Самые сокровенные и безрассудные желания

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15

Глава 21

Люба не знала, что делать: Клеопатра Львовна уже улетела в Израиль, а её любимый мужчина, который об этом прекрасно знал, до сих пор не проявлял никакой инициативы. На уроках и на индивидуальных занятиях он вёл себя как-то отстранённо и на любовницу почти не смотрел. Тон его был сухим, а манера поведения чрезвычайно сдержанной. Любу это оскорбляло: неужели за каких-то несчастных две недели их пылкая, страстная любовь испарилась без остатка? Разве такое бывает? Определённо это «шерше ля фам», то есть «ищите женщину». Но кого и где он мог найти за столь короткое время, и не просто найти, а влюбиться до такой степени, что Люба перестала его интересовать? Куда делась их неистовая любовь, когда, потеряв голову, они занимались любовью в лифте, на подоконнике в подъезде или в примерочной магазина? Может быть, виной была Энни, которая ещё не улетела в своё американское захолустье, а сидела в засаде в общежитии для гастарбайтеров и ждала подходящего момента? Нет, вряд ли, уж больно она груба и примитивна со своими толстыми бровями, с приземистой крестьянской фигурой и низким интеллектом. Не может быть, чтобы эстетствующий Александр с бухты-барахты влюбился в такое пугало огородное. В гороскопе она недавно прочитала, что мужчины-Львы любят изощрённо-элегантных, утончённых и умных женщин с хорошими манерами. Значит, это кто-то другой, вернее, другая. Но кто это, кто?..

Ночью девушка плакала в подушку, а утром вставала и на автопилоте делала свои обычные дела, но веки её постоянно были припухлыми, а глаза красными. Рассказывать об этом Люба никому не хотела, даже Ирэне, которая упивалась своим семейным счастьем с Андреем и не замечала ничего вокруг. Прошла неделя, но ничего не изменилось. Люба была в отчаянии: она так соскучилась по своему Сашкевичу (как она его частенько называла), но его милым шуткам, по его застенчивой и такой сексуальной улыбке, по его любовным признаниям, по его страстным ласкам, по его телу, на котором она изучила все родинки, изгибы, впадины и выпуклости... Совсем отчаявшись, Люба решила в три часа ночи позвонить любовнику и задать ему прямой вопрос: всё ли кончено между ними или ещё остаётся хоть какая-то небольшая надежда на возобновление отношений?

Кошак ответил сразу. Было понятно, что он тоже не спит.

-Саша, это я, - тихо сказала Люба и всхлипнула. – Зачем ты меня мучаешь? Что я тебе плохого сделала? Ты только скажи, что между нами всё кончено, что у тебя есть другая женщина. Я всё пойму, но жить так дальше не могу, понимаешь? Мне нужна определённость.

-Любочка, а я тоже собирался тебе звонить. Я очень соскучился, моя милая. Никакой другой женщины нет и в помине. Просто я на тебя обиделся и решил проучить.

-Правда, Сашунчик? Это же так здорово! – воскликнула Люба. – Я готова перед тобой извиниться сто тысяч раз, но чтобы ты перестал дуться. Когда мне можно к тебе переехать?

-Да хоть завтра, Любочка. Приезжай вечером, а я тебя встречу у подъезда. С работы я вернусь где-то часов в девять вечера, примерно. Давай так договоримся: я тебе завтра после работы позвоню, а ты будь готова, чтобы выехать.

-Саша, любимый, я готова петь и плясать от счастья. Как хорошо, что я догадалась тебе позвонить. В общем, завтра в школу я не иду, а собираю вещи и жду твоего звонка, а потом вызову такси и приеду. Ты не представляешь себе, как же я соскучилась, мой ненаглядный, мой единственный! Целую тебя, моя любовь.

-Я тоже тебя целую, Любочка и желаю спокойной ночи, а сейчас извини, мне надо укладываться в постель: завтра рано вставать. До завтра, милая моя.

----------

На следующий день, после уроков Алия зашла в учительскую, чтобы сделать несколько деловых звонков и поговорить с Сахаровым относительно подготовки к экзаменам его класса. Ей пока не удалось ничего выяснить по поводу Кошака, вернее, его личной жизни, и её это очень раздражало. Она привыкла к быстрым действиям, к блицкригу, а не к такой пресной, тягомотной дряни, как молочный кисель или манная каша. Александра она не встречала давно, вернее, когда Фишман заглядывала в его класс во время урока, она его видела, но поговорить не удавалось. Может быть, этот щен её избегает после последнего разговора, когда он так нагло её отбрил? Кто знает? Но пока всё было очень непонятно. Хотя почему? Вполне понятно: Львы не любят, когда им наступают на хвост. Но что такое Лев в сравнении со Скорпионом? Так, ерунда и мелочь. После укуса Скорпиона Лев станет совсем ручным и безобидным, этакой мягкой плюшевой игрушкой, с которой можно делать всё, что хочешь. А ещё лучше сделать из Кошака пуделя, подстриженного «подо льва», чтобы безропотно и даже с удовольствием приносил домашние тапочки, гонялся за брошенными палками и преданно смотрел в глаза хозяйке, ожидая очередного приказа.

Алия сидела за столом, погрузившись в размышления, и не сразу заметила, как в учительскую вошёл Александр. Пока он, ни на кого не глядя, ставил в шкаф журнал, у него зазвонил телефон. Фишман навострила ушки, тем более что рядом сидящий Василиск Петрович довольно громко разговаривал с физруком Войновичем.

-Да, слушаю, только что собирался тебе звонить, - ответил на звонок Кошак. – В общем, я сейчас уже выхожу из школы. Считай, что мне понадобится минут сорок на дорогу, и ещё я зайду в супермаркет за продуктами, чтобы загрузить пустой холодильник. Приготовишь нам что-то вкусненькое? Кстати, есть бутылочка хорошего красного вина, чтобы отметить нашу встречу. Хорошо, целую, козочка моя, до встречи у подъезда. – Александр отключил телефон, спрятал его в карман пиджака и вышел из учительской.

-Так-так-так, - прошептала Фишман. – Как интересно! Наверняка со своей бабой общался. Они, видите ли, собираются отметить встречу. Какая наглость! А на меня даже не посмотрел, гадёныш! Ну, я тебе покажу! Так, где у меня бумажка с его адресом? Куда я её запихала? А, вот, нашла. Прекрасно, что наш друг живёт на Красной Пресне. Мне туда на тачке добраться можно минут за пятнадцать-двадцать, если в пробку не попаду. Хотя в это время дороги свободные, и беспокоиться не о чем. В общем, спешить мне некуда: потихоньку спущусь вниз, сяду в свою машинку и поеду. Мне надо будет найти там подходящее место, где припарковаться, чтобы был виден подъезд. Сегодня я точно буду знать, с кем он кувыркается в постели, мой котик. Никому тебя не отдам, слышишь, пупсик? Ты мой до конца времён, если ты мне не надоешь, и я сама тебя не выставлю за дверь. Так и только так! Последнее слово всегда будет за мной!

Уложив сумку, Алия зашла в туалет, потом надела в гардеробе норковый свингер и вышла во двор, где был припаркован её серебристый внедорожник. Вырулив в переулок, Фишман поехала в сторону Красной Пресни, которую знала довольно хорошо: там жила её подруга, у которой она часто бывала. Без проблем, добравшись до нужной улицы, Алия нашла дом, в котором жил Кошак, и даже подъезд. Ей надо было припарковаться так, чтобы всё было видно как на ладони. Если её котик скоро должен с кем-то встретиться около подъезда, как он сказал по телефону, значит, надо всё видеть в деталях, а может быть, и запечатлеть на мобильный телефон. Посмотрев на часы, Фишман увидела, что ждать осталось недолго. В это самое время, метрах в десяти от нужного места с парковки выехал чёрный мерседес. Алия, возблагодарив Высшие силы за помощь, быстро припарковалась. Это была удача: великолепное место для слежки, близко от дома: она будет видеть всё, а её – никто, тем более что Кошак наверняка не знает, какая у неё машина и есть ли она у неё вообще.

Через некоторое время к дому подошёл Александр, держа в руках три больших пакета. Поставив их на заснеженную скамейку, он нервно посмотрел на часы, потом достал телефон и кому-то позвонил. Почти сразу подъехало такси, из которого вышла... да, всё правильно – Любавина. Она подбежала к Кошаку и повисла на его шее. Тем временем таксист доставал из багажника сумки и чемоданы.

-Ого, сколько багажа, - злобно сказала себе Алия. – Видимо, эта курва к нему решила насовсем переселиться, вместе со своим барахлом. Так, наснимаю-ка я эту сладкую парочку во всех видах, чтобы потом не мог отвертеться, бесстыдник. Надо же так сосаться у всех на виду!

Такси уехало, а Кошак с Любой продолжали страстно целоваться. Создавалось впечатление, что они встретились после долгой разлуки и никак не могут оторваться друг от друга. Фишман, кривясь от досады, сделала много снимков. У неё возникло желание выйти из машины и подойти ближе к влюблённым, но это было опасно: её могли заметить. «И так отлично, не отвертится, мерзавец. С этими фотками и видео я могу его к стенке прижать. Подожду несколько дней или навещу Любину мать, чтобы просветить. Вряд ли она знает, что её развратная дочь живёт с преподом», - прошептала Алия.

Тем временем Александр и Люба перестали целоваться, взяли в руки вещи и частями перенесли их в подъезд. Алия поняла, что шоу закончилось, и она может покинуть это очень удачное место слежки. Сегодня ей открылась истина, и не надо было больше мучиться и гадать о том, в кого влюблён её котик: всё встало на свои места. Это была победа! Теперь надо было обдумать дальнейшую тактику, подумать – с какой стороны подойти к проблеме, чтобы навсегда разлучить влюблённых. С этими мыслями Фишман включила мотор и поехала домой. В её глазах стояли слёзы, в душе бушевала буря эмоций, с которой справиться было весьма сложно. Чтобы облегчить душу, она постоянно ругалась матом.

----------

Прошло две недели. В выпускном классе назревала скандальная ситуация: отличница Люба Любавина, которая рассчитывала на золотую медаль, стала получать плохие оценки по музлитературе. Учитывая то, что в марте надо было сдавать госэкзамен по этому предмету, ситуация становилась угрожающей. Люба часами сидела за учебниками, копалась в клавирах, слушала аудио и смотрела видеозаписи, ей постоянно помогал Кошак и Ирэна, но с завидным постоянством во время опросов ей ставили двойки. Алия торжествовала: как легко и просто можно было свести счёты с соперницей, как легко и непринуждённо можно было постоянно размазывать её по стенке! Ведь давно известно, что завалить можно любого отличника – было бы желание. Ничего не стоило поставить вопрос в другом ракурсе или сыграть в быстром темпе фрагмент из разработки какого-то произведения, - и всё: вопрос решён! И не подкопаешься.

Ирэна, которая с первого взгляда невзлюбила нового педагога, поняла, что дело нечисто и решила поговорить с Василиском Петровичем. Поделившись с ним своими сомнениями, она попросила классного руководителя вместе пойти к Фишман, чтобы выяснить, почему отличница со стажем молниеносно трансформировалась в двоечницу, без всяких переходов и полутонов. Разве такое может быть? Сахарову тоже было неприятно, что девушка, которая много лет шла к золотой медали, вдруг почему-то резко отупела и перестала уделять учёбе должное внимание.

-Василиск Петрович, - чуть не плача говорила ему Ирэна. – Люба учит музлитературу не меньше других, а намного больше. И потом, мы с ней вместе доводим материал до зеркального блеска, только я сдаю на пятёрку, а она на двойку. Уверяю вас, что мы тратим на подготовку к экзамену очень много времени, иногда за счёт специальности. Не понимаю почему, но Алия Моисеевна к Любе придирается, причём, демонстративно. А как она на неё смотрит, с какой ненавистью, – мне иногда страшно становится. Что-то в этом есть, какая-то личная причина. Я вам не говорила, что Фишман активно интересовалась Любиной личной жизнью? Но я, конечно, моментально поставила её на место. Что-то здесь нечисто.

-Да, мне тоже это странно, - задумчиво ответил Сахаров. – Никак не могу понять, что случилось с нашей Любой. Я уж, грешным делом, подумал, что у неё в жизни что-то изменилось, и она забросила учёбу, но раз вы говорите, что она часами сидит и готовится к урокам, то... Я согласен: надо идти к Алие Моисеевне и спросить – в чём дело. Даже Криворучко и Сердюк она ниже тройки не ставит, а что из себя представляют эти девушки с куриными мозгами и беспрецедентной ленью, не мне вам говорить. Да и ваше видео в телефоне наводит меня на нехорошие мысли.

В конце учебного дня, Сахаров и Румянцева вошли в класс Фишман, которая собирала со столов ноты и складывала их в большой шкаф.

-Алия Моисеевна, добрый вечер, - сухо поздоровался Василиск Петрович. – Мы с Ирэной хотели бы с вами поговорить.

-Пожалуйста, присаживайтесь. Я вас слушаю.

-Меня очень беспокоит ситуация с Любавиной. Она у нас одиннадцать лет училась на одни пятёрки и заслуженно рассчитывает на золотую медаль, и вдруг такое...

-Я понимаю, что вы хотите сказать, - торопливо произнесла Фишман, не глядя в глаза Сахарову. – Мне тоже очень жаль, но что делать, если она плохо готовится к урокам? Что я могу сделать?

-Это неправда, вы лжёте, - агрессивно перебила её Ирэна. – Мы с Любой вместе готовимся, тратим на подготовку массу времени, чтобы благополучно сдать экзамен. Просто вы к Любе почему-то придираетесь.

-Как вы смеете так разговаривать с педагогом? – взвизгнула Алия. – Какая наглость! Почему это я к ней придираюсь? С чего вы это взяли?

-С того, что это так и есть на самом деле. А чтобы поставить ситуацию с головы на ноги, я предлагаю пригласить независимую комиссию из школы и консерватории, чтобы спросить Любу и реально оценить её подготовку. И разговариваю с вами пока очень вежливо, кстати. Но хочу предупредить, что в обиду подругу не дам – вам понятно?

-Я согласен с Ирэной, - произнёс Сахаров, пристально глядя на Фишман. – А почему вы мне в глаза не смотрите, когда я с вами разговариваю? Вам не кажется, что это невежливо и странно? Вам есть что скрывать?

-Да нечего мне скрывать, то есть совершенно нечего, - дерзко сказала Фишман и с вызовом посмотрела Сахарову в глаза. – Мне тоже жаль эту девочку, и я хотела вызвать в школу её маму, чтобы поговорить по душам.

-Клеопатры Львовны нет в Москве и вообще в России: она надолго улетела к родственникам в другую страну. Поэтому откровенно поговорите с нами и объясните: почему умная, талантливая девушка, отличница вдруг, ни с того, ни с сего скатилась на двойки? Ещё раз повторяю, что мы вместе готовимся к урокам, иногда за счёт других предметов, - сухо сказала Ирэна.

-Откуда я знаю? Может быть, у неё память плохая или она теряется, когда выходит отвечать к доске?

-Да откуда вы взяли этот бред? Почему она стала теряться и именно на ваших уроках? А можете объяснить, почему вы её гипнотизируете и сбиваете? Только она начинает отвечать, как вы в буквальном смысле слова начинаете её запутывать. Должна вас предупредить, что последний Любин ответ я записала на телефон и отнесла в консерваторию вашему завкафедрой. Так вот, этот уважаемый профессор впал в шоковое состояние, когда увидел это безобразие. А если я этот ролик в Инет выложу или на школьном форуме? Что тогда будете делать? Скажете, что вы это не вы или ещё что-то в этом роде? Да кто же вам поверит?

-Что? Как? Зачем это? Когда вы успели? – растерялась Фишман. – Да как вы посмели, без моего ведома?

-А чтобы документ был и вы не могли бы отпереться. Василиск Петрович тоже это видел и удивлён не меньше уважаемого профессора. Мне кажется, что вам вообще нигде нельзя преподавать, тем более в нашей школе. И вообще, если вы не прекратите ваши интриги, то мы соберём компанию против вас и потребуем вашего увольнения. Если понадобится, то и до министерства дойдём.

-Да, Алия Моисеевна, - сказал Сахаров. – Всё это очень странно, и что вы имеете против Любавиной? Невооружённым взглядом видно, что вы её специально запутываете. В чём дело? Сводите счёты? Но почему?

-Извините, но мне надо уходить, срочно, - пролепетала Фишман, шмыгая носом. – А от вас, Ирэна, я такого не ожидала.

-Тоже начнёте двойки ставить? – с вызовом спросила Румянцева. – Попробуйте. Но не думаю, что у вас это так просто получится. И я вам не завидую, когда мы подадим на вас в суд, понятно?

-Не могу больше с вами разговаривать, для меня такой тон неприемлем. Я ухожу.

Фишман пулей вылетела из класса, а Василиск Петрович сказал:

-Ирэна, вы молодец. И как быстро компромат раздобыли на эту странную особу. Не знаю, по какой причине она стала методично уничтожать нашу Любу, но здесь явно что-то есть: мне интуиция подсказывает, да и факты налицо. Ладно, ждём завтрашнего урока, а там видно будет. Пойдёмте, а то время позднее. Давайте я вас подвезу до дома.

-Спасибо, Василиск Петрович. Мне очень приятно, что в вашем лице я нашла поддержку. Может, вместе мы справимся с недобросовестным преподавателем и спасём Любочку. Я для неё на всё готова.

Глава 22

Алия была вне себя от бешенства. Её трясло всю дорогу до дома, пока она сидела за рулём. Она и не предполагала, что модная забава: выкладывать в Сеть всякую всячину, снятую на мобильник, дойдёт и до элитарной школы. И когда только противная Румянцева смогла провернуть это дело? Хотя, технически всё понятно: во время опроса педагог сидит за пианино спиной к классу, задаёт вопросы и играет фрагменты из музыкальных произведений. Вот негодница и снимала в своё удовольствие. Она с таким же успехом могла и на видеокамеру снимать – всё равно педагог ничего бы не заметил.

-И что теперь делать? – вздыхала Фишман. – Как поменять тактику? Я ведь сначала хотела с мамой Любавиной поговорить и просветить её, так сказать, относительно сексуальных забав её милой дочки с педагогом. Но мамы этой нет в Москве, и вернётся она нескоро. Реакции котика на двойки его любовницы я не дождалась. Мне хотелось, чтобы он стал выяснять отношения, и я бы его припёрла к стенке: показала фотки и видео их страстной встречи у подъезда, с поцелуями и объятьями. Короче, стала бы шантажировать. Но он ко мне так и не подошёл. И что теперь делать? Продолжать ставить двойки Любке и не могу, чтобы больше не нарываться на неприятности. Ещё придётся с завкафедрой объясняться: ведь это он рекомендовал меня на работу в школу. Как же всё неудачно складывается. Придётся на некоторое время уйти в подполье и дождаться приезда старшей Любавиной, чтобы серьёзно поговорить. Вот тогда я приобрету серьёзного сторонника и подельника, тогда можно брать хорошенького львёночка голыми руками. Он и на «кис-кис» будет отзываться, как миленький, с рук станет кушать, пупсик. Нет, как подумаю о нём, так меня в жар и бросает! Ужас! «Надо же, надо же, надо ж такому случиться. Надо же, надо же, надо ж так было влюбиться. Надо бы, надо бы, надо бы остановиться, но не могу, не могу, не могу, не могу, не могу. Не могу и не хочу», - зазвучала по радио старая песня Пугачёвой, и Алия стала фальшиво подпевать, удивляясь, насколько точно этот текст отражает её настроение. Александр должен был принадлежать только ей, со всеми его потрохами! Складывать оружие она не собиралась: Скорпионы никогда не сдаются, не при каких обстоятельствах. Они бьются до конца, чтобы добиться победы, и мало кто из гороскопа может с ними соперничать!

На следующий день Фишман улучила момент и зашла к Элле в библиотеку, чтобы попросить совета. Разгуляева её внимательно выслушала, потом просмотрела фотогалерею и видео, снятые на мобильник, после чего задумчиво сказала:

-Да, всё это ужасно, и я тебя отлично понимаю, но что же нам делать? Надо подумать. Когда, говоришь, Любина мать возвращается? Точно не знаешь? А надо бы узнать. Мне кажется, что она может быть главным фигурантом в этом деле и повлиять на ситуацию в нужную сторону. Слушай, я придумала: тебе надо немедленно сходить к Марите Андреевне Альпенгольд.

-Кто это такая? Я её не знаю. И почему именно к ней? – удивилась Фишман.

-А потому, моя дорогая, что Марита Андреевна давно дружит с Клеопатрой Львовной. Они давние и лучшие подруги. Уверена в том, что Марита постоянно общается с Клёпой (как она её называет) и знает, когда та вернётся домой.

-Да, наверное, ты права, - без особого энтузиазма ответила Алия. – Где её искать? А то я бы прямо сейчас к ней и зашла.

-Иди, иди, она целыми днями в школе пропадает, потому что платным отделением заведует. А искать её надо на пятом этаже, на её кабинете так и написано: «Коммерческое отделение». Представься и просвети её по поводу Любочки и её, так сказать, неформальных отношений с Кошаком. Могу зуб дать, что она об этом ничего не знает, и ты её заинтересуешь.

-Отличная идея, - немного оживилась Фишман. – Ты права, Эллочка, прямо сейчас и пойду, тем более что время есть.

-Счастливо тебе пообщаться с Маритой. Только не забудь после вашего разговора ко мне зайти и рассказать подробности. Это же моя идея. Если не сработает, то будем думать дальше. Но я уверена в успехе – интуиция меня никогда не подводит.

-Всё, уже лечу, чмоки, дорогая, - и Алия вышла из библиотеки.

----------

Найдя нужный кабинет, Фишман постучала и вошла. В большом помещении, за столом сидела невероятно толстая женщина и говорила по телефону. Она любезно кивнула Алие и глазами указала на стул, стоящий рядом со столом. Пока Марита Андреевна беседовала по телефону, у Алии была возможность её рассмотреть. Глава коммерческого отделения производила очень солидное впечатление не только фигурой, но и манерой поведения: она была похожа на императрицу Екатерину Вторую, восседающую на троне и раздающую свои милости подданным. Одета она была богато, но безвкусно: балахонистое пёстрое платье с длинным рукавом, широкие туфли на низком каблуке и невероятное количество золотых украшений, которые, в виде серёг, цепочек, кулонов, браслетов и колец занимали все свободные места на теле Мариты Андреевны. Только почему-то короны с бриллиантами, сапфирами, рубинами и изумрудами на голове не наблюдалось, хотя она прекрасно бы ей подошла. Причёска из коротких крашеных волос была свежая, сразу видно, что недавно от парикмахера, а макияж был настолько ярким и безвкусным, что неприятно резал глаз.

Минут через пять, когда разговор закончился, Марита Андреевна положила трубку, внимательно посмотрела на Алию и произнесла:

-Здравствуйте, я вас слушаю. Мы ведь с вами не знакомы, не правда ли?

-Да, не знакомы. Я – новый педагог по музлитературе, Фишман Алия Моисеевна. Меня пригласили довести выпускной класс после увольнения Полины Лапотырь. На основной работе я – в консерватории, недавно защитила кандидатскую диссертацию и уже пишу докторскую.

-Очень приятно, Алия Моисеевна. Я о вас слышала, но увидела в первый раз. Вы правильно сделали, что нанесли мне визит. У вас ко мне какое-то дело?

-Да, дело есть и очень щекотливое. Если у вас есть время, то мы могли бы поговорить.

-Время есть, вы очень удачно зашли. Итак...

-Дело это касается Любы Любавиной и Александра Кошака. У меня есть факты, что они любовники. Могу их предоставить, хотите?

-Что вы сказали? Любовники? Я не ослышалась? Ох, мне плохо. Не может быть. А какие у вас есть факты? Надеюсь, что это не голословное утверждение? Вы понимаете, что такими вещами не шутят?

Фишман вытащила из сумки мобильный телефон, потом подошла к креслу Альпенгольд и показала видео, а также фотографии, которые сделала недавно у подъезда дома Кошака.

Марита Андреевна молча просмотрела компромат, потом спросила:

-Заметьте: я не спрашиваю, каким образом вы добыли эти материалы: сами или при помощи частного детектива. Это вопрос второстепенный. Главное вот что: а зачем вы всё это мне показали? У вас есть какая-то цель? Вам бы лучше к Любиной маме обратиться.

-Да я и хотела с ней поговорить, но узнала, что её нет в стране, что она гостит у родственников в Израиле.

-Да, это правда. И всё-таки, уважаемая Алия (можно без отчества?), зачем вам всё это?

-Конечно, можно и без отчества. А цель у меня такая: я страстно влюбилась в Александра и хочу за него замуж, а Люба – это препятствие на моём пути. Только прошу: пусть всё останется между нами, хорошо? Я начала крупную игру, в которой нет правил, и не хочу, чтобы мне помешали довести её до конца.

-Естественно, - процедила сквозь зубы Марита Андреевна. – Могли бы и не говорить об этом. Если честно, то вы меня просто убили. Никак не думала, что наша невинная Любочка станет любовницей Кошака. Но уверена, что не она в этом виновата. Наверняка это он, мерзавец, её соблазнил, заманил в свои сети. Очень я в нём разочаровалась, а ведь я его предупреждала. Ох, хорошо, что Клёпа ничего не знает, а то её с больным сердцем инфаркт бы хватил. Она с дочери всегда пылинки сдувала, берегла, как драгоценность, а тут такое неприличие...

-Вы думаете, что Любиной маме не надо об этом говорить?

-Думаю, что надо, просто необходимо, но с умом. Сначала её стоит подготовить. Это я беру на себя: мы ведь почти каждый день общаемся по телефону. Ну и задачку вы мне задали, Алия. Надо подумать, так-так-так. Скажите, а вы на самом деле влюбились в Сашку? Серьёзно? И хотите отбить его у Любы? А он того стоит? Ну, это ваше дело. Тогда будем союзниками. Только обещайте, что не будете проявлять инициативу. Или вы уже дров наломали? По вашим глазам вижу: во что-то ввязались. Рассказывайте всё и по порядку, чтобы у меня была ясная картина перед глазами.

-Понимаете, - замялась Фишман. – Я стала придираться к Любе, ставить двойки за плохие ответы, а её подружка Ирэна сняла это на телефон и меня к стенке припёрла. Кроме того, она показала видео моему профессору и Василиску Петровичу. Всех против меня настроила, дрянь. Ну вот, а результата пока никакого нет. Кошак на меня по-прежнему не обращает внимания, а я хотела его спровоцировать, но, видно, не всё рассчитала...

-Вы очень глупо поступили, - перебила её Марита Андреевна. – Не трогайте Любочку, а то будете иметь дело со мной. Она хорошая девочка, круглая отличница, и не надо сводить с ней счёты таким образом. Ставьте пятёрки, даже если она что-то не выучит. А Ирэна молодец – не дала подругу в обиду. Я бы тоже так поступила. Советую вам успокоиться и мозги на место поставить, а то в этой школе вам трудно будет удержаться. Я за этим буду пристально следить, а если учесть, что директор всегда ко мне прислушивается, то... выводы делайте сами. Со мной лучше дружить, тем более что у меня в консерватории и в Министерстве культуры много друзей. На будущий год я вам могу предложить отличную нагрузку, хотите? А в Китай хотите в командировку съездить? Тоже не отказались бы? Ну и отлично. Я это учту. Тогда мы найдём общий язык. А пару эту мы обязательно разлучим – не сомневайтесь, но на это нужно время. Вам надо было сразу идти ко мне, а не заниматься самодеятельностью.

-Но я же в школе никого не знаю, и я понятия не имела, что вы с Любиной мамой дружите. Мне только что Элла из библиотеки посоветовала к вам подойти и всё честно рассказать.

-Отлично сделали, что послушали Эллу. Она умная, практичная женщина. В общем, так: дайте мне ваш телефон. Когда я что-то придумаю, то позвоню вам и скажу, что делать дальше. Мне самой не нравится эта ситуация. Надо сделать так, чтобы Любочка рассталась с Кошаком и как можно скорее. Как бы девочка не забеременела, бедная. Надо же: стать игрушкой в руках порочного мужика?! В жизни бы не подумала, что он такой коварный соблазнитель. И что в нём женщины находят? На мой вкус, так в нём вообще нет никакой сексуальности и много индифферентности и инфантильности. Так, обычный парень, очкарик с амбициями, каких миллионы. Просто выпендриваться любит: так и сыплет латинскими цитатами, чтобы выделиться на общем фоне, но не всем это нравится, далеко не всем. Некоторые педагоги считают его снобом и зазнайкой.

-Может, это и так, но ведь сердцу не прикажешь, Марита Андреевна. Я его хочу – вот и всё. И пока не получу эту живую игрушку, то не успокоюсь. Это страсть, с которой я ничего не могу сделать. Это сильнее меня, понимаете?

-Конечно, понимаю, - ответила Альпенгольд. – Сама попадала в такие ситуации. Правда, мне всегда нравились зрелые мужчины, красивые и талантливые.

-Но Саша тоже красивый и талантливый, кроме того, я чувствую, что он очень сексуальный, на интуитивном уровне. Мне кажется, что у нас с ним всё может получиться, если убрать препятствие в виде этой Любы. А тогда я вас и на свадьбу приглашу, в качестве почётного гостя.

-Да подождите вы со своими прожектами. Сначала надо всё грамотно сделать, а потом планы строить. И преграду мы уберём, если так можно сказать о Любочке. Дайте время. Короче говоря, запишите мне свой телефон – вот вам бумажка, а я вам дам свой сотовый. Мы теперь должны быть постоянно на связи. И как хорошо, что вы ко мне зашли, иначе я не смогла бы держать ситуацию под контролем.

После обмена телефонами Алия попрощалась и Маритой Андреевной и вышла из её кабинета. Настроение улучшилось, и она вспомнила об обещании всё рассказывать Элле, которая принимала такое активное участие в решении проблемы. Если бы не её советы, то Алия до сих пор ничего бы не знала. А так она выследила котика и его «подстилку», а потом вышла на Альпенгольд, которая наверняка поможет ей устранить с пути препятствие и заполучить желанного и такого аппетитного львёночка.

----------

Марита Андреевна, оставшись одна, стала обдумывать так неожиданно нарисовавшуюся и крайне неприятную проблему. С одной стороны, надо было срочно просветить Клёпу, но без ущерба для её здоровья, а с другой – на время устранить эту противную Фишман, которая прёт напролом, как танк. Нельзя было допустить того, чтобы эта скандальная ситуация просочилась в массы. То, что Алия – набитая дура, и не только набитая, но и подлая, опытная Марита Андреевна увидела сразу. У неё и морда противная: хитрая и шкодливая. А чего можно ждать от подлой дуры, лишённой моральных устоев и идущей на поводу у своих низменных инстинктов? Правильно: одних неприятностей. Семейство Любавиных должно оставаться незапятнанным и непорочным, несмотря на Любину безумную выходку. Да, и с Разгуляевой надо поговорить: чтобы не распространяла по школе слухи. У неё сын в школе учится, на это и надо бить. Какая мать хочет неприятностей для своего ребёнка? Правильно, никакая. Беру на заметку и сегодня же поговорю, - сказала себе Альпенгольд. Потом, немного подумав, она набрала номер своего хорошего друга, который работал в Минкульте и занимался связями с зарубежными учебными заведениями.

-Надо выпроводить эту похотливую бабёнку хотя бы на два-три месяца из страны, чтобы воздух здесь не портила. Надо бы ей командировку куда-нибудь подальше устроить, в Западную Европу или в Штаты, например. Кто же от такого откажется? - сказала она вслух, после чего вышла на связь с чиновником, которого знала ещё с консерваторских времён.

После пятнадцатиминутного разговора, выяснилось, что проблема эта очень даже решаема, что Фишман можно устроить командировку в Сорбонну, где она читала бы лекции по истории русской музыки и музыке советского периода. Такие специалисты там требовались, причём, условия были очень выгодные.

-Федя, сделай так, чтобы она узнала об этом завтра же, хорошо? И пусть шмотки свои срочно собирает. Но учти, что я к этому не имею никакого отношения. Мою фамилию даже упоминать не надо, а я тебе потом сеном откошу, дорогой. Значит, договорились? Отлично.

Положив трубку, Альпенгольд довольно потёрла руки, потом сказала себе:

-Так, одну проблему я решила, теперь надо подумать, что сказать Клёпе, чтобы она досрочно вернулась в Москву. Надо вырвать Любочку из лап этого сексуального маньяка. Ясно, что когда Клёпа вернётся, то возьмёт дочь под строгий контроль. Вот это нам и надо. Отлично, позвоню и скажу что-то полунамёками, типа, что Люба стала получать плохие оценки и что присутствие матери крайне необходимо. Где-то так.

Всё получилось так, как и планировала Марита Андреевна: Клёпа забеспокоилась и сказала, что ей пора возвращаться из Хайфы в Москву, тем более что родственники ей надоели и она им, вроде, тоже. «Всё хорошо в меру, правда, Мара? – спросила она у Альпенгольд. – Постараюсь сегодня же взять билеты на самолёт, а потом тебе перезвоню. Будем на связи, дорогая».

-Отлично, какая же я молодец! – сказала себе Альпенгольд, положив трубку. – Да, надо бы с Любой поговорить, чтобы она и виду не подала, что спит с этим, с этим... слова не могу подобрать приличного. Но для нас главное – это чтобы Клёпа не волновалась и сохранила здоровье, а остальное мы решим в рабочем порядке.

Blog

Самые сокровенные и безрассудные желания