Мавр» об этом пока не догадывался, но ему об этом и знать не надо – обойдётся, гадёныш. А Любу надо будет после выпускного вечера срочно увозить в Германию. С родственниками мужа она уже созвонилась, и они будут её ждать. Очень хочется спеть на прощание Александру песенку: «Чао, бамбина, сорри». И чтобы он больше никогда, никогда, не появлялся в их жизни.


Глава 26

На выпускной вечер Кошак, облачённый в элегантный костюм серого цвета, белую рубашку, полосатый бело-голубой галстук (Любочкин подарок) и новые ботинки, приехал заблаговременно. Сегодня должна была решиться его судьба. Клеопатра Львовна входила в состав родительского комитета и должна была, в компании с другими родителями проследить за организацией торжества, то есть принять продукты, сервировать праздничный стол в актовом зале и распределить подарки для педагогов. Александр планировал поговорить с будущей тёщей без свидетелей, чтобы торжественно рассказать о своих чувствах к Любе и сделать предложение руки и сердца – в старом стиле, так, как это было принято в прежние времена. Конечно, можно было втайне от всех пойти в ЗАГС и расписаться, а родных поставить в известность постфактум, но Люба и Александр с самого начала были против такого радикализма. Кошак в глубине души надеялся благородным поступком поразить воображение потенциальной тёщи и заработать её расположение. Он был в этом почти уверен. По дороге Александр постоянно произносил про себя текст речи, которую сочинил ещё до Нового года. Речь была насыщена изящными оборотами, взятыми из книг русских классиков девятнадцатого века.

Кошак вошёл в актовый зал и подошёл к Клеопатре Львовне, которая доставала из пакета баночки с красной икрой и шпротами и раскладывала их кучками.

-Здравствуйте, уважаемая Клеопатра Львовна, - сказал Александр, протягивая Любиной маме большой красивый букет. – Можно с вами поговорить наедине? У меня есть важное сообщение.

Любавина, бросив на молодого человека неприязненный взгляд, не отрываясь от своего занятия, сказала сквозь зубы:

-Здравствуйте, уважаемый. Разве вы не видите, что я занята, и время на разговоры у меня нет? Вы меня отвлекаете – вам понятно? А букет свой можете убрать – он мне сто лет не нужен. Я такие дешёвые веники только на похоронах видела. И оставьте меня в покое, вам понятно, а то охранника вызову!

-Но, Клеопатра Львовна, зачем вы так? Отчего вы так агрессивны? Я вас очень, очень уважаю. Это важно, жизненно важно для меня и для вашей дочери, - попытался вставить слово Александр, но мать его возлюбленной демонстративно повернулась к нему спиной и отошла к группе женщин, которые с пеной у рта обсуждали какие-то организационные вопросы.

Кошак понял, что с ним не просто не хотят разговаривать, а всячески игнорируют и унижают, и вышел из зала, совершенно не понимая, каким образом ему искать дорогу к сердцу Любавиной-старшей. Он уже пожалел о своей старомодной позиции, об игре в благородство. Надо было действительно втайне от всех расписаться ещё зимой и, может быть, сделать ребёнка, чтобы этой старой выдре некуда было деваться. Всё равно она настроена агрессивно, так какая разница – сейчас или потом? Во всяком случае, брак был бы уже зарегистрирован и по закону они с Любой были бы супругами на законном основании. По дороге он сгоряча решил выбросить букет, на который потратил немалые деньги, в мусорную корзину, но потом раздумал и поставил его в вазу на один из столов. Александр был подавлен до такой степени, что не ответил на приветствие Василиска Петровича, который шёл навстречу и улыбался. Тому пришлось остановиться и ещё раз окликнуть коллегу.

-Да, Василиск Петрович, извините, - наконец услышал его Александр. – Здравствуйте.

-Какие-то проблемы? – участливо спросил Сахаров. – Я могу вам помочь?

-Нет, спасибо, в этом вопросе вы мне никак не поможете, увы. Всё очень плохо, но я всё же надеюсь на лучшее – спэро мэлиора. Извините меня, я очень расстроен и хотел бы побыть наедине с самим собой, - и Кошак торопливо направился к своему классу.

-Опять какая-то беда и нашего молодого друга, - сказал себе Сахаров. – Не складывается у него жизнь в этой школе. Видимо, это судьба.


----------


Вскоре актовый зал был заполнен, в президиуме уселась администрация и представители родительского комитета, и церемония началась. Кошак устроился в последнем ряду, чтобы лишний раз не мозолить глаза противной мегере Клеопатре Львовне. Зал пестрел и переливался всеми цветами радуги. На выпускницах были очень красивые вечерние платья, которые рельефно выделялись на фоне строгих чёрных костюмов выпускников. Рядом с Изабеллой в сильно декольтированном платье цвета чайной розы, сидел элегантный мужчина среднего возраста, который с неё глаз не сводил. «Вероятно, это и есть тот самый Генрих, - подумал Кошак. – Вот ведь как бывает: нашла и эта распущенная девица своё счастье. А мне-то что делать? Пока не вижу выхода. Если Люба пойдёт на поводу у матери, то мне рассчитывать не на что. И где теперь находятся мои розовые заветные мечты (пиа дэзидэриа)? На помойке, среди зловонных отбросов»?

Тем временем разноцветные девушки и чёрно-белые молодые люди под бурные аплодисменты публики, собравшейся в зале, подходили к столу президиума и получали дипломы об окончании школы. Нескольким выпускникам вручили золотые и серебряные медали, в том числе Ирэне и Любе. Потом подошла очередь преподавателей, которых стали щедро одаривать шикарными букетами, поцелуями, комплиментами и сверкающими сумками с подарками. Все были довольны, в зале царили радость, веселье и смех. Только Кошаку было не до смеха: он очень хорошо понимал, что его свадебный лимузин с проколотыми шинами стоит в тупике, без всякой надежды доехать до ЗАГСа.

К Александру, сидевшему в последнем ряду, среди родственников выпускников, подошла Сердюк и со словами: «Александр Сергеевич, еле вас нашла. Почему вы так далеко сели? Вас все ищут. Идите к нам, в первый ряд», вручила ему букет и подарки. Люба, на которой было длинное, в пол, платье из золотистого материала, выискивала глазами любимого и не могла его найти. Они давно не виделись, больше трёх месяцев. После возвращения Клеопатры Львовны и единственного телефонного разговора общение стало невозможным. Саша должен был сегодня попросить у Клеопатры Львовны её руки, о чём сообщил ей в том самом разговоре. У Любы было нехорошее предчувствие. Она, зная свою мать и её резко отрицательное отношение к Кошаку, не ждала ничего хорошего. Это отравляло её ядовитыми миазмами и не давало возможности радоваться окончанию школы и золотой медали. Ей хотелось одного: выйти замуж за любимого человека и уехать с ним куда угодно, даже в глухую деревню, в домик-развалюшку. Чтобы только он и она, и никого больше...

После того, как прошла торжественная часть – с вручениями дипломов и поздравлениями, с небольшим и очень смешным капустником, все участники уселись за огромные столы, поставленные буквой «П». Люба и Александр нашли глазами друг друга и старались при каждом удобном случае обмениваться страстными взглядами. Были произнесены праздничные тосты, отзвучали поздравления, большинство педагогов и родители остались за огромным столом, продолжая праздновать, а выпускники и некоторые преподаватели спустились в физкультурный зал, где был устроен танцпол и установлена аппаратура.

Зазвучала музыка, и Кошак пригласил Любочку на танец. Влюблённые, забыв обо всём на свете, обнялись и медленно передвигались под лирическую, чувственную музыку. В зале было темно, парочки не обращали внимания ни на кого, были заняты только собой. Боровик и Лузаков, тесно прижавшись друг к другу, взасос целовались, Ирэна и Андрей перешёптывались, соприкасаясь носами и нежно глядя друг другу в глаза, Василиск Петрович, соблюдая дистанцию, танцевал с Маней Слюссарь. Изабелла сама пригласила на танец рослого выпускника из параллельного класса, но вела себя прилично. Поговаривали, что она наконец-то влюбилась по-настоящему в Генриха и прекратила собирать свою эротическую коллекцию. Парочек было много: даже престарелый Семён Семёнович танцевал с Верой Павловной. Они о чём-то разговаривали и постоянно смеялись. Так продолжалось около часа. Но вот в дверях показалась грузная фигура Клеопатры Львовны. Она, недовольно морщась, остановилась на пороге и стала высматривать дочь. Наконец ей это удалось, и она решительно направилась к ней и Кошаку, которые были заняты друг другом и ничего вокруг не замечали. Они договорились минут через десять пойти в класс и заняться любовью. Все их мысли были заняты только этим.

-Люба, пора домой, поехали. Нас уже машина ждёт, - довольно громко произнесла Клеопатра Львовна.

Люба очнулась и недоумённо посмотрела на мать:

-Мама, но почему? Вечер ещё не закончился. Ты можешь ехать, а я останусь до утра. Кстати, Саша хотел с тобой поговорить о нас, но ты его и слушать не стала. Почему? Разве ты не поняла, что у нас настоящая любовь, и мы хотим пожениться, создать семью?

-Нам не о чем с ним говорить – тебе это понятно? Я его не знаю и знать не желаю, этого мерзавца и подлеца, который совратил мою единственную дочь. Порезвилась, голубушка, и хватит. Спасибо ещё, что хватило ума не забеременеть от этого проходимца, охотника за богатыми невестами. Ты что, думаешь, он тебя так любит, что жить без тебя не может? Ошибаешься, дорогая. Наверняка он сначала разузнал, кто у тебя отец, а потом и начал за тобой охотиться. Знаем мы таких брачных аферистов, видели. Пусть спасибо скажет, что в суд на него не подала. В общем, так, моя дорогая, ты немедленно идёшь со мной, иначе домой можешь не возвращаться. Соберу тебе чемодан с самыми необходимыми вещами и навсегда выгоню из дома. Живи, как хочешь и на что хочешь со своим бедным студентом. Только думаю, что долго ты не продержишься. Ты меня знаешь, Люба, я слов на ветер не бросаю. Выбирай: или ты идёшь со мной и продолжаешь жить в комфорте и уюте, с домработницей, с бриллиантами, модными шмотками и заграничными поездками или остаёшься с ним – в грязной коммуналке с алкашами и зарплатой в три копейки. А если он тебя обрюхатит и ребёнок родится? Ты хоть себе представляешь, что это будет? Об учёбе тогда точно придётся забыть и превратиться в домашнюю замарашку в рваном халате и стоптанных тапках. А потом молодой муж или начнёт пить и на сторону смотреть станет – тебе это в голову не приходило? А если найдёт очередную богатую дурочку, то и думать не станет – разведётся и из дома выгонит. И куда ты пойдёшь – на панель? Помяни моё слово, Люба, так и будет. Я очень отчётливо вижу эту картину.

-Но, мама, - Любочка уже навзрыд плакала, а окружающие перестали танцевать и сгруппировались вокруг Клеопатры Львовны, Любы и Кошака. У Александра перехватило дыхание от таких страшных, незаслуженных оскорблений, и он стоял молча, не в силах произнести ни единого слова в свою защиту. Ирэна с ужасом смотрела на эту картину, прижавшись плечом к Андрею и крепко взяв его за руку. На лице Андрея была написана растерянность: он прекрасно знал свою мать и благодарил себя за то, что заработал денег на квартиру и ушёл из семьи.

-Как хорошо, что мы ни от кого не зависим, - шепнул он на ухо Ирэне. – А то нам жизнь тоже бы испортили. У моей мамы на неделе семь пятниц. Иногда так начнёт доставать, что на стену лезешь, не знаешь, куда деваться. Как же мне жаль Любку. Попала девушка как кур в ощип. А у неё есть какие-то отношения с этим молодым человеком? Кто это вообще?

-Не знаю я ничего, Андрюша, - ответила Ирэна, смахивая слёзы с ресниц. – Вернее, знаю, но потом тебе расскажу, хорошо? Но выбора у Любы точно нет. Уверена, что она пойдёт с матерью. Как хорошо, что у меня мамочка совсем другая. Она не лезет в мою жизнь, только иногда советы даёт, кстати, очень толковые. У меня сердце разрывается от боли. Давай домой поедем, хорошо, любимый? Твоя мама может настроение испортить. Это у неё здорово получается.

-Поехали. У меня тоже настроение на нуле.

-Мама, подожди, - продолжала твердить Люба. - Мама, подожди, так нельзя. Ну, мама...

-Ничего больше не хочу слышать. У тебя есть выбор. В общем, я жду тебя в машине, жду ровно пять минут. Если ты не появишься, то домой можешь не возвращаться. Я ушла, - и Клеопатра Львовна с недовольным выражением на лице, не оглядываясь, направилась к выходу.

-Мама, как же так? Почему ты так жестока к нам? – продолжала плакать Любочка, держа за руку Кошака. Потом вдруг она вырвалась и побежала за матерью, бросив на ходу:

-Саша, прости. Я попробую уговорить маму. Может быть, через папу получится. Он меня любит и наверняка поможет.

-Люба, ты куда? – растерянно пробормотал Александр. – Не уходи, умоляю. Я тебя ещё увижу? – На его глазах выступили слёзы.

-Держитесь, Александр Сергеевич, - подошла Изабелла. – Я уверена, что у вас с Любаней всё будет хорошо. Не отчаивайтесь. Я теперь знаю, что такое настоящая любовь и очень вам сочувствую.

-Да, да, мы тоже в это верим. Наверняка у вас всё будет хорошо, - присоединились Боровик и Лузаков.

-Нет, ребята, спасибо вам конечно за добрые слова, но я в этом не уверен, - грустно произнёс Кошак. – Скорее всего, я её никогда не увижу – мне сердце подсказывает. Для меня сегодняшний день самый несчастливый: диес инфаустус, - и он вышел из зала, опустив голову.

-Как это грустно, и в такой день. Правда, Семён Семёныч? – спросила Вера Павловна. – А настроение всем нам капитально испортили. Как мне жалко этих двоих, сердце кровью обливается. А, кстати, вы знаете, что на Сашеньку не так давно Алия Фишман охоту устроила? Не слышали? Ну, это отдельная история, просто роман можно писать. Пойдёмте наверх, выпьем ещё шампанского, и я вам всё расскажу.

-Да, это самое, жалко мне Сашку, да и Любу тоже. А я и не знал, что у них, ну, это, роман, - сказал Войнович. – А красивая, как бы, пара. Пойдёмте-ка, Вера Павловна, наверх и выпьем, чтобы, это, ну, у молодёжи всё было хорошо.

-Пошли, выпьем. Кстати, шампанское вкусное, не самое дешёвое. Не то, что в прошлом году. Молодцы родители, не поскупились.

-Мария, завтра же пойдём знакомиться с моими родителями, - тихо сказал Василиск Петрович Мане. – А потом и с вашими познакомимся. Я не хочу вас терять.

-А если я им не понравлюсь? Что тогда? – со страхом спросила Маня.

-Это уже неважно. Главное – соблюсти приличия и не обижать хороших людей, а всё остальное – наше личное дело. Вы ведь согласитесь выйти за меня замуж?

-Конечно, Василиск Петрович, конечно согласна, - зардевшись, ответила Маня. – Как вы могли в этом сомневаться? Я давно вас люблю.

-Вот и отлично. А ведь я в какой-то степени благодарен Клеопатре Львовне. Из-за её грубого поступка я и решился сделать вам предложение прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Вы не возражаете пройтись пешком по ночной Москве? Что-то мне стало здесь неуютно. Погуляем, проветримся, зайдём куда-нибудь поесть, а потом вернёмся, и я вас домой отвезу, хорошо?