Самые сокровенные и безрассудные желания
| Вид материала | Документы |
- В. А. Доморацкий Виртуальный секс одна из популярных новаций, 71.24kb.
- Клещевникова Настя,, 166.32kb.
- Друг это тот человек, который поможет в трудную минуту, всегда сможет выручить, никогда, 62.67kb.
- «Неизменно склоненный к тебе…», 122.29kb.
- Дэвид Гордон. Терапевтические метафоры, 2584.08kb.
- Мудрость и одиночество. Загадка „Алсифрона, 3980.2kb.
- Метафора использовалась как механизм, при помощи которого передавались и развивались, 2669.31kb.
- Жребий жизни – быть человеком по сердцу Его в совершенстве любви!, 3287.35kb.
- Центральная детская библиотека, 37.54kb.
- Календарь событий 2012 года Январь, 179.14kb.
Вернувшись домой и, перекусив на скорую руку, Марита Андреевна принялась звонить Любе, то телефон у той был постоянно недоступен. Что же такое, - стала злиться Альпенгольд. – И где её только носит, эту легкомысленную девчонку? Ладно, позже позвоню, а пока надо сделать ряд деловых звонков.
Через час Люба перезвонила сама, поздоровалась и поинтересовалась здоровьем Мариты Андреевны.
-У меня всё в порядке, дорогая. А как твои дела? – дипломатично спросила пожилая дама. – Кстати, Любанчик, я всё знаю про тебя и твоего, так сказать, бойфренда – добрые люди просветили. Никак от тебя такого не ожидала, никак. Для меня это был шок.
Люба ошеломлённо молчала.
-Ты меня слышишь, девочка? Только не говори, что это чьи-то выдумки, потому что я лицезрела фотографии и видео на телефоне, где тебя и Кошака видно очень хорошо, как вы у какого-то подъезда взасос целуетесь и обнимаетесь. Тут уж никак не скажешь, что это фотомонтаж. Если честно, то мне было странно и неприятно на это смотреть. На тебя это никак не похоже, дорогая. Как будто тебя подменили. Да скажи же что-нибудь, в конце концов! Или ты дар речи потеряла?
-Нет-нет, я здесь, Марита Андреевна, - пролепетала Люба. – И отпираться не буду, раз такое дело. Мы ведь с Сашей друг друга любим и собираемся пожениться. Что в этом плохого?
-Не знаю, не берусь судить. Я вообще предпочитаю в чужие дела не лезть, но что ты скажешь маме? Она ведь и не подозревает, что ты так плохо поступила.
-Ну, мама ещё не скоро приедет, я что-нибудь придумаю...
-Я на твоём месте не была бы так уверена, дорогая, - ответила Марита Андреевна. – По моим сведениям, Клёпа уже заказала билет на самолёт и через два дня будет дома. Ты меня слышишь, Любочка?
Альпенгольд услышала в трубке отчаянный вопль: «Саш, моя мама скоро возвращается. Что делать-то будем»?
-В общем, я так понимаю, что твой близкий друг находится поблизости и вам есть что обсудить, а посему прощаюсь – не хочу мешать. Если что – звони, дорогая. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку, - и Марита Андреевна отключила телефон.
-Моё дело предупредить, а там пусть делают, что хотят, - ворчливо пробормотала она и пошла на кухню, чтобы накормить своих многочисленных собак и кошек, которые наперебой лаяли и мяукали, ожидая позднего обеда или раннего ужина. Сняв крышку с огромной кастрюли, стоящей на плите, Марита Андреевна половником стала раскладывать пшённую кашу, перемешанную с кильками, в многочисленные оловянные миски.
----------
В комнате Кошака царила паника. Люба, плача, собирала вещи, а Александр её утешал, что почти не помогало.
-Как ты думаешь, кто нас снял на мобильник и наябедничал Марите Андреевне? – постоянно спрашивала у Кошака девушка, но тот только пожимал плечами, поскольку ответа на это вопрос у него не было.
-А что я маме скажу? Она меня убьёт на месте – это в лучшем случае. Надо будет попросить тётю Мару ничего не говорить маме, скажу, что это наше семейное дело и что мы сами разберёмся.
-Думаешь, что она тебя послушает? – недоверчиво спросил Кошак, помогая Любе укладывать вещи.
-Думаю, что да: она хорошая тётка, добрая, и меня очень любит. Ведь она – моя крёстная мама.
-Да, женщина она, конечно, милая и добрая, я с этим согласен. Но ведь кто-то нас выследил, и что ему помешает так же успешно связаться с Клеопатрой Львовной и выложить ей всю информацию?
-Ничего не знаю, милый. Мне очень грустно, что мы надолго расстанемся, как минимум, до выпускного вечера, до конца июня, а это целая вечность! Я могу не выдержать, любимый.
-Тогда нам придётся опять устраивать свидания в школе.
-Не знаю. Мне кажется, что это опасно, что нас опять выследят.
-Как это? В закрытом на ключ классе? Разве это возможно?
-Не знаю. Наверное, ты прав. А что нам ещё остаётся, правда? Ирэна опять будет смотреть на нас косо, но ведь не всем же везёт так, как ей и Андрею. Они пока не женаты, но им сразу позволили жить вместе. Почему в этом мире всё устроено так несправедливо, правда, Саш? Да, кстати, надо позвонить тёте Маре и попросить её, чтобы нас маме не выдавала.
-Звони, а я пока твоё бельё из шкафа достану, чтобы нам сейчас все твои вещи упаковать, а завтра с утра вызовем такси, и я тебя домой провожу.
Люба опять позвонила Альпенгольд и попросила не выдавать пока её с Сашей.
-Не знаю, что тебе и сказать, дорогая, - ответила Марита Андреевна. – Да замолчите вы, наконец. Я ничего не слышу, - прикрикнула она на собак, который стали отчаянно лаять и драться около мисок с едой. – Линда, куда колбасу потащила? Стой, дрянь, это мой ужин. Капа, перестань нападать на кошку, а то она тебе опять нос когтями исполосует. Ну что с ними делать? Замолчите!!! Нет, не понимают. Люба, слушай, в общем, Клёпа прилетит послезавтра. Советую тебе завтра же вернуться домой и поговорить с Катей. Домработница в курсе, где ты пропадаешь?
-Да, конечно, но она не знает подробностей. Я ей просто сказала, что без мамы мне плохо, и я поживу у подруги, что мне её мама это предложила. Ей же ещё лучше – забот меньше.
-Хорошо, делай так, как хочешь. Да замолчите же вы, наконец. Линда, оставь колбасу в покое. Ну надо же: уже здоровый кусок отгрызла. Нет, ну что же это такое? - опять прикрикнула она на собак, которые затеяли нешуточную грызню на шестиметровой кухне. – Люба, я с тобой прощаюсь. Мне придётся срочно разнимать Вилика и Шарика, а это очень непросто. Они хоть и братья, но родственных чувств друг к другу почему-то не испытывают и постоянно дерутся за расположение Линды, их матери. А у Линды началась течка, и их постоянно приходится от неё отгонять. Целую, дорогая.
-Ну, что она сказала? – спросил Кошак, который сосредоточенно укладывал в чемодан лифчики, трусики, колготки и коробочки с прокладками и тампонами.
-Да практически ничего, - ответила Люба. – Там, как всегда, возник конфликт между собаками и кошками. Тётя Мара держит огромное количество животных. Она и сама не знает, сколько их. Лучше её об этом не спрашивать, потому что она начинает злиться и говорить, что такие вопросы задавать неприлично. И всё время у неё кто-то рождается и кто-то умирает. Роддом и кладбище в одной упаковке. Но то, что животных больше двадцати – это факт. Кстати, я правильно сделала, что ей позвонила, потому что она пообещала первой с мамой не говорить. Придётся нам с тобой подумать, что делать дальше. А мама послезавтра прилетает, уже и билет взяла на самолёт. Как же всё неудачно получилось! А что ты думаешь о том, кто нас выследил? Наверняка эта пакостная Фишман: у неё на лице всё написано – такая шкодливая хитрая лиса. Интриганка! Ненавижу её!
-Думаешь, что это она?
-А кто ещё? Эта дрянь к тебе постоянно клеится, проходу не даёт – ты сам рассказывал и возмущался. Кому бы, кроме неё, это было надо? Нет, ну у меня нет слов: выследить и на мобильник снять! Какая же дрянь! Поленом бы прибила эту стерву, честное слово!
-Люба, остынь, не надо её обзывать. Может быть, Алия здесь совершенно не причём?
-А кто причём? Римский Папа или, как всегда, Пушкин Александр Сергеевич? Ну что ты плечами пожимаешь? Сам не знаешь, а её защищаешь! И не называй при мне этого дебильного имени, от которого меня давно тошнит, если не хочешь поссориться.
-Любочка, милая моя, не надо так нервничать. Вот, вещи я твои уложил, а теперь иди ко мне, родная. Ты ведь понимаешь, что это наша последняя ночь перед долгой разлукой.
-Хорошо, Саша, зря я так сорвалась. Фишманиха этого не стоит. Может, это и не она? Мы же не знаем наверняка, правда? Сейчас быстро сбегаю в душ – и к тебе в постельку, мой любимый, дорогой, единственный.
Люба ушла, а Александр, постоянно вздыхая, раздвинул диван и достал из шкафа постельное бельё.
----------
На следующий день Фишман позвонили из деканата консерватории и сообщили, что ей, как лучшей из лучших, предоставили командировку в Сорбонну. Там срочно требовался преподаватель по русской и советской музыке. Алия удивилась, но не особенно: она всегда себя считала очень хорошим специалистом. Недаром ей после защиты диссертации предложили большую нагрузку в консерватории. Её любовь к Кошаку временно отошла на второй план: надо было срочно собирать документы и делать рабочую визу. Кроме того, до отъезда надо было подготовить выпускников к экзамену, и сделать это надо было не просто хорошо, а очень хорошо. Всё равно к осени она вернётся, и ей необходимо было укрепить свои позиции в школе, в частности, на платном отделении, где платили очень неплохие деньги. Глупо было бы ссориться с влиятельной дамой Маритой Андреевной и упускать такой шанс. Кроме того, заведующий теоретическим отделением был человеком пожилым и больным, и можно было бы со временем занять его место, продолжая работать в консерватории. А Сашка и так от неё никуда не денется. Если его разлучат с этой противной Любавиной, то он поневоле попадёт в её руки, - так рассуждала Алия.
Позвонила Марита Андреевна и сообщила, что Любавина-старшая прилетает в Москву завтра вечером.
-В общем, Алия, я с ней поговорю и намекну, что у вас есть для неё информация, а потом вам перезвоню. Нужно, чтобы вы в ближайшие дни с ней встретились, конечно, не в школе, и решили эту проблему. Я тоже очень хочу, чтобы Люба перестала встречаться с этим Кошаком. Это совершенно не её уровень. Только очень прошу: будьте предельно деликатны, потому что у Клёпы больное сердце.
-Не волнуйтесь, дорогая Марита Андреевна, - подобострастно прошелестела Фишман. – Я буду очень осторожна. Кстати, Люба очень хорошо подготовилась к экзаменам. Надеюсь, что сдаст на пятёрку.
-Отлично, я очень рада, Алия. Вы всё на лету схватываете. Надеюсь, что мы с вами сработаемся. Итак, ждите моего звонка, а пока я с вами прощаюсь, - и Альпенгольд повесила трубку.
-Ишь ты, какая стала ручная, - сказал она себе. – Когда тебя за хвост поймали, хитрая лиса, так сразу стала хорошая и добрая. Люба, видите ли, из двоек сразу на пятёрки перешла. Вот дрянь! Готова по трупам идти, чтобы своего добиться. Надо бы мне справки в консерватории навести. Узнаю через своих людей, каким образом эта Алия защитилась и на работу туда устроилась. Если через профессорскую постель, тогда всё ясно. Многие бездарности идут этим путём. А что им остаётся делать, если по-другому они в жизни устроиться не могут?!
----------
Люба вернулась домой и ждала возвращения матери. А пока они с Александром постоянно перезванивались и обменивались страстными признаниями в любви. Неумолимо приближался день выпускного экзамена по музлитературе, и Люба с Ирэной сутками просиживали за роялем, заваленным учебниками, конспектами, аудиозаписями и нотами. Для этого Ирэна временно переселилась к Любавиным, тем более что её Андрей опять уехал на очередной конкурс.
Клеопатра Львовна вернулась, но девушек отвлекать от их важного дела не стала. Надо было заняться хозяйством, посетить близких подруг, с которыми она давно не общалась, в частности, Мариту Андреевну. Созвонившись с ней, Любавина поехала в школу, чтобы повидаться, отдать подарки и просто поговорить.
-Мара, дорогая, как я рада тебя видеть, - с улыбкой на лице произнесла Клеопатра Львовна, входя в кабинет.
-Клёпа, я тоже очень рада тебе. Заходи и садись, - встала с места Альпенгольд.
-Марита Андреевна, можно с вами поговорить? – в кабинет заглянул Кошак. Увидев Клеопатру Львовну, он смутился и пробормотал: «Но если я не вовремя, то могу зайти и позже».
-Да, если вам не трудно, Саша, - ответила Марита Андреевна. – Зайдите вечером, часов в семь, я буду свободна.
-Кто это? – подозрительно спросила Любавина. – Я его где-то видела.
Марита Андреевна немного помолчала, а потом, собравшись с духом, сказала:
-Клёпа, дорогая. Ты только не волнуйся, хорошо? Это Саша Кошак, наш педагог по сольфеджио и гармонии.
-А, это тот самый перец, который Любе на классном вечере букет роз преподнёс? Я этот веник потом в мусоропровод выбросила. Почему я должна волноваться из-за него? Есть основания?
-Да нет, особых оснований нет, но я слышала, что он активно ухаживает за нашей Любочкой, - замялась Марита Андреевна.
-Как это – ухаживает? Я не понимаю.
-Вот так, ухаживает, оказывает знаки внимания.
-Всё равно не понимаю, - растерянно сказала Клеопатра Львовна. – Ты наверняка что-то знаешь. Рассказывай немедленно, а я буду принимать меры.
-Ну, ничего такого особенного я не знаю. Просто кое-что слышала, причём, не от Любы. Знаешь что? Тебе лучше созвониться с педагогом по музлитературе, она тебе кое-то и расскажет. Кстати, у Любы были проблемы по её предмету. Вы бы встретились и поговорили. Вот, держи бумажку, я тебе её телефон записала. Зовут её Алия Моисеевна, а фамилия – Фишман. Только не тяни, позвони сегодня же. А теперь я слушаю твой рассказ о поездке в Израиль. Мне тоже очень хочется туда съездить: там много моих родственников живёт и знакомых, но пока дела не позволяют. Как говорится, рада бы в рай, да грехи не пускают.
Клеопатра Львовна не стала настаивать, поняв, что подруга ей всё равно ничего больше не скажет. Она достала из сумочки толстую пачку фотографий и стала взахлёб рассказывать о своей поездке.
Глава 24
Алия быстро оформила документы и должна была через неделю улететь во Францию. Но дел у неё оставалось ещё очень много. Во-первых, выпускной экзамен по музлитературе, во-вторых, встреча с Клеопатрой Львовной, с которой она уже созвонилась. Эти два важных для Фишман события должны были состояться в один день: так получилось.
Вечером, после долгого утомительного дня, Алия села в машину и из последних сил поехала по адресу, который ей назвала по телефону Клеопатра Львовна. Они должны были встретиться в ресторане, недалеко от Триумфальной площади. Быстро приехав к нужному месту, Алия припарковала свой внедорожник на стоянке и вошла в ресторан. Раздевшись, она подошла к столику, за которым сидела приятная полная дама в модном розовом платье и в бриллиантах.
-Добрый вечер, Клеопатра Львовна, – сказала Алия и уселась напротив Любавиной. Та кивнула в ответ, потом какое-то время пристально изучала Алию, после чего спросила:
-У вас действительно есть ко мне важное дело? Мара мне вкратце рассказала, правда, не вдаваясь в подробности. Я поняла так, что дело это касается моей дочери. Кстати, что она на экзамене сегодня получила? Надеюсь, не двойку? Они с Ирэной сутками сидели за роялем и готовились. Почему-то Любочка мне пока не позвонила, и я волнуюсь.
-Нет, что вы, Клеопатра Львовна, - уважительно ответила Алия. – Что вы, - повторила она. – Люба отлично подготовилась и ответила на твёрдую пятёрку. Комиссия была очень довольна её ответом. Она очень умная девочка. Умная и способная.
-Это очень, очень хорошо. Значит, золотая медаль ей гарантирована. Я очень рада, что вы перестали к ней придираться. А теперь давайте, выкладывайте вашу информацию. Кстати, заказ я уже сделала, его сейчас принесут. Плачу я – сразу хочу вас предупредить. Итак...
-Вот, смотрите, - и Фишман протянула Клеопатре Львовне свой мобильник. – Нажмите на эту кнопку и сами всё увидите.
-Так-так, - Любавина осторожно взяла телефон и стала просматривать сюжеты с её дочерью и Кошаком. – Так-так, - повторила она, нахмурившись, - а ведь я догадывалась о чём-то подобном. Тем более что и Мара мне как-то туманно на такое намекала. Но ведь она у нас большой дипломат, никогда прямо не скажет, всегда намёками. Значит, моя Люба живёт с этим, с этим... преподом. Ну, что я могу сказать? Хорошего здесь, конечно, мало, но сейчас время такое: молодёжь торопится жить. Торопится взрослеть и получать от жизни удовольствия. Ещё хорошо, что моя дочь не пьёт, не курит и не колется, как многие дети моих друзей. И они ничего не могут сделать. Ни кнут, ни пряник не помогает. Но Любу я наказывать не хочу: всё-таки она моя дочь, и я не желаю ей зла. И потом, кто из нас в этой жизни не совершал ошибок? А вы, сколько вы хотите за эту информацию? Вы ведь не просто так, из сострадания решили мне показать это?
-Чего «сколько»? – не поняла Фишман.
-Чего-чего? – грубо сказала Клеопатра Львовна. – Сколько бабла? Или вы не понимаете этого слова? Принимаете вид оскорблённой добродетели? Сколько вы хотите денег, чтобы это не пошло дальше? Я у вас это покупаю. Десяти тысяч долларов хватит? Могу сразу расплатиться. Вы же меня не будете потом шантажировать и опять требовать денег, правда? Хочу вас предупредить, что мой муж работает в крупной корпорации, а там очень мощная служба безопасности. Если что – костей не соберёте.
-Да о чём вы говорите? – возмутилась Алия. – Как вы могли обо мне такое подумать? Разве я хочу от вас денег? Бред какой-то. А угрожать мне не надо: я вас не боюсь. Значит, вы меня приняли за банальную шантажистку? Неужели по моей внешности не видно, что я интеллигентный и порядочный человек?
-Нынче все косят под честных и порядочных, а сами норовят в чужой карман залезть. А чего вы хотите, если не денег? Я вас не понимаю. Какая у вас мотивация? Ведь она есть, не правда ли? – злобно спросила Любавина.
-Конечно есть, как же без мотивации? Рассказываю: моя цель – это Саша, Кошак. Я в него влюбилась и хочу на себе женить, а Люба, соответственно, моя соперница на данный момент. Мне надо, чтобы они разошлись, понимаете? Навсегда! Тогда путь мне будет открыт. Вы же женщина, Клеопатра Львовна, и должны меня понять. Он мне очень-очень нужен. Если я его не получу, то умру. Это такая страстная любовь, что...
-Да ладно вам, притормозите. Не надо употреблять столь сильных выражений: они в данном случае неуместны. Свои эмоции держите при себе, иначе это как-то неприлично выглядит, как приступ нимфомании. Значит, вы хотите, чтобы Люба его разлюбила, этого Кошака? Но как я могу это сделать – как вы думаете? В таких случаях запреты не действуют, а только разжигают страсть. Ведь давно известно, что запретный плод сладок, не так ли, уважаемая Алия, как вас там по батюшке?
-Я не знаю, ничего не знаю, но очень на вас надеюсь. Так мы с вами единомышленники или как?
-Конечно, не сомневайтесь. Я не хочу иметь такого примитивного зятя из низов, без серьёзных перспектив, да ещё с такой фамилией. У меня совершенно другие планы. И ещё одно: вы не могли бы сейчас же, при мне уничтожить эти ваши зарисовки с натуры, так сказать. Вы меня этим очень обяжете.
-Что за разговор? Смотрите, на раз-два: оп-па, и ничего нет. Я очень рискую, но хочу ещё раз вам сказать, что я не шантажистка, которой нужны деньги. Кстати, копий я не делала, так что, можете быть на этот счёт совершенно спокойны.
-Отлично, - в первый раз за всё время улыбнулась Любавина. – А вот и заказ принесли. Давайте-ка мы с вами, уважаемая Алия Моисеевна, вкусно покушаем и выпьем, чтобы закрепить наш союз. Вы что хотите?
-Я бы с удовольствием выпила вина, но, к сожалению, за рулём. А съем всё, что есть на столе, потому что практически весь день не ела и очень устала на экзаменах. Хочу только минералки без газа, если можно.
-Хорошо, но я всё-таки выпью шампанского, если вы не возражаете, тем более что меня машина с личным шофёром ждёт около ресторана. Могу в зюзю напиться, если захочу, но мне нельзя много пить: сердце, знаете ли, - и Клеопатра Львовна подала знак официанту, который стоял рядом.
-За успех нашего предприятия, дорогой партнёр, - сказала она и отпила из бокала несколько глотков. – А за Любой я установлю жёсткий контроль – до экзаменов и выпускного вечера. Потом мы уедем в Германию: я хочу, чтобы моя дочь училась за границей. В общем, тогда вы и сможете действовать: арена цирка освободится, и вы сможете начать укрощать вашего льва и ставить его раком, если захотите. Желаю вам успеха в этом нелёгком деле. Вам он по всем статьям больше подходит, чем моей Любе. С этого момента он весь ваш.
- Большое вам спасибо за понимание и за помощь. Когда я вернусь из командировки, тогда и возьмусь за дело. Но это будет осенью, не раньше.
-Что за командировка? – безразлично спросила Клеопатра Львовна, допивая шампанское.
-Мне предложили поработать в Сорбонне, буду читать лекции. Так что, экзамены я провела, кстати, очень успешно, и документы оформила. В общем, личные проблемы придётся отложить на некоторое время.
-Смотрите сами, дорогуша. Не боитесь, что вашего соблазнительного Кошака кто-нибудь прихватизирует? А то одиноких женщин в наше время много, а мужчин намного меньше. Сейчас всяких подбирают, не гнушаются. Как бы вам с носом не остаться.
-Не останусь. Пусть вас это не беспокоит. А Сашка от меня никуда не денется: влюбится и женится. Я знаю, что надо делать, но вам не скажу. У меня свои методы.
-Да меня это и не волнует, дорогуша, - опять пренебрежительно произнесла Клеопатра Львовна. – А почему вы утку не едите? Зря, между прочим, - здесь её великолепно готовят. Это моё любимое блюдо. Давайте-ка я вам этот сочный кусочек положу.
-Спасибо, Клеопатра Львовна, - сквозь зубы процедила Алия. – Она держалась из последних сил: её возмущало барское пренебрежение, с которым Любавина с ней разговаривала. А оскорбительное предложение денег, как какой-то шантажистке? Как это оценить?.. Но ради того, чтобы навсегда разлучить влюблённых, она готова была и на большие жертвы. Утку она не любила, но пришлось через силу съесть довольно большой кусок, который ей любезно предложила Клеопатра Львовна.
-Итак, значит, я жду результата, - сказала Алия, покончив с уткой и вытирая салфеткой жирные губы.
-Ждите, - ответила Любавина. – Результат не за горами: я пресеку все контакты моей дочери с этим мерзавцем, который её использовал.
-Как это? – заинтересованно спросила Фишман.
-А очень просто: я уже купила ей новый мобильник, а старый спрятала. Если увижу, что она общается с этим типом, то устрою грандиозный скандал. Это первое. Второе: с завтрашнего дня Люба перестанет ходить в школу одна, только со мной.
-Как это возможно? Будете с ней за партой сидеть?
-А вы не язвите, дорогуша. За партой я сидеть не собираюсь. Просто напишу заявление на имя директора (кстати, он близкий друг нашей семьи), чтобы Любе разрешили общеобразовательные и музыкально-теоретические предметы сдавать экстерном. Срочно договорюсь с одним знакомым профессором-теоретиком из консерватории, чтобы давал дочке частные уроки. Таким образом, этот ваш Кошак Любу на уроках больше не увидит – уж я постараюсь.
-Гениальный план, - не выдержала Алия. – Я вами восхищаюсь. Значит, вы продумали все детали?
-Я в ваших оценках не нуждаюсь, дорогуша, и конечно всё продумала. А вам я бы советовала надолго не уезжать, а то ваш сердцеед ещё в кого-нибудь влюбится, и вам опять придётся превратиться в сыщика, чтобы его выслеживать, а потом новую пассию шантажировать. Вам на такие дела здоровья не хватит.
-Ну всё, с меня хватит, - не выдержала Фишман, достоинство которой было растоптано изящными замшевыми туфельками Любавиной. – Спасибо вам за советы, за вкусную еду и за помощь. Время позднее, и мне пора домой.
-Могу вас подвести до ближайшего метро, если хотите, - предложила Клеопатра Львовна, смерив Алию презрительным взглядом.
-Нет необходимости, милочка, - ответила Фишман. – У меня на стоянке джип припаркован. Я ведь на колёсах, потому и пить не могу: за рулём. Я вам об этом говорила – вы забыли? Хотя я понимаю: у пожилых женщин память плохая. Склероз, так сказать. Ещё раз вам спасибо за всё и всех благ, - и Алия, резко встав со стула, не оборачиваясь, направилась к выходу.
-Ну и тварь, - прошипела ей вслед Клеопатра Львовна, лицо и шея которой покрылись красными пятнами. – Хорошо, что нас общее дело объединило, а то бы я тебе всыпала по первое число.
----------
Вечером, когда Люба сидела дома в полном одиночестве и читала какой-то современный любовный роман, в её комнату заглянула Клеопатра Львовна.
-Люба, доча, мне надо с тобой серьёзно поговорить. Да, и поздравляю тебя с успешной сдачей экзамена. Вот тебе подарок, - и Любавина протянула дочери красную бархатную коробочку. Люба её немедленно открыла и вытащила изящное золотое кольцо с бриллиантами и серьги.
-Мамочка, спасибо, дорогая! Я тебя люблю! Я давно о таких украшениях мечтала. Помнишь, мы с тобой такую же прелесть видели в ювелирном магазине?
-А это они и есть, я на следующий день поехала и купила, а потом спрятала до удобного случая. Мне для тебя ничего не жалко, моя хорошая. А теперь давай сядем и поговорим. Только ты на меня не обижайся, хорошо?
-Конечно, мамочка. Как я могу на тебя обижаться? – пробормотала Люба и с обречённым видом села на диван, напротив матери.
-Понимаешь, тут такое дело: я ведь всё знаю.
-Что ты знаешь, мамуля?
-Знаю о твоих нежных отношениях с Кошаком.
-Не может быть! – охнула Люба. – И кто тебе об этом сказал – тётя Мара?
-Нет-нет, Мара только намекнула, а рассказала и показала совсем другая женщина.
-Фишман? Эта мерзкая тварь?
-Да, это она, Люба. Но только между нами. Никому не рассказывай, даже Ирэне. Видела я эти неприличные фотки и видео на её телефоне, и мне это было очень неприятно. Но ты же понимаешь, что я твоя мать, и меня не может не волновать эта ситуация.
-Мама, но мы с Сашей любим друг друга. У него серьёзные намерения: он ждёт, когда я окончу школу и будет просить у тебя моей руки.
-Послушай меня, доча. Я не первый день живу на свете и прекрасно понимаю, что в нашей жизни всё меняется очень быстро. В том числе, и чувства. Я понимаю, что это у тебя первая любовь, что ты считаешь её первой и единственной, но это далеко не так. Я, например, не знаю ни одного человека, который бы надолго связал свою жизнь с первым партнёром. Мужчин на свете много, и ты ещё встретишь своего принца на белом коне – уверяю тебя. Не надо портить свою жизнь.
-Но, мама..., - и Люба всхлипнула.
-В общем, я тебе всё сказала, и уговаривать больше не собираюсь. С этим преподом ты больше встречаться не будешь. Все телефоны я беру под свой контроль, а Интернет уже отключён. Твоя задача: сидеть дома и готовиться к экзаменам. Кстати, программа по специальности совсем сырая, профессор недоволен. Окончишь школу, получишь диплом и золотую медаль, тогда мы опять вернёмся к этой теме – это я тебе обещаю. Да, и ещё один деликатный вопрос: ты не беременна?
-Но, мама...
-Да или нет? Я хочу знать!
-Нет, не беременна.
-Вот и хорошо, просто отлично, - Клеопатра Львовна встала с дивана, подошла к дочери, поцеловала её в лоб и прижала к себе. – Будешь хорошей девочкой – получишь серьги, кольцо и кулон с изумрудами и бриллиантами, из бабушкиной коллекции. Они тебе давно нравятся.
-Да, мама, хорошо, мама, но знай, что ты мне причинила боль.
-Ты меня ещё благодарить будешь, дурочка, - прошептала Любавина-старшая и ещё раз поцеловала дочь в щёку. – А теперь иди в душ и спать. У нас сегодня был трудный день. Спокойной ночи, моя девочка, и сладких снов.