Geum.ru

Самые сокровенные и безрассудные желания

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15




САМЫЕ СОКРОВЕННЫЕ И БЕЗРАССУДНЫЕ ЖЕЛАНИЯ


Роман


Глава 1


Со скамейки, на которой живописно расположились четыре молоденькие, модно одетые девушки, постоянно раздавались взрывы хохота. Девушки обсуждали своих одноклассников, причём, в достаточно жёсткой форме, и беспощадно их высмеивали. Погода стояла великолепная, ласковая и солнечная. Было начало сентября, учебный год только начался, и настроение после долгих летних каникул совершенно не располагало к учёбе.

Надо сказать, что эта разноцветная полосатая скамейка находилась в небольшом скверике, рядом с музыкальной школой, в которой учились четыре красавицы, семнадцатилетние выпускницы специальной музыкальной школы – скрипачка, яркая брюнетка Алёна Боровик; виолончелистка, нежная золотоволосая блондинка с персиковым цветом лица, Маня Слюссарь; альтистка, пикантная рыженькая, с россыпью весёлых веснушек на лице, Леночка Аджемян и пианистка, высокорослая, грубоватая, мощная шатенка, Диана Хомуткова. Они уже давно играли в квартете, который пользовался бешеным успехом у публики и неоднократно побеждал на различных конкурсах. На сцене, в концертных платьях девушки смотрелись очень эффектно, уже не говоря о великолепном качестве исполнения классической музыки.

Подружки вышли подышать воздухом и посидеть на солнышке, потому что дирекция школы пока не нашла преподавателя социологии, которая уже была включена в расписание, и соответственно, в занятиях образовалось «окно». На последней паре должны были состояться такие важные предметы, как гармония и сольфеджио, причём, с новым молодым педагогом, бывшим выпускником школы, который (по слухам) недавно закончил консерваторию, поступил в аспирантуру и устроился на работу в родную школу. Он уже года два проработал на платном отделении с иностранцами (опять же по слухам), поэтому из выпускников его никто не знал или, скорее всего, не обращал на него внимания, когда встречал в школьном дворе или в коридоре. В общем, пока эта была, так называемая, тёмная лошадка. Девушки строили предположения – насколько он хорош как педагог, а главное, как мужчина. В том смысле, что стоит ли в него влюбиться или нет.

-А что, я бы и влюбилась, чисто платонически, - с чувством произнесла Лена, – если он хорошенький. Всё равно мне из наших ребят никто не нравится, а заводить близкие отношения с кем бы то ни было я тупо не хочу. Не привлекает меня пока эта сторона жизни, да и на старшую сестру вдоволь насмотрелась: каждую неделю у неё – новый партнёр. Когда старый парень её бросает, то она ходит вся в слезах и соплях, а потом находит замену и утешается с другим. И так до бесконечности. И что в этом может быть хорошего? Одна грязь. А уж целоваться и вообще бы ни с кем не стала: что хорошего в обмене микробами? Просто гадость.

-Ну, Ленусик, это ты зря так говоришь. Если любишь человека, то это не имеет никакого значения, понимаешь? – выразительно произнесла Алёна. – С такими взглядами тебе только и останется, что в монастырь уйти или стать злобной старой девой.

-Да знаю я, знаю, что вы с Серёгой не только целуетесь. Значит, вам повезло, что вы встретили друг друга. Но не всем же так везёт. Это любовь, о чём тут говорить? А я вот не понимаю таких распутниц, как наша Изка Криворучко. Она в свои восемнадцать уже многих ребят из школы оприходовала, они её и называют нехорошими словами на все буквы русского алфавита. Ну, девы, вы меня понимаете? До всех дошло? Не надо озвучивать? А вы знаете, что она ведёт учёт своим партнёрам? У неё даже есть особая тетрадка, в которой она всё записывает – фамилию и имя, а также количество встреч, и оценивает мужские достоинства своих партнёров. Можете себе такое представить? Вообще-то было бы интересно почитать. Как бы добыть эту тетрадку, как вы думаете? Где она её хранит? Дома или с собой носит? Может, стоит её чем-то отвлечь или дать по голове чем-нибудь тяжёлым, чтобы вырубилась, а в это время обыскать сумку? Или в квартиру её проникнуть, когда дома никого не будет. Подобрать ключи или отмычкой пошуровать. Я такое в кино видела. Это несложно.

-Ну и задатки у тебя, Ленка. Прямо криминал какой-то, - с осуждением сказала Диана. - Насмотрелась ты по ящику всякой дряни – вот в голову и лезет хрен знает что. Тебе бы не на музыканта учиться, а на бандитку. Может, ты не тот путь в жизни выбрала? Подумай на досуге. Ой, а вот и Изка. Легка на помине. Как говорится: вспомнишь чёрта, так он тут же и появится. Срочно переводим разговор в другое русло. Так о чём мы с вами только что говорили? О летнем отдыхе? – и девушки стали громко и старательно обсуждать Ленкину поездку на Кипр с родителями.

-Чао, тёлки! – к скамейке подошла Изабелла – невзрачная тощенькая черноволосая девица, небольшого роста, с мощным бюстом и с необыкновенно кривыми ногами, которые она без комплексов демонстрировала из-под коротенькой юбочки, больше похожей на лоскуток. Количество косметики на её лице превышало все разумные пределы, а туфли на платформе и огромных каблуках поражали воображение. – Ну так что, наш новый гармонист ещё не появлялся? Чё молчите, овцы?

-Это ты о ком сейчас сказала? – спросила Диана и посмотрела на подружек. – Мы не поняли.

-Как это о ком? О нашем Александре Сергеевиче Кошаке, о ком же ещё? Правда, у него прикольная фамилия? Прям, кошак в натуре, гы-гы-гы.

-А откуда ты его фамилию знаешь, откуда у тебя такие сведения? Может, ещё скажешь, что ты его видела?

-Конечно, видела, трындец, - оскалилась Изабелла, продемонстрировав одноклассницам кривые редкие зубы. – Видела и слышала, в отличие от вас, мои дорогие. Буквально вчера вечером, в учебной части. Очень молоденький, совсем зелёненький чел, полненький, с румяными щёчками. Трудно поверить в то, что он бреется. В общем, тот ещё сосунок. Такой муси-пуси – это что-то. Спорим, что через неделю его в постель уложу? Мне это – раз плюнуть.

-Да ладно тебе, Изка. Слишком ты много на себя берёшь. А если он женат или девушка у него есть, тогда что?

-А это неважно, - опять усмехнулась Изабелла, потом достала из сумки смятую пачку, выудила из неё тонкую коричневую сигарету и закурила, выпуская дым прямо на девушек. – Мне-то что до этого? Я за него замуж не собираюсь, он вообще не в моём вкусе, если честно. Это так, из чисто спортивного интереса. Вы же знаете, что я коллекционирую партнёров, чтобы было о чём в старости внукам рассказывать, как моя любимая бабуля Бэлла. Я от неё много интересного о жизни узнала. У Кошака появился реальный шанс занять в моём списке почётное девяносто седьмое место, сразу после Влада. Надоел мне Владик своим занудством и претензиями. Пора его пенделем под зад отправлять на околоземную орбиту.

-А кто у тебя на почётном первом месте, если не секрет, конечно? - презрительно спросила у Криворучко Алёна.

-Да фиг его знает. Давно это было. За эти годы у меня их столько было, этих трахалей, что и не вспомнишь. Хотя вру, они у меня все записаны и пронумерованы, и фотки есть в разных видах, в том числе, и откровенных. А уж видео и вообще завались. Какое там немецкое порно с толстыми тётками, имитирующими оргазм, и примитивными сантехниками, почтальонами и чистильщиками бассейнов, которые только и могут тупо произнести: „Ja, ja, sehr gut“ или „Das ist fantastisch“, - рядом не лежало. А так, наизусть я помню только последних двух – Мартина и Влада. Да, припоминаю-припоминаю, первого, вроде, звали Макс или Стас, а может, Алекс. Неа, сейчас не вспомню. Вот лицо помню и фигуру – такой смазливый брюнетик, с чёрными глазками-маслинами, накачанный. Вроде, бодибилдингом занимался. И было это в Сочи, куда мы с родителями ездили отдыхать лет пять назад, или шесть – не помню точно, в номере отеля. Рассказываю: познакомились мы на пляже. Иду это я, значит, вся из себя такая, в бикини и сумкой через плечо, а он меня останавливает и спрашивает: «Девочка, у тебя закурить не найдётся?», а я уже с десяти лет курила (между нами). Ну, дала я ему сигарету, дала прикурить и сама закурила. Познакомились, подымили, а потом он меня пригласил к себе в номер пивасика попить и начал приставать. Ну, я и осталась. Чё не остаться? Правда? Было бы глупо упускать такой шанс. Я же тогда была совсем мелкой. Кто бы кроме него стал рисковать? Ведь он мог спокойно сесть лет на пятнадцать-двадцать, как педофил. А этому всё было пофиг, по-моему, а может, и влюбился. Так вот женщиной и стала, блин. После первого свидания мы с ним везде ходили вместе, держась за руки, и трахались как кролики, буквально под каждым кустом – приятно вспомнить...

-Ну и ну, - пробасила Диана. Она густо покраснела и растерянно посмотрела на подруг. - Ну и ну, как же это интересно! Сколько тебе лет-то было, Лолита ты наша, нимфетка? Наверное, одиннадцать или двенадцать? А родители твои об этом знали?

-Неа. Это не их дело. И потом, они живут своей жизнью, а я – своей. Они меня вполне сносно обеспечивают, и им за это большое спасибо. Правда, маман хотела бросить работу в отцовской компании и припереться в Москву, чтобы за мной присматривать, но я сразу её укоротила. А знаете чем? Сказала, что если она отхиляет из дома, то нашего богатенького папулю мигом какая-нибудь молодая оторва прихватизирует. У него на работе этих вертихвосток – выше крыши. Маман тогда и призадумалась. Ещё благодарила меня за совет, а я сохранила свободу и независимость. Домработнице доплачиваю, чтобы она родакам про моих мужиков и бардаки в хате не рассказывала. Хорошо я придумала, правда? А что касается секс-партнёров, то я, может, и мемуары напишу лет через пятьдесят, если время будет. Но вернёмся к нашему прикольному Шурику: мне почему-то кажется, что никого у него нет – уж больно он стеснительный, зажатый, закомплексованный. Потому он и вызвал у меня интерес: у меня таких ботаноидов ещё не было. Типаж довольно любопытный. Мне вот что хотелось бы узнать: а каков он в постели, умеет чё или нет, или с ним надо с азов начинать...

-Да ладно тебе, замолчи, нам не надо таких тошнотворных подробностей. Уж как-нибудь без них обойдёмся. Расскажи лучше, какой он, - перебила Изабеллу Маня, которая на дух не переваривала похотливую одноклассницу. У неё всегда возникало чувство отвращения и брезгливости, когда она видела Криворучко. – Ну, какого роста, как одет, блондин или брюнет..., - внезапно она покраснела и вскочила со скамейки, с кем-то здороваясь. Подружки повернули головы в ту же сторону.

-Приветствую вас, милые дамы, - красивым баритоном, довольно строго произнёс высокий светлый блондин с голубыми глазами, лет тридцати, очень элегантно одетый. – Что это вы тут делаете, девицы-красавицы? Почему не на уроке? Прогуливаем? Не забудьте, что у нас сегодня после уроков состоится классное собрание. Надеюсь, что всех вас увижу.

-А мы это, Василиск Петрович, вышли погулять, потому что у нас, это, пока нет педагога по социологии. В расписании – окно. Не в помещении же, это, сидеть в такую погоду, - пролепетала Маня, покраснев ещё больше.

-Ну, тогда понятно, не буду вам мешать, всех благ, - ответил красавец и пошёл дальше.

-Слушай, Маня, ты что, совсем с ума сошла? Разве можно так себя выдавать? Что это ты так покраснела, дорогая? А почему стала косноязычить, как и на его уроках? Выходишь к доске и начинаешь мямлить и сбиваться, хотя материал прекрасно знаешь. А что, если он всё понял? Он же не слепой, в конце концов? - стала отчитывать подругу Алёна, которая давно была в курсе сердечных тайн своей подруги.

-Ничего он не понял, - со слезами на глазах произнесла бедная Маня. – Он меня вообще не замечает. Я для него – пустое место.

-Мань, Алёнка права – это бесперспективняк. Я, как ни старалась к нему подъехать, так он сквозь меня смотрит, как будто я стеклянная, - выпуская дым изо рта, сказала Изабелла. – Ой, здравствуйте, Александр Сергеевич, - вдруг медовым голосом сказала она, глядя куда-то в сторону. Девушки посмотрели туда же и увидели, что к ним приближается симпатичный молодой человек роста выше среднего, плотного телосложения, в стильных очках с затемнёнными стёклами, в светлом костюме, чёрных ботинках и с папкой в руках. Его светлые, модно остриженные короткие волосы эффектно золотились на солнце.

-Здравствуйте, Изабелла, жду вас сегодня на урок. О, вы курите? Не думал, что у вас есть вредные привычки. Курить – здоровью вредить. Бросайте, пока не поздно. Добрый день, девушки, - произнёс молодой человек нежным тенорком, окинув рассеянным взором скамейку и, не останавливаясь, прошёл мимо.

-Девки, это он и есть, - прошептала Криворучко. – Тот самый Шурик Кошак наш новый педагог. Высокий блондин в чёрных ботинках. Я от него балдею, если по-чесноку. Это что-то с чем-то. Полный капец! Клёвый чувак. Согласны? Ну чё, тёлки, молчите, не хотите включить мозг? В расслабоне после лета? Ну и фиг с вами. Этот препод не такой, как наши хамоватые пацаны без комплексов, которые только ржать умеют и руки распускать. С Сахаром не получилось, может, с этим получится. В общем, я пошла, чао-какао. Начинаю охоту, а вы пока подумайте, на что спорим, договорились? Думаю, что я круто разбогатею. Вы же наверняка на него поставите.

-А он хорошенький кошачок, просто мур-мур, - задумчиво произнесла Лена. – Мне понравился...

-Э, нет, стопэ, так дело не пойдёт. Даже и не думай в его сторону смотреть. Пока я пари не выиграю, даже и не мечтай, Ленка, а то волосёнки-то твои все повыдергаю. Раскатала губу, понимаешь. Нет, ну это ж надо! Немедленно закатай губу обратно, ясно? Ты меня знаешь – у меня нет комплексов, могу вломить чисто конкретно. Будешь с фингалом ходить, как Катька в прошлом году. Хотела, коза, у меня Димку отбить. Пипец какой-то! Ой, Александр Сергеевич, подождите, у меня к вам вопрос. Я хотела про учебники спросить..., - и Изабелла, бросив окурок мимо урны, резво заковыляла за Кошаком на гигантских каблуках.

-Он для неё уже Шурик, блин, - пробасила Диана. – А что, девы, я не удивлюсь, если она его действительно оприходует. У неё большой опыт по этой части. Во всяком случае, никто от неё пока не ушёл, кроме твоего историка, Маня. Но этого мэна вообще поленом не прошибёшь – весь в науке. По-моему, он вообще никого вокруг не замечает. Я слышала краем уха, что он скоро кандидатскую защищает, а это значит, мои дорогие, что в школе он не задержится, уйдёт в какой-нибудь универ – помяните моё слово.

-Никакой он не мой, хотя я бы не возражала, - плаксивым голосом сказала Слюссарь. – Я, наверное, скоро умру от любви, а он этого даже не заметит. А если уйдёт из школы, что я буду делать? Я ведь всё лето жила мыслью, что скоро его увижу, ждала осени, а так ... умру, непременно умру, – и она горько заплакала, закрыв лицо руками.

-Не неси чушь, - оборвала её Алёна. – разве можно говорить такие вещи? Это грех. А мне знаете, что интересно – за что это любящие родители наградили нашего красавца-мужчину таким именем? Разве это нормальные люди? А может, они и не люди вовсе, а драконы? Ой-ой-ой, Манька, ты с ума сошла? Разве можно так щипаться? Ну вот, теперь на руке синяк появится, - потирая руку, сказала Алёна.

-А ты не смей про моего Васика такие гадости говорить. У него родители – нормальные люди, профессора, интеллигенты, коренные москвичи с дворянскими корнями, а никакие не драконы. И пришло же тебе в голову такое. Извращенка, вот ты кто, поняла?

-Да я пошутила, глупая. Нет, ну надо же так щипаться. Прямо, гусыня какая-то. Я просто хотела сказать, что назвали бы они, эти профессора с дворянскими корнями, мальчика Василием, всё-таки это хорошее русское имя – Вася, Васёк, Василёк, но Василиск? Уж больно страшноватые аналогии возникают. Может, он такой холодный оттого, что имя обязывает? Ещё спасибо, что дыхание у него не ядовитое или взглядом не убивает, хотя наша Маня уже пострадала от его взглядов, значит, что-то в этом есть мистическое, - сказала Алёна, поспешно отодвигаясь он подружки. – Ой, а скоро и урок начнётся, пошли в школу. Мне интересно, какую тактику изберёт наша кривоножка и кривозубка. Может, у неё есть чему поучиться? А что, не возмущайтесь – она конечно распутница, Мессалина местного розлива, так сказать, но почти любого мужика может охмурить. Это ведь отличное качество для жизни. Представьте себе, что вам кто-то понравился, а внимания на вас он не обращает. И что тогда делать? Сохнуть от любви?.. Погибать?..

-И, тем не менее, Изка при всех своих закидонах – пианистка от бога. Не понимаю, когда она находит время для занятий, но играет просто божественно. Да вы сами это прекрасно знаете, что это я вам рассказываю, - включилась в разговор Лена. – Одно то, что она на спор шпарит в диком темпе все этюды Шопена, один за другим и во всех тональностях, и по нужным нотам - просто чудо. Такое надо в цирке показывать. Какая там Ванесса Мей? Просто жалкая пародия. Изка мне сказала по секрету, что готовится к конкурсу Шопена. Ей бы больше заниматься и прекращать эти оргии по ночам. Тогда она бы стала великой пианисткой.

-Да, действительно, - согласилась Алёна. – Я только не понимаю, как ей удаётся такими маленькими ручками так ловко играть? Вы же видели, какие у неё крошечные пальчики и растяжка небольшая. А садится за рояль – тут тебе и мощь, и эмоции прут, и техника изумительная. Жаль мне её: если она не обуздает свои пороки, то многого в жизни не добьётся.

-Не боись, дорогая моя, у неё папаша богатый, прокормит, если что, - пробасила Диана. – Если он ей много лет шикарную квартиру в центре города снимает, то это тоже чего-то значит. А домработница, которая и квартиру убирает, и продукты покупает, и еду готовит. Наша Изабелла себе даже чашку чая налить не может, а как картошку чистить, так вообще не имеет представления. И ещё – она постоянно на такси разъезжает, а в метро и не спускалась никогда, в отличие от нас – коренных москвичек. Она рассказывала, что отец к восемнадцатилетию хотел купить ей иномарку, но ей, видите ли, лень ходить в автошколу и учить правила, а так уже давно бы на лексусе или порше рассекала по Москве. Эта девочка из провинции в любом случае не пропадёт.

-Девы, так вернёмся же к нашей задумке. Мне кажется, что это неплохая идея – заключить пари, - заинтересованно сказала Лена. – Надо срочно делать ставки. Вы на кого будете ставить – на Изку или на Александра Сергеевича? Давайте, вы пока думайте, а я список желающих составлю и начну баблосы собирать. Мы же не первый раз тотализатор устраиваем, и никогда раньше не проигрывали. Вот выиграем крупную сумму и пойдём кутить в какое-нибудь модное местечко, где золотая молодёжь, блин, собирается. Так на кого будем ставить?..

-Ну, я пока не определилась, - сказала Маня. – Тут надо хорошенько подумать, а для этого хотя бы внимательнее посмотреть на этого Шурика, как Изка его называет. Давайте не будем спешить, ладно?

Подруги с Маней согласились. И действительно – зачем торопиться? Спешка в таком деле ни к чему. Тем более что надо бы и мальчишек подключить к этому процессу – они всегда любят на что-то спорить. Девушки встали со скамейки и неторопливо направились к школьному зданию.


Глава 2

Ещё до звонка класс одиннадцатого «А» был заполнен до предела. Всем было интересно, что же из себя представляет новый молодой педагог. Раньше теоретические предметы у ребят вела дряхлая старушка Мария Николаевна, которая проработала в школе не менее пятидесяти лет. Она играла диктанты мимо нот, теряла тетради с домашними задачами по гармонии, всё время находилась в полусонном состоянии, путала фамилии и имена своих учеников, постоянно болела и в конце прошлого учебного года ушла, наконец, на пенсию, - с почестями, цветами, подарками и значком «за достижения в культуре». Педагоги и ученики вздохнули с облегчением.

Изабелла, как лицо заинтересованное, уселась за первой партой, разложив нотные тетради, ручки и карандаши, и приняла серьёзный, сосредоточенный вид. Выглядело это настолько комично, что одноклассники давились от смеха. Обычно Изочка с комфортом устраивалась на «камчатке» и ложилась на стол, прикрыв глаза, отдыхая после очередной бурной ночи и слегка похрапывая. Учителя её не трогали, ставили натянутые тройки, потому что требовать от неё чего-то было делом совершенно бесперспективным, и с нетерпением ждали, когда же свободолюбивая и непокорная «Кармен» закончит школу.

Квартет подружек продолжал озабоченно шушукаться и рассуждать на тему – на кого ставить и сколько, а две девушки, которые ничего не знали о тотализаторе, – Люба Любавина и Ирэна Румянцева, обсуждали очередную выставку в Манеже, которую успели посетить с утра. Эти девушки выглядели на общем фоне как белые вороны, не сплетничали и не участвовали ни в каких пари, тем более – на деньги. Они тихо презирали одноклассников за их пошлый сленг, за слишком лёгкое отношение к жизни, за секс без любви, за некрасивые поступки. Одноклассники отвечали им тем же: старались лишний раз не обращаться с просьбами к отличницам, чтобы не нарываться на ироничные взгляды и язвительные реплики.

-Чуваки, атас, кошкозавр в коридоре показался, - крикнул Адик Баршай – на редкость некрасивый молодой человек с огненно-рыжей шевелюрой, носом картошкой и наглым лицом, усыпанным веснушками, который стоял в дверях на шухере и должен был предупредить одноклассников о появлении нового педагога. Он быстро прошмыгнул в класс и устроился за последней партой. Изабелла оживилась, быстро достала пудреницу, чтобы проверить макияж и так же быстро сунула её в сумку. Одёрнув кофточку с глубоким декольте, чтобы выглядеть ещё соблазнительнее и подчеркнуть бюст шестого размера, она застыла в ожидании. Выражение её лица стало необыкновенно благостным. Весь класс, исключая Любу и Ирэну, которые были заняты своими делами, дружно хмыкнул, а Криворучко, обернувшись к одноклассникам, скроила зверскую физиономию и показала им кулак. После чего она опять приклеила к лицу идиотскую улыбку.

-Ну, сейчас начнётся цирк, - вполголоса сказал староста класса Алёша Головинский. – Только не надо перегибать палку, друзья. Нам у него целый год учиться. Не надо его уж так пугать, а то сбежит от страха, и нам опять Марьниколавну-тушитесвет-сливайтеводу впарят. Тогда хоть из школы беги.

-Это ты Изке скажи, - вполголоса ответил Алёше Сергей Лузаков, близкий друг Алёны. – Чтобы вела себя приличнее и не устраивала из класса бордель, чтобы стриптиз свой остановила, а то скоро на ней ничего не останется из одежды, и тогда быть беде.

-Так, друзья, все встали, чтобы поприветствовать нового педагога, - скомандовал староста.

В класс деловито вошёл Кошак. Он подошёл к учительскому столу, положил на него журнал и свою папку, после чего обвёл взглядом класс и робко улыбнулся.

-Здравствуйте, ребята. Садитесь, пожалуйста, - приветливо сказал он. – Я – ваш новый педагог по музыкально-теоретическим дисциплинам. Буду доводить вас до...

-инфаркта, - не удержался и сказал Баршай. Но поддержки класса он не дождался.

-...до выпускных экзаменов в школе и до вступительных в консерваторию, - как бы не замечая хамской реплики своего ученика, довёл свою мысль до конца Кошак.

-Здравия желаем, ваше высокоблагородие, господин главнокомандующий, уррааа, - опять выступил несдержанный Баршай, и опять молодой педагог сделал вид, что ничего не услышал. Класс молчал.

-Меня зовут Александр Сергеевич...

-Пушкин, - опять перебил педагога Баршай. На этот раз Кошак остановил строгий взгляд на своём свежеиспечённом ученике и сказал:

-Вы мне льстите, молодой человек. До Пушкина мне далеко, но я буду стараться. А как вас звать-величать?

-Друзья зовут меня Адик, а фамилия моя – Баршай, - встал со своего места Адик. – Там, в журнале я – на вторую букву алфавита.

-Оно и видно, - ответил Кошак, – почему-то я в этом не сомневался, интер нос.

-Какой ещё нос? Вы имеете в виду карлика Носа или мой личный нос? Оскорбляете?

-Да нет, просто «интер нос» на латыни означает «между нами». Вот и всё.

-Так вы что – латынь знаете? – с уважением спросил Баршай. – Мой отец тоже знаток, но он врач, ему это для профессии нужно, а вам-то это зачем? Вы же обычный препод.

Класс нервно хихикнул и застыл в ожидании – что же будет дальше?

-Так-так-так, - сказал молодой педагог, открывая журнал и игнорируя вопросы Баршая. – Так, нашёл – Баршай Адольф. А почему у вас фамилия не Гитлер? – спросил он, глядя в глаза Баршаю и затаив ироничную усмешку. – Она бы вам больше подошла. Уж больно вы агрессивный.

-У моих родителей проконсультируйтесь, меня об этом никто не спрашивал, - огрызнулся Адик. Аналогия с фюрером ему не особенно понравилась.

-В общем, сразу хочу вас предупредить, дорогие друзья, что хамства я не выношу и никому не позволю срывать мои уроки. За это придётся жестоко расплачиваться. Вам всё ясно? Надеюсь, что все вы будете жить по принципу: «ауди, видэ, силэ», понятно?

-А причём здесь аудио и видео, да ещё в силе? – спросил со второй парты Петя Петрухин – мощный шатен, с туповатым выражением лица. – Извините, что я спрашиваю, но мне интересно. Мы что, будем на уроках использовать какую-то технику?

-Молодой человек, моя реплика не имеет никакого отношения к технике. Просто на латыни эта фраза означает: «слушай, смотри и молчи».

-А вы не могли бы записать её на доске? – подобострастно попросил Петя и достал ручку. – Я очень люблю латынь, и давно мечтал выучить несколько афоризмов на этом древнем языке.

-Потом как-нибудь, мой друг, чтобы на это время не тратить, хорошо? После уроков я в полном вашем распоряжении, а пока попрошу вас помолчать.

Класс притих, но Изабелла, которой стало невыносимо скучно молча сидеть за партой, сладко потянулась, вздохнула полной грудью, а потом жалобно застонала на выдохе. Она хотела, чтобы Александр Сергеевич обратил на неё, наконец, внимание.

-Что с вами, Изабелла? Вам нехорошо? Может быть, вам надо выйти? – заботливо спросил Александр Сергеевич.

-Да нет, нет, всё в порядке, продолжайте, - ответила Изабелла и призывно посмотрела в глаза педагогу, плотоядно облизывая при этом губы. Кошак на секунду смутился, покраснел, но тут же собрался и сказал, обводя взглядом класс:

- Итак, друзья мои, аб оригинэ, то есть с самого начала. Пройдёмся по журналу. С Адольфом Баршаем мы познакомились, и не могу сказать, что это знакомство мне приятно. Но это так, лирика. Может быть, вы, молодой человек, поймёте, что на уроках надо открывать рот только тогда, когда вас спрашивают. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. А если вы будете и к урокам добросовестно готовиться, то тогда мы с вами станем лучшими друзьями.

Кошак стал называть имена и фамилии своих учеников, которые вставали с места, а потом опять садились. Когда очередь дошла до Любы Любавиной, Александр Сергеевич с интересом задержал взгляд на красивой девушке, шатенке с длинной, в пояс, косой, с очаровательным нежным лицом и большими выразительными серыми глазами с поволокой. Люба смутилась и покраснела, посмотрев в глаза педагогу. Это заметила Ирэна и недоумённо уставилась на подружку.

-Что это ты, Люба, так покраснела? В чём дело?

-Ни в чём, - быстро ответила Люба, садясь на своё место, и покраснев ещё больше. Ирэна на минуту задумалась: Люба до сих пор ни в кого не была влюблена, в то время как она сама уже несколько лет была без ума от Любиного брата Андрюши. Пока это был её секрет, который она хранила в самой глубине своей души. Уж она-то на собственном опыте знала, с чего начинаются нежные чувства. Неужели её подружке понравился этот молодой, симпатичный педагог? А разве это так невероятно?.. Ведь разница в возрасте между ними не такая уж и большая – лет шесть-семь, не больше...

-Румянцева Ирэна, - произнёс Кошак, глядя в журнал. – А у вас очень красивое имя, необычное.

-Да, мне оно тоже нравится. Спасибо, Александр Сергеевич, - ответила Ирэна и встала, потом опять села на своё место.

Пока девушка предавалась размышлениям, Александр Сергеевич закончил знакомство с классом и начал объяснять новый материал, записывая на доске нотные примеры, а потом играя их на пианино. Баршай на время успокоился и временами злобно посматривал на нового педагога. Его друг Алёша постоянно шептал ему на ухо, чтобы он остыл, наконец, и не мешал учебному процессу. В конце концов, это в их интересах – хорошо учиться, чтобы потом не нанимать репетитора перед поступлением в консерваторию.

Вскоре прозвенел звонок, и Кошак, забрав журнал и папку, торопливо вышел из класса.

-Слушай, Адик, ты совсем дурак или прикидываешься? – презрительно сморщив нос, громко спросила Ирэна – хорошенькая пепельная блондинка с гармоничными чертами лица, красивой, стройной фигуркой и большими зелёными, русалочьими глазами. – Может, ты заткнёшься, наконец, и перестанешь всем мешать?

-А я что, а я ничего... – смутился Адик, которому Ирэна очень нравилась, но та не обращала на него ни малейшего внимания.

-Так вот, запомни раз и навсегда – если ещё раз публично выступишь в своём стиле рыжего лиса с наглой мордой, то будешь иметь дело со мной. Понял, придурок? И не заставляй меня ругаться, потому что это не в моих привычках. Не дам больше конспекты по ИМК! Никогда! Вот тогда тебя Агузаров точно сначала по стенке размажет, потом отскребёт от стенки то, что останется, после чего за ручку, как ребёнка, поведёт в музэй, где древним кувшинОм из китайского фАрфора по голове даст, а потом снимет со стенки портрэт молодого человека в чёрном камзоле и ещё добавит. Тебя привлекает такая пэрспэктива?

Класс грохнул: все в кулуарах посмеивались над педагогом по истории мировой культуры – доктором наук, профессором Агузаровым Анатолием Борисовичем, который был необыкновенно жесток при опросах и так же необыкновенно самодоволен и гонорист, хотя и произносил многие слова с неправильными ударениями. Считанным единицам удавалось сдавать зачёты по ИМК с первого раза. Обычно в конце семестра у класса Агузарова выстраивалась длинная очередь из «грешников», сдающих материал с пятой или шестой попытки.

-Ну, ты и даёшь, Ириша, - сквозь слёзы произнёс Алёша Головинский. – Всё молчишь и молчишь, а потом как скажешь – так слов нет. Не в бровь, а в глаз. Адик, ты понял, что у тебя впереди? Да Агузаров тебя с кашей съест, не иначе. Не ссорься с Ирочкой, а то тебя неизбежно ждёт фиаско.

-Да ладно, ладно, не буду, извиняюсь, я был неправ, - пробормотал Адик и торопливо вышел из класса, покраснев до самых ушей.

-Спасибо, подруга, - благодарно сказала Люба. – Мне так стало жалко Александра Сергеевича – пришёл к нам с открытой душой и нарвался на такое... мне очень его жаль, правда.

-Всегда пожалуйста, моя дорогая. Я ведь всё понимаю.

-Да, а что?

-Ничего, проехали. Мне его тоже жаль – такой молодой, симпатичный, серьёзный человек. В первый раз пришёл в группу и нарвался на такой приём. Я думаю, что нам с тобой надо к нему сейчас же подойти и извиниться за Адика. Чтобы он не думал, что мы это хамло поддерживаем.

Люба согласилась и при этом опять покраснела. «Я права – Любаня наша влюбилась с первого взгляда. Наверное, в это время Амур мимо пролетал и выпустил стрелу, как всегда, без промаха», – сказала себе Ирэна, но подругу смущать не стала. Она тяжело вздохнула и опять подумала об Андрее, решив, что с этим надо срочно что-то делать, что так дальше продолжаться не может, но что предпринять, что?..

Девушки взяли свои сумки и вышли из класса. Кабинет опустел, только Изабелла, которая не привыкла целый урок находиться в сидячем положении за партой, легла на тетрадки и учебники и заснула: бессонная ночь опять напомнила о себе. Надо было хоть немного придти в себя и продолжить обольщение молодого педагога, которое пока и не начиналось.


----------


Ирэна и Люба подошли к учительской. Там было много педагогов, все разговаривали довольно громко, поэтому в помещении было очень шумно. Александр Сергеевич скромно сидел в кресле недалеко от входа и читал какую-то книгу.

-Ну что, ты его позовёшь или я? – спросила Ирэна подругу. Та снова зарделась, потупилась и сказала: «Давай ты, хорошо?»

-Отлично, - ответила Ирэна, зашла в учительскую и громко обратилась к Кошаку:

-Извините, Александр Сергеевич, можно вас на минутку?

Молодой педагог её услышал, закрыл книгу и вышел в коридор.

-Вы извините всех нас, пожалуйста, не сердитесь на Адика. Он всегда такой хамоватый и несдержанный, не только с вами. На него уже никто и внимания не обращает – а что на больного внимание обращать, правда? Разве его вылечишь? Всем давно понятно, что Баршай – это не только фамилия, но и диагноз. Мы с Любой его не поддерживаем, а очень даже осуждаем, - сказала Ирэна Кошаку, который сначала посмотрел на неё, а потом – на Любу.

-Да-да, мы его очень осуждаем, - пробормотала Люба, опустив глаза.

-Ну что вы, девушки, я даже был готов к чему-то такому, меня коллеги предупреждали. Это что-то вроде боевого крещения. Так что, я не в обиде. А вам спасибо за поддержку, я это оценил. Ещё раз благодарю, - ответил Кошак, порозовев и не отводя глаз от Любавиной. – Я надеюсь, что на второй урок вы придёте? Тогда не прощаюсь, увидимся, - и он опять ушёл в учительскую.

-Вот видишь, как хорошо, что мы к нему подошли, правда? Теперь он не станет нервничать из-за ерунды. А с Баршаем я ещё наедине переговорю, чтобы держал свою варежку закрытой.

-Спасибо тебе, подруга. Ты такая умная и отважная. Что я могу для тебя сделать? Проси всё, что угодно, - сказала Люба, преданно глядя на Ирэну.

-И попрошу – не волнуйся, но потом, не сейчас. – У Ирэны возникла мысль: напроситься к Любе в гости, когда дома будет Андрюша. Он уже учился на третьем курсе консерватории, готовился к очередному конкурсу и в школе давно не появлялся. Где же с ним ещё можно встретиться, как не у него дома? А там будет видно... Конечно, надо будет раскрыть подруге душу, но что ещё остаётся делать? Они теперь находятся в равном положении влюблённых дурочек, или не дурочек? Хотя, если вспомнить классику или даже многочисленные истории из жизни, то влюблённый человек теряет аппетит, плохо спит, постоянно грустит и почему-то резко глупеет. И чем это объяснить? Игрой гормонов? Каких-нибудь загадочных эндорфинов или ещё чем-то?.. Но любовь в этом мире пока ещё никто не отменял, симптомов этой болезни – тоже. Уж лучше быть влюблённой дурочкой, чем невлюблённой умницей. Как ни крути, а любовь обогащает человека, даже если она, к сожалению, безответная.

Пока Ирэна рассуждала про себя на очень больную тему, девушки дошли до класса и расположились на своих местах. Румянцева оглянулась и, грозно сдвинув брови, посмотрела на Баршая, который смутился и покаянно прижал левую руку к груди, показав правой, что рот закрыл на замок. Изабелла уже очнулась, открыла глаза, опять проверила макияж и одёрнула кофточку. В класс торопливо вошёл Кошак, и урок начался.