Уильям Вордсворт. Избранная лирика

Вид материала

Документы

Содержание On the extinction of the venetian republic To toussaint l'ouverture Туссену лувертюру Sonnet written in london, september, 1802

Подобный материал:

• Уильям Вордсворт. Избранная лирика Избранная лирика: Сборник/Составл. Е. Зыковой., 3968.55kb.
• Уильям Шекспир: «Ромео и Джульетта», 1383.48kb.
• Арап Петра Великого", "Капитанская дочка", «Метель». Лирика. М. Ю. Лермонтов "Мцыри"., 45.34kb.
• Уильям Шекспир (Shakespeare) Уильям Шекспир, 276.79kb.
• Ю. А. Ландер Избранная библиография научных трудов сотрудников Отдела языков народов, 1117kb.
• 1. Античная литература: временные и пространственные характеристики, 6274.36kb.
• Лирика Маяковского, 24.68kb.
• А. С. Поэма «Полтава», лирика Лермонтов М. Ю. «Песня про царя Ивана Васильевича, 19.83kb.
• Лирика Древней Греции (Алкей, Сафо, Анакреонт, Феокрит и др.) Трагедия Эсхила «Прометей, 63.38kb.
• В. С. Избранная проза / Виктор Мельников. М.:[б и.], 2003. 431 с.: портр. Мельников,, 92.15kb.

ON THE EXTINCTION OF THE VENETIAN REPUBLIC

Once did She hold the gorgeous east in fee:

And was the safeguard of the west: the worth

Of Venice did not fall below her birth,

Venice, the eldest Child of Liberty,

She was a maiden City, bright and free;

No guile seduced, no force could violate;

And, when she took unto herself a Mate,

She must espouse the everlasting Sea.

And what if she had seen those glories fade,

Those titles vanish, and that strength decay:

Yet shall some tribute of regret be paid

When her long life hath reached its final day:

Men are we, and must grieve when even the Shade

Of that which once was great is passed away.


НА ЛИКВИДАЦИЮ ВЕНЕЦИАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, 1802 г.


И часовым для Запада была,

И мусульман надменных подчинила.

Венеция! Ни ложь врага, ни сила

Ее дела унизить не могла.


Она Свободы первенцем была,

Рожденью своему не изменила,

Весь мир девичьей красотой пленила

И с морем вечным под венец пошла.


Но час настал роскошного заката -

Ни прежней славы, ни былых вождей!

И что ж осталось? Горечь и расплата.


Мы - люди! Пожалеем вместе с ней,

Что все ушло, блиставшее когда-то,

Что стер наш век и тень великих дней.


TO TOUSSAINT L'OUVERTURE


Toussaint, the most unhappy man of men!

Whether the whistling Rustic tend his plough

Within thy hearing, or thy head be now

Pillowed in some deep dungeon's earless den; -

О miserable Chieftain! where and when

Wilt thou find patience! Yet die not; do thou

Wear rather in thy bonds a cheerful brow:

Though fallen thyself, never to rise again,

Live, and take comfort. Thou hast left behind

Powers that will work for thee; air, earth, and skies;

There's not a breathing of the common wind

That will forget thee; thou hast great allies;

Thy friends are exultations, agonies,

And love, and man's unconquerable mind.

ТУССЕНУ ЛУВЕРТЮРУ

Несчастнейший из всех людей, Туссен!

Внимаешь ли напевам плугаря,

Уносишься ли мыслью за моря, -

Во мгле, среди глухих тюремных стен, -

Будь тверд, о Вождь, и превозможешь плен!

Поверженный - сражался ты не зря.

Чело твое - как ясная заря,

И знаю: гордый дух твой не согбен.

Все - даже ветра шелестящий лет -

Нашептывает о тебе. Живи!

Сама земля и сам небесный свод -

Великие союзники твои.

Отчаяния горечь, жар любви

И ум - вот непоборный твой оплот.

SONNET WRITTEN IN LONDON, SEPTEMBER, 1802

O, friend! I know not which way I must look

For comfort, being, as I am, opprest,

To think that now our life is only drest

For show; mean handy-work of craftsman, cook,

Or groom! - We must run glittering like a brook

In the open sunshine, or we are unblest:

The wealthiest man among us is the best:

No grandeur now in nature or in book

Delights us. Rapine, avarice, expense,

This is idolatry; and these we adore;

Plain living and high thinking are no more:

The homely beauty of the good old cause

Is gone; our peace, our fearful innocence,

And pure religion breathing household laws.

АНГЛИЯ, 1802

Скажи, мой друг, как путь найти прямей,

Когда притворство - общая зараза

И делают нам жизнь - лишь для показа -

Портной, сапожник, повар и лакей?


Скользи, сверкай, как в ясный день ручей,

Не то пропал! В цене - богач, пролаза.

Величье - не сюжет и для рассказа,

Оно не тронет нынешних людей.


Стяжательство, грабеж и мотовство -

Кумиры наши, то, что нынче в силе.

Высокий образ мыслей мы забыли.


Ни чистоты, ни правды - все мертво!

Где старый наш святой очаг семейный,

Где прежней веры дух благоговейный?

LONDON, 1802

Milton! thou shouldst be living at this hour;

England hath need of thee: she is a fen

Of stagnant waters: alar, sword, and pen,

Fireside, the heroic wealth of hall and bower;

Have forfeited their ancient English dower

Of inward happiness. We are selfish men;

Oh! raise us up, return to us again;

And give us manners, virtue, freedom, power.

Thy soul was like a Star, and dwelt apart;

Thou hadst a voice whose sound was like the sea:

Pure as the naked heavens, majestic, free,

So didst thou travel on life's common way,

In cheerful godliness; and yet thy heart

The lowliest duties on herself did lay.

ЛОНДОН, 1802

Нам нужен, Мильтон, - ты! Отчизна ждет.

Трясина дней, стоячее болото

Священника, солдата, рифмоплета,

Пустопорожних мнений и хлопот -

Таков, порвавший с прошлым, этот год,

Поправший нашу праведность. Забота

Лишь о себе к нам ломится в ворота.

Вернись! верни свободу и почет,

Былую доблесть и благую силу.

Ты был звездой, сиявшей с высоты.

Реченья, величавы и просты,

На берег Альбиона набегали,

Как волны, - но послушные кормилу.

Ты понимал и низкие печали.